- Уважаемый Себастьян Перейро, нам снова потребовалась партия черного дерева - заказчик снова начинал со старой шутки. Насчет "черного дерева" шутка была понятна, а вот кто такой этот Перейро... Хотя, возможно, этот юноша там, у себя раньше с "торговцем", носящим это имя и встречался: ведь и сам Леонид Валерьевич отмену рабства в Америке застал во вполне уже сознательном возрасте. А может, это их, австралийская, дразнилка какая-то - но в конторе шутке радовались и на "черное дерево" никто не обижался.
Обычное уже письмо - подобные ему приходили как бы не каждую неделю. Вот только на этот раз кое-что в нем казалось выходящим за привычные рамки:
- Товар нынче ищем штучный, но партия будет большая и, надеюсь, столь выгодный заказ вы исполнить сможете. Нужны рабочие по металлу, с опытом работы на станках. Или те, кого обучить недолго: с образованием от четырех классов. Да и рабочие с опытом должны читать без запинок и писать не только по-печатному. Общее число - двадцать тысяч, можно больше. Оплата - по факту отгрузки, срок - до конца сентября...
"Кадровое агентство Херувимова" уже четвертый год работало в основном на Александра Волкова - сына старого приятеля Леонида Валерьевича, и работа эта была выгодна невероятно: за каждого инженера Волков-младший выплачивал конторе от пятисот до тысячи рублей, а за рабочего - от тридцати и больше. Нынешний заказ мог принести сильно за шестьсот тысяч - но как его выполнить при штате почти в двадцать человек, Херувимов представить себе не мог. А выполнить надо бы - тут не только в деньгах суть, а ещё и в репутации...
Собрав работников в зале особнячка, уже второй год занимаемого "Агенством", Леонид Валерьевич сообщил им о новой задаче. Сообщил - несмотря на то, что окинув взглядом "толпу" работников, он подумал, что такой заказ конторе выполнить не под силу. Разве что кто-нибудь придумает неожиданное решение...
Валентина - девушка, которую иногда заезжающий Волков именовал за глаза не иначе, как "ресепшионистка" (а в глаза - вообще "офисменеждерой" какой-то) - оказалась самой сообразительной:
- Самим нам заказ не выполнить. Но если господин Волков даст нам напрокат автомобили, то агенты смогут объехать уездные города в ближайших губерниях...
- И на площади кричать, что мы ищем рабочих? Глотки-то посрывают, а вот рабочих найдут ли - не знаю...
- Зачем на площади? Заедут в прогимназии, училища реальные. Директора-то своих выпускников знают, а если директорам этим посулить рубля по три за выпускника, то они сами на народ с четырьмя классами и соберут.
- А автомобили зачем?
- Для солидности. Чтобы сразу видно было: не проходимец какой приехал, а человек серьезный, обязательный... еще аванс им какой-никакой оставить, денег на телеграмму опять же...
Хозяин конторы, улыбнувшись про себя, осмотрел остальных работников:
- Ну что, господа, готовьтесь к разъездам. Валентина... Аркадьевна? Да, Валентина Аркадьевна, как заведывающая отдела разъездных агентов, вам города для поездов распишет, ну а насчет автомобилей я господину Волкову нынче же телеграфирую. Не получится - то вы, Валентина Аркадьевна, завтра сами в Царицын и отправитесь, объяснять, зачем вам авто нужны...
- Я? - девушка выглядела просто изумленной.
- Как любит говорить Александр Владимирович, инициатива наказуема. Но от себя добавлю, что инициатива верная, к пользе дела, еще и поощряема. Вы же не желаете взвалить всю работу на старика?
Отправив девушку на почтамт отправлять телеграмму в Царицын, Леонид Аркадьевич решил, что с проблемами покончено и можно заняться приятным делом. Например, думать о том, на что потратить ожидаемые к сентябрю полмиллиона...
Денег бывает очень мало или очень-очень мало. Но почему-то у людей, которые со мной работали, было мнение что "а вот у начальника-то денег куры не клюют". Ну ладно Антоневич: "сэкономив" на "вспомогательных производствах" я ему все же изыскал недостающие для строительства тракторного завода пару миллионов. Точнее, всего полтора - да и то полмиллиона "натурой". Хотя, должен заметить, двухфунтовая банка куриной тушенки по рублю в магазинах не очень-то и залеживалась. Но он-то хоть понимал, что это было очень непросто сделать - а другие взяли за привычку с утра заваливаться ко мне в контору и объяснять, почему им срочно требуется потратить деньги - много денег.
