- Не ори, боярин, весь вермахт распугаешь. - Найди в рюкзаке бинокль.
Скуратов нашел оба. Мы поглазели на беспечных гансов - те, в серых, мышастого цвета комбинезонах, расположились на расстеленном брезенте - обедали.
- Нам нужна информация - главного фрица берем живьем, подползем вплотную и в ножи.
- Нет, отставить, они в комбинезонах, командира не угадать. - Короче, вырубаем всех - дальше по ходу пьесы, намек понял, воин?
- Яволь, командир.
- Работаем.
Экипаж вырубили чисто, нашли командира - им оказался белобрысый молодой лейтенант. Обезоружили, связали, положили в сторонке. Семен расстрелял танкистов, а я залез в танк - нашел планшетку с картой. Да прихватил пистолет в кобуре.
Взялись потрошить пленника - интересные вещи он поведал. По его словам сегодня на дворе 27 августа 1941 года, то есть смещение на два месяца - непонятно. Достал карту:
- Где мы находимся?
Немец стал неумело врать.
Скуратов врезал ему по ребрам, затем ножом чиркнул по руке. Вид своей крови на многих действует шокирующее. Пленник заверещал - найн, найн - и пытался отползти от своего мучителя.
- Развяжи ему руки - излагай, гражданин фашист, учти - будешь врать, мой боец обстругает тебя со всех сторон.
Немец передернулся и "запел" - зовут его Густав Кремер, год назад закончил танковое училище. Его 2-й танковый полк в составе 7-й дивизии, участвовал в оккупации Франции - их перебросили в Белоруссию два дня назад, на усиление 2-й танковой армии Гудериана. На карте показал расположение своего полка и вспомогательных подразделений - на окраине Орши. На вопрос почему его танк болтается вдали от расположения полка, лейтенант покраснел. Оказывается они элементарно заблудились - его тройку отправили разметить дальнейший маршрут, вчера по полудни. Сегодня утром стоял густой туман - вот и результат.
Фронтовую обстановку знал плохо - слышал что ожесточенные бои идут под Смоленском. По его словам - фронт по большому счету - фикция, имея в виду Белоруссию. Разрозненные воинские части Красной армии оказывают ожесточенное сопротивление. Организованный отпор оказали в основном пограничники - они стояли до конца.
- Храбрые и мужественные солдаты - немец в восхищении закатил глаза.
Укрепрайоны обходили с флангов и расстреливали с дальнобойных орудий. Лето стояло жаркое, знаменитые белорусские болота подсохли, чем немцы и воспользовались. Наши ставили заслоны и противотанковые заградотряды на основных дорогах, а гансы обходили их стороной и красноармейские части из-за тупорылости командиров, попадали в окружение.
Насколько я помню историю, в первые полгода 1941 года немцы потеряли убитыми солдат и офицеров - 700 тысяч человек, а наши войска - три миллиона человек - три: один не в нашу пользу. И чего больше в первые дни войны - предательства или идиотизма наших генералов и маршалов, судить трудно. Я всегда удивлялся одному - почему Сталин, умудрился назначить на высшие военные должности, столько дураков одновременно. Тем более Иосиф Виссарионович обладал звериным инстинктом и чутьем, но может лесть и подхалимство возобладали?
По происшествию многих лет трудно судить о странностях войны с Германией, но то что Сталин виноват в первую очередь и козе понятно. Виноват, как руководитель государства за сдачу в первые месяцы войны пол-России и за гибель миллионов россиян. Если напартачил, то сначала посмотри на себя, а потом начинай искать крайних. Я так полагаю - избыток власти негативно действует почти на любого человека, а если индивидуум - властолюбец, то тушите свет.
- К чему мои рассуждения? Неспроста я плел извилины, Скуратов спустил меня на грешную землю:
- Чо делать будем, Хан, куды бечь?
Вот..., к этому и вели мои размышления.
- Ломиться через линию фронта?
- От особистов, допустим, отбрешемся - в крайнем случае уйдем. - Но быть пешкой и подставлять голову под пули по приказу какого-нибудь придурка-командира - извините. На кой фуй нам это надо.
Своими мыслями я поделился с Семеном.
