Аннотация: В этой главе появляется чудовище -дикое и ужасное. Гидра.
Ночь прошла для всех беспокойно. Поскольку достойных помещений не пустовало, Фелу переселили в комнату Греда, а охотник переместился к Равену. Рофендила отказалась общаться со своими спутниками, заявив, что не нуждается ни в каких утешениях. Она заперлась у себя. Сумрак кривыми лапами залезал в комнату с догорающим камином, неясные шорохи будоражили гнетущую тишину.
Рофендила утопала в широком кресле. Когда начал проходить шок, появилась физическая боль. Следом обрушились гложущие душевные переживания. "Как можно было попасться в такую примитивную ловушку! Я опозорила свой род".
Юной принцессе не мешал бы сейчас разговор по душам с кем-нибудь, и, несмотря на то, что она не желала никого видеть, разговора все же избежать не удалось.
"Фела, сестренка, что с тобой случилось?" - "Гронтон?! Со мной... ничего... А как ты... с чего ты вдруг решил, что что-то произошло?" "Я совершенствуюсь в магии, Фела. Хорошо, что ты в сознании, я боялся худшего. Рассказывай".
Фела почувствовала соленый вкус слез на щеках. Закрыв лицо руками, как будто Гронтон мог увидеть яркий румянец на ее щеках, она старалась подобрать слова, чтобы описать то, что случилось. "Грон, со мной ничего страшного не произошло... Но я боюсь, что опозорила наш род. Никогда прежде я не слыхала о том, что на эльфиек совершали подобные нападения". "А знаешь, почему? - ответ прозвучал сурово. - Потому что, хоть низшие расы способны на такие нападения, но эльфы используют магию, и им это нипочем. Почему ты не прибегла к ней?" Сказать, что Фела почувствовала себя неловко - ничего не сказать. Ей показалось, что комната вдруг качнулась, а затем приступ неудержимого смеха охватил ее. "Магия! Ну конечно, мне следовало прибегнуть к ней, а не драться, как дикая кошка! Тысяча смерчей, какая же я идиотка!". Она даже согнулась от смеха, зацепила скатерть и стоявшая на столе посуда зазвенела.
Закрытая на засов дверь содрогнулась от сильного удара, затрещала и распахнулась. Гред с Равеном влетели внутрь.
-Фела, горлица моя, что у тебя опять приключилось? - спросил охотник..
-Как... как вы-то здесь оказались?...
Как оказались... Гред и Равен чувствовали себя неловко из-за того, что не уберегли девушку. Рофендила она там, воительница или еще кто, поссорились они или помирились, но она путешествовала с ними, и им следовало находиться рядом, чтобы уберечь от возможных неприятностей. Рассуждая так, они решили остаться караулить возле ее комнаты, несмотря на то, что четверо нападавших уже получили свое, пятый товарищ из шайки оголтелых приезжих еще за ужином напился так, что лыка не вязал, а остальные постояльцы крайне живописно изобразили ужас перед разъяренной воительницей.
-Мы не хотели оставить тебя одну. Извини...
Их появление не способствовало воцарению душевного спокойствия рофендилы. "Ты связалась с людьми, и это не пошло тебе на пользу. А я ведь предупреждал! Смерть и смерч! Я полагал, что трудности у тебя возникнут, если ты наткнешься на кого-нибудь, искушенного в магии. А выясняется..." "Грон, ладно, я все поняла. Когда вернусь, обязательно продолжу магическое обучение", - прервала разошедшегося брата Фела. "Если бы ты знал, насколько я опустилась", - добавила она про себя, глядя на Корелонца. И, если до этого она еще сомневалась, то в этот момент приняла окончательное решение.
Спустя минуту мужчины вновь оказались за дверью. Так и провели ночь - Гред с Корелонцем в коридоре, вполголоса иногда переговариваясь, а Фела в комнате в беззвучных беседах с братом.
На следующий день все собрались в путь уже когда краюшек солнца показался над горизонтом. Каждый собирался молча, сам по себе. Фела вообще вышла лишь после того, как оседлали лошадей.
