Впервые шогготы появились в цикле сонетов Лавкрафта "Грибы с Юггота" (Fungi from Yuggoth) 1929 года, а именно во второй части XX сонета "Ночные бестии" (Night-Gaunts):
"Над Тока зубчатых вершин взметаясь,
К моим мольбам глухи, что я кричать пытаюсь,
И в бездну устремляются, к зловонному колодцу,
Где шогготы бурлят в тревожном сне."[1]

Биограф Лавкрафта С.Т.Джоши, говоря в своей книге "Жизнь Г.Ф.Лавкрафта" (H.P.Lovecraft: A Life) 1996 года об источниках, вдохновивших писателя на сочинение цикла сонетов, а главным образом это была поэзия Кларка Эштона Смита и "Сонеты полуночных часов" Уондри, делает следующую важную ремарку:
"Я остаюсь при мнении, что сонеты "Грибов с Юггота" предоставили Лавкрафту удачную возможность воплотить разнообразные идеи, образы и фрагменты снов, которые не смогли найти творческого выражения в его прозе - своего рода творческая уборка. Тот факт, что идеи для сонетов он черпал из своей рабочей тетради[2], подкрепляют это заключение."

Действительно, в основе сюжетов многих произведений писателя лежат картины его сновидений, из которых возникли образы различных фантастических мест, древних чудовищных богов и невероятных существ. К примеру, те же Ночные бестии были одним из самых навязчивых кошмаров Лавкрафта, преследовавших его ещё с детства. Чёрные крылатые твари без лиц, хватающие свою несчастную жертву цепкими когтистыми лапами и в зловещем безмолвии несущие её, то в немыслимую высь, то в ужасающую бездну - этот образ полностью воплотился в повести "Сновидческие искания неведомого Кадата" (The Dream-Quest of Unknown Kadath), написанной ещё в 1927 году.

Что касается шогготов, то впервые появившиеся в "Грибах с Юггота", впоследствии они играют важную роль в повести "Хребты безумия" (At the Mountains of Madness), написанной Лавкрафтом в начале 1931 года, где сперва упоминаются в качестве туманных намёков Аль-Хазреда:
"Эти вязкие массы, без сомнения, были тем, что Абдул Аль-Хазред называл в своём ужасном "Некрономиконе" - шогготами. Но, Безумный араб даже не смел намекать на то, что они когда-либо существовали на Земле, лишь в грёзах тех, кто жевал травы содержащие алкалоиды."

Затем, в конце того же года, Лавкрафт мельком упоминает шогготов в схожем контексте в другой повести "Тень над Иннсмаутом" (The Shadow Over Innsmouth):
"Это был сон, в котором я увидел шоггота впервые, и его вид заставил меня проснуться с безумным воплем."

Наряду с этим образом шогготов как наркотической галлюцинации и ночного кошмара, Лавкрафт предлагает читателю также и вполне материальное его воплощение. В той же "Тени над Иннсмаутом" о шогготах говорится как об ужасных существах, которых семейство Маршей и Эзотерический Орден Дагона (The Esoteric Order of Dagon) держали для контроля над городом:
"Их дома на севере у реки, между Уотер и Мэйн-стрит, полны того, что принесли те дьяволы, и когда эта мерзость явится... Я говорю, когда эта мерзость явится... Слыхал когда-нибудь о шогготах?..."[3]

Позднее в 1933 году, в рассказе 'Нечто на пороге' (The Thing on the Doorstep) Лавкрафт наделяет шогготов ролью стража врат в царство тьмы:
"Дэн, ради бога! Колодец шогготов! Шесть тысяч ступеней вниз... Отвратительная мерзость... Я никогда бы не позволил ей овладеть мной, но потом, я очутился там...
[...]
Я был там, куда она обещала не приводить меня... За минуту до того, меня заперли в библиотеке, а уже после я был там, куда она ушла с моим телом - в месте богохульного действа, у проклятого колодца, где начиналось царство тьмы и страж охранял врата... Я увидел шоггота, менявшего свой облик..."

