|
|
||
Обновление в Тёмном культе: Лейтенант Быстров начинает на собственной шкуре понимать всю мудрость правила: "Инициатива наказуема исполнением.", дети приступают к практической подготовке Игры, а начальник УФСБ объясняет почему он во всё это ввязался. Оказывается, не только от нечего делать. | ||
– Ну, докладывай, где был, чего сделал? – с нарочито обманчивой лаской в голосе спросил начальник территориального управления представшего пред его грозные очи Быстрова.
– Ездил в Москву, приобрёл кое-какие материалы чтобы втереться доверие к местным неформалам и поддерживать среди них необходимый авторитет. Заметьте, за свой счёт.
Сказав это Быстров протянул Фёдору Ивановичу квитанцию на пять с копейками тысяч за три фигурки. Квитанциями его обеспечивал всё тот же кореш из первого главка. Самым интересным было то, что и квитанция и ТОО[1], выписавшее её были самыми настоящими, через этот ларёк на Митинке кореш сбывал поступавшие ему из Поднебесной мелкие партии подделок. Так что буде кто возжелает проверить подлинность лажи – не подкопаешься. Другое дело что не возжелает. Не принято это в Конторе, чтобы невзначай своего человека не засветить. Макс, естественно, ни на рынке не был, и деньги отдал хоть и свои, но совсем не те, что значились в квитанции, но этого начальству знать не полагалось.
Внимательно изучив квитанцию Фёдор Иванович насмешливо заметил:
– Ну так ты же этими... материалами... – последнее слово было сказано с явной насмешкой, – поди фарцуешь?
– Ага, фарцую! – с искреннем возмущением воскликнул Макс. – За полторы купил, за пятьсот отдал, и то в долг.
– А квитанция есть?
– Прикажете завести кассовый аппарат?
– Что-то больно ты остр на язычок! Результаты какие? А то, я смотрю, ты чуть не через день в Москву таскаешься!
– Есть, товарищ полковник! – Максим стал очень серьёзным. – Вчера, во время встречи с источником, случайно узнал что местные собираются провести собственную полевую игру. Считаю что мы должны вмешаться и взять руководство игрой на себя.
Полковник аж поперхнулся от такой идеи.
– Нам что? Делать больше нечего, как в детские игры играть?! – рявкнул он.
С тем что делать местным фсбшникам действительно нечего Макс был абсолютно согласен, но доводить эту мысль до руководства не стал, а то, неровён час, помрёт ещё товарищ полковник от разлития желчи и ущемлённого Чувства Собственной Важности. Вместо этого сообщил:
– Задуманный ими сценарий игры несёт потенциальную общественную опасность. Сами ребята могут укатить в такие дали, что наиграют себе на реальный срок.
Начальник задумался. Ситуация ему очень не нравилась. Прежде всего потому очень уж ладно всё у этого Быстрова складывалось. Один к одному! Как будто кто-то мостил перед ним дорогу. И инициатива всё время оставалась в руках ушлого лейтенанта, а ему, убелённому сединами и овеянному опытом полковнику оставалась только роль прикрытия, работающего по распоряжениям того самого лейтенанта. Хотя по его, полковничьему, разумению, всё должно быть с точностью до наоборот. И ведь, что самое подозрительное, до появления в Управлении Быстрова никаких предпосылок всего этого безобразия не наблюдалось. А так не бывает. В это полковник верил столь же истово, как сейчас верил в Христа (а года три назад – в Ленина). Но нравится ситуация или нет, а прояснять её надо и он кивнул Быстрову на стул:
– Ладно, садись, рассказывай подробнее.
Макс отказываться не стал, сел и рассказал начальнику, почти без утайки, то что узнал вчера от Паши.
– Это Пашка твой, что ли источник? – догадался наконец Фёдор Иванович.
– Ну тык! – подтвердил Макс.
– Ну так выдрать их всех троих ремнём!
"Может тебе и помогло бы, лапоть проношенный!", – прокомментировал про себя Макс, в слух же ответил вопросом на вопрос:
– А поможет? Они же дети! Ни чёрта не понимают! Начнут ещё больше конспирироваться и больше дров наломают. А представьте на них первыми выйдут менты?
– Нда... – перспектива начальству явно не понравилась. – Конкретные предложения?
– Взять руководство игрой на себя. Можно сделать это явно. Таким образом мы закрепляем своих людей в молодёжной среде, предотвращаем потенциально опасное развитие игры, а возможно и совершение игроками противоправных действий. И ещё, Федор Иванович! Игра идёт по нашей специфике. Многие ребята потом могут прийти к нам, можно считать мы кадры готовим.