Так что вечером, отправляясь в кровать, я задавал себе вопрос - а чем мне придется заниматься завтра? И ответить на него не мог. Приходилось заниматься огромным количеством самых разнообразных дел, и каждый день где-то возникала какая-то проблема, требующая срочного решения. Конечно, "все развивалось по плану", но только планы приходилось все время корректировать...
Например, "по плану" Чаев разработал и изготовил замечательный инструмент, гайковерт пневматический. После чего, тоже "по плану", выпуск автомобилей в Ставрополе должен был вырасти процентов на десять: гаек и болтов в машине много, и если крутить их втрое-вчетверо быстрее... Но оказалось, что выпуск машин с использованием гайковерта снизился: рабочие просто не попадали гайкой по болту. Месяц эту проблему решали, кое-как решили. Но именно "кое-как", доведя выпуск до "догайковертного периода", да и то - поставив на линию мальчишек из технических училищ чтобы они те гайки наживляли...
В Муроме началось производство артиллерийский тягачей: бронированная коробка весом в три тонны, на которую ставился ГАЗовский мотор, три оси (две задние - с двускатными колесами), пулемет на морду. Должны были ставиться, однако за четыре месяца было изготовлено всего два тягача, причем корпус первого сварил почти целиком лично я. А дорогого бронелиста (который закупался в Америке) было испорчено уже больше сорока тонн...
У меня стало закрадываться подозрение, что я "не в ту реальность попал", в этой наши "предки" уже рождались косорукими. Хотя, конечно, все было проще: сказывалось даже не столько отсутствие образования как такового, а отсутствия навыков учиться чему-либо новому. Ну и острого нежелания учиться: всегда противно заставлять себя делать то, что не получается.
Гаврилов проблему эту решил довольно просто: на Калужский турбинный завод принимались только "лица, отслужившие в армии", причем преимущественно в технических войсках. Ну да ему-то просто: рядом Москва, где отставников-артиллеристов сколько хочешь. Ну не совсем сколько хочешь, но из семи тысяч рабочих у него пять было именно таких. А "рабочую смену" он готовил в своих же школах и ПТУ, из детей этих же рабочих - и постоянно предупреждал, что увеличить производство раньше чем через четыре года он не сможет, как бы я этого не просил. Хотя и увеличивал потихоньку: отставные артиллеристы селились не только в Москве.
Африканыч с Герасимом Даниловичем за кадры не боролся, он сосредоточился на бывших военных моряках - в чем ему оказывали помощь ученики Семенова и Курапова. А Рейнсдорф составлял Гаврилову существенную конкуренцию, и уже Артуправление было на стороне пушкодела. Пушка-то - она вещь не самая простая, с ней кто угодно не совладает - а Владимир Андреевич теперь каждую изготовленную пушку комплектовал и обслугой. Передавая ее - в зависимости от назначения - Рудакову или Юрьеву как готовую "боевую единицу". Очень хорошо делал - но ведь Рейнсдорф таким образом "потреблял" по шестнадцать человек ежедневно!
Ну и кем мне комплектовать новые автозаводы?
Про прочие, "вспомогательные", производства уже и говорить не приходится. Три завода по производству вискозных и ацетатных ниток уже работали, и работали очень неплохо. Вот только для них не только инженеров пришлось импортных нанимать, но и мастеров. По большому счету плевать, кто там "должность занимает", но иностранцы категорически не желали хоть как-то обучать русских рабочих. На заводах не желали, за границей (и за отдельную денежку) с удовольствием бы обучили - но вот как найти среди неграмотной массы тех, кто действительно чему-то научится и при этом вернется обратно на мои заводы?
Но это - всего лишь "производственные вопросы", текучка, можно сказать.
Однако неожиданно выяснилось, что все же большую часть времени у меня стала занимать "социалка". И даже не в том смысле, который вкладывался в это слово в моем "прошлом будущем", в гораздо более приземленным - и оттого более раздражающим. Рабочих нужно одеждой обеспечить - и "спец", и обычной. Ну "спец" - это понятно, мужик в пиджачке или косоворотке с отвислыми рукавами у станка - источник травматизма. А вот просто одежда - тоже, оказывается, проблема. В особенности - детская: ну привык народ, что у ребенка два комплекта одежды: зимняя и летняя. Причем в летний комплект обувь не входит - а зачем? Дорого, а дитё из обувки вырастет быстро. А вот сколько теряется на лечении простудившихся детишек - им не объяснить. И что земля на погосте тоже не совсем бесплатная - тоже.
