Как хорошо весною быть собакой -- дремать и слушать птичью суету, врага уже не видеть в кошке всякой и влажным носом чуять красоту...
Глаза прищурить, пьяно развалиться.... Виляя как бы нехотя хвостом, припомнить кость, в духмяную землицу зарытую намедни под кустом...
6. 03. 80 (16-33)
ХВАЛА ЛЕТНЕМУ ДОЖДЮ
Давно уж собирался дождь, я так устал от духоты.... Вокруг предчувствием беды наполнен воздух, жадно рты все пораскрыли -- будто нож всадили в грудь...
И на душе -- такая муть, и нету писем от тебя, и неприветливы друзья.... Куда ни сунься -- всё нельзя, и впереди не виден путь, и ноет зуб...
Но небо луп глазами, луп и прослезилось наконец -- удар! прорыв! тоске конец! Спасибо, небо, молодец! И вот уже не ноет зуб, и я запел!
А дождь -- он делал что хотел! И, потной радуясь толпе, он омывал её вполне, стекал по мне -- по голове, блаженно таял на спине...
Людской поток редел.... О -- омовенье тел!..
22. 05. 80 (20-01)
ХВАЛА ПРЕДЧУВСТВИЮ
Сидели мы, забыв беду, а попросту -- на суше. Кричали чайки на лету "спасите наши души".
Ничто, казалось бы, вокруг беды не предвещало, но где-то напряжённый слух ловил её начало...
Лежало мёртвое весло, купальщики редели.... И неуверенно росло предчувствие потери.
3. 08. 80 (14-43)
ХВАЛА МЛАДЕНЦУ
Кричит малец, терзается в слезливом упоении, -- о, как ему не нравится земное притяжение!
Земли круговращение так досаждает скоростью и головокружением.... Кричит младенец горестно.
К нему уже взросление взывает с нетерпением -- и лёгкое парение над будущим мгновением.
Так облака летучие легки, что и немыслимо, но не парить, а мучиться им на роду написано.
Никак нельзя без мужества подняться над Обыденным, -- они живут в содружестве с Великим и Невидимым...
И мы бы так заплакали над солнечными пятнами, но мы забиты клятыми заплатами и кляпами...
Кричит дитя в забвении, в слезливом упоении.... В глазёнках -- отражение небесного движения.
8. 01. 81 (00-59)
ХВАЛА ПАЯЛЬНИКУ
Не жало пчелы, а паяльника медное жало, не поле цветов, а монтажное поле -- плата стеклотекстолитовая, где вместо цветов транзисторы треногие, кузнечиками где резисторы зелёные и прочая, и прочая (как говорим, когда нам надо показать многообразье цветов, животных, всякой мошкары, людей ли, звёзд, вселенных наконец)...
Я -- творец! Когда паяльника медное нетерпеливое жало в янтарь канифоли внедряется, а канифоль, как полагается, плавится, необыкновенно лёгкий, сизый такой дымок дарует моему трепетно чуткому обонянию необыкновенный, средневековый такой запах. Почему, не пойму, почему я так люблю его, этот запах...
Я собираю, паяю мультивибраторы, триггеры и прочие двадцатовековые штуки, а необыкновенный янтарь канифоли, величественно плавясь под медным жалом паяльника, обволакивает меня лёгким таким дымком, запах которого пьянит...
Почему, не пойму, почему мне видятся в это время миражные картины -- гордые лошади в дивно расшитых попонах, гордые рыцари в тяжёлых непроницаемых доспехах, гордые дамы в грациозных шляпах с огромными полями, гордые за?мки на далёких, плывущих в тумане, холмах...
10. 01. 81 (23-58)
ХВАЛА ЖИВОПИСЦАМ
Живописцев чу?дны лики -- немотой отрешены... Их глаза вдыхают блики неподкупной вышины.
Нам с неведомой планеты их вернули небеса, чтоб из ямы беспросветной нас тянуть за волоса.
Смотрят круглыми глазами с болью древней новизны марсианские земляне, дети блудные земли...
