Сид Бессон еще утром был весел и доволен жизнью, и до самого обеда - пока управляемый им локомотив шустро бежал по рельсам с тремя вагончиками, заполненных пассажирами - радостное настроение его не покидало. Конечно, до "настоящего машиниста" Сид не дотягивал: те-то годами учились, а Сид всего-то и окончил двухмесячные курсы. Но и локомотив Сида на паровоз был похож только разве что наличием колес: крохотная тележка с нефтяным мотором в полсотни лошадиных сил даже окрашена была в веселый желто-оранжевый цвет, настоящим паровозам не присущий. Поэтому и зарплата его тоже "не дотягивала", однако раз компания предоставляла бесплатное жилье и топливо на зиму, пятнадцати долларов в неделю вполне хватало. Тем более, что время от времени выплачивались и премии: Сид за последние полгода три раза приносил домой по лишней двадцатке "за соблюдение графика движения" и один раз сто долларов за очередные "двадцать пять тысяч миль без поломок". Вообще-то ежедневно Сид проезжал чуть больше двухсот миль, и двести пятьдесят долларов "за сто тысяч миль без поломок" он надеялся получить уже осенью. Да, такая работа для парня двадцати трех лет от роду - мечта...
Компания "Steel Trail", в которой работал Сид, строила железные дороги. Что было не удивительно, сейчас железные дороги строили буквально все. Настолько все, что говорили, будто нельзя в Америке найти хоть один городок, до которого от железной дороги будет больше десяти миль. Однако как раз "Стальная тропа" такие города находила, причем многими десятками - и ликвидировала "нарушение". Правда, дороги были узкоколейными, зато прокладывались иногда даже не за месяцы, а вовсе за недели - и, по мнению и самого Сида, и большинства его сослуживцев, скоро от любого городка до железной дороги будет не более четверти часа пешего хода.
То есть такое мнение было у Сида еще утром, а вечером, когда его поезд вернулся в Сент-Джозеф, оно резко изменилось. Причем еще до того, как Сид зашел в контору отметиться: на грузовой площадке он заметил целую толпу китайцев. Нет, вроде поговаривали, что компания собирается тянуть новую линию на Канзас-Сити, но Сиду стало как-то тревожно: в отличие от прошлого раза китайцы были не в форме компании.
И предчувствия его не обманули: Ник Эндрю - начальник станции - встретил его очень грустной физиономией:
- Сид, у меня неважные новости: Steel Trail закрывается. Вообще закрывается, а все имущество, как я вычитал из этого письма - он указал рукой на лежащую на столе бумагу - уже продано. Так что работать будешь до конца недели, до конца следующей придется и дом освободить: дома они тоже продали. А весь персонал будет с понедельника уволен... впрочем, можешь считать себя счастливчиком: покупатель предлагает поработать у него. Правда, в другом месте, но переезд они берут на себя. Предлагают контракт на три года, лично я его уже подписал. Тебе интересно?
- А какие условия?
- Могло быть и хуже. Примерно десять долларов в неделю, опять бесплатное жилье, но еще бесплатное лечение тебя самого и всей семьи. Первый год работа на строительстве новой дороги, после этого - уже по твоему выбору или на другой стройке, или на выстроенной дороге. Там еще перечень на полстраницы за что дают премии, но это ты и сам прочитаешь: контракт тебе домой выслан. Только учти: или ты его подписываешь завтра, или можешь пустить его на самокрутки.
- А если почта задержится?
- Не задержится, его тебе Чарли домой отнес. Извини, но приказ был контракты разослать каждому именно домой, а не вручать здесь: видимо, не хотят, чтобы на работе обсуждали, да и предложили контракты не всем. И вот еще что сказать хочу: в контракте этого не написано, но там все раза в два дешевле. Вдобавок сотрудники компании еще и скидку имеют в двадцать процентов. Так что за год долларов триста точно накопить сможешь. Так что давай, иди домой, читай и думай, только молча.
- А другие что думают?
- Другие? Я же тебе говорю: счастливчик. Контракты предложили только мне, тебе и Питу Хейрайну. Ты понял, о чем я?
- Кажется да...
Встреча с царем прошла... в общем-то результат меня порадовал, хотя началась она забавно: царь, видите ли, услышал по трансляции об окончании войны и сам возжелал срочно поговорить. Очевидно, по поводу награждения меня каким-нибудь орденом и отправки меня же в ссылку куда-нибудь в Туруханский край за невежливое с императорской персоной обращение. Начал он, естественно, с ордена:
- Должен признаться, Александр Владимирович, что удивлен - но обещание вы свое сдержали почти точно: прошел месяц и два дня, а Япония подписала капитуляцию. Такие деяние безусловно заслуживают самых высоких наград...
- Полнота власти, дарованная мне императорским указом, позволяет мне и самому себя наградить как угодно - но дикарей-то победить было нетрудно.
- Полнота власти, переданная на время войны...
- А в манифесте такого не говорится, да и не в этом дело. Во-первых, согласно подписанного договора война закончится все же в августе... в конце, скорее всего, августа. А во вторых... Капитуляция Японии - это вовсе не конец войны. Это, боюсь, всего лишь ее начало. Вы же слышали: Британия вроде как намерена "не признать итоги войны и принять свои меры". Что понятно: островитяне намеревались получить с этой войны большие прибыли, а в результате потеряли более двухсот миллионов фунтов.
- При чем здесь Британия?
- При том, что войну эту против России Британия и вела, руками японцев, но именно Британия. И вот она окончание нашей войны с японцами, видите ли, признавать не хочет...