– Да... Или натаскиваем врагов...
– А это уже зависит от нас!
– Так что же тогда не дать игре идеологически верное направление? Пусть играют в партизан!
– А кто будет за гестапо? Потапов? – тут же парировал Макс. Оба собеседника синхронно усмехнулись, понимая что местная милиция легко может сойти и за гестапо.
– Да уж, он наиграет... слишком реалистично, – согласился Фёдор Иванович и Макс его тут же "поддержал":
– Вот и я говорю: в таких играх все стороны должны быть идеологически нейтральны. Вспомните Зарницу! Там же никто не играл за Белых! Розовые, голубые...
– Особенно голубые... – хмыкнул полковник. – План мероприятий?
– Сегодня встречаюсь с ребятами и правлю сценарий игры. Дальше докладываю вам.
– Сразу после встречи ко мне с отчётом!
– Так точно! Только, Фёдор Иванович... Как быть с затратами-то?
– Много уже нафарцевал?
– Да ну вас!!!...
– Ладно, ладно! – начальник изобразил благодушие. – Квитанции есть?
– Так точно! – и Быстров выложил перед начальством несколько бумажек.
– А ты, я смотрю, уже давно этим занимаешься... – проговорил полковник, просматривая квитанции.
– Разрабатываю проблему, – скромно заявил Макс.
– Плохо только то, что самодеятельностью занимаешься. Надо было сразу докладывать и работать как положено.
"Много бы я тогда наработал!", – мысленно прокомментировал слова начальника Максим. А в слух только покаялся:
– Виноват, товарищ полковник! Впредь буду делать всё как положено!
– И деньгами больше не сори! Так и быть, это я тебе оплачу, но впредь не больше трёх тысяч в месяц! Понял? – грозно сказал Фёдор Иванович, ставя свою визу на квитанции. – Всё, беги, а то на встречу опоздаешь!
И Максим побежал. Правда сначала забежал в бухгалтерию, ибо лишние десять тысяч к зарплате лишними вовсе не были.
–-----
[1] ТОО – Товарищество с ограниченной ответственностью. Сейчас – ООО, Общество с ограниченной ответственностью. Форма коммерческого предприятия.
–-----
Войдя в назначенное время в дом Тумановых, Максим застал там троих весьма встрёпанных подростков. Похоже, друзья уже успели высказать Паше всё что думают по поводу его болтливости, а сейчас весьма наглядно демонстрировали гостю своё отношение к внештатному вмешательству в их дела.
– Так-так, значит, меня тут заранее не любят? – спросил Макс вместо приветствия.
Ребята посмотрели на него волчьими взглядами, один только Паша решился высказать некое усреднённое мнение, дабы и гостя не сильно обидеть и неудовольствие высказать:
– Мы хотели сами всё сорганизовать.
– Да бога ради! – воскликнул в притворном порыве энтузиазма Макс. – Вы сами всё и организуете. Я только дам пару советов как это сделать. Так чтобы никто из вас не попал в тюрьму.
– Да что у нас такого может быть, что сразу в тюрьму?!! – взорвался Вадим. – Кому мы вообще нужны-то?
– Представь себе, в этом мире полно людей, которые спят и видят, как бы подловить таких молокососов как вы на какой-нибудь мелочи чтобы потом раздуть крупное дело. Чтобы получить за это премии и награды ничего не делая, чтобы увеличить "раскрывамость" ничего не раскрывая, чтобы отчитаться о "проделанной работе" не работая! Чёрт бы их всех побрал! – последнее Максим выпалил в уже совершенно неподдельной ярости. А что поделаешь? Сам себе наступил на больную мозоль.
– А КГБ, как будто в этом не заинтересовано... – задумчиво протянул Кондрат.
– Ты наверное не поверишь, но действительно не заинтересовано. Нам надо не ловить шпионов, а предотвращать утечки информации, нам надо не ловить террористов, а предотвращать теракты. Нам надо чтобы общество спокойно развивалось. Для этого мы не ждём когда кто-то совершит преступление...
– Сажаете их заранее... – столь же глубокомысленно заметил Кондрат.
– Представь себе нет. Когда становится известно что кто-то занят деятельностью, потенциально могущей привести его к конфликту с законом, мы приглашаем такого человека на беседу и разъясняем ему суть проблемы[1].
– Как сейчас нам...