8. 02. 81 (18-30)
ХВАЛА ЗАХОДЯЩЕМУ СОЛНЦУ
Мы едем с работы на КрАЗ'е, смеёмся и шутим беспечно, боясь как бы часом не сглазить до срока забытую вечность.
Пока что мы в доску простые и с лёгкой рукою ребята -- чесать языками босыми способны часами бесплатно...
Но кто-то из нас встрепенётся и выйдет из образа словно -- прервёт легковесное слово, поймёт заходящее солнце.
23. 04. 81 (03-07)
ХВАЛА СТАРИКУ, ДЕЛАЮЩЕМУ КАЧЕЛИ ДЛЯ ДЕТЕЙ
Он очень стар. Его лицо изборождено морщинами. Порывы нестареющего ветра играют редким белым пухом на его голове. Он -- старик, хотя в его ясных, как небо, глазах отражается первозданная простота этого вечно нестареющего мира.
Старик углублён в работу. Он предельно серьёзен -- так, будто от его работы зависит жизнь и смерть:
старик делает качели для детей.
26. 04. 81 (12-39)
ХВАЛА МУРАВЬЮ
Как бойко Вы переступаете малюсенькими своими лапками-волосками. Вы бежите куда-то, бежите, усами водя своими. До всего Вам есть интерес, и он для Вас -- самый главный. А я смотрю на Вас сверху и думаю: зачем это Вам бежать то вперёд, то обратно в эдакой страшной спешке, будто завтра уже умирать и сегодня -- последний день...
Но Вы всё так же бежите, и даже как будто ещё быстрее. Но вряд ли Вы можете предполагать, что ровно через три с половиной секунды Вас не будет уже совсем, потому что я щёлкну Вас сверху кощунственно...
Вас не будет.... Но куда же исчезнет Ваш бег и страшная спешка?
Куда?..
26. 04. 81 (13-46)
ХВАЛА ПОЮЩИМ ПШЕКАМ
Из приёмника пшеки поют.... Ночь зашторила окна уже.... У меня холостяцкий уют -- ералаш, кавардак, неглиже.
Мы заварим с тобой кофейку, чтобы глаз до утра не сомкнуть, и стихами разгоним тоску, и ухватим летучую суть,
и обсудим всю жизнь наперёд.... Лишь под утро иссякнем уже -- и увидим всё тот же разброд, ералаш, кавардак, неглиже...
31. 07. 81 (12-02)
ХВАЛА ЗАДУМЧИВОЙ СОБАКЕ
Собака лежала и думала: "А зачем это я лежу и думаю?" Подошёл человек и увидел собаку, которая лежит себе и о чём-то там думает. И человек подумал: "А зачем это она лежит и думает?" На обыкновенной летающей тарелке прилетели туристы с Марса и увидели, что на Земле, как ни в чём не бывало, лежит себе лохматый биологический объект ?13/6-бис, а рядом стоит молекулярно-интеллектуальный сгусток ?-ультра-362.... В результате исследования методом радиоизотопносинхронного прогнозирования стало ясно, что вышеозначенные объекты определённо занимались тем, что "думали", как принято говорить на планете Земля. Непонятно только -- ЗАЧЕМ они думали: тут было над чем поскрежетать кривошипношатунным логоанализаторам...
А потом подбежали, шурша, паучки, муравьи и жучки, подлетели, курлыча, жужжа и чирикая, журавли, комары и воробушки... И вдобавок ещё, топоча, прибежали стада хоботастых слонов, антилоп непоседливых, и зебры -- лошади перекрашенные, и жирафы -- каждая как огромный знак вопросительный, и много ещё всяких жужжащих, кричащих, парно- и непарнокопытных, и вовсе бескопытных, но зато крыластых, но зато клыкастых, но зато хвостастых и тэ дэ и тэ пэ, и тэ пэ и тэ дэ...
