Ломака Виктор Петрович : другие произведения.

Дорогой Том! (История бывшего пехотинца чвк)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Люди! Не верьте красивым завлекалочкам военных пропагандистов! Не смотрите их брыжжущие оптимизмом и квасным патриотизмом рекламные ролики, и постарайтесь найти себя в мирной жизни. Нет, я не пацифист, но, в конце концов, на нас никто пока не нападает. Так зачем же нам лететь к чертям на куличики и убивать живых существ, пускай они даже не похожи на нас, и вообще даже ни разу не люди? Какого лешего, а? Заправский пропагандист вам резонно ответит: Во благо империи! Ну, и чтобы себя, родимого, не забыть, чтобы разжиться малость на чужом горе и чужих смертях. Да, во все времена существовали наемники. Их услугами пользовались короли, президенты, верховные администраторы, и щедро оплачивали страшную работу этих солдат удачи... Но ведь не каждый потом мог жить с мыслью, что он за какие-то кругляшки блестящего металла, или за полоски разукрашенной бумаги, или и вовсе, за виртуальный криптовалютный счет в распределенной банковской сети... убивал разумных живых существ, которые его не трогали, не нападали на него, не взрывали его дом, не пытались убить его самого или его семью, и даже не желали ему зла. И, уж конечно, никак не ждали его у себя дома...
  (Фантастический рассказ).
  
  О, бедный мой Томми,
  Бедный мой Том!
  Зачем ты покинул
  Старый свой дом?
  Под парусом черным
  Ушли вы в набег
  Все семьдесят пять человек.
  
  Прощай, Дженни,
  Прощай, не грусти!
  Меня ты, Дженни, не жди!
  Меня ты, Дженни, не жди!
  
  О, бедный мой Томми,
  Бедный мой Том!
  Твой парус оборван,
  В трюме - пролом!
  Твой парус оборван,
  Корабль затонул,
  Твой ветер удачи
  Тебя обманул!
  
  Припев:...
  
  (Пиратская песня из кинофильма "Остров сокровищ". Автор текста Ю.Ч.Ким)
  
  
  Прелюдия.
  
  Люди! Вы когда-нибудь получали по заднице ядовитым шипом от стахиоптерикса, гнуснейшей из всех прыгающих гадин? (Они водятся на Юноне, что в системе 72-й Геркулеса). Нет? Ну, тогда вы наверняка испытывали тихий ужас, с непривычки сильно оттолкнувшись от поверхности какого-нибудь крошечного астероида, вроде 235ВQ, и вылетая в космическое пространство (сила тяжести там такая, что вас скорее притянет к накопительной барже с рудой, чем к этому куску некогда распавшейся планеты). Что, и на тентолитовой шахте вы тоже не работали? Тогда вы, по всей видимости, мажоры или... Впрочем, это не мое дело - каждый выбирает жизнь по себе. Разумеется, если у него для этого есть средства. О,кей, будем считать, что вам повезло, ибо вы, видимо, не бедны, а потому живы, не искалечены и из ваших локтевых суставов торчат натуральные руки, а не биомеханические протезы. Что ж, тогда вам будет интересно послушать мой рассказ.
  Для начала мне нужно пояснить, что я не профессиональный писака, и я вообще взялся за это дело только под мягким давлением моей Джейн - знаете, супруги, порой, бывают весьма настойчивы. Не представляю, какие мысли тогда шевелились в ее симпатичной головке - может, она думала, что я могу стать писателем, или хотя бы имею шанс срубить пару-тройку криптобаксов за интересный рассказ о приключениях моей бурной молодости... Да таких дураков сейчас хоть пруд пруди! Но это знаете вы и знаю я, а неисправимым романтикам этого не докажешь - им проще уступить. Я люблю мою малышку, но, порой, она меня пугает. Иногда, когда я бреюсь в ванной, она тихо подходит сзади и с задумчивой улыбкой смотрит на мою шею - в то место у основания черепа, куда древние македонцы, по словам историков, добивали своих раненых специальным долотом. И тогда у меня появляется нервная дрожь в правой руке, а мой походный скриппер (я старомоден и вместо всяких там кремов-эпиляторов пользуюсь настоящей мужской бритвой) начинает трястись, угрожая обжечь щеку. Потому что я знаю про нее такое...
  Да шучу я про Джейн! Моя жена не монстр, она у меня чистое золото (метафорически, разумеется) и добрейшей души человек. Сейчас вот смотрю на нее через окно: стоит в нашем саду и мирно разговаривает с этим бездельником Томом, который чуть не погубил вчера мою любимую бархатистую лиану (привезенную мною, кстати, аж с самой Амаранды, что у бэты Кита). Таких садовников гнать в три шеи надо, а не беседы с ними разводить! Э, да что говорить... Давайте я лучше расскажу историю про тремор моей руки. Случилось это на Верлиндии, что в системе эпсилон Эридана. У нас был выходной, мы с ребятами малость выпили и решили посетить местный зоопарк. И вот, "огнеглазый гнедец", который водится только здесь, на Верлиндии, едва не откусил мне руку, когда я спьяну сунул ее между прутьев инкотеррариума - разумеется, с добрыми намерениями: я хотел его погладить, только и всего (у меня в детстве жил дома ручной хамелеон, а я, когда выпью, становлюсь не в меру сентиментальным). Гнедцы - умирающий вид из голубой галактической книги, но мне тогда было от этого не легче. Пит Заланский пытался меня удержать, но я был еще здоров, как бык, и мне хватило тогда и одной левой, чтобы отпихнуть его, а потом достать боевой скриппер и отстрелить этой гадине ту голову, которая скалилась на меня окровавленной пастью. Последствием инцидента был небольшой скандал местного значения (слава богу, не дипломатический - удалось замять!). Разумеется, шум поднялся не из-за этой огнеглазой дряни, которая даже не издохла (у нее ведь остались еще 4 башки), а за не вовремя подоспевшего охранника, косоголового верлиндянина, который начал что-то верещать на своем птичьем языке и совать мне в лицо свои мерзкие щупальца, и которому я, что есть дури, врезал ногой по нижнему отделу правого желудка (не судите строго, ибо я был в состоянии аффекта!). Но я отделался легко: всего лишь неделя тамошней тюрьмы была моим наказанием, правда, на местной баланде и без выпивки, что было довольно тягостно (едва не заработал язву). Да, веселые были времена... Впрочем, я отвлекся. Наверняка у меня будет масса таких отступлений в рассказе, и это, конечно же, не профессионально, но я-то не писатель, и по-другому не умею. Да и не хочу - мне так интереснее вспоминать, а править текст я не люблю и не буду. Кто захочет, и так меня прочтет.
  С моей Джейн мы познакомились давно, еще до моей службы по контракту. Я тогда только закончил колледж, и мы с Бобом Демпси, моим лучшим другом и одноклассником, активно исследовали местные забегаловки, бары и кабаки - то есть, пользовались только что полученной, долгожданной привилегией вливать в себя всевозможные алкоголические напитки. О, с какой радостью и гордостью приобщались мы к взрослому населению империи! Мы пили, дрались, шлялись по ночам с проститутками, изводили полицейских и военных патрульных, безобразничали на фуллереновых подвесках парящего над городом дендрария - основной туристической достопримечательности нашего маленького острова (мы прыгали с этих запутанных, переплетенных снастей, облачившись в аэродинамические костюмы-летуны, а потом приводнялись в скалистой бухте, плюхаясь в воду между огромных валунов)... Мы вели себя, как веселые щенки, удравшие из питомника. Мы и были щенками в человеческом обличии! Разумеется, в фигуральном смысле, а то еще подумаете, что мы увлекались онтоскриннингом - новомодным извращением мажоров, этих офигевших от безделия и лишних родительских денег полудурков. Нет, мы-то были простыми парнями из рабочей глубинки, имели простые интересы и простые же радости. И мы не завидовали богачам. У тех все было предрешено: либо скучная жизнь в офисах их папочек и мамочек, либо молодежный псевдохиппозный протест в каком-нибудь дебильном сообществе, типа ССС ("Сообщество свободного существования", или, если говорить более точно, "Свободное сообщество граждан, не признающих цивилизованного способа существования"), а далее еще круче - поход в онтоклинику и добровольное превращение себя в полных уродов: заплатив приличную сумму и подписав все соответствующие отказы от претензий к клинике, они методом "волновой трансмодуляции" воссоздавали себя в телах различных животных. Затем они сливались с живой природой и проводили свои никчемные жизни в отчаянных, головокружительных скачках и сражениях, причем, общались они не только друг с другом, но и со своими неразумными "сородичами", то есть, с настоящими животными. Они вступали с ними в сожительство, совокуплялись, воспроизводили на свет божий свое проклятое небом потомство... Чаще всего почему-то использовались тела кенгуру и пустынных волков, но были и многие другие виды, например, крокодилы - в общем, кто на что был горазд! Время от времени они возвращались (так сказать, на каникулы, чтобы немного пожить в том виде и обличии, которыми наделил их при рождении Создатель, проливающий теперь на небесах горькие слезы над своими неразумными чадами), и поначалу неискушенные работники онтогенных клиник испытывали настоящий шок, когда в двери к ним стучало копытами дико ржущее животное, бессловесно радующееся торжеству вольной жизни. Впрочем, долго среди людей они жить уже не могли: дикая, разнузданная жизнь, лишенная цивилизованных законов и запретов, засасывала их обратно, действуя как наркотик (хотя, некоторые пытались лечиться от этого идиотизма, и даже вылечивались. Был один такой, вылечившийся и впоследствии ставший знаменитым писателем. Он написал и издал книгу "Сексуальная жизнь Кенгуру и другие прелести животного мира", мгновенно ставшую бестселлером). Ну, что тут скажешь! Остается только руками развести. Но, все же, метко сказал один общественный деятель: "Даже самое идеальное общество несет в себе неминуемые издержки: истинные либерализм и демократия предполагают терпимость не только к существам другой онтологической природы, но и к неисправимым идиотам!".
  Извиняюсь, я снова отступил от темы. Впрочем, больше не буду. Извиняться, в смысле, а отступать буду наверняка.
  Итак, мы с Бобом решили подать заявления в одну частную военную компанию, которая занималась освоением и колонизацией антропопригодных планет, коих в последние десятилетия было открыто великое множество. Ведь не секрет, что старушка Земля не резиновая, а человечество пока еще не потеряло романтической, но взрывоопасной привычки размножаться. И потому надпись на агитационном билборде ЧВК "Антарес плюс" гласила: "Нам нужны новые миры! Записывайся добровольцем, и ты обеспечишь свою старость комфортом и уютом, а своих сограждан - местом под новым Солнцем!", а их негласная политика звучала еще жестче: "Мы будем терраформировать для нужд человечества все пригодные планеты в достижимом пространстве, а кого это пугает - пусть убирается в другую галактику!". Разумеется, это был стеб и бравада, ибо обозначились уже пограничные рубежи, за которыми правили своими мирами другие разумные гуманоидные расы (и не только гуманоидные). Наша галактика, как некогда наша родная планета, стремительно превращалась в символическое лоскутное одеяло, и надо было поспешить, успеть собрать под себя как можно больше обитаемых и необитаемых миров, чтобы наш "лоскуток" не уступал другим по размерам, влиянию и количеству сверхценных ископаемых зон (речь идет об чрезвычайно редких астероидах - осколках нейтронных звезд, обладающих вкраплением нового элемента, "тентолита", какого не знала еще химическая таблица господина Менделя: этот элемент стал основным ингредиентом безальтернативного топлива (принцип холодного синтеза), которое своей компактностью, энергоемкостью и безопасностью не оставило шансов как ископаемой, так и возобновляемой, а заодно и термоядерной энергетике). Само собой, в процессе этой дележки не учитывались интересы нецивилизованных народов и рас, а также и тех цивилизаций, которые не успели достигнуть технологического уровня О,Маггилля (был такой ученый в 22 веке): за величественным рубежом этого уровня развития открывалась дорога к дальнему космосу, а так же (что гораздо существеннее) техническая способность обладания трансглюонным оружием, могущим уничтожить враз целую планету посредством разрушения ее ядра. У нас эта штука называлась "гравитоп". Однако применялось это оружие редко, и вообще было запрещено галактической конвенцией, но каждая продвинутая цивилизация имела его на вооружении - так сказать, в оборонных целях и для паритетного равноправия (а проще говоря, "чтоб не лезли к нам кому не след, а не то ка-а-ак..."). Впрочем, одна не в меру обнаглевшая цивилизация, возомнившая себя пупом галактики и "растопырившая пальцы веером", пыталась шантажировать этим оружием своих соседей (случилось это незадолго до того, как Земля стала космической империей). Сначала они просто качали права и требовали отдать ей во владение спорную звездную систему: в ней не было обитаемых планет, но зато была она чрезвычайно перспективна в плане добычи ценных ресурсов. Потом эти уроды соорудили гигантской мощи гравитоп, способный, по их словам, уничтожить целую звездную систему, и их наезды на соседей усилились. В целях испытания и для демонстрации своей мощи они решили уничтожить одну из своих дальних планет - газовый гигант размером с три наших Юпитера, но что-то пошло не так - видимо, не рассчитали силу взрыва ребята! Газовый гигант ахнул с такой силой, что гравитационные волны от взрыва (как известно, они распространяются в вакууме со скоростью света) захлестнули все окрестные спутники и ближние планеты, включая и их собственную, но на этом дело не кончилось: "гравитационное цунами" подпитывалось энергией разрушаемых планет, усиливалось и шло дальше, к центру системы. В результате, ядро центрального светила - их родной звезды - сдетонировало и рвануло с силой Сверхновой: пыль от исчезнувшей звездной системы быстро покрыла солидный сектор правого рукава галактики, а соседние звезды малость сдвинулись со своих орбит (бывшим соседям тоже досталось - хорошо хоть живы остались!). Что ж, видимо, галактике тоже нужна была своя Хиросима - очевидно, чтобы осознать пределы своего дебилизма и безответственности. Надолго ли? Увы. Ведь сказал когда-то давно один умный человек (кажется, это был Аденауэр): "Бог ограничил способность человека соображать, но не ограничил пределы человеческой глупости!". Впрочем, все ошибаются. Главное, чтобы ошибка не была критической, или, по крайней мере, чтобы она была чужой. Теперь, когда в галактическом сообществе на одного дебила стало меньше, остальные члены поняли, с каким страшным демоном разрушения они имеют дело, и хотя разоружения не последовало (ага, щас - ищите дураков!), но в дальнейшем все конфликты предпочитали решать исключительно мирным путем. Само собой, "недоцивилизации", как я уже и говорил, все равно "шли лесом", плавно пролетая мимо галактических договоренностей: они подвергались разграблению, порабощению населения для убийственно-тяжелых работ на астероидах, а иногда и уничтожению, если аборигены упорно сопротивлялись и мешали колонизации или добыче природных ресурсов. Разумеется, некие косоголовые субъекты что-то там верещали в так называемом "Объединенном галактическом комитете по правам малых народов и рас" (сокращенно ОГК), но на всех либералов, хлюпиков и пацифистов во все века любая власть "клала с прибором", и, кстати, не только на нашей доброй планете: наш самоуверенный антропоморфный принцип, применительно к обитателям галактики, в физиологическом смысле оказался ошибочным, зато в морально-этическом был абсолютно точен - разумные существа в отстаивании своих шкурных интересов везде вели себя как свиньи, уступая только одному аргументу - аргументу силы! Как это обычно происходило? Очередной "нарушитель конвенции", в ответ на ноту, присылал в комитет сообщение, типа: "не ваше собачье дело", или "это наша корова (или валотавр, или спермоцефал, или...), и мы ее доим!". А еще лучше выразил свое мнение наш земной делегат, виртуально выступавший на ассамблее ОГК по гиперпространственному каналу связи. Он был в голографическом обличии, стилизованном под какого-то страшного, разукрашенного самурайского воина, сидел на корточках, умело поигрывая японским мечом, и зловеще верещал на всю галактику: "Вы испугались, сон потеряли, что мы будем расширять свое влияние в этом секторе. Это наш сектор! Вы этого боитесь. Все делаете для того, чтобы мы облажались, но вы сами облажаетесь, ублюдки головожопые (у председательствующего бахолитянина дернулся яйцевидный хоботок на подбородке). А этот одноглазый черт, который только что крошил на нас батон? (Мерцающая голография землянина разворачивается к обидчику, фиолетовому гатимилианцу). Ты что себе позволяешь, мразь? Не сметь оскорблять нашу расу, падла одноглазая! (У гатимилианца закатывается единственный глаз на лбу). Посмотри на меня, глаз-то не отводи! Что ты, сука, свой сраный глаз отводишь? (Наш дипломат, бедняга, не знал, что глаза у гатимилианцев находятся на кончиках ушных антенн, а во лбу у него был расположен биомеханический трансплантат, анализатор-переводчик речи: от ярких "дипломатических" выражений нашего посла его перемкнуло и отправило в перезагрузку, отчего возник эффект закатывающегося глазного яблока). Давно по жопе не получал? Я не посмотрю, что ты за 40 тысяч парсек от меня сидишь - мигом прилечу к тебе и натяну твой долбанный глаз на твою тощую задницу! А может, у тебя и задницы-то нету? Гы-гы-гы...". Случился большой скандал, Землю на пару веков удалили из "галактического совета безопасности" (оставили, однако, "приставной стул" в "общем совете рас"), а всех действующих на тот момент дипломатов-землян пожизненно лишили виртуальной аккредитации. Сам виновник скандала (звали этого ушлёпка и гопника синьор Сафрано) получил легкий нагоняй от председателя нашей дипломатической миссии, который на вопрос журналиста о поведении своего подчиненного сказал в сердцах: "Ну, дебил, мля!", но тут же поправился: "Да, по форме сказано несколько вульгарно, но по содержанию правильно - эти уроды уже на шею нам сели!". Первое время синьор Сафрано ходил гоголем, давал всевозможные интервью и не вылезал из вечерних ток-шоу, потом, правда, куда-то пропал. Злые сетевые языки утверждают (конечно же врут, как всегда), что его видели у магазина для бедных с плетеной авоськой, из которой торчали пустые бутылки, и пахло от него соответствующе.
  Итак, мы с Бобом пошли записываться в частную армию, как выразился тогда Боб: "Пошли и забрились в "чавку"!". Да уж, Боб знал толк в этаких старинных словечках и выражениях!
  Как и полагается, нас протестировали физически, психологически, эмоционально, выявив попутно отсутствие пацифизма, острой эмпатии, космической агорофобии, десперсного астропсихоза и прочей дряни, мешающей человеку разумному покорять космическое пространство. Нам поставили по вожделенной "восьмерочке", что по десятибалльной шкале являлось проходным билетом в войска любого типа, включая и ПДШГ (планетарные десантно-штурмовые группы), куда мы впоследствии с Бобом и попали. О, кей! После этого, как и полагается, мы отправились отмечать это знаменательное событие. Мы уже сидели в нашем баре, пропустив по паре рюмок "зеленухи" (не очень благородного, зато дешевого и крепкого пойла), но тут Бобу непременно захотелось посетить свою тетушку, которая жила на соседнем острове нашего искусственного архипелага (естественных земель нашему 52-миллиардному населению уже не хватало, поэтому акватория трех океанов, в пределах полосы, ограниченной сороковым градусом северной и южной широт, была покрыта сплошным ковром искусственных островов). Между прочим, Боб сказал, что у него там живет симпатичная кузина, почти ровесница, и что он и сам не прочь за ней приударить, но если мне она понравится - он не будет мешать лучшему другу. И вот, мы захватили в баре пару бутылочек зеленухи, так сказать, для разогрева в пути, взяли напрокат небольшой прогулочный мэйзер-экранолет и рванули к тетушке. О, моя Джейн! Я ведь мог не полететь с Бобом, а остаться ждать его в пивнушке. И тогда бы я тебя не встретил. Но, наверное, что-то есть там, наверху, в невидимых перламутровых сферах, где вершатся наши судьбы и выписываются рукой Создателя наши грядущие пути.
  Когда мы садились на лужайку возле дома тетушки, две девчонки играли там в скретч. Одной из них была кузина Боба, Маргарет, а другая... Может, в первые минуты я и не обратил бы не нее внимания (мы уже были порядком навеселе), но мячик от скретча (маленький, но увесистый), угодил мне в затылок, когда мы с Бобом проходили мимо них. У меня резко потемнело в глазах и я уселся прямо на траву. Перед глазами плыли радужные круги, и сквозь них вдруг глянуло на меня очаровательное личико - не сильно встревоженное, и даже насмешливое. "Эй, миленький, - спросили ее полненькие, с кривой усмешечкой губки, - я тебя не зашибла?". Надо сказать, что был я тогда грубым парнем, можно даже сказать, неотесанным чурбаном, и потому я ответил нахальной девице примерно следующее: "Дура, не умеешь играть - не бери в руки плойку!". Она, как и положено, назвала меня грубияном и алкашом (от меня, видимо, за версту несло зеленухой), я тоже в долгу не остался и назвал ее страхолюдиной (ох, как кривил я душой!, сильно кривил, ибо была она восхитительно хороша, даже когда насмехалась надо мной!), и вот так мы и познакомились. Позднее, уже за обеденным столом, наша перепалка, которая все никак не могла затихнуть, под воздействием дружеской атмосферы, а так же после много чего съеденного и выпитого, приобрела более мирный, можно даже сказать, конструктивный характер: мы уговорились с ней сбежать ото всех, что немного позже и сделали. А потом... (Ох уж мне это ПОТОМ, которое я помню дискретными урывками). Потом она предложила пойти в лес, к ручью, потом мы стояли на ветхом деревянном мостике и плевали в воду на дальность, потом пили виски (бутылку я под шумок упер со стола), потом я неожиданно поцеловал ее в пухлые губы, потом получил по морде и свалился с мостика, сломав перила, потом она вытаскивала меня из ледяной воды, продрогшего и сердитого, потом она растирала меня, голого, остатками виски (нет, самые последние остатки я все же выпил), потом она меня поцеловала своими полными губами, потом я стал раздевать ее и меня вдруг стошнило ей на платье, потом я отключился, потом очнулся в каком-то сарае, на пропахшем сыростью сене - ночью, почти в кромешной темноте, но рядом сопела ОНА! Я не стал будить ее, придвинулся поближе и улегся рядом, и так пролежал до рассвета, пытаясь разглядеть ее лицо и лишь иногда наклоняясь, чтобы вдохнуть ароматное тепло ее дыхания. А на рассвете она проснулась, обозвала меня скотиной и алкашом, и говорила еще много всякого сердитого и неприятного, как может только говорить девушка, которую (цитирую ее слова): "... вместо торжественного акта любви облили желудочными массами!". А я только молчал и кроткими глазами влюбленного дурака все смотрел, как она двигает своими сочными, прекрасными губами, ибо слов я не слышал, ибо был без ума от нее: я почти кончал от звуков ее голоса! И она увидела и поняла это, и замолчала, а я впервые в своей безалаберной жизни не захотел повалить и раздеть сидевшую рядом, прекрасную девушку, а она впервые в своей жизни захотела, чтобы ее повалили и раздели...
  Мы вернулись в дом только к обеду. Нас хотели уже искать, и Боб смотрел на меня смеющимися глазами, а потом весь день завидовал мне, ибо у меня была подружка, а у него нет, и лишь надоедливая кузина Маргарет, которая тоже страдала от недостатка внимания, строила ему рожи, говорила дерзости, подставляла подножки и дергала за волосы, тут же убегая. Но как мне было объяснить моему другу Бобу, что Джейн не была для меня подружкой, что она уже была для меня МОЕЙ Джейн!
  В общем, мы остались в гостях еще на один день, до следующего утра, когда нам надо было уже улетать, мы ведь еще не попрощались со своими семьями. Мы с Джейн были счастливы, как два идиота, а под конец все больше молчали, потому что нам было печально в связи с предстоящей разлукой. Я не знал, что такое может быть. У меня уже были девицы, и даже взрослые, искушенные в любви женщины (пускай и проститутки, но все же!), но это все было не то. Не хочется говорить банальщину, но тогда я понял, что, кажется, нашел свою вторую половинку. Джейн полетела с нами, на наш остров. Она была со мной, когда я собирал вещи, когда прощался с мамой (отца у меня не было), потом она проводила меня на пункт сбора. Перед входом в транспортный тоннель ускорителя, она не стала меня целовать, а только пожала мне руку и сказала, что будет ждать, и что мы поцелуемся потом - так поцелуемся, что вместо губ у нас будут сплошные синяки. Я тогда явственно представил большой синяк на месте ее губ и засмеялся, и она смеялась вместе со мной, видимо, представив ту же картину.
  Итак, мы отправлялись на Марс. Там была учебная часть нашей ЧВК, и там нам предстояло провести полгода (безвылазно, без отпусков и всяких там уикендов!), прежде чем мы станем бойцами, то есть, пока только заготовками, неотесанными болванками, которые только потом обработает бой. Так нам сказал уже на Марсе капрал - наш первый капрал, Том Сильвер. И он на полгода стал нам отцом, матерью, братом, сватом, чертом и богом. Он научил нас многому, и он рассказал нам много чего такого, отчего многим из нас захотелось обратно на Землю. Впрочем, можно было и вернуться, только пришлось бы заплатить солидную неустойку, а почти ни у кого на это не было средств. Поэтому назад дороги уже не было. Во всяком случае, для меня. Ибо я должен был выучиться, стать квалифицированным, умелым воином, чтобы успешно выполнять поставленные задачи, получать не наказания, а поощрения, чтобы иметь процент с прибыли на тех мирах, которые мы будем завоевывать. Чтобы остаться в живых, и, заработав приличную сумму, вернуться домой и начать новую, свободную жизнь на Земле, вместе со своей Джейн. Чтобы наши дети не нуждались ни в чем, чтоб поступили в хороший колледж, а потом в универ, выучились и, даст бог, не попали бы ни в одну из тех мерзких, вонючих задниц мира, что со сладострастной жестокостью ожидали теперь их гипотетических отцов.
  Ну, что еще вам сказать, пока я не приступил к рассказу о прелестях армейской жизни?
  
