У Глашеньки были добрые и щедрые родители. Жили они не богато, а для доченьки старались. Колыбельку для неё отец смастерил сам из старого короба, мать украсила веточками рябины. Над колыбелью мать повесила свою старую расшитую юбку и красный поясок. Игрушки для Глаши отец вырезал тоже сам, мать плела куколок из соломы, заворачивала их в яркие тряпочки: алую на платочек, синюю ситцевую на сарафан..
Когда девочка подросла, она хранила куколок в младенческой своей колыбели, бережно обращалась со своими игрушками, сама уже шила им одёжку, сама подбивала соломкой. Мама Глашеньки умерла рано, и куколки были самыми дорогими воспоминаниями девочки о матушке.
Замуж Глашу выдали рано. Сваты приехали из соседней деревни, привезли отцу Глаши четверть самогона, каравай ржаного хлеба, и дело было уже решенное.
Глаша собрала свое маленькое, чистенькое приданое, и увезли её к мужу. Тихо, без привычных девичьих причитаний и слез.
У мужа был маленький дом, но большой участок, который спускался к реке кукурузным полем. В заводи на реке стояла мужнина рыбацкая лодка, вокруг плавал выводок уток.
Девушка заглянула в коровник, её встретили пять пар больших печальных коровьих глаз, где-то за мамкой помыкивал теленок. В курятник она не стала пока заглядывать, по количеству помета во дворе было понятно, что кур и петухов много. И работы тоже будет много, некогда будет скучать-горевать.
Муж Глашу любил, а она и не знала, что такое любовь. Муж был ласков - она терпела, муж ругал - опять терпела.
Она знала, будет хозяйство в порядке держать, м муж будет доволен, ругать будет меньше. Бить уж точно не будет.
Ребенка первого родила легко, да долго он не прожил. Вторую девочку она с рук уже не спускала, повязала подол верхней юбки на плечо и носила дочку в подоле. И в коровник с дочкой, и в поле. И уток кормить и яйца из-под курей собирать. Когда родила вторую дочь, муж глянул строго, мол, парня давай рожай. А Глафира в своих девочках души не чаяла, выйдет летом во двор, за плетенку самодельную поставит, куколок им старых наложит, в огороде копается, ягодкой девочек своих угощает.
Пока детей не было, плакать Глаше было некогда, а когда девочки родились совсем уж не до слез стало.
В деревне Глашу звали Глафирой и сильно уважали. Бабы соседки завидовали её чистому хозяйству, мужу дельному. А Глафира их привечала, в гости звала, дружила с ними. Всё лучше, пусть на глазах будут, меньше пакости сделают.
Заходил как-то к её мужу староста, просил совета, как лучше зерно продать. Муж был на дальнем поле. Глафира старосте все просто рассказала, пирогом угостила. Так и стал к ней староста за советом ходить, да за приветом. Спокойная, сильная была женщина, рядом с ней он и душой и телом отдыхал.
Когда церковь в деревне нужно было ремонтировать, Глафира взялась собирать деньги по деревне. И в соседние ездила, и в город. Много денег собрала. Потом сам батюшка её благодарил.
Когда Глафира была в городе, приметила она, как улицы там освещаются. Как приехала, прямиком к старосте пошла. Так мол и так, давай свет делать в деревне. Хотя бы уличный. Староста только за голову схватился - сама баба не знает, что городит.
Собрала Глафира у себя дома баб и рассказала им, какие в городе улицы вечером светлые. Никакая собака тебя из подворотни не тяпнет, пьяный мужик не налетит. И решили они поставить у каждого дома столбы для фонарей. Поставим, а там глядишь, староста свет то и сделает.
Столбы бабы поставили, а староста все не чешется. Поехала Глафира в город, узнала, что можно сделать фонари самим, залить в них масла и фитиль поставить. В кузнице Глафира заказала фонарей наковать, с бабами фитилей восковых накрутили.
Была уже морозная осень, темнело рано. Собрали бабы своих сыновей, велели им фонари повесить и зажечь. Народ из домов вышел, с соседних улиц набежал. Устроили гулянье, с песнями и гармонью.
Улицу эту освещенную назвали в честь Глафиры. Так и говорили с тех пор: "Пойду на Глашину улицу".
Сына Глаша так и не родила, но после этой истории, мужа её стали ещё больше уважать: сына не родил, зато какую жену в деревню привез! Из города приезжал дядька с седыми усами, выдал мужу Глашиному благодарственную грамоту.
Умирала Глаша тяжело, не хотела уходить, девочек своих оставлять. Не все успела передать им, не все наказы, не все секреты. Когда её хоронили, ревела вся деревня. Долго сидели потом за длинными столами в чистом дворе. Долго пили самогон и закусывали. Староста долго, красиво и пьяно говорил о Глаше. И всем было понятно, даже мужу, где нашла она свою любовь.
Деревня пережила не одну войну. Потом, при советской власти, Глашину улицу переименовали. Разъехались жители деревни по городам, развалились дома. Но еще кое-где по главной улице сохранились столбы со старыми кованными фонарями. Домов уж нет, а Глашина улица осталась.
Остались и внуки, и правнуки, и даже праправнуки. И из далекого прошлого светят им старые фонари с улицы, названой в честь сильной женщины, их бабушки Глафиры.