Но, наиболее подробное научно-материалистическое описание даётся шогготам в заключительной части упомянутых ранее "Хребтов безумия". Сюжет повести строится на воспоминаниях Уильяма Дайера, участника антарктической экспедиции организованной Мискатоникским университетом. В ходе бурильных работ, экспедиция обнаруживает в вечных льдах Южного полюса невероятной древности окаменевшие треугольные следы, а после и захоронения оставивших их удивительных звездоголовых существ, чудом сохранившихся до наших дней и названных по аналогии с мифами из "Некрономикона" Старцами (Elder Ones). Затем участникам экспедиции удаётся отыскать скрытый за цепью высоких гор древний город, выстроенный миллионы лет назад расой Старцев и по уцелевшим в нём барельефам восстановить историю их исчезнувшей цивилизации.

Так, пришедшие из космоса на покрытую океаном первозданную Землю, Старцы воздвигли свои первые города при помощи созданных из протоплазмы покорных рабов - шогготов:
"Скульптурные изображения этих шогготов наполняли нас с Денфортом отвращением и ужасом. Они выглядели как бесформенные существа, состоявшие из вязкой массы склеенных между собой пузырьков. Когда они принимали сферическую форму, то в среднем достигали пятнадцати футов в диаметре. Впрочем, они постоянно меняли свою форму и объём, образуя временные органы зрения, слуха и речи, либо спонтанно подражая своим хозяевам, либо выполняя их внушения."

Когда воды мирового океана отступили от поднявшейся суши, Старцы начали осваивать и её, разделившись при этом на две родственные ветви - одни продолжили обитать под водой, а другие выстроили на суше новые города, использовав для этого всё тех же шогготов, которые со временем стали проявлять признаки собственного сознания:
"Находясь под гипнотическим внушением Старцев, они могли на время создавать из своей пластичной массы необходимые им конечности и органы. Но теперь же, изредка, они могли проделывать это самостоятельно, вспоминая уже выполненные когда-то приказы. Казалось, они развили своё собственное, хоть и неустойчивое, сознание, которое иногда противилось воле Старцев, отказываясь повиноваться им."

Понимая всю опасность, исходившую от шогготов, Старцы развязали против них самую настоящую войну на истребление, и, благодаря особому оружию, вызывавшему нарушения на молекулярном уровне, им удалось покорить могучего противника. Уже значительно позже, переживая изменения климата и глобальное оледенение, Старцы были вынуждены вернуться в свои старые города в водах океана, где температура всё ещё оставалась достаточно тёплой для комфортного существования. Там же они вывели новых шогготов:
"Выведенные заново шогготы, выросли до огромных размеров, они развили своеобразный интеллект и представление о том, как получать и выполнять приказы с невероятной быстротой. Казалось, они даже научились говорить со Старцами, имитируя их голоса - необычные трубные звуки, издаваемые в широком диапазоне, как это предполагал бедняга Лэйк, - и руководствоваться больше голосовыми командами, чем гипнотическим внушением, как раньше. Они стали весьма послушны."

Однако эта покорность оказалась обманчива, чем больше отступали и деградировали Старцы, тем сильнее развивались и наступали шогготы. Со временем они стали способны не только противостоять воле хозяев, но и вовсе занять их место:
"Бесформенная протоплазма, способная к подражанию и имитации всех форм, органов и жизненных процессов. Вязкая и липкая, пузырящаяся клеточная масса, способная растягиваться до пятнадцатифутовых сфероидов, бесконечно пластичная и изменяющаяся. Внушаемые рабы, строившие города, становившиеся всё более зловещими и разумными, приспосабливающиеся к жизни, как под водой, так и на суше, и всё больше способные к имитации. О боже!"