И вот такое -- представляете? -- огромадное скопище, величайшее толпище без конца и без краю окружило нашу с вами собаку, что лежит себе, как ни в чём не бывало, и по-прежнему думает: "А зачем это я лежу и думаю?"...
6. 08. 81 (17-45, в поезде)
ХВАЛА ТАНЦУЮЩЕЙ ДЕВОЧКЕ
Лерочке Дыдымовой
Ты порхаешь так свободно в окруженье хлебосольном слишком взрослых и дородных, чинных женщин и мужчин, -- отдаваясь без остатка, до конца ветрам юдольным, переняв легко повадку ввысь распахнутых равнин.
Гости знают всё на свете: от смятения спасаясь, говорят о винегрете, рыбу хвалят -- "хороша!"; гости шутят, не стихая, и не видят, распыляясь, что под музыку порхает их забытая душа.
3. 01. 82 (01-25)
ХВАЛА МОРЮ, КОТОРОГО Я НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ
Широта без границ! Высота без границ! Море с небом сольются в единый, бескрайний и вечный простор! Голубое вокруг и летит, и искрится, и струится в прозрачном солнечном свете, не зная, где верх, а где низ. Лёгкий бриз освежит молодое лицо, пошалит с волосами как будто бы нехотя. Чайка мягко пройдёт, проскользит вверх и вниз, влево, вправо...: так бела и свободна, что хочется плакать, кричать и смеяться, вдыхая всей грудью воздух лучистый!..
Я, руки раскинув подобием крыльев бескрайних, всесильных, взлечу так легко и спокойно.... И тихо, чуть слышно растворюсь в предельно высоком полёте, и свежим дыханьем прольюсь над вселенной!
О, вечность мгновенья! О, счастье и гибель!..
3. 01. 82 (12-05)
ХВАЛА ЕСТЕСТВУ
Совершенен щенок лопоухий простотою святой, беготнёю за пьяною мухой и башкою пустой.
А любое творенье искусства, хоть "Джоконда" сама, -- измышления чувства и потуги ума.
6. 01. 82 (17-16)
ХВАЛА СМЕРТИ
Она в людской скитается толпе, ко мне спешит и руки простирает... Ненастными, сырыми вечерами она напоминает о себе.
Неловко запахнувшись темнотой, она приходит скромницей под окна, грустит по мне и под дождями мокнет, чтоб только пригласили на постой.
Она не сомневается, что я впущу её когда-нибудь, согрею, женою назову своею и растворюсь в потоке бытия...
15. 01. 82 (09-40)
ХВАЛА НОЧНОМУ АВТОБУСУ
Вдруг ночью в автобусе огни, пролетающие за окном, показались мне огнями совсем незнакомого города. А потом... мирным стадом дрессированных комет, а потом... огоньками фантастических фосфоресцирующих рыб на дне океана под немыслимой толщей воды...
Эти пролетающие в темноте огни могли быть чем угодно -- и тем, и другим, и третьим в совершенно равной степени. Я был здесь -- не при чём. Я был в стороне.
И вдруг закралось подозренье -- а есть ли я вообще?..
18. 01. 82 (00-20)
ХВАЛА СИРОТЛИВОЙ СОБАЧКЕ
Недавно был дождь, и без мыслей я шёл с головой непокрытой, не видя дождя самого.
А мимо зонты проплывали, людей прикрывая надёжно от чахлых и сирых забот.
Дома, словно горные кручи, слегка надо мной усмехались, поняв превосходство своё.
И так, будто в горном ущелье, я шёл по дороге стеклянной и видел миры сквозь неё.
Всё было тягуче и сонно.... Но вдруг оживилась картина из-за детали одной:
вконец отсыревшая собачонка искала с людьми контакта, заглядывая им в глаза.
А люди, зонтами прикрывшись, глухие, немые, слепые, куда-то всё шли и шли...
3. 05. 82 (12-28)
ХВАЛА ЛЮДСКОМУ БРАТСТВУ
Александру Дыдымову
Помнишь, как-то пешкодралом по жаре и по дороге шли мы, способом престарым поминая чёрта с богом.