- Заметь, мы с тобой, Сеня, уникальны и стоим поболе чем все НКВД с его будущим СМЕРШем в придачу. - Потому, предлагаю погулять по немецким тылам и Родине больше пользы принесем, и никаких идиотов над нами.
- Владимир, я за.
- Тогда слушай приказ - трупы замаскировать в леске, а я пока с пленным покалякаю.
Густав Кремер много интересного рассказал - не предполагал я такой оснащенности немецкого танкового полка в то время.
В полк входили два танковых батальона - по тридцать танков в каждом, плюс четыре штабных танка. Кроме того в составе полка были: мотострелковый батальон, тыловые службы, рота реммастерских, батальон связи, саперный батальон и штаб начальника тылового снабжения.
Тыловое снабжение имело семь легких колонн автозаправщиков до 30 тн и три тяжелые колонны подвоза горючего по 50 тн.
- Да, немцы основательно готовились к войне - наша подготовка, кроме мата, других эмоций не вызывала. Вернулся Скуратов, раздраженно смахивающий с себя паутину:
- Командир, немцы такие мелкие, мы ни в один комбез не влезем.
- Ничего, сегодня ночью что-нибудь подберем. - Сейчас пообедаем, пленного к дереву привяжи.
- Да грохнуть его и всех делов.
- Погоди, грохальщик - я ему слово дал, будет информация, останется жить - ты меня знаешь, свое слово всегда держу.
Пошли к нашей многострадальной "Волге", забрали барахло с оружием.
- Хан, глянь, какая пшеница вымахала, такой урожай гибнет.
- Войны всегда не ко времени, Сеня.
Расположились у танка, пообедали, у немцев, кстати, оказался жареный поросенок, разрезанный на куски. Семен накормил пленника, затем снова привязал к дереву и заклеил пластырем рот. Поспали по очереди, выкинули из танка все лишнее - себе оставили два "люгера" и ракетницу.
Семен крутил в руках трофейный пистолет и нахваливал:
- Ухватистый, однако.
- Сеня, а ты в курсе дела, что у тебя в руках?
Семен удивленно похлопал глазами:
- Армейский пистолет "люгер", что еще.
- Не совсем, с начала девятисотых его переименовали в "парабелум", в переводе с латинского - готовься к войне. - Вся фраза звучит так - хочешь мира, готовься к войне.
- Во как. Не знал, командир, спасибо, просветил.
- У меня есть предложение, Семен, ликвидировать танковый полк и изложил свой план.
Скуратов не отказался, но долго в сомнении крутил головой.
- Немца берем с собой, потом отпустим, пока посидит за рычагами, по рации, если что откликнется.
В сумерках объяснили пленному танкисту его задачу - гнать танк в сторону штаба своего полка. Немец уселся на место водителя, завел танк, пара минут на прогрев мотора - поехали.
В тройке ехать довольно удобно, но для нас со Скуратовым тесновато - не по нашим крупным габаритам танк. Надеюсь, скоро сменим транспортное средство.
При свете фар мы шли с приличной для панцеров скоростью - глядишь, через час доберемся до места.
От расположения 2-го полка, остановились метров за восемьсот. В трофейный бинокль оглядел окрестности.
- Кремер, загоняй танк в лесок, тот что слева.
Немец о расположении полка, доложил четко и ясно. Штаб находился рядом с двумя танковыми батальонами, в здании какой-то конторы. Командир полка - оберст Рауш.
- Кстати, если вы только из Франции, откуда знаешь о наших доблестных пограничниках? - резонно спросил Семен.
- На станции в Орше пехотинцы рассказывали - потери у них в июне превышали все мыслимые пределы.
Затем он задал такой вопрос, мы не знали плакать или смеяться. Привожу дословно - господа, почему вы работаете на русских? - Как можно предать Рейх?
- С чего вы взяли, Кремер, что мы немцы?
Немец фыркнул:
- Ваш южно-баварский говор скрыть невозможно.
Я ответил:
- Без комментариев.
Семен отвернулся потом не выдержал и выскочил из танка - смешливый, блин.
Посмотрел на часы - 0 часов 10 минут, начинаем через два часа.
.....
