Интерлюдия:

Аномальный всплеск

Аномалия  - явление, которое характеризуется

 дефицитом Сейкатсу и мешает

нормальной работе орбитальных спутников.

Она может выражаться по-разному:

 от полной потери связи

 до частичного функционирования спутника.

Терминологический словарь

Клана Таманоя

То ли дым, то ли густой пар, поднимающийся к небу душным облаком, можно было заметить еще издали. Люди в деревне засуетились, забегали, точно тараканы, не понимая, что происходит: идет их верная погибель или же ничего страшного. Самые смелые собирались 'в разведку', другие уже бежали  к старосте - дряхлому старику, заносчивому и капризному - но держателю перстня *, а значит - представителю законной власти. Перстень этот был не только символом лидерства, но и позволял позвать ками в случае опасности.

Александр, взрослый детина двадцати девяти лет отроду, узрев панику и всеобщую беготню родичей, с расширившимися глазами и искривленным в ужасе ртом, забился в самый темный и дальний угол избы. Он трясся там, словно осиновый лист на ветру, вздрагивая и клацая зубами, когда какой-нибудь особо громкий звук доносился до него. Принимать участие во всеобщей кутерьме он наотрез отказался - страшно ведь.

А на улице все шло своим чередом: старосту отыскали пьяного от настойки, которую готовила его вторая внучка, растолкали и заставили послать сигнал бедствия. С подобными вещами ведь не шутят.

Боги отреагировали на призыв быстро, и уже скоро спутник высаживал Миваку-но-ото-но микото, Заклинателя Звуков, носящего в миру имя Алоис. Вид он имел странный. Был похож на бродягу: в широкой соломенной шляпе и стоптанных сандалиях. Его одежды простые, старые, но чистые, болтались на нем, как на вешалке. Кто-то из деревенской ребятни, взглянув на него, сказал: 'Ой, что это за мешок с костями идет?'.

Алоис поднял голову, улыбнулся, и лицо ребенка вытянулось. Он никогда не видел ками и не знал, какие яркие у них бывают глаза.

- А в темноте они светятся? - спросил мальчик. Ками покачал головой, а на любопытного сорванца сразу же зашикали старшие: нельзя так, это же бог, его уважать надо.

- Я был неподалеку, когда прозвучал сигнал тревоги, - произнес Алоис, - но я не чувствую йокаев ...

- Все правильно, ками, - вперед вышел внук старосты, молодой и сильный мужчина. Он всегда приносил рыбы больше всех. - Мы позвали вас по другой причине. Вон там...

Мужчина показал в ту сторону, откуда валил дым. Алоис повернулся. Его ярко-зеленые глаза прищурились, будто он там хотел что-то разглядеть, но ему никак не удавалось.

- Ясно, - кивнул ками. - Мы с этим разберемся, можете не беспокоиться.

- Но скажите... опасно ли это? - спросила одна из женщин, к юбке которой прижимался чумазый мальчуган.

- Ничего такого, - заверил Алоис. - В любом случае, йокаев здесь нет. Скорее всего, что-то природное.

- Вот как хорошо, ками! А то мы уж перепугались все тут! - вздохнула с облегчением женщина. - Вы когда отправитесь? Может, голодны? Так мы накормим и...

- Благодарю, но я спешу. Не нужно ничего, - в подтверждение своих слов он махнул рукой, улыбаясь.

Женщина приуныла, а Алоис же вздохнул с облегчением. Он жил не первый век и знал этот тип людей - если кормить начнут, то мало не покажется. Да еще и мясом могут попробовать потчевать, а отказываешься - обижаются, точно смертельное оскорбление нанес. И несется во все стороны кудахтанье: 'Вы такой худой, ками, и как вас только ветер не сдувает? Вам кушать побольше надо, да посытнее, что растительность эта? Разве от нее жирку нагуляешь?'

- Прошу прошения, господа.

Алоис приподнял шляпу в прощании и под дружный изумленный вздох растворился в кёхо**. Путь его лежал к странному разлому. И хоть ками поспешил успокоить жителей деревни, сам он не совсем был уверен, что это явление природного характера. Может, йокаев в округе не ощущалось, но фон Сейкатсу здесь был превышен.

Подойдя ближе, ками понял, что перед ним трещина в земле, и опасности она не представляет никакой, но выглядела если не зловеще, то странно: разлом наполнился морской водой, которая от растворенной в ней Сейкатсу кипела и бурлила. Кверху пузом плавала рыба, сварившаяся в этом 'котле'. Ничего подобного Миваку-но-ото не видел ранее и даже предположить не мог, что могло это вызвать. Новый эксперимент йокаев? Так нет здесь ни одного, даже остаточного запаха не чувствуется, а Алоис к такому чувствителен. Или какие-то проблемы со спутником? Ками поднял голову к небу и посмотрел на солнце. На его запрос - были ли какие-то сбои в работе последние сутки, ответ пришел отрицательный. Это озадачило еще больше.

 Алоис обошел разлом, внимательно осматривая края. Вид этот котлован имел такой, будто земля треснула и разошлась. Кей, сотворенная ками, быстро измерила глубину и сообщила: около одного иня*** Глубокая штука. И загадочная - Алоис так и не узнал, откуда в разломе морская вода, да еще и с рыбой.

При более тщательном осмотре ему все же удалось найти кое-что интересное. От разлома шла цепочка следов, размер ноги средний, но явно мужской. Следы эти были почти не видны, будто у их обладателя был очень низкий вес, иначе на пыльной земле они бы отпечатались сильнее. Алоис проследил за следами и озадачился, когда примерно через сто шагов они исчезли.

'Нужно сообщить лично Хатиману', - решил он. Слишком уж загадочным был разлом.

_______________________

* В каждой деревне Тэнка-куни у старосты есть перстень. Его дает Хатиман, чтобы можно было связаться с ками в случае нападения на деревню.

**Кёхо - техника ускоренного передвижения для ками

***Инь - мера длины, равная 3,73 м

***

15-й день месяца Ямата-но Ороти 491 год Одиннадцатого исхода.

Цукуси, страна Алого Креста;

Академия Воинов-Теней Аши

Акито любил Академию, но при этом не считал ее домом. Ведь его дом был всегда там, где находилась его сестра Амэ. И, наверное, это было справедливо. Но все же, возвращаясь сюда после короткого отпуска и изнуряющего лечения в больнице, он не мог не чувствовать облегчения. Здесь все было настолько привычным, что давало ощущение безопасности, поэтому, даже направляясь к главной башне по истертой тысячами ног и лет дороге из камня, он ощущал как напряжение, что владело им все эти дни, его покидает. Не портило этого чувства даже знание, что ректор вызывает своего лучшего студента не для того, чтобы погладить по голове. Произошедшее с небесной собакой очень серьезно.

Акито зашел в главную башню, поднялся по лестнице на последний этаж - именно там и находился кабинет ректора, и представился в приемной. Девушка-секретарь, строгая Аши средних лет, вежливо кивнула ему и, велев ждать, скрылась за дверью кабинета Хатимана. За тот короткий срок, пока дверь была распахнута, Акито успел услышать возбужденный голос Рихарда:

-...мы не нарушаем границы!

Это заставило гения Аши нахмуриться в желании понять, что происходит. Но, разумеется, было слишком мало информации, чтобы делать какие-то выводы.

Секретарь вернулась быстро. Лицо ее хранило озадаченное выражение, и, быстро сказав, чтобы Акито ждал, она вернулась к своим бумагам. Сарумэ ничего другого не оставалось, как расположиться на большом диване и замереть. Расслышать какие-либо слова, доносящиеся из кабинета, даже выкрикнутые, в приемной  было бесполезным делом, ведь у ректора хорошая звукоизоляция.

Ждать пришлось долго, но Акито не думал о потерянном времени. Он покорно сидел, готовый принять от Рихарда любую участь в качестве наказания за происшествие с небесной собакой. Конечно, Акито не считал себя виноватым, но Хатиману подчинялся, считая его справедливым правителем...

- Заходи, - ректор Академии самолично нарисовался в дверях, приглашая войти. Акито поднялся, коротко, но с почтением поклонился так, как бы он кланялся Главе рода, уважаемому Сарумэ Киомасу, если бы оставался наследным принцем.

- Прошу прощения за вторжение, - выдохнул Акито и переступил порог кабинета.

Здесь пахло озоном, что говорило о том, что недавно состоялся сеанс связи по спутнику, а обычно белый потолок еще вспыхивал яркими, но редкими молниями. Но в целом обстановка со времен последнего посещения Акито не изменилась. Все тот же идеально чистый ковер под ногами из красного ворса, лакированный стол у распахнутого окна, из которого открывается вид на всю Академию, шкафы, донельзя забитые свитками - откроешь по неосторожности дверцу, и завалит.

Еще одного присутствующего в кабинете Акито заметил не сразу. Он стоял у стены, застыв ледяной статуей. Высокий и неприлично широкоплечий для ками, с укороченными волосами - тоже не свойственными этим позерам, которые считали нормальным отпускать волосы до задницы, а потом еще и мастерить из них прически, точно были бабами какими, - он выглядел отстраненным и максимально бесстрастным. Акито знавал его и раньше - по учебе пришлось, и когда встретил впервые, то ни за что бы не сказал, что перед ним ками. Обычной длины ногти, отсутствие меча, короткие волосы и мощная фигура делали его не похожим на своих соплеменников. Видовую принадлежность выдавали лишь льдисто-голубые глаза, настолько насыщенные, что у людей таких просто не было. Ну и вертикального зрачка у людей не бывало так же.

Ками звали Сусаноо Хоори Гор - Бог, Пригибающий Огонь, и был он командиром специального отряда Хатимана, его любимым зверьком, если хотите.  И вот сейчас он застыл у дальней стены таким образом, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания. Акито нехотя и слегка пренебрежительно поклонился Гору, а потом повернулся  к Рихарду и привстал на одно колено, склонив голову.

Некоторое время царила гнетущая тишина. Рихард с озабоченностью рассматривал гениального Аши из-под длинной челки. 

- Ты разочаровал меня, - наконец заговорил он мягко. - Я считал тебя более благоразумным.

- У меня на этот счет были свои соображения, ректор. Я прошу меня простить, но в случае повторения ситуации, я бы поступил точно так же.

Хатиман покачал головой.

- Неважно, какие причины заставили тебя совершить то, что ты совершил. Ты должен понять, где сделал ошибку. Во-первых, ты взял с собой обычного человека. Это недопустимо.

- Я был уверен в ее безопасности.

- Нет, не уверен, - возразил Рихард. - Просто потому, что ты не мог предусмотреть все. Даже если обстановка из доклада казалась благоприятной, ты не должен был этого делать.

Губы Акито недовольно сжались. Он понял, что Хатиман прав.

- Во-вторых, твоя команда. Насколько бы они ни были талантливыми, ты отправился без должной подготовки. Ты неправильно их организовал, отсюда чуть не случилась катастрофа. Вам повезло, что рядом оказался Хорхе и спас всех.

На это Акито ответить тоже было нечего - ректор оказался кругом прав.

- В-третьих, ты проявил недоверие. Небесной собакой уже занимались ками, но ты усомнился в их действиях.

А вот здесь Сарумэ смолчать не мог:

- Ведь умирали люди, ректор! Они позволили погибнуть нескольким деревням... - но его запал быстро потух о взгляд Рихарда, который резанул серым лезвием из-под отросшей челки.

- Скажи мне, Акито, что ты делаешь здесь, в Академии, если не понимаешь сути нашего общества? - с горечью в голосе отозвался Хатиман. - Если ты не принимаешь того, что завещала нам наша мать Аматэрасу! Доверие - это главное.

Рихард вздохнул, опуская плечи, устало и медленно прикрывая глаза.

- Я не прошу тебя любить ками, я не прошу тебя их боготворить. Только доверять. Ты талантлив, ведь понимаешь это? Но своим поведением ты ставишь вопрос о профнепригодности.

И тут Акито почувствовал, как его прошиб холодный пот. Он никогда и подумать не мог, что ректор может решить что-то подобное насчет него. Доверие? Разве это возможно вообще?

- Мои извинения!..

Рихард горько усмехнулся.

- Этим делу не поможешь.  Но я помню обо всех твоих заслугах и даю тебе шанс исправиться.

У Акито от души отлегло: еще не все потеряно. Нет ничего хуже, чем быть отчисленным из Академии. Ему запечатают Сейкатсу и вернут домой. Но дома наследным принцем ему уже не стать, его статус будет хуже бродячей собаки, ведь из-за поступления в Академию, его вычеркнули из семьи. Аши вне ее. Он является Сарумэ лишь номинально, а на самом деле принадлежит Академии, Рихарду. И носит моны не с журавлями своего клана, а с запятыми Хатимана.

- Спасибо...

- Рано еще благодарить. Потому что наказание будет суровым, - Рихард махнул рукой, и Гор отлепился от стены, приблизившись к столу ректора. Акито замер на полу, все в той же коленопреклонной позе, но позволил себе лишь слегка приподнять голову, чтобы взглянуть на этого необычного ками. - Поднимись, Акито.

Тот сделал так, как ему велели. Встал, сделал два неуверенных шага и остановился рядом с Гором. Гор, несмотря на свою 'ледяную' внешность буквально полыхал жаром. И стоя от него всего в нескольких шагах казалось, что находишься рядом с печкой.*

- Я хочу научить тебя доверять ками. И поэтому до начала учебного года передаю в распоряжение Гору. Ты должен подчиняться ему во всем.

Не сказать, что Акито испытал от этих слов восторг, но и недовольства не было так же. По сравнению с перспективой быть отчисленным это казалось сущим пустяком. Подчиняться этому ками? Пусть будет так.

- Слушаюсь, ректор, - Акито вновь склонил голову.

Хатиман посмотрел на него с сочувствием. Какой он все-таки хороший человек, так переживает за своих студентов, - мелькнуло в голове у Сарумэ.

- Это еще не все, - Рихард поднялся из-за стола. - Оголи, пожалуйста, плечо.

Акито закивал и поспешил развязать пояс и приспустить с плеч кимоно. Хатиман приблизился, легко коснулся обнаженной кожи. Ее сразу же закололо и защипало, так резко и сильно, что Сарумэ показалось, будто его клеймили, точно животное. От боли он едва не зашипел сквозь зубы, но ценой невероятных усилий все же сдержался. 

- Это печать, - проинформировал его ректор. - Она запрещает тебе пользоваться Сейкатсу. Теперь ты обычный человек, помни об этом.

Акито смотрел на свое плечо, на котором алыми отметинами расцветал мон Хатимана. Он будто забирался под кожу, продолжая ее безжалостно сверлить. И хотя боль прошла, рука онемела и казалась чужой и непослушной.

- Я... - с трудом произнес Акито, - запомню.

- Рассчитываю на тебя, - бесцветно улыбнулся Рихард и кивнул Гору. Тот приложил правую руку к сердцу и поклонился, таким образом отдавая честь своему командующему. - На тебя я тоже рассчитываю, Гор. Я посылаю тебя туда... куда посылаю потому, что ты заинтересован в защите этого места больше прочих...

Акито поймал на себе раздраженный взгляд. Очень хотелось ответить тем же, но он себе быстро напомнил, что не должен выказывать своей гордости. Сейчас ей не время и не место.

- Только в том случае, если ему грозит опасность, - ответил Гор грубоватым, но хорошо поставленным голосом.

- Вот и выясни это, - Рихард сел за стол и потянулся за бумагами. Таким образом он давал понять, что разговор окончен.

Гор снова поклонился, так же поступил и Акито. Покинули они кабинет почти вместе: Сарумэ шел всего в двух шагах сзади. Уже на первом этаже Гор остановился, взглянул на Акито с таким раздражением, что стало понятно: он тоже не в восторге от методов воспитания Рихарда.

- Первое: не путайся у меня под ногами. Второе: не мельтеши. Третье: я категорически не переношу трупы йокаев, поэтому, когда я их убиваю, поспеши их убрать с моих глаз. Четвертое: кровь йокаев я ненавижу так же, поэтому будешь заниматься чисткой одежды и оружия. Пятое: за катану не хватаешься до тех пор, пока я не скажу. Остальное поймешь в процессе, - он напоследок скривился.

- Принято, ками, - Акито поклонился, старательно подавляя волну раздражения, поднимающуюся из живота к горлу.

Гор посмотрел на него именно тем высокомерным взглядом, который Сарумэ ненавидел больше прочих. Гнев все же вскипел, но наткнувшись на лед глаз командира отряда, сразу же остудился. Доверять и подчиняться? Так сказал ректор? Пусть будет так.

- Могу я спросить, куда мы направляемся? - Акито попытался перевести разговор в более мирное русло.

- Я тебе и так много рассказал сегодня. Так что не можешь.

Да, это будет трудное время. Очень трудное.

_____________________

* все ками, которые используют Сейкатсу Огня в бою, имеют температуру тела от сорока до пятидесяти градусов

***

16-й день месяца Ямата-но Ороти 491 год Одиннадцатого исхода.

Иё-но футана, Империя Тэнка, префектура Ооми;

Рыболовецкая деревня Комо

Это была одна из тех тихих рыболовецких деревушек, которые строятся на скалистом берегу бухты. Деревушек глухих и маленьких, будто отгороженных от целого мира морем и отвесными скалами, но неминуемо притягательных и причудливо-красивых. Дома стояли прямо на уступах или камнях, выпирающих из воды. Низкие, добротные дома, с традиционными для Империи Тэнка черепичными крышами с вздернутыми концами или несколькими ярусами этажей. Вместо дорог и проезжей части здесь было море, и люди плавали друг к другу в гости на небольших и легких лодках. Некоторые дома соединялись между собой шаткими навесными мостами. Другая часть деревни находилась уже на суше и упиралась в скалы. Здесь и дома были старее - сразу видно, что деревня начала разрастаться в сторону моря, ведь в другую сторону мешали скалы. Бухта была удобной, безопасной и, наверное, богатой рыбой, раз деревня процветала.

В этом месте отчаянно пахло морем и свободой, свежестью, безмятежностью. Акито любил море, любил в любом его проявлении, будто оно было его родным домом. Используя водную Сейкатсу как основную, не было ничего удивительного в этих ощущениях. Но все же, несмотря на всю эту безмятежность, яркое солнце и соленый морской бриз, чувствовалось здесь нечто неуловимо тревожное, словно нормальное течение жизни было вероломно нарушено...

- Докладывайте, - пробасил Гор с таким видом, будто один вид солнца его раздражает. А вид солнца и Акито вместе раздражает вдвойне, поэтому он кривился, как от зубной боли, щурился от яркого света и делал вид, что гениальный Аши, провинившийся любимец ректора, всего лишь декорация.

- А этот? - спросила Инга. Она была мала, большеглаза и с длинными зелеными волосами. Специальность ее - управление ростом растений, внешность под стать специальности. Гений Аши помнил, что эта женщина является заместителем командира элитного отряда Хатимана.

- Кто? - Гор демонстративно посмотрел на Акито, словно он не заслуживает никакого внимания. Инга понимающе усмехнулась.

- Докладываю: разлом размером семь иней, глубина - один инь. Имеет характеристики аномалии, наполнен морской водой... - она говорила еще долго, а Акито слушал с нарастающей тревогой. Странное дело, без йокаев не обошлось.

- И еще, - Инга взглянула на Акито, а потом снова задрала голову, чтобы посмотреть в лицо Гору. - Алоис здесь. Он...

Командир элитного отряда Хатимана поднял руку.

- Я все понял.

Инга кивнула и поклонилась. Вместе с очередным порывом свежего морского бриза она растворилась в утренней дымке. Гор еще немного постоял, будто раздумывая о чем-то, а потом решительно направился в сторону деревни - они ведь на окраине высадились, как того и требовали правила перемещения через спутник. Акито все ждал, что Гор выйдет в кехо, оставив его в одиночестве добираться, но нет. Он шел быстро и как-то слишком четко, точно маршировал - так печатал шаг. Акито смотрел по сторонам, наслаждаясь воздухом и близостью моря. Пожалуй, не стоило держать зла на господина ректора. И пусть Сарумэ Акито находился среди ненавистных ками, он понимал, что может у них многому научиться - это сильнейший отряд. Поработать с ними не будет лишним.

 Наконец, они подошли к деревне. Она не была большой и, надо отдать должное, не всполошилась, когда сюда прибыли ками. Акито знал, когда так бывает: если ками здесь частые гости. Но с чего им?

Гор сдвинул брови еще сильнее. Он и без того выглядел так, будто свой меч проглотил, но сейчас совсем уж был неестественно прямым. Да еще и побледнел, когда человек в песочного цвета свободных, бедных одеждах помахал им. На голове у него была соломенная шляпа, и поэтому Акито не смог издали определить, кто это был: может, кто-то знакомый, может, нет. Гор спешным шагом направился в его сторону, а Акито считал недопустимым отстать от него.

- Ничуть не изменился, Хоори.

При ближайшем рассмотрении это оказался ками. Он имел волосы ванильного цвета и яркие зеленые глаза. Акито мог поклясться, что в паспорте* насчет цвета его глаз и ногтей написано нечто 'высокопоэтичное' - вроде фисташкового или неяркого салатового.

- Миваку... - Гор  почтительно поклонился. Для Акито оставалось загадкой, почему эти двое называют друг друга этими именами, которые предполагали некоторую степень интимности. Впрочем, гений не хотел забивать подобной ерундой себе голову, были у него темы к размышлению и поважнее, нежели отношения и прошлое этих двоих.

- Ты не изменился, - улыбнулся Алоис. - Все так же волком смотришь на солнце. Все так же хочешь его покорить, но оно недосягаемо для тебя.

- Глупости, - возразил Гор, прикрывая глаза. Потрясающе, насколько этот маленький жест оказался красноречивым - он будто кричал о несогласии.