Мимо нас, вконец уставших, возмущая перепонки, пролетали, нос задравши, "москвичи" и "жигулёнки".
Было нам обидно малость -- мы же так голосовали, что аж руки отнимались и в глазах круги плясали.
Видно, зря мы так просили обладателей богатства.... Где ж оно, любви всесилье? Где ж оно, людское братство?..
13. 05. 82 (23-31)
ХВАЛА ХОЛОСТЯЦКОМУ ЧУТЬЮ
Мой холостяцкий нюх почуял радость для полуфабрикатного желудка, когда я шёл, проголодавшись малость, а коль точней -- проголодавшись жутко.
Я шёл не помышляющий о песне, а из окна, открытого немножко, выпархивал поистине чудесный, волшебный запах жареной картошки.
Тому, кто жить привык в быту семейном, нельзя чутьём собачьим похвалиться и не посмеет он благоговейно какой-нибудь картошке поклониться.
Пред этим запахом, коль дело кстати, я на колени упаду, не струшу, -- я так истерзан килькою в томате, что этот запах мне врачует душу.
Мне все друзья твердят по-доброму, без лести -- скорей женись и будешь сыт по горло!.. Но ведь тогда умрёт, изголодавшись, песня, и замурлычет жизнь внутриутробно...
15. 05. 82 (17-55)
ХВАЛА МОЛЧАНИЮ
Молчанье сладостно, когда поймёшь его значенье, когда в немых зрачках взойдёт подспудное свеченье.
И хлопья белой суеты под взглядом распадутся, и света зимнего лучи безжизненно прольются.
И станут проще и верней слепых предметов лица. Вздохнёт задумчиво душа, и утро совершится.
И веки вздрогнут. Скрипнет дверь. И закричит синица.
18. 09. 82 (13-40)
ХВАЛА ДЕРЕВУ-I
Я стихи не люблю писать: привилегия поэтической мысли -- обязательно смысл искать там, где есть и где нету смысла.
Это как заколдованный круг -- всяк свой пряник грызёт устало то за раскорячившийся недуг, то за рифмочек переливчатых усладу...
А ведь дерево -- хоть с листвой, хоть без -- просто дерево, сколько его ни анализируй...
7. 10. 82 (12-14)
ХВАЛА ОПУСТОШЕНИЮ
Я пуст. Я совершенно пуст. И мне нечего вам сказать. То есть совершенно нечего.
Мне не холодно и не жарко. Жалко... Я -- пуст. Ну и пусть.
Я не чувствую себя подневольным. И вольным тоже. Негоже. Я -- пуст.
А может, я просто хруст, хруст продиранья скрозь куст, сквозь придорожный куст...
А может, я -- Пруст, облачённый в печаль али грусть. Эдакий хмырь, али хлюст... Пуст. Пусть.
28. 10. 82 (09-25)
ХВАЛА ДАЛЬНИМ ПОЕЗДАМ
Ведь это счастье -- в дальних поездах качать своё обыденное тело, слегка мечтать о будущих трудах, слегка вздыхать о том, что отлетело;
выпрыгивать глазами из окна туда, где звёзд игольчатые чащи, где долго и внимательно луна глядит на мир, сквозь черноту летящий.
Её неколебимо ровный свет тебе напомнит о заботах вечных, что скоро всё равно сойдёт на нет твоя дорожная беспечность...
Ну а пока лети, качайся и глотай колючий воздух чуть не до захлёба -- всего себя неведенью отдай и небесам, глядящим звездолобо!