Личный состав танкового полка располагался в палатках, поставленных аккуратными рядами с немецкой педантичностью. Каждая палатка окопана дождевыми канавками, а дощечки-указатели информировали где какая рота и т.д. Пленного плотно упаковали и тщательно привязали к сиденью.
- Семен, расходимся, сначала убираем часовых, потом занимаемся экипажами в палатках - работаем ножами.
В ответ Скуратов лишь кивнул. Первых часовых я снял легко - они сами выскочили на меня.
За следующий парой пришлось телепаться не меньше трехсот метров, затем появился Семен, вытиравший свой нож о пучок травы.
- Командир, каким макаром поделим палатки?
- Ты левые три, я правые, вперед.
Не хочу описывать всю бойню, короче был полк и не стало - экипажи ушли в "край вечной охоты". Перерезали словно баранов - наверняка найдутся придурки, что будут кричать о гуманности и правилах ведения войны. Я скажу одно - на войне правил нет - кто выжил тот и прав.
После короткого отдыха, занялись мотострелковым батальоном и вспомогательными службами. В живых оставили четырех гансов - командира полка, оберста Рауша, начальника канцелярии, начальника тылового обеспечения - толстого гауптмана и начальника связи лейтенанта Шульца. Со стороны мы наверняка жутко выглядели - два громилы в камуфляже и в крови с головы до ног. Вроде старались уберечься, но все равно уделались по уши. Ну дак тысячу немцев ножами кончить, не хухры-мухры.
- Вот где наши сабельки пригодились бы - горевал Семен.
- Ай, будут тебе сабельки, дай срок.
Всех гансов собрали в штабе - связали естественно. Начали с тыловика, лысого майора с рыжей щетиной на морде, сходили с ним на авто-склад, находящийся в одном из кунгов мощного грузовика. Выбрали по комбезу самых больших размеров, да прихватили по полному офицерскому обмундированию, с сапогами.
Отмывшись в летнем душе, переоделись, затем взялись за остальных пленников - с каждым из них беседовали отдельно.
Худощавый капитан - начальник канцелярии выписал нам по офицерскому удостоверению и выдал командировочное на неделю. Также вытрясли из него фотоаппарат со вспышкой. Оберст Рауш - командир полка под нашим нажимом сдал штабные карты с кассой в десять тысяч рейхсмарок.
В брезентовый мешок сложили офицерские удостоверения - карты пересняли на пленку, зачем лишнюю бумагу таскать.
Я забрал начальника связи - лейтенанта Шульца и при выходе сказал Семену:
- Кончай всех, жду на улице.
В штабе послышались приглушенные хлопки, затем выскочил Скуратов, таща мешок с документами.
Я ткнул немца в плечо - двигай в радиорубку, шнель.
Радиостанция располагалась в кунге "бюссинга" - немец постучал в дверцу, она открылась и показалась заспанная крысиная мордочка ефрейтора. АПС в моей руке чуть слышно хлопнул, у крысеныша в переносице появилась дырка - он упал к нашим ногам.
Лейтенант Шульц побледнел:
- Не боись, немец, может жив останешься, от тебя зависит.
Втроем забрались в передвижную радиостанцию, техника у немцев на уровне, хотя у наших тоже есть, но почему-то только в опытных образцах. В армии пока такого не наблюдается, вот что хреново. По моему приказу, немец настраивал передатчик на определенную волну.
Я рассчитывал, что радиослужбы НКВД прочесывают эфир днем и ночью и мое обращение открытым текстом, засекут всяко разно. Пленник доложил - можно выходить в эфир.
Я взял микрофон и коротенько озвучил наши достижения.
- Внимание, внимание - говорит Хан. - Я обращаюсь к Судоплатову Павлу Анатольевичу. Мной и группой товарищей в 2 часа 30 минут 28 августа 1941 года уничтожен 2-й танковый полк, 7-й дивизии 3-й танковой армии, переброшенный из Франции в Белоруссию, на станцию Орша. Личный состав полка и вспомогательные части в количестве тысячи ста двадцати человек ликвидированы, сожжено шестьдесят четыре танка, тридцать автозаправщиков, двадцать мотоциклов, минометы, пулеметы и пять противотанковых орудий. На достигнутом не остановимся, ждите наших сообщений, Павел Анатольевич. До свидания, Хан со товарищами.