Вероятно именно этот, сделанный Лавкрафтом намёк, вдохновил другого писателя Джона Кэмпбелла на его повесть "Кто идёт?" (Who Goes There?), написанную в 1938 году.[4] В ней Кэмпбелл предположил, как похожая форма жизни, попавшая на Землю миллионы лет назад и также оказавшаяся заточённой во льдах Антарктиды, могла бы уничтожить и заменить собой всё живое на планете, вырвись она на свободу:
"Оно может имитировать нас. Собаки не пройдут четыре сотни миль до океана без еды. Здесь нет поморников, даже пингвины не заходят так далеко вглубь континента. Нет ничего, что могло бы добраться отсюда до воды, за исключением нас. И у нас есть мозги. Мы можем это сделать. Разве вы не видите, оно должно имитировать нас, быть одним из нас, и только так оно сможет долететь на самолёте, за какие-то два часа, до обитаемой земли. Оно покорит мир, если будет имитировать нас."

Лавкрафт же, не изменяя своему стилю, в конце повествования "Хребтов безумия" сталкивает исследователей лицом к лицу с тем самым невероятным ужасом, которому с древних времён удалось выжить в подземных лабиринтах скованного антарктическими льдами города Старцев:
"Мы были на пути испускавшего зловоние аморфного кошмара, просачивавшегося меж колонн плотной, пятнадцатифутовой, чёрной с радужными переливами, массой, стремительно двигавшейся, то синусоидой, то спиралью, в клубах окружавшего её пара. Это была ужасная, неописуемая тварь, больше любого железнодорожного состава - бесформенная масса пузырящейся, слабо люминесцирующей протоплазмы, с образовывавшимися, подобно гнойникам, мириадами глаз, испускавшими зеленоватое свечение, она заполняла собой весь тоннель и надвигалась на нас..."

И если большая часть повести, выдержанная в форме дневниковых записей, описывает вполне правдоподобные события, то её заключительная часть носит совершенно фантастический характер, словно автор делает записи в предсмертной агонии, галлюцинируя и утрачивая связь с реальностью. Так, бежавшие с острова Тсалал на похищенной пироге Артур, матрос Петерс и пленённый ими абориген Ну-Ну, отдавшись на волю южного течения, наблюдают, как вода приобретает млечный оттенок и становится настолько горячей, что в ней невозможно держать руку. Затем их обволакивает пелена белых испарений, вырывающихся с необычным свечением из воды и осыпающих путешественников тончайшей белой пылью похожей на пепел, а навстречу им летят огромные, мертвенно-белые птицы, кричащие - "Текели-ли". Конец же всего этого и вовсе фантасмагоричен:
"И теперь мы неслись, объятые белизной, в разверзшуюся бездну. Пока на нашем пути вдруг не возникла туманная человеческая фигура, превосходящая своими размерами всё живое. И кожа её белее самого чистого снега."

На этом повествование обрывается. Влияние заключительной части произведения По на "Хребты безумия" особенно сильно прослеживается в описаниях снежных антарктических пейзажей, от которых веет смертельным холодом, на пустынном городе Старцев с лабиринтами каменных галерей, уводящих глубоко под землю, и на поражающих воображение горных грядах, словно сошедших с картин Николая Рериха[7]. А образ огромных белых птиц, был и вовсе переработан в типичный для Лавкрафта туманный намёк, разве что оставшийся неизменным их крик преисполнился ещё большей зловещей таинственности.

Другим вдохновлявшим Лавкрафта источником, очевидно, послужил цикл романов о Пеллюсидаре (Pellucidar) Эдгара Берроуза. Первый из них "В недрах Земли" (At the Earth's Core), написанный в 1913 году, рассказывает о геологоразведочной экспедиции шахтовладельца Дэвида Иннеса и изобретателя Абнера Перри вглубь земной коры в поисках залежей антрацита. Однако вместо этого исследователи совершают другое, по своей важности куда более значимое, открытие - целый мир, обособленно существующий внутри полой Земли, в котором господствует раса разумных высокоразвитых рептилий Махар (Mahar):
"По описаниям я представлял их себе довольно отвратительными - у них были крылья и перепончатые лапы, они жили в городах, построенных под землёй, могли плавать на большую глубину и были очень мудрыми. Саготы же были их оружием и защитой, а люди их руками и ногами - они были рабами и слугами, выполнявшими всю тяжелую работу. Сами же Махары были повелителями внутреннего мира - его мозгом. Мне хотелось увидеть этих невероятных созданий."