24. 11. 82 (01-30)
ХВАЛА ТВОРЧЕСКОМУ УДОВЛЕТВОРЕНИЮ
О, блаженное состояние творческого удовлетворения!.. Счастье -- изнурённо брести ночным городом.... Наконец ты закуриваешь свою последнюю сигарету и слышишь внутри собственный голос: "Как приятно вдохнуть дым сигареты, зная, что она последняя... как жизнь... Тебе не познать большего счастья".... Покойность марафонца, завершившего дистанцию (42км 195м).... Удовлетворе-е-е-ение.... Как приятно гудят... сладостно стонут ноги.... Дыхание... Глубже дыши.... И не торопясь.... А голова? Где голова?... О-о-о-о-о-о-о-о.... Она парит уже где-то сама по себе... И наконец бултых-х-х-х-хнулась в пр-ростр-р-ранст-тво.... Шмякс!.. И вот ты уже видишь, как от неё расходятся круги, всё дальше и дальше, до самого конца.... Ночь тиха и ясна до самой бесконечности.... ВСЁ подвластно тебе сейчас.... ВСЁ ты можешь объяснить в двух словах с неприхотливой, еле заметной полуулыбкой гения на устах.... Ещё немного и окончится твой вечерний моцион художника.... И вот уже летит в настороженные придорожные кусты окурок, блаженный от прикосновения твоей такой усталой, но от этого ещё более прозрачной полуулыбки.... Счастливец! Тебя ждут вечерний чай, неторопливая эклога Вергилия и крылатое парение сна-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а....
6. 02. 83 (21-35)
ХВАЛА ДЕРЕВУ-II
Мне все дают обещания: один обещает дружбу, другой -- счастье, третий -- с долгами расквитаться, четвёртый -- напечатать книгу моих стихов, пятый -- и вовсе -- мир переделать, одна пообещала даже свою любовь, а кто-то обещал ничего больше не обещать....
Все карманы мои переполнены обещаниями. Я навьючен обещаниями как старый, опытный верблюд. Взгляд мой рассеян. Поступь моя тяжела. Время от времени я освобождаюсь от обещаний, которые уже не помещаются в истрёпанных карманах и на скрюченных плечах, -- раскладываю их угловатые, кубические тела в своей комнатке. Они заняли собой все свободные места -- негде шагу ступить. К тому же они непрерывно разрастаются вверх и вширь, обещая заполнить собой последние кубосантиметры. Что бы я ни делал, всё время натыкаюсь на какое-нибудь обещание. Они хотят выжить меня из моей каморки. Заговор обещаний.
Они никому не нужны. Их никто не берёт. Всем они в тягость. Их нельзя никому подбросить -- могут привлечь к ответственности. Они огромны и нетранспортабельны -- никакой мусоровоз не сможет их увезти.
Как бедный крестьянин после реформы 861-го года, я стою на одной ноге между ними...
А за окном -- дерево: вот уж кто не даёт никаких обещаний, а просто -- растёт...
Конечно, ломит кости, стенают струны жил!.. О том, что это просто, я разве говорил?
И крохотные нервы тонюсенько пищат -- хозяина, наверно, нещадно костерят.
Но ты не сам ли выбрал окольную тропу -- задорную, заборную, корявую строку?!
... Ну а в сторонке -- рядом, соблазнами дразня, проходит автострада -- удобна и ровна...
24. 09. 84 (21-10)
ХВАЛА БЫЛОЙ ЛЮБОВИ
1
В тебе что-то было от ведьмы.... Успеть бы тебя разгадать бы до смерти, где черти чертёжик плаксивый начертят и сгинут, чтобы настигнуть где-нибудь на другом конце света столь же чумазого тугодума угрюмого. И с приветом. Столь же поздно прозревающего прозренье. И пропарить, проварить в смердящей купели до околенья.... Но прежде елейный дискант его услышать заупокойный -- ах-ах, я прозрел, я понял!..
2
Но где теперь твоя чернокнижница, черноочница, твоих подозрений-прозрений теперь уже навсегда заочница?.. Хочется.... Что тебе теперь хочется?! Теперь тебе пишется, и лиричится, и пророчится, тиражириться с жиру хочется, чтобы звали не подзаборною оплеухой -- Андрюхой, а как положено -- по имени-отчеству....