В начале, мы выбрали себе средство передвижения в мотострелковым батальоне - легкобронированный автомобиль разведки, с четырьмя ведущими колесами и пулеметом MG34.
Нашли полные наливники - я уселся за руль - Скуратов оседлал цистерну со шлангом в руках. Я ездил между танками, а Семен поливал их синтетическим бензином, затем сменили машину и занялись другими подразделениями. Горело хорошо, мы поснимали друг друга, зафиксировали так сказать сам факт.
Уже при отъезде на немецкой таратайке ослышались взрывы - бах, бах - рвались боеукладки в танках. Затем звук раздираемой материи, - тррах - пулеметные патроны, через полкилометра рвануло так, думал нашу машинешку перевернет - бахнул склад боеприпасов.
Подскочили к Pz-III - будем прощаться.
- Кремер, твоего полка больше нет и мой тебе совет - сдайся в плен, целей будешь. - Адольф допустил в своей жизни одну фатальную ошибку - напал на Советский Союз. - В мае сорок пятого Германия капитулирует, а Гитлер покончит собой, так что соображай.
Мы связали ему только руки - при большом желании развяжется.
Пока ехали на восточную окраину станции, дорогу нам освещало пламя огромного пожара за спиной.
- Неплохо мы приложили фрицев, фейсом о тэйбл, ой етит твою двадцать, опять блевать потянуло - за дорогу четвертый раз останавливаемся. - То Семен, то я травим, ну дак после такой резни, понятное дело
По большой дуге, обогнув Оршу, выехали на окраину. Высмотрели солидный дом с большим сараем под машину, разбудили хозяйку - молодицу лет двадцати. На ломаном русском языке объяснили - встанем на постой дня на четыре. Она безропотно выделила большую комнату с отдельным входом, двумя пышными кроватями, с горой подушек и огромным платяным шкафом. Посреди комнаты стоял стол, покрытый белой скатертью с красивой вышивкой - убранство комнаты, я разглядел утром, а ночью мы рухнули спать.
Проснувшись, почувствовал такой дикий голод, даже желудок скрутило - с соседней кровати раздался стон Скуратова:
- Исть хочу, не дай сдохнуть с голода, командир.
- Потерпи, сам такой.
Залез в рюкзак, вытащил новый танковый комбинезон - оделся и поспешил к хозяйке. Представился ей по документам, я Генрих Притвиц, а Семен - Ганс Хот - оба в капитанском чине. Хозяйку звали Зоя Янкевич, мужа забрали в армию - известий от него не поступало. Они женились оказывается недавно, в начале июня, ладом и пожить не успели - хозяйка всхлипнула.
- Ну, найн плакат, все карашо фройляйн Зоя. - Мы с камратом Гансом отшен эссен, кушат. - Мы вам заплатим - и сунул ей в руки три сотни рейхсмарок. - Нам нужно много мясо - ферштейн?
Зоя понятливо закивала головой.
После утреннего туалета, вернулся в нашу комнату - Сеня добивал пятую банку тушенки, довольно урча, орудовал десантным ножом. Дурной пример заразителен - тоже ухватился за тушенку, терпеть голод нет мочи. Немного стало легче, после шестой банки.
- Ожил, оккупант?
- Так точно, Ваше Величество.
- Вольно. - Вот что, камрад, нам придется менять документы и одежку.
- Зачем, начальник?
Меченые мы, усек - фрицы сейчас такой хай поднимут, вплоть до усиления патрулей и тщательных проверок документов, гестапо все в округе перевернет.
- Тогда чего сидим, кого ждем, уматывать нужно, пока не накрыли.
- Сбежать всегда успеем, есть у меня одна мысля - дельце провернем завтра, а сегодня отъедаться и отдыхать.
- Как прикажете, господин капитан.
Скуратов в одних трусах пытался отдать мне честь, но потом спохватился - чего к пустой башке руку прикладывать. Зоя умчалась на базар, а мы занялись заляпанным камуфляжем - кинули в корыто, стоявшее у крыльца и залили холодной водой.