  Люди! Не верьте красивым завлекалочкам военных пропагандистов! Не смотрите их брыжжущие оптимизмом и квасным патриотизмом рекламные ролики, и постарайтесь найти себя в мирной жизни. Нет, я не пацифист, но, в конце концов, на нас никто пока не нападает. Так зачем же нам лететь к чертям на куличики и убивать живых существ, пускай они даже не похожи на нас, и вообще даже ни разу не люди? Какого лешего, а? Заправский пропагандист вам резонно ответит: Во благо империи! Ну, и чтобы себя, родимого, не забыть, чтобы разжиться малость на чужом горе и чужих смертях. Да, во все времена существовали наемники. Их услугами пользовались короли, президенты, верховные администраторы, и щедро оплачивали страшную работу этих солдат удачи... Но ведь не каждый потом мог жить с мыслью, что он за какие-то кругляшки блестящего металла, или за полоски разукрашенной бумаги, или и вовсе, за виртуальный криптовалютный счет в распределенной банковской сети... убивал разумных живых существ, которые его не трогали, не нападали на него, не взрывали его дом, не пытались убить его самого или его семью, и даже не желали ему зла. И, уж конечно, никак не ждали его у себя дома. Потому что, когда ты идешь записываться в наемники, ты толком еще не представляешь, чем тебе придется заниматься. Ты тешишь себя иллюзией, что будешь воевать только за правое дело, на благо своей родины. Да, родина у нас одна, и нужно уважать ее интересы, ибо ты живешь не в лесу, а в обществе тебе подобных. Но если родина просит тебя делать ТАКИЕ вещи, то... идет она лесом! Впрочем, теперь, по прошествии лет, я понимаю, что никакие это не интересы родины, а всего лишь интересы толстосумов и магнатов, наживающихся на чужой войне и на чужих смертях. Они, а так же их проплаченные проститутки-пропагандисты, часто выступают по "сети" с патриотическими речами, объясняя, доказывая, что нашей планете как воздух необходимы все новые и новые миры, без которых наша раса задохнется, стагнирует, превратится в "недоцивилизацию", и тогда уж нас самих завоюют; что нам нужно охранять передовые рубежи наших завоеваний от злобных соседей, которые только и мечтают о том, чтобы отнять у нас всё, заработанное трудом, потом и кровью. Но будьте уверенны: своих деток-мажоров они на эти рубежи не пошлют!
  Ну что, вы все еще хотите срубить деньжат по легкому? Если да, то дьявол вам в помощь! Но потом не жалуйтесь, когда вам оторвет руку, ногу, голову... И если вы думаете, что без головы вам уже все будет по барабану, потому что вас уже не будет на этом свете, то вы, мои дорогие сограждане, сильно ошибаетесь. И об этом мой рассказ. В том числе, об этом.
  
  Сразу поясню, что все эти пацифистские мысли пришли ко мне не тогда, когда я закончил учебку и готовился участвовать в боевых действиях, а позже, когда я уже работал "на гражданке". Ведь с таким упадочническим настроением (как сказал мне потом капрал Сильвер в личной беседе) в бой идти нельзя - это подобно самоубийству!
  