Так что пришлось вводить обязательную школьную форму - и запрещать вообще ходить босиком в период учебы! Ладно, "кеды" белоозерская фабрика делала, но вот одежду пришлось заказывать на стороне. Получилось хреново: отечественные швейные фабрики были нацелены на прибыль, а не на качество. Ладно, машинок накупили, свое швейное производство устроили, благо у рабочих безработных жен хватало. Так швеям ткани нужны! А ткацкие фабрики нацелены...
На решение всех этих вопросов своими силами у меня никаких денег не хватило бы. Но Мышка с Сергеем Игнатьевичем подали мне очень хорошую мысль. Да, денег у меня не хватает на то, чтобы построить все необходимое. Потому что планы - вещь хорошая, но реальность почему-то не совсем планам соответствует и какой-нибудь австрийский "Пеликан" легко и непринужденно уполовинивает прибыли от продажи чернил. Причем не в Европе, а в России!
Но если мне нужны, скажем, двести тысяч сидений для автомобилей, то зачем обязательно делать их самому? Пусть кто-то другой делает - и даже если получит с этого пятнадцатипроцентную прибыль, то какие-то "убытки" от этого я почувствую только через семь лет. А ведь большинство "промышленников" радостно работали и за семь процентов. И если они получат гарантии сбыта продукции, то с удовольствием производство переориентируют в нужную уже мне сторону.
Конечно, иногда нужно будет таким промышленникам и помочь финансово, но затраты будут несравнимы с теми, которые потребуются для постройки собственных заводов. Осталось только найти нужных промышленников и договориться с ними...
Понятно, что "инициатива наказуема" - и Мышка лично отправилась "на поиски". То есть собственно поиском занялись люди из контрольно-ревизионного отдела Водянинова - все же искались не абы кто, а люди, с которыми можно честно договариваться. Ну а Мышка с ними уже обсуждала финансовые вопросы и решала финансовые проблемы. Без нее их решить было невозможно: большинству предприятий требовались какие-нибудь кредиты для перестройки производства, и Мария Иннокентьевна, будучи главным бухгалтером очень богатой компании, в основном была вынуждена выступать в роли "гаранта" в банках. Ну а то, что нам не придется эти гарантии оплачивать, "гарантировали" как раз сотрудники Сергея Игнатьевича.
Ну а некоторым промышленникам и кредиты не требовались. В Великих Луках кожевенных заводиков было как бы не два десятка. А мне для новых автомобилей нужны были кожаные кресла. Так с дюжину великолуцких кожевенников вообще сами скинулись и безо всяких кредитов (и, соответственно, без моих дополнительных гарантий) выстроили небольшую фабрику, которая автомобильные кресла и делала. Фабрику, которая не стоила мне ни копейки - хотя на строительство соответствующего собственного предприятия "первой очереди" по планам требовалось почти полтора миллиона рублей: все же изготовить двести с лишним тысяч передних кресел и сто тысяч задних сидений было непросто. Великолуцкая фабрика, правда, столько и не делала, но местный автозавод передними креслами обеспечивала. А на фабрику в Богородске, дающих половину задних сидушек, удалось потратить лишь семьдесят тысяч: местный банк, не взирая ни на какие гарантии, кожевенному заводу кредит на приобретение металлообрабатывающих станков выдать не согласился. Но в целом все получилось устроить "малой кровью", и заложить основы "промышленности слесарей", ставшей в моей истории базой американского автопрома.
Так, по мелочи, удалось собрать целый пул заводиков, обеспечивающих автопроизводство различными комплектующими: всего на два новых автозавода части поставлялись с семидесяти четырех "сторонних" предприятий. Еще два десятка поставляли разные нужные части на судостроительные в Ростов и Царицын, а в целом чуть больше двух сотен заводов целиком (или почти целиком) работали уже на меня. С выгодой, конечно, работали - но и я в убытке не оказывался. Хотя бы потому, что в результате их продукция все равно доставалась мне по ценам "ниже рыночных". Кто-то просто перерабатывал мое сырье (восемь заводов, поставляющих резинотехнические изделия), кто-то просто работал с минимальной рентабельностью, получая доход с объемов заказов. Но - главное - уже к лету "недостающие" тридцать миллионов были в работе. На полгода раньше плановых сроков - а это планируемые доходы будущего года увеличивало миллионов на пять, а то и на десять в месяц...