Хозяйка вернулась через час - привезла на нанятой телеге молодую свинюшку. Сеня радостно заверещав, схватился за тушу с таким видом, думал он ее в сыром виде загрызет, но нет, стал шустро разделывать тушу, найденным в сарае топором. Оглянулся не успели, а Скуратов вовсю шуровал на кухне - жарил свинину. Съев оба окорока свинюшки и выпив по стакану чая, упали на свои кровати и дрыхли весь день.
Правы древние, утверждавшие - сон - это здоровье, вечером окончательно пришли в себя, отдохнули. Сполоснулись в душе, переоделись. Наша хозяйка приготовила отличный ужин - мы выставили три бутылки коньяка. Зазвучал патефон, незаметно за столом появилась соседка Зои - Ядвига Тышкевич, полячка. Семен, вдруг сделал охотничью стойку, хотя соседка на мордашку, ничего особенного.
Ужин удался на славу, попили, потанцевали - Семен с Ядвигой, ближе к одиннадцати исчезли. Посидев немного, отправился спать. Заснуть не дала Зоя - ящеркой скользнула под одеяло, с тонким намеком - она была голой. Прогонять молодую женщину неудобно, думаю пусть полежит, погреется. Грелось до утра, просила остаться месяца на два, на три. Продрал глаза только в двенадцать - сна не помнил, в голове одно слова - Гродно.
Я точно знал - наша ближайшая цель - Гродно, надеюсь появится подсказка кого и чего там искать. На кровати, у противоположной стены зашебуршилось - с подушки поднялась всклоченная голова Скуратова.
- Явление Казановы народу, доброе утро, бабник.
Семен, молча, уселся на кровать и задумчиво уставился в окно.
- Ну и чего мы молчим, делись впечатлениями.
- Здорово, командир - помолчал и с очень серьезной мордой заявил: - В Белоруссии тоже встречаются интересные женщины - глазки маленькие, ушки красненькие, жопка шершавая - валькирия.
- Ага, мечта поэта - поддакнул я.
Мы погоготали, настроение и психологическое состояние коллектива в норме.
- Семен, сегодня вечером на машине отправимся за одеждой, нам крупные эссэманы нужны. - Завтра дальняя дорога - пункт назначения Гродно.
- Партия сказала надо, народ ответил - есть - пробурчал Семен, одеваясь.
День незаметно прошел в сборах в дорогу, к вечеру, закинув пару лопат в автомобиль выехали со двора.
Улицу на которой жила Зоя, смело можно называть липовой - деревья росли по обе стороны, источая непередаваемый аромат. Через некоторое время подъехали к выезду из городка - дорогу нам преградил свежеокрашенный шлагбаум. За ним, по краям дороги стояли два тяжелых мотоцикла BMW с пулеметами MG-34 на коляске. Четверо гансов в эссэсовской форме ошивались рядом - двое из них подходили под наши габариты. Вышли из машины и вместо приветствия убили фрицев на месте - два удара в горло, два трупа. Скуратов синхронно завалил своих.
В ближайшем леске зарыли патрульных, предварительно избавив двоих от мундиров. Приехав домой, отдали трофеи Зое постирать - со строгим наказом держать язык за зубами.
На другой день, в десять утра попрощавшись с хозяйкой и взяв у нее запас продуктов, отчалили.
Самое неприятное здесь - это скорость передвижения, наш шедевр немецкого автопрома еле-еле достигал 65 км/час, да и то с горки.
С горем пополам в сумерках добрались до Борисова. Ночевали не заезжая в город, в копне сена - отлично выспались. Позавтракав, избавились от лишнего барахла - зарыли офицерские мундиры с комбезами.
Заехали в Борисов - у зазевавшихся пехотинцев сперли две канистры бензина, заправились и вперед на Минск. Ехали в основном рядом с трассой - дорога была запружена колоннами немецких войск, двигающихся нам навстречу.
- Да, в стойкости нашим солдатам не откажешь, жаль жертв напрасных много понесли. - Между прочим в начале войны немцы собрали в кулак против Союза три с половиной миллиона солдат - насколько я помню историю.
- Ох, ебть - прокомментировал Семен.
- Вот и я говорю.