В то время как повесть По послужила фоном и атмосферой "Хребтов безумия", цикл о Пеллюсидаре Берроуза дал основу для самого действа и его персонажей. Так, вполне очевидно, что Старцы переняли у Махаров и древнюю историю, и многие культурно-социальные черты, и особенности физиологии, которые Лавкрафт развил до поражающих воображение подробностей. Но, всего этого абсолютно нельзя сказать о слугах Махаров - Саготах (Sagoth), они, по-видимому, послужили лишь этимологическим прообразом шогготов, поскольку в их облике нет ничего, что связывало бы их с кошмарными творениями Лавкрафта:
"Позади них через проход двигалась группа волосатых гориллоподобных существ, вооружённых копьями и топорами, и защищавшаяся овальными щитами.
[...]
Наши охранники, которых я уже описал как гориллоподобных существ, имели скорее более лёгкое телосложение, чем у горилл, но, даже так, они казались действительно могучими существами. Их ноги и руки были пропорциональными как у человека, но всё тело покрывала коричневая шерсть и лица были такими же звериными, как у чучел горилл, что я видел в музеях. Единственное, что их отличало, более развитая форма черепа. В этом отношении они ничуть не уступали нам. Одеты они были в своего рода туники из светлой ткани, доходившие им до колен. Под ними они носили только набедренные повязки из той же ткани, в то время как их ноги были обуты в толстую шкуру какого-то существа, наподобие мамонта, обитавшего в этом внутреннем мире. Их шеи и руки украшали изделия из металла, преимущественно серебра, а на туниках были вышиты небольшие головы рептилий, в окружении замысловатых узоров.
Проходя мимо нас, я слышал, как они переговаривались между собой, но на языке, отличавшемся от того, на котором говорили заключённые. Когда же они обращались к последним, то пользовались третьим языком, как я потом узнал, смесью диалектов, аналогично упрощённому английскому у китайских рабочих-кули."

С творчеством Берроуза Лавкрафт познакомился благодаря его публикациям в журнале "The All-Story", который, начиная с первых выпусков 1905 года, был для него основным "источником современного потустороннего". В своём довольно объёмном письме, посланном в редакцию журнала 7 марта 1914 года, Лавкрафт, отвечая на претензию одного недалёкого читателя, написал следующие строки, в которых уже чётко обозначились мотивы произведений Берроуза, которые он позже заимствовал и развил в своих "Хребтах безумия":
"Если человек на деле и неспособен творить живых существ из неорганической материи, гипнотизировать зверей леса, чтобы они исполняли его волю, скакать с дерева на дерево на манер обезьян из джунглей Африки, воскрешать мумифицированные тела фараонов и инков или исследовать атмосферу Венеры и пустыни Марса, позвольте нам хотя бы в воображении увидеть эти чудеса и удовлетворить ту страсть к неведомому, странному и невозможному, что свойственна каждому живому человеческому разуму."

