Аннотация: Иногда долгожданное возвращение домой оказывается опаснее любых испытаний.
Денис не находил себе места. Такие обыденные вещи, как поезд, гражданские пассажиры и даже сам вид родных просторов из окна вагона, казавшиеся ещё вчера чем-то, если и существующим, то настолько далеко, что до них просто нереально дотянуться, как до Луны, например. Глаз щипала непрошеная слеза, самопроизвольно сбегавшая по щеке, а в груди щемило радостно-восторженное чувство. Вот она какая, Родина, просторная и необъятная, поля и косогоры, реки и мосты, леса и перелески. За последние полгода он много раз представлял себе возвращение домой, особенно во снах, но реальность превзошла самые смелые ожидания. Ведь здесь даже пахло как-то по-особенному, запахи трав с полей причудливо переплетались с ароматами терпкой хвои и тленом палой листвы, свежей крапивы и зрелых яблок. Приторный запах железной дороги, от которой, как известно, за версту несёт креозотом и различной невкусной химией, и то был не в силах помешать наслаждению. Денис был на вершине блаженства, стоял и смотрел в открытую форточку, вдыхая полной грудью сырой кристально чистый осенний воздух. За эту Родину он бился не на жизнь, а насмерть. И она того стоила.
На остановках подолгу прилипал к оконному стеклу и глазел, затаив дыхание. Конечно, можно было попроситься на улицу, но проводница в его вагоне досталась не сахар, крупная сварливая баба, "слона на скаку остановит и хобот ему оторвёт" - как окрестил её Мишка, спорить с ней было себе дороже. Денис жадно вглядывался в лица людей на перроне и искренне недоумевал, надо же, живут и не понимают своего счастья. Ведь жить здесь одно удовольствие, не нужно спать вполглаза с автоматом в руках, рисковать ежеминутно, притаившись за кустами и высматривая снайпера, а по тропинкам и тротуарам можно смело шагать, не опасаясь мин и растяжек. Невольно залюбовался девчушкой со смешной косичкой, совсем как у младшей сестры. А вот та женщина вдруг живо напомнила о матери, очень похожа, разве что немного ниже ростом.
- Дениска, завязывай кино смотреть, стекло носом выдавишь, - заржал Мишка, - иди сюда уже.
Денис с трудом оторвался от картины за окном и присел к столику.
- Давайте, мужики, на посошок, - Лёха поднял стакан с прозрачной жидкостью у самого дна, - за всё хорошее, а всё плохое чтобы осталось позади, куда мы больше никогда не вернёмся.
Денис выпил, не почувствовав горечи. Радость от возвращения домой не позволяла захмелеть. Но традиция нерушима.
- А что, мужики, раз уж из такой передряги без царапины выбрались, теперь и бояться нам нечего, - начал философствовать Лёха.
- Считай, в рубашке родились, а то и вообще, в бронежилете и в каске, - засмеялся Мишка.
- Мне почему-то больше в судьбу верится, - задумчиво произнёс Денис, поставив свой стакан.
- Причём тут судьба? - искренне удивился Мишка.
- Притом. Кому утопнуть суждено, того и пуля не берёт, - многозначительно заметил Денис.
- Тоже вариант, - Лёха одобрительно качнул головой.
- Знать бы, что она ещё нам готовит, эта судьба.
- Какая разница? Самое главное испытание позади. Теперь живи в своё удовольствие, все пути и дороги для нас открыты, - беззаботно пожал плечами Михаил.
- Поживём - увидим, - ответил Денис.
Собрались быстро, вещей было немного. Лёха с Мишкой заранее готовились к возвращению и раздобыли где-то большие спортивные сумки, но заполнить их оказалось нечем, так и везли теперь полупустыми. Предлагали и ему, но Денис только отмахнулся. Какая разница, ведь у него есть казённый вещмешок защитного цвета с вытравленной белой надписью на лямке, корявая такая надпись с фамилией и инициалами. В учебной части никто не смог поставить клеймо ровно, ведь писать приходилось спичками, макая их в хлорку.