При подъезде к Минску, обратили внимание на участок местности, огражденный ключей проволокой и сторожевыми вышками.
- Никак лагерь для военнопленных, командир.
- Может освободим?
- Нет, нас Гродно ждет, думаю там цель поважнее.
Перед глазами мелькнула фамилия - Дирленвангер, что за черт, не знаю таких.
- Дирленвангер - кто такой?
Последовала подсказка, вроде бы со стороны - майор СС, командир охранного батальона.
- Ну майор, ну и фули.
В голове вспышка, больно бл..дь.
Перед глазами, здоровый жлоб в офицерской форме с молниями на рукаве, на меня смотрели глаза наркомана.
- Палач, на его совести тысячи невинных жизней - уже наяву пошли подсказки и знамения, ну и дела.
- Командир, очнись, куда ушел.
- Все в порядке, Семен, теперь я знаю цель нашей поездки - майор СС Дирленвангер. - Палач он.
Семен затяжелел взглядом:
- Тогда на кол его.
- Так и сделаем.
До самого Минска к данной теме не возвращались.
Видимо город сильно бомбили, много разрушений, но нам посчастливилось - разжились бензином в найденном гараже. В полуразрушенном доме нашли уцелевшую комнату, втащили свои рюкзаки и оружие. Машину поставили под окном.
Ночью приснился сон - эссэсманы заталкивали людей в большое строение, затем последовала команда, пыхнули две струи огнеметов - здание запылало. Следующий кадр - улыбающееся лицо Дирленвангера и десяток гогочущих унтеров рядом с ним. От страшной картины проснулся, писец, майору с приспешниками, да и всему батальону.
Утром рассказал Семену об увиденном - тот скрипнул зубами.
При выезде из Минска заскочили на базар, прикупили кое-чего из провизии. В дороге сделали одну остановку - перекусили, а дальше менялись за рулем, пилили весь световой день, но до города Лида добрались. Остался последний бросок до Гродно.
В город не въезжали, переночевали на окраине, в заброшенном сарае. Ясное утро предвещало погожий день. Встряхнувшись от сна, слегка перекусили, затем в таратайку и вперед.
- Командир, может после Гродно нас домой отпустят?
- Твои слова, да кое-кому в уши.
Скуратов помолчал, а потом ляпнул:
- Хорошо двигаемся, гансы не донимают, вроде и войны нет
- Не накаркай, мать твою ети.
Накаркал.
Километров за семь от города, дорогу нам преградил серьезный патруль. Мотоцикл "Цундап" с экипажем и пять конных гансов фельджандармерии.
- Аусвайс? - пролаял один со здоровенной бляхой на шее.
- Сеня, валим всех, доставай стволы.
Я вышел из машины демонстративно суя левую руку за пазуху, а правой вытаскивая АПС.
- Бах, бах, бах - раздались сзади меня выстрелы.
Уйдя с директриссы ведения огня, на автомате перекинул флажок предохранителя на одиночный, нажал на курок. Ждем-с, наконец немцы стали заваливаться, так по контрольке и в кусты их.
Скуратов дорвался наконец до сабель:
- Чего ты ими любуешься, забери пару штук и катим отсюда.
Семен, объезжая очередную колдобину на дороге, спросил - командир, а почто гипноз не применил?
- Почуял, не поможет, почему не знаю, вези давай.
Поздним вечером, подъезжая к окраине Гродно, мы проклинали местные дороги и немецкий автопром в частности - такое ощущение, что весь путь проделали на лошадях. Болели не только задницы, но и все внутри.
Приличное жилье найдем по утру, а сейчас кинули трофейные спальники в кустики и рухнули спать не ужиная.
Утром я проснулся от ощущения чужого взгляда в упор - открыл глаза, перед моим носом сидел смешной ежик с прилипшим листом на боку.
- С добрым утром - поприветствовал я его - он в ответ фыркнул и не спеша отправился по своим ежиным делам.
После утреннего туалета завели таратайку и отправились искать пристанище. Нашли довольно быстро - у одиноких стариков.
Слегка перекусив, отправились в город. По пути в центр попалась какая-то официальная контора - то, что надо.
Зашли, выгнали из кабинета трех машинисток и кое-что напечатали на листе бумаги.