Рассказ был написан Лавкрафтом в соавторстве с будущей супругой Соней Грин в июне 1922 года, во время их совместного отдыха в Глостере и Магнолии. Однажды на вечерней прогулке по эспланаде перед ними открылся прибрежный пейзаж, окутанный напряжённой атмосферой таинственности, который и послужил источником вдохновения. Сюжет рассказа, набросанного Соней в ту же ночь и затем доработанного Лавкрафтом, строится вокруг невероятного существа, пойманного рыболовным смэком "Альма" недалеко от курорта Мартинс-бич:
"Объект был около пятидесяти футов в длину, цилиндрической формы, и около десяти футов в диаметре. Наличие жаберных щелей указывало на принадлежность существа к рыбам, но с некоторыми любопытными отклонениями, такими как рудиментарные передние конечности и шестипалые лапы на месте грудных плавников, что вызвало самые разнообразные домыслы. Необычный рот, чешуйчатая шкура и единственный глубоко посаженный глаз, были едва ли самым необычным, по сравнению с его колоссальными размерами. И когда натуралисты заявили, что это всего лишь детёныш, несколько дней отроду, общественный интерес достиг своего пика.
[...]
То, что это существо было абсолютно уникальным и могло произвести революцию в науке, понимали все. Натуралисты доказали, что оно в корне отличалось от такой же огромной рыбы, выловленной у побережья Флориды. Хотя оно явно было обитателем немыслимых глубин, возможно в тысячи футов, но в то же время размеры и развитость его мозга и главных органов, никак не указывало на связь с родом рыб."

Очевидно, что такое подробное описание в рассказ привнёс сам Лавкрафт, уже имевший похожий опыт в "Дагоне" (Dagon) 1917 года. Причём почерпнуть его он мог как из художественной литературы, так и из заметок в научных журналах и газетах, посвящённых пойманным или выброшенным на берег морским обитателям внушительных размеров и необычных форм, на что сам же намекает, сравнивая описанное существо с некой "огромной рыбой, выловленной у побережья Флориды". По стечению обстоятельств, определённое сходство с монстром из "Ужаса на Мартинс-бич" имеет запечатлённая на фотографии 1908 года Рыба-луна или Рыба-голова (лат. Mola). Пойманная недалеко от Сиднея, она достигала 4.26 метра в длину и весила 2235 кг, что было зафиксировано в "Книге рекордов Гиннеса".

Исходя из этого, можно предположить, что и на образ шогготов оказал влияние тот же источник, ведь порой морские обитатели имели крайне необычный вид, даже по сравнению с вышеупомянутой Рыбой-луной, и, как это ни удивительно, очень напоминавший описанных Лавкрафтом шогготов. Благодаря писателю криптозоологу Айвену Сандерсону эти существа получили название "глобстер" (globster), реже "блоб" (blob), которое он использовал при описании вынесенной в 1960 году на берег западной Тасмании туши неизвестного животного. Она достигала 6 метров в длину, 5.5 метров в ширину и весила около 5-10 тонн, у неё имелся позвоночник и шесть мягких конечностей, а также напоминавшие щупальца отростки на месте рта. Всю поверхность тела существа покрывали белые щетинки.

Однако подобные морские монстры обнаруживались ещё задолго до этого. Так, одним из первых известных случаев считается Стронсейское чудовище (Stronsay Beast), выброшенное на берег Британского острова Стронсей после шторма 25 сентября 1808 года. По описаниям, необычная туша напоминала "морского змея" и достигала 16 метров в длину, более метра в ширину и трёх в окружности. Существо обладало тремя парами лап-плавников, длинной шеей и хвостом, часть которого отсутствовала. Практически всё его тело вдоль загривка покрывали светившиеся в темноте щетинки. Шотландский анатом Джон Барклай даже дал этой находке научное название "Морской змей Понтоппидани" (лат. Halsydrus Pontoppidani) в честь Эрика Понтоппидани, описавшего морских змеев в своей работе, опубликованной полувеком ранее.

Другим задокументированным случаем стал Сент-Огастинский монстр (St. Augustine Monster), найденный в 1896 году на берегу у города, по которому и получил своё название. Напоминавшая плотную резину туша, длиной 6-7 метров и весом примерно 5 тонн, имела бледно-розовый, почти белый цвет с серебристым отблеском. Она обладала несколькими отростками, напоминавшими щупальца, некоторые из которых были оторваны и находились поблизости. Примечательно, что находка была сфотографирована и описана в местных газетах многочисленными свидетелями, а сохранившиеся вплоть до 1970-80-х годов образцы тканей исследованы и определены как принадлежавшие огромному теплокровному позвоночному.