3
Но всё же где-то под кожей (от ветров уж гусино-пупырчатой) пузы?рится, ширится, обрастает чёрта-с-два-объяснимыми катаклизмами, икс-игрек-зетами, сюжетами (сии не расковырены ещё маститыми поэтами) -- ЭТО! -- оно самое -- ведьмино, сонно-тягуче-медленное, жилы тянущее на струны лирные -- НАДличные и НАДмирные.... ЭТО!.. ЭТО!.. Сиро оно и раздето, ценою куплета вздёргивающее на дыбе (волосики дыбом!), зраки раззявливает, лобики сократовские -- с хрустом! -- раскалывает.... Тут уж пудовыми Джойсом и Прустом не прикроисси.... Иже еси на небеси....
4
В тебе что-то было от ведьмы.... Успеть бы.... Глаз твоих тайных раскосина косит меня день ото дня под самый под корень. Под самый с усами саморекламный пиитический лик, который -- почти что старик, под самый благообразный.... Но внутри ведь он -- разный. А в общем -- по-детски болезный, проказный.... А в общем-то -- бесполезный.... А нутро -- искорёжена рожа! -- топорщится, пыжится, бычится под кожей: ей -- НЕ -- лиричится. Ей -- НЕможется -- рожице, роженице, чёрных уродцев скукоженных, НЕухоженных из чрева чернонебного, НЕпотребного, НЕугодного рождающей. Чрево се -- место лобное, на коем звёздами четвертовано тело моё, а по сути -- кладбище некогда страждущих чаяний, юношеских отчаяний, маний, хотений, мечтаний, клокотаний.... Местами оставлены сии на пропитание -- жалкие крохи. Вздохи. Жилеточные слёзы. Остальное -- угрозы. угрозы. угрозы....
22. 12. 84 (16-30)
ХВАЛА ПОЭЗИИ
Поэзия -- драная кошка. Львица, тигрица, а точнее, пантера. Зевесова Гера, бездны гетера. Невообразимо замешанная окрошка -- на нелепостях, грёзах, на убийственно обыденной прозе, на кровавой работе, на боли и рвоте, на доле и дали, на воле и удали, на жизни и смерти, на штиле и ветре, а не на метре...
Поэзия -- Клеопатра, она же -- царица Тамара, лишь ценою жизни любовь дарящая. Ежели нынче притворяется спящей, то -- сполна -- взъярится завтра.... Коварная и манящая, мудрая и наивная, уродливая и красивая, застенчивая и спесивая...
Чуть коснись её -- раздвоится, растрои?тся, развоплотится -- во вздох эфемерный, в плеч пожиманье, а то и вовсе растворится в воздухе и в сознанье...
Она -- ЕСТЬ -- наверное! Скучно ей жить без соперников и соперниц. И однажды -- слетев с дрожащих ветвей дерев, с кошачьих мягких шагов, с наивных старческих снов, с личика девочки, с глазёнок её, раскрытых широко, как холодным снежком, смешком -- ударит! -- в сытые сонные рожи, подкожный жир застоявшийся растревожит, раскроит ледяную глыбину мороза, окрылит бытом обезноженную прозу, из каменных бельм статуй сухощёких выжмет натуральные -- хоть и скупые -- слёзы, затребует вздохи, ахи и охи, пусть мало, пусть крохи.... Но вдохнёт свой неплесневеющий дух глухой и трухлявой эпохе...
26. 12. 84 (01-32)
ХВАЛА ЛЕТУЧЕЙ КЕЛЬЕ ПОЭТА
Будь проще всяк сюда входящий, не морщь скептически свой нос, не восклицай -- "ах ты, пропащий, куда же чёрт тебя занёс!"...
Да, здесь, в нетопленной времянке вам льстить не будет красота. Здесь -- лёд на окнах спозаранку и пар струится изо рта.
И хлам здесь нелицеприятный, прокурен воздух на века... Бумаг, исчёрканных азартно, вокруг большие вороха.
Здесь, будто в корабельной рубке, стихи, как лоции, читай. Хозяин вам раскурит трубку, предложит водку или чай.
