Лоррен Жан : другие произведения.

Пустота под маской

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ Жана Лоррена "Пустота под маской" (Les Trous du Masque) из его сборника "Истории пьющего эфир" (Contes d'un buveur d'éther) 1895 года.

Жан Лоррен
Пустота под маской

1

- Если хотите увидеть всё сами, - сказал мой друг де Жакель, - наденьте достаточно элегантное до́мино[1] из чёрного атласа, узкие туфли, не забудьте про чёрные шёлковые чулки, и ждите меня во вторник. Я заеду за вами в половине одиннадцатого.

Так, в следующий вторник, закутавшись в шелестящие складки плаща и надев бархатную маску с атласной бородой, подвязанной за ушами, я ожидал де Жакеля в своей холостяцкой квартире на Рю Тетбу, грея у тлеющих в камине углей ноги, раздражённые непривычным прикосновением шёлка к коже. А с улицы доносились неясные крики и шум карнавального вечера.

Довольно странно и даже тревожно, должно быть, выглядела одинокая фигура в маске, развалившаяся в кресле. Комната на первом этаже, загромождённая всякими безделушками и укутанная портьерами, с висевшими на стенах зеркалами, была тускло освещена мерцающим пламенем керосиновой лампы и двух длинных белых свечей, похожих на погребальные. Но де Жакель всё не появлялся. Далёкие крики гуляющих лишь подчеркивали враждебность царившего молчания, а две свечи горели так ровно, что меня охватило раздражение, и, повинуясь внезапному порыву, я встал, чтобы затушить одну из них.

В этот самый момент дверь распахнулась, и в комнату вошёл де Жакель.

Де Жакель? Я не слышал ни звонка, ни стука, как он попал в мою квартиру? С тех пор я часто задавался этим вопросом, и всё же, передо мной был де Жакель. Или не он? Во всяком случае, высокая мрачная фигура была одета в длинное домино и скрыта под маской, так же как и я.

- Вы готовы? - спросил он голосом, который я не узнал. - Мой фиакр[2] снаружи, мы должны идти.

Я не слышал, как его фиакр подъехал и остановился под моими окнами. В какой кошмар, в какую тень, и в какую тайну я погружался?

- Это капюшон закрывает уши, вы не привыкли к костюму, - произнёс де Жакель чуть громче, поняв причину моего молчания. Он был единственным, кто знал, что требовалось от нас этим вечером, потому он приподнял моё домино, чтобы убедиться, надел ли я шёлковые чулки и изящные туфли.

Такой жест успокоил меня, это определённо был де Жакель, а не кто-то иной, кто говорил со мной из-под его домино. Другой человек не переживал бы о точном следовании указаниям, что де Жакель дал мне на прошлой неделе.

- Хорошо, идёмте, - приказал голос, и, шурша складками шёлка и атласа, мы направились по коридору к парадному входу. Когда же мы вышли на улицу и наши плащи внезапно поднялись над домино, мне показалось, что мы, должно быть, похожи на пару огромных летучих мышей, распростёрших свои крылья в полёте.

Откуда взялся этот порыв ветра? Ночь на Марди Гра[3] была такой тёплой, такой влажной и мягкой. Было ли это дыханием неизвестности?

2

Куда мы теперь ехали, втиснувшись в необычайно тихий фиакр, чьи колёса и подковы производили на мощёных дорогах не больше шума, чем на покрытых щебнем пустынных проспектах?

Куда мы двигались по незнакомым набережным, тускло освещённым редкими старинными фонарями? Мы уже давно потеряли из виду фантастический силуэт Нотр-Дам, возвышавшийся на дальнем берегу реки, на фоне свинцового неба. Мы миновали набережные Сен-Мишель и де ла Турнель, даже набережную де Берси, мы находились далеко за пределами Оперы[4], улиц Друо, Ле Пелетье, и центра города. Мы даже не направлялись в Буллиер[5], эту обитель пороков, куда бегут законопослушные люди, цинично прячась под своими масками, чтобы демонически кружиться в карнавальные ночи на Марди Гра. Но мой спутник безмолвствовал.

На берегу серой и молчаливой Сены, под пролётами редких мостов, вдоль набережных, обсаженных высокими тонкими деревцами, устремившими в небо свои мертвенно бледные ветви, словно пальцы мертвеца, мною овладела непонятная тревога. Тревога, отягощённая необъяснимым молчанием де Жакеля. Я снова начал сомневаться в том, что это действительно он, и уверился, что нахожусь рядом с незнакомцем. Тогда спутник схватил меня, и хотя его рука была мягкой, казалось, что мои пальцы сжимали тиски... Эта сильная и решительная рука задавила протест в моём горле, и в её хватке я чувствовал, как всё желание взбунтоваться тает и растворяется.