Гред уже сидел в седле. Завидев рофендилу, он выехал за ворота. Корелонец собирался тоже взобраться на коня, но девушка его остановила.
-Постой, Корелонец.
Удивленный тем, что она заговорила (он-то думал, что она будет долго дуться), он обернулся к ней. Рофендила неторопливо вдела ногу в стремя и поднялась в седло. Потом повернулась к Корелонцу.
-Здесь мы расстаемся, - негромко сказала она, глядя на него сверху вниз. - Дальше мы поедем без тебя.
-Что за бред? Ты что, шутишь? - ошарашено воскликнул он.
-Я? Нет, не шучу. Ты можешь идти куда хочешь, только не туда, куда мы.
-Фела, постой, успокойся. Я знаю, что вчера вел себя не подобающим образом и приношу извинения за свою грубость. Больше такого не повторится...
-Конечно, не повторится. Потому что больше мы не увидимся.
-Ты так уверенно об этом говоришь, - в его голосе вдруг послышалась ирония. - А что, если я не подчинюсь? Если я последую за вами?
Фела чуть вздрогнула.
-Тогда я буду вынуждена убить тебя.
-Убить? О, ты столько раз уже убивала меня, - рассмеялся он. - Нет, нет, я не сомневаюсь, что ты так и поступишь. Ты ведь запросто прикончила садлского короля, этого мальчишку, который осмелился влюбиться в тебя. Скажи, Фела, ты всегда убиваешь влюбленных в тебя мужчин?
Вспыхнув от гнева, она подняла хлыст и ударила его по лицу. Удар пришелся по нижней части щеки и рассек кожу. Кровь тут же проступила на бледной коже.
Корелонец поднял руку и прикоснулся к порезу. На губах его дрожала полукривая ухмылка. Девушка вдруг почувствовала, как приступ ярости, внезапно вспыхнувший, столь же внезапно прошел, оставив ее совершенно опустошенной.
-Обещай мне, - тихо сказала она. - Что не поедешь за нами. Поклянись, что не будешь искать со мной встречи.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Корелонец - стоя на земле, со сжатыми в руке поводьями, а Фела сидя в седле, удерживая нетерпеливо переминающуюся лошадь.
-Прощай, Фела, - так же тихо сказал он. - Я клянусь, что не буду искать встречи с тобой. Прощай.
Фела кивнула, как бы подытоживая этим разговор, а заодно и все их знакомство, и пришпорила лошадь.
-Прощай, - коротко бросила она.
Невдалеке их ждал Гред. Ему не было слышно, о чем идет речь, он уже отъехал футов на сто и теперь удерживал коня, не понимая причин задержки.
-В чем дело? Что там Корелонец мешкает?
-Он дальше не поедет с нами.
-Что? Как это - не поедет?
Рофендила пожала плечами и отвернулась. Гред покряхтел, переваривая услышанное.
-Поехали, - тронула поводья она.
-Постой. Фела, горлица моя, я все понимаю, но Равен ведь и мой товарищ. Мы договаривались с ним продолжить путь. Ты не можешь...
-Гред, я тоже все понимаю. Извини. Но для него же лучше будет держаться подальше от меня. И от Кинжала тоже.
Показалось ли охотнику, что в голосе рофендилы прозвучала угроза?
Гред вновь покряхтел, провел рукой по лысине.
- Дай мне с ним попрощаться, - в конце концов сказал он.
Развернув лошадь, подъехал обратно к постоялому двору. Молодой человек обернулся на стук копыт, но надежда погасла в его глазах, когда он увидел Греда.
-Ну что ж, если вы все решили, давай прощаться, - соскакивая на землю, сказал тот.
Легкая улыбка скользнула по лицу Корелонца. Они по-дружески обнялись.
-Ты это... не расстраивайся, приятель. Может, оно и к лучшему... Целее будешь.
-Гред. Желаю тебе найти дочь и вернуться с ней целыми и невредимыми на родину.
-Спасибо, Корелонец. И тебе всего наилучшего.