- И все никак не встанешь на правильный путь, - Алоис хитро сощурился, косясь на насупленного Акито. - Может, хватит уже блуждать?

- Я сделал свой выбор.

- Неправильный. Впрочем, это твое дело, - ками махнул когтистой рукой. Задень ей что-то и распорет, или поцарапает, если металл - так крепки и остры их когти.

Гор сдержанно улыбнулся.

- Я рад, что ты признал это. Но, может, перейдем уже к делу? Здесь, несомненно, интересно, но я не намерен задерживаться больше необходимого. Существует много мест, где мой отряд нужен.

- Я и не думал тебя задерживать, да и у меня много дел, но обстоятельства требуют. Этот разлом... ничего подобного раньше не встречал даже в книгах.

Выражение лица у Гора изменилось, стало сосредоточенно-деловым, серебристые брови дрогнули и нахмурились.

- И какие предположения? Что это могло бы быть?

- Никаких. Кроме тех, что наши недруги-йокаи занимаются непотребствами на границе, - пожал плечами Алоис.

- Тогда не вяжется другая вещь: Хатиман недавно разговаривал с Гоэном. Принц обвинял ректора в нарушении границ и в запрещенных экспериментах на них.

Миваку не удивился такой информации.

- Может, пытаются замести следы?

- Или нет, - предположил Гор.

- Или нет, - согласился Алоис.

Акито же на этот счет думал о том, что лучше бы они все возможное выяснили, а не стояли и не строили предположения, ведь ясно - что-то все же было упущено, не бывает так...

Но его думы прервали бесцеремонным образом - из кехо вынырнула Инга. Она казалась такой напуганной, какими бывают ками только тогда, когда кому-то из людей угрожает опасность.

- Беда! - выдохнула она.

Акито повернулся к ней, изображая равнодушие. Правда, в это время на него никто не смотрел, все взгляды были устремлены на женщину.

- У нас нарушение неприкосновенности !

Нарушением неприкосновенности называли случай, когда активная кровь Жертвы попадала в женский организм, и в нем завязывался йокай. Такие случаи, к сожалению, не были редкими, учитывая то, как ками безответственно оставляли своих отпрысков среди людей. И ладно бы хоть объясняли, что они представляют опасность для девушек, так нет же.

За такую безответственность Акито и не любил ками.

- Я думал, ты побеседовал на эту тему со своим отпрыском, Хоори, - Алоис укоризненно покачал головой.

Гор же этот упрек пропустил мимо ушей.

- Так отправьте ее в центральную клинику! Что ко мне пришли? Или вы спутниками пользоваться не умеете? - разбушевался он. Инга волну праведной ярости удержала, даже не поморщившись.

- В том-то и проблема, что спутники не отзываются.

- Недавно были в порядке...

Все трое, включая Акито, как по команде, потянулись к спутнику, но ни на один запрос ответа не пришло. Что происходит?

- Командир, - незнакомый Сарумэ ками возник из кехо. Он стоял на одном колене, почтительно склонив голову. - Разлом только что расширился...

_________________

*каждый ками имеет паспорт, в котором закреплена дата его точного рождения и перерождения, базовые способности, специальность, а так же цвет волос, глаз и ногтей. Последние всегда постоянны и являются одним из признаков, по которому определяется имя души ками

***

17-й день месяца Ямата-но Ороти 491 год Одиннадцатого исхода.

Ие-но футана, Вастре-Ираб-Кум, г.Шинбуиян;

резиденция Принца Тенгу Гоэна

Порывшись в бездонном, потому что дырявом, кармане форменного кителя, Киану выудил оттуда старую расческу. На нее налипли крошки и прочий мусор, поэтому Кехиро подул на нее, а потом приложил к своей всклокоченной и вот уже месяц нечесаной шевелюре. Он бы еще столько же не чесался, ведь лениво, но знал, что из-за его вида Гоэн будет верещать: "Уйди отсюда, смотреть на тебя не могу!". Пару раз проведя расческой вороньему гнезду на своей голове и сломав несколько зубьев у прибора при наведении красоты, Киану решил, что выглядит достаточно презентабельно. Он убрал ее обратно в карман и постучался в дверь.

Кабинет Принца Огня Тенгу Гоэна, самого эксцентричного и непредсказуемого из лидеров, был под стать своему хозяину. Киану все никак не мог решить: ему он напоминает музей произведений искусства или все же безвкусное сборище детских страшилок. Если бы командир третьего отряда был более заинтересован, то, несомненно, склонился бы ко второму варианту, но флегматичного ко всему его мало интересовала окружающая обстановка. И всякие чудища, которые стояли в стеклянных банках на широких постаментах в ряд, ничуть не трогали его воображение.

Горели свечи в канделябрах, пучками прилепившись к прохладным каменным стенам замка. Широкая красная дорожка между постаментами с уродцами устилала путь к столу Гоэна. Сам же Принц, изображая из себя Повелителя Тьмы, сидел в своей излюбленной позе: сгорбившись и подперев голову рукой, взирал из-под черной челки сверкающими алыми глазами на то, как к нему приближается Киану. Он всем своим видом напоминал нахохлившегося воробья.

- Господин Принц, - Кехиро поклонился.

- Фу, Кехиро, ты грязи на дорожку мне нанес. Сколько раз говорить, чтобы ты мыл сапоги перед тем как... - Гоэн оборвал себя на полуслове, решив, что его скорее его уродцы в банках услышат, чем этот йокай.

- Я выгляжу достаточно презентабельно.

Принц скривился, будто проглотил что-то горькое.

- Да уж, - прокомментировал он вид своего подчиненного. Помимо грязных ботинок и всклокоченной шевелюры наличествовал так же затрапезного вида китель. Его карманы были, как всегда, оттопырены - в них обитала куча йокайской очаровательной мелочи, которую Киану держал за домашних животных. - Ты умеешь слова подбирать, как никто.

Гоэн вздохнул так, точно он страдалец, который все тяжбы мира тянет на себе. Он поменял позу, выпрямив спину, и теперь посмотрел в потолок, ища поддержки у тех высших сил, в которые верил. А верил он в очень странные вещи.

- Ты знаешь, что я тебя позвал сюда не для того, чтобы ты портил мне вид ковра своими грязными ботинками.

Киану подумал о том, что Гоэн слишком часто общается со своим братом Принцем Воды Ину, у которого чистота стояла на первом месте. Тот тоже ужасно злился, когда Кехиро заходил в его кабинет, забыв промыть ботинки после того, как по невнимательности наступил на коровью лепешку.

- Я так и думал... - равнодушия в голосе Киану не поубавилось ни на каплю. Он весь был соткан из него - ничто не могло тронуть его или заинтересовать. Кроме 'домашних животных', разумеется.

Гоэн фыркнул.

- Мне приснился сегодня сон.

'Это плохо', - подумал Киану. Сны Гоэна считались пророческими и по большей части сулили новое бессмысленное задание и кучу неприятностей.

- Ах, что это был за сон! - вздохнул Принц чересчур мечтательно, опуская голову, чтобы скрыть нездоровый блеск глаз.

- Да? - Киану из вежливости решил поддержать разговор.

Но улыбка и мечтательное выражение стекли с лица Гоэна, оставив после себя озабоченность. Она очень не понравилась Кехиро.

- Тэнка, префектура Ооми, деревня Комо. Я позже дам тебе координаты... - он беспокойно потер виски, будто от одного только упоминания этого места у него нестерпимо разболелась голова. - Произошло что-то из ряда вон. Кажется мне, что здесь замешан наш 'друг' Рихард, но он не признается... Вывести его на чистую воду - дело принципа, понимаешь?

- Угу.

Киану было плевать на принципы других, но Гоэну он служил верно и выполнял его поручения старательно. Третий отряд был одним из самых сильных - от него еще никто или ничто не уходили.

- Я точно не знаю, что там происходит. Нет, не так, - Гоэн запустил руки в волосы и подергал себя за пряди, досадуя на свое бессилие. - Я совсем не знаю, что там происходит. Ваше дело - выяснить.

- Угу.

- Что 'угу'? - возмутился Гоэн, нащупывая тяжелую чернильницу. Повертел в руках и решил не запускать ею в Киану, тот все равно же никак не отреагирует.

- Третий отряд исполнит ваше приказание, - покивал, как болванчик, Кехиро.

Принц, глядя на это, усмехнулся.

- Выметайся уже. Видеть тебя больше не могу. И... ПОМОЙ БОТИНКИ В СЛЕДЮЩИЙ РАЗ!

Странные эти Принцы. Вначале заставляют расчесываться, потому что 'не могу смотреть на твое воронье гнездо, оно оскорбляет мое чувство прекрасного', а теперь еще и ботинки...

- Угу.

Гоэн таки зарычал и кинулся чернильницей, но Киану уже начал телепортацию, и снаряд дал маху, расплескавшись некрасивым пятном по красной дорожке.

- Иоганн! - завопил Принц ультразвуком, вызывая своего дворецкого. - Иоганн!

У двери почти сразу же заискрило, и из разноцветного вихря на многострадальный ковер ступил моложавый старик с внимательным мудрым взглядом и прямой осанкой.

- Господин Принц, - предположительно проглоченная жердь, как оказалось, совершенно не помешала дворецкому почтительно поклониться.

- Киану... он... - начал было Гоэн и приложил дрожащие от негодования руки к лицу. Но Иоганн служил в замке Принца Тенгу уже не одно столетие, поэтому продолжения ему не требовалось.

- Хорошо, господин Принц. Не хотите прогуляться, пока я приведу ваш кабинет в надлежащий вид? Сегодня изумительная погода.

Гоэн поднялся и повернулся к окну.

- Солнце слишком яркое! - почти истерично перебил он, но потянул за тяжелые створки и вскоре взгромоздился на подоконник. На улице дул свежий морской бриз, ему-то Гоэн с удовольствием подставил лицо. - Ладно, уговорил.

Иоганн лишь незаметно вздохнул, когда господин сиганул вниз. Вскоре послышался шорох крыльев, и черная тень промелькнула в окне. Сам же дворецкий быстрым взглядом оценил фронт работ и телепортировался, чтобы отдать приказ о срочной уборке. Если промедлить, господин Принц может выйти из себя и захотеть сделать кому-нибудь больно...

Гоэн же с удовольствием расправил крылья, поднявшись высоко над замком. В такие моменты он ощущал себя почти довольным - истинная форма, свобода полета и голубое небо над головой делали свое дело. Принц ощущал, как клокочущая ярость от встречи с Киану его отпускает, на душе становится легко и свободно.

Принц делал третий круг над замком и уже подумывал наведаться в город, чтобы найти себе жертву и попить крови, но заметил яркие всполохи телепортации перед главным входом. Слугам туда перемещаться строго-настрого запрещалось, по правилам только особые гости могли приходить так. Гоэн заинтересованно спустился ниже.

Синее пышное платье со шлейфом, тонкая талия, затянутая в корсет, рыжие кудрявые локоны, собранные в причудливую прическу, оставляющую открытыми молочно-белые плечи - не узнать первую фрейлину Принцессы Ветра - Кицуне Коноэ казалось невозможным. Гоэн почувствовал, как волна предвкушения пронзила его с головы до когтистых, сейчас преобразованных, птичьих лап. Он ухмыльнулся сам себе и спикировал с небес. Надо отдать фрейлине должное: она даже не дрогнула, когда он возник перед ней.

- Принц Гоэн, - она поклонилась.

От внимательного взора Гоэна не укрылось, что она неосознанно прикрыла рукой кулон на своей шее. Значит, все же удалось...

- Моя дорогая Вивиан пришла к нам с хорошими новостями, - Принц улыбнулся, снова возвращая себе привычную человеческую форму. - Я рад, что все в порядке.

Девушка улыбнулась в ответ и скромно закивала.

- И хотя ваше поручение я выполнила, возникли некоторые трудности. Я думаю, вам интересно будет услышать о них.

- Так и есть. Сгораю от нетерпения, - он взял ее руки в свои и погладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони. - Пойдем, внутрь. Я буду гостеприимным хозяином и напою тебя чаем. Взамен... взамен ты мне все расскажешь.

Они вошли в большой зал с мраморными колоннами рука об руку. Зыбкий свет, который просачивался сквозь витражи, делал это место волшебным, а фрески ангелов и демонов, традиционных для религии стран Креста, почти живыми. Ангелов - хрупкими и нежными, а демонов свирепыми и кровожадными. Вивиан, стуча каблучками по мраморному полу, невольно вскинула голову и залюбовалась. Гоэн, по вкусу которого и был построен этот дворец, довольно улыбнулся и проследил, чтобы его спутница невольно не споткнулась.

- Сколько раз была здесь и не перестаю поражаться. Прошу прощения, Принц, - произнесла девушка.

- Мне невероятно льстит, что удалось создать нечто так поражающее твое воображение, - отозвался Гоэн, складывая руки на груди.

Вивиан знала этот жест. Так Принц делал, когда хотел сдержать нетерпение. И поэтому она решила не испытывать больше его и быстро взяла себя в руки. Она ловко расстегнула цепочку, висящую на шее, и протянула ее вместе с кулоном Гоэну.

- Задание выполнено, - кицуне опустила голову.

Гоэн взглянул на нее с усмешкой и принял кулон.

- Ты все сделала в точности, как я и говорил?

- Да. Он и правда... Сокровище Повелителя. Вы никогда не ошибаетесь.

Принц разложил кулон на ладони и провел по нему пальцем.

- Расскажешь мне о нем?

Вивиан кивнула.

- Сложно описать те чувства, которые я испытала, когда была с ним. Одно могу сказать точно - он обладает невероятной притягательностью, и только находясь рядом, ощущаешь такой прилив сил, что ради него можно сделать все.

- Это опасное чувство, - с предостережением в голосе произнес Гоэн. Вивиан кивнула, соглашаясь.

- Но ему не хочется противиться.

В ответ Принц звонко и совсем беззаботно рассмеялся. В большом мраморном зале его смех показался особенно необычным, может даже волшебным. Или зловещим - зависит от восприятия.

- Повелитель знал, кого выбрать, да? Я даже рад, что это так.

- Он чистый, знаете. Даже после всего, что с ним происходит, даже после всех тех связей, противиться которым он не в состоянии, он остается каким-то невинным. Его хочется забрать себе и никому не отдавать.

- Я надеюсь, ты не совершила подобной глупости? - Гоэн вопросительно приподнял бровь, а голос потяжелел, его обманчивую мягкость и вкрадчивость, с которыми обычно тенгу говорил с девушками, сдуло ветром. Вивиан поспешила оправдать себя:

- Конечно, нет, Принц. Я помню, кому он принадлежит.

- Это хорошо, - Гоэн вновь повертел кулон, а потом взял ее за руку и вложил в раскрытую ладонь. - Пусть останется у тебя. Мне кажется, более верного хранителя не найти на всем белом свете.

Девушка вдруг заколебалась - испугалась такой большой ответственности, которую налагало на нее владение этим кулоном, но под строгим  взглядом Гоэна сдалась, растянула губы в быстрой и немного натянутой улыбке и закивала. Принц помог ей застегнуть цепочку на ее шее. Вивиан быстро поправила кулон, чтобы он занял свое место в ложбинке между ее грудей и не так бросался в глаза.

- Ты говорила о трудностях, которые возникли на вашем пути, - Гоэн взял ее за плечи и повернул к себе.

- Да, было такое. Принц Итидзе хотел забрать его к себе во Дворец.

При упоминании старшего брата Гоэн едва заметно вздрогнул.

- Зачем?

- Глупость какая-то. Хотел отомстить за то, что по его вине была поймана и убита небесная собака. Я сказала, что перед ним Сокровище, а он будто меня не слышал. Понимаю, что животное редкое, но...

Гоэн поднял руку, обрывая Вивиан. Его губы при этом недовольно кривились.

- Дело не в собаке, - девушка удивленно уставилась на него. - В другом. И не спрашивай меня, в чем - сам не знаю. Ясно лишь, что Итидзе что-то задумал. Остается только надеяться, что ками ему помешают...

В душе Гоэна разгоралась неясная тревога. Очень хотелось верить, что ками достаточно компетентны для этого.

***

17-й день месяца Ямата-но Ороти 491 год Одиннадцатого исхода.

Иё-но футана, страна Тэнка, префектура Ооми;

Рыбацкая деревня Комо

 Акито знал это чувство с детства. Оно называлось тревогой. Оно опутывало его с ног до головы, точно липкая паутина, лишало уверенности и самое страшное - терпения. Ему хотелось оттолкнуть Гора в сторону, который шел по деревенским улочкам слишком медленно, даже неспешно, но с видом завоевателя, который только что ворвался в осажденный город, и казалось, нисколько не спешил на место происшествия.

Акито ненавидел ками с детства. За их манерность, за их высокомерие и за их уверенность в том, что лучше них никто не защитит людей. Но ками не уберегли его отца от йокаев - один из них схарчил отца прямо на глазах у матери, когда та была беременна Амэ, и на глазах у десятилетнего Акито. В ту ночь близость смерти так сильно повлияла на гения, что он поклялся, что никогда не будет доверять ками или ждать от них помощи. Шли годы, и все происходящее вокруг, весь тот опыт, который получал Акито, учась в Академии Аши, подтверждали - он принял правильное решение. Не стоит полагаться на ками.

И вот теперь - нарушение неприкосновенности и ками, которые идут с таким видом по деревне, будто их ничего не касается. А Акито просто шел следом, бессильный что-либо сделать.

- Выясни, что происходит, Инга. И мне все равно, как ты это сделаешь, - эти слова прозвучали от Гора несколько минут назад. С тех пор никто не разговаривал. Ками, будто знали все наперед. Может, своей уверенностью они и смогли обмануть жителей деревни, но Акито им не верил совсем. Скорее всего, эти мнимые боги снова не осознают опасности.

На улицах было пустынно. Мужчины вышли в море, а женщинам велели не путаться под ногами - обычная практика при таком раскладе. В итоге те и сидели дома, точно мыши, но из окон или из каких-нибудь укромных местечек то и дело выглядывали любопытные детские глаза. Уследить за детьми, когда в деревне происходит что-то интересное, дело едва ли не невозможное.

Гор дошел до деревенской окраины. Он толкнул дверь дома, который выглядел неухоженным, обветшалым, а то и вовсе заброшенным. В лицо пахнуло сыростью, внутри было темно. Гор шагнул в темноту первым, за ним  - Алоис. Акито потоптался на пороге, брезгливо морща аристократический нос (несмотря на то, что уже не раз видел ужасы сражений, бытовая грязь оставалась для него едва ли не самым мерзким, что ему приходилось встречать в жизни), но все же последовал за ками, хотя и предпочел бы остаться под свежим морским бризом.

Оказавшись внутри, Акито сразу понял, что ошибся - не плесенью пахло, а тухлой рыбой. Домишко внутри оказался еще хуже, чем снаружи. Мутный свет едва пробивался сквозь грязные окна. Одна большая комната, из которой состоял дом, перегораживалась только засаленной и рваной ширмой. На полу, на мебели и вообще, где только можно, были кучи мусора. Акито даже порадовался, что так темно, а то он подозревал, что во всех этих объедках и хламе, завелась жизнь. Сарумэ остановился посреди комнаты, боясь сделать лишний шаг в сторону, чтобы не вляпаться во что-нибудь совершенно нелицеприятное.  Гор же, не испытывая брезгливости (или умело ее скрывая), схватился за ширму и дернул ее вниз. Ветхая ткань затрещала и опала на пол, послышался чей-то испуганный вскрик, и Акито увидел, как нечто, что он прежде принял за кучу мусора, зашевелилось.

- Выходи, засранец! - прорычал командир специального отряда.

Но его грозный рык возымел прямо противоположное действие: куча отползла дальше в угол и затихла там, видно, решив обмануть взгляд своим видом ветоши.

Алоис, который остановился неподалеку от Акито и тоже не спешил разгуливать по опасному помещению, смотрел на происходящее с равнодушием и каким-то невозможным отеческим терпением. Он не вмешивался, что наводило на подозрения, будто происходящее не являлось чем-то из ряда вон выходящим, а скорее обыденным. И будто Гор имеет полное право сейчас бесчинствовать в этом доме. Последняя мысль Акито не понравилась, она наводила на вечную мозоль о том, что ками в Поднебесном творят, что хотят, и ничто им не указ, даже чужие дома не уважают!

- Лучше ты выйдешь сам, поверь мне. Я это сделаю гораздо жестче и больнее! - предупредил командир спецотряда. Его голос и без того сиплый от непререкаемости сейчас бурлил горячей лавой гнева.

Кучка зашевелилась и что-то жалобно проскулила. Акито нахмурился:

- Это точно человек? - уверенность в том, что это что-то живое и разумное, таяла с каждой секундой. Или тут вовсе йокай какой - все может быть.

Алоис невесело посмотрел на гения и кивнул.

- Жертва, - пояснил он.

Так вот, кто нарушил неприкосновенность. Вопрос только в том, как это чучело (это если его мягко назвать) умудрилось вступить в половую связь с девушкой. Может, изнасилование?

- Его? - указав на Гора, спокойно спросил Акито. Он давно научился в любой ситуации не показывать своих чувств, и это не раз послужило ему полезную службу.

- Да.

А у командира, тем временем, закончилось терпение. Он не побоялся руки замарать: быстро приблизился и схватил своего отпрыска в углу. С того посыпался всякий хлам, который помогал ему надежно маскироваться, и в тот же миг пространство затопило таким противным визгом, будто кого-то резали или убивали. Гор не растерялся и выдал источнику звука хорошую оплеуху. Только не помогло, поэтому пришлось применить другой, более действенный способ - заткнуть пищалку рукой. Громкость звука резко упала.