Ещё одну похожую тушу 24 октября 1924 года, что незадолго до рождения шогготов Лавкрафта, вынесло на берег города Маргита в Южной Африке. Названная Транко (Trunko)[8], по описаниям она достигала 14 метров в длину, три в ширину и полтора метра в высоту. Она имела хобот, росший прямо из туловища, хвост, напоминавший хвост лобстера, и была полностью покрыта белым мехом 20-ти сантиметровой длины.

Этот случай так и остался бы очередным найденным на берегу мёртвым глобстером, если бы до того очевидцы не наблюдали, как на протяжении целых трёх часов это существо боролось с парой касаток. По сообщениям свидетелей, оно выпрыгивало из воды на высоту шести метров и использовало свой хвост для атаки. Пенсильванское издание "Шарлерой Мейл", опубликовавшее статью под названием "Киты, убитые мохнатым монстром", ко всему прочему сообщало, что выброшенная на берег туша пролежала там десять дней, после чего самостоятельно вернулась в воду и уплыла.

Несмотря на то, что генетические исследования останков некоторых глобстеров, как обнаруженных в наше время, так и сохранившихся образцов ранних находок, говорят о том, что они в основном являются всего лишь китовым или акульим жиром, отслоившимся от основной туши в процессе её разложения, это не объясняет их причудливого строения. Ведь аморфная масса порой не имеет ни скелета, ни органов, присущих животным таких размеров, а порой наоборот представляет собой настоящую мешанину из частей тел разнообразных существ. Разве не схожим образом описывал шогготов Лавкрафт, как бесформенную массу, способную к имитации любого живого организма, созданию каких угодно органов и конечностей, приспособленную к обитанию, как в воде, так и на суше. Впрочем, относительно последнего Лавкрафт ещё в "Хребтах безумия" отмечал, что содержание шогготов на суше представляло определённые сложности для Старцев. Возможно, что и глобстеры с их аморфными студенистыми телами настолько приспособились к водному образу жизни, что суша с её обитателями не представляется для них пригодной средой обитания. Этот вопрос, несомненно, мог бы заставить многих криптозоологов по-новому взглянуть на, казалось бы, уже раскрытую загадку глобстеров.

Стивен Кинг в своём рассказе "Плот" (The Raft) 1982 года, несомненно, опирался на образ шогготов Лавкрафта, описывая обитавшее в озере Каскейд аморфное чудовище:
"Рэнди снова посмотрел в сторону и увидел, как круглая штука ткнулась в край плота. Тёмная словно мазут, но он был уверен, что это не мазут - слишком уж чёрное, слишком густое, слишком гладкое.
[...]
Оно заскользило, приблизившись с пугающей быстротой, и Рэнди увидел цвета, о которых говорила Рейчел - фантастические красные, жёлтые и синие разбегались спиралями по чёрной поверхности, напоминавшей мягкий пластилин или резину[9]. Оно поднималось и опускалось с волнами, изменяя цвета, заставляя их завихряться и перемешиваться. Рэнди понял, что он падает, падает прямо в него, он чувствовал, что уже наклонился..."

Нил Гейман в сатирическом рассказе "Старое доброе Шогготское" (Shoggoth's Old Peculiar) 1989 года, в этой "пьяной беседе", как он его охарактеризовал, отводит шогготам крайне необычную роль:
"Бен подошёл к барменше, намереваясь попросить у неё две пинты "Старого доброго Шогготского" и стакан воды для себя, но обнаружил, что она уже налила три пинты тёмного пива. Ну - подумал он, - пусть будет, что будет, хуже чем вишнёвка уж точно не будет. Он сделал глоток. Пиво имело такой вкус, который, как он подозревал, рекламщики могли бы назвать насыщенным, хотя им следовало признать, что он отдавал козлятиной."