И, может быть, сквозь клубы дыма, что зыбки в мареве стихов, покажется таким любимым вам нелюдимый этот кров,
таким уютным -- в безразличье к тому, что просят телеса... Хозяин здесь, забыв приличья, судьбы врачует голоса.
И скоро, сердцем согреваясь, душой вдыхая жаркий стих, услышите, как вдруг над вами крыло судьбы прошелестит.
Судьба... бурлацкая судьбина, корявый посох и сума... Легко легла ладонь долины, и три дороги -- вот судьба.
Пойти -- налево ли, направо, иль, может, сразу напрямик, где так томит, манит отрадный в тумане зыбкий материк?..
Вперёд -- безумно, беспробудно и беспардонно -- только так! Пусть будет сердце бесприютно и пусть, кряхтя, трещит костяк!
Шальное счастье -- наши души сгорят, когда под стон стихий взлетим на корабле воздушном, читая лоции-стихи!..
29. 12. 84 (01-52)
ХВАЛА БЕСПРЕДМЕТНОСТИ
Предметность глаголет устами предметов, очерченных чётко. Но нет никаких очертаний тончайшим сюжетам скольженья, зыбучим пескам ощущенья, до срока -- укромным и кротким...
За грубую работорговлю той -- будто бы и не живущей, не ждущей ни роли, ни кровли, бесправной и неимущей -- неуловимостью бедной мы платим душой, а не кровью бледной...
Бесплотной душою скользящей, не знавшей предметности вящей...
25. 01. 85 (01-08)
ХВАЛА СОСУЛЬКАМ
Стройно и молодцевато, будто новобранцы, в ряд, -- глянь! -- сосульки-экспонаты, как на выставке, висят.
8. 02. 85 (08-20)
ХВАЛА СНОВИДЕНЧЕСКИМ ВЕРОЯТИЯМ
Самому себе присниться с потрохами и со всей заржавелой амуницией, и с потрёпанной амбицией, и с авоськой в том числе.
Самому себе присниться, подивиться -- боже мой, это что, как говорится, залетела к нам за птица, да ещё с пустой сумой?!
Самому себе присниться с целым ворохом друзей, с дивных женщин вереницей, что желают поделиться и любовью в том числе.
Самому себе присниться в обездоленной глуши, где бездомность бледнолицей и охрипшею синицей так и свищет из души.
9. 02. 85 (15-56)
ХВАЛА СОЛОВЬЮ
Я выхожу из рощи сосновой на дорогу, мне леший вслед хохочет: не верите? -- ей-богу!
Хотя ведь то, быть может, они -- грачи! -- быть может, так каркают безбожно, что прямо вон из кожи!
Но сквозь чернющий хохот я чувствую спиною тирликанье лихое, оно во мне, со мною,
оно ласкает душу.... То -- карканья не слушая, грачиных стай сильней -- тюрлю?-тюрлю?ли-лю?кает пичуга соловей!
31. 05. 85 (22-26)
ХВАЛА ТЕЛЁНКУ
Телёнок дрыгает ушами и машет кисточкой хвоста. И мошкара ему мешает, и лезет -- наглая! -- в глаза.
Но огорчаться нет резона: поляна солнцем залита, и птички -- надо же! -- трезвонят, и травка -- надо ж! -- зелена.
Телёнок рад теплу и свету -- назло зудящему врагу: ха-ха -- в гробу видал он эту занудливую мошкару!
Я, в электричке душной маясь, летел в докучную Москву, и, увидав его, признаюсь, я позавидовал ему...
9. 07. 85 (20-30)
ХВАЛА ФОТОСИНТЕЗУ
Фотосинтез торжествует, зелень -- глянь-ка -- так и прёт! Ты на тропочку лесную выходи, честной народ!
Ты разинь глаза и уши, навостри незрячий нос -- зри скорей, вдыхай и слушай воздух сосен и берёз.
Только скинешь спесь и хвори и тряпьё недужных драк, и тогда узришь ты вскоре молодой природы зрак!