- Закономерный результат, когда за дело берутся дилетанты. Вы взялись "побеждать" ничего не понимая в политике...
- Вынужден вас разочаровать. Именно понимая политику, я успел предотвратить ваше... свержение. И я даже знаю, кто конкретно в той же Британии принимал решения о перевороте и превращении России в колонию. Но для Державы сейчас главное то, что я знаю, кто вне Британии считает, что у англичан и так колоний явный излишек, и кто этими колониями с удовольствием с островитянами поделится. Но вообще-то я пришел обсудить совсем иной вопрос: к моему стыду, данное вам обещание мною выполнено все же не было - я достал толстую парку с бумагами и положил на стол.
- Что это?
- Обещанные заключения расследований неудавшейся попытки пере... вашего смещения.
- То есть, как я понимаю, вы расследование закончили?
- Именно случившуюся попытку - да, закончил. Но я говорил, что мне известно еще о нескольких планах вашего устранения - а вот по ним результатов пока нет. Даже не так... - я слегка задумался, пытаясь подобрать выражения, которые бы Николай понял правильно, но царь мое молчание понял по-своему:
- Вы не хотите об этом говорить?
- Как раз очень даже хочу. Следователи кое-что обнаружили, более того, сейчас нам доподлинно известно уже о четырех планах покушений. Причем два - совершенно бандитские, но пока исполнителей я не в состоянии обнаружить, хотя и знаю, кто именно должен будет этим заниматься. А еще два - мы взяли под наблюдение как раз исполнителей, а вот откуда они получат взрывчатку, оружие и приказ - этого мы пока не знаем. Как пока не знаем и всех сообщников. Предполагаем - а наверное знать мы пока этого не можем - что покушение случится в первую же неделю после вашего возвращения в столицу - а из-за подписания мирного договора вашего возвращения все уже ждут. Я, конечно, предоставлю самую лучшую охрану, но гарантировать полную безопасность пока не могу.
- Но возвратиться мне просто необходимо, ведь вся страна этого ждет...
- Безусловно... - мне "вдруг пришла в голову идея", над которой я раздумывал практически с момента "назначения" на должность канцлера:
- Но, мне кажется, можно и отложить возвращение. В прошлом году наводнение же Петербург изрядно подпортило...
- Но, насколько я знаю, все уже починено.
- Да, конечно - ну а вдруг новое наводнение случится? Я это к чему вспомнил: Пульман почти сорок лет назад целиком Чикаго поднял на восемь футов - и теперь в городе болот нет. Если сейчас - на японскую контрибуцию - поднять дома в Петербурге на девять - двенадцать футов, то никакие наводнения столице больше страшны не будут. А начинать нужно... Император своим примером покажет пользу этих работ, и если начать с Зимнего дворца, Адмиралтейства... до зимы там будет просто негде жить...
- А вы успеете до зимы?
- Британцам сейчас просто необходимо провести несколько, скажем, акций устрашения. Вас не будет - выберут кого-то другого, и мы все заговоры точно раскроем.
- Я спрашивал про подъем домов.
- Янки подняли половину города за полгода, а техника у них была сорок лет назад куда как хуже нынешней. Деньги у нас... у меня на это есть, люди... землекопов найти несложно. Будете встречать Рождество в Зимнем на шесть футов выше, чем прошлое... хотя вы правы, дворец - не доходный дом, поднимать непросто, можем не успеть.
- Но Рождество можно будет встретить в Гатчине? Да и в Петербурге - вы же не все дворцы сразу поднимать станете?
- Петербург всяко не подойдет: Васильевский остров нужно будет поднять уже на двенадцать футов, и где министрам разным работать? Не селить же их в Императорском дворце? А до Гатчины нынешние морские пушки уже достают...
- Вы тоже работаете... в "Англии" ведь?
- В Москву перееду. То есть переведу Канцелярию туда... и самые нужные министерства тоже. Вячеслава Константиновича попрошу пока переехать... И, на случай неприятностей с британцами, армию подготовить надо. Японцев-то воевать несложно, а с Британией...
- То есть, выходит, вы и далее собираетесь Державой управлять...
- Отнюдь. Я всего лишь Державу защищаю, и стараюсь сделать так, чтобы далее она сама себя смогла от кого угодно защитить. Ведь только тогда мои капиталы окажутся защищенными: я же говорил вам, что движут мною интересы корыстные. Но раз уж моя корысть идет на пользу Державе...
- Вы все же редкостный нахал. Но тут вы правы: ваша корысть России полезна. И если вы насовсем переедете в Москву...
- Чуть погодя, все же к переезду нужно многое подготовить. А пока - есть еще одна небольшая проблема, финансовая.
- Вы же утверждали, что ни копейки...
- Не у меня, у России: уже в этом году только по зарубежным кредитам нужно будет отдать полмиллиарда. И я знаю, где их взять - но дарить я столько не готов. Тем не менее мне кажется, что мы с Коковцевым сможем решить, как все проделать без ущерба для Державы и без потерь для меня.
- Вы, гляжу, хотите все проблемы сразу решать. Не надорветесь?
- Опять повторю: мне нужна сильная Россия - чтобы защищать мои капиталы. Но положение сейчас у страны тяжелое - и в военном, и в политическом, и в финансовом смысле. Поэтому я готов стать - временно, конечно - скажем, кризисным управляющим. И вложить изрядно своих средств в свою же защиту. Вас такое положение дел устроит?