Гор не стал задерживаться в доме, поэтому подхватив свою добычу подмышку так, чтобы другой рукой можно было регулировать громкость визга, который теперь не только поутих, но и приобрел хныкающие звуки,  вышел на улицу. Остальные тоже не стали задерживаться.

Первое, что сделал Акито - это вдохнул полной грудью. После тухлой рыбы свежий воздух казался едва ли не вершиной блаженства. Потом вытер слезящиеся от все той же вони глаза, и только после этого взглянул на Гора и его добычу. 'Его добыча' оказалась деревенским пацаном лет так пятнадцати-восемнадцати. Он был грязным с головы до голых, почерневших пят. Пацан покраснел от натуги, пытался мотать головой, чтобы ему дали или кислорода или покричать, а может, и то и другое вместе, а большие, поразительно голубые глаза были наполнены слезами. Акито почувствовал к нему жалость и отвращение в равной степени.

- Знакомьтесь, это - Александр, - хмыкнул Гор, кидая мальца на землю. Тот перевернулся на четвереньки, и собрался было споро уползти в укромный уголок и спрятаться там, но Гор наступил на рваную штанину, отчего это чучело только нелепо задергалось. - Он слабоумный и поэтому сейчас ему нужна нянька. Поздравляю, Сарумэ, с новым назначением.

Если Гор от него ждал бурной реакции, то это зря. Акито только плотнее сжал губы и кивнул. Господин ректор сказал подчиняться. Гений не собирался противиться приказу.

- Забирай, он твой.

При этом Гор схватил Александра за шкирку и перебросил. Акито рефлекторно его поймал и схватил, потому что тот, почуяв мимолетную свободу, рванулся ей навстречу со всей дури. А если учесть, что Гор сам сказал о слабоумии данного субъекта, дури этой оказалось много - Акито еле удержал. Самое противное, что за всей этой картиной с усмешкой наблюдал Гор. Думал, что Сарумэ не справится?

- Мне его наказать, ками? - спросил Акито ровно.

- Наказать? - засмеялся Гор. - Зачем?

Неужели не понимает?

- Вряд ли нарушение неприкосновенности произошло по согласию. Он изнасиловал ту девушку.

- Думаешь, если гений, то все знаешь? - льдисто-голубые глаза Гора запылали гневом. Сейчас, глядя в них, Акито вдруг подумалось, что у Александра и у Гора глаза похожи. Вот как у настоящего сына и отца... [A8] - Или решил, что имеешь право?

- Нет, ками.

Спорить Акито не собирался. Он понял, что это заведомо гиблое дело.

- Тогда приведи его в порядок. От него так воняет, что можно йокая пропустить!

Это, конечно, он загнул. Потому что у ками на йокаев такое чутье, что можно только позавидовать. Ну почему Великая Богиня была так несправедлива, и дала им так много!

- Как я приведу его в порядок? Здесь же негде! - Акито уставился на Гора, как на недоумка. Он что не понимает, что сейчас не найти специальных мест для того, чтобы отмыть это... это.

- Найдешь, - со злорадством произнес командир специального отряда. - Приведешь его в порядок - придешь к нам. И смотри не упусти - он бегает быстро, хотя кехо еще не владеет.

- Конечно, не владеет, он же еще в человеческом теле.

- Не понимаешь ты шуток, Сарумэ. Совсем.

Акито бы сказал свое мнение о чувстве юмора этого ками, но решил из-за приказа ректора промолчать. Гений цепко схватил Александра за запястье и поволок его, упирающегося, куда глаза глядят. Он лихорадочно соображал, куда пойти, чтобы отыскать горячую ванну, чтобы отмыть этого недоумка.

В конце концов, Акито решил не изощряться, а поступить просто - зайти в первый попавшийся дом, показать браслет Аши и заставить хозяев нагреть воды. В такие моменты законы Поднебесного оказывались полезны: простые смертные должны выполнять любую просьбу Воинов-Теней. Дородная женщина и две ее дочки быстро сделали всю работу. Девушки, правда, то и дело стреляли глазами в сторону гения, но тот эти знаки внимания игнорировал, а то и не замечал, предпочитая приглядывать за Александром.

Этот слабоумный никак не мог успокоиться. Хотя, его мозгов все же хватило, чтобы замолчать, ведь Акито на полном серьезе пригрозил, что засунет ему в рот кляп. Только вот угроза связать должного эффекта не произвела, и отпрыск Гора все норовил улизнуть, точно кошак, который никак не хочет с тобой сидеть. Пришлось следить за ним в оба. На девушек у Акито не было времени.

Сарумэ никогда не считал себя монахом, он иногда позволял себе случайные связи, тем более что девушки в деревнях охотно дарили свои ласки людям в черно-синей форме с моном Хатимана на спине. Однокурсники Акито почти никогда не отказывались от предложенных им удовольствий, но гений справедливо считал, что вначале - работа, а уже потом, если будет свободная минута, то можно и расслабиться. И сейчас этой свободной минуты у него не было, поэтому девушки остались необласканными.

Мыть Александра оказалось сущим наказанием. Мыльный и мокрый, он стал скользким, поэтому его пришлось его все же привязать. Затея с ванной кончилась тоже ничем. Поэтому Акито просто обливал его водой. Он бы с удовольствием идею мытья переложил на плечи девушек, но решил, что это недостойно - приказ был отдан ему, и приказ, каким бы он ни был - не обсуждается.

Волосы парня, явно не стриженные давно, сейчас свалялись в невообразимую массу и кишели паразитами. Акито боялся лишний раз подойти к нему, чтобы самому не подцепить чего-нибудь страшного.

- У вас есть, во что его одеть? - поинтересовался Акито у хозяйки дома, большой дамы в переднике и смешном чепчике, который делал ее лицо еще более толстощеким, чем оно было на самом деле. Аши кое-как зафиксировал тщедушную тушку Александра и сейчас хорошенько тер ее мочалом, не жалея. Кожа краснела и отмывалась с трудом.

- Есть старая одежда сына, но не думаю, что она будет ему впору... - покачала головой женщина. Акито подозревал, что ей просто было жалко хорошей одежды для этого недоумка.

- Несите... - Сарумэ немного помедлил, осматривая вшивые патлы и брезгливо кривясь. - И нож захватите.

- Какой такой нож? - уставилась на него женщина.

- Кухонный, - нетерпеливо ответил Акито. Его вежливости хватило ненадолго, она ушла, уступив место раздражению. Эта крестьянка совсем не понимает, что ей говорят! Неужели подумала, что он у нее просит меч принести, которым кто-нибудь из ее родичей рубил йокаев во Вторую войну?

- А... Сейчас принесу.

Она ушла. Ее дочки, которых мамаша выгнала с заднего двора, чтобы они не смотрели на голые телеса Александра, при ее приближении благоразумно шмыгнули в кусты - все же не удержались и стали подглядывать за тем, как красивый Аши отмывает убогого. Акито хмыкнул. Крестьяне порой такие чудные!

Не было у Сарумэ настроения. Не было. Кончилось оно еще в Академии, в кабинете ректора, а сейчас вовсе дошло до той опасной критической отметки, когда глухое раздражение перерастает в бурное возмущение. А этот идиот слюнтявый все никак успокоиться не мог, отчего хотелось его хорошенько приложить головой о стенку, а потом пойти и показать хозяйке, что приказы Аши не обсуждаются.  Предаваясь этим кровожадным думам, Акито тер Александра. Тот всхлипывал и иногда тоненько попискивал.

Хозяйка не спешила, но когда появилась, у нее в руках была стопка одежды и нож с металлическим тонким лезвием, тупой, как ложка. Пришлось его еще наточить, а уже потом схватить Александра и искромсать его патлы неровными, торчащими в разные стороны пудельками. Прическа хоть и получилась далека от приличной или хотя бы нормальной, но все же была лучше, чем те кишащие паразитами заросли. А одежда, правда, оказалась неподходящей - короткие рукава и короткие штаны, но в талии и в плечах вполне подходила, ведь несмотря на длину конечностей туловище оставалось худосочным.

'Уже почти ками', - с отвращением подумалось Акито. Но от ками Александра еще отделяло Пробуждение, сейчас это видно четко: и по разрезу глаз, и по толщине костей. Они были еще слишком человеческими, слишком 'приземленными'. Ками казались неземными созданиями именно из-за своей почти рахитичной тонкости.

Закончив, Акито отошел на несколько шагов, рассматривая дело рук своих. Уродец получился еще тот, но если сравнивать с тем, каким он был до водных процедур...

- Бедный-бедный мальчик! - качала головой женщина, рассматривая Александра.  - Мучается, глупый, а не виноват же, что душа ему гнилая досталась...

И не поспоришь. Только гнилая душа может так искалечить разум.

Акито отвязал Александра и снова схватился за него так, чтобы тот не просто не сбежал, но и не смог вляпаться в грязь опять. Очень уж не хотелось мыть его снова.

- Нам пора. Спасибо за гостеприимство, - Акито спорым шагом направился к выходу.

- Это как же? Даже не останетесь на ужин?

А спрашивала так, будто очень надеялась, что Аши все же останется. Может, думала все же сосватать кого-нибудь из дочек?

- Не положено, - отрезал Акито.

- Жаль...

До огорчений этой женщины гению не было никакого дела. Акито не мог остаться на ужин  по той простой причине, что где-то здесь находится Гор с девушкой, которую изнутри пожирает йокай. И все из-за кого? Из-за этого мокрого чучела, которое Аши волок за собой. Не может держать некоторые органы в штанах! Акито ощутил, что хочет придушить Александра - такому, как он, не место в этом мире; только Гор не одобрит подобного, все же его отпрыск.

В деревне по-прежнему стояла тишина. Она не была мертвой, а скорее какой-то сонной и апатичной, что странно. Акито, проходя мимо притихших дворов, в который раз думал о том, что обычно с прибытием в подобную деревню ками или Аши воздух буквально звенит от возбуждения и напряжения: взбудораженные жители бегают от одной хаты к другой, а тут... разве что перекати-поля не хватает.

Впрочем, тишина стояла не везде. В самом сердце деревни, на возвышении, рядом с большим каменным зданием, которое явно совмещало в себе больницу, школу, зал для деревенских собраний и еще йокай знает что, царило оживление. Здесь были и дети, и женщины, и старики, и ками. Акито издали заметил приметную фигуру Алоиса, сидевшего на лавочке. Он расчехлил свой меч, положил его, блестящий, рядом с собой, а ножны использовал как флейту. Акито в музыке разбирался неплохо, и знал, что такого звучания от простых ножен добиться почти невозможно, однако у Заклинателя Звуков - Миваку - это получилось. А люди, обступив его, слушали, как Алоис плетет мелодию, точно сложное заклинание кей, заворожено наблюдая за ним с немым восторгом. Глядя на эту картину, Акито усмехнулся. Столько времени прошло, а он все еще помнит, как это, когда на тебя с таким восхищением смотрят зрители и ловят каждый твой звук и каждое твое движение. Все же способность к музыке и выступлениям у Сарумэ в крови.

- А, Акито! - Алоис увидел приближающегося гения с Александром на буксире. Он отложил свою 'флейту' и, лучезарно улыбаясь, махнул ему рукой. - Хорошо постарался.

Сарумэ мог бы много сказать, что он думает об оценке и похвале Миваку, но благоразумно промолчал. Он вообще сегодня делал все 'благоразумно'. Поэтому, когда Акито в ответ не издал ни звука, Алоиса это нисколько не задело.

- Хоори внутри, ты можешь зайти.

'Устроил тут веселье', - заскрипел зубами Сарумэ, размышляя о том, что этот Заклинатель Звуков вместо того, чтобы разбираться с ситуацией, развлекает народ. Но когда шагнул внутрь и ощутил гнилой запах йокая, решил, что Миваку все же на что-то путное сгодился - решил народ отвлечь от происходящего. Тихо и протяжно заскулил Александр. Будь он псом, наверное, предсказывал бы скорую смерть в деревне, что неудивительно. Акито зыркнул на него, по привычке пытаясь испепелить взглядом, но это не дало должного эффекта. Александр продолжал скулить и упираться, когда его вели туда, где запах йокаев оказался особенно сильным.

- Мы ничего не можем сделать, - послышался грубоватый голос Гора.

- Извините, - а это уже Инга. - Спутники не отвечают, мы не можем переместить ее в городскую клинику.

В ее голосе звучала мука и раскаяние. Жалкое лицемерие! Ками вначале позволяют подобное, а потом сожалеют о произошедшем.

Акито хотел было зайти в комнату, где извинялись ками, но вскинулся Александр. Он выпучил глаза, заорал, начал биться с такой силой, будто его убивают. Акито пытался его ограничить, но убогий оказался слишком сильным, и одним рывком отшвырнул его от себя, заставив пролететь едва ли не весь коридор и столкнуться со стеной.

- Не-е-ет! - заорал Александр, хватаясь за голову и считая собой углы и стены в попытке выйти, но не находя для этого пути. - Нет! Нет! Нет!

На крики, конечно, прибежали ками. Гор моментально перешел в кехо и схватил мечущегося отпрыска. Попытался его обездвижить. Не тут-то было. Задрожали стены, в соседней комнате зазвенели какие-то склянки, будто землетрясение пришло. Акито отчетливо ощутил, как морская пучина, которая находилась недалеко от деревни, откликнулась на зов.

- Жертва пробуждается... - прохрипел он. Акито хотел выкрикнуть на всю мощь легких, но волна приближающейся водной Сейкатсу лишила его этого. Остался только хрип.

- Инга, держи его! - задушено прорычал Гор.

Лианы выросли из ниоткуда, сковали дергающееся тело Александра. Акито увидел, как оно дрожит, как хрустят, преобразовываясь кости, как на пальцах, ставших неожиданно длинными тонкими, вырастают смертоносные когти. С непривычки - зрелище не для слабонервных.

- Жертва... - вновь произнес Акито. На этот раз ошеломленно. Он знал, что если будущего ками довести до определенного состояния сознания, можно увидеть такую мощь, при которой даже самый страшный шторм покажется шутками, но не думал, что это выглядит так.

Стены затряслись сильнее. Земля отзывалась дрожью. А что творилось с водой, и подумать страшно. Гор, стиснув зубы, из последних сил пытался успокоить Александра, но это у него получалось плохо. Разбушевавшаяся Жертва хуже стихии и почти так же неуправляема. Акито думал о том, что была бы у него Сейкатсу, он бы прочитал сутру, и кей Земли бы сковала этого убого намертво - не рыпнулся никуда до полного успокоения. Но эти двое отчего-то медлили.

Происходящее больше напоминало театр абсурда, чем работу двух ками - командира элитного отряда и его заместителя. Где-то в этой невообразимой круговерти, тряске, воплях Александра, рыке Гора, тихих вздохах Инги, мелькании кехо, ростом лиан, шелестом воды, треском огня, паром, Акито увидел бледное лицо человека, неверное, того, перед которым недавно разводил руками Гор. Человек смотрел на происходящее с нескрываемым ужасом. Сколько седых волос прибавится в его шевелюре за то время, пока эти двое справятся мятежным отпрыском?

- Успокоился! Быстро! - Гор схватил Александра за подбородок и зафиксировал на себе. Ками полыхнул настолько горячей огненной Сейкатсу, что Акито невольно заслонил лицо рукой. Когда он ее опустил, то увидел, как Александр смотрит на родителя широко раскрытыми глазами. В них мало осмысленности, они большие, стеклянные, будто у мертвого животного, но грудь убого вздымалась, что говорило о том, что тот еще жив. И успокоен жестко и непримиримо - с помощью Сейкатсу Огня. Только она так может: резко, быстро, эффективно и... необратимо. Грубо, по-варварски, не так, как это делает Земля - ограничивает, не так, как это делает Вода - мягко смывает, а просто подчиняет без каких-либо надежд на сопротивление. Хуже только Ветром - Акито знал.

То, что установилась тишина, стало заметно не сразу. Наверное, все были слишком заняты происшествием с Александром, что не сразу поняли, что морская пучина отхлынула от и без того многострадальной деревни, что земля больше не дрожит, замолкли и отчаянные крики - тихо, что слышно, как сердце бьется у соседа. Александр был похож на распятую зверушку - руки в стороны, голова скошена на бок, повис на лианах, точно тряпичная кукла, жалкий, некрасивый. А Гор смотрел на него с расстояния двух шагов с необъяснимым для стороннего наблюдателя сожалением в уголках губ. Инга опиралась рукой на стену, ее длинные волосы растрепались и теперь были похожи на болотную тину...

- Я уже собиралась активировать татуировку, - сообщила она устало. Акито понятия не имел, о чем она говорила.

Гор посмотрел на нее и ничего не ответил. Он окинул взглядом помещение, прикидывая масштаб ущерба, причиненного маленьким бунтом его отпрыска. Но ущерба оказалось не так много, как привиделось в критический момент - только кое-где потрескалась штукатурка, да хлюпала вода под ногами.

- Ненавижу воду, - сплюнул он. - Надо вытравить из моего отпрыска эту скверную привычку к ее призыву.

Инга посмотрела на командира с неодобрением, но возражать не стала.

- Ты посмотри на него. Он слишком стар для Жертвы. Ему никогда не стать сильным. А воду я ненавижу, - как будто это все объясняло.

Акито вздохнул и постарался подняться. Его хорошо пришибло о стену, а потом еще волной Сейкатсу не девало подняться, а все из-за той печати на предплечье. Если бы она не блокировала собственную силу Акито, он бы не был сейчас в таком жалком положении. И ноги бы не дрожали, когда он поднимался.

- И что теперь? - спросил гений. Его самого удивило, что после такого голос у него был и не просто слушался, а казался бесстрастным. Годы тренировок Аши подействовали.

Гор хмыкнул.

- Что-то предлагаешь? Отправить Александра в Убежище? Перетащить умирающую девицу в городской госпиталь? - зло спросил он. Как будто и без того не понятно, что спутники не работают.

- Мы можем стоять тут! - рассердился Акито. Видит Великая Богиня, он терпел сегодня предостаточно. Ему можно было давать награду за свою выдержку, но сейчас сорвался. Все подходит к концу, терпение тоже. - Или пойти сплясать вместе с Алоисом! Или смотреть, как умирает человек из-за нарушения неприкосновенности и разводить руками!

- Сарумэ... - рык Гора должен был охладить пыл разбушевавшегося Акито, но не сумел. Гений дошел до той заветной точки кипения, когда его ничто не могло остановить.

- Мы можем сами прооперировать ее! - выкрикнул он.

Разозлившийся Гор вдруг сменил свой гнев на сочувствие. Точно так же он смотрел на своего убого отпрыска - и, вроде, свое, но такое жалкое, что сил нет.

- Специальная медицина* ее убьет, - мягко, точно несмышленому ребенку, напомнил Гор. Обращаться со слабоумными он умел. - Ни один ками, кроме выходцев из рода Кагамицукири, не может провести операцию такого класса.

- Я не ками! - упорно покачал головой Сарумэ. Похоже, Гор так и не понял, к чему велся разговор.

- И слава Великой Богине! - возвел очи в горе командир элитного отряда.

Акито раздраженно фыркнул. И почему этот ками такой недогадливый!

- Вы не поняли, - процедил сквозь зубы гений. - Я сам ее прооперирую.

На мгновение установилась почти мертвая тишина. Только ветер ее нарушил, внеся в открытое окно тонкие звуки мелодии флейты Алоиса. Услышав ее, Акито не разозлился еще больше, а, наоборот, охладился и собрался. Он собирался стоять до конца.

Гор выглядел так, будто у гения выросла вторая голова, и командир раздумывает, как теперь быть и что с ней делать. И ничего путного в голову не приходит, только уголки всегда жестко сжатых губ вдруг приподнимаются и показываются зубы. Эти зубы кажутся оскалом, но Акито понимает - смеется. Над ним. Гений на мгновение прикрыл глаза, чтобы собрать все силы, успокоиться и дать достойный отпор. Он решил стоять до конца, чего бы это ему ни стоило.

- Сарумэ, ты что из себя Кагамицукири строишь? Или я путаю твой Род?

- Нет, не путаете, ками, - Акито на вопросы решил отвечать как можно нейтральнее и без пыла. Не стоило злить и без того раздраженного происходящим Гора.

- А, может, у тебя спортивный интерес к копанию в кишках появился? - Акито молчал, пока командир элитного отряда осматривал его, будто диковинную зверюшку, все искал пресловутую вторую голову. - Ладно, - махнул он рукой, - все равно девочке уже вреда не будет. Какая разница, как она умрет: от йокая, который ее сожрет, или от твоих кривых рук.

И это говорил ками, для которого человеческая жизнь - самое ценное в мире! Великая Богиня, когда ты создавала этих существ, ничего не перепутала?

- Я постараюсь ее спасти, ками.

- Ну-ну, - скепсис Гора отпускать не собирался. 'Видел я таких спасателей', - говорил его взгляд. Только Акито считал, что он не остальные, у него получится. Ведь не зря же носит звание гения, а гений хорош во всем.

- Но мне нужен ассистент.

- Так возьми местного фельдшера!

Акито на миг задумался. Да, это предложение казалось наиболее разумным. У него должна быть хоть какая-то медицинская подготовка.

- Так и сделаю, ками. Вы нас с ним не познакомите? - гений решил, что в данной ситуации лучше вернуться к своей обычной вежливости. Она помогала общаться с неприятными ему людьми (или ками) и защищала, точно броня.

- Познакомить? Почему бы и нет? Вот он, - командир указал на скукожевшегося у стены человека. Он сидел на корточках и закрывал лицо руками, будто ожидал, что его будут бить. Когда он понял, что на него обратили внимание, заскулил, как дворовой пес, и затрясся.

- Простите, простите, ками, - залепетал он без остановки. - Простите, простите...

- Простить за что? - в голосе Гора прозвучали стальные нотки.

- За то, что мы сделали больно вашему отпрыску... Мы не думали, что... Не думали...