Охотник догнал рофендилу и вскоре они скрылись за поворотом. Корелонец смотрел им вслед, а потом тоже вскочил в седло и покинул постоялый двор. Хозяин и слуги, исподтишка следившие за грозными постояльцами, наконец с облегчением вздохнули.
Корелонец честно направил лошадь в сторону, противоположную той, куда поехали компаньоны. Но он не следил за дорогой и лошадь сама выбирала путь. Всадник же впал в глубокую задумчивость, даже не замечая, куда едет. Внутри Корелонца образовалась гложущая пустота, и им завладело полное безразличие. В голове проносились воспоминания о Феле, он вновь и вновь заново переживал их вчерашнюю ссору; думал о том, как следовало поступить в этой ситуации, можно было бы избежать расставания. Остановившись пару раз там, где выбирала лошадь (а умное животное, надо отдать ей должное, делало остановку на сочных пастбищах и невдалеке от воды), Корелонец ехал всю ночь без сна. На следующий день, двигаясь все так же неизвестно куда, он все же устроил привал вечером. Разведя огромный костер, он сидел у огня, подкидывая хворост, валявшийся повсюду. Сон не шел, аппетита не было. Рука, нывшая все время, пока он находился недалеко от Фелы, а следовательно и Драупхаога, утихла. Это еще больше расстроило Корелонца.
-О Великая богиня, пошли мне смерть или забвение, - прошептал он.
Невдалеке раздался топот копыт. Молодой человек невозмутимо подбросил еще хвороста в пылающий огонь.
-Мир тебе, странник, - послышался из темноты голос. - Позволишь переночевать у твоего костра?
Всадники подъехали к костру. Их насчитывалось семь или немногим больше - юноша не счел нужным затруднять себя подсчитыванием. По разношерстному виду и наличию у всех поголовно оружия можно было отнести их к наемникам. Негромко переговариваясь, они принялись устраиваться на ночлег. То один, то другой бросали короткие взгляды на странного незнакомца.
-Как тебя величать, странник?- спросил широкоплечий приземистый малый, судя по всему - гном.
"Корелонец" - чуть не ответил странник, и осекся. Уж если он навсегда расстался с Фелой Мерите, то пора забыть данное ею прозвище.
-Я Равен из Золунги.
-А я Корвенгус, а это мои товарищи, - представился гном.
-Вообще-то мы ратники, - сообщил другой гном, вооруженный внушительного размера палицей.
-О как, - протянул Корелонец.
Фраза, произнесенная гномом, должна была произвести другой эффект. Гном произнес ее так, как будто признавался в совершении какого-нибудь подвига. И реакция молодого человека вдруг взъерепенила одного из прибывших.
-Ты что, не веришь нам, что ли?! - вскочил на ноги он.
-А с чего это я должен вам верить?
-Спокойно, спокойно, - вмешался Корвенгус. -Думаю, этот странник прибыл из тех краев, где даже не слыхивали про ратников. Верно ведь, дорин?
-Да, - с некоторой неохотой, поскольку не прочь был бы ввязаться в потасовку, подтвердил Корелонец.
-А откуда, позволь полюбопытствовать?
-Из Корелона.
-Во как! Неблизкий путь! И ты путешествуешь в одиночку? Славно, славно, - поцокал языком гном.
Не желая распространятся о себе, Корелонец спросил:
-Так, может, ты пояснишь, кто такие ратники?
-Гх-м. Ты слышал о терпанской гидре? Нет? Так вот, не так давно существовал цветущий город Терпан. Он являлся одним из центров торговли Запада и Востока, в него стекались караваны один за другим, совсем как в наш... И вот однажды появилась гидра. Она принялась опустошать окрестности и уничтожать караваны. В городе поселилось запустение и страх. Многие пытались убить гидру, находились храбрецы, которые в одиночку нападали на нее, другие собирались в отряды, но все бесполезно. Гидра оказалась удивительно живучей и могучей бестией. Она разоряла окрестности и парализовала всю торговлю. И через несколько лет, когда город уже пребывал в упадке, она напала на него, перелетев через крепостную стену (а гидры умеют пролетать небольшие расстояния по воздуху), и истребила всех жителей, кто попался ей на пути. Часть, конечно, сумела бежать, но сам город прекратил свое существование. Это произошло порядка десяти лет назад. И вот теперь история повторяется. Только теперь эта бестия - а то, это именно она покинула руины и переселилась в наши края, уже никто не сомневается - выбрала своей жертвой наш город.