Такой "откровенный" разговор с царем я смог себе позволить только потому, что твердо знал: жандармерия и полиция (в лице Вячеслава Константиновича) сейчас уже меня полностью поддержит. После того, как я именными указами фактически "разрушил все министерство" (по словам фон Плеве), переведя почти сорок человек из него, причем некоторых даже "с повышением в звании", на другую работу. Например, на должность "краевого начальника жандармского управления" в быстро учрежденный Камчатский край...
Но как только Вячеслав Константинович узнал от меня о новых местах службы "повышенных в звании", наше взаимопонимание стало полным: ведь из министерства я убрал многочисленных любовников Великого Князя Константина Константиновича и теперь министр мог на освободившиеся должности набрать профессионалов. Великий Князь почему-то предпочитал заталкивать своим... влиянием данных граждан именно в Министерство внутренних дел, и некомпетентность в самом министерстве просто зашкаливала - а теперь появилась возможность работу наладить.
В принципе, и у других власть предержащих мое назначение особых возражений не встретило. Все же "дворянин Второй части книги" - это и в самом деле "лучшая кандидатура для непредвзятого расследования": не зря же Петр именно "служивых дворян" поставил впереди титулованных (то есть Пятой части) и сразу за Первой частью (то есть за прямыми родственниками царя). А как раз на "родственников" и "титулованных" в подобной ситуации положиться невозможно, так что выбор становится небогат. И "вполне естественно", что "выбран" был тот, кто себя успел проявить, к тому же тот, у кого не было никаких деловых или личных связей в кругах нынешней элиты - то есть "человек, непредвзятый по определению". А то, что он и в прочих областях себя "проявляет", так может это и неплохо? Но это лишь время покажет - время, которое я все же получил.
Поэтому и указ "О розничной торговле" никакого противодействия или даже "морального неприятия" не вызвал. В общем-то, подобные указы уже несколько губернаторов для своих губерний вводили, я же их "обобщил" на всю Державу и "слегка расширил". Простой указ: отныне скупка товаров в розничной торговле для целей перепродажи признавалась уголовным преступлением по всей России. Ну и, в "расширение" ранее принятых местных указов, теперь это касалось всех товаров, а не исключительно продуктов. Вроде бы мелочь, но впереди "голодный год" - и спекуляция продуктами может привести к печальным последствиям. А "не продуктами" - это чтобы лишних слов в Указе не писать. А какая от "расширения" получится польза, я себе уже четко представлял - в отличие от большинства нынешнего населения...
Кроме разговора с императором за несколько дней, проведенных в городке, я успел обсудить кучу технических вопросом с инженерами, а Камилла составила вместе с Суворовой очень агрессивный, я бы сказал, план "химизации народного хозяйства". Причем производство минеральных удобрений (по которому уже через пять лет Россия была должна превзойти все остальные страны вместе взятые) было в этом плане где-то на третьем-четвертом месте. А задачу более первоочередную Ольга Александровна обещала решить в ближайшее время - то есть сразу после того, как она вообще поймет что собственно я у нее попросил. Вообще-то я попросил ее решить "в течение ближайших лет пяти", но когда не то что путь решения, но и постановка задачи неясна, то лучше начать пораньше. И почему-то мне казалось, что Суворова справится...
Еще одно "царицынское дело" было сделано и поздновато, и совершенно волюнтаристски - я официально "закрыл" американское издательство: объяснил пайщикам, что мне теперь книги писать станет некогда. Думал, что они возмущаться станут, но "партнеры" довольно легко согласились продать мне свои паи по начальной цене в тысячу рублей за каждый. Ведь издательство и вправду в основном с моих книжек кормилось: немногочисленные, но все же случавшиеся попытки протолкнуть на заокеанский рынок других отечественных писателей закончились полным провалом. То есть "сыграли" только Антоний Погорельский и Гоголь - так что мои доводы оказались поняты и приняты, тем более каждый из пайщиков успел уже не по одному миллиону "заработать". Времени встреча заняла немного, но "авторитет канцлера" по крайней мере в Царицыне среди местной элиты заметно вырос: ведь что мне стоило просто издательство обанкротить и никаких денег не платить. Ну а то, что Бариссон это издательство давно желает выкупить за гораздо более солидную сумму - так мне он об этом пока ничего не говорил (поскольку и сам об этом не подозревал).
И таких "мелких" дел в Поволжье набралось дня на четыре работы с рассвета и до заката. Но хотя эти дни мы были загружены часов по четырнадцать в сутки, для меня по крайней мере это казалось отдыхом: я занимался тем, что умел и любил делать. А по возвращении в Петербург пришлось заниматься уже "тем, чем надо". Причем - с самого начала того, что надо - с новой системы управления страной. Для создания которой собственно и было собрано совещание.
Участники совещания расселись вокруг длинного стола, составленного из нескольких принесенных из ресторана "предметов мебели". За прошедшие с моего "вселения" недели из "Англии" уехали все прочие постояльцы (хотя некоторых пришлось и "поторопить"), так что никаких проблем с перестановками мебели не было. С самой мебелью были: роскошная меблировка гостиницы плохо подходила для создания деловой обстановки - но я особо по этому поводу не переживал, поскольку народ собрался неприхотливый. Однако настолько "разный", что с недоумением друг на друга поглядывал и в разговоры вступать не спешил: некоторые из них друг друга знали, но большинство с прочими встретились впервые.
Когда все расселись, я начал совещание краткой речью. Ничего специально выдумывать не стал: зачем, если все уже придумано до нас?