Выяснив у взволнованных барышень адрес почты, отправились туда.
На почте нам соорудили пакет - внутрь положил небольшую стопку чистой бумаги. Поставили пять сургучных печатей и прилепили напечатанные данные абонента и адресата. Майору Дерлинвангеру из штаба 12 дивизии СС. Размахивая сим пакетом, я ввалился к коменданту города - тощему оберсту - от него получил четкие координаты расположения СС.
Ну что же, передохнем два-три дня и приступим к ликвидации плохишей.
На сей раз решили заранее запастись продовольствием, чтобы не умирать с голоду после операции - калорий ведь сожжем немерено.
На рынке купили пол-говяжьей туши, разных консервов и зелени, а затем отсыпались весь день.
На следующее утро, послал Семена в город, за покупкой веревки метров пятидесяти. Он извел меня вопросами зачем, да почему.
- Я с тебя удивляюсь, Сеня, неужели за дорогу все мозги вытрясло. - Ты на чем эссэсманов вешать собираешься.
- Точно, ешкин кот - и Скуратов бодро поскакал выполнять задание.
А я, взяв у хозяина топор, подался к ближайшему леску, благо старики жили на окраине. Нужное деревце нашел сразу - хорошая осинка попалась, обрубив ветки на месте, потащил осину в наше жилище. Когда стал вчистую обрабатывать лесину, заявился Семен со здоровенным мотком веревки на шее.
- Командир, чего это делаешь?
- Глаза разуй - кол тещу.
Семен почесал затылок:
- Никак для майора гостинец?
- Ага, для не болезного, ты давай веревку режь на куски по четыре метра.
На некоторое время, сей закуток двора превратился в "кружок умелые руки". Под конец работы Семен посоветовал прибить к низу кола перекладинку, туманно объяснив, дескать клиенту сидеть будет удобней.
- Ты садист, Скуратов - убежденно заявил я.
- На себя посмотри - огрызнулся он.
В подготовке к акции прошел весь день - на другой выехали определиться на местности, издали посмотреть на наших будущих клиентов. Батальон располагался на юго-восточной окраине города, в трехэтажной школе, а штаб в небольшом домике стоявшем рядом. Всю территорию обнесли двумя рядами колючки - по углам четыре вышки с часовыми и пулеметами. По периметру прохаживаются три пары патрульных.
- Ишь как себя оберегают, ну ничего, завтра один хрен, вам всем кирдык придет.
По возвращении я твердо знал - после ликвидации эссэсовского батальона, придется сразу валить, немцы по злобе все перевернут кверху дном. О чем и сообщил Семену, тот понятливо кивнул и исчез. Появился через час с довольной мордой и торжественно вытащил из-за пазухи велосипедную камеру.
- Излагай.
- Командир, будем беречь наши кулаки - с этими словами он разрезал камеру пополам, в двух местах.
- Ну и фули?
- А теперь главный аттракцион.
Сеня завязал один конец камеры шнурком, а в другой принялся насыпать песок. До меня наконец дошло.
- Никак мягкий кистень делаешь?
- Ага.
- Молодец боец, объявляю благодарность. - На меня тоже сделай - Семен скорчил кислую морду. - Рожу не вороти, начальству думать надо - и с важным видом пошел в домик, с намерением поспать, что и сделал.
Проснувшись на закате, растолкал Скуратова на ужин, затем занялись подготовкой. Сеня, высунув язык от усердия, точил сабли. Тронулись в час ночи. Машину оставили за полкилометра от школы - все пространство вокруг залито светом, плюс прожектора на вышках. Сеня возился со снайперкой - навинчивал глушитель.
- Сперва валишь часовых, потом расстреливаешь прожектора, смотри не перепутай, студент. Поползли. Дистанция триста метров, ближе нельзя, нет укрытий.
Семен открыл стрельбу, один хлопок, другой, все восемь, я пошел.
Двигаюсь по периметру - одна пара патрульных. На ходу стреляю и мчусь дальше. Когда Скуратов разделывался с последним прожектором -свою часть программы я выполнил, теперь делал второй круг, на предмет контрольных выстрелов. Прибежал Семен:
- Куда теперь, командир?