Не обошёл своим внимание этих аморфных чудовищ и автор настоящего работы в своём рассказе без претензий "Путеводная звезда":
"Ибн-Шакабао, в своих наркотических видениях, описываемых в "Грёзах Долины Пнакт", однажды оказался у края огромного колодца, где в неутолимой жажде бурлили Шогготы, отсюда и название Омут Шогготов. Согласно же комментариям Аббата Бартоломью к "De Vermis Mysteriis", они являются аморфными порождениями самых глубоких областей Подземного мира и их тела покрывают стены жертвенных колодцев. Шогготы ловят потоки крови несчастных, которые проливаются в эти колодцы, и поглощают её, а кровь, как известно, обитель души. Также и судьба многих путешественников, искавших забвения или дерзнувших вторгнуться через колодцы в Град меж полюсов, оканчивалась в хищных пастях этих паразитов и стражей."

Шогготы нашли отражение не только в художественной литературе. Так, к примеру, писатель-оккультист Дональд Тайсон посвятил им целую главу в своей книге "Некрономикон: Странствия Аль-Хазреда" (Necronomicon: The Wanderings of Alhazred) 2004 года. Там же он предложил свою версию значения слова "шоггот":
"...ибо они считают, что шогготы поглощают тепло и жизненную силу, а также плоть, делая их частью своей собственной материи. На словах нашей расы, шогготы - пожиратели душ."

Другой оккультист Райан Паркер в рецепте "Создания Шоггота" (Creating a Shoggoth) сравнивает их с тибетской тульпой[10] и рекомендует выращивать в колбе по примеру пресловутого гомункулуса из спермы. Причём такую особенность своего рецепта Паркер объясняет строками из книги "Ночь Эдема" (Nightside of Eden) Кеннета Гранта, написанной в 1994 году. В ней, не особо задумываясь о том, как описал шогготов и чем при этом вдохновлялся Лавкрафт, Грант выдаёт следующий перл:
"Лавкрафт называл эти пузыри шогготами. Аналогичное слово существует в халдейском языке, а именно "shaggathai". "Beth Shaggathai" означает "дом блуда", и это говорит о сексуальном подтексте, содержащемся в названии этого "вязкого желе" или слизи, что является первичным носителем творящего семени."

Разумеется, никаких аргументов в подтверждение этого Грант не приводит. Более того, в арамейском, а именно на нём говорили халдеи, такое слово не встречается.[11] И здесь важно иметь представление о личности и творчестве самого автора этой нелепой профанации. Кеннет Грант, будучи личным секретарём Алистера Кроули и приверженцем его мистического учения, также был поклонником творчества Лавкрафта и в ряде своих работ рассматривал его через искажённую призму каббалистики. Это приводило его как к весьма интересным соображениям, так и к достаточно абсурдным заблуждениям, которые имеют силу и по сей день, что, впрочем, абсолютно в духе его экстравагантного учителя.

Таким образом, подводя итог работе, можно смело заявить, что пролить свет истины на загадку, завещанную одним из величайших писателей ушедшего века и основоположника целого поджанра сверхъестественной литературы, всё же удалось. Даже не смотря на то, что сам он не оставил о ней ни строчки в пояснение, но которая, спустя десятилетия после своего первого появления, обрела всемирную известность, вдохновила других писателей, легла в основу киносценария, воплотилась в короткометражном и анимационном кино, а также в нескольких компьютерных и настольных играх. В то же время её вероятный прообраз продолжает обитать в океанах, морях и даже озёрах, время от времени попадаясь на глаза случайным свидетелям и будоража их умы легендами о реликтовых чудовищах, самых невероятных форм и размеров.