- Итак, господа, я пригласил вас для того, чтобы вы лучше поняли, в каком положении мы все находимся. Мы - это Россия, ну и вместе с ней все собравшиеся тоже, конечно. Возможно, ничего нового я и не скажу, но сказать, произнести вслух это я считаю необходимым: мы отстали от передовых стран на пятьдесят-сто лет, и с каждым днем отстаем все больше. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сожрут. Сожрут с потрохами и какашками. Какашек я жалеть не собираюсь конечно, но вот потроха мои мне очень дороги. Надеюсь, и каждому из вас свои потроха небезразличны, а потому мы обязаны бежать.
Собравшиеся внимательно смотрели в мою сторону. Именно в сторону: в глаза мне смотрели лишь Вячеслав Константинович и Слава Петрашкевич, причем первый - с любопытством, а второй - с ехидной улыбкой. Ню-ню, подумал я, сейчас мы улыбочку-то эту сотрем...
- Понятно, что изрядная часть сидящих здесь обременена годами и к резвому бегу не приспособлена. Но от вас это и не требуется: мудрость, с годами пришедшая, поможет вам указывать направление тем, кто побежит. Задачи России выглядят очень просто: в течение десяти следующих лет в сельском хозяйстве увеличивать выпуск товарной продукции на восемь-девять процентов, а в промышленности - на двадцать пять процентов. Ежегодно.
Теперь все глаза смотрели прямо мне в лицо - но на большинстве лиц появились и саркастические улыбки. Ну что же, продолжим...
- Это - минимальные показатели, которых необходимо достичь, и сразу скажу - их можно достичь даже без каких-либо сверхусилий. Я уже проделал такое, но должен предупредить сразу: то, что я сделал в своем, хоть и большом по размеру, поместье, просто повторить в масштабах всей России не получится. Потому что я делал все это не один, фактически это делали другие люди, а я лишь указывал направление движения. Но один указывать направление целой стране я не смогу, поэтому и прошу вашей помощи.
Часть улыбок пропала: люди начали прикидывать, на какое место во власти они смогут претендовать. Ну и, почти наверняка, что они смогут из этого извлечь для себя...
- И тут возникает одна серьезная проблема - продолжил я. - Как инженер я прекрасно знаю, что любая машина двигается в нужном направлении если ей управлять. Уберите машиниста - и локомотив либо взорвется, либо остановится, либо сойдет с рельсов. Государственная машина - она гораздо сложнее любого паровоза, но существующие механизмы управления не позволяют управлять ей с требуемой точностью и с нужной скоростью. Представьте, что на рельсах лежит бревно, но тормоз на поезде находится лишь во втором вагоне - и какой толк будет от того, что машинист это бревно заметит? Поэтому механизмы управление Империей нужно изменить - и мы сейчас этим и займемся.
- Мы сейчас будем менять порядок управления державой? - с сомнением в голосе поинтересовался Коковцев. - Но ведь у нас есть огромное количество обязательств и дел, определенно задуманных для исполнения при нынешнем порядке...
- Владимир Николаевич, мы не будем ломать старую систему. Мы будем рядом создавать новую, и постепенно, по мере появления новых задач, будем их запускать уже в новой системе. По счастью, старая система столь мала, что новая очень скоро поглотит ее и никто этого даже не заметит. Как не заметят - не должны пока заметить - и самого факта рождения новой системы.
- Вы хотите все поменять, и думаете, что сможете проделать это незаметно?
- Нет, я не думаю, я это знаю. Собственно, именно это знание и привело меня на пост, который я теперь занимаю. Мы обсуждали это с Николаем Александровичем, и он был вынужден признать, что та система управления, которую я использую - незаметно для окружающих использую - в своих поместьях, и позволила мне стать тем, кто я есть. Мои заводы сейчас производят четверть чугуна и стали России, у меня на заводах работает больше половины промышленных рабочих державы. Мои электростанции вырабатывают три четверти электричества в стране - хоть кто-то обратил на это особое внимание?
- Четверть стали? Три четверти электричества? И кому же вы все это продаете?
- В том-то и отличие именно моей системы, что я никому все это не продаю. Все производимое потребляется внутри моего хозяйства, и оно из-за этого растет очень быстро, оставляя изрядные ресурсы для, скажем, тех средств, которыми была разгромлена японская армия.
- Ну, если пускать это на оружие... Но как вы в этой своей системе незаметно, как вы говорите, поглотите существующую, ведь существующая-то и обеспечивает все, что в державе нынче...
- Один пример - пресек я попытку министра финансов договорить - в начале следующего года в России производство стали и чугуна уже увеличится вдвое по сравнению с нынешним количеством. Что позволит уже и остающиеся в "старой системе" мощности потихоньку, и - главное - без ущерба экономики страны, переводить под управление новым структурам.
- Извините, я не совсем понял - спросил Владимир Николаевич, - вы говорите, что через год производство чугуна вырастет на сто восемьдесят миллионов пудов?
- Ну, да, примерно... точнее, на двести миллионов.
- Что-то я не слышал о строительстве сорока заводов, сравнимых, скажем, с "Урал-Волгой" или Донецко-Юрьевским - сарказм буквально выплескивался из его интонации.
- Вы правы, но никто столько строить и не будет. Американская стальная компания начала мне строить один завод, но производящий столько же, сколько семнадцать "Урал-Волг", а еще один завод, уже в двадцать "Урал-Волг", я строю сам. Еще четыре или пять заводов, лишь немного превосходящих завод ДЮМО, сейчас строит моя дочь, а дальневосточный завод в Хинганске - который и теперь выплавляет вдвое против завода ДЮМО - уже осенью утроит производство.
