Тысячи облаченных в белые балахоны людей вышли из тайных убежищ, и на недавно бурливших жизнью улицах города воцарилась смерть - Дети Света выплеснули весь свой гнев на жителей обители Зла.
Не медля ни мгновения, городская стража и солдаты гарнизона ступили с ними в жестокий бой, но не успела первая отрубленная голова коснуться земли, как город содрогнулся.
Гигантские крокодилы и черепахи, исполинские пауки и хищные грибы, растворявшие все на своем пути сгустки слизи, целые племена мутировавших крыс, кошек и псов, ни на что не похожие твари хлынули на поверхность из внезапно открывшихся по всей столице язв земли. Храбрость, умения и превосходная экипировка людей проигрывала числу чудовищ, и тогда в бой вступил Магический Консорциум.
Сопровождаемые гвардейцами ударные маги бросили против порождений канализации боевых конструктов, химер и фамильяров. Чудовищное столкнулось с чудовищным, и могло показаться что победа защитников города уже была не за горами, как вдруг ночную темноту разорвали вспышки молний и небесный свод треснул по шву.
Ткань реальности оказалась разорвана и бесчисленные мириады обитателей мира духов обрушились на беззащитный город.
Ловушка захлопнулась.
***
497 год от основания Империи.
Город Алабастер, 31 декабря.
Давным-давно, когда солнце было ярче, деревья выше, а трава зеленей, старая гадалка известная как Сумасшедшая Лейн предсказала Роланду де Вельянтифу смерть в Алабастере. Тогда будущий наместник Аскории лишь посмеялся над словами старухи, бросил ей золотой в награду за то, что та смогла узнать его бродящим по улицам города инкогнито, и забыл об этих словах. Но вскоре жизнь заставила его вспомнить - через полгода в столице был убит Недостойный император, а через год там же расстался с жизнью его брат, Малагис де Вельянтиф, приняв на себя предназначавшийся Роланду заклятый болт. Поэтому владыка Сиреневого Архипелага не любил великий город, и не старался избегать посещать его вот уже добрых два десятка лет.
"Не надо было приезжать и в этот раз", - пронеслось на задворках сознания наместника, когда чудовищная тварь появилась Дворцовой площади. - "Я слишком стар для всего этого".
Монстр внушал не страх, но отвращение. Тело гигантского скорпиона держали над землей не менее огромные паучьи лапы, хвост вместо жала заканчивался змеей, клешни были скорее крабьими, но главным было не это - у химеры было человеческое лицо. Но не было голов, и кожа противоестественным образом врастала в хитин.
Мерзкое зрелище заставило некоторых защитников Императорского Дворца попятиться, и чудовище ринулось на них. Метнулось вперед жало-пасть, щелкнули клешни, и трое дворцовых стражей расстались с жизнью. Через мгновение их число увеличилось до шести, а затем до десяти - чудовище сеяло смерть, не обращая внимания на удары алебард, которыми его осыпали стражники. Осознав это, они отступили и обрушили на монстра настоящий град из боевых заклинаний и зачарованных болтов, но и это не смогло причинить ей вреда. Заклинания гасли, не долетая до химеры, а стрелы лишь бессильно отлетали от его хитиновых пластин.
- Дельфина! - рявкнул Роланд. - Поджарь его!
- Н-не могу, - ответил ему слабый голос и, обернувшись, наместник увидел свою придворную волшебницу упавшей на колени - видимо Копье Тьмы, прикончившее того Духа, отняло у нее последние силы.
Помянув недобрым словом Семь Матерей, де Вельянтиф опустил взгляд на Клыки Морей. Увы, энергия клинков еще не восстановилась - вделанные в рукоять аквамарины были совсем тусклы. Чувствуя, что предрешенный час близок как никогда, наместник принялся озираться по сторонам, но помощи ждать было неоткуда - дворцовые маги были слишком заняты на крыше, поддерживая барьер, мешавший беспорядочно метавшимся в небесах Духам обрушится на дворец, а его гвардия, сбив строй, с трудом удерживала натиск воинов в белых балахонах у Победной арки.
В отчаянной попытке остановить химеру один из стражей бросился на нее, вздымая руки и бормоча волшебные слова. Клешня монстра схватила его, но его доспехи оказались прочнее, чем у остальных солдат, и подарили ему несколько драгоценных мгновений чтобы закончить заклинание.
Огненный шар расцвел ослепительным алым цветком, в лицо Роланду ударил жар, но когда колдовское марево рассеялось, оказалось что чудовище почти не пострадало. Маг закричал то ли от ужаса, то ли от отчаяния, а затем химера раздавила его и, издав что-то удивительно похожее на злорадный смех, запустило изломанное тело в воздух. Пролетев над головами своих удрученных товарищей, мертвый волшебник ударился об праздничную ель, установленную посреди площади, где и остался, запутавшись в густых ветвях чудовищным украшением...
Пришедшая в голову Роланда мысль бросила его вперед прежде, чем он успел вложить ее в слова. Тело было удивительно легким и гибким, будто прожитые года оставили своего, казалось бы, обезумевшего хозяина, и через считанные мгновения он уже оказался у праздничного дерева. В нос ударил запах хвои, он вскинул руки, и взмахнул мечами, словно ножницами, а затем силой ударился плечом об ствол.