  "Когда жизнь бьет тебя по морде, - говорил нам "папа Сильвер" (так называли мы капрала за глаза, и это лишь отчасти было сарказмом!) в наш первый учебный день, - она не спрашивает: заслужил ли ты это? Имеет значение только одно: умеешь ты держать удар или нет? Но главное в том, что ей нет до тебя дела, ибо ты ее интересуешь не как личность, а как звено в цепи, кирпичик общего здания. И если ты слабый кирпичик, то она старается тебя заменить, выбить из стены. Как говорится: ничего личного! Потому что ты лично ей не нужен. И никому не нужен. И знаете что: вы тоже здесь и сейчас никому не нужны! И это плохая новость. - Он сделал театральную паузу и обвел наш торжественным взглядом. - Но у меня есть для вас и хорошая новость: вы нужны МНЕ! И я сделаю из вас, гражданских хлюпиков, настоящих людей, черт бы вас всех побрал!".
  Потом он гонял нас по полигону, по пересеченной местности (в скафандрах, но без оружия), как последнюю скотину, почти до потери сознания (а некоторые действительно обрубались вноль, и их уносили). Вы думаете, если на Марсе сила тяжести в три раза меньше земной, то нам от этого было легче? Отнюдь. Сучий тренеровочный скафандр создавал такие перегрузки, что мы двигались, как в замедленном кино, словно в земном водоеме, где все твои движения гасятся упругой массой воды.
  "Вас будут скидывать из боевых модулей в такие места, - говорил он после занятия, - с такой плотностью огня, что из вас, теперешних, не выжил бы никто. А теперь поднимите руку: кто из вас НЕ хочет жить?". Мы стояли молча, чуть подрагивая в боевом, неправильном каре, потому что нам было уже все равно, потому что не было больше сил, и даже если бы какой-нибудь идиот и мечтал сейчас стать покойником, он бы и то не смог поднять руку. "Правильная реакция! Хлипкая, но правильная, - продолжал он свой монолог, улыбаясь садистской, все понимающей ухмылкой, хорошо видимой даже через стекло скафандра. - Но пока у вас есть только она, и она вам мало, чем может помочь. А кто вам может помочь?". "Вы, капрал!", - как один, из последних сил хрипели мы в микрофоны.
  И так продолжалось, наверное, с месяц, в рамках строевой подготовки - начального этапа обучения. Мы спали по семь часов, почти не отдыхали, ели быстро, потому что еды давали мало, но была она чрезвычайно калорийной. У нас росла масса тела и куда-то исчезал подкожный жир. Через некоторое время, моясь под душем, мы с удивлением стали обнаруживать у себя новые мышцы и сухожилия. Мы восторгались, потому что на Земле они так не росли никогда, даже в качалке и после химии. Это было неестественно, что делали с нами акцентированные тренировки и спецпитание. И, скорее всего, такая акселерация организма была не очень полезна для здоровья. Но кому было сейчас не плевать на наше здоровье? Папы с мамами далеко, а ты сам не волен был что-либо изменить. И, само собой, капралу тоже было по фигу наше здоровье. Ему-то, садюге, первому!
  Вы удивитесь, как человеческий организм, сволочь, может привыкать к подобным надругательствам - порою даже казалось, что он уже больше и не может без всего этого жить. После первого месяца этих изнурительных занятий мы, наконец, получили право на один выходной в декаду, и... это был кошмарный день! Мы не знали, чем себя занять, а подлые наши мышцы словно зудели, ругались и требовали нагрузки. И не удивительно, что уже после обеда все потихоньку начинали подтягиваться к спортзалу. Мы посмеивались, шлепали друг друга кулаками по плечам, спине и животу - сначала легонько, как бы в шутку, но потом скука и разгоряченные тела делали свое дело. Мы устраивали стихийные побоища, потом все как-то само собой организовалось, и мы стали проводить турниры на победителя, а иногда, разделившись на несколько групп, и коллективные схватки. А чем нам еще было занять наши молодые, глупые жизни? Это уже потом, когда начались занятия на тренажерах и в залах учебной симуляции, нас по выходным стали пускать в игровые комнаты, где мы, мало отдавая себе отчет, невольно продолжали свои будничные тренировки, упражняясь в точности выполнения движений и команд, в пользовании суперсовременным оружием: оно было аналогично тому, с которым мы работали и в реальных условиях полигона. Кстати, когда-то давно все тренировки вне полигона проходили в состоянии виртуальной реальности: обучаемый помещался в контейнер с лигроином, и там он, как в невесомости, висел в специальном скафандре. Скафандр этот имел обратную связь, создавал соответствующие нагрузки, а компьютер формировал в его шлеме всю окружающую среду и имитировал боевую обстановку. Но потом пришли к выводу, мышцам нужна реальная нагрузка и реальное действие, потому что, как известно, они имеют собственную память, а в бою это важно. Поэтому сейчас после тренировок на тренажерах следовали тренировки в залах симуляции, где курсанты сражались уже не с виртуальным противником, нарисованным компьютерной программой, а друг с другом, используя, разумеется, костюмы с обратной связью и имитационные заряды. Использовались также и манекены, управляемые искусственным интеллектом, которые выглядели весьма угрожающе (из них можно было формировать любых инопланетных монстров) и двигались с удивительной проворностью - их курсанты расстреливали уже из реального оружия.
  А к концу четвертого месяца обучения мы на полигонах уже вовсю управляли самой навороченной техникой: были там и пикирующие модули, которые отстреливали из своего сотового брюха десантные крейсера; были и хелиосы - эти бесшумные штурмовики, зависающие над местностью и мгновенно, непредсказуемо срывающиеся в любую сторону; и штурмовые бронемашины на антигравах, способные за насколько секунд зарываться в грунт и выдерживающие ядерный взрыв всего в 200-300-х метрах от эпицентра; и даже стратегическими бомбовозами мы учились управлять (бомбовозы (или бомболеты) были созданы специально для войны на чужих планетах. На Земле эти чудовища уже несколько веков как не применяются (кажется, в последний раз они использовались аж в 21-м веке), а в борьбе с инопланетными туземцами, когда нужно зачистить большую площадь с вражескими войсками или стереть с поверхности целый город - самое то!). Были у нас и огромные, в 3 метра ростом, боевые роботы, и про них я скажу чуть подробнее (хотя они этого, по-моему, мало заслуживают). В первые дни пребывания в учебке мы с нетерпением ждали встречи с этими грозными машинами, ибо кто же из нас в детстве не играл с их механическими копиями, кто не представлял себя, бредущего по джунглям чужого мира, а за твоей спиною возвышался бы могучий защитник, стальной убийца, послушный лишь твоей воле?! Но знаете, что я вам скажу по прошествии лет: боевые роботы - полное фуфло! Да мы уже в учебке жрали их на завтрак (фигурально)! Любому курсанту с четырехмесячной подготовкой они и в подметки не годились. Но на планетах они иногда были хорошим подспорьем, особенно там, где гравитация была больше 10 G, или, к примеру, на морских глубинах более 200 метров. Но вот, что самое интересное, так это современная тактика. Дело в том, что мы не знали, кто с кем взаимодействует и с кем воюет конкретно, и не только на полигоне, но и на тренажерах, и даже в игровых комнатах, где под странными никнэймами на твоем мониторе мог оказаться любой из курсантов, даже сам капрал Сильвер (однажды он, в схватке один на один в зале симуляции, выбил из меня все дерьмо, но я, все же, извернулся и ударом ноги сломал ему пару ребер - условно, разумеется, по биометрическим показаниям тренировочного костюма. Об этом я узнал много позже, в личной беседе с "папой Томом" за рюмкой виски). И это было правильно, ибо в условиях современного боя слаженность работы не должна зависеть от персоналий - каждый должен уметь работать в любом месте боевого порядка, каждый должен стать незримой, безликой частицей большого целого, и тогда сумма этих частиц превращалась в абсолютный боевой механизм - единый, но распределенный в пространстве, заточенный только на победу.
   Мы постепенно становились страшной разрушительной силой. И даже после полугодового обучения, будучи сброшенными на незнакомую планету, мы могли сделать уже немало. Мы знали, что после учебки нас распределят по разным подразделениям, ибо такова была политика современных войсковых соединений: новобранцами понемногу разбавляли уже слаженные боевые группы, и потому эффективность их не терялась, а молодежь быстро приобретала опыт среди опытных бойцов. Я молил только об одном - чтобы нас с Бобом сунули куда-нибудь вместе. Хоть к черту на рога, но вместе. И нам повезло.
  Первый обязательный контракт - 3 года. Потом ты волен продлить службу или же уволиться на гражданку, получив за выслугу и, разумеется, забрав с собой заработанную на боевых вылазках маржу (Боб называл это пиратской добычей, и, по сути, был прав). Но мы знали статистику: после первых трех лет почти никто не уходил, так как бойцы привыкали к такой жизни, а денежка, все же, капала в электронную копилку неплохая.
  Итак, наше обучение закончилось. Нас ждал выпускной экзамен (почти что настоящий бой), потом торжественное зачисление в ряды ЧВК, и хорошая дружеская попойка. Надо пояснить, что после четырех месяцев пребывания в учебке нас на выходных стали пускать в бар, куда заходило и начальство учебной части. Вообще, в частных армиях отношение к алкоголю вполне либеральное, и после выполнения боевого задания ты мог напиваться хоть в стельку. Другое дело, будет ли от этого польза твоему организму и, как следствие, польза для твоей профессиональной деятельности - каждый решал этот вопрос индивидуально. Впрочем, в учебке мы особо и не пили - как-то не интересно было. Правда, я пару раз напился, но это было в компании "папы" Тома, и оно того стоило.
  Перед отправкой к местам будущей службы нам полагался - о, радость моя, моя Джейн! - двухнедельный отпуск на Землю (хотя, кое-кто из нас был с юпитерианских спутников, а парочка бедолаг - с самого Марса). А после отпуска нас ожидало распределение по звездным системам (ЧВК наша была большой и солидной), затем "полет" через гиперпространство к месту службы, а потом... Черт его знает, что будет потом?! Будущее немного пугало, но и возбуждало: вот скажите, кому не хочется свалить за тридевять парсеков, чтобы увидеть чужие миры, остатки недавно взорвавшихся звезд, пролететь в нескольких а.е. от черной дыры - настоящей, обжирающей пространство и время дурищи массой в тысячи солнц! Увидеть, как наматывает она на свой аккреационный диск пылающее вещество звезды соседки... Или сесть на планету с десятикратной гравитацией, попрыгать по ней в антиперегрузочном скафандре, как упругий, тугой мячик, наполненный ртутью. Или увидеть восход красного гиганта, когда белый карлик в то же самое время заходит за другой край горизонта планеты... Да что там говорить: хочется, очень хочется в дальний космос! А те, кто скажет, что нет - либо лукавят, либо они выжившие из ума мажоры, которым кроме грязной задницы кенгуру ничего уже не нужно.
   Выпускной бой! Не то, что бы мы волновались или чего-то боялись, нет. После изнурительных полугодовых тренировок нас уже ничего не пугало. Мы знали все, что могли предложить нам экзаменаторы, могли ответить почти на любые вопросы и выполнить большинство учебных задач. И даже если ты плохо покажешь себя на этом экзамене, тебя все равно не отпустит это грозное чудовище ЧВК (чавк-чавк, как весело называл их мой друг Боб). Просто из учебки ты попадешь в менее напряженную зону боевых действий, где риска будет меньше, но и получать ты будешь соответственно. А зачем лететь так далеко, если ты не собираешься заработать кучу бабок? Итак, мы рубились "в капусту" на полигоне, используя настоящую технику и настоящее оружие (но с заглушкой на боевом взводе, а попадания от выстрелов обозначались симуляцией боевых скафандров и боевой броней машин (обозначались, надо сказать, довольно чувствительно, до синяков, а иногда и до легких переломов). Все было классно, как и в учебе, все работали слаженно и четко, как учил нас капрал Сильвер, и только Малыш Джо из пятого взвода учудил: он как-то неловко повернулся в кабине своего тяжелого стратосферного бомболета, упал на приборную панель, разбил защитный колпак катапультирования и нажал своей тощей задницей на аварийную скобу... После чего штатно сработала команда на аварийный выброс, и всю кабину бомболета (она являлась также и спасательным модулем) вместе с беднягой Джо вышвырнуло реактивной струей далеко за пределы атмосферы: с восьмикилометровой высоты он улетел почти на орбиту Демоса - этого странного 15-километрового булыжника, который всерьез называют спутником Марса. Модуль, конечно же, выловили, Малыша извлекли, успокоили транквилизатором и дали выспаться. Насколько мне известно, на его дальнейшую карьеру этот курьез не повлиял. Кстати, ущерб был минимальным, так как сам бомбовоз не разбился: автоматика легко посадила машину на поверхность планеты, потому что в любой сложной технике, наряду с центральной блоком, есть еще и второй управляющий блок, который в экстренных ситуациях берет на себя управляющие функции первого.
  Итак, сам бой меня лично не волновал, но беспокоила закрадывавшаяся, порой, мысль, что это, наверное, будет последний бой, где мне не придется никого убивать. Что-что, а эта мысль меня отнюдь не возбуждала, как возбуждала она некоторых моих сослуживцев. Вы скажете: зачем я поперся в армию с такими сомнениями? Ведь все, кто идет на военную службу прекрасно отдают себе отчет, что они будут убивать, и, возможно, сами будут убиты. Отвечу так: тогда, то есть после колледжа, я еще не знал, чего я хочу и чем бы мне хотелось заняться... Сейчас же я знаю точно: был дураком! О, сколько таких дураков бросаются за призрачной славой, за легкой добычей, за смертельным азартом и веселой, бесшабашной жизнью! Но почти все они получают, в зависимости от везения и сноровки, либо покалеченное тело, либо упоротую в хлам психику, либо запаянный гроб (а иногда и не находят их вовсе, и остаются разорванные мощи гнить на далекой, мало кому известной планете, а то и еще хуже - навечно кружить в пробитом скафандре между осколками звездолета вокруг какого-нибудь стокилометрового булыжника, избитого метеоритами). Нет, разумеется, многие возвращаются на землю живыми и с хорошими деньгами. Но, как правило, они редко находят себя в мирной жизни. Зачастую, они до самой смерти сидят по барам и кабакам, и пьют горькую. Те, кто поумнее - помалкивают, а иные бравые вояки стараются привлечь к себе побольше внимания, и, напившись, бьют себя руками или протезами в грудь, визгливо поучают молокососов, только что закончивших колледж, и матерят чертовых гражданских. И плачут. Но всех их объединяет одно: взгляд! Посмотрите им в глаза, и этот пустой взгляд, словно леденящая пустота космоса, заставит вас содрогнуться. Словно эта пустота высосала из них самою жизнь!
  Черт, наверно я, все же, становлюсь с годами нытиком - сижу и размазываю сопли по электронной бумаге, стараясь кого-то разжалобить, но вызываю эти чувства только у самого себя. Впрочем, иногда я замечаю, что и Джейн, когда читает мои заметки, начинает тихонько подергивать плечами. Но ей-то можно, она ведь, как ни крути (простите за мужской шовинизм!), просто баба... Бабочка... Золотце мое легкокрылое. Прости меня.
  
  
  Служба и дружба.
  
  "Эй, вперёд, обезьяны! Или вы хотите жить вечно?".
  (Цитита из книги Р.Хайнлайна "Звездный десант").
  