- Но где нам взять столько денег на подобные строительства?! - в голосе министра финансов прозвучало отчаяние, вызванное очевидной моей "бестолковостью". - Ведь мы не можем забывать, что до зимы Россия должна только по займам выплатить Франции, Германии и Англии почти пятьсот миллионов!
- Владимир Николаевич, вы, вероятно, не очень внимательно меня слушали. Я сказал "мне выстроит", "я сам выстрою", "моя дочь выстроит" - это означает, что строительство будет идти за мой счет - что, кстати, было важнейшей частью моей договоренности с Николаем Александровичем. Ну и за счет моей дочери. А насчет займов... не волнуйтесь, я решу и проблемы с кредиторами. Но этот мы с вами обсудим чуть позже, по завершении этого собрания.
- Боюсь... ну ладно.
- Ну а теперь вернемся к теме собрания: так как по данным британских ученых в любой управляющей системе один человек может эффективно управлять не более чем семью подчиненными, то новая структура управления будет выстроена в виде пирамиды, где каждый начальник будет спускать шкуру не более чем с семи человек. Ну а поскольку на вершине пирамиды буду сидеть я - не как Александр Волков, а как функционер под названием "канцлер" - то сейчас именно я раскрою вам интригу и сообщу, кого, как и за что мне придется тиранить.
- Мне кажется, что это стало напоминать балаган - Ламздорф встал и повернулся к выходу.
- Да, Владимир Николаевич, но вы должны сделать мне скидку на то, что я во-первых не дипломат и этикету, тем более придворному, просто не обучен, а во-вторых на то, что я волнуюсь, наверное, больше вас всех вместе взятых и просто пытаюсь сам себя немного отвлечь от собственного страха. Возможно, не лучшим образом, но у меня, к сожалению, воспитание австралийское, то есть почти что каторжное. Так что сядьте и спокойно слушайте дальше, тем более что охрана вас все равно никуда не выпустит: мы все же не в игрушки играем, а решаем судьбу России. Здесь и сейчас решаем. И вам лично, кстати, предстоит сделать очень много такого, о чем пока вы еще не догадываетесь.
Министр иностранных дел внимательно поглядел на меня, затем посмотрел на дверь, у которой спокойно стояли две девушки в темно-зеленых мундирах... несколько секунд поколебавшись, сел, причем стараясь не выражать даже мимикой своего отношения к моим словам. У него почти получилось: дипломат ведь опытнейший!
- По договоренности с Императором новая система будет создаваться при Канцелярии. И создаваться она будет в некотором роде по образцу старой, но все же и с изрядными отличиями, и сейчас я вкратце об этом расскажу. Поскольку основной задачей Канцелярии будет построение новой экономической основы державы, первой структурой в ней станет заниматься служба, именуемая Государственным экономическим комитетом. Председателем комитета я назначаю сам себя - пока назначаю, просто сейчас подходящей кандидатуры не вижу. Это совсем не значит, что я разбираюсь в этих вопросах лучше всех, просто именно сейчас нет никого, знакомого с планами построения - да, фактически построения заново - этой новой экономики России. Комитет будет управлять несколькими министерствами, и соответствующие министры будут постоянными членами комитета. А точнее, министерство финансов и пять новых министерств: министерство сельского хозяйства, которое возглавит Александр Платонович Энгельгардт, министерство тяжелого машиностроения, министерство легкого машиностроения, министерство путей сообщения и министерство труда и социальной политики, которое возглавит профессор Янжул Иван Иванович.
Янжул посмотрел на меня заинтересованным взглядом, но промолчал. Александр же Платонович, как-то хмыкнув, попытался уточнить:
- Но ведь... Александр Владимирович, насколько я знаю, министерство сельского хозяйства уже существует... как, впрочем, и министерство путей сообщения.
- Да. Но я же уже сказал, что создается именно новая структура управления. Это будет новое сельское хозяйство и новые пути сообщения. Хотя министерство финансов останется старое, и будет находиться все же не в подчинении, а скорее в сотрудничестве с Комитетом. С вами же я планирую встретиться и обсудить задачи нового министерства завтра, в полдень. Что же до еще трех министров, кандидатуры пока не определены, вакансии будут заполнены в течение недели-двух.
- Понятно... - пробормотал Энгельгардт, хотя было видно, что он лишь окончательно перестал понимать о чем идет речь.
- Собственно, на этом мои обязанности и заканчиваются, но для того, чтобы задуманное выполнить, потребуется содействие и иных уже существующих министерств. Поскольку враги России не будут спокойно смотреть, как страна набирает экономическую силу, в ближайшее время следует ожидать увеличение противодействия нам на всех фронтах. Как на военных, так и на политических. И в первую очередь враги постараются задействовать так называемую оппозицию, то есть всякие якобы социалистические партии и прочую шелу... прочие враждебные правительству силы внутри страны, включая вульгарных бандитов. Посему, рассмотрев предложения уважаемого Вячеслава Константиновича, я учреждаю Комитет государственной безопасности, который он и возглавит. В состав комитета войдут министерство внутренних дел - нынешнее министерство, но уже под руководством Бориса Владимировича Штюрмера, жандармерия - но уже как отдельная служба, которую возглавит Виктор Вильгельмович фон Валь, а так же две новых службы: исполнения наказаний, возглавляемая Александром Семеновичем Стишинским, и служба внешней разведки, вакансия пока не заполнена.