Не думали, не знали, не понимали. Услышали звон, но не поняли, где он. За что и поплатились. Это уже выяснилось позже. Как и то, что пару недель назад Александра заманили сюда обманом, а потом долго мучили, пытаясь взять кровь. Кто-то им сказал, что если женщина выпьет крови сына ками, то вскоре забеременеет. Только вот этот 'кто-то' забыл поведать о том, что 'ребенком' будет йокай, который станет пожирать женщину изнутри...

_______________________

* Cпециальная медицина - это медицина, в основе которой лежит применение техник кей и работа с Сейкатсу. Специальная медицина используется на ками, для людей подходит лишь комбинированная. Род Кагамицукири - Верховный род, отвечающий за здравоохранение.

***

Солнце было слишком ярким. Оранжевым наглым шаром, которое светило в прозрачно-голубом небе. Ни единого облака не было заметно на нем, и даже если обострить на пределе свои чувства, то и спутника не почувствуешь. Аномалия. Отвратительная особенность природы, когда нарушалось взаимодействие земли и неба, и невозможно было ни позвать спутник, ни взять Сейкатсу из Небесного Потока. И еще этот отпрыск! Из-за него...

- Ты как?

Инга, конечно, заметила, что Гор избегает кехо. И что командир после усмирения мятежного отпрыска теперь экономит на каждом движении. Из-за аномалии он лишен возможности пополнить свои силы из Небесного Потока, а резервы почти закончились - слишком много пришлось отдать Александру. Успокаивать разбушевавшуюся Жертву - дело хлопотное. А ведь им еще повезло, что канал оказался перекрыт. Кто знает, что бы натворил слабоумный отпрыск, если бы доступ к Сейкатсу оказался неограничен?

Гор помнил свою беспокойную молодость. И то, как из-за его неправильной оценки ситуации горели леса близ Академии Аши. А ведь тогда его чуть ли не дюжина ками успокаивала, и все равно - не смогли.  В тот момент проблем с аномалией не возникало, так что сейчас даже хорошо, что она образовалась.

- В порядке, - ответил он, выныривая из воспоминаний.

- Мы разведывали, аномалия заканчивается через двадцать ли. Ты можешь смотаться туда, пока...

- Я в порядке! - пришлось повторить на этот раз с нажимом. Да, сил осталось мало, но это не критично. К тому же все не так просто - Гор чувствовал. Да и присутствие собственного родителя не давало расслабиться. Алоис был изгнанником. И хотя Рихард доверял ему, Гор не мог.

- Прости, - Инга опустила голову. Почувствовав, что сделал что-то не то, возможно, своими действиями обидел ее, Гор отвернулся и быстрее зашагал к разлому.

- Лучше бы выяснили, с чем мы имеем дело, - Гор указал на причину аномалии, которая сейчас напоминала бурлящий котел.

- Недостаточно данных, - пожала плечами Инга.

- Как насчет Сейкатсу? Вода бурлит, точно в котле.

- Остаточная и преобразованная. Для людей совершенно безопасна. Если бы не аномалия, можно было бы предположить, что это нечто природное.

- А следы? - Гор, нахмурившись, посмотрел на цепочку легких отпечатков, исчезающих через десяток шагов.

- Они не принадлежат ками. Возможно, йокай.

- Возможно?

- Да, командир. То, что они исчезают, можно решить, что мы имеем дело с телепортацией йокая. Но... - Инга выглядела озабоченной. - Нет других признаков, что это была телепортация, понимаешь? Никто из Мино не ощущает...

Гор понимал, и от этого легче не становилось. Тут два варианта: либо это был не йокай, либо появился какой-то новый вид. В любом случае, разобраться стоит. Принц Гоэн клялся и божился Рихарду, что границу он не нарушал. Но можно ли думать о том, что он солгал?

- У Мино чутье лучше прочих, но и они могут ошибаться, - скривился Гор, когда подошел к разлому. Ками, которые в данный момент изучали его, отошли в сторону и почтительно поклонились. Хотя, что они там изучают? Копаются целый день, а ничего путного так и не выяснили.

- Мы воины, а не ученые. Сюда бы Таманоя перебросить, - озвучила общее настроение Инга.

Гор был с ней более чем согласен, но Рихард думал по-другому. Впрочем, ректор если и ошибался, то редко. Может, все же Гоэн тут поработал? Он же Огненный Принц, замести следы для него - раз плюнуть, йокаи и не такое могли с Сейкатсу выделывать.

- Не безопасно. Смотрите внимательно, может, что-то упускаем.

Что вряд ли. Да не суть. Суть в том, чтобы побыстрее все проверить здесь, а потом доложить Рихарду. Возможно, его устроят собранные данные, и он направит сюда другой отряд. Здесь - делать нечего, потому что в этих местах странно, но не опасно. А они воины, а не ученые - как и было уже сказано ранее.

Гор решил осмотреть разлом еще раз и сам. Конечно, он не ожидал найти что-то, пропущенное ками его отряда - те свою работу знали, и относились к ней серьезно, ведь просто так в специальный отряд не попадают. Впрочем, путь в этот отряд был иной: если тебя считают агнцем и собираются принести в жертву этому миру. В таком случае перевод в специальный отряд никого не удивляет, потому что он считается самым таинственным и секретным из всех отрядов ками.

В разломе варилась рыба. Добавь еще специй, может, каких-то овощей, и уха готова. Вода бурлила, подогретая Сейкатсу, а рыба уже почти разварилась. Цепочки следов тоже ни о чем не говорили. Да, разлом расширился, но на этом все и закончилось. Только вот зона эта аномальная...

Гор сощурил глаза, глядя на солнце. В чистом голубом небе даже облачка не наблюдалось - один из самых верных признаков аномалии. Спутники зови или не зови, толку-то?

- Я возвращаюсь, - сообщил Гор своему заместителю. Она кивнула, потом почтительно поклонилась, застыв в такой позе, незаплетенные зеленые волосы почти коснулись сухой земли. - Рада! - выкрикнул командир спецотряда, благо Аматэрасу наградила его луженой глоткой. - Ты со мной.

Рада казался мальчишкой. Юноша-Бог Ранней Осени, Хаяакицу-хико-но ками. Он тоже носил короткие волосы, которые слыли непослушными, отказывались укладываться, как следует, и потому стояли торчком на затылке. Волосы золотые, похожие на солнце. Смотреть на них Гор спокойно не мог, поэтому приказал вначале обрезать - кто будет перечить командиру? - а потом и еще хуже: перекрасить. И теперь Рада щеголял какой-то жуткой смесью на голове красного, золотого и черного. И это было наглядной демонстрацией, что у спецотряда свои правила, им даже правила паспорта*  необязательно учитывать.

- Конечно, командир, - он приблизился с помощью кехо - этакий стремительный вихрь. Сразу видно, какой вид у него Сейкатсу. Такая скорость бывает только у ветреников.

- Не трать зря силы, они еще понадобятся, - лениво рыкнул Гор и двинулся в сторону деревни. Путь это неблизкий, а ограничения, наложенные аномалией, раздражали.

- Простите, - только и послышалось сзади. Командир не обратил внимания на это.

- Напишу отчет, выйдешь за пределы аномальной зоны, отправишь его в Академию.

А рассказать было что и не было одновременно. Какие-то мелочи, на самом деле: нарушение неприкосновенности, Александр, что с разломом ничего не понятно - ректора даже беспокоить не хотелось, но придется. Гор подумал о том, что к границе мог бы смотаться сам, передать отчет и одновременно пополнить свои запасы Сейкатсу, но не стал. Не командирское это дело, да и возвращаться слишком долго. Даже если лошадь в деревне взять - все равно.

Но этим планам не суждено было сбыться. Их пришлось переделывать, корректировать, а то и вовсе отложить и уже в кехо метнуться назад, к разлому. Потому что чуткое обоняние сразу почувствовало смрад, какой могут испускать только одни существа - йокаи. Аномальная зона тоже перекрыла им возможности к телепортации,  и поэтому они, выпустив широкие черные крылья, летели к ним. Проклятые вороны. Тенгу.

- Приготовиться! - выкрикнул Гор. - Разрешаю активацию!

Они ждали нападения, но его не последовало. Вороны снизились, захлопали крыльями и просто приземлились неподалеку от отряда Гора и разлома. Хоори видел,  как они сложили крылья, о чем-то переговорились - ну, точно стая галок, а потом двое йокаев двинулись к ним. Ками сразу напряглись, приготовившись к бою.

Вскоре Гор смог рассмотреть, кто направлялся к ним. Мужчина, тощий, нескладный, с всклокоченной и давно не мытой шевелюрой, в драном плаще и грязных ботинках, и женщина, высокая и статная, может быть даже привлекательная своим немного сумасшедшим взглядом. Она была бы хорошим мужчиной, родись она им. Хоори узнал их, и весь ощетинился: давно хотелось хорошей драки, а не этого безобразия, которое вечно творилось вокруг.

- Киану Кехиро, - прорычал он, - командир третьего отряда Огненного Принца Тенгу Гоэна. Давно не виделись.

Гор, пожалуй, мог признать, что с этим тенгу они были самыми непримиримыми врагами. И что никого больше с таким удовольствием не будет он убивать, как командира третьего отряда. Вечная кость в горле. Напоминание... напоминание о собственном проигрыше, глупом, детском, еще до того, как он стал командиром, прощенным Рихардом.

- Ну почему именно ты? - со вздохом вопросил Киану. Голос у него был тонкий, птичий, ломкий. И сам он весь такой несуразный. Как можно было такому проиграть? Можно, - внутренний голос почему-то говорил голосом наставника меча. - Можно, когда недооцениваешь противника. Гор сделал именно эту ошибку. Больше повторять он ее не намерен, никогда.

- Что, не нравлюсь?  Ты уж прости.

Киану снова вздохнул. Из кармана драного плаща выглянула какая-то противная морда мелкого йокая, женщина рядом с ним запахнулась в крылья.

- Ты - это проблема. Я не люблю проблемы.

Да как будто вчера это было, а не девяносто три года назад! Гор помнил этот проигрыш так четко, что его порой пугало. Наверное, он на нем зациклился. Наверное, только солнце его раздражало больше, чем эта ворона.

А воспоминания... Воспоминания полились непрошенным потоком.

____________

*Правило, которое предписывает ками не изменять свою внешность, чтобы цвет глаз и волос оставался таким, как в паспорте

***

12-й день месяца Кицунэби 398 год Одиннадцатого исхода.

(девяносто три года назад)

Цукуси, страна Золотого Креста;

Грязная бухта

В Грязной бухте, как бы то прозаично ни звучало, добывали грязи. Они считались лечебными и поэтому вельможи страны Золотого Креста, а так же соседних стран обмазывались ими, полагая, что они лечат спину, мужское бессилие, сыпь, а так же йокай знает что. Аматэрасу Хоори Гора, неугодного, провинившегося, назначили сюда охранять границы. Пустили, как расходный материал, потому что из-за трагедии в Академии, виной которой был Гор, случившейся в 11-301 году, он так и не был прикреплен ни к одному отряду. Как одиночку и как неугодного другие ками его ненавидели, никогда не выказывали поддержки и все ждали, когда он погибнет от руки йокая. Но этого все никак не происходило.

Ситуацию усугубили и события в 11-380 году, когда его родителя, Аматэрасу Миваку Алоиса, объявили предателем, надели на него ограничители и изгнали. Пошли шепотки, что у Гора кровь была изначально гнилая, неудивительно, что он еще будучи Охотником  сжег два гектара леса, сняв стопорное кольцо, и при этом не только остался жив, но и загубил при этом целый курс Аши. Хоори на это старался не обращать внимания и убедил себя, что работать в одиночку ему нравится. Как истинный Сошу он был силен, и как истинный Сошу медленно и неумолимо оттачивал свое мастерство Сюгендо, и вскоре мало кто мог сравниться с ним. Не связанный ограничениями, только Инстинктом, он был неумолим и кровожаден, охранял границы, точно берсерк, и рубил в капусту всех йокаев, которые только попадались ему на пути.

В то время приказывал ему Дворец Хризантем - те люди, век которых недолог, сами они недальновидны и их гонор раздражал. Во Дворце Хризантем всегда помнили, кто он такой, поэтому никогда не ценили, а всегда отправляли на самые грязные и заведомо проигрышные задания. Но разве мог Бог, носящий имя Пригибающий Огонь, проиграть в схватке? Нет. И он гордился этим.

В этот раз задание вышло тоже 'грязным', но несколько в другом смысле: уж чего йокаи завелись в местах добычи этой малоприятной жижи, наверное, даже Великая Богиня не скажет. И тогда во Дворце Хризантем испугались, что они могут лишиться столь ценного лекарственного средства и отправили разобраться Гора. Гор же недоумевал: йокаи не нападали на людей, а значит - были высшими. Высшие редко суются в обжитые города без причины, больше предпочитают шариться по деревенькам. А тут еще грязюка эта...

- Капитан Третьего отряда Принца тенгу Гоэна Киану Кехиро, - флегматично сообщил йокай, когда Хоори настиг его за таким неблагодарным делом, как воровство бочек с грязью. Зачем третьему отряду они понадобились - тоже тайна за семью печатями, которая, на самом деле, не особо его и интересовала. Перед ним был противник - бейся, а в причинах пусть Хатиман разбирается или все тот же Дворец Хризантем.

Гор оглядел противника с ног до головы, отмечая его грязный и неряшливый вид. Этот осмотр принес одно разочарование - он не верил, что вот 'это' имело уровень силы Принца и доставляло столько проблем. Но, может, это только слухи? Ведь пред ним нечто медлительное и затрапезное. Он вообще знал о существовании воды и о том, что ей нужно мыться?

- Ботинки нормальные надень, - приказал Гор. На ту обувь, которую носил Кехиро, без слез взглянуть было невозможно. Она стопталась, просила каши, а средний палец на правой ноге вовсе вылез наружу.

- Что-что? - переспросил непонимающий командир йокаев.

- Я сказал, чтобы ты надел нормальные ботинки. Я не хочу, чтобы люди думали, что я победил тебя потому, что у меня было преимущество... - объяснил Гор, сдвинув брови.

Хоори щепетильно относился к своим победам. Вечно опороченный, он старался не допустить лишних слухов о том, что пользуется нечестными приемами или чем-то в этом роде.

- Я к ним привык, - пожал плечами Киану.

- Надень новые ботинки, говорю! - зарычал Гор. - А то зарублю!

- Ну раз ты так настаиваешь, конечно, надену... Зачем кричать-то так?

Было в их знакомстве с самого начала что-то неправильное, но Гор тогда, разочарованный видом противника, о котором слышал, как о грозном, не думал об этом.

Дальше стало еще чудастее: новых ботинок поблизости не оказалось. Да и откуда им здесь взяться? В этом царстве грязи даже черви не водились, а тут ботинки! И даже у людей не позаимствуешь. Они, вспуганные слухами о йокаях, объявившийся в этих местах, обходили грязевики десятой дорогой - на досаду Гору: ками становились в разы сильнее, когда рядом был человек. Итак, новых ботинок поблизости не оказалось, и поэтому командир йокаев снова тяжело вздохнул, посмотрел со вселенской тоской на Хоори, сказав:

- Придется идти в город.

Гор сразу же встрепенулся и напрягся, ведь люди же. Йокаи собираются напасть? Он схватился за рукоять притороченного слева, в агрессивной позиции, меча, готовый вытащить его в мгновение ока. Но Киану снова смотрел на него меланхолично.

- За ботинками, - пояснил он.

Члены отряда, рассевшиеся неподалеку воронами на ветках, только наблюдали. Хотя, Гору казалось, что они таки над ним посмеиваются, или еще хуже - ставки делают, чем дело кончится. Но такое отношение к себе его нисколько не задевало, даже от этих наглых и крикливых тварей. Он настолько привык, что теперь не ощущал ничего, кроме равнодушия. Хотя, нет, глядя на это недоразумение, которое считалось одним из сильнейших йокаев, он чувствовал разочарование.

- Мы пойдем за ботинками в город, - кивнул Гор, а потом указал пальцем на стайку ворон неподалеку. - А эти пусть тут подождут!

Дворец Хризантем дал приказ уничтожить йокаев, а не жижу охранять. К тому же далеко без своего командира они не уйдут. А ботинки важны, потому что победить врага в такой обуви, в которой он находился сейчас - это позор для воина и двойной позор для ками Сошу.

- Дернешься в сторону кого-то из людей - быстро прихлопну! - оскалился Гор.

На него снова посмотрели с равнодушием, а  ветер донес вороний галдеж. Театр абсурда продолжался.

Сам город запомнился Хоори плохо. Нет, он был в нем не раз за свою жизнь, но что Грязная бухта, что улочки, раскинувшиеся на каменистом берегу, неровные, узкие, какие-то несуразные, все равно оставляли ощущение безликости. Да придешь в соседнюю бухту, миновав горный перевал, увидишь то же. В память впечаталось другое: вечное ощущение опасности, Инстинкт, неумолимо скребущий душу и осуждающий, что Гор привел йокая к людям, и, конечно, командир третьего отряда. Он казался нахохлившейся вороной, когда погружал глубоко в дырявые карманы свои руки, а живность, что жила у него там, ползла под тканью к плечу стремительным шариком. Он казался слабоумным, когда вдруг распрямлял сутулые худые плечи и вертел головой по сторонам, будто вдруг забывал, где находится.

- У меня нет местных денег, - сообщил Киану, всматриваясь куда-то вдаль. В этих словах не было ни сожаления, ни стеснения, ничего. Казалось, будто он просто выудил первую попавшуюся мысль из своей головы и бросил Гору. Разбираться.

Предложение про местные деньги казалось совсем уж нелогичным. Зачем ему, йокаю, человеческие деньги?

- Зачем они? Мы просто придем и возьмем!

Таковы законы. Никто не смеет отказывать ками. Они защищают людей, люди же обязаны давать все, что у них потребуют.

Командир третьего отряда снова ничего не ответил. Гора невероятно раздражала эта его особенность: отвечать через раз.

Трудно объяснить то ощущение, которое владело Хоори во время их похода в город. Он был насторожен, натянут, но подвоха от Киану Кехиро не ждал. Его охватило почти забытое чувство, что противник, несмотря на свой вид несуразный, все же равный, а значит, ему незачем устраивать различные неожиданности, чтобы запутать или преподнести какой-нибудь неожиданный сюрприз. У него своей силы достаточно без каких-то уловок.

Может, Гор себя так тогда успокаивал, когда они с командиром отряда зашли в обувную лавку, а Инстинкт от близости йокая к человеку взвыл. Может, нет. И то, что испытывал Хоори, было той самой уверенностью, внутренним голосом или чутьем, которая редко его подводила в битвах. Кто вспомнит об этом сейчас?

- Нам нужна пара ботинок, - бесцеремонно сообщил Гор. Киану он втащил в лавку едва не за шкирку. - Вот ему. - И предъявил йокая.

Был перед ними сам сапожных дел мастер или его подмастерье - уж больно молодо выглядел, немного растерянно хлопал большими ясными глазами, обратив их на необычных посетителей лавки, - выяснять не стали. Не до этого было. Скорей бы получить обувь, да увести ворону подальше от людей и там прикончить. Но растерянность молодого человека была понятна: не каждый день к тебе заявляется широкоплечий великан (Сошу* - это единственная школа ками, которая могла дать своим представителям не болезненную субтильность, а косую сажень в плече) с длинными, заплетенными в косу ярко-серебряными волосами, облаченный в легкий металлический доспех, и умеющий смотреть так, что от одного его взгляда могла замерзнуть вода; и грязный человек-ворон, казалось, отрешенный от всего мира. Тут было, от чего оторопеть.

- У нас есть несколько подходящих пар... - парнишка ('Молокосос', - подумал на него Гор) запнулся, а потом добавил, но неуверенно: - ками.

- Так неси! Мы долго будем здесь стоять?

Ворона подняла голову, взглянула на Гора, но что означал этот взгляд, Хоори так и не смог понять. А молокосос умчался в подсобку со скоростью кехо.

- Выберешь, что понравится, - великодушно повелел Гор.

А, может, все не было так уж неправильно? Может, Хоори просто устал от вынужденного одиночества? Как ни крути, но ками - существа социальные.

Вскоре на прилавок выставили три пары ботинок. Гор вопросительно приподнял бровь, глядя на своего будущего противника. Тот пожевал губами, снова вздохнул и ссутулился.

- Эти, - наконец, изрек он под пристальными взглядами паренька и Гора, и цапнул ближайшую к себе пару.

- Хорошо.

Гор уже развернулся, чтобы уйти, но йокай остановил его неуловимым движением.

- Подожди.

- Я же тебе сказал! - тут же зарычал Гор, хватаясь за меч. Но ворона с места не сдвинулась, всем своим видом показывая, что, во-первых, ей все равно, где драться - здесь, так здесь; а во-вторых, на человека он нападать не собирается. Как Хоори понял и поверил в последнее, он не понимал сам, но это имело место быть.

- Что еще? - спросил ками. Если быть великодушным, то до конца.

- Мы не заплатили, - ответил йокай и достал из кармана кольцо. Он положил его на прилавок, рядом с оставшимися ботинками. - Возьмите. У нас нет ваших денег, к сожалению.

Парнишка некоторое время гипнотизировал кольцо взглядом, а потом неуверенно произнес:

- Спасибо, ками.

Ворона уже вышла на улицу, а Гор еще стоял в проходе. Услышав это, он обернулся.

- Ты только что поблагодарил йокая, - и со злобной улыбкой на лице вышел на улицу, оставив бедного человека неметь и бледнеть в одиночку.

Киану ждал его на улице, тупо пялясь на ботинки, будто не знал, что  с ними сделать. Гор внезапно ощутил себя в хорошем расположении духа и даже хохотнул издевательски, на что йокай ему ответил спокойно:

- От тебя много проблем. Не люблю проблемы.