Мы выехали за городские стены и теперь двигались по широким дорогам, окаймлённым живыми изгородями и унылыми витринами давно закрывшихся винных лавок. Мы стремительно неслись под луной, которая, наконец, выплыла из облаков и серебрила раскинувшийся пригородный пейзаж. Мне показалось, что колёса фиакра перестали быть призрачными и застучали по камням и булыжникам дороги.

- Это здесь, - прошептал голос моего спутника. - Мы приехали, можем выходить.
- Где мы? - робко пробормотал я.
- За пределами итальянской стены[6]. Мы прибыли длинным, но самым безопасным путём, а завтра вернёмся другой дорогой.

Лошади остановились, и де Жакель отпустил меня, чтобы открыть дверь фиакра и подать руку.

3

Зал был большим, с высокими потолками, потрескавшейся побелкой на стенах, и плотно закрытыми ставнями на окнах. По всей его длине стояли столы с жестяными кубками, прикованными к ним цепями, а в дальней части, над обитым цинком прилавком, уставленным ликёрами и бутылками с цветными этикетками известных виноделов, громко шипели газовые лампы - всё в этом просторном и светлом помещении говорило о том, что торговля в заведении шла хорошо.

- Ни слова, это важно. Ни с кем не разговаривайте и тем более не отвечайте, иначе они сразу поймут, что вы не один из них, тогда мы не продержимся и четверти часа. Меня же здесь знают. - И де Жакель втолкнул меня в зал.

Внутри находилось несколько людей в масках. Когда мы вошли, хозяин заведения поднялся и, тяжело волоча ноги, подошёл к нам, словно преграждая путь. Не говоря ни слова, де Жакель приподнял подолы домино и продемонстрировал ему наши ноги в чулках, обутые в узкие туфли. Очевидно, это было своеобразным "Сезам, откройся"! Хозяин неторопливо вернулся к своему прилавку, и я заметил странную вещь: он тоже был в маске, маске из картона, с грубо намалёванным на ней человеческим лицом.

Два официанта, с закатанными рукавами рубашек, обнажавшими могучие волосатые руки, молча расхаживали по залу. Лица этих колоссов также были скрыты под одинаковыми жуткими масками.

Немногочисленные посетители, которые пили за столами, были закутаны в бархат и атлас. Исключение составлял огромный кирасир[7] в мундире, сидевший рядом с парой изящных домино в лиловом шёлке. Этот грубоватый тип, с массивной челюстью и рыжими усами, пил с открытым лицом и его голубые глаза уже затуманились от опьянения. Больше ни у одного из собравшихся в зале существ не было человеческого лица. В углу сидели двое рабочих в бархатных шляпах, закутанные в чёрный атлас, и интриговавшие своей подозрительной элегантностью: их блузы были из бледно-синего шёлка, из-под новеньких брюк выглядывали чулки, а на ногах красовались узкие туфли. Я бы продолжил наблюдать за ними словно загипнотизированный, если бы де Жакель не увлёк меня в дальний конец зала к застеклённой двери, закрытой красной занавеской.

"Вход на бал" - гласила надпись над дверью, выполненная старомодным почерком ученика живописца, а рядом с ней стоял на страже военный полицейский. Это казалось хоть какой-то гарантией безопасности, но когда, проходя мимо, я задел его руку, то понял, что он целиком сделан из воска - его тело было восковым, как и розоватое лицо с накладными усами. И тогда я испытал ужасное осознание того, что единственное существо в этом таинственном месте, чьё присутствие успокаивало меня - всего лишь манекен.

4

Как долго я бродил в одиночестве среди этих безмолвных масок под сводчатым, словно церковным, потолком? Это и в самом деле была церковь, заброшенная и забытая: огромный зал с готическими, наполовину замурованными окнами, перемежаемыми колоннами с резными цветами на капителях, замазанными желтоватой штукатуркой.

Странный бал, где никто не танцевал, и где даже не было оркестра. Де Жакель исчез, я остался один, брошенный посреди незнакомой толпы. Высоко подвешенная старинная люстра ярко освещала пыльные каменные плиты, некоторые из которых, почерневшие от надписей, напоминали надгробные камни. Позади, в том месте, где должен быть алтарь, располагались кормушки и стойла, а по углам валялись брошенные упряжи и поводья. Бальный зал был конюшней. Большие парикмахерские зеркала в позолоченных рамах, одно за другим, отражали молчаливую толпу фигур в масках; вернее не отражали, потому что все они теперь стояли абсолютно неподвижно вдоль стен древней церкви.

