Аннотация: Для противостояния испанским грабителям, владельцы островного отделения Вест-индийской компании решают привлечь самых жестоких преступников. Даже таких, которые носят ужасные шрамы на ладонях с выжженными цифрами по числу убитых ими, в народе названых "дырявые". Задумка хитра, но все ли в ней так гладко?
AlexBlade.
Черный парус.
Для противостояния испанским грабителям, владельцы островного отделения Вест-индийской компании решают привлечь самых жестоких преступников. Даже таких, которые носят ужасные шрамы на ладонях с выжженными цифрами по числу убитых ими, в народе названых "дырявые". Задумка хитра, но все ли в ней так гладко?
Удача.
Старший помощник губернатора месье Бьюфи всегда считал себя удачливым до костяшек мизинца, как поговаривал его папаша. Ему только 34, а он уже уважаемый в округе человек и по правде сказать, не зря. Кто поднял доходность шахт? Бьюфи. Только львиную долю его авторитетности и славе стоит приписать не этому достижению. Кто придумал новую форму судебной системы по борьбе с преступниками да такую удобную, аж придраться не к чему? Бьюфи. Вот она звездная возможность, вовремя пойманная!
Еще бы попробуйте и наказывать по законам губернии и королевский приказ о помиловании выполнять. Данная проблема считалась практически не решаемой. Согласно королевскому велению каждый сотый преступник, приговоренный к смертной казни, должен быть помилован и вознагражден "добротой" его величества - заменой наказания на пожизненную каторгу. Хотя Бьюфи не считал данную замену такой уж добротой. Но политика вещь штука сложная. И в погоне за мимолетным одобрением черни на что только не пойдешь. Король велик и мудр, а вот местное население было совсем не радо, когда их лишили столь яркого зрелища, как публичная казнь пусть даже и сотой доли. Старший помощник предложил заменить казнь публичными пытками с присутствием всех желающих, и оказался на коне славы. Преступник, оказавшись благодаря королевской милости, на помосте палача испытывал на себе поистине адские муки, в усладу толпе и к довольствию губернатору и его супруге. Стоит сказать по правде, Бьюфи проявил всю силу и изощренность своего ума для предания данного действия популярности новой театральной постановки. В начале, после долгого и подробного описания преступления, совершенного наказуемым - толпа чувствует злобу и страсть мести. Происходит этакий разогрев публики перед главным действием. Преступник, до сей минуты, спрятаны под толстым полотняным мешком, является воочию жаждущей крови толпе. И вот она кульминация, время проведенное в заточении не придает привлекательности и обросший, давно не мытый субъект не вызывает жалости, тем самым подтверждая справедливым его присутствие здесь и сейчас.
Палач - дирижер, заставляет осужденного стать на колени и положить руки на колодку. Прождав минуту и дождавшись тишины достойной гробниц почтенных фараонов, закрепляет скобы на запястьях ладошками вверх. И словно палочкой добиваясь высокой ноты, острым концом кирки и ударом молота пробивал ладонь жертвы. Крик. Не просто крик, а именно Крик. Сознание оставляет преступника и разорванная плоть и нервы кричат сами по себе. А мозг воет ведь, это еще не конец и правда, снова звук тупого удара и вторая рука превращаться в окровавленный блин с огромной рваной раной посередине. И вот первый этап превращения человека в "дырявого" окончен, далее последовало выжигание цифр на локтях соответствующих по числу загубленных душ. И вот обессиленного, а зачастую и в обмороке преступника привязывают к столбу на руки цепляют две гири и засовывают их в соляной раствор. Ежели жертва в бессознании то ему "повезло" и он больше не почувствует жжение соли на изуродованных руках. А вот если еще в состоянии понять суть происходящего, то попытается оттянуть момент омовения, напрягая мышцы. И толпа оживает - гвалт и ставки сопровождают мучительные потуги несчастного. Начинается счет- толи булочник, толи кузнец произнесет -"один". Подхватит сосед и вот уже вся масса, скандируя друг другу, считает до шестидесяти. Стоп тишина - первая минута прошла и первый медяк, сухо прозвенев, упал на помост палачу. Вторая минута и вторая монета, третья... снова крик наказуемого и тихий всплеск и громкий всхлип. Еще одним "дырявым" пополниться местный рудник. Девять медяков сегодня заработал палач сверх губернской платы. Благодарность толпы за хорошо проделанную работу. Удачный день.
Прибыль.
Седьмой корабль за последний месяц. Руководство островного отделения Вест- индийской компании в лице сэра Баля и сэра Живан вместе с присутствующим в качестве почетного гостя губернатором, собрались на срочной приватной встречи для решения злободневной проблемы. Суть, которой очень проста и страшна - потеря прибыли.
Корабли компании подвергаются постоянным нападениям по жестокости которых до того не было равных. Ни заложников, ни требований о выкупе товара. Просто смерть. Убивая всю команду, грабители топили корабль, предварительно основательно его, почистив на предмет ценностей. Вроде практика пиратов, но те не убивали пассажиров и не топили корабли. Да и команда редко становилось жертвой после захвата судна. Бывало во время абордажа кто-то из экипажа по недомыслию, убивал родственника или друга какого-то знаменитого пирата, становясь объектом мести. А вот так всех подчистую, словно скот, при этом отрубая руки-ноги еще живым людям, не укладывалось в голове. После посещения мест трагедий сэр Баля не мог неделю прикоснуться к еде. Запах тлена и вид багряной воды, кишащей рыбой и гниющими останками, преследовал его и во сне и наяву.
Теперь с трудом, получается оснастить корабли - моряки и пассажиры отказываются выходить в море. Общество негодует, в числе погибших были родственники влиятельных людей острова. Губернатор осознал всю тяжесть ситуации, получив анонимное предупреждение о том, что пора бы решить данную проблему, а то придется сменить губернатора. Сама угроза для губернатора пустой звук, но вот способ передачи и манера заставляют насторожиться. Дорогой экипаж, бумага элитных сортов, изысканный подчерк и слог. После этого случая губернатор принял самое активное участие в расследовании и поимке грабителей. Но все оказалось тщательно. Удалось выяснить, что все нападения происходили в бухтах или гаванях. Еще одна загадка в загадке, что же заставляло корабли становиться на стоянку, отклоняясь от заданного маршрута и покорно ждать, когда их начнут грабить. Что бы сопровождать корабли военным эскортом не хватает сил местного корпуса, а патрулирование нечего не дало.
На встречу с сэрами Баля и Живан губернатор пришел с подготовленным помощником Бьюфи планом по поимке морских грабителей. Иногда губернатор даже не знал как ему вести себя со своим вроде бы подчиненным ему Бьюфи. С одной стороны собачья верность доказана много раз в закулисных схватках и интригах, а с другой стороны расчетливый и деспотично настроенный ум. Внутри себя губернатор обнаружил страх к своему помощнику. И не очень-то был этим удивлен. Зато все задумки Бьюфи при всей своей кажущей и не только жестокости, всегда были эффективны и приносили желаемый результат, зачастую даже превышая его. Но этот последний, полностью разработанный и прописанный во всех деталях план Бьюфи по прекращению грабежа, заставил даже губернатора содрогнуться и лишь, спустя пару дней остудив, свой пыл и гнев он снова принялся за изучение подробностей плана. Сегодня же губернатор должен будет стать защитником задумки помощника и в этом просматривалось что-то странное и туманное. Оппоненты губернатора выслушав и промолчав около четверти часа, в один голос сказали - нет.