– Вот-вот! – радостно подтвердил Макс. – И представь себе, многие потом бывают нам благодарны. Вот например, солдат служил на ракетной установке и делал себе выписки из секретной инструкции, для мемуаров, как он сказал. Когда об этом узнали его, вообще-то, можно было сразу сажать, но с ним только побеседовали и разъяснили на что он нарывается. Представляете, этот оболтус вообще не понимал что уже попал под статью!
– И?... – заинтересованно выдохнули все трое.
– После беседы сам принёс все свои записи, их торжественно сожгли, а человек спокойно дослужил и поехал домой.
– Ну хорошо, – не сдавался Кондрат, – но у нас-то тут ни ракет, ни атомной бомбы!
– Зато у вас тут люди! – решительно отрезал Максим. – Паша не передал вам то, что я вчера ему рассказал?
– Да вроде я... – начал было Павел, но Макс отмахнулся:
– Всё ясно, значит так, мужики...
И вывалил на голову собравшихся все те ужасы, которыми днём ранее стращал своего сколько-то-раз-юродного племянника, только на сей раз он успел подготовиться и потому сдобрил разъяснение упоминанием конкретных статей и сроков. По мере повествования морды ребят вытягивались и грустнели. Наконец Вадька подвёл итог:
– Да... похоже, надо завязывать... А идея была отличная!
– Что значит завязывать?! – совершенно искренне возмутился Макс. – Всё у вас получится! Надо только всё по уму сделать, чтобы всё законно и безопасно.
– Конечно! – поддержал его Паша, имевший в мероприятии свой интерес. – Хоббитские-то игрища получились! А мы чем хуже?
– Между прочим, – уже совершенно спокойно встрял Макс, – я более чем уверен, что в своё время с организаторами этих игрищ тоже побеседовал кто-то из КГБ и в результате игра стала намного безопаснее, как физически, так и юридически.
– Блин! Прям какая-то бесплатная юрконсультация получается! – недоверчиво воскликнул Кондрат.
– Лучше я поработаю бесплатным адвокатом, чем потом разгребать тут политическое дело на пустом месте, – мрачно ответил Макс.
– Как будто вам орденов не дадут, если вы тут политическое дело нароете, – не унимался Кондрат, на что ему Макс совершенно справедливо ответил:
– Дадут, дадут. И орденов, и люлей, так что мало не покажется. Только угадай с трёх раз, кому ордена, а кому всё остальное?
По комнате прокатилась волна смешков. Ребята намёк поняли и Макс решил развить успех:
– К тому же мне и самому интересно такую игру замутить. Эх, жалко когда я в школе учился у нас ничего такого не было!
Последнее было сказано абсолютно искренне и лёд был окончательно сломлен. Завязалась беседа, ребята, постепенно входя в азарт, наперебой рассказывали гостю о вселенной Warhammer, сыпали идеями, Макс подбадривал, расспрашивал, уточнял. Наконец настало время переходить к практическим вопросам.
– Значит, ты будешь инквизитором? – спросил он Пашу.
– Ну, да, – кивнул носитель славного революционного имени.
– А кто за культистов? Кстати, а кому будет посвящена секта? Какому богу?
– Ну... – хором ответили озадаченные игруны. О столь конкретных вещах они ещё не думали.
Макс усмехнулся. Какие же они ещё дети! И, кстати, прав был Фёдор Иваныч, эти без постороннего вмешательства потрындели бы день другой и бросили свою затею. Но, как повелось, коли назвался клизмой, так и полезай куда положено. Так что, товарищ Быстров, руки в ноги и вперёд! Делать за этих оболтусов всю работу. И вот тут Макса посетили первые серьёзные сомнения: а стоит ли этот геморрой возможных результатов? Вот только отступать было уже поздно, да и некуда, поэтому бравый чекист резво взялся за вразумление неразумных:
– Кхорна сразу отметаем. Из вас воины как из меня балерина.
– Ну, для игры... – неуверенно начал Вадим, но Кондрат его не поддержал:
– Да даже если для игры. Надо хоть как-то соответствовать. К тому же как ты думаешь культисты будут служить? Вера без дел мертва.
– Вот ещё один тонкий момент, – быстро и решительно согласился Макс, – надо подобрать таких персонажей чтобы вам не пришили случайно статью.
– Ну, отыгрывать можно что угодно, – не согласился Вадим. – Вон, на Игрищах, и рукопашку отыгрывают и колдовство и все при оружии, и ничего.