9. 07. 85 (21-19)
ХВАЛА ОКНУ
Это величайшее изобретение -- окно! -- наравне с колесом, наравне с кино. До поры до времени оно тихо и таинственно затворено.
Бродят в нём до времени тени безнадзорные, ночи, дни, блики, взоры долгие -- все они ожиданью ожидания сродни.
Дремлют в нём тревожно спиральные миры -- от простого атома и до чёрной дыры, бредят неразборчиво до поры в предчувствии фантасмагорической игры.
Но однажды бледно дремлющий оконный вид утробная судорога исказит -- влепится с воплем ослепительнейший метеорит в толпище запылившихся ожиданий и обид!
И перепончатокрылая муха над заоконным проснувшимся ухом, будоража болезненно дремлющий быт, истошно и всепобеждающе завопит!
3. 09. 85 (15-53)
ХВАЛА ОХРИПШЕМУ ПЕТУХУ
Сипит простуженный петух -- спешит до изнуренья он воплотить, презрев недуг, своё предназначенье.
30. 09. 85 (18-58)
ХВАЛА НЕСУЕТНОМУ СЛОНЯНИЮ ПО УЛИЦАМ
Я, признаться, давно не слонялся по улицам без рябой суеты в залежалых мозгах, я почти разучился дивиться и жмуриться на осеннее солнышко в небесах.
Я давно не смотрел без бумажного умысла на простые деревья и ясных детей, на неспешные дворики, бледные лужицы, на печальных собак и бродячих людей.
Мне сегодня покойно и просто без ереси, мне понятен и мил окружающий быт. Я устал горлопанить, молить, ерепениться, убеждать, ненавидеть и даже любить!
Я брожу просто так -- без надзора, без повода, ничего не хочу, никого не учу.... Забирай меня, Господи, ешь меня поедом -- я сегодня по всем векселям заплачу.
2. 10. 85 (19-37)
ХВАЛА ОСЕНИ
Полуопавшие прозрачные деревья на неподвижном фоне небосклона, где высоко свободная неслась совсем одна неведомая птица.... Отчётливые -- как никогда -- деревья, как никогда -- непонятного цвета -- небо.... Просторно. Тихо. И светло. Обидно почему-то. Всё -- непонятно. Но здесь и не требуется пониманья. Ведь здесь ВСЁ -- вот оно -- смотри -- полуопавшие прозрачные деревья и светлый -- раскрытый настежь -- бездонный небосклон. И горестно как будто. Откуда это прохладное счастье на грани рыданья?..
28. 10. 85 (19-33)
ХВАЛА ЖИЗНИ САМОЙ ПО СЕБЕ
Хоть я жизнью всерьёз озадачен, не молюсь колченогой судьбе. Пусть я вдруг засмеюсь иль заплачу, -- жизнь прекрасна сама по себе.
Вдруг увижу глаза кошачьи, что выглядывают из-за угла, и пойму -- мир устроен иначе, чем нотариуса дела.
Посмотрю на галактику дерева -- в нём творится великая жизнь, и в ветвях его истины древние без терзающих нас укоризн.
Безграничной и тёмной ночью взгляну изумлённо я в женщины долгие очи -- и задохнусь от волнения...
Это неизбывно, неодолимо, неутолимо -- в неприхотливейшей ворожбе.... Удивиться необходимо, -- жизнь прекрасна сама по себе!
28. 10. 85 (20-50)
ХВАЛА ДАВНЕМУ ДРУГУ
Александру Дыдымову
А душа-то, видать, устаёт от морочного одиночества, от мифических горних высот и от собственного высочества.
Я, как тот старовер Аввакум, многотонные взял обязательства... Я их всё-таки сволоку, но -- нужны доказательства.
Иногда выпадает нужда убедиться в незряшности вероподданного труда -- ради мизерной нашей радости.
Если счастье или недуг вдруг на веру мою позарятся, наплевать, ибо рядом -- друг: уповаю на друга здравие.