На что губернатор усмехнулся, ведь вспомнилось как сам он недалече как пару дней назад кричал на Бьюфи и угрожал уволить того если он не вылечиться от сумасшествия. Возможно, начни губернатор горячо доказывать правильность и необходимость плана, то встретил бы отпор. Но усмешку не ожидали от него. Губернатор по собственному опыту понял, что оппонентам нужно время осмыслить и переварить сказанное им. Предложив сэрам опробовать вино нового урожая, губернатор за весь вечер даже намеком не выдал своей заинтересованности в решении вопроса о неуловимых грабителях.
- многоуважаемые сэры, что вы сможете сказать по поводу игры труппы великого Мелена?
- так ли он велик, или его главное величие основано на его родстве с жителями вашего острова...
- ха-ха,- шумный смех губернатора позволил державшемуся до той минуты, льду между собеседникам дать трещинку.
И как бы легко и непринужденно было вспоминать гримасы артистов и ошибки постановщика, а дело требовало внимания. Так в чем же чудовищность плана по борьбе с морскими охотниками за товаром компании?
План прост и гениален - для ловли грабителей набрать команду из преступников и под строгим присмотром роты мушкетеров отправить ее в море. Для того что бы преступники не забивали себе головы о попытках побега и бунта, Бьюфи утверждал, что знакомый доктор смог приготовить медленно действующий яд который сможет убить человека спустя месяц. Для яда есть противоядие, которое станет гарантом возвращения преступников на остров. Условием их возвращением станет уничтожение грабителей. Фактически, предполагалось выпустить на свободу самых отъявленных и кровожадных из отбросов общества. Дилемма состояло в том, что сам губернатор в принципе согласен подписать указ об их пусть и временном, но все же освобождение. Человек по приказу, которого осудили и наказали каждого из освобожденных станет их "амнистией". Не стоит, и исключать желания бывших заключенных - грабеж, кутеж, и месть. Еще одна "изюминка" плана состоит в том, что местная тюрьма не способна восполнить все необходимые должности будущей карательной команды. Необходимы были не просто убийцы насильники и дебоширы - а именно со знанием морского и военного дела. И как на зло, только на руднике содержаться наиболее подходящие люди, и проблема не в хозяевах рудника, местных торгашей - все они подчиняться губернаторскому слово - а вот сами люди в большинстве своем "дырявые"- самые страшные из преступников... И на роль капитана нашлась лишь одна кандидатура, молодой и талантливый Габриель Бланк, "дырявый".
Однодневный капитан.
В начале тридцатилетия мы чувствуем себя пусть и не богами, но людьми вершащими судьбу мира. И как не кому нам близко выражение "море по колено", свобода молодого взгляда на жизнь. Что может быть прекраснее выпускного, на котором вам вручают патент капитана, на вас обращены взгляды всех девушек в округе. Еще бы в новеньком кителе совсем недавние курсанты пытаясь показаться настоящими мужчинами не жалеют своих отходных сбережений. Пусть будет море вина и окружат нас красотки легкого поведения. Ведь завтра мы уже поступаем на службу его величество. По правде говоря Габриель Бланк мало чем отличался от выпускников морской академии того времени - пьян и весел. Только может талантливее своих сокурсников во время учебы, и бывшим редким курсантом, проводившим большею часть свободного времени в библиотеки за чтением старинных фолиантов о морском деле и истории кораблей, вместо пирушек и попоек.
- Габриель, еще по стаканчику? - слышится голос товарища, имя которого выпало из головы.
- А то, как же - поддерживает уже знакомый голос лучшего друга и постоянного собутыльника Жозе.
-Что бы такого сотворить в наш последний гражданский вечер?- подтягивает Габриель.
- Да, что тут поделаешь - выбирай бокал пообъемнее и девушку с такими же формами и вперед.
- А что слабо тебе одному управиться с кораблем? - начинает Жозе, славившийся в отличии от Габриеля шумным и веселым времяпровождением.
- Кому мне? - в пьяном порыве вскрикивает Габриель, - айда на пристань и я покажу вам настоящего капитана в деле.
- Да уж ладно бахвалиться - снова голос забытого товарища.
- Ставлю на Габриеля ящик вина - кричит Жозе.
- Кто осмелиться готов поставить против или собрались одни трусы?
- Ставлю ящик на то, что этот хвастун не сможет заставить корабль сдвинуться с места и вернуть его обратно.
После таких слов у Габриеля не оставалось выхода - либо делать то что сказал либо слыть болтуном и пустозвоном. Согласитесь, что в пьяной молодой голове мысли о трусости мешаются с мыслями о благоразумии. Сказано - сделано, все двинулись на пристань. И откуда столько народу набралось - зрителей желающих посмотреть на успех или неудачу молодого выпускника. Большинство людей не связанных с морским делом воспринимали это лишь как забаву - ну покатается мальчишка или опозориться. А моряков бывавших в плавании, не кто и слышать не хотел - ведь те предлагали остановить данное зрелище, что-то про опасность твердили.
И вот она пристань, пришвартованные красавцы - корабли. И не какие-то посудины, а настоящая гордость островного флота, быстроходные галеоны. Будь сейчас не поздний вечер с его сумерками и туманом. Будь там хоть одна малогрузная яхта, возможно, все бы окончилось благополучно...
Габриель ловко взобрался на ближайший галеон, держа в одной руке початою бутыль вина. В островной бухте не имелось внутренней охраны, да и кому вздумается воровать корабль? И потому по приказу Габриеля товарищи оставшиеся обрубили канаты и начали махать руками, поддерживая одинокого новоиспеченного капитана. Сам капитан, быстро пробежав вдоль палубы и обратно, освободил руль и поднял якорь. Затем принялся спускать паруса и вроде бы не спеша корабль тронулся. Аплодисменты, зазвучавшие с пирса стали сладостной нотой для гордости Габриеля. Решивший не разочаровывать зритель направил корабль к выходу из бухты с намерением развернуть корабль и вернуться к месту швартовки. И вот корабль набирает скорость и крики стали почти не слышны, еще бы почти миля отделяет корабль от берега уже. И опьяненный ветром и вином Габриель решает не останавливать растущую скорость корабля в надежде заслужить бурные овации и другие признаки уважение, но уже от представителей не мужского пола.