Примечания:
[1]Здесь и далее, все цитируемые отрывки, за исключением некоторых, представлены в моём собственном переводе, по причине неточностей и упущений, которыми пестрят переводы других авторов.
[2]Имеется ввиду "Тетрадь для творческих заметок" (The Commonplace) Лавкрафта, которую он вёл с 1919 по 1935 годы, впоследствии была подарена Р.Х.Барлоу в обмен на её печатную копию.
[3]Именно эта незначительная оговорка легла в основу нескольких сцен в канализации Иннсмаута и на фабрике Маршей в видеоигре "Зов Ктулху: Тёмные уголки Земли" (Call of Cthulhu: Dark Corners of the Earth) 2005 года.
[4]По её мотивам, в 2010 году, Питер Уоттс написал рассказ "НЕЧТОжества" (The Things), главная особенность которого заключается в том, что все события, описанные в повести Кэмпбелла, преподносятся с точки зрения самого пришельца.
[5]Здесь прослеживаются отсылки к другому рассказу По 'Рукопись найденная в бутылке' (MS. Found in a Bottle), написанному ранее в 1833 году.
[6]В 1994 году Томас Лиготти написал рассказ "Тсалал" (The Tsalal), в котором назвал этим именем изначальную тьму, воплотившуюся в теле человека.
[7]С его картинами Лавкрафт познакомился в 1930 году, посетив вместе с Ф.Б.Лонгом Музей Николая Рериха в Нью-Йорке, и восточные пейзажи русского художника, по признанию писателя, просто потрясли его.
[8]От английского "trunk" - хобот.
[9]В оригинале Кинг пишет "Naugahyde", что является названием распространённой в Америке 60-70-х годов искусственной кожи из полимерного материала, напоминающей кожзамы. Примечательно, что компания изготовитель в шутку позиционировала материал, как кожу животного под названием "Nauga". На самом же деле название происходит от "Naugatuck" - города в штате Коннектикут.
[10]Тульпа или Тюльпа, в поверьях тибетцев, материализованный мысленный образ, мыслеформа, наделённый собственным сознанием. Александра Давид-Неель в книге "Мистика и магия Тибета" (Mystiques et Magiciens du Tibet) 1929 года приводит несколько свидетельств личного наблюдения этого феномена.
[11]Грант использует англ. "fornication", переводящееся как "блуд" или "прелюбодеяние", что на арамейском звучит как "D'aMZaNeA".

Список использованных материалов
Печатные источники:
1. "The Whisperer in Darkness" H. P. Lovecraft, "Wordsworth Editions", 2007
2. "The Horror in the Museum" H. P. Lovecraft, "Wordsworth Editions", 2010
3. "The Haunter of the Dark" H. P. Lovecraft, "Wordsworth Editions", 2011
4. "Г.Ф. Лавкрафт. История жизни" С.Т.Джоши, "Necronomicon Press", 1996
5. "Who Goes There? The Novella That Formed the Basis of the Thing" John W. Jr. Campbell, "Rocket Ride Books", 2009
6. "The Narrative of Arthur Gordon Pym of Nantucket" Edgar Allan Poe, "Poe Press", 2013
7. "At the Earth's Core" Edgar Rice Burroughs, "Waking Lion Press", 2006
8. "Necronomicon: The Wanderings of Alhazred" Donald Tyson, "Llewellyn Publications", 2004
9. "Mysteries of the Worm" Robert Bloch, "Chaosium", Hayward 2009
10. "Smoke and Mirrors" Neil Gaiman, "Avon", New York, 2005
11. "Nightside of Eden" Kenneth Grant, "Frederick Muller Ltd", Great Britain, 1977
12. "Skeleton Crew" Stephen King, "Hodder & Stoughton", London, 2007

Интернет-ресурсы:
1. По ту сторону сна, URL: http://lovecraft.ru
2. Запретная книга, URL: http://literature.gothic.ru/hpl/mainframe.html
3. The H.P.Lovecraft Archive, URL: http://hplovecraft.com
4. Frontiers Of Zoology, URL: http://frontiersofzoology.blogspot.ru

Написано для C.S.S.
Блог автора: http://www.diary.ru/~Lotermann
Связь с автором: LatibulumVermis@yandex.ru