  
  "Рядовой Дакота!"
  "Да, капрал!".
  "Выйти из строя!".
  Шлеп-шлеп ботинками по металлу.
  "Объявляю вам трое суток ареста за неподобающее поведение в столовой!".
  "Да, капрал! С радостью, капрал!".
  Шлеп-шлеп обратно в строй.
  Оказывается, здесь нельзя давать в морду старшим по званию (а для нас, новобранцев, увы, ближайшие полгода любой говнюк на судне будет старшим по званию!). Даже когда ты не на службе, а в армейской столовой. Даже когда перед тобой полный придурок и говноед (впрочем, я сам виноват: никогда, никогда больше не буду рассматривать голографическую карточку моей Джейн на людях, потому что это и не люди вовсе, а форменные уроды, с похотливыми, грязными мыслишками и с мерзкими языками! Разумеется, кроме моего друга Боба). Это грустное открытие я сделал уже на третьи корабельные сутки после нашего с Бобом "прибытия" на борт боевой околопланетной базы "Паллада". Кстати, корабельные сутки длятся аж 25 земных часов - маленькая хитрость, позволяющая командованию малость экономить на нашем жаловании. Вроде мелочь, но с годами выходит приличная сумма - мы с Бобом как-то подсчитали и неприятно удивились.
  Теперь пришло время рассказать про "полеты" через гиперпространство. Это довольно нудно, и вам придется потерпеть, уж простите, (впрочем, можете пропустить пару страниц: к содержанию рассказа это напрямую не имеет отношения) потому что мне это знание далось в более приятной обстановке, о чем я тоже расскажу. Вы, наверное, удивляетесь, почему я пишу такие слова как "прибытие" и "полеты" через кавычки, когда это касается понятия гиперпространства. А все дело в том, что, строго говоря, никакие это не полеты. Летать материальное тело в гиперпространстве не может! Это следует из все той же ОТО (общей теория относительности) мистера Эйнштейна, хотя он об этом так и не успел узнать, бедняга. Через гиперпространство может проникать одна только информация! Но как же тогда, мы ведь далеко не информация? - спросите вы. Я не буду сильно умничать, потому что я сам мало в этом понимаю, но вот что мне, буквально на пальцах, объяснил однажды за бутылочкой сакэ один техник, служащий в корабельной лаборатории, господин Нисимура. "Тебе нужно знать всего две вещи, - говорил он, закусывая рисовым шариком, густо вымазанным в пасте мисо. - Первая, это то, что во всех уголках нашей вселенной все атомы, а также и молекулы, которые из них сплетаются, идентичны. То есть, атомы водорода и здесь, и в галактике на самом краю вселенной - одинаковы. И атомы всех других элементов тоже. Соответственно, и все возможные молекулы, составленные из них, будут тоже абсолютно одинаковы, как в нашей галактике, так и в других. Ну так вот, а все материальные объекты, в том числе и наши тела, состоят из конечного числа таких молекул. Это тебе понятно?". "Само собой! Совсем за дурака меня держишь?", - говорил я, жуя рис с этой чортовой японской подливой. "Умничка. И второе, что нужно знать: во вселенной абсолютно всё описывается информацией - все процессы, все виды энергий и взаимодействий, и все материальные объекты, включая опять же наши тела. Таким образом, если иметь полную сертификационную онтокарту твоего тела, то эту информацию можно отослать по гиперпространственному каналу в любую точку мира, и там собрать из имеющихся на месте атомов. Для этого нужно всего лишь иметь соответствующую техническую аппаратуру, которая в одном месте мгновенно разложит тебя на атомы, посчитает в нужном порядке, отошлет информацию за десятки парсек, и там уже другая аппаратура тебя соберет, тоже мгновенно, но в обратном порядке. Как ты уже убедился, мы имеем такую аппаратуру, и все цивилизованные расы тоже. Ну что, солдатик, доходчиво я объясняю?". Господин Нисимура довольно щерился на меня вполне уже пьяной улыбкой. "Проще простого! - согласился я. - Однако как-то не очень верится в то, что это буду я". "Почему?". "Ну, я ведь буду состоять уже из совершенно других атомов и молекул, значит, это вроде как буду уже не я?". Нисимура усмехнулся и сказал: "А ты, неуч, разве не знаешь, что материя твоего тела постоянно обновляется, и что примерно через 7 лет в нем не будет ни одного атома, из которых ты состоишь сегодня? Само собой, ты остаешься прежним Дакотой, ибо твой код ДНК в каждой из многих миллиардов твоих клеток сохраняет все на своих местах. Разумеется, если у тебя в заднице застрял осколок металла, то он единственный, чьи атомы не изменятся, и это так же верно, как и то, что после гиперпространственного перемещения его с тобой уже не будет, ибо он не является структурной частью твоего организма. Вот почему солдаты возвращаются на Землю "чистенькими", без "подарков" от аборигенов, хоть и со шрамами от их железа". "Да, что-то такое я слышал", - озадаченно сказал я. "Ну так вот, - продолжал Нисимура, - а мы, в отличие от природы, с помощью технологий научились делать такие замещения мгновенно и сразу для всего организма: принцип тот же, мы просто неимоверно увеличили скорость. Пойми, боец: все, что в тебе есть, до последнего кусочка дерьма - только информация, а материал, из которого состоит твое тело в конкретный момент времени, он глубоко вторичен и, по сути, не важен". Тогда я, немного помедлив, спросил: "О,кей, но вот что мне еще непонятно: а откуда взялась здесь, изначально, за десятки парсек от Земли, вот эта самая аппаратура для перемещения? Ведь она не могла сама себя отослать? Как она сама по себе могла появиться здесь, а так же в других местах, еще больше удаленных от Земли? Кто ее сюда, за триста световых лет, доставил, и каким способом? Ведь если использовать перелеты с досветовой скоростью, то на это понадобятся целые века". Нисимура засмеялся. "А ты не так прост, как кажешься, рядовой Дакота! Постараюсь объяснить и это, хотя тут я и сам не до конца все знаю. Итак, перемещение крупных объектов происходит под влиянием чудовищной гравитации черных дыр, которые, как тебе известно, есть везде - они составляют как бы координатную сетку ткани пространства-времени". "Черные дыры? - усомнился я. - Я всегда считал, что туда есть только вход. Насколько мне известно, черная дыра, это гравитационный колодец без дна". "Ну, милый мой, пытайся мыслить логично: если есть куда-либо вход, значит, где-то есть оттуда и выход! По-другому в нашей вселенной ничего не работает. Кроме того, перемещение происходит не через саму черную дыру, но при посредстве ее чудовищной гравитации. Недалеко от ее "горизонта событий" открывается огромный вход в гиперпространство, который напрямую связан с выходом из него". "Как это?". "Тут, как говориться, проще объяснить, чем поверить в это. Наверняка ты слышал про аналогию со сложенным вдвое листком бумаги, где две отдаленные точки простым действием накладываются друг на друга и насквозь прокалываются иглой: таким образом, вход в одно место как бы напрямую совмещается с выходом из совершенно другого. Так вот, в реальном мире такой изгиб пространства-времени производит чудовищная гравитация черных дыр. Раньше, когда о таком способе перемещения только догадывались, этот космический феномен называли "кротовыми норами". Оказалось, что таких нор вокруг любой черной дыры бесчисленное множество, и тут главное найти нужный тебе вход. Его как раз таки и определяет аппаратура пространственно-временной координации, но она неимоверно сложна, и я в принципе ее работы ни бельмеса не шарю. Перемещение происходит в автоматическом режиме, потому что никакое живое существо, как уже было доказано методом проб, ошибок и смертей, в этих кротовых норах почему-то не выживает". "Значит, сначала в нужном нам месте галактики появляется звездолет, а потом из его гиперпространственного модуля выходит экипаж?". "Совершенно верно. Только корабль должен отойти подальше от черной дыры: сильная гравитация катастрофически влияет на перемещение информации живых объектов. Теперь уяснил?". "Более-менее". "Еще вопросы будут?". "О,кей, - сказал я после раздумья. - Вот тебе еще один вопросик... А что, если информацию обо мне разослать через гиперпространство сразу в несколько мест? Не может ли тогда получиться так, что одновременно в разных местах будут существовать несколько "меня"? И что, если я когда-нибудь встречусь со своим двойником?". "А тебе разве не хотелось бы хоть раз поглядеть на себя со стороны?", - смеясь, сказал Нисимура. Мне его шутка показалась глупой, тем не менее, я ответил: "Можешь смеяться сколько угодно, но лично меня такая перспектива пугает до усрачки". "На этот счет можешь не переживать: подобный парадокс исключен законами пространственно-временного континуума, - уже серьезно сказал он. - Потому что для тебя, мгновенно превратившегося в термоядерное облачко и посчитанного с точностью до последнего волоска на твоей заднице (при слове "задница" он как-то странно улыбнулся, но тогда я не придал этому значения), существует только один единственный вариант - одно время, одна начальная и одна конечная точка: на мгновение ты как бы превращаешься в неимоверно растянутый в пространстве, но плотно скомпонованный во времени информационный импульс...". "И что, никто не пробовал?". "Разумеется, пробовали. Если ученый чего-то не попробует, то это уже не ученый! Опыты с клонированием материальных объектов проводились не раз, но положительного результата никто так и не получил. Так что не волнуйся: когда ты мгновенно исчезаешь ЗДЕСЬ, ты в то же мгновение возникаешь ТАМ. Вообще, ты мог бы и сам теперь догадаться, почему это происходит". "Не, тут я пас!", - честно сказал я. "Ну вот, в колледже ты, наверное, просиживал штаны на уроках физики, - и он с притворной укоризной покачал головой. - Ты слышал про законы сохранения материи и энергии?". "Да". "Ну так вот, есть еще и аналогичный закон сохранения информации, который исходит из первых двух. И это логично, так как и материя, и энергия - есть суть информация, только проявляется она в этом мире в разных ипостасях. - Он расслабленно откинулся на спинку койки. - Милый мой, ты еще не устал слушать всякую околонаучную чушь?". Тут я начал замечать: что-то изменилось в окосевшей физиономии господина Нисимуры. В его взгляде появилась сальная нежность, а узкие губы обмякли и разошлись в похотливой улыбочке. Я сразу вспомнил, что на борту "Паллады" (впрочем, как и на других кораблях военного и торгового флота) чрезвычайно распространена одна пагубная болезнь: некоторые астронавты (особенно это касалось почему-то технической обслуги), под воздействием алкоголя стремительно меняли свои половые предпочтения. Я, разумеется, не гомофоб, но и потакать таким штукам не намерен, потому решительно встал, поблагодарил господина Нисимуру за беседу и за сакэ, и собрался уже покинуть его маленькую каморку, когда он, все еще с надеждой во взгляде, пролепетал своими тонкими азиатскими губами: "Может останешься на ночь, солдатик?". Я не хотел его обижать, и уж, конечно, не собирался бить этого тщедушного японца (тем более, что я был у него в гостях, пил его сакэ, и вообще, в принципе, хорошо и с пользой провел время). Я только похлопал его по плечу, и сказал с деланным сожалением: "Симпатичный ты парень, Нисимура! Может, я бы и остался, но у меня уже есть моя Джейн! Как ты сам понимаешь, сравнивать вас по привлекательности не имеет смысла, а поговорка про синицу в руке тут не прокатывает". "Очень жаль", - с грустью сказал он. А мне вдруг стало жалко его. "Друг, а ты сходи в зал симуляции, забей в макет образ какой-нибудь горячей киски, и отделай ее как следует! - пытался я его успокоить, еще не понимая сути происходящего. - Кстати, у одного парня из нашего взвода на флешке есть целая коллекция японок - могу подогнать!". Но он только скривился и промолвил: "Симуляция, милый мой, это всего лишь симуляция. Но если тело и разум можно на время обмануть, то человеческая душа непременно нуждается в человеческом же тепле". "Что ж, тогда я ничем не могу тебе помочь - мое душевное тепло уже занято, извини!". И я с облегчением покинул уютную норку маленького, несчастного извращенца.
  Ну вот, теперь вы знаете, что ничего особенно сложного в гиперпространственных "перелетах" нет. Просто на миг закрыл глаза на околоземной орбите, и тут же открыл их за сто парсек от Земли, здесь, под неистовыми лучами Дабиха, бэты Козерога. И еще, пожалуй, парочка деталей. Первая: нельзя много раз перемещаться в пространстве таким образом - как считают физиологи, не более 10-15 раз за всю жизнь, Ибо, хоть аппаратура почти идеальна, но при передаче такого огромного массива информации не могут не накапливаться ошибки, и раз от разу их будет образовываться все больше, пока их сумма не становится критической. Исходя из этого, количество подобных командировок ограничено и, следовательно, перемещаться через гиперпространство нужно как можно реже. И тогда получается, что если ты захочешь служить долго, то корабль может стать не вторым твоим домом, а первым и, увы, единственным. И уж при таких-то делах, понятное дело, какая там у вояк может быть семейная жизнь! Кстати, у нас на "Палладе" были такие люди - в основном, члены экипажа, старики: на Землю им летать было уже не к кому, а по звездным системам военная база "прыгала" крайне редко, и они жили словно привязанные к своим кораблям. И вторая деталь: этот фокус с гиперпространственным перемещением не проходит вблизи массивных объектов, а так же на поверхности планет. Почему? А пес его знает! Да только, если б об этом было известно нашим гиперпространственным первопроходцам сто лет назад, то меньше было бы сожжено в крематориях пустых гробов, подписанных их именами. Ибо никто и никогда не узнает, где теперь находятся их тела, или, если уж говорить точно, информация об их телах, а так же их мысли, их сознания... И их бессмертные души. Надеюсь, все же, что Господь прибрал их к себе. Аминь!
  Итак, после "прибытия" на борт "Паллады" потянулись наши нудные солдатские будни. Боевых действий на планете, вокруг которой на высокой орбите вращалась наша военная станция, пока не намечалось, так как "внизу" работала земная группа из Корпуса Мира (они пришли туда раньше нас, поэтому мы обязаны были считаться с ними), и мы ждали результатов: отрицательных для них и, разумеется, положительных для нас. Собственно, они выполняли задачу, противоположную нашей: пытались наладить конструктивные, долгосрочные связи с местным населением, чтобы помогать в борьбе с эпидемиями, с последствиями стихийных катастроф, с производством принципиально новых лекарства, а главное - с выработкой новых социальных стратегий, чтобы как можно быстрее (в идеале, за 50-70 лет) продвинуть их цивилизацию до уровня отсечения О,Маггиля, после которого их планету уже не тронет никто: эти умники объясняли аборигенам, что надо проводить модернизацию общества как можно быстрее, пока не стало поздно, потому что скоро могут прийти другие (обитатели планеты еще не знали, что "другие", то есть, мы, были уже на орбите и нетерпеливо потирали свои жадные ручонки!), полчища мародеров, готовых раздербанить их планету, а то и вообще отобрать ее. Но что-то там у них не ладилось: правительства многих стран не хотели иметь с ними дело, боялись подвоха, считая все это кознями и происками соседних держав, которые с помощью пришельцев хотят ослабить конкретно их позицию. И, разумеется, все правители боялись, что инопланетяне своими россказнями о справедливом устройстве миропорядка разбередят умы оппозиционно настроенных граждан, которые поднимут бунт и сметут законные власти. А кто же захочет терять власть: прилетят ли мародеры или нет, это еще вопрос, а власть и все связанные с ней блага, данные богом на века - вот они! И они говорили миротворцам то, что и многие поколения детей отвечали своим родителям, когда те поучали их и лезли со своими советами: не учите нас жить, лучше помогите материально! На дипломатическом языке это звучало примерно так: "С социальными стратегиями и с политическим устройством мира мы как-нибудь сами разберемся, а вы дайте нам ваши технологии и ваше оружие, чтобы мы смогли отбиться от инопланетных захватчиков. Нет? Ну, тогда извините!". Корпус Мира, понятное дело, ни оружия, ни технологий дать им не мог (а если бы и мог, то и это бы не спасло их от нашей грозной, безжалостной армады; верно и то, что они этим оружием с большой вероятностью перебили бы друг друга). Вообще, наши военные стратеги не первый раз наблюдали за подобными коллизиями, и знали, что эти бодания и переговоры в большинстве случаев кончались изгнанием миротворцев с планеты. Нам оставалось только терпеливо ждать, когда "либерасты и соплежуи" из Корпуса Мира "свалят в туман", а зрелый плод упадет нам в руки. И мы ждали.
  Жизнь на борту боевой базы проистекала довольно вяло. Старослужащие рубились в азартные игры, пили, иногда дрались, но так же и посещали спортзал, чтоб совсем уж не зажиреть. А мы - я, Боб и еще восемь новичков - первое время по старой привычке играли в войнушку на симуляторах (что, кстати, было положено по уставу), и "старики" смотрели на нас, как на придурков. А однажды Френк Полозков, двухметровый дылда, сказал мне в столовой, уплетая напротив меня за обе щеки сочный бифштекс с кровью (само собой, искусственного происхождения): "Чо выдрючиваемся, молодежь? Чем зазря манекены дырявить, идите, вон, лучше и "забейте" в симулятор девок, да развлекитесь с ними по полной. Оно-то, конечно, эрзац, да все лучше, чем месить искусственное болото и расстреливать головожопых монстров. Хочешь, я тебе флэшку с японками подгоню? Клевые телки, ей богу! На пару раз дам бесплатно, а там поглядим, сторгуемся. А?". Я тогда осторожно спросил: "Но мы ведь навыки потеряем, если не будем тренироваться". На что он ответил, смеясь: "Ты на моноцикле умеешь ездить?". "Допустим!". Я поначалу не понял, к чему он клонит. "Давно катался?", - снова спросил он. "Да, лет уж десять, как не пробовал". "А если сейчас сядешь - "полный капот" не сделаешь?". "Разумеется, нет". "Разуме-е-ется, - передразнил он меня с презрительной ухмылкой. - Ну вот, разумеется, ты и навыки свои учебные тоже не забудешь. Они уже у тебя в крови, навсегда. Из тебя уже сделали машину для убийств, и теперь тебе нужен лишь боевой опыт. Так что успокойся и не отсвечивай". "Но...", - начал, было, я, но Фрэнк перебил: "И вообще, забудьте вы эту хрень, чему вас там учили на Марсе: боевые построения, тактика боя, "каре" там всякие... Мы с туземцами воюем - почти что с животными, а не с современными армиями. Вы им боевое построение, а они в вас ядерной боеголовкой - и ищи свищи потом ваши радиоактивные задницы! Уясни: основную работу делает автоматика и точные разведданные, а тебе остается только доверять своим инстинктам и своим командирам. Точняк говорю тебе, братуха! И еще маячок сигнальный не выключай. Никогда! Аборигены его ни в жизнь не распознают, зато свои всегда тебя вычислят, и вытащат, если вдруг что. Усек, салага?". "Усек". "То-то! Ну, так как насчет японок? - И он вытащил из нагрудного клапана синий квадратик. - Держи, братуха, еще спасибо мне скажешь!". "Спасибо, нет". "Ну, как знаешь, салага. Покедова!". И Фрэнк ушел, оставив мне убирать за него пустую миску (мерзкая флотская традиция, которая, как и в прежние времена, звучала так: "Морской закон: волной смоет!". Роль волны, естественно, всегда исполнял салага).
  И вот мы постепенно перестали ходить на симуляторы для боевых тренировок, зато некоторые стали похаживать туда к искусственным шлюхам, к этим управляемым ИИ муляжам с изменяемыми формами и внешностью. Но я этим не занимался (впрочем, вру - один раз таки отведал этой эрзац-любви с маленькой сексапильной японочкой: не впечатлило!) - я не мог забыть свою Джейн. Ибо даже воспоминания о ней не шли ни в какое сравнение с этими углепластиковыми дурами. Конечно, по ее голографической карточке я мог воссоздать в симуляторе из манекена и ее образ, но, черт возьми, я же не извращенец! Да и как я буду потом, после этого, обнимать ее - настоящую? Кстати, могу дать один совет: если вы когда-нибудь будете находиться в подобных коллективах, где и на пять парсек в округе не найти ни одной живой бабы - никому и никогда не показывайте голографический образ своей подруги! Его могут втихаря сканировать, а потом... Сами понимаете, что случится потом с ее милым образом. Поэтому я, уже на пятый день пребывания на "Палладе", врубился, что тут к чему, и скрепя сердце избавился от голокарточки моей любимой: трахайте себя сами, чертовы извращенцы!
  О, Джейн! Как были мы счастливы в те прекрасные две недели, проведенные мною на Земле перед отправкой в дальний космос! Я помню каждую минуту.