До выхода оставалось не более полумили, как неожиданно справа появился прямо по курсу пассажирский корабль. И о боги капитан ничего не знавший о приближаемся к нему галеону, ведь предупреждающий маяк горел "свободный путь", вел корабль на всех парусах. Узость этого места в бухте и заставило поставить сигнальный маяк. С одной стороны возможность прохода только одного корабля притормаживала морское движение в торговый сезон, а с другой давала возможность малыми силами удачно обороняться в случаи нападения от превосходящих сил противников. Толи неверный расчет капитана встречного судна толи большая скорость обоих кораблей сделало их столкновение неизбежным. И Габриель, поняв всю чудовищность последствий, бросает свой корабль вправо на скалы надеясь разбить свой галеон, тем самым давая возможность встречному проскочить пусть и по обломкам. Да только расстояние мало и парус как, назло надувшись попутным ветром тянет корабль не слушавшись рулевого. А капитан "пассажирского" решил проскочить между кораблем и скалой. Вот цепочка случайностей сложилась в черный платок смерти и как результат - галеон Габриеля всей ужасающей силой военного корабля, а именно заботливо укрытым корабельными мастеровыми листами железа носом таранит гражданский борт. А у того на борту двести пассажиров и человек тридцать команды. Треск, крик и оба корабля силой движения галеона ударяются о скалу.
На суде зачитан приговор,- за убийство более двухсот человек, за порчу военного и торгового имущества. Лишения патента капитана и смертная казнь. И хоронить его будут не с почестями хоть и грешного, но военного, а как простого убийцу. Второй судья встает и зачитывает указ короля о помиловании и заменой смертной казни пожизненной каторгой с предварительным публичным наказанием. Габриель осознает, что в двадцать один год, ему предстоит стать "дырявым" - позором и ужасом острова. Формально Габриель побыл капитаном один день вернее один вечер...
"Дырявые"
Судьба злодейка сыграв с Габриелем, подкинула ему карту с двумя ликами - вроде и смертник осуждаемый всеми жителями острова и презрен офицерами и студентами морской академии, а посмотреть ведь и жив пока и молод. Процедура превращения из перспективного офицера в случайно помилованного волею неведомого жребия преступника - произошла на удивление быстро, сказался отлаженный механизм правосудия острова. И вот спустя неделю после судебного приговора наступил час боли - за Габриелем пришли пополудни. Поход на площадь в мешке остался малоприятным мероприятием в памяти бывшего капитана, тычки и пинки стражи оставили свой след и на теле тоже. Да все мы стараемся представлять себя в лучшем для нас свете, мол и боль мы перетерпим и врагам на зло ни пророним не звука. Только в реальности сила тела над разумом зачастую преобладает и многие зрители смогли "насладиться" игрой одного актера в театре пыток и боли. И вот Габриель, запачканный в крови и мокрыми от пота и мочи штанах, стоит привязанный к столбу в ожидании соляной ванны. Пауза в последнем элементе страшного ритуала произошла по причине срочного дела у губернатора, и потому дабы ускорить процесс пыточного колеса решили в последнем соленом этапе сразу поставить к столбу двоих преступников. На помост подымают второго человека огромного в плечах и ростом выше на две головы палача. Мешок снят и перед очами недовольной сокращения пыточного шоу толпы предстал огромный негр. Широко оскалив белоснежные зубы сей дитя африканского континента зарычал и выпучив глаза, начал покрывать окружающих словами мало понятных по звучанию, но хорошо воспринимаемых по смыслу. Проклятия, слетавшие с его уст могли бы поколебать веру доброго христианина в их собственный ад, если бы тот смог понять к чем ему готовиться в пыточной камере предрекаемой чернокожим. Но после минутного шока толпа опять приняла бразды правления главных зрителей и начала скандировать, когда стража с силой и мучениями приковала ладони гиганта. И вот удар, и снова крик и вот тогда можно понять, что как близки мы все люди нашей земли и черные и белые и красные, в моменты адской боли мы все теряем часть себя и единый способ ответа, крик неотличим как у первых, так и вторых, и третьих...
И вот двойная кульминация обеденного зрелища, двое и соленная ванна. Привязав гири к четырехрукаму созданию, палач и стража умудрились сковать левую руку Габриеля и правую руку чернокожего и наоборот, оставив между их спинами столб. И сейчас толпа начала свой отсчет. Габриель решивший что просто окунет руки без борьбы в надежде потерять сознания и прекратить позор, встретил неожиданное сопротивление в чернокожем. Тот старался наоборот удержать вес гирь и опавших рук Габриеля. То ли из чувства солидарности к такому же "дырявому" как он сам Габриель начал помогать негру. Почувствовав, что тот начал сдавать, юноша напряг остатки сил и удержал гири и руки скованного вместе с ним человека. Дав тому возможность расслабиться и передохнуть. Уже девятнадцатый медяк упал на помост, и толпа начинала волей неволей сочувствовать преступникам. Как отдавая дань их мужеству и смекалке.
Габриель, поняв, что им осталось продержаться от силы пару минут решает позлить на последок своих мучителей.
- Эй ты сосед, -сквозь зубы процедил Габриель- по-английски понимаешь?
- я может и черный , но не тупой- последовал басовитый ответ.
- тогда по моей команде начинай вкручивать левую руку внутрь к столбу
- не знаю зачем это тебе, но я согласен
- а говорил что не глупый,- попробовал пошутить Габриель, на что услышал рычание.
- лан без обид. Готов? Тогда давай.
И вот две руки начали делать круговые пассы тем самым, как бы повторяя якорное подъемное колесо, и цепь вместе с гирей наматывалось подобно якорю.
- а теперь правой! Давай!
И вот вторая пара рук повторяет такие же движение и двое стоящих через столб спина к спине человека на весу держат гири с цепями.
- а теперь отходи от меня как можешь дальше, только не выверни мне плечи и сразу же падай на колени. При этом постарайся перекинуть гири через край ванны. Тяни!
Позже свидетели рассказывали следующие факты, мол, упав на колени оба "дырявых" выгнули руки, что был слышен хруст суставов. Но этим счастливчиком удалось своего добиться - стража долго еще пыхтела, распутывая цепи и пытаясь силой окунуть руки преступников. После тщетной попытки засунуть дырявые ладони в соль, побежали за рогатинами и держа с каждой стороны погружали по очереди каждую сторону. Монеты давно уже прекратили пополнять карман палача. И вроде все сделано как надо, а толпа стояла и молча, смотрела как обессиленных и покалеченных снимали с помоста и приковывали к телеге запряженной парой волов. И даже после того, как телега с волокущимися по земле еле живыми телами скрылась за поворотом в направлении рудника, прошло немало времени прежде чем один из толпы понурив взгляд, пошел прочь с площади, а за ним еще и еще. Сегодня казалось, кровожадная и многоликая толпа насытила свою потребность в жестокости, и даже до конца не смогла переварить, как переевший первый раз в жизни сало молодой волчонок. Уходили, молча, и кабатчик вместо веселых и подробных рассказов о том, как и сколько, продержались новые "дырявые", услышит угрюмое молчание...
История чернокожего вождя.