Хоори наклонил голову, насмешливо глядя на своего будущего противника.

- Может, примеришь?

- Надо бы, - отозвался тот и принялся стаскивать с себя старую обувь. Прямо посреди улицы. Людей было сейчас в округе мало, поэтому Гор не ощущал особого напряжения. К тому же он, как уже говорилось, доверял противнику.

И тут из-за туч вышло солнце. До этого оно пряталось за облаками, но все же нашло прореху в них и сразу же упало своими лучами на Гора. Ками скривился, чувствуя, как раздражение возвращается к нему.

- Ненавижу солнце, - он сам не знал, отчего это сказал.

Йокай, стоя на одной ноге, совсем по-птичьи надломлено, повернулся к нему.

- Хоори-но микото, Бог, Пригибающий Огонь.

И сказал так, будто понимает, что для ками с таким именем и с принадлежностью к вечно воинствующей школе Сошу, солнечный диск - это вызов. Невозможное. Разве можно подчинить солнце, как это делал Гор с любой Сейкатсу Огня, до которой мог дотянуться? Мечта. И одновременно напоминание о собственном бессилии. Солнце будто смеялось над ним: вот ты Бог, а что ты можешь  сделать?

- Чего тебе? - Гор решил, что йокай к нему так решил обратиться.

- Я оставлю тебя в живых, чтобы ты понял... - Киану неуклюже засунул ногу в новый ботинок и потоптался в нем, не зашнуровывая. Хоори наблюдал за ним со снисходительностью - он даже в ботинки влезть нормально не может, а тут говорит о том, что победит! А йокай продолжил: - У подчинения много граней. Подчинить можно разными способами. Станешь ли ты ближе к своей цели, если завладеешь той, кто этим солнцем сияет в небе?

Когда последние звуки голоса йокая стихли, Гор уже проиграл еще не начавшуюся битву. Только не знал об этом. Он еще не подозревал, что этот йокай расколол его мир. Или, может, склеил. Но только, может.

Аматэрасу-оо-миками, Великая Священная Богиня, Сияющая в Небе - мать всех ками, она была ключом ко всему.

____________

*Любой ками принадлежит к какой-либо школе, которая наделяет их внешность и характер определенными чертами. Всего этих школ пять: Сошу, Ямасиро, Ямато, Мино и Бизен.

***

Гор проиграл, сам не поняв как. Вроде и делал все, как обычно,  а не получилось. А ведь он - опытный ками, из таких передряг выпутывался, что не каждый бог похвастаться может. А тут...

Дрались в грязюке. Это получилось как-то само собой: начали неподалеку, на ровном месте, встали друг против друга, Гор вытащил меч, довольно оскалился и напал. Его кехо было превосходно, его удар меча разил точно в цель - никогда не промахивался. Гор был сильным, опытным воином, который уделял много времени тренировкам, медитациям и анализу прошлых битв. Все так, как учил его наставник меча, Аматэрасу Амацухико Лий, родитель его родителя.

- Не поможет! - Киану даже с места не сдвинулся. Только рукой дернул. А Гор споткнулся и вылетел из кехо на скорости ультразвука, плюхнувшись в серую жижу. Его серебряный облик оказался испачкан вездесущей грязюкой. Но ками на это только ухмыльнулся да тыльной стороной ладони размазал лечебную жижу по лицу. Воняла она, конечно...

- А ты не так жалок, как кажешься, - рассмеялся Гор. Киану не ответил, но вороны, которые находились в его команде, закаркали-засмеялись.

Хоори на это только хмыкнул и сложил пальцы в надлежащую кей. Сейкатсу откликнулась моментально, закручиваясь вдоль блестящего лезвия меча. Лезвия тяжелого и не такого элегантного, как у представителей других школ ками, зато его меч обладал другими достоинствами.

- Огонь, - констатировал Киану.

Гор кинулся вперед. Командир, отскочил, почти поскользнувшись на грязи. Запахло жжеными перьями. Когда дым рассеялся, Хоори увидел тонкую руку с обкусанными ногтями. Она держала в руке догорающее перо, а сам ее обладатель смотрел на него и хмурился.

- Я обещал тебя не убивать, - произнес Киану. Если постараться, то в его голосе можно было бы различить сожаление. - И я сдержу свое обещание.

- Можешь сражаться в полную силу, ворона, - разрешил Гор. Слишком уж этот неряха тут много строит, а силу свою показывать не собирается. Так обычно поступали хвастуны, которым только языком молоть, а на самом деле драться они не умеют.

Подпаленное перо упало в грязь. Если бы всюду не распространялся смердящий дух лечебной грязи, вонь бы от подпаленных перьев стояла бы знатная. Ее Гор ненавидел больше прочих запахов - отчего-то напоминало о его бесславном 'подвиге', когда он выжег лес Сейкатсу.

Киану вздохнул. Хоори видел, как поднялась и опала его грудная клетка - сними с него этот дурацкий грязный плащ, сними одежду, и обнаружится кожа да кости, Гор отчего-то был уверен. И отчего-то был уверен, то вид там будет еще более нелицеприятный, чем когда смотришь на каких-нибудь Ямасиро или Бизенцев - вот уж в ком не понятно, где душа держится. Ками Сошу все же не такие субтильные. А потом ворон поднял голову, глядя на Гора, и расправил и сложил крылья. А из его карманов, рукавов, дырок червями полезли черные блестящие ленты, которые больше напоминали ленты, чем оружие.

Гор дрогнул и отшатнулся. Махнул мечом, пытаясь разрубить противных червей, но меч увяз в этой гадости, как в болотной трясине. Тогда ками призвал больше Огненной Сейкатсу, рассудив, что людей здесь нет, чтобы повредить им этим, но и это не помогло. Казалось, что эти черви пожирали его Сейкатсу, какой бы опасной она ни была, какой бы разящей не казалась. Гора заволокло этой дрянью тоже, он пытался сорвать ее с себя, голыми руками, зло рыча. Он сражался, как раненый зверь, которому терять нечего, отчаянно и страстно, но противные ленты забирали себе все. И вскоре они оплели его с ног до головы, уронили в грязь, протащили по ней, лишая последних сил. Гор слышал смех-карканье ненавистных ворон: их забавляло его положение, но поделать с этим унижением ничего не мог. Лишь катался по грязюке и пытался хоть как-то выбраться. Бесполезно.

Наконец, черная лента схватила его за горло и придушила. Нет, она не кислорода лишала, она лишала главного - драгоценной Сейкатсу, без которой ками умирал или впадал в состояние анабиоза. Звук вороньего карканья отдалялся, будто стая этих проклятых птиц улетала прочь. Гор дернулся еще пару раз, даже ему эти попытки показались жалкими, и затих...

***

17-й день месяца Ямата-но Ороти 491 год Одиннадцатого исхода.

 (настоящее время)

Иё-но футана, страна Тэнка, префектура Ооми;

деревня Комо

Аматэрасу Миваку Алоис, Заклинатель Звуков, не видел своего отпрыска довольно давно. Со времен его изгнания они с Гором пересекались нечасто. Миваку подозревал, что это из-за того, что Рихард опасался, что они с Гором найдут общий язык, и что мятеж продолжится. Но опасения его были напрасны - Алоис и его родитель Лий имели разные характеры. И если Лий по природе своей был Сошу и революционером, то Алоис все же принадлежал к школе Мино, которую больше интересовала объективная реальность, а не участие в каких-то заварушках. Но глядя на Гора, который впитал в себя не только вечную воинственность школы Сошу, но и принципы своего наставника меча, все же наводило на мысль: а так ли Рихард был не прав в своей паранойе? Впрочем, о своей паранойе Рихард позаботился тоже.

Миваку смотрел на то, кем стал его отпрыск, и не узнавал его: не человек, и не ками, нечто другое, отличное от всего виденного. Нет меча, короткие ногти, да и в плечах Гор раздался - хотя куда уж больше. От него веяло мощью, не той, которая окружала опытных ками, а совсем другой. Такой, будто с гнильцой. И весь его отряд был таким же. Специальный отряд Рихарда  - что бы это ни значило. Но, несмотря на все это, Алоис все же видел своего отпрыска совсем не изменившимся: тот же оскал, когда смотрит на солнце, то же неприятие, когда нужно работать сообща. И хотя Гор был командиром своего отряда, которым командовал вполне сносно, с кем-то посторонним работать ему все равно было сложно. Взглянуть лишь на маленького гения, и все становилось кристально ясно.

Алоис вошел в комнату, где на столе лежала девушка. Ее живот был полон йокаев, и этот факт будоражил Инстинкт Миваку-но ками, как и напоминал о беспомощности, которую испытывают боги-защитники перед людьми. По-хорошему, ее бы проткнуть катаной, чтобы не мучилась от боли, но ками убивают человека лишь однажды. Над девушкой стоял тот самый гений, Сарумэ Акито, и пытался ей помочь. Миваку был наслышан о нем достаточно: может подчинять Сейкатсу всех видов, но предпочитает Водное Первоначало; силен до такой степени, что может сражаться наравне с ками; и что недавняя заварушка с небесной собакой и Жертвой, которая едва не пробудилась - тоже его рук дело. В жизни же Акито казался каким-то излишне отстраненным, холодным и целеустремленным. Сбивало с толку только одно - цель, к которой он стремится, неизвестна, и судя по его поведению, не только окружающим, но и ему самому, и поэтому поведение его предсказать невозможно. Оно у него вечно скучное, простое, механическое, будто он машина какая, только было что-то в глубине его глаз, что заставляло его отпрыска, Гора, беситься на него, как на небесное светило. И одного этого Миваку хватало, чтобы насторожиться.

- Будете резать, я пока подержу земляную кей, - сообщил Акито фельдшеру. Он прошелся рукой по выпуклому животу девушки, и под ним что-то заходило ходуном. Миваку даже показалось, что тот горб, прижался всем своим телом к этой руке, и порвал бы преграду, если бы мог, чтобы только коснуться. Любопытно.

- Нееет, я н-не буду... - попытался смыться фельдшер, запуганный недавним действом с Александром. Его навыки явно были далеки от профессиональных, и любой Аши сейчас бы сгодился больше, чем он, но беда в том, что Аши в этой деревне только один. И он будет занят поддержанием кей.

Миваку хотелось бы помочь. Если бы он мог дать нож в руки Акито, а сам поддержать кей - сделал бы, но ками почти не преобразовывают Сейкатсу, пользуются сырой, и это навредит. Он взял бы в руки нож, и сам бы разрезал ее, пока Акито поддерживает кей, но Инстинкт ему бы не позволил и коснуться несчастной. Так что в этом деле Алоис был не помощник, а гению придется справляться самому.

- Будешь! - рыкнул Акито. - Иди и мой руки!

Вышло это грозно, и сразу стало понятно, что Акито еще и прирожденный лидер, командир, который требует беспрекословного подчинения. Алоису нравилось наблюдать за ним: а что если у фельдшера руки не перестанут трястись? Прикажет? И это поможет?

Фельдшер засеменил в соседнюю сторону, где, предположительно, находился рукомойник. Он со страхом посмотрел на Алоиса, сжался, когда пробегал мимо Александра, который так и сидел поломанной куклой у стены, не шевелился и смотрел в одну точку. Даже моргать забывал. В этот момент он казался уродливым, слишком взрослым, чтобы быть чьим-то отпрыском, и никчемным. Алоис хотел бы знать, что нашло на Гора, что он дал этому чучелу свою кровь, но решил, что вопрос этот может и подождать.

- Ты знаешь специальную медицину? - спросил Алоис у гения, когда фельдшер покинул комнату. За соседней стеной заурчала вода, и Александр дернулся, чувствуя ее, и скривился. Выглядел он натуральным идиотом, им и являлся. Как Академия будет такое обучать, Миваку понятия не имел.

- Мне преподавали основы в Академии. Этого достаточно, - дернул Акито плечом, а потом посмотрел на девушку. Выглядела она неважно: ее кожа покрылась испариной, губы кривились от боли, даже несмотря на то, что ее усыпили. - Как вы могли оставить здесь Жертву, да еще без присмотра? Потрясающая безответственность.

И еще Алоис был наслышан, что Акито не прощает ни одного промаха ками. Считает, что они слишком безответственно себя ведут, не думают о последствиях. Видно было, что просто придирался, но откуда это в нем возникло?

- А как ты мог потащить человека под купол к небесной собаке? Приманка? - спросил Алоис. Он знал, что там случилось по-настоящему, потому что школа Мино знает все и в деталях, но это не значило, что школа Мино не способна к провокациям и экспериментам.

- Моя сестра - не приманка. Я бы не взял ее с собой, если бы не был уверен, что смогу защитить ее, - безапелляционно ответил он, вскинув подбородок. И глаза блеснули так ярко, что Алоису показалось, что в них сверкнула Сейкатсу. Только у людей такого не бывает.

- Но защищали ее другие, - сказал Алоис жестко потому, что люди не должны подвергаться опасности.  Мир и без того - достаточно опасное место. Глаза Акито сощурились, а губы он сжал в тонкую линию. Правду говорили, что единственная слабость гения - это его сестра, и Рихард будет не собой, если однажды не использует ее. Вопрос только в том, что именно хочет Рихард от гения? И не посчитает ли в один день он его угрозой себе, как это было с Лием и Янкой?

- Я уже осознал, что совершил ошибку, - отозвался гений. Попытался он это сделать равнодушно, но от Алоиса не укрылось недовольство в голосе. В другой раз Миваку, может, и подразнил бы гения, больше для развлечения, чем для пользы, но сейчас не то время и не то место. Эта деревня таила в себе достаточно сложных загадок, чтобы занять ками, на Сарумэ Акито просто не хотелось тратиться.

Фельдшер вернулся. В его руках было полотенце, не совсем чистое, и его вид заставил Акито скривиться. Он посмотрел на девушку, которая была бледна, как хорошо выбеленная простыня, и на лбу которой собрались капельки пота. Бедняжке не повезло, но чем она думала, когда делала то, что делала? Впрочем, это было глупое заражение, и будет такое же глупое избавление, если она выживет.

- Где вы храните инструменты? - спросил Акито.

- Инструменты? - не понял фельдшер. Нахмурился так глупо, как будто первый раз слово это слышит, и медицина таким не занимается - ересь все это. Настоящая медицина - это настойки на спирту, вино и рисовая водка. Эти вещи от всего помогают. А если не помогают, так деревенские медики всегда могут вызвать настоящих докторов через спутник.

А потом еще говорили, что люди в Тэнка-куни плохо живут.

- Они самые, - сказал Акито нетерпеливо. Похоже, все его запасы толерантности начали истощаться, а гений глупых не любил. Только вот что сделает Акито, если его терпение кончится? Алоис бы с удовольствием посмотрел.

- Их нет, - сообщил фельдшер просто.

- Как это нет? В каждой больнице должны быть инструменты! - лицо у Акито потемнело, напряглись скулы, а в глазах отразилось такое непонимание, которое бывает только, когда сознание пытается примириться с двумя взаимоисключающими понятиями, и никак не может.

- Вот такая у нас больница, ками, - пожал плечами фельдшер. - Плохая больница. Мы хотели, чтобы построили лучше, даже петиции через спутник отправляли: 'Господин Император, наша больница так плоха, что даже инструментов нет' - так и написали и спутником отправили, но нам ничего не ответили.

- Я не ками, - процедил Акито сквозь зубы.

Фельдшер, который сел на любимого конька и уже думал, что вот сейчас оправдает и себя, и все происходящее - ведь лучше всего обвинять власть, а не собственную глупость, осекся. Посмотрел на Акито с недоумением.

- А кто же вы тогда? - спросил он.

- Ты форму Аши не видишь, что ли? - тут же огрызнулся Акито. Его глаза потемнели от ярости. Красивые у него были глаза, цвет даже для ками редкий, а они каких только цветов глаз не имеют. Миваку много раз видел море перед штормом, и вот сейчас цвет был такой. Такой глубокий синий, зловещий.

- Простите, не признал, Аши, - тут же поклонился фельдшер. - Так что делать будем? У меня есть прекрасная рябиновая настойка, можем выпить ее, а девка подождет.

Алоис невольно напрягся, когда глаза Акито сузились. Сузились опасно, будто их владелец затевал убийство. Убить человека ками, конечно, позволить не мог, но этот фельдшер, глупый и напыщенный, должен получить по заслугам. Поэтому если Акито решит его наказать каким-нибудь другим способом, Миваку против не будет. Да еще и мешать не позволит, если вдруг в Александре снова проснется Жертва, и он помчится на выручку человека.

Но Акито не бросился на фельдшера, надо отдать ему должное, он и не согласился на вопиющее его предложение.

- Здесь умирает человек, а ты предлагаешь мне выпить с тобой? - прорычал Акито, он был так зол, что на его лице играли желваки. Фельдшер понял, что сказал что-то не то, совсем не то, и поднял руки вверх, капитулируя. Он принялся ими помахивать, из стороны в сторону, и говорить таким извиняющимся тоном, какой используют только льстецы и подлизы и какой никогда не бывает искренним.

- Вы меня не так поняли, господин. Я не это имел в виду. Все не так. Может, вы хотите расслабиться перед операцией? Она ведь сложная, и это нужно! Я не думал ничего плохого, и отвлекать не хотел. Конечно, девушка важна. Бедняжка, столько страдала, и так теперь страдает...

Акито застыл статуей и смотрел на фельдшера с яростью в глубине его глаз. Алоису на услышанные слова хотелось усмехнуться. Он так давно жил и знал этот тип людей. Они не вызывали ничего, кроме отвращения. В них не было ни чести, ни ума, ни заботы о других. Такие люди были будто бы прокляты желанием устроиться получше, найти место потеплее, осваивали лесть и умели втираться в доверие, но всегда всаживали нож в спину, когда видели лучшую альтернативу. Когда Алоис смотрел на таких людей, ему хотелось избавить Поднебесный от них, и в такие моменты жесткой когтистой лапой Инстинкт сжимал ему нутро. Ками звали это чувством противоречия, когда испытывали жгучее желание что-то изменить среди людей, но им не позволял Инстинкт. Если подумать, то в Инстинкт упиралось почти все.

Но Акито, как и остальные Аши, Инстинкта не имел, поэтому мог действовать более свободно в данных ситуациях, чем тот же Алоис.

- Неси инструменты, - приказал Акито фельдшеру.

- Но их нет, господин, - развел руками тот. И даже изобразил сожаление, насквозь фальшивое, но кому надо, тот обманется. Акито не обманулся, но не потому, что видел эту фальшь, а потому, что был упрям и не мог смириться со словом 'нет'. Все и всегда подчинялось ему, его решениям, его воле. Он был неумолим, как солнце, которому невозможно было запретить светить. Может, потому Гор так раздражался с ним?

- Так найди. Даю тебе полчаса. Иначе, клянусь Великой Богиней, я сдам тебя Кумэ.

Акито не шутил, и это слышалось в его голосе. Акито вообще был не способен к шуткам, и эта его убийственная серьезность порой в дрожь бросала - это Алоис тоже мог сказать точно. Этот гений был настолько властным, что из него бы вышел хороший Император: не поддается давлению, тверд в своих убеждениях и талантлив во всем. Это была интересная мысль. Возможно, Рихард не прочь своего ручного гения посадить на трон Тэнка-куни. Ведь Алоис знал, что после Второй Войны Рихард недолюбливает знать.

От слов Акито фельдшер побледнел и спешно закивал.

- Все будет сделано, господин. Не надо Кумэ, я ничего не совершал, - и засуетился. Странное дело, стоило только припугнуть, поднажать, так безжалостно и бесцеремонно, как мог сделать только потомственный аристократ, привыкший повелевать, и гений, который знал, что может подчинить весь мир, если ему захочется, так сразу и инструменты нашлись, и даже готовность помочь появилась. Ведь знал, выродок, что в Кумэ с ним церемониться не будут. Судьи Тэнка-куни не особо разбираются с теми, кого передали Аши или ками. И спрашивают наказание гораздо строже, чем если бы их привели Отомо - клан стражей порядка.

- Твоя невиновность сомнительна, - сказал Акито и развязал пояс своего ги. Под ним его грудь была перемотана бинтами. Оказывается, гений еще не совсем зажил после происшествия с небесной собакой. Не сказать, что раны эти были серьезными, но заботы еще требовали. А на предплечье красовалась печать Хатимана: черные запятые были клеймом на его коже и говорили о том, что Акито не может использовать Сейкатсу. Тогда как же он собрался создать кей, чтобы прооперировать девушку?

- Ты запечатан, - сказал Алоис. Акито обернулся и посмотрел на него. - Даже гений не способен преодолеть печать. Как ты собираешься создать кей?

Акито прикрыл глаза, чтобы скрыть раздражение. Если бы Алоис знал гения чуть лучше, он бы понял, что Сарумэ сдерживает себя, потому что Хатиман сказал, что ему стоит поучиться доверию и подчинению к ками. Вот он и старается, потому что приказам командования подчиняется, и Рихарда уважает.

- Вы забыли о том, что ками и Аши используют Сейкатсу разными способами, - отозвался Акито ровно. - И что Аши способны к преобразованию в кей не только Сейкатсу из Великого Потока.

Алоис внезапно понял, о чем говорит Акито. Он собирался использовать свою жизненную энергию для этого. Данная процедура отнимет у него годы жизни, быстрее состарит его, но это - цена, которую платили все Аши. Аши всегда раньше стареют обычных людей, потому что пользуются не только Сейкатсу из Великого Потока, но и своей собственной жизненной энергией.

В Академии Аши учат пользоваться все же Сейкатсу, использование своей жизненной энергии - запрещено. Сейто объясняют почему, и внушают пользоваться ей только в самых крайних случаях. Похоже, Акито посчитал это крайним случаем.