Стишинский поднялся, явно собираясь что-то спросить:
- Мне кажется, что разведочное отделение или наша служба...
- Александр Семенович, чуть позже - но спасибо, что напомнили. Еще в составе комитета будет отдельное управление контрразведки, и сегодня вечером мы с вами согласуем его состав. Постарайтесь пригласить на вечернее совещание полковника Лаврова из нынешнего Главного штаба и, пожалуй, господина Мануйлова... Давайте соберемся сегодня в шесть, а пока продолжим. Комитет госбезопасности, или, проще говоря, КГБ будет заниматься делами, скажем, мирными: усмирять бандитов, уничтожать врагов России... в индивидуальном порядке. Но текущая война, инспирированная, как нам теперь совершенно точно известно, британцами и частично американцами - это лишь начало. Эту войну мы выиграем, мы уже ее выигрываем - но она покажет врагам не только силу, но и многочисленные слабости нашей армии. Устранять которые, причем в ускоренном порядке, будет Государственный комитет обороны. Возглавить который придется генерал-лейтенанту Иванову Николаю Иудовичу...
- Николай Иудович, спасибо, но я все же не ошибся. Я же тиран и сатрап, согласно указа императора, а потому подписал указ о присвоении вам звания еще вчера вечером. Просто, поскольку вам пришлось ехать так далеко, фельдкурьер, видимо, разминулся с вами. Тем не менее примите поздравления... и довольно тяжелую ношу. В Госкомитет обороны входят министерство обороны, министерство оборонной промышленности, а так же министерство военного образования. Опять подчеркну, это будут совершенно новые министерства, выполняющие новые функции. Как и новый Генеральный штаб, так же входящий в этот комитет.
- Военного образования?
Мне пришла в голову забавная мысль - наверное, от постоянно испытываемого страха проговориться. Вроде бы должен привыкнуть за почти семьдесят лет в этом времени, а притащенные из "прошлого будущего" слова так и просились на язык...
- Конечно. Ведь Канцелярией будет создаваться новая армия, механизированная, обеспеченная самой современной техникой. И офицерам, да и солдатам придется всю эту технику изучать и осваивать. То есть усиленно обучаться работе с новой техникой - а чему и как, как раз новое министерство и определит. Собственно, поэтому и армию новую стоило бы по-новому назвать, например... На флоте ведь технический персонал даже форму носит другую? С красной выпушкой? А тут вся армия должна состоять из краснокантников... поэтому вам предстоит создать, причем почти что на пустом месте, новую, Красную армию. А какова она будет... основой Красной армии станут те части, которые сейчас громят японцев. Но это ведь всего несколько полков, а потребуются многочисленные дивизии хорошо обученных солдат и офицеров. Чему обученных - это вам и расскажет, надеюсь, Михаил Иванович Драгомиров, который пока - за неимением более молодой кандидатуры - министерство военного образования и возглавит. Я понимаю, дорогой Михаил Иванович, возраст дает знать... но, надеюсь, вы быстро подготовите себе достойную замену.
- Ну, если так... - бывший "заговорщик", по-моему, еще не полностью поверил в столь крутой поворот в собственной судьбе.
- В оговоренных условиях, - продолжил я, - особую важность приобретает дипломатия, поэтому господину Ламздорфу придется возглавить не только МИД, но и Госкомитет по иностранным делам. В который, кроме его родного министерства, войдет министерство внешней торговли и - пока - министерство по управлению зарубежной собственностью державы. Я говорю "пока" по той причине, что еще два министерства, чья необходимость находится под сомнением, возможно войдут в комитет позднее. А возможно и не войдут.
Ламздорф еще раз внимательно посмотрел на меня, кивнул и уселся в кресле поудобнее.
- Все вышеперечисленное - это власть исполнительная. А теперь перейдем к законодательной - не в части юридической, а лишь в части экономической. Все, что мы собираемся выстроить, потребует изрядных расходов, но затем обеспечит и немалые доходы. Эти доходы мы так же будем пускать на дальнейшее строительство задуманного, а вот когда и какие доходы мы получим и куда будет необходимо их пустить для скорейшего достижения наших целей, будет определять Государственный комитет экономического планирования, или, иначе, Госплан - который у нас возглавит Станислав Густавович Струмилло-Петрашкевич. Рассчитывать же доходы придется на основании цен на выпускаемую продукцию, причем цен не стихийно формирующихся на свободных рынках, а рассчитанных на основании экономических законов - и этими расчетами займется Государственный комитет по ценообразованию, Госкомцен. Кандидатура на должность руководителя этого комитета у меня на примете есть, но... в общем, пока ее объявлять не буду, сначала нужно кандидатуру эту уговорить. Пока - всё, теперь задавайте ваши вопросы.
- У меня один вопрос... - поднялся Иван Иванович. - Вы назвали министерство, кое мне предлагается возглавить, министерством труда и... и социальной защиты. Должен ли я понимать это как...