Проклятые белые приехали в мой дом, увели моих людей, оскорбили моих богов, так размышлял великий вождь племени умамбы Умамба. Вот уже многие луны Умамба и его предшественники носили это имя их основателя Умамбы, зверя смерти - льва. Каждый вождь становился оным, убивая в честном бою старого вождя и поедая его сердце, как символ власти и мудрости. И вот в дни правление Умамбы- нынешнего племя мало голодало, много голов врагов были высажены вместе с частоколом вокруг селения, имя вождя Умамбы приводило в трепет соседские племена ибо был он хитер и скор на расправу. А тут англичане с их грохочущими палками и блестящими копьями и тесаками. Что могло племя в числе трех сотен воинов против лавины хорошо обученных батальонов Его величества? Лишь проиграть и потерять все ценное и жен и детей и дом. Умамба в момент нападения захватчиков на его деревню, отсутствовал по причине сватовства в соседнем дружественном селении с целью приобрести молодку в свой и без того многочисленный "гарем". Невеста была хороша, да и союз с соседями предполагал расширения влияния Умамбы и его племени после смерти отца невесты-вождя.
Лишь почетный эскорт из лучших воинов сопровождал Умамбу вместе с шаманом. Сей тщедушный старик, проживший много лун еще до рождения отца Умамбы, попортил кровушки молодому вождю. Но сегодня Умамба нуждался в нем как никогда. Шаман мог не только пугать детей своими странными ритуалами, но еще и понимал много чего в разных травах и умел варить сонное зелье и яд для кабана. Сначала Умамба думал изготовленный шаманом яд использовать для смачивания стрел, но быстро отказался от этой идеи, так белокожих было слишком много и поразить сразу всех не представлялось возможным.
Ночь. Черная, никем невидимая тень проникает в лагерь белокожих, вот котел с едой и вот мешочек с безвкусным ядом высыпан в него. И снова тень проходит мимо караула.
Завтрашний день стал для черного вождя поистине "черным". Толи повару не понравился вид вчерашней еды, то ли солдаты захотели свежатинки, но весь котел со вчерашней похлебкой был отдан на съедение рабам. Представьте себе, что пережил тот, который обещал защищать свое племя от всех невзгод. Он их защитник стал их погибелью. Белокожие никогда раньше не сталкивались с такой болезнью, которая за половину дня унесла несколько сотен жизней рабов. Но их командир быстро сообразил, что это связано с едой и что дело не обошлось без постороннего вмешательства. И закричал на своих людей, показывая в направления, куда следует им идти. Умамба видя, что произошло, приказал оставшимся воинам и шаману уходить глубоко в лес, а сам, дабы отвлечь белокожих начал продвигаться с шумом и крикам в противоположную сторону. Сея погоня не могла быть долго - убегающий знал, что его людям понадобиться около часа, для отхода на безопасное расстояние. И дабы прекратить дальнейшие поиски вышел навстречу преследователям.
И вот осужденный английским судом не за гибель сотен людей, а за порчу имущества в виде сотен рабов, он стал дырявым и стоял спина спиной рядом с проклятым белокожим...
Рудники.
Иллюзия жизни. Золото и кровь. Только первое принадлежит не заслужено местным дельцам и вельможам , а второе по праву правосудия каторжникам.
Даже там где палящее солнце и непосильный труд, находиться место для распрей и драк. Кто за похлебку прирежет соседа, кто лучшее место на полу "поможет" побыстрее уйти в мир иной случайному незнакомцу. Да только таких, находилось единицы - новички, считавшие себя сильнее и наглее всех. Участь их была незавидна, а жизнь коротка и смерть подарком для них была. Для поддержания порядка приходилось устраивать показательное зрелище с переломанными руками и ногами.
В кажущем хаосе царил незримый порядок. Три силы управляли укладом и бытом рудника.
Первая из них в лице надсмотрщиков счетоводов и начальника рудника, соблюдали правила распорядка и план добычи золота. Подгоняли отстающих, добивали ослабленных и больных. Тем самым освобождая "рабочие места" для новых каторжан.
Вторая, но не менее влиятельная, совет каторжан. "Голосом" и "Головой" которого выбирался самый авторитетный и знаменитый преступник. Вроде совет и носил функцию управления и совета, только зачастую мнение выборного головы считалось главным и непререкаемым. Совет следит за внутренним порядком, чин по чину. Кому где спать, кого куда отправить на работу. Казалось, работа есть работа, да вот махать киркой и дробить камни, менее популярна, чем работа на кухне или уборка помещений. Теплые и сытые места доставались голове и членам совета.
Первая и вторая сила имели меж собой негласное и шаткое соглашение, тем план и работа, а этим свои порядки.
Третья сила была малочисленна. В силу своей специфики ее вольных и невольных членов - дырявых. Дырявые, они же каста неприкасаемых. Кто они? Злейшие враги государства упрятавшего остальных каторжан на этот проклятый рудник. Волей судьбы и слепого жребия избежавшие смертного приговора. А кого же винить в том что, они "честные" труженики кинжала и обмана оказались в заточении. Только государя и его лизоблюдов, прокуроров, вельмож и баронов. А как гласит народная мудрость - враг моего врага не то что бы друг, но достоин уважения и лишнего черпака похлебки.
Указом старшего надсмотрщика дырявых ставить только на самые тяжелые работы. И как каторжная братия не старалась поддержать дырявых, на долго их не хватало. То ли плеть надсмотрщика, то ли труд от рассвета до заката убивали и без того немногих дырявых. Их и так то на сотню обычных каторжан, если и наберется с пяток, считай уже много.
Да и отношение со стороны охраны к дырявым было особенным, только не в пример каторжного очень жестокое. Ведь они, самые из самых опасных. Их то и живых уже не должно быть. И вот надсмотрщики старались, как могли исправить недочет государя.
Эти двое сразу привлекли внимание всего рудника: молодой, сломленный Габриель и огромный горделивый чернокожий дикарь Умамба. По прихоти или забывчивости стражей рудника бывшего капитана и бывшего вождя решили оставить скованными друг с другом. Свой резон - и показательность наказания и проще контролировать дырявых.
Какими путями или ветрами попадают вести в рудник остается неразгаданной задачей, но о том, что местные чинуши в сговоре с дельцами решили организовать очередное "темное" с участием каторжан. Рекрутов то и не особенно спрашивали о согласии, а начальнику рудника показали бумажку с таким количеством подписей и печатей, что тот побледневший готов был сам капать и добывать...
проклятая команда
Габриэль вместе с остальными членами команды, были доставлены в форпост с целью инструктажа и выбивания последней надежды на побег.
Набралось их сотни полторы, из них половина абордажники и остальные моряки, хотя в море часто то одни, то другие и помогали и заменяли друг друга. Просто разделение было удобно и команде и капитану. Абордажники до встречи с противником то и дело, что оружие и "кошки" ладили да иногда устраивали тренировки для сноровки, зато моряки и дежурства и корабль брали на себя.
Но вот первыми на захват и в бой - тут увольте моряка, абордажники в авангарде.
Да только все это хорошо как нет потерь, а то бывало и моряки врубались в ряды, а абордажники такелаж драили. Да и многое от капитана зависит, знающий, иногда устраивал "переменку".