-В долинах реки Пранко тоже не все спокойно. Говорят, там тоже бесчинствует гидра, - вставил другой ратник
-Вот только размером она будет помельче, нежели здешняя, - добавил еще один. - Описаний и изображений терпанской гидры сохранилось множество, так что совершенно очевидно, что сюда прибыла именно она. А у Пранко, возможно, забавляются ее детеныши, ведь за последнее время она неплохо поживилась и вполне могла обзавестись потомством.
-Так вас послали сразиться с нею? - спросил заинтересованный Корелонец.
-Мы сами вызвались, - гордо ответил Корвенгус.
-И давно эта гидра поселилась в здешних краях?
-Сравнительно недавно, хотя бед уже успела натворить немало. Некоторые из нас потому и вызвались сразиться с нею, что это чудовище убило их близких.
-Мой отец был купцом, - раздался женский голос, и Корелонец с некоторым удивлением обнаружил, что у его костра нашла приют как минимум одна особа женского пола. Как и остальные, она относилась к расе гномов, что, впрочем, не мешало ей отличаться миловидностью черт. - Гидра напала на него и его обоз, когда он возвращался из предгорий. Из обоза выжило всего пять гномов, все остальные погибли.
-А какой численности был обоз?
-Примерно полсотни, с отцом шли еще торговцы, и воинами были далеко не все.
Молодой человек покачал головой.
-Но все же, наверное, больше десятка. А вас, как я погляжу, всего-то... - он окинул взглядом своих собеседников, - восемь.
-На них напали внезапно. Это вообще чуть ли не первое нападение гидры, - сказала девушка.
-Да, а мы захватили оружие, способное поразить чудище.
-Вы первые смельчаки, осмеливающиеся бросить вызов гидре?
-Мы четвертый отряд, - опять вполголоса пояснил кто-то.
-Она появилась в наших краях недавно, - сказал Корвенгус. Он оставался единственным, кого Равен отличал от других. - И за нами последуют другие.
Теперь стало понятно, какую реакцию ожидали они на признание, что они ратники. Ведь ратники - это почти синоним "смертники", понял юноша. И в здешних краях их и впрямь почитают как за героев.
-А что же маги? Почему же они бездействуют? - поинтересовался он.
-Некоторые маги пытались бороться с гидрой в Терпане, - ответил Корвенгус. - И в нашем городе, конечно, парочка магов найдется. Вот только способных обуздать гидру волшебников не столь много на Свете, все они живут отшельниками и не вмешиваются в суета сует, как они это называют.
-Да уж, вот дела, - протянул Равен. - Знаете, я, пожалуй, поеду с вами. Примите в свою команду?
Удивленный рокот голосов поднялся среди ратников.
-Послушай, дорин, ты, верно, думаешь о награде, которую назначили за гидру? - спросил потом один из гномов.
-О, а есть еще и награда?
-Конечно.
Равен потянулся и поднял тяжелый кошель, небрежно брошенный на землю. Вышитый золотыми нитями садлский герб заблестел в свете костра.
-Собственно, в деньгах я особо не нуждаюсь.
Гномы удивленно смотрели на странного незнакомца. Обсудив между собой все еще раз, они согласились.
-Конечно, мы не откажемся от любой помощи, - подытожил Корвенгус. - Поясни только, зачем тебе это, чужеземец.
-Я все равно странствую без определенной цели, - пожал плечами Корелонец.
"И ваша гидра подходит для моей "неопределенной" цели как нельзя лучше", - добавил он про себя.
-Сама гидра высотой где-то десять-двенадцать футов...