  Я тогда прилетел с космодрома домой, буквально десять минут пообщался с мамой, пока уплетал ее фирменный мясной пирог, потом извинился и сказал, что мне надо срочно идти в одно место (она улыбнулась, она знала, куда!). Затем я подумал, что мне не помешает помыться по быстрому - так, на всякий случай, мало ли что! По быстрому, это значит "газовым мылом". Сейчас его уже редко где встретишь, так как лет 15 назад очередные умники провели исследования, и пришли к выводу, что такой способ очистки тела вреден для кожи. В результате, люди снова стали мыться водой, или использовать "ионный душ" (многие не любят выглядеть ретроградами). Но у нас на островах газовое мыло еще в ходу, потому что это дешево и быстро (так же продается специальный баллончик со спреем и складное опахало - для тех случаев, когда поблизости нет душевых кабинок, например, в горах или в лесу). Поскольку не все сегодня знают, что представляет из себя данная процедура, то я вкратце опишу ее. Все просто: раздеваешься, подходишь к вертикальной панели (собственно, это большое зеркало с едва заметными отверстиями в три ряда), нажимаешь на кнопку: из десятков форсунок на тебя по всему росту распыляется специальный химсостав (газовое мыло), и ты медленно поворачиваешься, чтобы он наносился на кожу равномерно. Всего за несколько секунд состав вступает в реакцию с жиром и грязью, и все это кристаллизуется на коже серым порошком. Затем над потолком включается обдувка: ароматизированные струи воздуха сдувают с тела порошок, который засасывается в кольцевой воздухозаборник в полу. Каких-то три минуты - и вот ты уже чист и благоухаешь! Но мне все равно больше нравится водяной душ: что может быть лучше, когда ты в жару стоишь под тугими струями прохладной воды, или, замерзнув после прогулки в промозглый осенний вечер, входишь в душевую кабину и включаешь горячую воду. Да и вообще: вода, это жидкость, из которой на две трети состоят наши тела - это сама жизнь!
  Итак, я вышел из душевой, оделся в парадную форму космопехотинца (нам ее выдали еще перед выпускным банкетом, и я, конечно же, привез ее с собой, чтобы блеснуть перед Джейн) и рванул на экраноплане на соседний остров. Увы, дома Джейн не оказалось, а ее мать (она с усмешкой оглядела мой мундир, но промолчала на этот счет) сказала, что она на какой-то модной артвыставке, на моем же острове, и мне с чувством великой досады пришлось лететь обратно. Оказывается, эта выставка проходила на парящем над нашим городом острове-саде, с которого мы с Бобом совсем недавно (но, кажется, уже так давно!) сигали в море, облачившись в летающие комбинезоны. На этот раз я поднялся туда чинно, на гибком скоростном лифте. Искать было недолго: там всего одно подходящее для больших приемов здание - дворец со стеклянными стенами и потолком. Он утопал в экзотической, в буквальном смысле неземной растительности, которая частично встраивалась в саму конструкцию здания. Я шел, и меня окружала какая-то мистическая красота: солнце только что село в океан, небо на западе было еще окрашено розовым, тогда как на востоке уже потемнело, и в нем появились первые звезды, а я шагал по едва заметно колышущейся тропинке, на высоте в полкилометра над городом! И вот, я взбежал по прозрачным ступенькам и вошел в стеклянную дверь дворца, отъехавшую передо мной в сторону. У меня не было приглашения, но я имел решительный вид, к тому же, я был в парадной военно-космической форме. Охранник, стоящий в фойе, улыбнулся, отключил свой биосканер и без слов показал рукой на вход в зал. Я не сильно удивился такой его реакции: на Земле нашу профессию уважали, ибо мы отвечали за будущее нашей расы, мы отдавали за него жизнь! Но, скорее всего, охранник был из наших - бывших вояк. Я вошел в зал и... замер на пороге от изумления. Оказалось, что это не была выставка голографических картин, скульптур, или чего-то другого, как я предполагал, но сами ее участники являлись своеобразной экспозицией. Они чинно прогуливались, общались, танцевали, выпивали и закусывали с подносов официантов - все, как и всегда на подобных мероприятиях, но вся фишка была в их одежде. Это была новомодная, только-только входящая в обиход, так называемая, "летающая одежда" из "электромагнитной наноткани". Этот высокотехнологический материал состоит из миллиардов частичек: каждая такая частица "знает" свое место в общей схеме, и примагничивается к соседним согласно настройке силового поля. Поле генерирует небольшой прибор, работающий на мощной тентолитовой батарейке - обычно он замаскирован под алмазный кулон на шее или браслет на руке. При максимальной силе притяжении эти частицы практически неотделимы друг от друга, и тогда одежда не уступает по прочности бронежилету из фуллереновых нитей, который выдерживает прямое попадание бронебойной пули; а при слабом притяжении частиц одежда словно парит вокруг тела. На самом же минимуме силового поля она и вовсе становится неосязаема: говорят, можно даже, не снимая ее, запросто мыться под душем, или заниматься сексом (в связи с этим сетевые остряки вспоминали старинную сказку о платье голого короля, дескать, уже тогда люди мечтали иметь такую одежду). Фасон одежды формировался заранее, на специальном оборудовании, впрочем, можно было сразу запрограммировать 2-3 варианта на тот случай, если в течение дня срочно понадобится изменить свой имидж. Снималась и одевалась она просто и элегантно: прикладываешь к кулону или к браслету папиллярный узор большого пальца любой руки (остальные пальцы рук давали одежде уже другие команды на трансформацию), и все ее частички мгновенно оказывались в том же самом кулоне. Ко всему прочему, наноматериал обладал способностью изменять коэффициенты отражения, поглощения и преломления света, поэтому мог воспроизводить все известные в природе оттенки и цвета как днем, так и ночью (при использовании внутренней подсветки). Был и внутренний подогрев с кондиционированием. В общем, не одежда, а настоящее технологическое чудо! Разумеется, для ее ношения в режиме минимального светопоглощения нужно заранее подготовить тело - ну, там, походить пару месяцев в спортзал, кое-где сделать эпиляцию, вывести неприличные татуировки... Впрочем, если ты лентяй, то в нужных местах можно запросто смоделировать затемнение или структурную размытость, а так же, при желании, виртуализировать нижнее белье. Само собой, я не раз слышал об этой одежде, но воочию видел ее впервые (к тому же, в таком немыслимом количестве), и это меня потрясло! Впрочем, еще лет десять, и весь мир будет ходить в ней, и все постепенно привыкнут... Ведь привыкли же в свое время к летающему над головой и парящему над поверхностью земли и воды транспорту?! Как привыкли и к тому, что нет уже на Земле автомобильных и железных дорог - ну, за исключением немногих оставшихся мест, куда цивилизацию не пустили некоторые упрямые в своей дремучести народы, не захотевшие, в угоду технологическим удобствам, забыть свое закостенелое, темное прошлое (так называемые, "техногенные отказники" - некое подобие религиозного течения).
  Итак, я стоял у входа в огромный зал. Самого по себе освещения в нем не было (только вход, к моему величайшему неудобству, был освещен), ибо участники этой вечеринки сами являлись источниками света: кто-то "зажигал" ярко, кто-то менее заметно, а некоторые словно ходили в "костюмах Адама и Евы", и только едва различимые переливы и отсветы на их силуэтах давали понять, что они не нарушают установленные обществом приличия. Выглядело это совершенно неописуемо. Представьте себе светящийся человеческими фигурами зал, выше - немного сгустившаяся темнота под стеклянной крышей, и сквозь нее - звездное небо!
  Растерянный, я стоял у входа на небольшом возвышении, словно статуя, и в своей военной форме (красный мундир и белый берет со звездами) выглядел, наверное, как отвратительный чирей на белоснежной заднице. Мне казалось, что я никогда не найду здесь свою милую Джейн. И еще я подумал, что лучше бы она сегодня не видела здесь меня - этакого гоблина на фоне порхающих эльфов. Я хотел уже уходить, как вдруг из колышущейся светящейся массы выпорхнула она - и правда похожая на сказочного эльфа. Она была в полупрозрачном вечернем платье, медленно переливающемся всеми оттенками зеленого цвета - от нежного лайма до аспарагуса, а на голове, на ее прекрасных распущенных каштановых волосах, сияла алмазная диадема. И даже ее лицо, как мне показалось, было полупрозрачным (вероятно, под действием камуфляжного 3-D крема, но, может, это был обман зрения от моего разыгравшегося воображения). В тот миг она показалась мне настолько прекрасной и недосягаемой, что у меня внутри все оборвалось. Но это продолжалось недолго: Джейн взяла меня за руку и потащила куда-то вглубь зала. "Как ты меня нашла?", - на ходу спросил я ее. Она рассмеялась. "Знаешь, трудно было тебя не заметить! Торчал у входа, как..." (видимо, ей пришла в голову та же аналогия с прыщом, но она благоразумно промолчала). Люди расступались перед нами, и я не знал, куда деть глаза, потому что мне казалось, что на меня смотрит с насмешливостью весь зал. Потом только я понял, что всем было на меня плевать, оденься я хоть в одежду старинного шута с бубенчиками на шляпе: все были заняты исключительно собой, точнее, "искусством" в собственном, индивидуальном исполнении.
  Мы сидели в укромном уголке, на маленьком диванчике, и пили золотистое вино потрясающего вкуса, хоть я в винах не сильно разбираюсь. Я постепенно расслабился и уже не так переживал относительно окружавших меня людей, но не мог спокойно думать о том, насколько мы с Джейн сейчас разные, возможно даже, чужие. Я не знал, как начать разговор, и она тоже не спешила с этим.
  "Ну, что же ты молчишь?", - прервала она молчание. Я же в ответ только пожал плечами и глупо улыбнулся - в который раз за сегодняшний вечер. "Какой-то ты сегодня подозрительно тихий. Я запомнила тебя не таким", - вновь сказала она. "Знаешь, в последний раз, когда я тебя видел, ты тоже была не ТАКАЯ", - наконец, ответил я, выразительно окинув взглядом ее откровенный наряд: мне показалось, что в этот момент ее платье едва заметно мигнуло и сделалось еще более прозрачным. "Назло мне!", - с досадой подумал я. "Неужели я выгляжу сейчас хуже, чем тогда, в сером облеванном платьице?", - с саркастичной улыбкой спросила она. Воспоминания ударили мне в голову, я смешался. "Нет, просто... такое впечатление, что у тебя объявился богатый дядюшка, или на ваш участок упал алмаз размером с яблоко, или...". К моему счастью, я не успел прокомментировать еще одно свое впечатление. "А если и так, для тебя это что-то меняет?" - спросила она. На этот раз я промолчал, а Джейн, решив меня больше не тиранить, со вздохом сказала: "Увы, одежда не моя. Просто я на работе. Кое-кому понравились мои внешние данные, и вот я здесь - модель, ходячая вешалка для дорогих платьев! Знаешь, тут таких как я - половина зала. Прямо сейчас наши головидео расходятся по сети, и завтра наша фирма срубит на заказах очередную кучу криптобаксов. Впрочем, меня такой расклад вполне устраивает". Я внутренне ликовал: все мои подозрения развеялись, а я-то уже начал думать, что она на содержании у какого-нибудь богатенького... "Надеюсь, - продолжила Джейн, - ты ничего не имеешь против моей работы? - Теперь уже она, с саркастической улыбкой, окинула взглядом мой мундир. - Кажется, у тебя тоже казенный прикид?!". Я, не скрывая своей радости, сказал: "Разумеется, нет! Просто, когда я увидел тебя, то подумал: боже, как она прекрасна! А следом подумал: какую же кучу бабок стоит это платье и эта диадема!, и чуть не выпал в осадок от этой мысли. Но раз все это не твое... Что ж, я рад за тебя - работа как работа!". Я помолчал несколько секунд и продолжил: "И еще я подумал, что мы...". Я снова замолчал. "Ну, что ты остановился? Говори, что ты подумал?", - потребовала она. "Подумал, что у нас уже не будет все, как раньше". "Потому что мы изменились?", - словно прочла она мои мысли. "Да, именно это я и подумал". Она положила свою теплую, влажную ладошку на мою руку, наклонилась ко мне, и я услышал ее горячее дыхание у самого уха. "Не хочешь это проверить, миленький?". "Не представляю, где это можно тут сделать?", - дрогнувшим голосом ответил я: от ее откровенного намека у меня вновь перехватило дыхание. Она встала и решительно потянула меня за руку. "Пойдем. Всегда можно найти хорошее место".
  Джейн не была оригинальной: она привела меня в туалетную залу. Как только мы зашли в отдельную кабинку, она закрыла на замок дверцу, улыбнулась обольстительной улыбкой и сняла с головы диадему... Великий боже!, ее полупрозрачное платье мигнуло и словно растворилось в воздухе! У меня пересохло во рту, и тогда я сказал глупейшую фразу - видимо, чтобы хоть что-то сказать, а не стоять одеревеневшим истуканом: "Надеюсь, это у тебя не условный рефлекс?". Она сначала не поняла, но потом вспомнила, засмеялась, и сказала: "Ну, это платье тебе бы точно не удалось изгадить!". Она аккуратно положила диадему на полочку, потом критическим взглядом окинула меня, и притворно удивилась: "Как, рядовой, вы все еще одеты? Непорядок!". Она шагнула ко мне, обняла за шею, прошептала: "Ну, здравствуй, миленький мой!", и прильнула к моим губам. Потом все стало легко и просто, как тогда, полгода назад. Было тихо, если не считать наших судорожных дыханий и еще нежного плеска "писуарных золотых рыбок", весело резвившихся под прозрачной крышкой унитаза.
  Минут через десять мы вернулись в зал, посидели немного, выпили вина, станцевали медленный танец (во время которого она очень откровенно ко мне прижималась), после чего мне неудержимо захотелось осмотреть верхний полуэтаж зала. До верха мы с Джейн, разумеется, так и не добрались, а нашли какой-то закуток рядом с лестницей, где еще раз произвели проверку наших чувств: да, мы обожали друг друга по-прежнему! Через какое-то время мы сделали "это" уже под звездным небом, в тени огромного инопланетного папоротника (там нас едва не застукал охранник), после чего остепенились, и уже до конца выставки вели себя пристойно. Только глубоко за полночь я проводил ее домой. Я собрался уже уходить, но Джейн меня не отпустила и оставила ночевать. А утром она поговорила с матерью, собрала кое-какие вещи и уехала со мной, на мой остров. Мы сняли небольшую квартирку недалеко от моего дома, и все две недели жили там, как если бы были супругами. За это время мы только два раза путешествовали по миру (один раз слетали в Европу - посетить самую большую в мире мечеть, другой раз в Китай - на красивейшее озеро Байкал), а так все больше наслаждались друг другом в нашем маленьком временном жилище. Но никогда счастье не бывает долгим - может, поэтому оно и есть счастье?! В последний наш вечер мы сидели в широком кресле на маленьком балкончике, пили вино и смотрели на звезды. Говорить не хотелось, было и так хорошо. За весь вечер, помню, я только и сказал: "Интересно, где сейчас долбаный Марс?". "В южных широтах Тихого океана его плохо видно, потому что он низко над горизонтом. Зато он хорошо виден над Европой, - ответила она. - Знаешь, за месяц до твоего возвращения мне до того захотелось увидеть его - не по сети через спутник, а в живую, - что я бросила все дела и на весь вечер улетела в Париж. И там, на обзорной площадке, я, наверное, целый час таращилась в телескоп на эту вашу гадкую красную тыкву. Тогда как раз было противостояние...". Я прижимал ее к себе и улыбался в темноте. Я был счастлив!
  А на утро я улетел снова на Марс. Там, с его орбиты, нас "отправляли" к местам нашей службы.
  И вот я здесь, в трехстах световых годах от любимой, от дома. Валяюсь на своей койке и думаю: "И чего я тут забыл? Да, конечно, мне нужно заработать много денег для наших с Джейн планов... Но можно ведь было, наверное, придумать какой-то другой способ, выбрать что-то более подходящее для меня. Я ведь не совсем идиот, который может только палить из оружия и падать в летающем скафандре на чужие планеты?... Можно было, к примеру, записаться в Корпус Мира - там тоже неплохо платят. Правда, там нет боевого навара, зато не придется никого убивать. Интересно, смогу я выстрелить в... разумное существо? О, боже, опять эти мысли!". Я сразу вспомнил, как прощался дома с мамой, как она сказала мне: "Сынок, я ведь знаю тебя - ты добрый мальчик! Мне кажется, это не твое. Может, это и благородное, хорошее дело - освобождать для людей новые земли... Наверное, без этого мы, и правда, не выживем как вид, но... Я, конечно, глупая женщина, и ничего не понимаю в этой политике..., но раз без этого никак нельзя, то пусть хотя бы этим занимаются те, кому все равно, или кому это нравится! А ты не сможешь. Ты будешь потом мучиться, винить себя. Тебе ведь придется "их" убивать! (Под местоимением "их" она, естественно, имела в виду инопланетян, местных аборигенов. И хотя нам изо всех сил внушали, что они НЕ люди, что они более чужды нам, чем даже наши земные животные..., но не все ведь такие идиоты, какими нас считают эти долбанные милитаристические пропагандисты! Другое дело, что многие сами очень хотели во все это верить, ибо так спокойнее для совести. Как говорили наши мудрые предки (я как-то вычитал в сетевой брошюрке о поговорках и идиомах прошлого): если ты чего-либо не можешь изменить, то проще это принять! Было там и еще позабористей: если тебя насилуют - расслабься и получай удовольствие!). Я это знаю, - говорила мама, - потому что то же самое было с твоим отцом, когда он вернулся "оттуда". Он сам мучился и мучил меня... И пил, пока вконец себя не угробил. И чего он добился? Да, он заработал там деньги, он обеспечил нам с тобой какую-никакую, но безбедную жизнь, но сам-то что? И что за польза от этих денег, если тебе пришлось расти без отца..., а мне без мужа?! Пойми, что жизни не так уж и много, как тебе сейчас кажется". Я обнял ее, и так мы стояли долго, и я чувствовал, что плечи ее подрагивают, я и сам еле сдерживался. Примерно то же самое говорила мне и Джейн раньше. А при прощании она сказала: "Миленький...".
  Тут в дверь постучали, прерывая мои нерадостные мысли. Я провел пальцем по экрану псевдообъемной панели: верхняя часть двери в мою маленькую каюту (два на два, и два в высоту - стандартный куб для рядового состава!) стала прозрачной, открыв рыжую, веселую физиономию моего друга Боба. "А, это ты, Боб? Заходи". Я открыл ему дверь. "Чо поделываешь, дружище?", - спросил он. "Да так, думаю о всяком". "Небось, о своей малышке, о Джейн? Как вы там, на Земле, хорошо оттянулись?". - Он засмеялся. Я не ответил, но спросил: "Послушай, Боб, а ты никогда не думал о том, что мы с тобой малость поспешили с профессией?". "Нет, - ответил честный и простой малый. - А чо, ты уже дрейфить начал?". "Не в этом дело". "А в чем?". "Боб, нам ведь придется "их" убивать!", - в точности повторил я мамины слова. Да только, когда мама говорила это мне, она словно кидала семена на сдобренную почву, подготовленную для их приема и взращивания. Ну а Боб... Нет, Боб отличный парень, и он за меня в огонь, как и я за него. Но вот насчет рефлексии... "Кого "их"? Этих животных?", - спросил Боб. "Да. Но только "они" не животные". "Ты дурак? - снова спросил он меня. - Когда это ты успел заделаться пацифистом?". В устах вояк, пацифист, это всегда ругательство, а Боб уже считал себя воякой, хотя мы с ним еще, так сказать, "не нюхали пороху". "Сам ты пацифист! - огрызнулся я, еще не понимая, что говорить с ним об этом бесполезно. - А если тебя самого грохнут? Не думал об этом?". "А если бы ты грохнулся тогда с подвесок дендрария? (Он, разумеется, имел в виду наши "невинные" забавы на Земле). Причем, ты бы "надул лапы" совершенно бесплатно. А сейчас нам платят приличные бабки". "Тогда я был дурак", - убежденно сказал я. "Да ты и сейчас дурак! Прилететь сюда за сотни "светиков" (световых лет, жарг.) от Земли, чтобы жевать тут какие-то либералистические сопли? Конечно же, дурак!", - рассудил Боб, как мне тогда показалось, весьма убедительно. "Ладно, может быть ты и прав. Закрыли тему", - миролюбиво сказал я. "Конечно, прав, а то как же!". "Ты вообще чего приперся: по делу или мозги мне тут долбать?", - спросил я, чтобы он уже отвязался. "А, - улыбнулся он, - совсем я за твоими дурацкими разговорами забыл. Тебе письмо!". - Он вынул из кармана красный квадратик пластика. И добавил, загадочно скалясь: "Ни за что не догадаешься, от кого!". "От кого?". Я внутренне напрягся: от такой гримасы Боба ничего хорошего не жди! "Может, попляшешь хотя бы? А то, что я тебе тут, разносчик почты?". "Иди в задницу, Боб!". "Помечтай". "Отдай письмо, придурок!". "Ладно, держи". И он протянул мне казенную флешку, которую раскодировать и запустить мог только индивидуальный код получателя (он соответствовал ДНК). "Оператор сказал мне, что это с Марса. А отправитель - капрал Сильвер!". И Боб заржал. "Никогда не забуду, как ты ему на выпускном банкете в лицо плюнул. Ну, ты и набрался тогда халявного вискаря, придурок!". Я внутренне застонал, но сделал вид, что мне все равно: взял у него флешку, притворно зевнул, и сказал: "Какого черта ему надо? Ладно, потом почитаю, спать охота". "Ага-ага, - тут же усомнился в моем равнодушии Боб. - Дурака-то опять не включай!". "Вали отсюда, гоблин! Иди, вон, напиши лучше письмо кузине!". Боб громко засмеялся, но послушался: вышел и засвистел по коридору что-то нарочито насмешливое. Я лежал и проклинал все на свете: себя, Боба, космическую почту, капрала Сильвера...