С утра свисток боцмана будил абордажников и капитан объявлял о том, что все моряки перебиты, и им надо доплыть до такого-то острова... потехи было, моряки аж животы надрывали, когда какой-нибудь дюжий малец головой о балку как навернётся - такого услышишь даже в таверне и не расскажешь.
Но и морякам по самые орехи доставалось, когда устраивали поединки с оружием и "кошками". Поэтому и те и другие старались не сильно отставать как в морской, так и военной науках.
Команда собралась мало сказать разномастная, сильно уж разились воры и убийцы от контрабандистов и торговцев - махинаторов.
Габриэль в парадном кителе капитана с белоснежными перчатками, вызвал бурную реакцию и если бы не двухметровая фигура Умамбы, следующего за ним, кто знает, чем бы дело закончилось.
До этого Габриэль вместе с полковником пехотных войск острова Бирьюкс, получи инструкции и указания от губернатора. Они выполняли общую цель, да только с разными условиями. Но Габриэль был счастлив, как человек, которому вернули жизнь и подарили мечту. И ерунда, что плыть ты должен напичканный какой-то дрянью и под прицелом пехотинцев, а вместо отборных молодцов из морских рекрутов - банда татуированных каторжников и дырявых.
Слова Габриэля звучали жестко и четко:
не подчинение приказу - смерть,
попытка побега - смерть,
драка на корабле - смерть,
замечен с алкоголем - смерть,
не управимся через месяц - всем смерть...
Для наглядности слов капитана, команду построили в три ряда перед ними поставили пехотинцев с карабинами, а еще чуть впереди вкапали столб, к которому скоро привязали приговоренного к смерти преступника. Доктор при помощи двух вояк разжал ему челюсти и влил жидкость цвета доброго эля.... Спустя пол часа у привязанного на лбу вздулись вены, затем руки начали изгибаться будто под пыточным колесом... и вот крик его достиг ушей стоящих каторжан, но прицелы карабинов остановили даже самых горячих...
Еще минут пять приговоренный корчился, потом высунул язык, задышал, как запыхавшийся пес и обмяк, потом, дернулся раз и еще и еще... агония продолжалась больше часа.
Бывает такая тишина, когда слышен комар, бывает, что мы можем услышать свое сердце, а бывает когда мы слышим душу мертвого...
В рейд
После столь ужасного, но действующего примера с показательной смертью несчастного, команда как будто примирилась с той участью, что отныне они смертники. Вместо разлихвастых песен и ядреных шуток - полушепот да стеклянный взгляд живых тел, с уставшими влачить свое существование душами.
Только молодой капитан и его верный спутник оставались бодры и веселы. Первый по причине своего врожденного оптимизма, а второй вообще обладал философией, в которой ценились даже секунды дыхания и моменты хоть самой дрянной, но жизни.
Завтра. Завтра им приказано быть на борту галеона с переделанными палубой и бортами. На палубе в ущерб удобствам и свободного пространства разместили, укрепленный пост с постоянно дежурившими, пехотинцами, зачатки бунта или неповиновения и бочка пороха в одно мгновения разнесет весь галеон, включаю и каторжан и пехотинцев.
Борта оснастили дополнительными бойницами и укреплениями для тросов на случай абордажа или защиты от него.
Прозвучала команда капитана - поднять паруса, и свисток боцмана привел механизм, состоящий из симбиоза людей и корабля в движение.
Парус, черный парус- такая идея пришла в голову губернатору для того что бы выделить галеон из общей массы кораблей. То ли случайно то ли по умыслу, но черный цвет на кораблях означал в давние года что на корабле смертельная болезнь - проказа или чума и таким кораблям был закрыт вход в любой порт и любой кто не побрезгует гнилью и калеками мог безнаказанно его потопить, при условии не брать на борт ни людей, ни товар.
Ранний отлив стал часом отплытия галеона. Имя ему "Черная смерть", но быстро переименованный командой в "Черного", он стал мрачным символом беспомощности островного военного флота против жесткого и непойманного грабителя.
Габриэль быстро проверил работоспособность команды , заставляя то ложиться по ветру то сбрасывать якорь с опасными поворотами. Боцман, дырявый, бывший профессиональный искатель за потопленными кораблями, умел обращаться со своей лужёной глоткой.
- вы отбросы благородного сословия и дети морских чудовищ, шевелите конечностями, если не хотите что бы они стали лишними для вас, и пошли на кормежку вечно голодающими рыбешкам.
-а ну утроба осьминога, куда ты тянешь канат для страховки?
-эй, сонливые кишки моей прабабушки подберите свои слюни и вверх по мачте, и не слазить до седьмой склянки.
- смотровой, твою через борт налево, ты куда глядишь? Горизонт осматривай. а не пялься на волнорез будто там портовая корчма с бесплатной выпивкой.
Габриэль по началу пытался привести речь боцмана в более удобоваримую форму, но с удивлением отмечал, что команда как будто терялась от военных терминов и речь боцмана хоть и резала слух благовоспитанного капитана, понималась членами команды с полуслова. И вроде бы обидные слова, воспринимались как должное.
Боцман, как личность со своей историей, мог бы порассказать много интересного и опасного о годах, прожитых до каторги. Да и сама каторга и статус дырявый был на фоне его бывших проделок лишь серой страницей, которая, кстати, могла оказаться последней.
Боцмана все величали Чиз, у него от шрама правый бок лица напоминал ухмылку и казалось, что он всегда улыбчив, будто тянет слово "чиз" для портретного мастера. И ловкий шутник заприметил и придумал ему это второе имя, хотя сам шутник долго не протянул на каторге, имя боцмана осталось.
После выхода в открытый океан Габриель собрал совет, в которого входили: он сам, Умамба, Чиз и полковник Бирьюкс.
Габриэль донес до членов совета, о том, что у них всего осталось 27 дней для завершения миссии, за это время им необходимо найти и потопить по возможности с захватом пленных неизвестный корабль непонятной грузоподъемности и вооружения. Так же им необходимо вернуться на остров, дабы получить дополнительный запас противоядия.
Рассматривая карты, предоставленные военно-морскими силами острова, капитан отмечал места всех нападений. Получившая картина ставила в тупик еще больше, получалось, что все жертвы-корабли подвергались нападению в бухтах либо лагунах - стоянках.
- возможно, их выслеживали и ждали когда, они пристанут и с наступлением темноты атаковали бездвижную цель.
- или нападающие знали о стоянках заранее и устраивали засады, тогда вопрос возникает - кто и когда знал заранее о расписании корабля? Учитывая переменчивость погоды и относительную свободу выбора стоянок для капитанов этот вариант маловероятен.
- есть вероятность, что их загоняли специально выбранные места и тогда и засада и абордажа могли иметь место
- и самый страшный вариант, что жертвы добровольно следовали за грабителями и снова вопросы- кто и по какому праву имел власть приказывать кораблям его величества?
Каждый вариант мог быть реален и потому команда и пехотинцы должны быть готовы как встрече с торговцами, так и дать отпор пиратам. Поэтому дисциплина и тренировки вместе с рокировкой сил должны стать основными занятиями.