- Это благородно с твоей стороны, - кивнул Алоис, почувствовав уважение. Вне сомнений: Акито понимал, какую жертву собирался принести, и не жалел своей жизни на это. И как жалок теперь казался рядом с ним фельдшер: мелочный, глупый человек; и сразу вставал вопрос, краеугольный камень всего мироустройства, вопрос, который решил задать Алоис вслух: - Но стоит ли эта девушка таких жертв?

Стоят ли глупые люди, которые жаждут власти и наживы, их жертв? Инстинкт ками всегда скажет 'да', но просто потому, что его невозможно преодолеть. Инстинкт говорит защищать людей: любой ценой, несмотря ни на что, какими бы они ни были. Защищать, даже если это не люди, а звери в человеческом обличии. Но у Аши есть выбор. У Акито есть выбор: дать умереть девице, которая сама выбрала такую судьбу, сама захотела вечной молодости, или же отдать часть своей жизни за ее глупость. И Акито действовал, как истинный ками, только без Инстинкта, не колебался и жертвовал собой.

- Великая богиня завещала нам заботиться о людях, - ответил Акито. И сейчас в его голосе не было того механического, того бездушного, что делало похожим его на машину, когда он говорил или что-то делал. Сейчас его голос был наполнен настоящей страстью, на которую не каждый обладающий Инстинктом ками способен.

- Но какой в этом прок? - все же убежденность Акито была настолько незыблемой, что Алоис считал за вызов ее пошатнуть. - Она умрет, отправится в Еминокуни, и возродится снова. Она просто начнет все сначала, а ты состаришься раньше времени. Думаешь, Аши нужны старики? Даже если они так гениальны, как ты.

Краеугольный камень всего мироустройства. Зачем все это делать, если ничего не изменится? Если все будет снова и снова повторяться, каждый Исход, каждое кольцо, каждое столетие, каждый день. Зачем бороться, если все остается неизменным? Даже борьба остается неизменной.

Подобный вопрос является центральным для школы Мино, и мучает их с тех пор, как появились ками. Не то чтобы Алоис ждал какого-то принципиально нового ответа на него, просто интересовался, что ответит на это гений.

- Это неважно, - ответил Акито. - Прок - это неважно. Главное, что она будет жить.

В том-то все и дело, что смысла спасать людей не было. Был смысл спасать йокаев или ханье, души, которые по замыслу их создателя Сусаноо смертны. Но в Акито не было сомнений, он выбирал жизнь, не колеблясь. Может, было в этом что-то правильное. И возможно, имело больше смысла, чем казалось на первый взгляд.

По лицу Алоиса скользнула тень улыбки, когда он кивнул Акито, показывая, что точку его зрения принял. На это Акито лишь скривил губы.

- Если мы закончили с этим глупым разговором, я хотел бы начать.

- Конечно, - согласился Алоис и отошел дальше. Это всегда неприятно, когда причиняют вред человеку. К счастью, он чувствовал, что девушку убивать не собираются, поэтому Инстинкт молчал. Но подобное приходит только с опытом, а вот молодые и горячие ками не всегда это понимают, и бросаются вперед, если почувствуют опасность. Поэтому имело смысл проследить за Жертвой, которая находилась в одном с ними помещении.

Александр выпрямил спину и приподнял голову от любопытства, когда впервые полыхнуло земляной кей. Он расширившимися глазами следил за Акито, который кривил лицо и сжимал челюсти, когда читал сутру. Пахло озоном, человеческой кровью и жженой плотью. Последнее случилось из-за печати, которой не понравилось использование кей. Она раскалилась красным и шипела тихо. Наверное, боль при этом причиняла адскую.

Волосы Акито вмиг выцвели до какого-то необычного сине-голубого. Это могло бы сойти за седину, но слишком насыщенным был для нее цвет. А его лицо раскрасило мелкими морщинками лишь на мгновение, будто демонстрируя миру, каким Акито будет в старости. И сразу же разгладилось, стало снова молодым, будто ничего не произошло. А синева  в волосах задержалась.

Фельдшер взялся за скальпель и поднес дрожащую руку к животу девушки. Она вздрогнула и коротко всхлипнула, когда холодный металл коснулся ее, а Акито положил ей на лоб руку, и она сразу же расслабилась, как марионетка, нитки которой отпустили. На этом моменте Алоис отвернулся. И хотя до его слуха доносилось многое, он старался все свое внимание сосредоточить на Александре. Его лицо исказилось, стало некрасивым, почти уродливым в своем юродстве. Он почти пускал слюни и смотрел большими глазами на действо, что разворачивалось неподалеку. И хотя Алоис не смотрел туда, он видел отражение всего происходящего в его глазах. Он видел, как из разрезанного живота Акито вытащил уродливую, зубастую тварь, почувствовал, как пахнуло ей, будоража Инстинкт, и Алоис сразу же положил руку на плечо Александру, придавливая его к полу, не давая встать. Ведь он едва не подорвался, и не побежал 'спасать'. Ох, и дел он мог натворить, а Гора, чтобы успокаивать его снова, здесь не было. А Алоис - ему не родитель, могли бы быть проблемы.

И все равно, занятый Александром, Алоис видел, что происходило за его спиной. Он чувствовал каждой своей клеточкой, а Сейкатсу, которая бурлила в его крови неизменно, показывала ему, происходящее. Так 'видеть' могли почти все ками, но по большей части было это больше проклятием, чем благословением, потому что 'видели' они лишь людей, которые находились рядом с йокаями. И по большей части зрелища эти были совсем не приятными, лучше бы их и не видеть. И вот сейчас происходила та же вещь: Алоис не мог ни отвернуться, ни зажмуриться - все бесполезно. Он мог лишь выпустить когти в плечо Александра, чтобы самому продержаться и его протрезвить, в случае чего. Алоис 'видел' уродливого йокая, уже жизнеспособного. Он потянулся к Акито, так доверчиво, будто тот был его родителем, и Акито потянулся в ответ, коснулся уродливой головы, накрыл ее ладонью, вытаскивая йокая. И уже в стороне хладнокровно сжал ладонь. Его лицо при этом не изменилось, он даже не поморщился. А тварь пикнула и замолкла навсегда. И в этот же момент волосы Акито снова начали темнеть, возвращаться к своему обычному цвету.

Александр тихо всхлипнул от боли, и Алоис убрал когти.

- Все в порядке, - сказал он, чувствуя, что после всего у него пересохло в глотке. Оказалось, что Алоис был просто не готов увидеть такого Акито: синеволосого и настолько неумолимо-холодного. Такая холодность редко была присуща людям. И сразу становилось понятно, что за имя души носил бы этот ками, если бы решил переродиться.

Это имя объясняло все. И то, почему он ведет себя так; и то, почему Рихард держит Акито при себе. Даже его привязанность к 'сестре' объясняла. Ведь говорили, что она - это ками, чье имя Амэ-но-удзумэ-но микото, Небесная Богиня Отважная. Единственная, кто смогла что-то изменить.

***

17-й день месяца Ямата-но Ороти 491 год Одиннадцатого исхода.

Иё-но футана, страна Тэнка, префектура Ооми;

Разлом

Насколько была велика ненависть Гора к Киану Кехиро, командиру Третьего Отряда Огненного Принца Тенгу Гоэна? Могла ли она вскипеть в мощной грудной клетке, как та же вода в разломе, и вырваться наружу, затмив все на свете? Да, могла бы, но только в том случае, если бы Сусаноо Хоори Гор искал бы мести все эти годы. Если бы тот проигрыш девяносто три года назад лишил его покоя, и Гор бы, как одержимый, искал этого йокая, чтобы посчитаться. И если бы выжил после всего этого, потому что жаждущие мести не жили долго, возможно, сейчас бы потерял контроль.

Гора до точек перед глазами бесила эта ворона. Хотелось приблизиться и сжать тонкую, на вид хрупкую шею, стиснуть на ней пальцы, что есть мочи, приправив той толикой Сейкатсу, что осталась в нем после усмирения мятежного отпрыска, но его не назначили бы командиром специального отряда, если бы он так просто терял голову и поддавался своим страстям. Сейчас Гор лишь скрестил руки на груди и смотрел на своего давнего противника.

- Что вы здесь делаете? - спросил он после первого обмена 'любезностями'. Киану наклонил голову вбок, как будто это было его ответом на вопрос, и растянул обветренные на вид губы.

- Расскажешь мне, что здесь территория ками? - усмехнулся он. До чего же он был лохматый! Нечесаный, грязный. Гор, глядя на него, скривился. Его посетило желание вымыть этого тенгу, привести в порядок, потому что нельзя быть таким неряшливым и командиром одновременно. Помнится, что в прошлый раз, перед проигрышем, Гора посещали те же чувства.

- Зачем мне говорить тебе что-то, если ты и так все знаешь?

Инга посмотрела вначале на своего командира, а после перевела взгляд на йокая. Губы ее дрогнули в намеке на брезгливость - ками всегда были очень чистоплотны, и быть настолько грязным казалось возмутительным. К тому же воняло от него... не просто противно - йокаем, самым ненавистным запахом из всех для любого ками, но еще и немытым телом. Сочетание поистине тошнотворное.

- Вы знакомы? - спросила она осторожно. В ее вмешательстве сейчас не было ничего особенного. Она лишь обращала свое внимание на себя, чтобы получить приказ, как действовать. Гор пока языком своего тела показывал, чтобы в драку не вступали.

Один раз он уже недооценил эту ворону. Во второй раз подобной ошибки не повторит. Даже с силой, что даровал им Рихард, Гор не был уверен, что они смогут победить в условиях аномалии. Возможность черпать Сейкатсу из Великого Потока всегда была важна для ками.

- Встречались, - неохотно оскалился Гор. - И обстоятельства тогда были не менее интересными, чем сейчас.  

- Понятно, - кивнула Инга. Они работали вместе больше пятидесяти лет, начали еще до того, как над ними похлопотал Рихард, и давно научились понимать друг друга без слов. Инга была исполнительной и идеально подходила Гору. И сейчас поняла все, что от нее требовалось - отошла в сторону. Только Киану понял все не так.

- Я не хочу с тобой драться, - сказал тенгу, глядя на Гора со склоненной головой на бок и черными птичьими глазами. Он, наверное, если бы захотел притвориться человеком, не смог. - Мы пришли посмотреть на разлом. Люди в безопасности.

- Как будто они меня волнуют, - хмыкнул Гор и увидел, как в удивлении приподнялись брови тенгу. Он даже голову выпрямил от неожиданности, ведь для ками подобные заявления несвойственны. - И что же ты хочешь здесь увидеть?

- Кто знает... - протянула ворона.

То, что Гоэн прислал своих любимцев сюда, заставляло задуматься. Гор был в кабинете ректора Академии, когда тот общался с Принцем Тенгу, но от этого оказалось мало пользы. Очень быстро цивилизованный разговор скатился к взаимным упрекам, и ни один из них не говорил про сам разлом, а пытался выведать, что о нем знал другой. А так как обе стороны отмалчивались, можно предположить, что знали о нем не так уж и много. Или совсем ничего. Наверное, эта взаимная заинтересованность и привела к тому, что Рихард отправил к разлому свой отряд, а Гоэн - свой.

- Здесь смотреть не на что, - сказал Гор. - Дырка в земле, наполненная водой и рыбой. Немного остаточной Сейкатсу. Все.

Тенгу смотрел на него, не моргая. Гор вздохнул и снова напомнил себе, что внешность обманчива, но ничего не мог с собой поделать - эта ворона деморализовывала его одним своим видом. Мало было у Хоори-но микото слабостей, и жгучее желание поработать над этой вороной мочалкой, похоже, было одной из них.

- И я должен поверить тебе на слово? - вяло поинтересовался тенгу.

- Почему нет, - пожал плечами Гор. Он сказал чистую правду, описав разлом, как видел его сам. И вряд ли эти вороны увидят что-то другое - органы чувств здесь у всех примерно одинаковые, и нужных специалистов не наблюдается. - Хочешь - взгляни. Только в воду не свались, своей грязью все образцы попортишь.

Тенгу подозрительно прищурился.

- Твоя щедрость поразительна, - сказал он, и направился к разлому. Инга бросила на Гора неуверенный взгляд, она не понимала, зачем показывать разлом кому-то еще, но Гор доверял своему чутью. А чутье говорило, что ничего особенного Киану не увидит, и поэтому драться незачем. 

Если чему Гора и научила прошлая драка с этой вороной, так это умению объективно оценивать ситуацию. Которое не раз выручало не только его и его отряд, но и помогало избежать лишних жертв.

Гор молча развернулся и зашагал за йокаем. Третий отряд, увидев, что у их командира появился преследователь, двинулся было за ними, но Киану только плечом дернул, и они замерли, где стояли. Просто поразительно, насколько их отряды были похожи, но Гор бы ни за что не признался себе, что сравнивал их. Его отряд - это элита ками, а эти тенгу - лишь надоедливые вороны, наглые и невоспитанные. Где им знать о чести?

Киану подошел к разлому и остановился, посмотрел на бурлящую воду и на рыбу, перевернутую кверху брюхом, на цепочку следов, что вели прочь от разлома, и нахмурился. Гор остановился рядом, скрестив руки на груди, и наблюдал за невыразительным лицом йокая. Прочесть по нему что-то у него не получалось совсем. Понимал ли он, что здесь происходит - кто знает? Но сдавалось Гору, что знал Киану не больше, чем он сам.

Если подумать, он не помнил, чтобы в мире появлялось что-то подобное. Конечно, со знаниями, может, у него были проблемы - его школа не располагала к тому, но Алоис, его родитель, яркий представитель школы Мино, тех, кто чтит и хранит историю, тоже понятия не имел, что это такое. Если бы хоть раз это упоминалось в каких-то хрониках, он бы сразу сказал, его ум подточен на то.  

- Ты не солгал, - сказал Киану и, развернувшись, зашагал прочь. Похоже, интерес к разлому он потерял вовсе. И был ли у него этот интерес вообще? Гор в ответ усмехнулся, но все равно ощутил разочарование - йокаи тоже понятия не имели, что это такое. Он еще раз взглянул на бурлящую воду, а потом направился за Киану. Они шли почти плечом к плечу, будто никогда и не являлись врагами.

Но вдруг оба их отряда, оставленные в стороне, дрогнули и принялись группироваться. И кто-то - Гор понятия не имел, кто это был, ками или йокай, крикнул громко и предупреждающе:

- СЗАДИ!

Гор выхватил меч прежде, чем успел увидеть, что там происходило позади него, и махнул им, не думая - его тело сработало быстрее разума. Лезвие только коснулось твердой шкуры огромного чудища, заискрило всполохами Сейкатсу и обычными искрами, которые бывают, когда металл трется о металл. Это прикосновение не причинило никакого вреда твари, даже не поцарапало шкуру. После этого Гор сразу перешел в кехо, уходя с зоны поражения, двигаясь в сторону своего отряда. Краем глаза он увидел, как замерцала телепортация Киану, и он вынырнул у своего отряда тоже.

А тварь оказалась огромной, трехголовой и чешуйчатой. С длинным хвостом, который до сих пор сидел в разломе, что позволяло определить, что тварь появилась как раз оттуда. Она извивалась, открывала зубастые пасти и чадила каким-то странным дымом, пахнущим серой.

- Что за убожество? - сплюнул себе под ноги Гор. Он знал, что это существо не было йокаем. Во-первых, оно им не пахло; а во-вторых, рядом с ними сидел целый выводок высших йокаев, которые были способны укрощать тварей и пострашнее, и что-то не заметно, чтобы этот монстр горел желанием их слушаться.

- Он вылез из разлома за считанные секунды, - ответила Инга, ее глаза позеленели сильнее обычного - готовилась к бою.

- Мне сразу не понравился этот разлом, - сообщил Гор, понимая, что тварюгу, в любом случае, им нужно завалить. Оставлять ее в живых - подвергать людей опасности, даже если это был не йокай. - Приготовиться к бою! Разрешаю активацию татуировок!

- Есть, командир! - единодушно кивнул весь его отряд и принялся снова перестраиваться для атаки. Тварь вытащила из разлома хвост и ударила им по земле. Гору показалось, что дрожь пошла такая, что даже близлежащие скалы, в которых уютно устроилась деревня Комо, задрожали.

Гор скривился, пережидая, пока этот гул пройдет, и зорко следя за тем, чтобы эта тварь не начала движение. Несмотря на поднявшуюся пыль, водные брызги из разлома и неустойчивую почву под ногами, видел он чудовище хорошо. Оно пока стояло на месте.

- Эй, ворона! Или дуйте отсюда со своим отрядом, или помогайте! Нечего стоять и смотреть! - закричал Гор.

Киану на своей стороне закатил глаза.

- Если ты только что так попросил помощи, то сделал ты это нелепо.

Уж кто бы говорил о нелепости, - подумалось Гору, но он не стал зацикливаться на этой мысли - не до этого сейчас.

- Это не просьба о помощи. Я просто хочу быть уверен, что вы мешаться под ногами не будете.

Ответа не последовало, потому что одна из голов повернулась к йокаям и выпустила прямиком в них струю огня. Да не обычного, оранжевого, а сильного, синего пламени, которое может испепелить в мгновение ока. Йокаи с карканьем брызнули в стороны, галдя, как потревоженная стая галок. А другая голова как раз повернулась к отряду Гора и пальнула в них тем же самым, но ками были готовы, поэтому рассыпались в стороны слаженно.

Три головы, которые могут действовать отдельно друг от друга. Плохо.

Ками перешли в кехо, стали похожими на цветные вспышки, двигаясь к спине чудища, окружая его, и ударили все одновременно. Снова заискрила Сейкатсу, когда острые мечи коснулись шкуры, и снова никаких результатов это не принесло. Тварь была огромна настолько, что их удары мечами - это как уколы иголки. Да и на Сейкатсу реакции не было никакой.

- Ищите слабые места! - выкрикнул приказ Гор.

Чудовище встрепенулось, вывернулось всем телом, снова произошла какая-то вспышка - это уже йокаи атаковали, но результат был все тот же. Гору казалось, что они больше злят тварь, чем ее побеждают. А еще один взмах хвоста принес к Хоори-но микото не просто очередной сеанс дрожи земли, но и командира третьего отряда, который ядром прилетел, сложив крылья. Он отчаянно пытался погасить скорость, которая набралась от того, что его отшвырнули могучим хвостом. Киану просвистел мимо Гора и упал на сухую желтую почву. Некоторое время он не шевелился.

- Что-то не такой ты крутой, каким старался показаться... - пробормотал Гор, глядя на побитую ворону. Ворона дышала и даже была в сознании. А не шевелился потому, что восстанавливался так - Гор хорошо знал этих тварей.

Гор поднял руку, привлекая внимание своего отряда. К нему сразу же подскочила Инга.

- Самая уязвимая часть - это его пасть. Можно попробовать ударить туда, но пока оно извергает огонь - это невозможно, - сказала она, и Гор кивнул.

Плохой расклад. Они не могут добраться до жизненно важных органов из-за толстой шкуры, а значит, придется нападать в лоб. Только положение усугубляет то, что они не могут заняться тремя головами сразу. И пока они будут бить одну - две другие прикроют.

- Попробуем ударить, сразу после того, как оно рыгнет, - произнес Гор.

Он знал, что его силы на исходе. Гор слишком много потратил на своего непутевого отпрыска и сейчас хоть и экономил - этого все равно было недостаточно. Татуировку он, конечно, активировать может, но сил хватит, чтобы продержаться ненадолго. Но выбора тут нет никакого, потому что погибать здесь или отступать он был не намерен.

- Мы отвлечем остальные две головы.

Гор чуть повернул голову и увидел Киану. Он снял свой противный грязный плащ и выпустил крылья. Выглядел он пыльно и помято, а черные крылья, которые при должном уходе могли бы смотреться впечатляюще, сейчас казались основательно потрепанными. В нечесаной шевелюре застряли части каких-то сухих растений. На лице была длинная тонкая царапина, которая сочилась вонючей йокайей кровью.

- Есть еще хвост, - вмешалась Инга, задумчиво глядя на этот беснующийся отросток.

- Сможешь его зафиксировать лианами? - спросил Гор. Инга покосилась на Киану - все-таки он был их противником, и выдавать тайны не хотел никто. Только ситуация сейчас требовала других, отчаянных мер.

- При активации только, - отозвалась Инга.

- В любом случае, придется их использовать, - Гор посмотрел на тенгу, и тенгу вел себя так, будто полностью в курсе, о чем они разговаривали. Знал ли он о том, что за оружие сотворил Рихард в своих застенках около сорока лет назад? Очень сомнительно. - Так вы поможете?

Киану в ответ пожал плечами.

- Меня эта тварь раздражает больше, чем ты в свое время.

Гор довольно осклабился. Во всяком случае, эта ворона всегда с ним честна. Гор ценил честность.

- Твои ребята отвлекают правую голову, мои - среднюю, хвостом займется твоя девушка с лианами и моя Ирена. А мы с тобой пока уничтожим левую голову, - предложил Киану и уставился на Гора черно-маслянистыми глазами. Было видно, что он ожидает возражений или каких-нибудь слов 'командир здесь я', но эта ворона просто плохо знала Сусаноо Хоори Гора, Бога, Пригибающего Огонь.

- Звучит разумно, - согласился Гор. Если план хорош, то зачем от него отказываться?

Еще Лий говорил, что когда ками дерутся, в их бое мало чести. Первое и главное, чем будет руководствоваться любой из них: эффективность. Не имеет значения гордость или статус, не имеют значения личные амбиции и эмоции. Есть только одно: как лучше сберечь людей. И сейчас Гор руководствовался именно этим.