-А точнее, двенадцать футов и два с половиной дюйма, - поправил Корвенгус.
-С чего ты взял?
-Да ведь измеряли ее следы, оставленные в земле, где она лежала, Гарбенгогус! Разве ты забыл?
-Да кто тебе сказал, что это именно та гидра, Корвенгус! Мало ли какая забрела к нам!
-Все говорит о том, что это именно терпанская гидра, и ты это знаешь!
-Наверняка ты знать не можешь, так что не надо брешить. Так вот, Равен, представляешь, что это за громада? А двигается она тем не менее удивительно проворно, гадина, несмотря на свой жуткий вес...
-Ну и что ты тут Равена пугаешь? - к ним подъехала девушка, оставшаяся сиротой после смерти отца. Равен уже знал, что она была единственной женщиной в отряде и звали ее Шетор. - Лучше бы предложил ему накинуть куртку. Равен, тебе не холодно? Посмотри, какой ветер, а ты в одной рубашке!
Корелонец поежился. Холодный ветер действительно пробирал до костей. И как он это не замечал? По небу бежали рваные серые тучи. Странно, он даже не заметил, когда поменялась погода. Сегодня утром? Вчера? Последний раз он обращал внимание на погоду, когда еще ехал с Фелой и Гредом. Тогда светило солнце и было жарко. Все странники были легко одеты, и льняная рубашка рофендилы эффектно обрисовывала ее формы...
-...Голов у гидры семь, и она сохраняет боеспособность до тех пор, пока хотя бы одна остается у нее на плечах. - Продолжал рассказывать тем временем Корвенгус. - Некоторые легенды гласят, что отрубленные головы прирастают мгновенно, стоит лишь гидре приложить их обратно к шее. На самом деле это не так. Был один случай, когда гидре отрубили шесть голов, и она уползла с ними вместе. К сожалению, ратники почти все погибли, а кто остался живой, был сильно покалечен и не мог добить ее. В тот раз она потом долго не появлялась, залечивая раны.
-Так что наша задача - отрубить все головы, - подытожила Шетор. -Ты как, еще не передумал?
-Нет.
-Может, тебе просто жить надоело? -- спросил гном по имени Ворберо. Равен знал, что его связывают близкие отношения с Шетор - они всегда держались вместе.
-С чего ты взял?
-Ну, когда мы увидели твою стоянку - на открытом месте, без магической защиты - то решили, что ты великий воин или искусный маг. Потому что иначе это просто самоубийство - разводить костер на виду. Но ты присоединился к нам, что почти равнозначно признанию в безумстве.
Корелонец рассмеялся. "Не то и не другое, - подумал он. - Только тебе об этом знать не обязательно. Да, вот почему они столь любезны! Они приняли меня за великого воина! И впрямь - я один, устроился на открытом месте, развел костер чуть ли не до небес!"
-Может, ты расскажешь, почему решил пойти на такой риск? - мягко спросила Шетор.
Это был достаточно сложный вопрос.
-Что завело тебя в столь далекие края? - продолжала расспрашивать Шетор.
-Пожалуй, Шетор, это можно назвать безумством. Безумство, именуемое любовью.
Они выслеживали гидру три дня. Все это время маленький отряд двигался, стараясь производить как можно меньше шума. Однажды Шетор вдруг показала на огромную птицу, сидевшую на скале поодаль.
-Смотрите, феникс! - воскликнула она. - Это знамение! Феникс приносит удачу и победу. Мы точно победим!
Гномы согласились с девушкой. Казалось бы, эпизод был незначительным, однако он заметно приободрил ратников. Все стали оживленнее, глаза загорелись и в них появилась уверенность.
Утро битвы выдалось туманное и сырое. Корелонца разбудила Шетор. В ее волосах, каштановым облаком обрамлявших заспанное личико, блестели капельки росы. Как бриллианты в сеточке волос у рофендилы, подумал Корелонец. От мысли, что эта юная девушка может не пережить сегодняшний день, ему стало грустно. Судьба остальных ратников его особо не волновала, а вот к Шетор Корелонец привязался, сам того от себя не ожидая.