И оставались теперь деньги на что-то "новенькое". В марте ко мне пришел Петр Синельников - агроном, который "поднимал" Бело Озеро - и предложил на базе "колхоза" учредить селекционную лабораторию. Дело хорошее, но, хотя летом удалось впятеро увеличить площадь "поместья", эффективность была сомнительной. Ну что может сделать один агроном? Поэтому белоозерский колхоз был назначен "семеноводческим хозяйством", с опытными делянками, конечно - но вот для собственно лаборатории был о закуплено поместье неподалеку от строящейся станции Лобня. Задорого, но когда пойдут поезда по новой дороге, то до Сельскохозяйственного института можно будет за полчаса добраться - а можно и от института за столько же доехать. В Сельхозинституте по "техническим причинам" студентов было чуть ли не меньше чем профессоров с доцентами (общежитие было всего на двести человек) - так чего ученым-то простаивать? А Мешков рад будет - это не в "захолустье" изредка "дворцы" строить, а в самой Москве почти что, и не один дом, а целый комплекс. Дворцовый, как я понял, взглянув на сметы - но Дмитрия Петровича уже не переделаешь, да и не очень-то я к этому и стремился.
В Казанском университете были два факультета иностранных языков: "европейский" и "восточный". Готовили студентов там хорошо, поэтому троих выпускников, владеющих испанским, я сманил - и отправил "в помощь Синельникову" - но вовсе не в Лобню, а в Уругвай. Там сейчас страшная засуха была, земля вообще за гроши продавалась - так что самое время было озаботиться и "фермой" в Южном полушарии. Пока ребятам поручалось только землю купить, а строительством там можно будет и позже заняться - плохо строить не хотелось, а Мешков был пока сильно занят.
Дмитрий Петрович все же обладал редким (для нынешних архитекторов) чувством - чувством сметы. Не в примитивном понимании ("почем встанет это построить"), а именно чувствовал, насколько удорожание, скажем, самого строительства сократит уже издержки эксплуатационные. Собственно, именно из-за такого взгляда на свою работу он "приличные дома" отделывал камнем: красить их раз в несколько лет не потребуется. Вроде невелики расходы, но с нынешними красками особняки в городах или года через три-четыре выглядели облезлыми, или за пятнадцать лет расходы на краску уже начинали превышать изначальную "экономию".
И по его просьбе - чтобы "на краске экономить" уже в промышленных масштабах - в Орле был "под мой заказ" выстроен завод по выпуску облицовочной плитки. А еще один - в Калуге, но там перестраивался разорившийся и уже "мой собственный" кирпичный заводик: все же заказами я обеспечивать старался предприятия, способные своими силами (пусть и с помощью кредитов) наладить выпуск нужной мне продукции. А если все приходилось делать с нуля, то проще было просто выкупить "площади". Тем более, что в той же Калуге с этим заводиком я уже однажды таким же образом и поступил, так что эта "перестройка" была практически "плановой".
Значительная "экономия" на вспомогательных заводиках позволила мне и "проявить заботу о будущем". В Ростове (Великом) Кузовкин выстроил, кроме завода, еще и "Ростовский Речной Техникум". В который сразу же обучаться пришли полста человек: в этом городе на пятнадцать тысяч населения было четыре школы, и почти половина выпускников возжаждали новых знаний. Чему в значительной степени поспособствовала стипендия (пятнадцать рублей в месяц), бесплатная кормежка и бесплатная форма, причем последняя включала в себя обувь и одежду вплоть до белья.
Рядом с техникумом строилась "Ростовская благотворительная школа-интернат Марии Волковой", на две сотни учащихся: в ней крестьянских детей предполагалось "перековывать" на рабочих. Машка, понятно, отношения к ней не имела, но под ее именем было удобнее "благотворительностью" заниматься.
А завод уже выпускал "дноуглубительные баржи", и даже парочку выпустил. Они "пока" занимались "углублением" озера Неро и речки Вексы (на которой заодно строилась и плотина со шлюзом). Заниматься углублением озера имело большой смысл, крошечные даже не баржи, а, скорее, лодки с мотором (на десять тонн груза) начали возить оттуда сапропель. Я вовремя вспомнил, что это - неплохое удобрение, а то ведь засуха-то пройдет, но без удобрений урожаи не вырастут - так что дешевый сапропель будет неплохим подспорьем в сельском хозяйстве.