По-любому, это был беспрецедентный случай. За всю историю Поднебесного не происходило ни разу, чтобы ками и йокаи сражались вместе, бок о бок, а не против друг друга.  И момент сейчас был поистине исторический. Наверное, позже об этом узнает весь мир. Позже об этом напишут Мино и может даже воспоют Сарумэ. Но сейчас Сусаноо Хоори Гора важность момента не интересовала вовсе. Его и не интересовало, отчего ками и йокаи сражаются вместе, и что за тварь перед ними - она уже показала, что собирается не щадить никого: ни людей, ни йокаев, если покинет пределы этой зоны, и поэтому выпускать ее было нельзя. Не выпускать - вот что сейчас волновало Гора, а не эпичность самой битвы.

Гор на миг прикрыл глаза, находя внутри себя тот слабо мерцающий огонек, если растревожить который, произойдет активация. Бог, Пригибающий Огонь выпутался из верхней части своего косоде, и оно повисло у него на поясе. Мощный для ками торс обнажился, являя бледную кожу, которую будто никогда не касалось солнце. Гор был почти готов активировать ту силу, что даровал ему Рихард.

- Я надеюсь со времени нашей последней встречи, ты стал сильнее, - тенгу запахнулся в свои крылья и бесстрастно наблюдал за тем, как ками и тенгу мешались в одну кучу. Они так долго воевали друг с другом, что теперь действовать слаженно оказалось для них чем-то естественным.

- Да уж, не прохлаждался все это время, - отозвался Гор. - Я надеюсь, ты можешь что-нибудь посильнее, чем выкачку Сейкатсу - как ты это сделал со мной в прошлый раз.

- Я умею атаковать.

- Смотри опять под хвост не попади. Или тебе понравилось пахать носом землю?

Киану только дернул плечом, как будто у него зачесалась спина, а руки были слишком заняты, чтобы почесать.

- Они построились. Показывай, насколько сильнее ты стал.

Гор оскалился не хуже йокая, и закричал:

- Татуировки к активации! - и сразу же нашел тот самый огонек, который запускал реакцию в его теле. Он дернул за него, что есть мочи, и почувствовал, как заслонка, которая делала его обычным ками, падает, открывая возможности гораздо большие.

Гор рыкнул, низко и утробно, как это делают звери или йокаи, но никак уж не ками, когда из него вырвался столп света. Такие же столпы почти сразу же выстрелили в небо и от остальных членов отряда, показывая, что активация началась. Причудливая вязь татуировок, которые серебром оплетали торс Хоори-но микото, засветилась. Сила Сейкатсу наполнила его тело, и он как будто бы стал выше и крепче, весь его вид буквально излучал мощь, а серебристые глаза теперь загорелись зеленью - как портал спутника, один в один. Киану в ответ лишь вздохнул - вид совсем не впечатлил, только пообещал лишних проблем в будущем.

- Какая досада, - пробурчал тот, не меняя по-птичьи надломленной позы. Свою силу он высвобождать пока не собирался. - Рихард такой затейник... Поменял шило на мыло. Был у ками ограничитель в виде меча, а теперь - татуировки...

- Я высвободил свою сущность и стал в разы сильнее! - оскалился Гор. Даже его зубы стали острее.

- Нет. Видел я настоящих сверх-ками. И они по силе равны Жертве, а это... это так, - Киану махнул рукой, всем своим видом показывая, что из кокона собственных черных крыльев выпутываться не собирается. - Ну хоть что-то, ладно.

Киану махнул когтистой рукой и расправил крылья.

- Выступаем! - разнесся точно гром голос Гора.

И они атаковали.

***

17-й день месяца Ямата-но Ороти 491 год Одиннадцатого исхода.

Иё-но футана, страна Тэнка, префектура Ооми;

деревня Комо

Акито брезгливо бросил зародыш йокая в корзину для мусора и потянулся за полотенцем, чтобы вытереть руки. Он знал, что ками чувствительны к запаху йокаев, а люди почти его не ощущают, но сейчас смердело так, что тошнота подступала к горлу. Или виной то была кей, которую понадобилось скастовать, чтобы провести эту операцию - Акито не знал. И думать об этом не хотел. Сейчас было много других вещей, которые заботили больше.

- И что теперь делать? - спросил фельдшер, глядя на живот девушки. Он по-прежнему был раскрытым, разрезанным, а вокруг него мерцало слабое желтое сияние земельной кей. - Я зашивать не умею, господин. Даже и не просите меня. Этим медики занимаются, а не фельдшеры. Фельдшеры могут только направить к доктору в столице да дать пару простых советов...

Акито тяжело посмотрел на него.

- Заткнись, - сказал он спокойно, тряхнул головой, чувствуя, что после всего усталость поселилась в плечах. Он ненавидел этого фельдшера, почти так же сильно, как ненавидел ками, ему хотелось сомкнуть пальцы на его горле: глупом, дрожащем, заплывшем жирком, но Акито сдерживался, мысленно напоминая себе о том, зачем он здесь и почему ректор отправил его на это задание.

- Но я не могу... - так и не угомонился фельдшер.

- Я сказал: заткнись! - рыкнул Акито. - Тебе не придется зашивать! Просто сведи края раны, и они сами срастутся!

Он считал, что об этом знал любой медицинский работник. Специальная медицина не пользуется иголками, нитками и антисептиками. Специальная медицина не пользуется обезболивающими или какими-то особенными лекарствами - все это заменяет кей Земли, которая заживляет лучше всего прочего. Но этот глупый фельдшер и того не знал. Акито сделал себе мысленную пометку разобраться с ним, когда миссия окончится. Или хотя бы проследить, чтобы эта деревня получила нормального медицинского работника.

Акито вытер руки, посмотрел на кровь, оставшуюся под ногтями, и отстраненно подумал о том, что не помешало бы хорошенько вымыть руки. Но сейчас на это не было времени. Да и присутствие его в помещении все еще было обязательно - пока кей не погасла. Поэтому он наблюдал, как срастаются края разреза на животе девушки, и иногда приговаривал, чтобы фельдшер держал ровнее, а то сойдется неправильно. Иногда Акито поглядывал на Алоиса. Он застыл у противоположной стены, неподалеку от входа, и зорко следил за Александром, который иногда подергивался, будто в конвульсиях.

- Пахнет йокаями, - вдруг сказал Алоис, приподнимая голову кверху и принюхиваясь.

- Тоже мне новость, - хмыкнул Акито. - Мы только что вытащили одного из ее живота.

Алоис качнул головой. Может, кто-то другой и восхитился бы тем, как плавно он это сделал и как при этом изящно выглядел, но не Акито. Ему казалось, что все ужимки ками - фальшивка чистой воды.

- Здесь другие йокаи. Высшие. Тенгу, - сказал он.

Акито бесстрастно посмотрел на бледное лицо девушки.

- В этой деревне околачивается целый отряд ками. Справятся.

Иначе зачем они нужны? Их работа - драться с йокаями. Хотя делают они ее из рук вон плохо, это уже Акито успел понять. Только кричат о своей избранности, а на самом деле не стоят и выеденного яйца.

- Ты прав, - согласился Алоис, и как только замолк, что-то грохнуло очень сильно. Задрожали стекла, застучали ножками стулья и зазвенели склянки в шкафу напротив. Пугливый фельдшер вскрикнул и едва не упал под койку девушки. Акито среагировал вовремя и схватил его за шкирку - если бы он сейчас прервал контакт с больной, мог бы ей запросто навредить.

- Продолжай! - рявкнул Акито, определяя направление и дальность по звуку, как учили в Академии. - Это далеко.

Грохот стоял такой, будто это пришло из разлома. Даже когда все успокоилось, Акито казалось, что у него в голове до сих пор все гудит.

- Что-то нынче громкие битвы у ками и йокаев, - поддел Акито, кривя губы.

- Это не... - сказал Алоис и замолк. Его взор был устремлен в окно, глаза расширены, и в них был - Акито мог поклясться - страх.

'Слабаки эти ками, - подумал Акито презренно. - За свои долгие жизни могли бы хоть научиться преодолевать свой страх'.

Он повернулся к окну и посмотрел. Ничего особенного не заметил, но это не потому, что там ничего не было, а потому, что его зрение было ограниченным, человеческим, не достаточно хорошим для такого. Может, если присмотреться, то можно заметить черную точку вдалеке, но она виделась так плохо, что скорее казалась видением, чем чем-то настоящим.

- Что там? - спросил Акито. Такой грохот мог случиться только, если кто-то уронил спутник на землю. Учитывая, что ками порой были болванами редкостными, Акито бы не удивился, если бы оно, действительно, происходило так.

- Тварь... - ответил Алоис.

- Йокай?

- Нет. Это что-то другое, что-то чужое. Его так просто не убить... - он сделал жадный глоток воздуха, будто все это время не дышал, и тряхнул головой. - Я видел уже такое. Но кто это сделал снова?!

Алоис был похож на рыбу, выброшенную из воды. Акито его состояние волновало мало. Зато Александр тонко заскулил и посильнее вжался в стенку, прикрывая ладонью то место, где недавно побывали когти Миваку. Акито бросил на него взгляд и сразу же потерял интерес, когда понял, что опасности этот юродивый не представляет никакой.

- Это не йокай и не ками. Тогда что же это? - вопросил он. Верил он в эту чепуху мало, мало ли что в голове у этих ками, поэтому в его голосе звучал скепсис.

- Тварь. Они приходят оттуда, где Небесный поток.

Акито хмыкнул, подумав: 'Сказочник'. Эти Мино все такие - плохо разделяют, что было, что есть, а что простые выдумки. Они и про 'Звезду' думают, что история правдива. Эти ками подобны детям, которые считают, что чудовища под кроватью существуют.

- Правда? - Акито приподнял брови, смотря со снисхождением. Ответа он не получил, потому что снова грохнуло. Не так сильно, как в прошлый раз, но тоже чувствительно. Фельдшер все же не выдержал - забился под койку, но это было уже неважно: кей завершила свою работу и теперь медленно иссякала, а девушка лежала почти целая. Детей, правда, у нее теперь не будет, но она сама виновата в этом.

Когда все стихло, Алоис посмотрел на Акито. Его глаза почти сверкали от Сейкатсу, и это было не очень хорошим знаком.

- Нам надо остановить тварь. Здесь аномальная зона, ками не смогут победить ее, - заявил он.

Могут ли ками сходить с ума даже при наличии своего меча? Нет, не могут. Но только потому, что они все изначально больны на голову.

- А мы с тобой сможем? - все так же скептически отозвался Акито. - Напомнить ли вам, ками, что мы в аномальной зоне? Или что на мне все еще стоит ограничитель?

Акито скривил губы, будто жевал третий лимон подряд, и посмотрел на Александра. Александр заскулил снова, так протяжно и безнадежно, будто ему больно. А еще он как-то подозрительно тер то место на груди, где располагалось сердце. Дурной фельдшер стоял под столом на четвереньках, он был похож на борова, которого пришла пора резать, только в одежде. Тело его дрожало.

- Берите Александра за шкирку, ками, и тащите к разлому, - распорядился Акито. Похоже, он один здесь что-то соображает. Алоис закивал и подхватил блаженного, как пушинку. А ведь Александр не был маленьким. По сравнению с тонкокостными длинными ками он вообще выглядел каким-то медведем. Наверное, в будущем станет Сошу, - некстати подумалось Акито.

Отбросив эту мысль как ненужную, Акито нырнул под стол и выволок оттуда фельдшера.

- Пойдешь со мной, - сказал он коротко.

- Это кудааа? - фельдшер перешел на фальцет, да еще и знатно зубами пристукивал в придачу. Смотрелось бы это уморительно, если бы не было так жалко.

- Мир спасать от чудовища, - ответил Акито прямо.

- Но я не могу...

Акито в ответ усмехнулся, как усмехался только перед настоящим боем, с веселой злостью, приподнял фельдшера, а потом произнес:

- Ты ведь в курсе, что я - человек? - спросил он, сверкая глазами. Фельдшер закивал. - И ты в курсе, что мы одни тут? И, клянусь Великой Богиней, Сияющей в Небе, я убью тебя прямо здесь и сейчас за дезертирство, если ты не пойдешь со мной.

Акито ненавидел пользоваться правом Аши, которое позволяло приказывать людям во время чрезвычайной ситуации. А еще он ненавидел возвращаться домой и понимать, что даже глава рода Сарумэ ему больше не может приказывать, и все теперь наоборот. Он ненавидел это всей своей душой, но стоило признать, что это правило было создано не просто так, и оно работало. Оно было необходимо. В ситуациях, подобных этой.

- К-конечно, господин, - фельдшер даже стал заикаться.

- Не волнуйся, ты выживешь. Там целый отряд ками, они тебя защитят, - ухмыльнулся Акито.   

***

17-й день месяца Ямата-но Ороти 491 год Одиннадцатого исхода.

Иё-но футана, страна Тэнка, префектура Ооми;

Разлом

Гор ударил, что есть мочи, отчаянно соображая, что этот удар - последний. Больше сделать такой он не сможет, потому что достиг предела. Даже с горящими татуировками, которые усиливали его силу во много раз, он оставался никем без Сейкатсу. Он - просто шкурка, которой даже не хватит, чтобы добраться до границы аномальной зоны и втянуть в себя необходимую сейчас Силу Жизни. У него-то и на кехо скоро силы почти не остается, а они только ранили первую голову. И не похоже, что так сильно ее зацепили. Нет, потрепали знатно - все-таки атаковали вместе, но себя потрепали еще сильнее. А тварюга взревела громче и начала жечь двумя неповрежденными головами так, что только успевай уворачиваться.

Гор припал к земле и глотнул полной грудью пыльного, насквозь пропитанного гарью воздуха в надежде, что это позволит ему отдохнуть хоть немного и собрать последние остатки сил. Его татуировки по-прежнему сияли, хотя ему казалось, что делали они это чисто на упрямстве их хозяина, когда как у остальных членов его команды они уже потухли. Рядом приземлился Киану, такой же побитый и в меру подпаленный, как и сам Гор - злая морда твари не обошла и его. От него несло жжеными перьями, что делало его запах еще более отвратительным, хотя куда уж больше. Он посмотрел на Гора и кивнул. Они оба понимали, что в этом бою проигрывают. Даже сообща.

Гор раздумывал недолго. Его ками были пустыми, как бочки из-под вина в тавернах на утро после Церемонии, и нужна была Сейкатсу. Без нее они ничего сделать не смогут.

- Всем выйти за пределы аномальной зоны, пополнить свои запасы Сейкатсу! - приказал своим Гор и почувствовал их недолгое колебание. Конечно, оставлять своего командира наедине с тварью и кучей йокаев никто из них не желал, но приказы не обсуждаются. Вскоре они брызнули в стороны, уходя из опасной зоны в кехо. Оставалось только надеяться, что им хватит запасов Сейкатсу, чтобы добраться до границы аномальной зоны раньше, чем они свалятся от бессилия.

Пыль немного улеглась, а тварь больше не рыгала огнем. Наверное, тоже устала. Теперь она грозно топала ногами и пыталась бить хвостом, который все еще удерживала Инга своими лианами. Гор прищурился и увидел, что его храбрый заместитель до сих пор там  и на последнем издыхании держит проклятый хвост.

- Инга! - заорал Гор. - Приказ был отдан всем. Не притворяйся глухой!

Она была хорошей, только слишком уж преданной порой. Считала, что ее место - рядом с командиром, и подчинялась только персональным приказам. Гор подумал, что надо снова с ней поговорить на эту тему, а то из-за ее неподчинения он ощущал себя негожим командиром. Да еще и на глазах у этой вороны...

 Услышав в свой адрес персональный приказ, она незамедлительно кивнула и тоже скрылась в кехо - все-таки напрямую Гора никто и никогда не мог ослушаться. Когда его отряд умчался за Сейкатсу, Гор расправил плечи и посмотрел на тварь. Что ж, он тут теперь один, а вокруг два десятка йокаев и это чудо-юдо. Сил нет совсем. И что делать?

Гор поймал на себе взгляд Киану. Он у него нисколько не изменился. Казалось, этот взгляд у него один на все случаи жизни: такой равнодушный, немного стеклянный, не живой. Сейчас, посреди битвы, когда они проигрывали, он почему-то бесил больше других случаев. Так смотрят, когда все равно. Его команда старается, а ему все равно!

- Каково состояние вашей боеспособности? - спросил Гор, подавляя рвущийся наружу рык. Сейчас не время говорить о равнодушной вороньей морде.

Киану в ответ только дернул чуть дымящимся крылом.

- Немного лучше вашей.

- Хреново, - отозвался Гор, думая, как все-таки убить эту тварь. И вообще, что это такое, раз йокаи и ками бьются вместе и не могут победить? С чем они столкнулись?

Поврежденная голова повернулась к ним, посмотрела вылупленными, злыми глазами, раскрыла пасть, в которую они недавно впиявили столько Сейкатсу, что можно выжечь даже не два гектара леса, а двадцать два, и снова полыхнула огнем. Гор отскочил, грязно выругавшись - это чудовище еще и восстанавливается! А это значит, что дела хуже, чем предполагалось. Тактика гонять свой отряд к границе аномальной зоны и бить тварь по кусочкам не сработает. Они состарятся раньше, чем добьются чего-нибудь путного. Что же делать?

Единственное решение, которое напрашивалось здесь - отступить. И тогда собрать необходимые силы, ударить уже вне аномальной зоны, несколькими отрядами ками. Потому что здесь - они бессильны. Лучший отряд Рихарда, его гордость и его сила - бессильны. Да, ничто так не показывает с безжалостной точностью то, кто ты есть на самом деле, как аномальная зона. Все, что сейчас видел Гор, ему совсем не нравилось.

- Думаешь о капитуляции? - спросил Киану немного насмешливо.

- Говори за себя! - огрызнулся Гор на автомате, только это его мыслей не отменяло. Да, он думал об этом. Потому что иначе они здесь все полягут. Насчет вороны он не знал, но Гор не был готов класть здесь свой отряд. - Да, думаю... - признался он нехотя, сквозь зубы, едва не жмурясь от того, как противно было ему это говорить.

- Я тоже, - признался Киану. - Нашей силы здесь недостаточно.

А потом поднял голову и втянул воздух. Гор, обоняние которого с обретением новой силы несколько притупилось, смотрел на то, как у йокая хищно раздуваются ноздри. И в глазах мелькнуло что-то такое совсем звериное, что по старой памяти Хоори-но микото захотелось полоснуть эту ворону мечом, только чтобы защитить...

- Жертва... - произнес тенгу, с удовольствием - будто это самый вкусный запах, что существует в мире, и немного с растерянностью. - И люди.

- Что? - Гор вскинул брови в удивлении, повернулся и увидел странную картину: его родитель Алоис тащил брыкающегося и кусающегося горова отпрыска, а несносный гений Аши, персональная боль в мягком месте Сусаноо Хоори Гора, волочил за собой полуобморочного фельдшера. Что они здесь делали, да еще такой компанией? Даже тварь, увидев всю развеселую компанию прекратила жечь и топать ногами и уставилась на них.

- Эй, Сарумэ, какого йокая ты сюда притащился? - гаркнул Гор. - Или думаешь, что с печатью тебе есть тут что делать?

Акито сверкнул синим рассерженным взглядом из-под длинной челки, и тенгу рядом со свистом втянул воздух. Гору было некогда думать над этой реакцией.

- Решил устроить тут вам воссоединение с семьей, ками, - выкрикнул Акито в ответ. И если бы Гор не знал точно, что у этого паршивца вместо чувства юмора сидит непомерная гордыня, наверное, решил бы, что только что услышал интересную шутку.

- Это я его попросил, Хоори! - махнул рукой Алоис. С голосом у него было что-то не то. Последний раз он у него так дрожал, когда его родитель пытался вытащить своего отпрыска из центра выжженного леса Сейкатсу. А значит, сейчас будет что-то серьезное. Или донельзя глупое.

- Его? Да ты с ума сошел! Он же... - Гор не договорил, потому что чудище опомнилось и плюнуло огнем. До новоприбывших не достало, хотя не так уж далеко и оставалось. Впрочем, эта тварь вообще особо от разлома не отходила, будто стерегла его. Или будто была привязана к нему, как цепной пес. Интересно.

- Эй ты! - заорал Акито, и совсем не на тварь и на Гора, как могло показаться на первый взгляд. Он не заорал и не на присевшего фельдшера, у которого между ног расползалось мокрое пятно. Он смотрел прямиком на Киану. - А ты вообще, что стоишь?

Киану понял, что к нему обращаются, и ответил в своей сухой манере персоны совершенно равнодушной ко всему, чтобы ни происходило вокруг.

- А что я должен делать?

- С Гором драться! - предположил Акито, потому что явно не понимал, что сегодня ками и йокаи - на одной стороне. Да такого никогда не случалось, откуда ему знать?

Киану дернул плечом.

- Подрались уже, спасибо.

- Не умничай, Сарумэ, выкладывай, что тебе надо.

Тварь освободила хвост от последних лиан Инги, и теперь размахнулась от души и перетянула землю. Почва под ногами задрожала так, что не все устояли на ногах. Александр и фельдшер валялись, а Акито так разозлено смотрел на чудовище, что любо-дорого. Если бы с такой ненавистью на Гора посмотрели, он бы может и не испугался, но впечатлился бы так точно.

- Пусть он, - Сарумэ снова указал на ворону, - нападет на фельдшера. Он же высший, сможет только когти впустить, а не убить?

- А смысл? - философски вопросил Киану.

- Делай, курица подпаленная, иначе покажу тебе смысл! - зарычал Гор, эта ворона ему за сегодня изрядно успела надоесть. И битва эта бесполезная надоела уже. Просто костью в горле сидела. И тварь эта неубиенная!