5 день. Смотрящий вперед прокричал, что впереди корабль. Скорее всего, испанский торговец, причем груженый. Габриэль откомандовал боевую тревогу. Тут же начали разматываться тросы с кошками, долой чехлы с мушкетов и абордажные топоры и сабли увидели свет из оружейных ящиков.
Так получилось, что мостик занимали члены совета, поэтому планирование обсуждалось оперативно и с учетом настоящего положения.
Полковник высказался, что стоит обогнуть корабль и скрыться из вида, в защиту его предложения были конспирация и нежелания терять время.
Габриэль уже было приготовивший отдать приказ об изменении курса, был остановлен жестом боцмана.
-да как ты смеешь перечить капитану, вскипел полковник.
Но Габриэль смолчавший приказ и внимательно смотрел на своего боцмана.
Тогда боцман Чиз, после глубокого раздумья заявил, что им надо провести абордаж торговца, а лучше парочку.
- людям нужна практика и боевой опыт, а то после первого залпа военного корабля мы будем ловить и доставать их из бочек. Ведь пока каждый из них сам за себя ему плевать на другого, лепить команду дело не одного дня и даже месяца.
- постой, ты предлагаешь спустить с цепи банду головорезов, и дать им в руки оружие, которое они могут повернуть против нас и тогда все закончиться одним большим и очень мощным взрывом,- возмутился полковник.
- как бы не была эта мысль противна вам уважаемый полковник, но временной опыт заменит лишь боевой, вставил Габриэль.
- не позволю вам грабить и убивать корабли компании!
- разве обязательно трогать ваших, да и наших соотечественников, раскройте глаза - перед нами испанец, который вероятно решил под шумок последних событий проскочить под носом у островного патруля и сократить свой путь, закончил Чиз.
До этого, молчавший, Умамба тихо произнес:
- до охоты я не знаю человека, после нее я могу сказать о нем все, что мне надо знать. И главное я всегда скажу точно, пойду ли я снова с ним охотиться...
И Габриэль только теперь осознал. Что их рейд может закончиться в любой день и пусть то будет шторм или военный галеон или пиратская двойка галер. Им нужна надежная команда!
Абордаж
Как и следовало ожидать, самым опытным в абордажном деле оказался Чиз. Ни Габриэль с его прекрасной, но теоритической подготовкой, ни полковник имеющий богатый боевой пехотный, но почти непригодный в морском деле, ни тем более Умамба, некогда ведущий за собой цело племя и возглавляющий охоту на всех виданых и не только хищников Африки, но в абордажном деле профан из профанов.
Габриэль, дабы избежать путаницы и непонимания, передал командование Чизу, с оговоркой о смертоубийстве лишь по крайней необходимости и напоминанием о смерти за воровство и спиртное.
И тут же свисток боцман начал наигрывать сложные комбинации сигналов и мелодий. В кажущем хаосе абордажная команда заняла свои места меньше чем за пять минут, а моряки подняли и закрепили почти все щиты для стрелков и мушкетеров.
Испанец - важный пузатый тихоход, ощетинился тремя средними и одним дальним стволом, а в ответ корабль с черными парусами так и не получивший кроме грозного имени других орудий, мог показать только заколоченные бортовые амбразуры, тоже идея губернатора, боявшегося бунта каторжан и шального ядра.
Военный галеон уступающий в огневой мощи все же выглядел поджарым хищником на фоне разбухшего торговца. Скорость и манёвренность вот главные козыри Габриэля, и он наблюдая за действиями боцмана отмечал его опыт и правильность команд. Спустя час после кружения вокруг испанца, боцман обратился к Габриэлю с просьбой принять на себя команду кораблем, а ему оставить абордажников.
- Сэр, а то у меня голова вскипит от мыслей и боюсь, что могу подсвистеть абордажником "лево руля" а рулевому "топоры готовь", вот те отрыжка выскочит тогда нам всем, закончил Чиз крепким словцом.
- вы главное, поближе нас подкиньте, нам то и надо до перезарядки кошки размотать да втянуть впритык, то ли попросил, то ли приказал боцман Габриэлю, но тот уже был весь в корабле и лишившись боцмана с его свистком, команды выкрикивал и если его голос оставался неуслышанным, в шуме и гвалте то на помощь приходил Умамба, может и уступавший Чизу в "красноречии", но никак не силой голоса.
Полковник, внимательно рассматривавший стволы противника, заявил с торжественной улыбкой,
- у этих олухов стоят старые пехотные орудия, аналоги наших чугунок на их перезарядку уходит не менее десяти минут, у них после выстрела так выгорает порох, что его приходиться соскребать с внутренностей дула. У нас правда находились умельцы, что управлялись минут этак за семь, но судя по оснастке и не равномерному блеску, полировка оружий оставляет желать лучшего. Видать жутко экономичный скряга нам попался, решил и на пушках деньжат придержать и канониров под стать подобрал, да только скупой оно, как известно, платит дважды.
Габриэль направил свой галеон тараном по диагонали к бортовым оружием, что бы уменьшить обзор и вынудить торговца разворачиваться по задуманной дуге. Как и надеялся Габриэль, бортовая команда перенервничала и выстрелила поверх корабля с черными парусами. И тут же рык Умамбы, объявил о команде полный вперед, и навстречу понеслась палуба противника. Каторжники, получившие в руки оружие, сразу стали спокойнее и увереннее. Так бывает когда человеку грозившему смертная казнь, дают шанс с оружием в руках найти смерть самому. Вроде смерть она и есть смерть, ан нет, дай ка быть повешенным, расстрелянным или забитым надсмотрщиками или с оружием в руках плечом с плечом с такими же как ты, а толпой и в аду не так уж жарко.
И вот он волчий блеск до этого прятанный под дулом мушкета и потушенный ядом доктора. Вот сейчас глядя на этих сорвиголов можно было поверить, что они и есть те самые страшные и безжалостные преступники своей страны. И душегубы, и насильники, и казнокрады в этот миг стали одним живым существом, вместо когтей абордажные кошки, вместо клыков топоры и сабли, ядовитое жало заменили на мушкеты и арбалеты.
Удар кованый отменным коленным железом нос галеона выдержал на ура, а вот испанец оказался насаженным задней кормой. Свисток боцмана и в сторону торгового судна полетели кошки пули и стрелы, заградительный залп и абордажники вперед, кто по носу корабля кто по тросам кошек, а кто половчее то с борта на борт. Абордажники Габриэля явно смотрелись куда свирепее команды испанца, их чистенькая форма действовала на каторжников с их ненавистью ко всему официальному, как красная тряпица на быка. Капитан улыбнулся своей аналогии, сегодня похоже испанский тореадор попался на пути слишком крупного бычка.
Первые минуты боя не перевесили чашу весов, каторжников было не достаточно для молниеносного захвата, а примкнувшая рота пехотинцев - мушкетёров не покидала корабль согласно приказу.
Тогда Габриэль выхватив свою шпагу капитана и прокричал,
- Умамба за мной, моряки на абордаж
- За капитана, прорычал Умамба, похоже, от волнения и адреналина боя он прокричал это вместо "за капитаном".