- Дорогой Иван Иванович, уж вы-то лучше всех должны знать, что Николай Александрович, вслед за Бисмарком, кстати, в планах своих имел преобразование государства в социалистическое... Тихо! - гул голосов, причем голосов возмущенных, помешал мне продолжить. - Да, это, пожалуй, всех касается. Именно социалистическое, просто последователи оплачиваемых Ротшильдами бородатых немцев исказили начальный смысл этого слова. Но сам Император по ряду причин не смог сколь либо существенно продвинуться в этом направлении, и - вероятно видя мои успехи - поручил уже мне выполнить задуманное. Еще раз, господа: социализм - это совсем не марксистские бредни, это вовсе не революция, о которой так мечтают различные враги Отечества. Вам сейчас раздадут одну довольно интересную книгу - я кивнул и сидящие в сторонке секретари встали и положили перед каждым из присутствующих по увесистому томику. - Это - дневники Карлоса Антонио Лопеса, который выстроил в Парагвае социалистическое государство еще шестьдесят лет назад. Самое процветающее государство Америки, между прочим. Только маленькое - и его уничтожили, поскольку оно самим своим существованием угрожало богатству британских и американских банкиров. Почитайте, и вы совершенно иначе будете относиться к самому слову "социализм". Причем убежден, что после прочтения каждый из вас приложит все силы, чтобы социализм - такой, правильный социализм - был в России построен в кратчайшие сроки. Станислав Густавович, помолчите - по крайней мере до того, как прочтете эти дневники. А затем мы с вами очень тесно пообщаемся, все обсудим... Еще вопросы?
- Я все же хотел бы уточнить насчет выплат по займам...
- После совещания. Еще вопросы? Нет? Тогда, господа, на этом сегодня закончим. С завтрашнего дня я проведу встречи уже с министрами, по комитетам в основном, ну а если у кого-то возникнут срочные вопросы - просто телефонируйте в секретариат, мы согласуем встречу. Только одна просьба: по телефону вы тему разговора не сообщайте - телефонный разговор легко подслушать, а как я уже сказал, враги не дремлют и всегда готовы к пакостям. Просто представьтесь и, если получится, сообщите, сколько примерно времени разговор может занять. А так как и в дальнейшем постоянная координация работы всех министерств будет нужна, то будет создан общий, причем постоянно действующий орган под наименованием, скажем... Верховный Совет, да, членами которого станут все министры и, конечно же, председатели Госкомитетов. И я с благодарностью приму ваши идеи по организации его эффективной работы. А на сегодня мы, я думаю, закончим, благодарю всех за то, что пришли на совещание.
- Разве это было совещанием? - негромко высказал свой скептицизм Вячеславу Константиновичу Штюрмер, но я услышал.
- Да, господа, это было именно совещание, но лишь первая его часть. Вы узнали о стоящих перед нами задачах, и мне очень важно мнение каждого о том, как эти задачи можно решить. Всем важно, но прежде чем мнение изложить, его требуется обдумать, чем вы и займетесь. Кстати, и спасибо Борису Владимировичу за то, что напомнил: если по какому-либо вопросу, внешне касающегося лишь одного из комитетов или министерства, потребуются консультации других комитетов, прошу заранее дать знать, чтобы все нужные люди были приглашены.
Штюрмер, оглянувшись, довольно заулыбался, но продолжать не стал, и вскоре мы остались в зале вдвоем с Коковцевым - если не считать секретарей и охраны.
- Александр Владимирович, вы извините, конечно, но мне кажется, что вы не совсем хорошо понимаете проблемы, коими обременен российский бюджет. И затевать новые, непроверенные, но весьма дорогие проекты - не выйдет ли в результате один лишь убыток?
- Почему непроверенные? Я у себя в поместье проверил. Конечно, масштабы поместья и Державы несопоставимы, но даже если у нас выйдет всего лишь дважды выстроить такие же "поместья", как мое - и тогда уже экономика России вырастет вдвое. А казенные доходы - как бы уже и не вчетверо!
- То есть вы, затевая ваши преобразования, сразу закладываете рост доходов бюджета? Но каким образом...
- Ну, доходы в бюджет сразу не вырастут, а вот расходы - расходы мы безусловно сократим. Причем значительно сократим.
- И как? Какие статьи вы оставите без денег?
- Владимир Николаевич, если я не ошибаюсь, более четверти державного бюджета идет на железные дороги. И даже больше - на армию. С армией... ладно, это будет отдельный разговор, после окончания войны. А с железной дорогой - мы просто сократим расходы на выплату жалования. Скажем, если их сократить вдвое...
- Александр Владимирович, вы, верно, не в курсе, что и при нынешних жалованиях железнодорожники бунтуют каждый месяц. А уж если им меньше денег платить, то я вообще не представляю, что будет...
- Но вы ведь не будете отрицать, что рабочим - тем же железнодорожникам, например - деньги вообще не нужны?
- То есть?
- Им нужны товары, которые они на жалование свое приобретают. Продукты, одежда, обувь. Крыша над головой , и при случае чтобы было на что заболевшего излечить.
- И как вы собираетесь им это дать без денег? Или мы будем каждого рабочего спрашивать, что его душеньке сегодня угодно будет?
- Ну я же сразу сказал: мы будем работать на основе полученного в моих поместьях опыта. А там у меня, между прочим, никто особо денег и не получает. То есть получают, но не рубли и копейки, или, не приведи господь, гульдены какие-нибудь с фунтами, а мои же собственные внутренние "расчетные деньги". На которые они без ограничений могут покупать провиант - в моих же колхозах выращенный, обувь покупать, одежду - на моих же фабриках изготовленную. Мебель, лекарства... что там еще человеку нужно? Главное, чтобы при таких расчетах товара собственного было больше, чем всем рабочим платится таких денег - а у меня его значительно больше. И вот если мы введем такую же форму расчетов на железной дороге...
- То железнодорожники тут же и взбунтуются. Потому как в лавке тот же товар может оказаться дешевле. И непременно окажется! А мы получим забастовку - это в лучшем случае.