Киану тряхнул крыльями, расправил их и рванулся в полете к фельдшеру. Фельдшер завизжал, как поросенок, которого режут, когда его схватили острые когти тенгу, подрали и потащили в сторону беснующейся твари - похоже, Киану уже понял, что хотел Акито. А Акито хотел просто пробудить Жертву.

- Смотри, Александр. Смотри внимательно. Там человек погибает... Он умирает от когтей страшной твари... Неужели ты ему позволишь? - зашептал Акито. Он двигался, как змей, который гипнотизировал, и сам Гор, и Алоис, и несколько йокаев, которые тоже ошивались неподалеку, и главное - Александр ловили каждое его слово с такой жадностью, с которой пьет воду умирающий от жажды в пустыне. Говорить он умел. И его голос, этот голос был явно каким-то злом - эти Сарумэ все же демоны - так говорить: напевно, неспешно и так, что каждое слово проникает внутрь и укрепляется внутри тебя. Гор сам слушал, как завороженный, и едва сдерживал себя, чтобы самому не сорваться с места, догнать Киану и надавать ему по шапке за того жалкого фельдшера. Алоис так вовсе схватился за свой меч, чтобы найти в нем свою опору. А йокаи беспокойно каркали.

Вначале задрожала земля. Мелко-мелко, совсем не так, как дрожала она от твари, когда та бесновалась. А потом запахло морской водой. Задрожал купол аномальной зоны, принялся трескаться, как хрупкое стекло. И падать вниз.

- И ты позволишь, Александр? Ты позволишь им убить человека?

И тот  замотал головой, завозился, будто ему тесно под собственной кожей. Воздух сгустился, когда Жертва стала просыпаться. И был Александр сильной Жертвой, Гор это чувствовал, ему самому внутренности скручивало от сгустившейся силы.

Но другой вопрос, который хотелось выкрикнуть вот прямо сейчас: да кто такой этот Сарумэ Акито, гений Аши, раз способен одними словами пробудить Жертву, подтолкнуть ее, а потом указать на врага? Акито поднял руку и перстом указал на тварь, которая тоже увязла в сгустившемся от Сейкатсу воздухе, пыхала огнем и билась, но от разлома не отходила.

- Это он хочет убить людей, - сказал Акито с таким презрением, что его вкус можно было ощутить на языке. - И ты позволишь?

Александр тонко завизжал, что уши заболели. Упал на колени и пропахал пальцами занесенную пеплом землю, оставляя на ней глубокие борозды. Такие, какие не могли оставить простые человеческие пальцы. А вот руки пробуждающегося ками - вполне.

- Нет... - Гор впервые услышал от своего отпрыска что-то осмысленное и смотрел, как он мотает головой, будто борется сам с собой, а потом... - НЕТ! - заорал он во всю мощь своих легких, и огромная волна призванной воды ударила в тварь.

- Телепортация! - послышался во всем этом гвалте приказ командира йокаев, и помимо всего прочего, к воде добавились еще разноцветные искры, в которых обычно исчезали извечные враги ками. Йокаям повезло: аномальная зона была разрушена Александром, и они снова смогли перемещаться, как обычно, а не на короткие расстояния.

А волна воды снесла тушу твари, поволокла по земле, заставляя биться обо все, что придется, приподняла, а потом уронила вниз; снова приподняла, и снова уронила. Эта сила, что вырвалась из Александра, не просто бесновалась. Она не просто хотела уничтожить тварь, она желала перемолоть ее в фарш, а потом унести с собой в морскую пучину. Сколько в ней было ярости, сколько злости, будто вся обида на людей, на мир, на родителя сейчас выходила из самого Александра, обретала форму и жестоко мстила твари, которая посмела оказаться на пути отпрыска Гора. И сам слабоумный Александр рычал и подвывал - раньше он был неспособен ответить жестокостью на жестокость, и копил в себе ярость, а сейчас Сарумэ Акито, сам того не зная, выпустил монстра из клетки. И если раньше Александра можно было чем-то успокоить, приказать, используя Сейкатсу Огня, чистую, незамутненную, то теперь это было делом бесполезным. И Гор не хотел думать, как будет успокаивать, если тварь умрет раньше, чем отпрыск выдохнется.

Страшные существа - Жертвы. Им не нужно стопорное кольцо, они не уничтожат себя, не превратятся в йокая, сколько бы ни использовали Сейкатсу. Они почти всесильны, пока в их груди бьется человеческое сердце. Жаль бьется оно недолго.

Тварь подбросило в последний раз, уже невысоко, но это не имело никакого значения. Ее уже давно расколошматило яростной силой Жертвы. После такого просто не восстанавливаются. А потом тварь рухнула на землю, почти сухую, потому что вода вдруг ушла туда же, откуда и была призвана, и Гор не хотел выяснять, что это было за место. Вместо этого он наблюдал за своим отпрыском, который вначале свалился на колени, как-то жалобно и несчастно посмотрел на Хоори, а потом и вовсе рухнул лицом в песок. А Гору не нужно было даже проверять. Он знал, что у Александра только что остановилось сердце. Всесилие Жертвы закончилось.

Алоис тряхнул рукой, будто смахивал что-то с нее, и щиты, которые укрывали Акито и глупого фельдшера на время этой бури, исчезли. Здесь стало безопасно, а еще аномальная зона была разрушена, и теперь Гор глотал жадно Сейкатсу и все никак не мог насытиться. Потратился он знатно.

- Я думаю, мы с Акито вернемся в деревню и попробуем доложиться Рихарду,  - сказал Алоис, и посмотрел, немного прищурившись. - Ты тут справишься?

Александр лежал без движения. Он ждал, что его родитель позовет его обратно, а потом заберет в Убежище, где будет с ним до тех пор, пока ему в клане Таманоя не изготовят стопорное кольцо.

- Да, - сказал Гор. Он справится. Велико ли дело - призвать своего отпрыска к жизни.

- Тогда я скажу Рихарду, что ты занят со своим отпрыском.

- Да, - снова повторил Гор и двинулся к Александру. Он навис над ним, и тень от солнца, что было за спиной, упала на его бездыханное тело. Гор ощутил, как откликнулся на призыв спутник и принялся выходить на позицию, но момент, когда Акито забрал подранного когтями Киану фельдшера и гордо удалился вместе с его родителем, пропустил. Не до того было.

Он смотрел на нескладного, некрасивого и слишком взрослого для того, чтобы быть ками, Александра, и думал, что было бы, если бы он много лет назад отказался делиться кровью с тем куском мяса, что был у него в руке. Но Гору тогда хотелось быть частью чего-то, иметь, может, семью, и он решил стать родителем. Было ли это его ошибкой?

- Александр, поднимайся, - позвал отпрыска Гор и для верности потыкал мыском сапога. - Вставай, кому говорю! Разлегся.

Гор не помнил ритуальной фразы, хотя должен был. Она казалась ему всегда какой-то неуместной и пафосной. Когда родители звали своих отпрысков, пробуждали их к жизни - это не было чем-то хорошим. И они не звали их, чтобы дать им лучшую жизнь или счастье. Но смысл существования ками не в этом.

- Ты оглох, что ли? Александр!

В конце концов, для этого призыва церемониальные фразы не нужны. Они нужны для окружающих, чтобы все прониклись торжеством момента. А вот так, когда они были один на один, да мертвая туша странной твари - кому какая разница, кто что говорит? Александр и не вспомнит потом (Гор не помнил тоже, как и все остальные). Так что слова не важны. Главное, другое.

- Возвращайся ко мне, Александр!

И пальцы отпрыска, погруженные в рыхлую землю, дрогнули.

***

18-й день месяца Ямата-но Ороти 491 год Одиннадцатого исхода.

Цукуси, страна Алого Креста;

Академия Воинов-Теней Аши

В кабинете ректора Академии Аши господина Хатимана стояла тишина. В открытое окно влетал ветер и шелестел свитками, раскинутыми на столе. За этим же самым столом сидел Рихард, спрятав руки в широких рукавах кимоно, расшитого его же монами. Акито в коленопреклонной позе стоял напротив. Все, что нужно было, он уже сказал ректору. Доложил он и об аномалии, и о нарушении неприкосновенности, и о разломе, и о той страшной твари, что сидела рядом с ним, и которую удалось уничтожить только с помощью пробудившейся Жертвы. Хатиман слушал внимательно, останавливал лишь иногда, задавал вопросы, и кивал. И теперь, когда доклад окончился, просто молчал. Акито тоже молча стоял на коленях.

- Что ж, - наконец произнес Рихард и расцепил руки. - Поднимись, Акито.

Гений Аши медленно встал и расправил плечи. Он посмотрел на ректора с ожиданием. Рихард не спеша поднялся и подошел, легко, будто крадучись, хотя деревянные шлепанцы-гэта, которые неизменно носил глава Академии, не располагали к тихой поступи.

- Оголи свое плечо, - приказал Рихард.

Акито немедленно спустил с плеч хлопковую ткань, открывая метку, которую всего несколько дней назад поставил Хатиман. Это было не так давно, но после всех тех событий, что случились, Акито казалось, что прошла целая вечность. Что ему Сейкатсу заблокировали так давно, что он уже и не помнит, как пользоваться ей свободно. Происшествие с разломом было хорошим уроком, оно доказало, что не всегда стоит полагаться на свою собственную силу.

Хатиман пробежался тонкими пальцами по татуировке. Они у него были не такими вытянутыми, как у ками, больше человеческими. И ногти - короткими, но не обрубленными, как у Гора, а обычными. Почти такие же были у самого Акито или у Садахару, или у любого другого студента Аши Кагемуси*, что невольно наводило на мысли, что Рихард никакой не ками, а человек. Акито проследил за движением пальцев взглядом, но самого прикосновения не почувствовал - там, где стояла печать, кожа была лишена чувствительности. Акито даже не мог сказать, теплыми были пальцы у Рихарда или прохладными. Ректор чуть прищурился и наклонил голову, рассматривая свое клеймо так внимательно, будто впервые его видит.

- Ты кастовал кей, - он не спрашивал, утверждал. Голос у него был ровный, никаких эмоций в них не звучало, простая, голая констатация факта, но отчего-то дрожь шла по телу от этих интонаций - вдоль по позвоночнику, мелкими мурашками. Акито не испытывал трепета даже перед Главой Рода Сарумэ, уважаемым Киомару, но ректор его неизменно впечатлял.

- Когда извлекал йокая из чрева девушки, - напомнил Акито, ощущая сухость во рту. Он уже говорил об этом, но во время доклада Рихард не заострил на этом внимания. Зато делал это сейчас.

- Использовал свою собственную силу.

У ками есть резерв, которым они пользуются при аномалии или при блокирующих щитах. Если они истощаются, то просто впадают в анабиоз, пока их тело не впитает достаточное количество Сейкатсу снова. При этом они не стареют и не умирают. В таком анабиозе они могут лежать десятилетиями, пока не восстановятся. С людьми все по-другому. У них нет резерва. У них есть их жизненная сила, которая нужна для того, чтобы жить. Пользоваться ей - это все равно, что укорачивать себе жизнь. И Акито знал это. Это первая вещь, которой учили в Академии молодых Аши.

- Она бы умерла, - произнес Акито. Он не хотел оправдываться, но перед ректором ощущал желание объясниться.

- Переродилась бы, - махнул рукой Рихард. - А твоя жизнь не стала бы короче.

Хатиман вздохнул и прикрыл глаза. Он снова погладил по своей печати и на этот раз Акито все же ощутил, как мурашки расползаются по коже. Сарумэ запретил себе думать о том, что точно так же Отомо в своих псарнях поглаживали любимцев-ханье.

- Акито, Акито, Акито, как ты не понимаешь, насколько ты важен, - плавно заговорил Рихард и сделал шаг назад. Он потянулся за хрустальным бокалом, в котором плескалась янтарная жидкость и промочил ею губы. - Люди всегда возродятся, тебя заменить невозможно.

- Я тоже могу переродиться, - Акито не понимал, о чем говорит Рихард. Он не понимал так же, почему он это говорил.

Хатиман улыбнулся.

- Конечно, можешь. Но будешь ли ты в таком случае таким же талантливым, как сейчас? Таким прирожденным лидером, блестящим тактиком? - Рихард не стал ожидать ответа, сам его дал. - Спорное утверждение, неправда ли?

- При определенных обстоятельствах...

- Идет война, Акито. Ты видел небесную собаку, ты знаешь, что это означает. Сейчас мы не можем терять бойцов, а ты тратишь свои драгоценные силы на одного глупого человека. Ты потратил на нее, хотя за те годы, что укоротил себе, ты мог бы спасти гораздо больше. Эх, Акито. Я учу тебя доверию, я пытаюсь показать тебе, почему ками поступают так, как поступают, но что я получаю в ответ?

Акито поджал губы и отвел взгляд. Он не мог ответить, на ректора смотреть он не мог тоже, потому что ощутил укол вины.

- Я не справился с вашим заданием, - признал Акито, желая снова рухнуть на колени, но соответствующего приказа не было. Рихард был единственным, перед кем он испытывал это желание. И оно не пугало, напротив, каждый раз, подчиняясь ректору, Акито испытывал необъяснимое облегчение. - Я готов понести наказание по всей строгости, господин ректор.

Хатиман молча опустил пальцы в свой бокал и промочил кончики в янтарной жидкости. Потом он вновь коснулся метки на плече Акито этими самими пальцами, и вместо жжения Сарумэ вдруг ощутил прохладу на своей коже. Его глаза расширились от изумления, он вскинулся, посмотрел на ректора, не в силах понять, почему он это делает, а Рихард только приподнял уголки губ в подобии улыбки. Чернота печати стала исчезать с руки Акито, будто ее никогда и не было. Кожа казалась нетронутой и к ней возвращалась чувствительность - Акито смог ощутить, как длинный рукав темно-синего кимоно проскользил по голой коже. Рихард сложил руки на груди.

- Конечно, ты готов к наказанию, Акито. Но кто тебе сказал, что ты не справился с заданием?

- Я...

- Неужели ты считаешь меня настолько плохим педагогом и решил, что я стану требовать от тебя безоговорочного доверия уже через несколько дней? - Рихард приподнял брови, и Акито ощутил стыд: своими действиями и словами он почти оскорбил ректора.

- Нет, я не думал об этом. Я никогда бы не усомнился в вас.

Рихард махнул рукой, показывая, что объяснений не хочет. И что оправдания слушать не собирается.

- Ты усвоил свой урок, Акито. И наказание понес достаточное - я вижу, что ты осознал, что от тебя требовалось. Поэтому я освободил тебя от печати. Одевайся.

Пока Акито натягивал косоде, Рихард пошел к открытому окну. Он опустился за подоконник и расправил рукава, устраиваясь на своем излюбленном месте. Отсюда была видна почти вся Академия, и он частенько сиживал на этом месте, наблюдая. С высоты Главной башни Академия казалась муравейником.

 Акито держал глаза опущенными, считая, что поднять их - высказать еще большее неуважение, поэтому он не видел, как Рихард мимолетно выглянул наружу и отметил, что скоро пойдет дождь - тучи собираются.

- Скажи, Акито, ты понял, почему в Академии два факультета? Ты осознал, как это работает по-настоящему, или по-прежнему думаешь, что Аши - это слуги для ками, которые выполняют всю грязную работу? - Хатиман прищурил глаза, которые стали настолько серыми, что казались серебристыми. Акито всегда поражала эта способность глаз ректора к изменению цвета. Когда его глаза потеряли свою синеву, казалось, и сам Хатиман стал более расслабленным. Он удобнее устроился на своем месте и терпеливо ждал ответа. Акито ощущал себя, как на экзамене. К счастью, любой экзамен он выдерживал с честью и учиться мог и любил.

- Я не думаю так, - Акито был предельно откровенен со своим ректором.

- И что же ты думаешь?

Акито хотелось пожать плечами, но он не мог проявить неуважение, поэтому ответил так, как считал правильным:

- Это сложно. Когда Алоис сказал, что мы должны помочь уничтожить чудовище, мне подумалось, что это невозможно. Если ваши лучшие ками не справились, то что могу я, в человеческом теле, с запечатанной силой? - Акито выдохнул.

- И что было потом? Что ты подумал потом? - спросил Хатиман с легкими нотками интереса в голосе.

- А потом я осознал, что сила бывает разной. И что ками и Аши работают вместе потому, что это делает нас сильнее. Там где ками беспомощны, в плане взаимодействия с людьми, Аши могут справиться. Алоис бы не смог привести фельдшера к чудовищу, ему Инстинкт бы не позволил. А я свободен от этого, - Акито помолчал, размышляя над своими словами, а Рихард терпеливо ждал продолжения. - Ками используют технику, которая зовется Сюгендо, Путь обретения сверхъестественных способностей, и я никогда не задумывался, что это за техника. Считал, что это какая-то странная смесь разных стилей, которая помогает скрывать слабости и усиливать сильные стороны, но это было неполное представление. Я думал, что у ками есть Сюгендо, а у нас есть техника Кагемуси, техника Теней, и все они существуют раздельно, но оказалось по-другому.

- Как именно оказалось? - спросил Рихард. Его глаза стали еще прозрачнее и теперь мерцали слегка. Вот теперь Рихард не казался человеком, но как ками он не выглядел тоже. В Академии говорили, что он - Ханье, полукровка. Наполовину ками, наполовину человек, но Акито не знал, правда ли это. Он всегда считал ректора больше человеком, чем кем-то еще.

- Оказалось, что Воины-Тени Аши - это неотъемлемая часть этой техники, призванная прикрыть слабость Инстинкта. Воины-Тени не слуги, не оружие, они - союзники для ками.

Рихард улыбнулся одними губами.

- Приятно слышать от тебя такие слова, Акито. Ты признал, что Аши - это союзники ками, и это означает, что первый шаг к доверию сделан. Вот поэтому я и говорю, что ты усвоил урок.

Акито поклонился, услышав столь приятную похвалу из уст Хатимана.

- Благодарю, господин ректор.

Рихард снова махнул рукой.

- Не стоит, Акито. Это моя работа тоже - указывать дорогу тем, кто заблудился.

Он замолчал, и Акито решил, что разговор подошел к концу, и его вот-вот отпустят. У него больше ничего не спрашивали, а Хатиман отвернулся и смотрел в окно, словно увидел там что-то интересное. Акито терпеливо ждал, сохраняя неподвижность. Он шел в этот кабинет за наказанием, но в итоге получил похвалу и доказательства доверия ректора. Это значило многое.

- Прости, Акито, - Рихард поднялся и подошел к столу. Он посмотрел на гения серебристыми глазами, и в них было сожаление. Акито нахмурил брови, потому что не понял, за что получил извинения. - Мне нужно сказать тебе еще кое-что. И это не касается наших с тобой дел, это касается твоей семьи. Сядь, пожалуйста, - он указал рукой на одно из кресел.

- Моей семьи? Сарумэ? - недоумевал Акито, не понимая, при чем тут его род.

- Да, Сарумэ. Присядь, пожалуйста, - еще раз повторил Рихард, и Акито подчинился. И сразу же поднял голову на ректора, смотрел на него встревожено. - Что ж. Я считаю, что тебе лучше обо всем узнать от меня, чем ты наловишь слухов, которыми полнится Академия, и сделаешь неправильные выводы.

- О чем узнать, ректор? - Акито ощущал, как тревога медленно нарастает. Чем больше Рихард тянул, тем больше Акито терял покой, ведь в Сарумэ осталось самое дорогое, что было в его жизни - сестра Амэ.

- В Наре во время Церемонии произошло нападение йокаев, - сообщил Рихард, и внутри Акито все похолодело. Ведь в этом году Церемонию должна была проходить и его сестра.

- С Амэ все в порядке? - тут же вопросил Акито, позабыв обо всем. Он был сам не свой от волнения.

Рихард широко улыбнулся, как не улыбался ранее.

- Конечно, Акито. Мои люди спасли ее.

 _____________

*Кагемуси - факультет в Академии, на котором обучаются люди, в том числе и Сарумэ Акито. Факультет, на котором обучаются ками, носит название Сюгендо.

***

18-й день месяца Ямата-но Ороти 491 год Одиннадцатого исхода.

Иё-но футана, страна Тэнка, префектура Ооми;

Разлом

Когда аномалия схлынула, подул свежий морской бриз. Алоис сидел на берегу моря и смотрел на развороченные камни и обломки того, что когда-то называлось лодками, в то время, когда небеса раскрылись, являя собой полупрозрачную голограмму ректора. На фоне моря она казалась бесплотным призраком и совсем не походила на Рихарда. Создавалось впечатление, будто не Хатиман стоит на грязном песке, а некто, отдаленно его напоминающий.

- Плохие новости, Миваку.

Алоис поднял голову, изображая вялый интерес. Хмыкнул и пожал плечами, даже не предпринимая попыток ни поздороваться, ни даже распрямить спину. Их с ректором Академии Аши связывали странные отношения: именно Хатиман изгнал Алоиса, но до конца так и не отпустил. И в итоге Алоис ощущал себя, как на поводке. Впрочем, Гору досталась участь хуже, хотя его непутевый и горячий отпрыск не понимал этого.

- Нацу возродился, - продолжил Хатиман.

- Как?! - Вот теперь Алоис вскочил на ноги, и его скорбный вид, как рукой сняло. На его лице отразилось волнение и нечто напоминающее смертельную тоску, которая появляется у людей, что потеряли самое дороге и не смирились с этим. - Как?

- Бизен. Им оказалась его сестра... Мы упустили, не смогли предусмотреть все.

Лицо Алоиса от этих слов потемнело. Он поджал губы и кивнул. Сделал два шага вдоль берега, а потом снова плюхнулся на песок, не в силах устоять на ногах. Головоломка безжалостно сложилась, и сразу стало понятно, что происходит. И кого стерегла тварь у разлома.

- Тогда я знаю, что это была за аномалия, - произнес Алоис. - Они пришли.