Вдобавок завод стал интересным "полигоном" с точки зрения решения проблем с рабочими. На заводе их было немного, чуть больше пятидесяти. Вот только два десятка были наняты вообще в Питтсбурге - и мне было просто интересно, насколько американец может адаптироваться к "отечественной действительности". Пока "эксперимент" выглядел удачным: большинство иностранцев теперь как-то лопотали по-русски, а четверо уже и семьи из Америки выписали. В принципе понятно: по сравнению с Питтсбургскими трущобами мои квартирки в рабочем городке выглядели хоромами. Осталось лишь дождаться, что произойдет после окончания кризиса...
Но это - потом, сейчас меня занимали совершенно иные заботы. К лету тысяча девятьсот второго года "производственная программа" пошла уже с некоторым перевыполнением планов. В части строительства всего нового. Но вот "старое" слегка от планов все же отставало. В особенности - на Дальнем Востоке.
Во Владивостоке Матти запустил судостроительный завод "полного цикла" и приступил к массовому выпуску корабликов. Небольших, всего лишь шестнадцатиметровых рыболовных траулеров, но зато каждый божий день со стапелей сходило одно такое суденышко. Проект был разработан самим Матти, и траулер, хотя и был сильно похож на тот, что делался в Швеции, был куда как лучше: вместо большой и неудобной паровой машины на него ставилось два двигателя от ГАЗ-51, так что и трюмы посвободнее были, и заправляться куда как удобнее.
Двигатели, понятное дело, поставлялись из Ярославля, а вот стальной набор делался уже из местного металла: небольшой заводик на окраине Хабаровска каждый божий день выдавал стали по двадцать тонн. По меркам страны - крохи, а по дальневосточным - гигантский скачок вперед. Гвозди, например, благодаря этому заводику там подешевели сразу раз в пять - а ведь это был еще "игрушечный" заводик, "настоящий" строился рядом с новой верфью на Амуре.
Кроме траулеров "Судостроительный завод Ярвинена" выпускал - правда в гораздо меньших количествах - еще и речные самоходные баржи. С одним мотором, но на двести пятьдесят тонн. Эти баржи отправлялись на Туманную - Туманган, где пресловутая "концессия на Ялу" начала рубку леса. Впоследствии планировалось перевезти часть самоходок и собственно на Ялу, в устье которой началось строительство лесного склада и причала. Насколько я помнил, именно такие склады (интерпретируемые японцами как "форты"), и послужили поводом к войне, но на этот раз картина была немного иной: для строительства была подряжена совершенно немецкая компания "Густав Копп", и теперь подобная аргументация вызвала бы острое недовольство уже Германии, что меня устраивало. Так что появление на реке двух "амурских тигров" - для защиты германских подданных - у японцев взрыва негодования не вызвало.
Не устраивало меня другое: по плану траулеров нужно было вдвое меньше, а вот к постройке угольщиков тонн так на тысячу-две, для перевозки угля с Сахалина и Анджуйских копей Матти даже не приступал. "Лишние" рыболовы были, конечно, вовсе не лишними - рыбку съесть всегда найдется кому. Но вот отсутствие собственных угольщиков удручало. Из Анджу уголь перевозился либо угольщиками Флота (в том числе и в Дальний, где "излишки" очень выгодно продавались, либо небольшими (тонн на двести) деревянными баржами в Чемульпо - где спрос был гораздо больший, а из-за убогого транспорта наши "предложения" от спроса сильно отставали. Из-за этого и уже готовые шахты работали вполсилы - но уголь было просто возить не на чем. Сейчас "Эгалите", "Фратерните" и "Либерте" - британские пароходы, первенцы моего флота - в Дальнем переделывались из пассажирских судов в балкеры для перевозки угля во Владивосток, но выход их в рейс ожидался разве что в начале лета.
А уголек был нужен уже сейчас: во Владивосток уже поступало оборудование для еще одного завода, для которого тоже требовалось топливо. И инженеры - ну, хотя бы один. Потому что завод был "очень небольшой" - зато патронный, рассчитанный на выпуск до миллиона патронов в год. Все же из Норвегии патроны возить далеко, да и запрашивали норвежцы дороговато. Миллион, конечно, было маловато - но лиха беда начало. Тем более, что мне бы только "посмотреть", как патроны делать: компания "Миттс и Меррилл" обещала "новейшее оборудование, превосходящее все, что делалось до...". Они все так обещали, но эти ребята станки для вытяжки гильз делали уже лет двадцать пять, если не больше. Вообще-то этот завод был куплен "на всякий случай" - я все же рассчитывал, что патронами в войне японцы "береговую охрану" обеспечат - но неожиданно выяснил, что не все так славно.