Тем временем погода испортилась окончательно. Свинцовые тучи, не выдержав тяжкого бремени, разразились затяжным дождём. Стылая осень, торопясь наверстать упущенное, щедро орошала землю влагой. Столичный вокзал встречал ребят гамом. Как обычно народу полно, не протолкнуться, поблизости что-то строили, пилили, сверлили, гулко забивали сваи. Денис растерянно оглянулся на товарищей. Снова глупая мысль пришла в голову, как тут своих прикрывать, не потеряться бы. Он ежеминутно твердил себе, что война закончилась, здесь надо просто жить, а не выживать, но выработанные рефлексы отказывались прислушиваться к голосу разума. Да и как иначе? За плечами бесконечный срок длинной в шесть месяцев, когда малейшая неосторожность каралась смертью, плотно поел - крепко заснул - труп, снял каску - труп, поленился бронежилет надеть - труп. И так во всём. Безмолвные свидетельства ошибок и лени встречались на каждом шагу, за полгода насмотрелись на них до тошноты. Иногда находили неосторожных без головы. А когда и наоборот, голова в каске целёхонька, а всё остальное грязными клочьями разметало по кустам. С трудом отмахнулся от мрачных воспоминаний.
Стремительный людской поток с перрона вынес ребят ко входу в метро, здесь было просторнее, и они остановились.
- Давайте, братухи. Звоните и приезжайте, как заскучаете, - Лёха крепко обнял друзей, хлопнул по плечам и растворился в толпе.
- Денис, может со мной на такси? - спросил Мишка.
- Нет, я на метро.
- Ну, бывай. Увидимся.
Миг и толпа поглотила Мишку, как не бывало.
А вот и знакомый спуск в подземку. Здесь мало что изменилось за последнее время. Те же грязные ступени и унылые стены, облицованные кафельной плиткой. У турникетов полно милиции. Ловят кого-то что ли? Решительно направился к кассе.
- Сюда иди! - грозный окрик заставил вздрогнуть. Денис вздохнул, притормаживая. Наперерез двинулись сразу два стража порядка.
- Документы.
Достал паспорт и военный билет, протянул сержанту, тот выхватил и передал напарнику.
- Вон туда шагай, - бросил сержант, указывая дубинкой куда-то в сторону.
- В чём дело-то? - спросил Денис, провожая тоскливым взглядом нескончаемую толпу, спускающуюся в подземку и торопливо спешащую по своим делам. Проходя мимо милиции, гражданские опускали глаза и отворачивались.
- Пошёл! Не базарь мне тут! - заорал сержант, выходя из себя, и неожиданно ударил дубинкой по лицу. Второй милиционер схватил за шиворот и подтолкнул в сторону дежурной части.
Выбора не было, Денис поплёлся в дежурку, вытирая кровь из разбитой губы рукавом куртки.
- Красавец! - лейтенант со знаком дежурного на груди обрадовано вертел в руках документы, - что же вы, Денис Владимирович, нарушаете?
- Я ничего не нарушил, - тихо ответил Денис.
- Да что ты говоришь! Лицо в крови, одежда неопрятная грязная, запах алкоголя в наличии. Целый букет нарушений. А ты говоришь, не нарушил. Что в мешке?
- Ничего незаконного.
- Сейчас посмотрим. Давай, сержант, открывай, - дежурный кивнул сержанту.
Вещмешок с нехитрыми пожитками был немедленно выпотрошен на соседний стол, пара носков, комплект нижнего белья, письма от матери и сестры, записная книжка, соль и кофе, спичечный коробок в полиэтиленовом пакете...
- Это не моё! - возмутился Денис.
- Ну конечно, - ехидно ухмыльнулся лейтенант, - что в коробке?
- Чего ты ерепенишься, - уговаривал лейтенант, - вот здесь подпиши и свободен. Дадут тебе год от силы, и то условно. Зато сегодня же будешь дома.
- Я же вам говорю, это не мой коробок, никогда его не видел и не держал в руках.
- В отказ, значит, - искренне огорчился дежурный, - ну как знаешь. Раз так, на трое суток в обезьянник определю. По базам тебя пробьём. Не боишься, что другие твои грешки всплывут?
- Нет.
- Ну что же, нет, так нет. Но если вдруг передумаешь, дай мне знать, - с этими словами лейтенант поднялся и вышел. Денис остался с сержантом и рядовым, его напарником.
- Ну что, долго нам с тобой возиться? - угрожающе начал сержант, разминая кисти рук.
- Это вы мне коробок подсунули? - вместо ответа спросил Денис, взглянув в упор на сержанта.
- Нет, не мы, Феликс Эдмундович Дзержинский, - заржал второй.