– Это разное, – покачал головой Паша. – Там отгородились на полигоне от всего мира и развлекаются между собой, а мы будем среди цивилов, а они ни сном ни духом, чуть менее чем все. И будут на нас стучать ментам или вот им, – он кивнул на Макса, – все кому не лень.
– Правильно. Мы, конечно, отнесёмся с пониманием, до определённого момента, а вот милиция разбираться не будет.
– Ну а чего тогда? – равнодушно пожал плечами Вадька. – Тогда вообще лучше сразу завязывать.
– Ну почему... – задумчиво покачал головой Паша. – Сделаешь секту Архитектора[2].
– Так он же самый...
– Что самый? У Слаанеш наркотики, порнуха, бордели, нурглинги должны разносить заразу и всех травить, а вот тзинчевцы могут тихонько заниматься гаданиями и развивать псайкерство, – решительно заявил всё тот же Паша.
– Так это же самое опасное! – воскликнул Вадим. Сегодня он явно примерял на себя роль "человека Нет!".
– Может и опасное, – согласился Кондрат, – но такой статьи как незаконное псайкерство сейчас нет! Так что смело собирай Девятерых Тайных[3] и вперёд!
– Значит с культом решили? – полувопросительно пеолуутверждающе заявил Макс.
– Да вроде как, – снова пожал плечами Вадим.
– Теперь осталось решить что вы будете делать.
– То-есть? – теперь непонимание снизошло на Кондрата. – Вадька создаст секту, а Пашка его будет ловить.
– Я не об этом. Как вы узнаете что одна команда выиграла, а другая проиграла?
Дети крепко задумались...
----------
[1] Между прочим, действительно распространённая в КГБ практика.
[2] ...Сделаешь секту Архитектора... – имеется в виду Тзинч, бог колдовства и перемен, один из его эпитетов – Архитектор Судеб.
[3] ...собирай Девятерых Тайных... – священное число Тзинча – 9.
----------
Фёдор Иванович вроде бы спокойно и непринуждённо попивал чай на конспиративной квартире. Квартира была особая, его личная наработка, которой он не собирался делиться с конторой. В назначенное время раздался условный стук в дверь. Выглянув в глазок Фёдор Иванович обнаружил за дверью своего зама.
– Решил тряхнуть стариной? – хмыкнул Сан Саныч, переступая порог.
– Ты хорошо проверился? – вместо приветствия спросил его начальник.
– Обижаешь. Сюда, конечно, не за большие заслуги списали, но кое-что я ещё умею. А в чём дело? Зачем такая конспирация?
– Извини, но сначала... – ответил Фёдор Иванович, проводя вдоль тела зама ладонью.
Тот хмыкнул, вынул из рукава и выключил "щекотун"[1], достал из кармана небольшой приборчик с антенной и в свою очередь заявил:
– Тогда и ты извини...
Провёл антенной вдоль тела начальника, благополучно найдя у того такой же щекотун, прошёлся по квартире, тщательно обследовав стены, карнизы, плинтуса, потолок, благо тот был достаточно низким. Подойдя к окну достал из кармана небольшую металлическую таблетку, но обнаружив на стекле другую, такую же, хмыкнул и вернул прибор на место.
– У тебя паранойя? – спросил он начальника, усаживаясь напротив него.
– Хотелось бы... – проворчал Фёдор Иванович. – Что ты знаешь про Быстрова?
– Так. А теперь давай на чистоту. Ты кого-то в чём-то подозреваешь?
– Пока не знаю. Просто ответь, если можешь. Если не можешь, лучше так и скажи, мне будет спокойнее.
– Хорошо, – согласился Сан Саныч. – Я знаю про Быстрова только то, что есть в личном деле. А ты что-то подозреваешь?
Лаптев задумался на секунду, но махнул рукой и принялся объяснять:
– Не нравится он мне. И всё что вокруг него вертится тоже. Я кое-что проверил и выяснил. Ни на каком Митино он ничего не покупал, он вообще там не появлялся, ни разу. Как намыливается в Москву, сразу едет в Х-х-х-х-х-х[2].
– Х-х-х-х-х-х? – не понял сразу Сан Саныч, но быстро догадался: – Первый главк? А им-то чего здесь надо?
– Если это они, – коротко и сухо заметил Лаптев. – Здесь вообще многое не сходится. Квитанции у него настоящие, ларёк такой в Митино и правда есть и там действительно продают всю эту игровую фигню. Левые квитанции продавец действительно иногда выписывает, так, де, "крыша" велела.
– Хм... – прочистил горло Сан Саныч. – Не боишься вот так их проверять?