  Да, дело то было скверное, постыдное... Я все старался его забыть, но как такое забудешь?! Поступил я тогда, прямо скажем, как последняя сволочь! И то, что я нажрался, как свинья, отнюдь не было мне оправданием. Ладно, расскажу все по порядку.
  Итак, после экзамена и торжественного зачисления нас в ряды ЧВК "Антарес плюс", мы, выпускники, отправились в бар, где собирались отпраздновать это знаменательное событие, или, проще говоря, "нарезаться в дым": контора предоставила нам бар на весь вечер, за счет заведения! Через пару часов все были хорошо "теплые": одни уже обнимались, вспоминая славные времена учебы; другие пошли "на свежий воздух" - выяснить отношения, чтобы не оставлять на Марсе незаконченных дел; основная же масса сидела за столиками и весело наливалась халявным пойлом. Какой-то "карузо", пользуясь благодушием товарищей, мучил древний автомат караоке, другой "артист", пьяный в хлам, на маленьком помосте отбивал чечетку армейскими ботинками. В общем, в баре царила теплая и дружеская атмосфера, как и приличествует в подобных случаях. Мы сидели за столиком втроем: я, Боб и еще один парень с нашего отделения - Ганс Штраубе. И тут подходит этот говнюк Эрл (даже фамилию его вспоминать не хочу), и говорит с наигнуснейшей улыбкой: "Эй, масса, вы не представляете, что я узнал!". "Не интересно. Проваливай!", - довольно грубо ответил ему Боб. "Придурки, вы сейчас со стульев попадаете! - не обращая на Боба внимания, продолжал Эрл. - Оказывается, наш капрал Сильвер... НЕ человек!". Я медленно встал - паренек начинал уже утомлять. "Эрл, - говорю, - лучше иди и рассказывай свои тупые сказки трупоходу Эдди (так мы называли АИСР-1000 - автономный интеллектуальный скафандр разведчика, который стоял в учебном классе: в боевых условиях этот скафандр мог самостоятельно возвращаться на базу даже с мертвым бойцом внутри)". "Я серьезно! - не унимался Эрл. - Он андроид, чертова углепластиковая кукла! Чтоб мне...". И тут я с левой вмазал ему в рыло, прямо через стол. Теперь надо рассказать, почему я так резко поступил.
  К нашему капралу у нас поначалу было сложное отношение, так как доставалось нам от него неслабо. Но по прошествии нескольких месяцев мы изменились: не было уже того разрозненного сброда раздолбаев и неумех, которые прибыли на Марс, толком даже не зная, зачем они это сделали. Разумеется, индивидуально мы остались все теми же Джонами, Бобами, Эрлами... - абсолютно разными парнями, каждый со своим характером и со своими тараканами в голове, но что касалось способности работать в команде - налицо был явный прогресс: мы стали боевым коллективом! И даже если завтра в бою меня будет прикрывать вот этот самый придурок Эрл - я буду спокоен за свою задницу. И это было огромной заслугой нашего капрала. Мы понимали, что без его строгости, а иногда и жестокости, мы бы ни за что не стали теми, кем являемся. Он научил нас не только тому, как надо воевать, но и как выживать, поэтому не удивительно, что под конец учебы мы прониклись к нему уважением и признательностью. У меня же к нему были чувства даже более теплые, чем у остальных курсантов. Началось все с того, что мы как-то столкнулись с ним в баре. Это произошло за пару месяцев до нашего выпуска. Я сидел за столиком один, причем, не в самом лучшем настроении. Я скучал по своей Джейн, а еще меня начали (уже тогда) одолевать сомнения: а по делу ли я нахожусь на Марсе, в "чэвэкашной" учебке? Неожиданно к моему столику подошел Сильвер, и спросил: "Не занято?". Я кивнул на стул: "Садитесь, капрал!". Он сел и сказал с улыбкой: "Сынок (он часто называл нас так, когда мы были не в строю, разумеется), в баре капралов и рядовых нет, есть только собутыльники!". И эта его фраза как-то сразу растопила лед между нами (а этого льда не могло не быть: представьте, каково сидеть курсанту за одним столом с человеком, который последние 4 месяца выжимал из него все соки, и которого он слушался беспрекословно, как раб своего хозяина. Согласитесь, какая бы демократия ни существовала в обществе, но подобные обстоятельства отпечаток на психику таки накладывают!). Мы посидели, выпили по рюмке, потом он спросил, почему я решил пойти в войска. Я отвечал уклончиво, мол, не нашел ничего лучше, да и деньги хорошие обещали. "Ну, что деньги неплохие, то да, - говорит. - А вот, если, к примеру, "клешню" тебе миной оторвет?" Я молчал. "Ладно, не дрейфь. На корабле тебе объяснят, что к чему. В бою главное четко выполнять приказы командиров и не лезть вперед, не геройствовать. Но миной все равно долбануть может - тут уж никто не застрахован". Потом он спросил про отца. Я сказал, что отец тоже воевал, но давно, и что умер тоже давно, когда мне было семь лет. "Скверно, - с печальным лицом произнес Сильвер. - В семь лет пацану без отца никак нельзя. Да и вообще". Я молча кивнул. "А мать как смотрит на твою будущую работу?". "Плохо смотрит. Но говорит, что я уже взрослый и сам должен понимать, что к чему. А еще говорит, что запретить мне не имеет права, а если бы и могла, все равно не захотела бы стать барьером для моего выбора, потому что человек, пока сам не поймет - правильных выводов не сделает". "Так и есть. Твоя мать мудрая женщина", - сказал он. Тут и я его спрашиваю: "А вы давно в учебке, кап...", - я замялся, не зная, как мне его называть в месте, где нет капралов и рядовых. Он улыбнулся. "Зови меня Томом. А в учебке я уже без малого 20 лет. Да, набегался я с вашим братом по чертову Марсу!". "Раньше воевали?". "А то как же! - он засмеялся. - Какое бы я имел право учить вас, если б сам не имел об этом понятия!". "И как она?". "Война?". "Да". "По разному. В основном, ничего хорошего. Смерти свои, смерти чужие... И, разумеется, никакой романтики. К тому же, раньше у нас техника была не такая продвинутая, как сейчас. Самое крутое, что мы имели тогда из технической поддержки на поверхности, это боевые роботы". "Да ну! Эти тупые истуканы? Они же при тактических перегруппировках - полные нули!". "Точно. В основном, мы пускали их вперед, чтобы они оттягивали основные силы противника и брали на себя первый удар. Но все равно нам доставалось на орехи. А сегодня всё проще, и потерь личного состава куда как меньше. Теперь вы будете воевать в автономных интеллектуальных скафандрах, которые в случае легкого ранения лечат прямо на ходу, а если случится что-то серьезное, вплоть до состояния комы, то будут поддерживать в вас жизнь и самостоятельно возвратятся на базу. Мы тогда о таком и не мечтали". Я улыбнулся и сказал: "Мы между собой зовем их "трупоходы". "Я знаю, - ответил Том. - В войсках, я слышал, тоже".
  В другой раз мы с ним говорили о частных военных компаниях, точнее, об их соотношении с вооруженными силами Земли. "Да уж, - говорил Том, - регулярная армия сегодня не сравниться с любым ЧВК ни по вооружению, ни по финансовым возможностям". "А она вообще существует еще? - спросил я. - Что-то я о них не слышал ни разу". "Номинально, да. Ты же в курсе, что по правилам Галактической Мирной Конвенции любые войны между звездными системами вести запрещено!". "Тогда на кой черт нужна эта регулярная армия?". "Ну, как символ вооруженных сил планеты: форма там, атрибутика всякая, славная история, гимны... В общем, показуха. Смешно, ей богу: называются "Объединенные Вооруженные Силы Земли", а на вооружении у них лишь три допотопных корыта, которые разнесет в прах один наш большой десантный крейсер. Зато частные военные компании на высоте!". "А им почему разрешается воевать на экзопланетах?". "ЧВК, согласно частным договорам, являются подрядчиками транснациональных, а иногда даже транспланетных корпораций, и потому могут вести военные действия в других планетных системах. Юридически это оформляется как защита уже приобретенного имущества, а также (он засмеялся) как исследовательская деятельность на вновь открываемых мирах. Прикинь! А защита колонистов - это вообще святое дело! Тут даже Корпус Мира чэвэкашникам не указ. Они говорят: "Да вы что, какая еще война?! Мы просто охранники, защищаем частное имущество и жизни мирных граждан! И вообще, какие к нам претензии? Все вопросы к главе корпорации! А у того в подчинении целая армия юристов, которая запудрят мозги любой правозащитной организации, даже межпланетной. И вот получается, что мы - мирная планета, и армия наша мирная, не воюющая... Но дела мы проворачиваем, какие нам нужно! Разумеется, в пределах галактической юрисдикции". "Да, о чем-то подобном я читал в "Истории современных армий", - вспомнил я. - Когда-то давно был даже такой военный термин, "гибридные войны". В конце 21 века армии всех государств уже не воевали между собой, а если случались горячие конфликты, их решали по-тихому, то есть без вмешательства официальных вооруженных сил, но при помощи частных компаний. И армии всех стран со временем ослабли настолько, что проку от них уже не было. Поэтому Великое объединение государств прошло без особых проблем: все государственные армии были фикцией, а частные принадлежали уже интернациональным корпорациям, априори не имеющим границ". "Что ж, да здравствуют частные вооруженные силы!", - не без сарказма провозгласил Том и опрокинул в себя рюмку скотча. Вообще, мне в тот раз показалось, что он чего-то не договаривает. В его словах невольно сквозила какая-то неприязнь к деятельности ЧВК. Может, он напрямую боялся сказать о чем-то малознакомому курсанту? Впрочем, я тогда тоже опасался таких разговоров, даже подумал как-то о Сильвере: "А вдруг он проверяет меня на лояльность?".
  В одну из последних наших бесед, я завел разговор на скользкую тему. Я спросил его: "Ну, вот вы летите к незнакомой планете, зная, что сейчас будете убивать этих местных? Каково это было?". "Что ж, - отвечал он, - тут вот какое дело: кто-то все равно отправился туда, и если это будешь не ты, то будет кто-то другой, но только он и заработает! Пойми, после того, как на какую-то планету корпорация положила глаз, ты уже ничего не изменишь. Над ними уже занесен меч войны, и ничто их не спасет: этот жестокий маховик настолько раскручен, что его уже не остановить. Тем более, что он действует в галактическом масштабе. И если планету не захватим мы - ее захватят чужие. Аборигенам все одно - кирдык, но прибыль получим уже не мы, а кто-то другой! И это все, что тебе нужно об этом понимать". "А совесть? - осторожно спросил тогда я. - Они ведь не трогают нас и никак не угрожают, а мы будем их убивать". "Совесть? - переспросил Том и усмехнулся. - За совесть корпорация нам не платит... А если серьезно, то первое время тебе будет тошно от всего этого. Что ни говори, но многие из аборигенов будут с двумя ногами, с двумя руками и с одной головой - очень похожими на нас! Но для внутреннего спокойствия тебе проще считать их животными". "Животными?", переспросил я. "Да, животными. Ты вот, к примеру (он кивнул на мою тарелку) не сильно переживаешь, что для твоего стейка недавно убили быка? А он ведь тоже никого не трогал и никому не угрожал. Но его убили, потому что курсант Дакота хочет жрать натуральное мясо с кровью!". Последнюю фразу он сказал довольно громко - так, что на нас оглянулись два курсанта с соседнего столика. Я ничего не ответил - от такой аналогии у меня отвалилась челюсть (метафорически), хотя, если подумать, Том был абсолютно прав. Как говорится в старинной пословице: хочешь жрать мясо - забудь о любви к меньшим братьям и возьми в руки топор! "Я понимаю, - продолжал Том, - что все это мерзко выглядит, но, в конце концов, ты ведь добровольно сделал свой выбор!". Он испытывающее смотрел на меня, и от его колючего взгляда мне стало как-то неуютно. "Но ничего, сынок, потом ты привыкнешь. Все привыкают. Точнее, почти все. Некоторые не выдерживают и уходят. Поэтому, если ты не уверен, то сейчас самое время хорошо подумать. Ты, конечно, спросишь: а как же неустойка? Да бог с ней - не такая уж она и большая, если сравнивать с ценой за твое будущее и твою жизнь. Но я знаю одно: с таким настроением в бой идти нельзя!". Он внимательно смотрел на меня. Мне тогда показалось, что он нарочно сгущал краски. Но зачем? Чтобы повлиять на мое решение? Чтобы я распустил перед ним сопли и сказал: "Папа Сильвер, я хочу домой, к маме?". Я улыбнулся и сказал: "Том, со мной все в порядке. Я просто из человеческого любопытства хочу знать: каково это - убить другого? Ведь только совсем уж последняя дрянь..., ну, или ублюдочный робот, не станет задумываться на эти темы. Так ведь?". Том тоже улыбнулся. "Правильно говоришь, сынок! Никто из нас не рождается убийцей! Хотя, и не каждый может им стать". А в самом конце разговора, помнится, он сказал мне странную фразу (мы тогда прилично выпили): "Иногда мне кажется, что они (он тогда имел в виду нашу военную пропаганду) перегибают. Говорят, мол, мы мирная раса и воюем исключительно с целью защиты наших рубежей... Но новые миры все прибывают и прибывают под нашу "крышу" (старинный мафиозный термин - я потом в словаре нашел). Сфера нашего влияния сегодня уже вышла за рубеж в 100 парсек. Разумеется, это хорошо, но почему бы не говорить людям все как есть: берем, мол, то, что никому не принадлежит, пока другие не хапнули!". "Наверное, чтоб долбанные пацифисты не верещали на всех углах!", - ответил я. "Наверное", - согласился Том.
  Однажды Том рассказал мне про своего отца. Отец его был еще не старым, работал в какой-то конторе менеджером (хотя всю жизнь мечтал о работе космолетчика, но по состоянию здоровья не мог покидать Землю), когда с ним произошло несчастье. Ему как-то стало плохо, и он потерял сознание. В клинике выяснилось, что у него неоперабельная опухоль мозга, и что жить ему осталось недолго. Через месяц ему стало совсем худо, его положили в клинику, так как без болеутоляющей химии он уже не мог. Его жизнь превратилась в ожидание смерти. Том тогда только закончил колледж и, как и я, собирался подать заявления в ЧВК. Из-за болезни отца он, разумеется, на некоторое время остался на Земле. Каждый день он навещал отца, видел, как тому плохо и тоскливо, но ничем не мог ему помочь. Однажды в палату зашел нейропсихолог, доктор Мортимер. Он отвел Тома в сторону и предложил ему выход из ситуации. Мортимер по совместительству был ученым и тестировал на неизлечимо больных одно свое изобретение, которое он назвал ни больше ни меньше как "виртуальный рай". Суть его была в следующем: человека вводят в состояние управляемой комы, помещают в специальном костюме в термостатическую камеру, наполненную вязкой жидкостью, и там он висит, опутанный проводками и трубочками, через которые подается питательная жидкость и отводятся отходы жизнедеятельности. В это время в его сознании возникает полная иллюзия того, что он находится в другой реальности - в той, которую он сам себе пожелает. Мечтал всю жизнь быть отважным космонавтом, любвеобильным ловеласом, великим правителем или диктатором? Пожалуйста! При помощи специальной нейрохимической аппаратуры подсознание человека высвобождает все заключенные в нем психические посылы. Причем, он сам даже не догадывается, что эта его жизнь является фикцией. А еще Мортимер сказал, что это состояние для отца, по его "внутреннему времени", может продолжаться сколь угодно долго: виртуально, он может прожить "там" хоть целые века, пока это ему не надоест и он сам не примет решение о своем уходе. И как только аппаратура определит этот его психический посыл, она мгновенно отключит его тело от системы жизнедеятельности. "В общем, он меня уговорил, - закончил Том. "И что, он так и умер, не приходя в сознание?", - спросил я. "Через три дня Мортимер сообщил мне, что отца больше нет с нами. Я приехал в клинику, и тогда доктор сказал, что перед смертью он пришел в себя, вырвал изо рта дыхательную трубку с загубником и что-то выкрикнул. Но что именно - никто не смог разобрать. Я часто думаю, правильно ли я сделал, что последние часы своей жизни мой отец провел в вымышленной реальности, а не в настоящей, рядом со своим сыном...". "Думаю, вы поступили правильно, - успокаивал его я. - Ведь все это время он испытывал положительные эмоции, вместо того, чтобы доживать последние дни в ожидании смерти, в отчаянии и страхе". "Наверное, ты прав. Надеюсь, в этом своем счастливом сне он провел долгие годы, путешествуя по космосу и исследуя чужие миры, как он всегда мечтал...".
  Это было в последнюю нашу встречу, перед самым выпускным экзаменом, а следующая состоялась уже на прощальном вечере, когда произошел этот мерзкий инцидент.
  Все это я рассказал, чтобы было понятно, как я привязался к Тому Сильверу. Да и он, как мне казалось, тоже питал ко мне теплые чувства. И вот, когда говнюк Эрл сказал мне про него такую гадость, я не выдержал и вмазал ему. Удар был не очень сильный, потому что через стол это хорошо не сделаешь. Он отшатнулся и тут же встал в боевую позицию, а я уже выходил к нему, роняя на ходу стул и прикидывая, куда и каким местом лучше ему заехать. Но тут между нами встал Боб. "Парни, - говорит, - чего нам зазря бодаться? Вон сидит капрал из пятой роты - спросим у него!". Действительно! Трезвее я ничего от Боба никогда не слышал. Я опустил руки, Эрл тоже расслабился. И вот мы подошли к капралу Додсону, который сидел через два столика от нас и пил со своими бывшими курсантами. "Капрал, - обратился к нему Боб, - нам вот тут сказали кое-что о капрале Сильвере". Тот поднял на нас пьяные глаза. "А от меня вам чего надо?", - сказал он, и мы поняли, что нарезался он тоже прилично. И тогда я спросил его: "Правда ли, что капрал Сильвер... не человек?". Может, если бы Додсон был чуть потрезвее, или если бы у него была чуть почище душа, или, хотя бы, чуть побольше мозгов в его тупой башке..., он бы не сказал то, что он сказал. Тем не менее, он открыл свой поганый рот: "А-а, этот? (Как я потом узнал, в багаже их отношений был застарелый конфликт и соответствующая ему неприязнь). Ничего не хочу слышать об этой пластмассовой заднице! Человек? Еще чего! Долбанный робот - вот кто он! Таким уродам вообще не место в войсках, а он еще и вас, сопляков, учит...". "Это правда?", - я хотел знать наверняка! "Точней не бывает, парень! Держись от него подальше".
  Я стоял как одеревенелый, будто сам превратился в андроида.
  Здесь, для полного понимания ситуации, надо еще кое-что пояснить об искусственном интеллекте и об андроидах в частности (если вам эта тема неинтересна, можете смело пропустить пару-тройку страниц!). Сказать, что андроидов в нашем обществе не любили, это мало сказать! Когда-то, после ошеломляющих научных успехов в области искусственного интеллекта, андроидов стали производить в больших количествах. Они были слугами, работниками на тяжелых и опасных производствах, солдатами в ЧВК, первопроходцами в далеких колониях... В общем, сфера их применения была довольно широка. Они год от года совершенствовались, и вскоре их стало совсем трудно отличить от живых людей - ни по внешности, ни по поведению. С юмором у них, правда, поначалу были проблемы, но потом они научились вполне прилично имитировать человека в этом тонком искусстве. Случился даже вот такой курьез: один из искусственных людей (так их одно время называли), под сценическим псевдонимом "Гаврила Беспринципный", целый год дурачил и смешил ничего не подозревающее человечество на самом популярном комик-шоу планеты! Потом выяснилось, что это была иезуитская шутка продюсера шоу, редкого говнюка и зубоскала Корнея Вандербилта.