Костер не разжигали, чтобы не привлечь и не насторожить находившееся неподалеку чудовище. Спали плохо, и не выспались не только караульные, сменявшиеся каждые два часа, а почти все. Сосредоточенные, хмурые, с такими же серыми лицами, как и наступающий день, ратники молча готовились к бою.
Гидра находилась примерно в паре миль от них. Среди гномов было два следопыта, которые выследили гидру и теперь повели отряд к чудовищу. Двигались как можно тише, завязав морды мулам и обмотав копыта тканью. Серебряную пушку, заговоренное оружие против гидры, везли на маленькой тележке, в которую был впряжен ослик. Накануне среди ратников разгорелся спор, как лучше доставить пушку к месту битвы. Для мулов она была тяжеловата, если ее везти по земле, то шум, издаваемый ее колесами, мог привлечь внимание гидры. Можно было бы обмотать ее колеса также, как и копыта мулов, вот только будут ли при этом они крутится, а не застревать во время передвижения по неровной местности, оставалось неизвестным. Часть гномов утверждала, что это самый лучший способ подобраться к гидре, другие говорили, что пушка застрянет где-нибудь на полпути. В результате ее повезли также, как и всю предыдущую дорогу.
Ратники передвигались, соблюдая все меры предосторожности, и все равно постоянно нервно вглядывались в туман, ожидая появления оттуда монстра. А густой туман постепенно рассеивался и теперь оставался лишь в низинах рванными клубами.
Равен не сразу понял, что серое размытое пятно возле пологого холма и есть гидра. Потом маленький отряд подобрался поближе и стало видно, что это пятно напоминает огромный сжатый кулак с выступающими костяшками пальцев.
Рядом тихо что-то звякнуло - гномы, торопясь изо всех сил, устанавливали и заряжали пушку.
-Давай, - тихо прошептал кто-то, и пушка взорвалась белым огнем. Пронесся серебряный гарпун и вонзился в бок гидре. Раздался оглушительный вопль, исторгаемый сразу семью глотками, и гидра подпрыгнула на месте. Над "кулаком" взвились гибкими бескостными пальцами длинные шеи. Толстые, массивные шеи венчали сравнительно маленькие головы.
-Попали! - раздался радостный голос.
Пушку уже поспешно перезаряжали. Равен вдруг почувствовал внутреннее ликование. Сейчас еще парочку раз выстрелят и все, с гидрой будет покончено. Остальные тоже приободрились, и тут гидра повернула к ним свои головы.
Равен закричал, сам не осознавая этого, потому что у гидры, у всех семи голов, оказалось лицо Фелы Мерите. Попятившись, он смотрел в бледное лицо с бездонными черными глазами и развевающимися светлыми волосами. Рядом гномы тоже вскрикнули. Для них гидра тоже приняла облик любимого существа, для каждого свой.
-Спокойно. Это всего лишь морок, ребята, - негромко сказал предводитель. - Сейчас уберу.
И лица рофендилы пропали. Вместо них проступили истинные лики гидры -удлиненные морды с большими пастями, из которых торчали зубы. Множество тонких, как иглы, и острых, как бритва, зубов. Оказывается, предводитель знаком с магией, подумал Равен.
Все происходило очень быстро, и события сменяли друг друга стремительной лавиной. Воспользовавшись секундной растерянностью ратников, гидра бросилась в атаку. Она налетела на пушку. Гномы не успели выстрелить второй раз и отступили. Не все. Один, возившийся с запалом, не успел и гидра разорвала его ударом лапы. Началась неразбериха. Кто-то отступил, кто-то с мечом в руках напал на монстра. Равен попытался отрубить одну из извивающихся голов и промахнулся. Рядом с ним гном с топором в руках попал по толстой шее и перерубил ее. Тут же гидра лапой ударила его и Корелонца , и они оба отлетели в сторону. Корелонец грохнулся о землю, отделавшись лишь незначительным ушибом, а его товарищ упал с разорванным боком и спиной.