- Да тебя издалека видно, - зло заговорил сержант, - рожа бритая уголовная, повадки дикие, не идёшь - крадёшься, озираешься. Признавайся, вор или насильник?
Денис молчал. Сержант не стал тратить время на препирательства, мелькнула дубинка, мощным ударом скидывая задержанного со стула. Потом пинали ногами...
- Руки убрал! - рявкнул сержант, - я эту мразь из столицы вышибу, чтобы и духу тут не было.
Не переставая спорить, они вышли из дежурки.
Денис пришёл в себя, закашлявшись. Трещала голова, боль пульсировала в рёбрах, ныли многочисленные ушибы. Рефлексы заставили подняться. Охнув от резкой боли, схватился за бок.
'Многогранна моя Родина, - подумал он вдруг, - главное о грань не споткнуться'.
Машинально поставил опрокинутый стул и присел на край. Сидеть было не так больно, как стоять.
Скрипнула дверь. Лейтенант вошёл в помещение довольный и жизнерадостный.
- Как твои дела? - поинтересовался он.
- Всё хорошо, - хрипло ответил Денис.
- Жалко мне тебя, совсем молодой, а выглядишь будто старик. Последний раз по-хорошему говорю, подпиши и иди. И тебе и мне меньше мороки.
Неожиданно резко распахнулась входная дверь, ударившись о стену.
- Дежурный! Принимай торчка, - вошедший сотрудник милиции окинул цепким взглядом помещение, ненадолго задержавшись на Денисе, и вопросительно взглянул на лейтенанта.
- Что у вас тут творится?
Лейтенант побледнел, скрипнул зубами, на щеках заиграли желваки.
- Почему без доклада?
Прибывший подобрался, приложил руку к форменной кепке.
- Товарищ лейтенант, доставлен задержанный в состоянии наркотического опьянения. Командир взвода ППС прапорщик Смирнов.
- В обезьянник, - скомандовал лейтенант.
Паренька лет двадцати, одетого в лёгкую рубашку не по сезону, заперли в клетке. Отрешённый взгляд и общая заторможенность вкупе со впалыми щеками, лихорадочный румянец. Парень явно пребывал не в себе.
Смирнов подошёл к Денису.
- Знакомое лицо. Знаешь меня?
- Так точно, товарищ прапорщик, - Денис попытался было вскочить и вытянуться по стойке смирно, но снова охнул, пошатнувшись, - вы в разведке служили
- Сиди, - остановил его прапорщик.
- По весне ваша группа вышла на блокпост.
- Было дело. Мы с напарником тогда еле ноги унесли. Мало что в памяти сохранилось. А что было дальше?
- В дежурную "таблетку" вас загрузили и отправили, а как машина скрылась из виду, начался обстрел. Но отбились.
- Вот оно как бывает. Значит, это ты меня прикрывать остался. А ведь я даже спасибо сказать не успел. Очнулся уже в госпитале. Петруха тоже выжил, только... калека он теперь. Обе ноги ниже колен отрезали. Такие дела.
- В сейфе, вместе с другими вещдоками, - махнул рукой дежурный.
Прапорщик открыл дверцу сейфа и заглянул внутрь.
- Знакомая этикетка. Значит, успели авоську распотрошить, скинутую толкачом. А должны были оформить как положено. Ну что вы за люди? Ни ума, ни фантазии.
Лейтенант вскинулся.
- Да ты припух, Смирнов! План по наркам не тебе скидывают, а мне. А как его выполнишь, раз ты одних синяков в дежурку тащишь? Тебе прогулки по перрону, а мне перегар вперемешку с испражнениями всю ночь нюхай, наслаждайся начальник.
- Парня отпускай, потом обсудим твой план.
- Да ты кем себя возомнил, прапор?
Смирнов взял со стола протокол и порвал его на мелкие клочки, лейтенант при этом ошарашено выпучил глаза.
- Составишь акт и спишешь бланк протокола как испорченный.
- Какой испорченный? Смирнов!
- Парня я забираю.
- Совсем сдурел, - негодовал лейтенант, - да я тебя...
Смирнов бросил обрывки протокола на стол дежурному и пристально посмотрел ему прямо в глаза.
- Что? Заявишь на меня? Ну, давай. Я за превышение должностных полномочий выговор получу. А твоя статья покруче будет, за фальсификацию вещдоков уголовная ответственность предусмотрена, причём при отягчающих, с использованием служебного положения.