Но морякам этот лозунг пришелся по душе, за того кто рядом за того кто с тобой почему бы и не погибнуть.
И вторая волна пусть и не столь хорошо вооружена, но не менее воинственна, добавила в затянувшийся бой перевес неожиданности. Свежее силы вдохновили абордажников и они с воем начали врубаться в ряды защитников и проламывать заградительные щиты. Вот тут то и пригодились массивные топоры, колуны, какая еще сабля и шпага враз расколет сколоченные накрест дубовые доски. А топор молодец, да еще ежели кто умеючи да дюжий. Сейчас самое время для топорников, если они сплохуют или их перебьют до первого удара, атака может захлебнуться и обороняющие быстро возведут новые укрепление. Свисток боцмана и топорники вмиг упали на палубу. Свисток и тут же залп оставшихся абордажников. Свисток и топорники врубились в щиты. Свисток и топорники вновь на полу, а через них, а то иногда и по ним остальные в прорыв. Свисток и все теперь все кроме стрелков на полу. Свисток и залп арбалетов. И все это за каких то полминуты, пусть кто замешкался или растеряв навыки вовремя не выполнял команды, тут же получали пинок, затрещину или крепкий удар в челюсть. Тех, кто совсем терялись или запаниковали, косили залпы с двух сторон. И вот стрелкам нет места, время клинка и зубов. Палуба скользкая от крови и шум стоит невыносимый для уха человека, и только глядя на соседа понимаешь куда рубить и кого колоть. Габриэль, полковник, Умамба и примкнувший к ним боцман составили ядро второй волны и прорубали защиту по левому борту, боцман просвистел, и сразу атакующие отступили на шагом метров на пять, их место заняли стрелки до этого в безопасности перезарядившие мушкеты и по парочке арбалетов.
Боцман, обратившись к Габриэлю, стряхнул капельки пота и крови с головы,
- Сэр, корабль захвачен, и остатки защитников вместе с гражданскими, загнаны под трюм, от арсенала их забаррикадировали, так что они нам не опасны.
- так, нам еще и товарный трюм без потерь взять, вслух подумал капитан
- на охоте мы травили зверя дымом, и весьма успешно, заявил Умамба
Боцман, быстро приказал освободить люк в трюм, для жаровни приспособил котел с кухни, предварительно насыпав в него ярко красных углей. Задумчиво глядя на Умамбу, спросил, а что же сжигать у нас нет ничего ни трав, ни дряни докторской какой?
- у нас все с собой! Прикажи обрезать волосы у убитых, только руками не прикасайтесь- волосы держат души. А души неудачникам нам не к чему!
Споро обмотав руки тряпками, матросы срезали волосы покойников под самый корешок.
- и смех, и грех- вся палуба в лысых и плешивых... заметил полковник
- ну, нам с ним больше мед не есть, да и им все равно уж, ответил боцман
- хватит жаворонка запускать в небо, тащите волосы! - Умамба напоминал нетерпеливого охотника, ждущего результата от своей хитроумной и коварной затеи.
-Господа "шпанцы", последний раз призываю вас остановить кровопролития и капитулировать. Всем обещаю сохранить жизнь и достоинство. Даю слово капитана, прокричал Габриэль.
В ответ послышались голоса и звуки, слышимость была еще та, но общий смыл уловили все на палубе, их всех посылали к такому то и такому, при этом казнили одновременно сорока способами...
-Умамба, что дальше делать?
- быстро волосы в котел, его накрыть толстым слоем ткани, и ждать, пока не скажу. Потом, резко переворачиваем, вытягиваем из под котла тряпки, и накрываем сверху снова тряпьем. И главное не давать дыму вырваться. А то сами потом свои животы увидим изнутри. Дым сам найдет дорогу, куда мы его попросим... а пули для котла, что мертвому стрела!
Через час угли прожгли в трюме отверстие потом еще и еще.... И в трюм начали падать головешки в объятиях обугленных волос, и смрадного дыма... еще через час испанцы сдались.
Навар.
Испанец-торговец был полон тюками с тканью и пенькой, бочками с вином и запасами еды. Пусть и не серебро, но улов достойный. Тем более, что потери в команде составили одиннадцать покойников и дюжину раненых, которых можно поднять на ноги через неделю другую. Отделались легкой кровью, учитывая, что это был первый бой и сработаться, экипаж слажено сработаться толком, и не успел.
После пересчета и оценки товара, Габрэль приказал переместить все товары за исключением вина на их корабль, испанцам выдать шлюпку и еды с питьем, а торговца поджечь.
- капитан, а как же наша отдушина и радость - вино? спросил старший группы абордажников, он же грабитель и убийца семьи миссионера и его прихожан, Жало.
- вино останется там, где оно есть, дабы не искушать ваши истерзанные души!- заявил Гэбриэль
- Э, братцы да что же это делается, мы и так покойники с отсрочкой, а нам отказывают в главном - ни вина, ни женщин, так зачем такая жизнь?
Волна недовольства вспыхнула, как сухой тростник, на который попала удачная искра. Возбужденные после боя и с оружием в руках да еще и на другом корабле, каторжане впервые проявили свой волчий оскал. Теперь пусть даже и пехотинцы взорвут их галеон, смерть от океана им не грозит. Потрепанный, но еще способный на "подвиги" испанец - торговец, мог доставить их к ближайшим островам или даже в гости к пиратам. Те может и не обрадуются шайке новых головорезов, на их земле, да только трюм забитый поверху товарами и вином оплатит им безбедное существование до конца их недолгих дней и без кровопролития.
- кто командует нами, юнец в своих белоснежных перчатках и новеньком кителе?- продолжал Жало.
- выпускник академии, которому мы должны подчинять свои руки и головы, мы те кого бояться от полюса до полюса!- подхватил кто-то из моряков
Еще один подскочил к бочке, и ловко сколупнув тесаком пробку, стал громко лакать вино, и довольно пофыркивая.
- эй, капитан, что ж ты молчишь, или уже обмочил свои штанишки?
- братцы отойти от борта, а то мы тут отличная мишень для пехотинцев, и обрубаем кошки и свобода!
Жало продолжал кричать в толпу, только, опьяненный своими словами и кажущей властью, пропустил перемену настроение команды. Миг, радость и жажда крови сменились на удивление и растерянность, взгляды, а их взгляды из алчных и уверенных, превратились в затравленные и потухшие. И пьющий матрос ощутил, теперь не он герой, и кожей почувствовал, он сделал поступок, который еще минуту поднял его в глазах команды и этот же поступок стал проступком. И он- герой и бунтарь, стал никем, а его подвиг вычеркнул его из списка членов команды, да в прочем к списку живых его отнести можно с большой натяжкой.
Жало с пеной у рта, наконец, осознал, что его товарищи по оружию смотрят мимо и даже сквозь него, будто и нету больше Жало, а вместо него пустое место...
Что же сломало кровожадных и бесстрашных каторжан. Как миг радости и свободы сменился тоской и страхом. Это был поступок капитана!