Это были далеко не единственные потери сражающихся сторон. Оглушенный Корелонец не поспевал следить за развитием событий, а тем временем его соратники разлетались в разные стороны со смертельными ранениями. Помимо когтистых лап, у гидры имелся мощный хвост, которым она размахивала, сбивая нападающих с ног, а из пастей брызгала едкая слюна, оставляющаяся страшные ожоги и растворяющая металл. Безжизненной куклой отлетела Шетор, на Ворбреро гидра наступила и он бился в конвульсиях, все еще сжимая в руке пику. Гидра тоже несла потери. У нее оставалось всего три головы. Еще три были отрублены, а одна свисала на лоскуте шкуры. Однако ратники уже почти все погибли. Корелонец поднялся на ноги и тут заметил, что кто-то рядом стреляет по гидре из лука.
-Пойдем, - подбирая с земли чей-то отлетевший щит и перехватывая меч, сказал молодой человек. - Твои стрелы как соломинки для нее. Здесь надо оружие покрепче.
-Нет, - качая трясущейся головой и не переставая стрелять, ответил ратник. - Я понял ошибку всех предыдущих ратников и нашу тоже. Не надо отрубать все головы. Нужно найти уязвимое место на теле и попасть в него.
Корелонец понял, что тот не сможет пойти на верную смерть. Юношу тоже подташнивало и ноги подгибались, когда он направился к гидре. Сейчас лишь двое ратников еще оказывали ей сопротивление, и пока Корелонец прошел десяток шагов, отделявших его от чудовища, в живых оставался лишь он и лучник.
Корелонец ударил мечом, и в этот раз попал по шее, хоть не сумел до конца перерубить ее. Потом гидра плюнула в него, попала на меч и он с ужасом увидел, как металл растворяется с шипением. В руке осталась лишь гарда меча. Заслонившись от новых плевков гидры щитом, он сделал шаг вперед и вырвал пику из рук мертвого Ворбреро. Потом опер пику на землю и изо всей силы вонзил ее в брюхо чудовища. Пика вошла глубоко и гидра с диким криком заскребла лапами по земле. Она пыталась достать Корелонца, извиваясь всем телом и нанося беспорядочные удары лапами и хвостом, а юноша пытался увернутся от них и вогнать оружие еще глубже. Это было нелегко. Он находился почти под гидрой, и вонзенная пика все время дергалась вслед за ее конвульсиями.
Потом чудовище зашаталось, и Равен понял, что сейчас оно упадет. Он попытался отпрыгнуть, откидывая уже наполовину растворившийся щит и подыскивая себе другое оружие, и тут гидра повалилась на бок. Уже издыхая, она все же попыталась навалиться на Корелонца. Он не успел отпрыгнуть достаточно далеко, и она повалила его, придавив ноги. Юноша отчаянно пытался выбраться из-под огромной туши, а гидра все еще извивалась, корчилась и разбрызгивала во все стороны едкую слюну. Равен вдруг понял, что кричит, причем кричит уже давно, наверное, с того момента, как взял пику в руки. Только его крик и все остальные звуки заглушал оглушающий рев гидры. И только теперь, когда рев стал утихать, он услышал свой голос. Что было после, Равен потом не мог вспомнить. Прошло, наверное, несколько минут и гидра утихла. А потом подошел лучник и помог юноше выбраться из-под туши. Равен сидел, растирая занемевшие ноги, а лучник выхватил меч и начал перерубать оставшиеся головы мертвой гидры.
Равен еще какое-то время оставался в оцепенении. Потом он иногда задавал себе вопрос: что, если бы он сразу начал осматривать своих товарищей? Удалось бы кого-нибудь спасти? Однако сейчас он лишь смотрел, и в голове его не было ни одной мысли. Впрочем, как признавался он себе, на спасение ратников было очень мало шансов. Когти гидры наносили страшные рванные раны, почти разрывая гномов пополам, а ядовитая слюна наносила смертельные ожоги.
Очнулся он от того, что лучник положил ему руку на плечо.