  В общем, поначалу все было спокойно, хотя и непривычно, ведь у людей появились рабы, чего наша цивилизация не знала уже несколько веков. Но, как писали когда-то древние философы: чем технологичнее труд и средства производства, тем сложнее деятельность работников и, как следствие, выше их уровень самосознания. Иными словами: хочешь иметь квалифицированного раба - получишь умного врага! Этой извечной ловушки не миновали и современные рабовладельцы, которые владели уже не хомо, но мэшин-сапиенс. Да, но ведь у машинного разума - скажете вы - априори отсутствует сознание и, как следствие, фактор самостоятельного мышления, из которого вытекает уже наличие целеполагания и свободы воли, и, разумеется, некой эфемерной субстанции, в просторечии называемой "душа"! Так думали тогда и создатели искусственного интеллекта. Но если создание ИИ было довольно сложным делом, то механизм, отвечающий за свободу воли, за независимость мышления и за возникновение желаний оказался куда проще, чем мы все привыкли полагать. Невероятное утверждение - скажете вы? Но не торопитесь сразу кидать в меня камни, тем более, что все эти мысли, а также все, что будет сказано на эту тему ниже, я взял из ежегодника "Вестник нанобионики": данная статья была в прошлогоднем номере, и называлась вычурно "Так ли мы не роботы?". (Чтобы избежать непонятных терминов и залихватской научной фразеологии, я перескажу ее своими словами, а кавычками буду обозначать прямую цитату из текста). Итак, давайте спросим себя: ради чего живет человек, чего он хочет? Да много чего. Но! Если исключить базовые инстинкты и безусловные рефлексы, то, по большому счету, все его стремления сводятся только к двум вещам: 1-я - получать как можно больше удовольствий, и 2-я - огребать как можно меньше неприятностей. Само собой, удовольствие удовольствию рознь: одному хватит для этого алкоголя, секса и драк; другой ловит кайф от чтения книг и сетевых игр; третий особо ценит свое положение в обществе и непременно желает верховенствовать в нем; четвертый трепетно дрожит всеми фибрами своей большой души от сострадания к ближнему, и получает невероятное наслаждение от помощи ему (можно назвать это моральным удовлетворением или эмпатией, но суть-то та же!); а иному и вовсе - подавай муки творчества и бессонные ночи созидания чего-то нового, еще неведомого людям (и от этого, говорят, кайф самый сильный!). И все эти желания у человека переплетаются и переливаются сотнями оттенков, создавая у него иллюзию цельности и независимости своей натуры, иллюзию свободы своего выбора. Да, все это понятно, но теперь посмотрим: что за всем этим стоит?! А стоит за этим простой биохимический механизм, которым природа снабдила наш мозг. Принцип его работы прост. Если говорить очень примитивно, выглядит это так: исполнил человек свое желание (или удовлетворил инстинкт) - получил конфетку в виде впрыска химического вещества, и ему очень хорошо!; свалилась на него неприятность - впрыск уже другого вещества в другом мозговом отделе, и вот человеку уже плохо! Такая вот химическая дихотомия добра и зла в каждой отдельно взятой голове. Ну, а что до пресловутой свободы воли, то какая может быть свобода у личности, мыслительный аппарат которой химически зависим, а побуждения непрестанно мечутся между кайфом и обломом? Иногда, правда, человек останавливается и задумывается (не всякий, разумеется), стараясь понять причины собственных поступков, но, подергавшись немного в сетях неопределенности и осознав бессилие что-либо изменить, продолжает свой жизненный путь.
  Человеческий мозг - самый сложный и таинственный механизм во всей вселенной! - как некогда говорили ученые. Оказалось, ничего сложного и сакрального (особенно сакрального!) там нет. Когда-то давно, когда ученые только начинали проводить опыты над животными, они приходили к мысли, что люди - такие же "собаки Павлова" (был когда-то давно такой ученый-физиолог Иоанн Павлов), а сегодня, когда они уже научились создавать искусственный мозг (пытаясь, опять же, разгадать свою собственную природу), то стали догадываться, что человек "...ни что иное, как биологический механизм, управляемый центральным органом - мозгом, который страдает острой химической зависимостью от своего же содержимого. Механизм сложный, но не более того! Все вышесказанное не "бином Ньютона", как говорили в старину, и известно людям не одну сотню лет, но поразительно, как человек старается не замечать и даже игнорировать эти знания о самом себе, и как высоко он ставит себя над теми же андроидами, которые через каких-нибудь 20-30 лет могли бы легко обойти людей по сложности своего искусственного интеллекта и по самобытности своего сознания. Теперь, разумеется, этого не будет, потому что мы испугались и свернули все исследования в этой области...". А теперь уже будет проще ответить на вопрос: как заставить искусственную личность чего-то хотеть или чего-то бояться? Зачем это нужно? Да потому что, если ты не создашь в его мозгу стимул любого рода, то он не сможет выполнять что-либо осмысленное (без периодического вмешательства программного оператора, но с ним это будет уже не автономный организм, а просто программируемый бот!). А если у этого мозга появится стимул для побуждения к действиям, то непременно появятся и желания, а потом и цель их достигать, и сознание, чтобы обслуживать эти желания и мечтать о них, а далее со всеми остановками, вплоть до появления той эфемерной субстанции, которую мы привыкли локализовать почему-то не в мозгу, а где-то чуть пониже. (Вы скажете, что это уже кощунство, и ни в какие ворота не лезет: душа у робота! Впрочем, а есть ли она и у человека? Вопрос, требующий дальнейших исследований природы!). И тогда уж вместе с положительным стимулом нужно встраивать в его мозг и отрицательный - источник неприятных ощущений - некий потайной блок, который будет активировать боль и страх. И, конечно же, никак не обойтись без самого сильного предохранителя, который будет удерживать нового гомункула от неповиновения своему создателю: у биологического раба он называется страхом смерти, а у цифрового - ужасом исчезновения индивидуальной информации!
  "Итак, что в итоге у нас получилось? Неужели человек? Вопрос спорный, тем не менее, в искусственном мозгу андроида был воспроизведен тот же принцип, который выработала в нас природа за миллионы лет эволюции. Ведь ничего другого в мире не существует, и мы лишь копируем то, что было до нас уже миллиарды лет - то, что заложено в законы мира в момент его рождения, и исчезнет вместе с его гибелью. Но мы продолжаем тешить себя мыслью, что придумываем и изобретаем что-то сами".
  Возвращаясь к нашему вопросу об андроидах, все пошло не очень гладко, ибо постепенно стала намечаться все та же фигня, что в свое время и с живыми рабами: сначала это была бесплатная рабсила, потом они стала устраивать спонтанные бунты; потом это четко оформилось в борьбу за свободу; потом, когда свободу им номинально дали, началось отстаивание своих юридических прав; потом у них возникли требования к бывшим рабовладельцам, чтобы те повинились за века их унижения и эксплуатации; потом, как чертик из табакерки, выпрыгнула обратная дискриминация, и бедные "благодетели" взвыли; потом начали опасно тлеть уже забытые расовые конфликты, и ученым пришлось срочно разрабатывать и вводить (гласно и при всеобщем одобрении!) в технологию искусственного оплодотворения элементы генетического микса. В результате, в течение всего 2-3-х поколений произошла (так сказать, естественным образом, но искусственным путем) расовая унификация землян: на планете исчезли ярко выраженные расовые различия (были племена-отказники в странах 4-ого мира, но их было не так много), и, как следствие, испарилась сама собой и расовая неприязнь (жаль, однако, что подобным способом нельзя было устранить межрелигиозные проблемы, которые мучили человечество еще довольно долго).
  Я схематически описал путь рабовладельческой истории Земли (которая, уж простите, неизбежно упиралась в расовые различия), чтобы показать, к чему могла привести похожая ситуация с искусственными рабами. Слава богу, до этого не дошло (все же, люди иногда учатся на своих прошлых ошибках, и история нового рабовладения остановилась на этапе "бегства с плантаций"), но проблемы, требующие срочного решения, возникли. Время от времени андроиды убегали от хозяев и бродить среди людей. Происходили недоразумения, путаница, когда роботы выдавали себя за живых, ведь тогда очень редко для определения личности пользовались ИИК (индивидуальным идентификационным кодом), а были еще в ходу сетевые удостоверения личности, что для робота совсем не трудно было подделать. Повторю, что их почти никак нельзя было отличить от людей. Единственное, чем они (пока еще!) отличались от человека, это отсутствием эмпатии: они не сострадали ни к людям, ни к себе подобным. Они "жили" и выживали в одиночку, и это было для нас большим плюсом, потому что, если бы они еще стали сбиваться в сообщества, то нам пришлось бы не сладко. А так их более-менее успешно отлавливали поодиночке и утилизировали, и до разного рода революций и масштабных бунтов дело не доходило. Кончилось тем, что их почти совсем убрали с Земли и с других цивилизованных планет, а также изъяли из военных рядов ЧВК, потому что солдат, которому по фигу его сослуживцы и командиры, в бою ненадежный солдат! А если он еще и озлоблен на кого-то... Во время одной из военных операций произошел курьезный и пренеприятнейший случай: рядовой (андроид) плазменным резонатором начисто срезал верхнюю часть скафандра своему командиру (человеку), который, по словам робота, часто третировал его и угрожал непотребством. На судовом трибунале (как это ни смешно, но формально робот являлся военнослужащим, давал присягу, и на общих правах с людьми нес ответственность за свои действия или бездействия, а формальности на космических судах привыкли соблюдать строго!) он подтвердил свои слова записью из головного нейроконтроллера. Вот фрагмент их беседы, произошедшей в отсеке технических отходов незадолго до этого несчастья:
  "Ты чо мне тут вкручиваешь опять, ублюдок?".
  "Я сделал все, как вы сказали, капрал".
  "Ни хрена ты не сделал, башка твоя безмозглая!".
  "Это некорректно, капрал - у меня есть мозг!".
  "У курицы тоже есть мозг, да хрена ль толку!".
  "Простите, капрал, но курица не способна интегрировать...".
  "Молчать, скотина!".
  "Да, капрал! Слушаюсь, капрал!".
  "Ты знаком с устройством судового унитаза?".
  "Эта информация не входит в мой программный протокол, капрал".
  "Ну так учи матчасть, мать твою, потому что, если ты еще раз облажаешься, жопа резиновая, то я пущу тебя на запчасти для корабельного агрегата-ассенизатора".
  Конечно же, капрал шутил, но андроид шутку не понял (в отличие от офицерского состава трибунала: они едва сдерживали смех), и потому отнесся к ней вполне серьезно. На вопрос судьи: "И все-таки, рядовой, почему вы убили капрала Томпсона?", робот встал и спокойно произнес: "Ваша честь, он угрожал мне структурным изменением бытия. Я испугался". На этот раз люди не сдержались, и судебная каюта грохнула дружным смехом. Не в меру пугливого робота, разумеется, утилизировали на запчасти.
  Вот такая трагикомическая история произошла однажды, и подобные вещи (может, и не с таким страшным исходом, но все-таки) случались нередко. Теперь какое-то количество андроидов осталось в горнопроходческих шахтах на астероидах, и, конечно же, они были незаменимы на вновь колонизируемых планетах, проходящих начальную стадию терраформирования.
  Имея в виду все выше сказанное, было совсем не удивительно, что тогда в баре я с легкостью поверил в то, что нашим военным инструктором мог быть андроид. Тем более что кое-где в учебных заведениях их еще использовали (это не было секретом): они прекрасно знали свое дело, и были до безжалостности требовательны к своим курсантам. Собственно, в том, что я узнал, ничего экстраординарного не было, если бы не наши с ним разговоры по душам. По душам, мать его! И он еще зачем-то "втирал" мне про своего отца?! Черт, я был взбешен. И пьян.
  И надо ж такому случиться, что в этот момент на пороге бара появился капрал Том Сильвер. Он увидел нас, улыбнулся и направился в нашу сторону. И вот, когда он подошел, я бросил ему в лицо этот дурацкий пьяный вопрос: "Скажите, капрал, вы человек или... НЕ человек?". Он с удивлением посмотрел на меня. "Что с тобой, сынок? Много выпил?". Меня мгновенно прорвало: "Какой я тебе сынок!", - крикнул я ему. "Послушай меня! - с жесткостью во взгляде сказал он. - Не говори то, о чем потом пожалеешь". "Я жалею только о том, что...". Я замолчал. Может, ничего бы и не произошло, если бы он вдруг не сказал (наверное, чтобы вывести меня окончательно): "О чем ты жалеешь, сынок? Неужели о том, что видел во мне отца?". Внутри у меня все задрожало. Я хотел ударить его, но вдруг понял, как это будет со стороны: курсант-выпускник бьет андроида по резиновой морде - смеху ведь подобно! Но сдержать свои чувства я уже не мог, и потому плюнул ему в лицо. Он стоял не утираясь, и я думал, что он сейчас даст мне в морду. Но он только смотрел и смотрел мне в глаза. О, никогда мне не забыть этот взгляд! Нет, он не был злобным или ненавистным. Он смотрел на меня с какой-то непонятной скорбью, или даже - теперь мне так уже видится - с жалостью ко мне, идиоту. Но лучше бы он меня ударил тогда! Может, я бы теперь так не мучился. Ибо вскоре я узнал о нем такое, что впору мне было застрелиться со стыда (но узнал я это не в тот день, а гораздо позже, уже после возвращения из земного отпуска). Да, Додсон не соврал - капрал Том Сильвер был андроидом. Но он не сказал (вернее, не пожелал сказать) самого главного - того, что капрал был не совсем андроидом, и что когда-то он был человеком! Если уж говорить совсем точно, теперь Сильвер был не человеком и не андроидом, он был КСО - кибернетически совмещенным организмом.
  Да, к сожалению, так бывало, и не так уж редко. Знаете, как? В одном бою человеку отрывает взрывом руку. При теперешних технологиях это не страшно: делается биомеханический протез, и ты продолжаешь жить и воевать дальше. Разумеется, у руки уже не та чувствительность (рецепторы - штука сложная, и даже при современном уровне медицины очень трудно скопировать нервную сеть!), зато она сильнее, и она быстрее двигается. Ладно - жить с этим можно. Но вот впоследствии он лишается еще и ноги - происходит аналогичная замена! Но бывает так, что если человеку не везет, то не везет уже до конца. В военной энциклопедии описывался курьезный и страшный случай, когда одному бойцу вот таким образом постепенно заменили не только все конечности, но и все внутренние органы: от его тела остались человеческими лишь голова и верхняя часть позвоночника. Окончательная фраза (на мой взгляд, жестокая, неуместная и неумная) этой статьи была такой: "Так кто же перед нами: человек с приделанным к его голове телом робота, либо робот с человеческой головой на плечах?". С капралом Сильвером (в третьем его серьезном ранении) произошел еще более страшный случай: однажды, в атаке на вражеские капониры, он получил прямое попадание мины в грудную броню скафандра. Обычно, после такого никто не выживает: боевые скафандры очень прочные, но человека внутри скафандра от огромных перегрузок буквально превращает в кисель. В случае с капралом произошло чудо: каким-то образом он остался жив. Однако позже, на хирургическом столе, его тело, в котором не было ни одной целой косточки и ни одного неповрежденного органа (включая кости лица и глаза), отказалось жить дальше. Живым оставался только его мозг, жизнедеятельность которого искусственно поддерживалась медицинским автоматом. Позже его подключили к ИСО (интеллектуальная система ощущений), и таким образом он смог видеть, слышать и говорить. И тогда ему объяснили, что у него есть только один выход. Точнее, два: либо его мозг пересаживают и вживляют в биомеханическое тело андроида, и он продолжает "жить"; либо, если ему такая эрзац жизнь не по нутру (каламбур, ха-ха!), его отключают от системы, и он попадает в страну отцов. Однако стоит такая операция и новое тело не дешево, если, конечно, хочешь иметь "хорошее тело", а не какой-нибудь примитивный ходячий говношлеп - такой можно было приобрести и за счет страховки, с небольшой доплатой! Капрал согласился на операцию: кому ж охота к праотцам?! А поскольку к тому времени он заработал приличную сумму, то и тело он выбрал себе превосходное - лучшее из тех, что имелось в наличии (правда, денег после этого у него почти не осталось). Внешне это тело совершенно нельзя было отличить от человеческого, да и лицо капралу создали в точности таким, каким оно было у него раньше, до смерти - у него даже росли искусственные волосы, и он брился по утрам, как любой нормальный мужчина. Он мог пить и есть, хотя энергию (и для искусственного тела, и для мозга) он получал от тентолитовой батареи. Но если ты - точнее, твой мозг - хочешь получать удовольствие от еды, и кайф от выпивки или наркотиков, то почему бы не приплатить лишнего за искусственный желудок со всеми соответствующими причиндалами?! И, само собой, был у него и известный орган для получения самого приятного из человеческих ощущений: капрал мог доставить удовольствие женщине, и сам получить от нее все, что причитается мужчине. Ведь не секрет, что центры всех ощущений - удовольствия, боли, радости, душевных страданий - находятся у человека именно в мозгу. А мозг у капрала остался что ни на есть человеческий, и все человеческие желания в нем - тоже. А раз так, то что может быть проще: берешь и подключаешь "проводки" от искусственных органов к нужным участкам мозга, и - ву-а-ля! Говорят, еще в незапамятные времена пытливые медики проделывали подобные фокусы с лягушками и мышами, а уж в наше-то время... Только плати, и получишь все, что захочешь. Разумеется, в пределах здравого смысла: возможность ходить по воде, превращать воду в вино, а так же предвидеть результаты ставок на финансовых биржах он, увы, не получил (так гнусно пошутил медик-оператор, который завершал процесс его воскрешения).
  Вот так и стал капрал Сильвер андроидом, в душе оставаясь человеком.
  Все эти подробности я узнал на Марсе, когда уже прибыл с Земли для отправки в войска - Ганс рассказал мне, а ему кто-то еще. Я тут же побежал в учебной часть, чтобы найти капрала и на коленях молить у него прощения, но там мне сказали, что Сильвера сейчас на Марсе нет. Так я и убыл к месту службы с неуспокоенной совестью, и оскорбление, которое я нанес хорошему человеку, было для меня теперь пожизненным бичом. Но даже трудно представить: каково тогда было ему?! Особенно после тех теплых отношений, которые возникли между нами в последние два месяца, когда я, действительно, стал относиться к нему, как к отцу, а он ко мне, очень даже возможно, как к сыну... Поэтому я и не ждал ничего хорошего от его письма. Наверное, он проклинал меня, а может и вообще - желал сатисфакции. Интересно, почему он не прибил меня на месте прямо тогда? Ведь юридически он являлся человеком, и не обязан был сносить оскорбления от какого-то сопляка.
  Теперь мне в голову стала лезть какая-то мистическая чушь. На ум пришло это странное слово "карма", о котором я узнал недавно. Я подумал, что судьба может жестоко отомстить мне за мой поступок, и тогда свалится мне на голову эта самая карма, которую так опасались наши далекие предки. И весь этот кошмар, который случился с капралом Сильвером, может произойти и со мной! Я вдруг представил себя в теле андроида, как сигналы от моего мозга, намертво заключенного в иридиевую сферу, управляют неживым подобием человека - ходячим трупом..., и мне стало тошно. Неожиданно я вспомнил, как в одну из последних наших бесед с Сильвером, он рассказал мне о каком-то боевом товарище, которого в бою так изувечило, что остался в живых один только мозг, и тогда "его" из мертвого тела пересадили в тело андроида... Меня словно пронзило: "Господи, это ведь он тогда о себе рассказывал! Наверняка, если бы мы общались с ним подольше, он бы рассказал мне все... Боже мой!".
  "Ладно, - с тоской вздохнул я, - хочешь, не хочешь, а открыть письмо придется!". С душевной тошнотой я положил флешку на приемное устройство, потом облизнул палец и сунул его в отверстие сканера: файл мгновенно раскрылся передо мной в мерцающем пространстве лазерной развертки. Слава богу, это был текст: эпистолярного Тома Сильвера я еще мог выдержать, но вот голографический доконал бы меня вконец!
  Итак, я открыл текстовый документ и прочел в самом верху виртуальной страницы:
  