Габриэль, остановив движением руки Умамбу, явно намеривавшего лишить зачинщиков их порыва вместо с головой, спустила с мостика захваченного корабля.
Стоя за спиной, Жало, и ловя на себя свирепость и смерть в лицах команды, медленно снял перчатки. Сложив руки на груди, поднял глаза, из которых бежали слезы! Слезы, за которые теперь команда сама прыгнет за борт, сама себя утопит, сама себя задушит и зарежет за тот позор, который они допустили. Стыд, доселе им не знакомый заполонил их разум и душу. Они осознали, что переступили порог, ниже которого уже нельзя опуститься! Еще минуту и они убили бы капитана, и это бы оставило в памяти лишь мелкий след в череде убийств. Но их молодой и щегольско одетый капитан - дырявый! Дырявый! Шрамы на руках нельзя не узнать, синева рубцов и рваные, плохо зажившие края ран.
Капитан, один из тех, кто стал для них символом стойкости и надежды, из тех кто жив вопреки преступлению. Существует, дышит и борется назло всем смертям. Он символ того, что есть те кого ждет судьба хуже чем им- отверженным. О том что бы подделать такие увечье мог подумать только душевно больной человек, к коим они себя не причисляли.
Человек волю которого ломали и гнули, пытали и били тело - плакал. Слезы не слабости, а грусти. За них - тех которые жаждали его жизни. Тех которых он считал своими братьями и тех которые предали его. Слезы отчаяния и печали текли и капали на кровавый настил палубы.
Габриэль заглянул в глаза каждому. Как будто спрашивая, за что? За что они так поступили с ним? Ответа быть не могло. В тот миг каторжане заглянули в себя столь глубоко, что мир потерял их и стопор как эпидемия охватил их.
Жало, обернулся с мыслью встретить отпор и злость, а натолкнулся на пустоту и скорбь глаз капитана. Момент и смех, родившийся в глотке Жало, и оскорбительные слова при виде слез так и не явили себя. Одного взгляда на руки капитана пошатнули столь устойчивый мир Жало. Как могут быть слезы на лице дырявого? Как человек, убивший столько людей, может чувствовать? Он убийца, и всегда признавал за дырявыми, статус образцов для легенд и надежд среди кровавой братии. А тут произошло то чего голова Жало не смогла переварить и принять...
Звук падающего топора, как гром прозвучал, а за ним лязг и буханья клинков и арбалетов...
Умамба прорычал, во всю силу своих огромных легких- За капитана!
-За капитана! За капитана!
Потом еще и еще... его подхватил Жало, боцман и вся команда надрывала голосовые связки- за капитана!
Невольные свидетели бунта- испанцы, испытали такой шок от увиденного, что еще много лет вздрагивали при воспоминании о том как молодой щеголь и франт непонятным для них образом остановил толпу разъярённых бывалых головорезов. А на просьбу рассказать эту историю в очередной таверне в лучшем случаи напивались вдрызг, а чаще всего запускали первым, попавшим под руку предметом в просившего...
Казнь
Полковник приказал связать пившего вино матроса и Жало. Первого за нарушения приказа повесить на рее испанского корабля. Жало, связанного, доставили на "Черный". Испанцам выдали шлюпку, бочонок вина и припасы еды дней на десять.
Трое пехотинцев натянули веревку и медленно подымали "приговоренного". Конечно, можно было, и сбросить его с реи, тогда перелом шейных позвонков и минимум мучений. Но медленный подъем и доли воздуха, оставшегося в легких, заставляли испытывать дикую боль. Если выдохнуть и задержать вдох, в груди начинает жечь аж до слез... повешенному в сто раз хуже. Теперь, команда понимала- казнь заслужена. И вроде он один из них, но и против слова дырявого капитана. Бывают такие вершины, с которых невозможно упасть, авторитет капитана оказался на одной их этих высот.
Затем корабль испанцев споро облили маслом и накидали ветоши, Умамба умел скрутил факелы и уже горящие забрасывал на палубу торговца.
Груз или двойное дно.
Тюки которые перетащили после захвата корабля, решили отсортировать и спустить в трюм для освобождения пространства и места на палубе. С виду не очень объемные, тюки начали вскрывать матросскими ножами, что бы если и повредиться ткань то всего пару витков. Не рассчитав остроту ножа и силу своих рук, Умамба проткнул тюк по самую рукоять.
-Капитан, капитан! Позвал Умамба
Как только Габриэль, подошел к нему, то Умамба снова вонзил кинжал по самую рукоять. На этот раз уже специально! Габриэль подумал, - похоже, Умамба решил над ним поиздеваться или это какой-то иноземный ритуал. Взгляд капитана предвещал большую словесную взбучку для чернокожего товарища.
- Капитан. Не смотри! Слушай!
- тишину, попросил у боцмана капитан. Приказать мог бы, но странное поведение Умамбы, насторожило Габриэля.
Свисток. Еще и тишина. И Умамба со всей силы вогнал клинок в тюк. Звон метала, сначала оставил капитана да и команду в том же настороженно- сердитом настроении. И только боцман сообразил и улыбнувшись прокричал: - ногу петуха вам в пасть акуле - это контрабанда!
А контрабанда значит нечто интересное и явно ценное.
- зачем потрошить, нашим товарищам не помешает новая одежда и головные уборы. Разматывайте каждый тюк, а ткань скручивайте или слаживайте.
- капитан у меня оружие, и браслеты какие-то!
-а у меня кольчуга, и пластинки железные
-меч без рукоятки
-дубина, что ли... сам ты дубина - это булава
-ножи, топоры
-когти только большие, и палки с гвоздями.
- похоже, кто-то собрался на войну, или это для коллекции богатея.
- теперь мы точно рыцари, на службе его его величества матушки смерти.
-так быстро все снести в трюм, а то неровен час и поломаете!
Дары морей.
Отдохнувшие и зализавшие раны охотники на грабителей, вновь принял искать бухты и заливчики пригодные для стоянок кораблей. Настроение снова приобретало меланхолический характер. Дух безысходного рока витал в воздухе, как миазмы старой падали. Команда то ли спала на яву то ли во сне работала.
Габриэль и сам немного подрастерял боевой дух - после битвы, адреналин сменился на депрессию и серость морского скитания.
Понимая, что за ним наблюдают сотни глаз, молодой капитан поддерживал веселость и живость, а наедине придавался грусти и тоске.
Подплывая к очередной бухте, Габриэль услышал свист боцмана, тот сообщал о неординарном происшествии. Выйдя на палубу, капитан осмотрелся в поисках корабля или шлюпки. Но берег бы пуст. Пройдя глазами за рукой боцмана, он смог пробормотать - "господи милуй наши души"
Сотни вздувшихся чернокожих тел, заполняли заводь. Прожжённые и закаленные "профессией" и жизнью, матросы как-то съежились и весь дух бравады улетучился. Ветер почувствовал момент - и прямо сторону корабля покатила волна вони, вони от которой рябило в глазах и крутила желудки...
- надо похоронить всех, приказ был понятен и лаконичен. Даже время, которое утекает и оставляет все меньше и меньше на жизнь, не остановила команду.