- Алло, здравствуйте, меня зовут Алишер. Можно Али или Алик.
- Здравствуйте, Али, я - Ольга Сергеевна.
- Ого! Ладно, Ольга Сергеевна, очень приятно познакомиться. Мне Кира много о вас говорила.
- Представляю! Лучше бы она обо мне многозначительно молчала.
- Думаете? А я вот был заинтригован, так что бросьте скромничать и лучше давайте-ка встретимся часа, скажем, через два. Вы любите хороший кофе?
- Да, к кофе я неравнодушна.
- Вот и отлично, по крайней мере, одна из точек соприкосновения у нас уже есть! Тогда пойдём в "Старый Эдгар", кофе там что надо.
- Хорошо, только давайте не через два часа, а ...сколько сейчас?
- Без пятнадцати три.
- Угу, в шесть будет самое то.
- Отлично. Жду вас у входа в шесть. На сколько вы привыкли опаздывать?
- Ха, я такой привычки не имею, правда, до сих пор не решила: к счастью или к сожалению?
- К счастью, конечно. Во всяком случае, к моему.
- Вы забавный.
- Чуть не сказал: вы тоже.
...С этого вечера они не расставались почти месяц. Вдвоём они сходили к ней на работу и написали заявление об уходе, после чего он таскал её всюду за собой, не отпуская никуда, кроме туалета. Его бы воля, он и туда ходил бы вместе с ней. Но в барах, где он играл, это было не принято, поэтому она старалась как можно реже посещать дамскую комнату, когда они были на людях. Целовались они постоянно, прерываясь только на быстрые приёмы пищи и на его выступления. Играл он отлично, а когда пел, ей казалось, что так должны петь только в месте, которое прочат после смерти ревностно соблюдавшим все десять заповедей. Обоим было слегка за сорок, у обоих за плечами был опыт неудачного семейного жития, и с обоими что-то было "не так". Что было "не так" с ним, ей удалось выяснить почти сразу: он был дико ревнив. По тому, как начинал звучать его голос, когда кто-нибудь из сопляков приглашал её на танец, и по выражению лица, она безошибочно угадывала, что его темперамент южного человека может проявиться самым непривлекательным мордобойным образом. Её это не раздражало, и она с лёгкостью отказывалась от приглашений. В ответ он посылал ей цветы, к концу вечера их накапливалась целая охапка, которую она брала с собой в машину. Что было "не так" с ней, ему долго не удавалось уловить. Она была совершенством безо всяких "но". Но где-то в глубине он чувствовал, что это "но" всё же есть. К концу третьей недели их совместного существования, она сказала, что у неё болит поясница и значит, сегодня начнутся месячные. "Вот тебе и на! Вернее, но", - подумал он.
- Как?! Ты не беременна?
- С чего ты решил, что я беременна?
- Да ни с чего, собственно. Только я как-то и не подумал, что ты можешь не забеременеть!
- Надо же. А почему? Ты что, ждёшь от меня ребёнка?! - возмутилась она.
- Конечно! И не одного! По меньшей мере, двоих.
- Вот это новость! А ты спросил у меня, хочу ли я детей?
- Я полагал, что это само собой разумеется.
- Да уж... Али, мой сын осенью женится, может, через год буду бабушкой. Какие дети?!
- Наши, дорогая. Наши. Сын - твой, а я хочу - наших! И сына, и дочку!
- Ты сумасшедший. Мне уже сорок три! Да и потом, я была беременна только однажды. Даже не знаю, могу ли я ещё раз родить?!
- Так, завтра, пойдём к врачу и выясним. Ольга, я хочу детей. От тебя. Я никогда ни от кого не хотел иметь ребёнка, но сейчас хочу. И буду! У нас будут дети!
- Бред. К врачу можно будет только дней через пять. Ладно. Я подумаю.
Наутро, пока он ещё спал, она тихонечко встала с постели, выбросила SIM- карту в мусорное ведро, надела костюм, в котором была в их первую встречу, это были единственные вещи, не купленные им, и спустилась вниз. На углу стояло такси. Она села в него, оглянулась на окна третьего этажа и назвала адрес. Двадцать два года назад после родов, у неё началось сильнейшее воспаление, и врачи удалили ей обе трубы. Она была бесплодна.