Забрав документы и вещмешок, бывший разведчик подтолкнул Дениса к выходу. Дежурный смотрел им вслед, растерянно разинув рот.
- Подожди, ещё одно дело чуть не забыл, - сказал прапорщик уже у турникетов, вручая Денису его вещи.
Завидев Дениса, навстречу кинулся сержант, который его задерживал, но был остановлен Смирновым. Короткая перепалка на повышенных тонах и сержант схватился за живот, судорожно сгибаясь пополам.
- Последнее предупреждение, - строго напутствовал его Смирнов, - ещё одна такая подстава и всё. Понял меня?
- Да, - едва слышно выдавил сержант, поднимая взгляд на прапорщика.
Остальные патрульные сделали вид, что ничего не случилось, один скучающе отвернулся, другой шагнул навстречу потоку пассажиров, проявляя излишнее рвение. По всему выходило, что никто из сослуживцев не спешил проявить сочувствие к сержанту.
- Всё, пошли, - объявил вернувшийся Смирнов, - до поезда провожу, а дальше сам. Вот мой телефон, звони, если что.
- Товарищ прапорщик, может, не стоило так из-за меня впрягаться? Неприятности теперь у вас будут.
- Это ты брось. Звереют люди на нашей работе. Поэтому надо их в чувство приводить иногда. Но ты на них зла не держи. Каждый день с наркоманами и бандитами общаются, вот и черствеют души...
Денис вышел из метро в бодром расположении духа. Всё-таки есть на свете справедливость. На фоне эмоционального подъёма даже ушибы перестали ныть. Осмотрелся. Знакомые места. Вот в том сквере после выпускного пили пиво с ребятами. А рядом с остановкой впервые поцеловался с девчонкой из параллельного класса. Отсюда до дома всего час на маршрутке. Эх, сейчас бы жареной картошки, как её умеет делать только мама, чтобы непременно с золотистыми луковыми колечками и домашними котлетами. В мечтах Денис уже предвкушал сытный ужин, смакуя полузабытые ароматы.
Внезапно из сквера послышался звонкий девичий голос. Денис прислушался, обернувшись. Наверное, показалось. А вот и автобус.
- Отпусти!
На этот раз ошибки быть не могло. Денис отчётливо расслышал крик, а вслед за криком раздался звук, похожий на звонкую пощёчину. Бросил взгляд, полный сожаления, на долгожданный автобус и решительно шагнул в полумрак сквера.
В глубине сквера у скамейки стояли два парня и девушка.
- Эй! - громкий окрик заставил ребят обернуться. Тот, что зажимает ей рот, вздрогнул, разом переменившись в лице. Второй крепкий и коренастый обернулся нарочито неторопливо, выпуская девчонку. Не испугался и потому вдвойне опаснее.
- Отпустите её, - Денис скинул вещмешок на землю и шагнул вперёд.
- Ты откуда такой дерзкий, - коренастый сжал кулаки и двинулся навстречу, без боя он сдаваться не собирался.
От первого мощного удара Денис уклонился. Коренастый успешно провёл серию из двух ударов, заныло плечо. 'Плохо дело, если и дальше будет так теснить, то, в конце концов, прижмёт и достанет. Надо срочно что-то делать', - лихорадочно соображал Денис. Спровоцировал коренастого на атаку, шагнув назад и встретил прямым в челюсть. Неуклюже взмахнув руками, противник опрокинулся на спину. Вот и всё, второй парень испуганно отшатнулся от девушки. Внезапно затылок взорвался яркой вспышкой, окружающий мир погрузился во тьму. Уже падая, Денис понял, что третьего противника, подкравшегося со спины, он попросту прозевал.
Точно сквозь толщу воды угасающее сознание уловило взволнованные голоса.
- Да ты его убил! Ой, блин. Что теперь делать?
- Заткнись!
- Ребята! Надо в скорую звонить, дайте телефон!
- Ты совсем дура? Ещё в милицию позвони.
- Не бросать же его...
- Сейчас приедут и примут тебя за мокруху, чувак-то уже не дышит. Давай, пошла отсюда! Ты ничего не видела. Хоть слово вякнешь, и тебя рядом с ним положим. Ясно?
- Д-да.
- Всё, уходим.