Зеленый исполин, скрыть естественное величие которого не смогли даже усилия сотен декораторов, украсивших его ствол и ветви множеством гирлянд, фонариков и прочей мишуры, пошатнулся. Почувствовав свою судьбу, чудовище заверещало и попыталось отбежать в сторону, но слишком поздно - с чудеснейшим (по крайней мере, для Владыки Сиреневого архипелага) треском, дерево опустилось на монстра, оставив от него мокрое место.
- ...тебе! - усмехнулся наместник, переводя дыхание, но затем поднял взгляд и его ноги буквально приросли к мостовой - сразу пять паукозмеескорпионов двигалось к Дворцовой площади.
Через пару мгновений Роланду вечностью, они ворвались на площадь и врезались в еще не успевшие восстановиться порядки дворцовой стражи. Ее сопротивление было столь же яростным, сколь и бессильным. Резня была столь чудовищной, что даже аскорийские гвардейцы дрогнули, в то время как их противники воспряли духом. Подбадривая себя почти звериными выкриками белобалахонники утроили натиск, и оборона оказалась прорвана.
Хаос воцарился на площади: крики раненных и умиравших солдат слились в единое целое со злорадным смехом (теперь де Вельянтиф не сомневался - это был смех) химер и монотонными причитаниями фанатиков ("смерть Тьме, смерть тебе!"), белые балахоны стояли против черной стали, хитин орошала алая кровь, а нелепые декоративные фонарики словно перемигивались со вспышками боевой магии. В мгновение ока битва схватила наместника и ему не оставалось ничего другого как закружиться с нею в смертельном танце.
Похожий на тролля верзила упал, сраженный ударом в грудь, девица с безумным блеском вскинула руку, и в грудь наместника ударил обжигающий луч, но его талисманы легко погасили примитивное заклинание, а через мгновение он отрубил магичке голову. Пробившийся к Роланду гвардеец попытался что-то сказать (должно быть хотел призывать его спасаться), но не успел вымолвить и слова, как упал на землю с разбитой головой. Багряная пелена застила де Вельянтифу глаза, он отомстил убийце, ушел от направленного в грудь удара молота, убил его хозяина, затем сразил еще двоих, убил третьего, четвертого, пятого... Гора кровавых тел выросла вокруг владыки Сиреневого Архипелага, но он не замечал ее, захваченный горячкой.
Брошенного в молота он тоже не заметил. И даже не почувствовал сломавшего ребра удара. Просто мир внезапно уехал вниз, а в спину ударили камни. Боль наполнила тело, сделав его тяжелее горы Саульрот, Роланд попытался встать, но понял, что не успеет - оставив истребление стражи, одна из химер двинулась на него.
"Это конец", - подумал де Вельянтиф. - "Видать от судьбы и впрямь не уйдешь".
Мысль принесла с собой странное чувство покоя, и Роланд собрал последние силы, приготовившись швырнуть Клыки в приближавшееся чудовище, чтобы хотя бы ранить тварь, но прежде чем он успел пошевелить хотя бы пальцем, и кровавый карнавал неожиданно прекратился.
Он появился словно из ниоткуда - может, спрыгнул с крыши, может вынырнул из переулка, а может сама ночь принесла его на своих крыльях. Его окутывало неземное сияние и смотреть на него было больно как на полуденное солнце, но и отвести взор было невозможно. Мешал страх. Холодный и безжалостный, он не пытался воцариться в душе или затмить рассудок, но воздействовал сразу на тело, поселяя в конечностях позорную дрожь, превращая кости в желе, и заставляя сердце замереть.
Волна ужаса прокатилась по площади не щадя никого: гвардейцы де Вельянтифа побледнели так, что их можно было принять за чистокровных валье'cи, дворцовые стражи застыла словно превратившись в камень, а фанатики неожиданно посыпались на землю, теряя сознание. Страх нарушил концентрацию магов и защитный барьер исчез, но
Но и не смотреть было невозможно - не давал страх. Холодный, глубокий и безжалостный, он разлился по площади не щадя никого: гвардейцы от ужаса побледнели так что их можно было принять за чистокровных валье'cи, большая часть дворцовой стражи застыла словно превратившись в камень, а фанатики неожиданно посыпались на землю, теряя сознание. Страх нарушил концентрацию магов и барьер над Дворцом исчез, но небеса уже были чисты - даже Духи и те предпочли скрыться в своей стихии.
Во всем холодном и неподвижном мире мрачной тишины лишь химеры сохранили подобие жизни. Забыв о своих прежних жертвах, они бросились на пришельца, воинственно щелкая клешнями. И погибли. Не было ни вспышек, ни колдовского огня - Роланду на мгновение показалось, будто он увидел, как нечто похожее на гигантскую каракатицу схватило чудовищ и бросило их в свою необъятную пасть, но затем видение исчезло и тела отвратительных гибридов человека, змеи, скорпиона и паука опустились на мостовую, будто срезанные невидимой косой.
Незнакомец удовлетворенно кивнул, а затем зашагал в сторону Роланда. Помешать ему было некому и наместник внезапно ощутил себя ребенком, выброшенным за борт во время жестокого шторма. Волна ужаса накатывали на него одна за волной, грозя навеки унести в пучину беспамятства, и не в силах справиться с ними владыка Сиреневого архипелага, наместник Империи Валье, Рыжий Лобстер Аскории, сделал единственное на что был способен.
- Да кто ты такой, мать твою?! - заорал он во всю глотку, вскакивая на ноги и вскидывая Клыки.