- Давай в штаб, всех пеленаем, а потом займемся личным составом, вперед.
В домике, кроме майора и денщика никого не наблюдалось. Отправив их в более глубокий сон, самодельными кистенями, связали накрепко. На первом этаже школы, в трех классах, располагались младшие офицеры и унтеры - всего одиннадцать человек, этих тоже повязали.
- Семен, встречаемся на втором, я на третий.
Ночь эту не забуду никогда - одно дело в бою рубить врага, другое - спящим головы снимать.
Управились за полчаса. Спустились вниз передохнули, затем Семен пошел за машиной. Провозились почти до рассвета.
Всех унтеров выстроили у забора - на воротах школы Семен приладил одиннадцать веревочных петель. Майор валялся рядом с аккуратной ямкой под кол.
Я зачитал приговор. Сеня щелкал фотоаппаратом. Дерлинвангера насадили на кол, как жучка на булавку - хорошо кляп воткнули, визгу было бы. Лейтенантиков и унтеров повесили без проблем - они от казни своего майора совсем ошалели и сопротивления не оказывали. На прощание залез в батальонный сейф - ну гансы, ну уроды. Мало того, что мирных жителей убивали - они их к тому же грабили. В сейфе, кроме пятнадцати тысяч рейхсмарок обнаружилось четырнадцать или около того килограмм золотых изделий.
Ладно, заберем с собой - потом сдадим представителям советской власти. Так, а кого мы тут в штабе забыли - тьфу ты, денщик валяется. Достал АПС и ликвидировал последнего гада.
Теперь к рации - на знакомой волне передал сообщение Суроплатову. Я, внутренне хихикнул - НКВД поди все извилины заплело, что за Хан со товарищи. Сказки какие-то в эфир выдает, ничего Павел Анатольевич, скоро увидимся. Переоделись, заляпанный камуфляж простирнули в большом баке с холодной водой.
- По коням, поехали.
Семен уселся за руль и алга.
Отмотав верст тридцать, заехали в густой сосняк и попадали на вытащенные спальники.
Проснувшись к обеду, первым делом поели холодной говядины, запив горячим чаем из термоса.
- Семен, держи курс на ... Барановичи.
- Как прикажете, Ваше Величество.
В дороге Скуратов заговорил о предстоящем деле:
- Командир, есть предложение - следующих фрицев взрывать или использовать стволы, а то не по себе как-то.
- Да я не против, посмотрим по обстановке.
Сеню видно тоже допекло, да уж.
Пока ехали раздумывал, откуда Барановичи взялись, не иначе очередная подсказка. На дороге показалась телега, в ней на передке сидели два мужика с винтовками. Что-то мне в них не понравилось:
- Тормози, водила.
Выскочил из машины и встал по середине дороги. Подъехала телега -вот они полицаи во всей красе.
Остановив свой гужевой транспорт, подбежали и зачастили, везем дескать комуняку в райцентр, к коменданту Шульцу. От обоих несло самогонным перегаром за версту. Я их молча выслушал, а потом позвал - ком.
Зайдя за густые придорожные кусты, срезал полицейских короткой очередью из трофейного "шмайсера". Вернувшись, разрезал веревки, на руках избитого мужика. Осмотрел его внимательно на предмет переломов, но ничего кроме ссадин и ушибов не нашел.
- Повезло тебе, дядя, на нас нарвался. - Забирай за кустами винтовки - они жмурикам не понадобятся и делай ноги. - Победа будет за нами - и подмигнул ошалевшему мужику.
На том и распрощались.
Несчастная Белоруссия, за войну потеряла половину населения - больше двух миллионов человек.
Гребаный вождь, мало того, что немцы положили наших двадцать миллионов, так он сам в лагерях загубил с десяток.
- Я до тебя доберусь, бл..дь такая, мало не покажется. - Будем надеяться что в Барановичах закончатся наши карательные рейды, а там Москва и домой. - Сыт этой войной по горло, хватит.
На обеденную трапезу съехали с дороги и углубились в лесок. Остановились, найдя подходящую полянку. Основательно пожевали холодного мяса, запивая чаем.
- Семен, как ты считаешь, кем мы являемся с юридической точки зрения?