Впрочем, выяснил это чуть позже, а пока основные занятия у меня все же были поближе к Царицыну. И ими приходилось заниматься уже лично - ну не на кого было "взвалить ответственность". Потому что проблемы появились вовсе даже не технические...
Заводов возводилось сразу два десятка, и все - в разных местах. По принципу "где получается - там и ставим". Вот только получалось больше в небольших городах - большая часть производств была из тех, которые иностранцам особо показывать не хотелось. Да и рабочих кормить становилось моей заботой, так что предпочтение отдавалось городкам поблизости от уже организованных "колхозов". Вот только в "маленьких городах" приходилось и сами города фактически строить: хотя строились вовсе не "гиганты индустрии", зачастую все население такого города было меньше, чем требовалось рабочих на заводе.
Ну, собственно, само строительство проблем не порождало: дома для рабочих в большинстве городов с небольшими заводами ставились полностью землебитные - а потому всего лишь трехэтажные (больше чисто "земляные" стены не держали). Делалось это не из экономии, на коммуникациях затраты вырастали чуть ли больше, чем "экономилось" на стройматериалах - но для такого строительства не требовалось высококвалифицированных рабочих, которых на месте и не было никогда. А с территорией под городки особых проблем нет, на окраине Острова, например, двадцать десятин под завод и рабочий городок мне продали по шестьдесят рублей. Да и Мешков уже год как разработал проект "типового рабочего городка", и для его возведения даже архитекторы не требовались. Никаких проблем...
Только вот с населением этих городков проблемы были, причем очень серьезные: рабочих не хватало просто катастрофически. Четыре автозавода со смежниками "сожрали", как мне показалось, практически всю квалифицированную рабочую силу России. Хотя большинство-то как раз там были рабочими самой низкой квалификации: "крутить гайки" на конвейере много умения не требовалось. Но вот моторные и механические цеха - они всех профессионалов и "выбрали". И новых рабочих брать стало негде - совсем негде. Желающих поработать было море - а вот умеющих делать хоть что-нибудь среди этих "желающих" совсем не осталось.
Правда был еще как бы "резерв кадров" - уволенные с других заводов рабочие: их, по моим прикидкам, тысяч двадцать пять-тридцать остались "неохваченными". Однако это были владельцы "собственных домов" - унылых избенок с огородиками сотки в три-четыре, и такие "домовладельцы" категорически не желали "терять собственность", а продать их было некому. Поэтому десятки тысяч работяг сидели положив зубы на полку и ждали, когда их услуги снова понадобятся "в родном городе", а мне людей с руками катастрофически не хватало.
И готовить было не из кого: "в рабочие" шли в основном самые обедневшие крестьяне. То есть в основной своей массе - самые безграмотные и самые, сколь ни удивительным для меня это оказалось, криворукие и ленивые. Потому что не ленивые и не косорукие в лучшем случае нанимались на сезонные работы, а в посевную, на косьбу и на уборочную они были в деревнях заняты. И ведь не сказать, что батрача они там больше зарабатывали - но у них там, в деревне, был дом - и бросать его крестьяне тоже не собирались.
Ну а мне ставить к станкам безграмотных косоруких лентяев совсем смысла не было: станки стоили куда как больше, чем эти "работяги" могли наработать за всю свою "трудовую биографию" - и "укрепление индустриальной мощи Родины" резко замедлилось. Теперь придется ждать, когда подрастут школьники в уже построенных городках и колхозах - вот только и самих городков немного выстроиться успело, да и колхозы прирастать числом почти перестали. "Куриная атака" на саранчу всех насекомых, конечно же, не уничтожила, но проредила напасть изрядно и наблюдатели отметили только шесть (причем не очень даже больших) стай "казни египетской". Так что урожай в России, хоть и не очень выдающийся, но и не "голодный", был собран, а крестьянин - он как обезьяна: есть банан - можно расслабиться. Конечно, были среди крестьян и вполне разумные люди, в Нижегородской, Костромской, Ярославской, Вологодской и Псковской губерниях число колхозов медленно, но верно увеличивалось. Верно, но все же медленно. Однако мне и спешить некуда было: трактористов тоже было готовить не из кого. Так что картина получалась странная: вроде и денег сколько угодно, а сделать ничего нельзя...
Но время поджимало, и надо было что-то делать. Причем список этого "чего-то" постоянно рос. И в голове у меня родилась новая версия известного афоризма: "Делай что должно, чтобы получить что нужно".