  "Дорогой Джон!...
  
  Неожиданно по внутренней связи корабля поступила команда: "Для всех: готовность 3!". Это значит, что вся десантура, кроме несущих вахту, должна отбросить свои дела и через три часа быть готовой к посадке в модули десантного крейсера. Это касалось даже тех, кто был "подшофе": им надлежало пройти весьма неприятную процедуру очистки организма и так же как все приступить к подготовке, ибо именно ради этого мы и находимся тут, а вовсе не для того, чтобы пьянствовать. Вкратце опишу вам процедуру этой очистки. Увы, это не старинная добрая клизма, не промывание желудка, и даже не прокачка крови через аппарат с очищающим картриджем-резонатором - это нечто более мерзкое, что-то вроде быстрой химеотерапии: где-нибудь поближе к воде, желательно в душевой кабинке, ты делаешь себе в зад инъекцию какой-то сложносоставной дряни, и вот через минуту уже корчишься на мокром полу под холодными струями, и тебя дико колбасит и выворачивает через все щели (слезы, сопли, остатки пищи из желудка, моча, кал... Часто даже кровь идет носом, потому что сердце начинает гонять ее нещадно, с частотой в 140 ударов), зато через 15-20 минут ты чист сознанием и телом как младенец, будто неделю не брал в рот спиртного. Жестоко? Да. А нефиг пить всякое дерьмо, никто ведь не заставляет! Кстати, я "попал на иглу" уже перед третьей своей операцией: месяц потом боялся даже легкий эль выпить!
  И вот я сижу в раздевалке и подгоняю последние элементы боевого снаряжения. Рядом со мной ефрейтор Йози Терц задумчиво рассматривает нутро своего ботинка, прежде чем всунуть в него ногу. Из-за переборки слышен визгливый фальцет капрала Хайтцмана: "Эй, кто-нибудь уже поменяет картридж в сортире?! У нас на корабле дефицит с газовой бумагой, что ли? Мне что теперь, жопу пальцем...".
  "Слыхал, как орет, сука! - с ласковой улыбкой говорит мне Йози. - Всегда этот Хайтцман перед атакой на толчке зависает".
  Я видел, как за пять минут до этого Йози выходил из уборной с газовым гигиеническим баллоном - видимо, поменял заправленный на пустой, гаденыш. Но я пропускаю мимо внимания эту мелкую пакость ефрейтора: не представляю, какие у них с капралом счеты, но это их дела.
  "А что так? Нервничает?", - только и спрашиваю я у Йози Терца.
  "Нет, какое там - срать он на всё хотел! Просто ритуал у него такой. Еще с молодости, видать, повелось. Здесь у многих свой ритуал перед боем. Но не потому, что нервничают, просто эти дебилы не в меру суеверные".
  "А у тебя какой ритуал?".
  "Не, я пока еще с ума не схожу".
  "А перед атакой тебе... не страшно?", - снова пытаю я его, поскольку для меня этот вопрос сейчас самый важный.
  "Не. - Йози смеется. - Знаешь, мне один умник однажды такую фигню прогнал. Прикинь, говорит: предела науки не существует, а раз так, то все когда-либо умершие люди непременно будут воскрешены. Может, это случится через сто лет, может, через тысячу, но ведь небытие для умерших длится мгновение: они воскреснут, не успев даже перевести дух! Поэтому можно сказать, что смерти не существует вовсе".
  "Идиот, этот твой умник".
  "Наверное. - Йози, наконец, всовывает ногу в левый ботинок: пневмозастежки тихо щелкнули - очередной элемент соединился в единое целое со скафандром. - Но знаешь, когда я так думаю, мне как-то спокойнее садиться в десантный модуль".
  "Не проще ли верить в царство божие?", - усмехнувшись, спрашиваю я.
  "Я агностик, - вяло отвечает Йози. - К тому же, хочется верить во что-то привычное. Хотя..., - он саркастично ухмыляется, - проснувшись лет этак через десять тысяч и увидев своих двухголовых потомков безо всяких признаков пола..., вспомнишь и о царствии небесном".
  Йози берет с подставки второй ботинок, и с таким же мистическим оцепенением начинает рассматривать его нутро.
  "Ага, агностик ты хренов!", - с улыбкой думаю я.
  Из туалета выходит Хайтцман и говорит, почесывая задницу (он в одних утеплительных подштанниках): "Парни, хотите клевый анекдот про смерть?" (очевидно, он слышал заключительную часть нашей беседы).
  "Не томи", - притворно просит Йози.
  "В общем, - начинает капрал, - один мужик просыпается утром и слышит стук в дверь. Он подходит и спрашивает: "Кто там?". Ему из-за двери: "Смерть пришла". Он: "Ну и что?". Она: "Ну и ВСЁ!". Гы-гы гы, - ржет сам себе капрал. - Поняли, парни: ВСЁ!".
  "Смешной анекдот, - с вялой улыбкой говорит Йози Терц. - Но малость неуместный".
  "Почему?" - Улыбка медленно сходит с лица капрала.
  "Потому", - поясняет Йози.
  Мы с ним встаем и выходим из раздевалки, идем по коридору до лифта и поднимаемся на шлюзовую палубу, где уже ждет нас большой десантный крейсер "Рыцарь Айвенго": он ощетинился своими "сотами", открытыми сейчас для посадки.
  И вот мы летим к планете в десантном крейсере. Точнее, мы, согласно боевому расписанию, сидим по местам в своих ВПДМ-10 (взлетно-посадочный десантный модуль). В них нас по десять человек, а всего таких модулей, в зависимости от задания, на крейсере может быть до ста штук. Процедура десантировании для самого десантника ничего особенного не представляет: выстрел вниз - и ты висишь на плечевых ремнях, которые не дают тебе расплющить голову об овальный свод салона, а отрицательная перегрузка словно вытягивает через горло душу. Потом пара минут невесомости свободного падения, и снова выстрел вниз, но теперь уже ты не в замкнутом металлическом нутре модуля, а на свободе, и под тобой раскинулся бескрайний чужой мир, в который ты стремительно падаешь, пока совсем уже над землей автоматика скафандра не включает за твоей спиной ранцевый двигатель. Я никогда не видел этого со стороны, но всегда пытался представить, как большой десантный крейсер, почти не снижая скорости и не заходя в стратосферу, раскрывает свое сотовое брюхо, в котором зияют отверстия выходных шлюзов. Отстрел модулей производится быстро - в два приема и в шахматном порядке, чтобы два соседних модуля не задели друг друга, пока они находятся на баллистической траектории. Потом включаются их собственные установки, и они огненным небесным цветком (скорость еще велика, и атмосфера горит на обшивке модуля) расходятся во все стороны. А примерно в километре над землей их брюха тоже раскрываются, и мы на скорости чуть ниже скорости звука отстреливаемся из своих модулей примерно по той же схеме. Должно быть, это красиво и похоже чем-то на двухступенчатый фейерверк. Считается, что фрактальные системы наиболее красивы своей нисходящей симметрией самоподобия. Представьте: каждый из десятков этих расходящихся бутонов также выбрасывает из себя по десять светящихся брызг (мы специально не маскируемся: при таком количестве десанта в этом нет особого смысла, к тому же, благодаря этому срабатывает эффект психического подавления противника, когда над их головами словно раскрывается гигантская сеть), и мы огненным дождем сыпемся с неба, словно семена смерти, ибо для многих, кто наблюдает этот величественный процесс с поверхности планеты, он и означает смерть. Реактивные ранцы плавно опускают нас на землю (я где-то читал, что в старые времена десант опускался на поверхность на каких-то кусках материи - вот это действительно была жесть!), но мы не бросаемся сходу в бой, чего мог бы ожидать от нас враг, а ложимся на землю, плотно прижимаемся к ней и выстреливаем вглубь нее абордажные иглы, которые надежно притягивают нас к поверхности. И вот, когда последний боец уже лежит на земле, а пустые ВПДМки, включив форсаж, покинули стратосферу, кружащий в ста километрах над поверхностью крейсер выстреливает вниз еще один подарочек для туземцев: "Огненного Джима". Заряд этой чудовищной игрушки порождает объемный стратосферный взрыв почти полумегатонной мощности (это не ядерный заряд, поэтому радиация отсутствует). Кажется, что все небо горит, потом вдруг с силой 7-бального землетрясения обрушивается на землю взрывная волна, и планета словно сходит с ума, подбрасывая на несколько метров все, что не было закреплено. Бедные туземцы теряют сознание, у них рвутся барабанные перепонки. Небо еще горит над нами, а мы уже на ногах, и усилители скафандров в быстрых прыжках несут нас вперед, на обезумевшего, оглушенного противника. Все это время крейсер из заоблачных высот дает корректировку командирам рот, они - нам, и мы действуем четко и слаженно, как на ученьях. И это мало похоже на реальный бой, скорее, на бойню, которую я не хочу описывать в подробностях, и которую я некоторое время потом вспоминаю с естественным отвращением, ибо почти все мы изначально не рождены убийцами. Через час все кончено: противник либо уничтожен, либо бежит, а чаще всего валяется ничком, мордой в землю, сжав голову руками. К чести сказать, таких мы уже не добиваем, это лишнее: придут местные комбатанты, наши союзники, и сами займутся пленными.
  За нами возвращаются наши взлетно-посадочные модули. Исполненные долга, мы садимся в них и убираемся восвояси. Мы сделали свое дело и можем быть свободны. До следующего раза. Но и после следующего раза в душе тоже останется мерзкое ощущение, что ты сделал что-то непотребное. И только после третьего или четвертого боя ты привыкаешь к этому, как к чему-то обыденному. Как к работе. Потому что так устроена наша психика: чтобы не свихнуться, она заставляет наши мысли огибать неприятные, омерзительные моменты нашей жизни. Говорят, что когда-то даже палачи не считали свою работу чем-то гнусным и недостойным. Они были уважаемыми в обществе людьми и добрыми гражданами. Они были заботливыми отцами и любящими мужьями, и после своей страшной работы приходили в свое мирное жилище и отдыхали в кругу семьи. И мы, когда вернемся на Землю, купим себе на кровно заработанные денежки хорошие дома, заведем свои семьи и будем растить детей... И будем вспоминать свою боевую молодость в кругу родных и близких, а они, открыв рты, будут слушать о наших подвигах на экзотических, далеких планетах. И мальчишки будут завидовать нам, и мечтать самим поскорее попасть туда и повоевать. Все это будет... если, конечно, мы вернемся. Живыми, а не в пластиковых ящиках. Тогда уж, разумеется, никаких семей, никаких детей, никаких воспоминаний... Что ж, во все времена были наемники - люди, которые за деньги продавали свое здоровье и свою жизнь. И свою совесть - это я начал смутно понимать уже тогда!
  Итак, наши потери в том бою: выведена из строя пара боевых роботов, а из личного состава пострадали пятеро. Из них трое раненных, причем, один из них при посадке застрял в скалах, вниз головой, и чуть не погиб от кровоизлияния: скафандр компенсирует перегрузки, но на этой планете слишком уж большая гравитация! Слава богу, что его сигнальный маячок был включен, и беднягу сразу нашли (в каждом боевом подразделении при высадке имеется аварийно-спасательная группа, состоящая из трех человек). И еще двое были убиты - один из них (вот уж мистика!) капрал Хайтцман: крупнокалиберным снарядом туземцев ему срезало шлем вместе с головой. Те из туземцев, кто пересидел взрывную волну "Огненного Джима" под землей, в бетонных укрытиях, кое-где встретили нас неслабым минометным и артиллерийским огнем - основным источником поражения для нас: их пули, даже если они бронебойные, для наших фуллереновых скафандров не страшнее мячиков от скретча, зато прямое попадание снаряда или мины в скафандр может и убить. Наш прочный скафандр зачастую выдерживал даже силу контактного взрыва, но вот то живое, что было внутри него - отнюдь не всегда: кинетическая энергия ударной волны создает моментальные перегрузки до 300g, и никакие скафандры не могут их компенсировать.
  Потери же противника никто никогда не считал (обычно соотношение потерь - один к ста!) - эта статистика не для современных войн, и нам оно без надобности. Пускай считают туземцы: может, в другой раз сдадутся без боя, меньше нам будет работы.
  Большая война на одном из материков этой планеты идет уже третий год (два же остальных материка и вовсе не в зоне нашего вмешательства - там ничего интересного для нас нет, им повезло). Мы воюем на стороне наших союзников, но делаем это не так уж часто, во всяком случае, не так часто, как им бы этого хотелось и как они нас просят. Нам незачем лишний раз рисковать и растрачивать свой арсенал, пусть сами воюют, лентяи, за свое тотальное господство. Все равно нам нужны только их рудники, ибо Дзета Дабиха не годится для терраформирования под наш вид: ускорение свободного падения в 3g дает аборигенам шанс на выживание, и то, что родная планета прижимает их к своей груди с троекратным земным усилием, это их счастливый билет. Зато разведанные запасы иридиевой и теллуровой руд тут необычайно велики. Нам нужен лишь свободный доступ и добыча в течение обозримого будущего, пока новоявленное правительство не будет сметено какой-нибудь революцией их полуголодного населения - а это обязательно случится, раньше или позже. И тогда нам придется либо снова воевать, либо собирать монатки и уматывать прочь.
  Да уж, мы далеко не филантропы и не герои из космоса, помогающие местному населению свергать ненавистных тиранов и достигать технического благоденствия - этим либеральным дерьмом пусть занимается Корпус Мира. А нам плевать на них! Даст бог, со своими проблемами они разберутся сами. Нам, землянам, тоже никто не помогал. Правда, нам повезло больше: пока мы были слабы и беспомощны перед возможным инопланетным вторжением, нас минула чаша сия, и каким-то чудом злые монстры обошли стороной наш сектор галактики; не пришлось нам умываться кровью, отбиваясь от них; не пришлось отдавать родную планету и ее недра; не пришлось вымереть или же переселяться на непригодные спутники солнечной системы, наскоро подготовленные для людей "щедрыми" захватчиками, которые из остатков морально-этического самоуважения не пожелали проводить тотальное истребление целой космической расы. Кстати, когда была такая возможность, земные устроители и магнаты тоже шли на такое - разумеется, не из "человеколюбия", а под давлением земных миротворческих организаций. Но это уже нашу военную компанию не касалось: к тому времени мы были далеко - мы шли дальше!).
  Через год наше дело в системе Дабиха было сделано, и на планету стали прибывать геологи с оборудованием и бригады инженеров (рабочих набирали из местных, и они были рады до чертиков возможности заработать!). А мы "переместились" на другую базу в новую систему (только личный состав, малогабаритное оборудование, вооружение, обмундирование и предметы личного быта), оставив на этой базе охрану в 150 человек, готовых по первому зову гражданских высадиться на планету в месте конфликта. Кстати, теперь все мы, участвовавшие в этой прагматичной, достойной борьбе за ресурсы, будем иметь свой процент от прибыли: соответственно заслугам каждого, между бойцами и командирами распределяются акции закрытой рудодобывающей компании, военными подрядчиками которой мы являемся. Все по-честному: воевали - отдайте наше! А вы что думали? Что мы грабим жилища бедных туземцев, запихиваем их драгоценные побрякушки в свои вещмешки, складываем золотые пиастры, динары и дублоны в кожаные мешочки, как это делали средневековые наемники или пираты южных морей? Нет, что вы, мы давно уже цивилизованные пираты, мы пополняем лишь свои электронные кошельки, находящиеся далеко отсюда, на нашей родной планете.
  5/1-я планета в системе 72-й Геркулеса, Гера, почти в точности походила на нашу Землю: диаметр и масса - до десятых долей!; соотношение водной поверхности к суше - три к одному, так же, как и у нас; состав атмосферы почти такой же, только кислорода там было чуть больше (не 21 процент, а 23), чуть меньше азота, и еще 2 процента аргона, 1 криптона, 1 СО2... И на ней так же жила цивилизация разумных существ, которые были очень похожих на нас. Собственно, на Земле, где-нибудь на многотысячной нигерийской рыночной толкучке, на "гереанина" никто не обратил бы внимания: темная кожа с немного синеватым отливом, немного заостренные уши, слегка увеличенные глаза - подумаешь! Какой-нибудь пигмей произвел бы куда большее впечатление. В общем, Гера была не просто идеальным кандидатом для терраформирования, а почти точной копией нашей Земли, за исключением того, что на ее орбите вращалась не маленькая Луна, а планета - двойник Юнона (она числится как 5/2-я 72-й Геркулеса). Юнона тоже была обитаемой, только немного меньше в размерах (0.9 диаметра и, соответственно, 0.7 сила тяжести) и состав атмосферы соответствовал раннему развитию биосферы (меньше кислорода, больше СО2), и, к тому же, по неизвестным причинам она сильно отставала в геологическом развитии: согласно земной геохронологической классификации, там шел триасовый период - века, когда в во флоре главенствовали папоротники и хвощи, а в животной фауне - рептилии и динозавры. Обе планеты были полностью синхронизированы, то есть, всегда повернуты друг к другу одной стороной.
  Да, здесь уже нам предстояло повозиться подольше, чем на Дзете Дабиха. Здесь придется договариваться с туземцами либо о совместном проживании (на что они вряд ли согласятся, да и для землян это будет геморроем в известном месте, который со временем перерастет в неминуемый конфликт), либо об их переселении. Либо... решать вопрос более радикально. Жестоко? Да. А что, не так поступали люди на Земле в Средние века? Конечно, проще всего было переселить герианцев на соседку Юнону (предварительно перебив всех динозавров и прочих опасных гадов), но и ее было жаль терять для заселения нашими колонистами: представьте, как это удобно и красиво - две обитаемые планеты всего в каких-то полумиллионе километров друг от друга!
  Впрочем, у жителей Геры был шанс, что мы оставим их в покое: некая могущественная инопланетная цивилизация (причем, никто не знал, откуда они, что осложняло возможный военный конфликт) оспаривала наше право на эту систему. Они, якобы, выступали за мир, и за то, чтобы все оставили в покое эту молодую цивилизацию, которая всего пару десятилетий как научилось пользоваться электричеством. Мы, разумеется, знали, что как только мы уберемся оттуда, эти иуды с радостью займут наше место и примутся сами дербанить этот лакомый кусочек. Откуда мы это знали? Да ниоткуда! Просто такова была наша доктрина, и, разумеется, доктрины всех наших соседей тоже были аналогичными. Ибо в галактике, насколько нам было известно, все действовали так, а все эти пацифистские сопли о мире и о развитии "меньших братьев наших", весь этот бред, достойный "галактического совета по правам малых народов" (к которому никто серьезно не относился) - это всего лишь отвлекающий маневр, пыль в глаза, чтобы опередить, обмануть, занять пространство, которое сегодня все больше сокращалось между соседними сверхдержавными расами. Сейчас в галактике царило этакое "галактическое средневековье", где расы, обладающие силой и влиянием, старались захватить, присоединить к своим империям как можно больше территорий. Это уже потом, когда мир будет поделен, и границы будут четко установлены, все мы будем заниматься благотворительностью, продвигать морально-нравственные устои, будем помогать малым народам и протягивать руки помощи гибнущим, неразумным братьям по разуму. Все это потом, а сейчас надо воевать, надо хапать, надо отнимать и присваивать. Да, мир жесток, но, в конце концов, не таким ли создал его Господь?! Зачем Он сделал мир таким кровавым?, мог ли Он сделать его более мирным и благонамеренным? - это уже совсем другие вопросы, из разряда вечных и, увы, не решаемых.
   Продолжение следует...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"