– К дьяволу! Так дела не делаются! Если они проводят здесь операцию то должны были до нас довести, до меня прежде всего. Если они проводят операцию не поставив нас в известность значит они долбоящеры и их надо поставить на место!
Помолчав немного он добавил: – Или нам уже поздно чего-то бояться...
Помолчали какое-то время и Фёдор Иванович очень тихо добавил ещё одну фразу:
– Если это и в самом деле наши...
Вот тут уже его зам встрепенулся:
– Подозреваешь предательство?
– Вряд ли Быстров сам понимает что происходит.
– А что, по твоему, происходит? – заинтересованно спросил Сан Саныч и Лаптев задумался. Как объяснить человеку то, что и сам-то не очень понимаешь? Попробовал начать из далека:
– Ты ведь не просто так сюда загремел, не так ли?
– Ты моё личное дело читал, – поморщился Сан Саныч. Однако после секундного размышления добавил: – Я, конечно, твоё не читал, но могу предположить, что и ты сюда загудел не за то что поймал Гитлера в Аргентине.
– Как раз таки поймал... Кого не следовало... Но суть ты понял, в такие отстойники как наш сплавляют либо неудачников, сгоревших на службе, либо раздолбаев, зарекомендовавших себя должным образом ещё во время учёбы. Правильно?
– Правильно. Ну и что?
– Возьмём теперь Быстрова. Звёзд он с неба не хватал, но вполне годен для работы в нормальном подразделении. По крайней мере по личному делу выходит так, да и по моим наблюдениям тоже.
– Если, конечно, тебе не довели про него что-то особенное, – решился прощупать почву Сан Саныч.
– Не доводили.
– Вообще-то это ничего не значит. В личное дело попадает не всё.
– То-есть он где-то как-то обделался в Вышке[3]...
– ...зацепив при этом кого-то из руководства. Дело спустили на тормозах, но распределили его, от греха по дальше, сюда. По крайней мере выбора при распределении ему не полагалось. Это точно.
– Возможно. Но смотри дальше: тут ему начинает переть. Ненормально переть. Он поднимает тему, по теме находятся люди, причём в его же окружении. И вот он уже разрабатывает если не реальное дело, то как минимум хорошую наработку на новое направление оперативной работы. И всё у него складывается один к одному. Выдвинул идею, тут же появились люди чтобы было на ком разрабатывать направление, причём такие, что и вербовать не надо. Люди стали что-то делать, причём строго ему в тему. Что дальше?
– Повезло парню, а мы ушами прохлопали. Может и правда, времена меняются.
– Нет, Саша, дело не в этом. Ты ведь особист? А я из пятёрки[4]. Мы с таким контингентом тоже работали, так что это для Быстрова новое направление, я на всяких игрунов и сектантов насмотрелся. И повидал такого, до чего ты в своей армии и не додумался бы. Поверь, не нормально всё это! Когда работа начинается так гладко, потом это всегда выходит боком, особенно с сектантами.
Он замолчал. Сан Саныч тоже молчал, помешивая ложечкой чай. Переведя дух Фёдор Иваныч продолжил:
– Знаю, интуицию к делу не пришьёшь, но чуется мне, неспроста всё это! Вот я на всякий случай и проверил деятельность Быстрова. Где тряхнул стариной, где напряг старую агентуру. Результат ты знаешь. Вот поэтому и спрашиваю тебя ещё раз: тебя ни о чём таком не предупреждали? Только намекни и я тут же лапки кверху и всю свою деятельность сворачиваю.
– Нет, Федя, никаких вводных в обход тебя не было. Но если это не наши и не предательство, как ты говоришь, тогда кто и что?
– Я даже не знаю как это назвать и что это такое на самом деле... – начал Лаптев медленно, – Но, похоже, там, – он указал пальцем в потолок, – что-то действительно есть. И случается, это что-то использует людей втёмную. Я сам такое видел только однажды, но рассказывали... Бывает сотруднику начинает переть. Какая-то мелкая разработка, эпизод на пустом месте, а из него вырастает серьёзное дело. И всё-то складывается, всё хорошо получается. Словно кто-то ведёт. Случайности на пустом месте. Сломалась машина – поехал на метро – встретил там источник. Пошёл на встречу с агентом, агент случайно дал контакт, вообще не по теме, и ты завербовал человека в нужной среде, куда раньше не было выхода. Заблудился в переулках, случайно забрёл на собрание секты. Новой и неизвестной. И не просто случайности, именно цепочками. Источник выводит тебя на другой контакт, а тот приводит тебя на собрание. На собрании тебя заметил главарь, завербовал в подручные и вот у тебя в руках все списки, вся касса, все явки, все каналы поставки литературы.