Сознание туманилось, мрак сменялся яркой вспышкой на грани физической боли. Чьи-то цепкие руки тащили куда-то, крепко ухватив за руки, Денис пришёл в себя, застонав, открыл глаза. Рядом горел костёр, от которого тянуло теплом и едким дымом. 'Неужели это был сон, а на самом деле вокруг всё те же горы'. Рядом кто-то сидит, но это не Мишка и не Лёха.
- Ты кто? - спросил Денис настороженно.
- Никто, - последовал ответ, - человек.
Странные слова, но Денису и этого было достаточно. Он вытянулся у костра, припоминая события прошедшего дня.
- Откуда ты взялся такой непутёвый, - ворчал человек у костра, - лох как есть, последняя стадия. Это же Москва, тут только зазевайся, вмиг изобьют, до нитки обчистят, разденут да ещё должен останешься. Радуйся, что организм твой непутёвый на запчасти не разобрали.
Денис застонал, неуклюже повернулся на бок.
- Я домой возвращаюсь. Только как-то не очень получается. Обычно этот путь занимал пару часов, а сегодня и за день не смог одолеть.
За кружкой чая, предложенной незнакомцем, Денис поведал об армейской службе, а закончил событиями последнего дня.
- Я не искал приключений, они сами меня находят.
- Может так, только очень уж ты правильный, слишком добрый и доверчивый. Жизнь таких не любит, бьёт их нещадно исподтишка, пока не утрамбует в гармонию общества, в серую массу под единый стандарт. Вот ты сам посуди, согласился бы с милицией, был бы дома давно целым и невредимым, не вступился бы за девчонку - не получил бы по башке. А откуда ты знаешь, что это за девчонка была вообще? Может тот парень её жених или муж. Вот видишь, а ты в драку кинулся, не разобравшись. Я тебе так скажу, не мешай ты чужим планам, не напрягай никого. Самому проще будет. Вот увидишь.
- Не могу я так, - ответил Денис, - не по-людски это.
- А так по-людски? Ты на себя посмотри, ведь места живого не осталось.
Отдохнув немного, Денис поблагодарил бездомного и побрёл дальше. Маршрутки больше не попадались, время позднее.
По мере продвижения к дому идти становилось всё труднее, сказывалась усталость. Присел на скамейку, переводя дух. Надо потерпеть. Ещё немного, отсюда уже виднеется торговый центр, а от него до дома всего метров триста.
Денис остановился у стеклянной витрины магазина и всмотрелся в собственное отражение. Из матового зеркального полотна на него пристально и строго взглянул худощавый паренёк, крепко побитый судьбой, и совсем не похожий на вчерашнего Дениса. Затравленный взгляд, ёжик грязных волос в спёкшейся корке крови, синяк под глазом, расцарапанная щека, порванная куртка и грязные джинсы.
- Надо же, шесть месяцев под пулями без единой царапины, а теперь приехал домой...
На этой мысли разум зациклился окончательно, отказываясь соображать. Не выдержав перегрузки, внезапно захохотал, мимоходом заметив, что парень из отражения даже смеётся по-другому. Услыхав истеричный хохот в ночи, зашлись лаем собаки неподалёку. На шум вышел охранник, поигрывая дубинкой.
- Проваливай отсюда, - зло процедил он.
Денис развернулся и, прихрамывая, обречённо побрёл в темноту.
Вот и родимый дом, рядом громко играет музыка, гулкие удары барабанной дроби далеко разносятся по окрестностям в ночной тишине, нетрезвая компания веселится, слышен задорный смех девчонок и радостные вопли ребят. Денис устало брёл мимо блестящих припаркованных машин. Ещё немного. Хлопнули дверцы, приглушив музыку, старенькая 'Лада' с визгом шин сорвалась с места и, стремительно набирая скорость, понеслась прямо на него. Денис заворожено остановился. Не осталось сил отпрыгнуть или хотя бы шагнуть в сторону. Удар под колени с пронзительным хрустом подбросил тело высоко вверх. Машина с рёвом умчалась вдаль, скрываясь за поворотом.
Денис лежал на асфальте всего в пятидесяти метрах от подъезда родной высотки. Здесь прошло его детство. В этом дворе ему знаком каждый уголок. Он смотрел угасающим взором на входную дверь подъезда, на тёмные окна квартиры, где его ждали всё это время. Наконец, отступила и боль, терзавшая измученное тело.
- Вот я и дома, - с трудом прошептал он и улыбнулся. На сердце вдруг стало легко и радостно, а душа обрела покой.