Они стояли молча, не шевелясь, словно погрузившись в таинство под своими длинными капюшонами и масками из тусклого серебра с мертвенным отблеском. На них больше не было ни домино, ни синих шёлковых блуз, ни Пьеро, ни Коломбин, ни других гротескных костюмов. Все фигуры в масках теперь были одинаковы, облачённые в похожие бледно-зелёные костюмы с широкими чёрными рукавами, и тёмно зелёные капюшоны с двумя прорезями для глаз на серебряных масках под ними.

Их лица напоминали прокажённых, а руки в чёрных перчатках возносили чёрные лилии с бледно-зелёными листьями на длинном стебле, и их капюшоны также были увенчаны чёрными лилиями, подобно Данте.

Все эти призрачные фигуры в капюшонах были безмолвны и неподвижны, а над их погребальными венцами, на фоне бледного лунного неба, резко очерчивались арки готических окон, словно митры епископов.

Я ощущал, как мой рассудок погружался в кошмар, сверхъестественное окутывало меня! Жестокое молчание всех этих существ в масках. Кем они были? Ещё минута неопределённости, и безумие поглотило бы меня. Я больше не мог этого выносить, подойдя к одной из фигур, дрожащей от волнения рукой, я резко откинул её капюшон.

Ужас! Под ним ничего не было. Мой измождённый взгляд не встретил в провале капюшона ничего; костюм и плащ оказались пусты. Это живое существо было ничем иным, как тенью небытия.

Обезумев от ужаса, я сорвал маску с соседней фигуры - зелёный бархатный капюшон оказался пуст, как и капюшоны остальных фигур, стоявших вдоль стен. У всех них вместо лиц были лишь тени, все они были лишь пустотой.

И газовые огни в большом зале разгорелись ярче, шипя и почти свистя, а лившийся через разбитые готические окна лунный свет стал ослепительным, почти невыносимым. Тогда посреди всех этих пустых существ ужас охватил меня, и страшное сомнение сжало моё сердце перед их пустыми масками.

Что если я такой же как они? Если я тоже перестал существовать, и под моей маской нет ничего - ничего, кроме пустоты! Я бросился к одному из зеркал. Передо мной стояло кошмарное существо в серебряной маске и тёмно-зелёном капюшоне, увенчанном чёрными лилиями.

То был я сам, поскольку узнал движение собственной руки, когда откинул капюшон. Охваченный ужасом, я издал громкий крик, ибо под серебряной маской не было ничего, кроме складок ткани капюшона, собранных вокруг пустоты. Я был мёртв, и я...

- И вы опять пили эфир[8], - прозвучал у самого моего уха голос де Жакеля. - Единственный способ обмануть скуку, в ожидании меня.

Я лежал посреди своей комнаты, тело соскользнуло на ковёр, а голова всё ещё покоилась на кресле. И де Жакель, в вечернем наряде в виде монашеского одеяния, лихорадочно отдавал приказы моему растерянному слуге. Всполохи двух догоревших свечей на камине окончательно пробудили меня... Время пришло.

Перевод: Алексей Лотерман, 2019

Примечания переводчика:
[1] итал. "domino" - маскарадный костюм в виде длинного плаща с рукавами и капюшоном.
[2] фр. "fiacre" - наёмный конный экипаж.
[3] фр. "Mardi gras" - "жирный вторник", последний день карнавала, предшествующий началу католического Великого поста.
[4] фр. "de l'Opéra" - вероятно имеется ввиду Опера Гарнье, главный оперный и балетный театр Парижа, вплоть до 1989 года.
[5] фр. "à Bullier" - вероятно подразумевается бальный зал "Bal Bullier", открытый Франсуа Буллиером в 1847 году.
[6] фр. "Barrière d'Italie" - цепь заградительных сооружений на территории Парижа.
[7] фр. "cuirassier" - кавалерист, одетый в кирасу из металлических пластин, закрывающих грудь и спину.
[8] фр. "l'éther" - имеется ввиду диэтиловый эфир, использовавшийся в медицине для наркоза, а также как наркотик, который часто употреблял сам Лоррен, ввиду чего сборник 1895 года, куда вошёл данный рассказ, был назван "Историями пьющего эфир" (Contes d'un buveur d'éther).


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"