Он вздохнул, помолчал немного, прежде чем продолжать:
– А потом всегда приходится расплачиваться. Или зацепишь кого-то, кого нельзя трогать, какие-то документы пропадут, или выяснится что всё это фуфло, а ты тем временем прохлопал что-то важное. А бывает и не по службе. Заболевает человек, или что-то случается с семьёй. Может в аварию попасть, может... А! Много что может случиться. В пятёрке кто по умнее старались с такого дела соскочить, спихнуть кому-нибудь, спустить на тормозах, просто бросать нельзя, не выйдет.
– Ты соскочил сюда.
– Не успел. А коллега через пол года умер от рака. Оно так и называется, отдача. Самое поганое что эта отдача может стукнуть не только по самому исполнителю, но и рядом по службе. Так что я сейчас думаю не только о том, как бы мне на пенсию спокойно уйти, но и о том, как бы тебе удалось спокойно до пенсии досидеть.
– Ну, мне-то до пенсии ещё далеко!
– Вот-вот. И я о том же.
Посидели молча, каждый думал о своём, но когда Сан Саныч заговорил стало ясно что думали об одном и том же:
– Чёрт! Куда катится страна! Офицер КГБ... Да как ни назови! Всё равно мы чекисты! А это чмо малолетнее в открытую фарцует конфискованной контрабандой и прикрывает это спецоперацией! А другой... чекист хренов! Снабжает его конфискатом и крышует барыгу на рынке, а может через него и сбывает! Блин! Не госбезопасность, а банда какая-то!
– Саня, ты ещё не понял? – с тоской в голосе спросил Фёдор Иванович. – Нет больше страны. И КГБ больше нет. Мы проиграли... Нет! Мы не проиграли! Нас сдали! Они сначала закрылись от нас запретами, номенклатурой, КПК[5] и прочей хренью, а потом сдали страну! И мы последние, Саня. Всякие быстровы и иже с ними нам не наследники. Нам остаётся только закрыть за собой дверь, сохранить то, что ещё возможно. По подвалам, по чердакам, по таким вот хатам. Знаешь что я буду делать уйдя на пенсию? Напишу мемуары. Как мы жили, как работали, как боролись. Как и почему нас сдали. Всё напишу. С именами, званиями, адресами, невзирая на секретность и подписки!
– Тебе не дадут опубликовать.
– К чёрту! Передам внукам. Пусть лежит и ждёт. Где-нибудь, когда-нибудь, но оно всплывёт и кто-нибудь пустит в дело. И припомнит. Пусть не им самим, их внукам, правнукам, но припомнит! Потому что не должно остаться безнаказанным! И почему я здесь оказался, тоже напишу! И ты напиши!
– Напишу, – пообещал Сан Саныч.
Они больше не возвращались к этому разговору до самой своей последней встречи, но оба выполнили своё обещание, правда сам Фёдор Иванович сделал это несколько своеобразно и если бомба, оставленная Сан Санычем всё ещё лежит и ждёт своего часа, то информация от его начальника работает, ещё как работает, правда совсем не так, как он ожидал. Сам Фёдор Иванович об этом так никогда и не узнал.
----------
[1] Щекотун – детектор электронных устройств скрытного ношения. Размещается в рукаве и при приближении руки к обнаруженному устройству начинает вибрировать. Отсюда и название.
[2] Там расположена штаб-квартира 1ГУ КГБ СССР (ныне СВР). Если у Вас есть соответствующий допуск – сами знаете где, если допуска нет, то зачем Вам это знать?
[3] ...в Вышке... – жаргонное название Высшей Школы КГБ в советское время.
[4] Особист – сотрудник Особого Отдела, сиречь военной контрразведки. Пятёрка – пятое управление КГБ, занималось идеологической работой, в том числе всякими сектами.
[5] Здесь Фёдор Иванович недобрым словом поминает имевшую место в СССР практику, когда некоторые группы лиц (большей частью высшее партийное руководство и члены их семей) получали практически полный иммунитет от преследования со стороны КГБ и прочих правоохранительных органов. Для контроля за ними существовал КПК – Комитет Партийного Контроля. Контрольный орган при ЦК КПСС, по идее должен был отслеживать и пресекать незаконную деятельность членов ЦК. Судя по результатам – хреново у него это получалось.
----------
|