- Нет, не будет железнодорожник бунтовать. Потому как в любой момент он сможет поменять такие расчетные деньги Канцелярии на державные без каких-либо ограничений.
- И зачем же тогда...
- Но менять не будет потому что наши товары будут как раз и ценой дешевле, и качеством лучше. Почему так случится - вы сами увидите, может быть и не сразу, но через пару-то месяцев точно. И уже в этом году только на жаловании на железных дорогах мы сэкономим в бюджете миллионов... тут у меня уже посчитано было... ага, вот: не менее девяноста двух миллионов. А на следующий год мы там же сэкономим, в самом плохом раскладе, уже поболее ста сорока миллионов.
- Интересно... а при хорошем раскладе тогда сколько?
- При хорошем? - вопрос этот меня развеселил, но только потому что ответ я знал и выглядел он... - При хорошем уже более трехсот миллионов.
- Из двухсот семидесяти миллионов все расходов на пути сообщения мы только на заработной плате сэкономим триста? Да вы, видать, волшебник!
- Я не волшебник, я только учусь. Видите ли, для продаж упомянутых необходимых товаров мне придется выстроить свои специальные лавки, только за расчетные деньги и торгующие. Но пускать в них я буду не одних железнодорожников: если у кого-то еще расчетные деньги заведутся, то почему бы и им не закупаться там же? А так как у меня будет все дешевле, то и рабочие, скажем, казенных заводов попросят им оклады расчетными деньгами выдавать. И промышленники иные - опять-таки под давлением своих рабочих - захотят товар в казну продавать за них же. Ну а казна будет за товары со стороны платить меньше - причем даже и в расчетных деньгах меньше. Но мы еще тарифы - не все, а исключительно оплачиваемые в расчетных деньгах - слегка уменьшим, и дорога при понижении тарифов даст прибыли куда как больше, чем нынче. Причем не столько прямых, сколько косвенных - чтобы возить товары дешевле промышленники будут казне их продавать еще дешевле: им же возить много нужно, а казне далеко не все они продавать станут.
- Ну если так считать... А у вас будет товаров, рабочим нужных, на триста миллионов?
- На триста будет. У меня одного хлеба на столько наберется, другое дело что железнодорожники столько не съедят. Так что экономию эту мы направим на постройку новых фабрик, которые товара такого больше сделать смогут. И новых дорог, по которым товар будет дешевле привезен в магазины. И на обучение новых рабочих, которые будут на этих новых дорогах работать...
- Вашими устами бы, да мед пить. Однако, сдается мне, вы сию сказку былью быстро не сделаете. Потому лишь, что всю экономию эту придется нам отдать в проценты по кредитам зарубежным, и уже замечательно будет, если денег сбереженных на проценты лишь и хватит.
- Ну уж нет, Владимир Николаевич. Экономию мы найдем и у себя куда потратить. А проценты - я оплачу эти проценты, найду денег. А чтобы мне обидно не было, на эти деньги я в казне сам закуплю чего-нибудь... то есть мы с Николаем Александровичем уже договорились что именно. И, кстати... пока мы выплаты не начали, озаботьтесь пожалуйста конвертацией облигаций железнодорожных займов в срочные облигации. А всё залоговое золото вывезите обратно в Россию. Денег - бумажек иностранных - я вам на такое дело дам сколько понадобится. А заодно по тем же каналам, что и раньше, закупите за границей золота для процентных платежей. С запасом закупите, якобы на два года сразу.
- Понятно. Жаль...
- Что жаль?
- Думал, что хоть в этот год с бюджетом получше выйдет. Вы, Александр Владимирович, очевидно не представляете о чем просите. А только в этот год нам нужно будет по процентам выплатить триста миллионов, еще двести примерно - по основным суммам кредитов. И на следующий год не меньше - а таких выплат небось даже Рокфеллер совершить не сможет.
- Но я-то не Рокфеллер, Волков моя фамилия. У меня есть деньги для таких выплат, и на многое иное есть. Так что я попрошу вас... а вы можете посчитать сколько кредитов мы досрочно выплатить сможем без затрат излишних, в этом же году выплатить?
- Посчитать-то нетрудно, до завтра можно все до копейки высчитать, да что толку? Там же на миллиарды счет пойдет. И зачем проводить досрочные выплаты, ведь денег всяко на них не найти. Или вы скажете, что у вас опять денег хватит?
- Нет, сейчас скорее всего не хватит. Но я знаю где их взять... и вы мне их взять и поможете.
- Я готов помочь, но как? У меня-то денег и вовсе нет. То есть, я хотел сказать...
- Я понял. Но если вы, Владимир Николаевич, вдруг из лучшего министра финансов за последние сто лет, пекущемся лишь о благополучии Державы, станете вдруг беспринципным и жадным мздоимцем, заботящемся более о своем кармане... Помолчите минутку, дослушайте! Если вдруг просочится слух, что Император поставил канцлером молодого пройдоху чтобы под этим соусом отказаться от финансовых обязательств... а вы, как ответственный в том числе и за внешние платежи, за определенную мзду готовы будете вне очереди произвести определенные по таким обязательством выплаты... Скажем, процентов за пять от суммы выплат... Пять процентов от семи с лишним миллиардов - это сумма более чем достойная, не так ли?
- Мне кажется...
- Погодите. не обязательно, чтобы все сразу потребовали свои деньги назад, но ведь у вас есть какие-то не очень формальные знакомства в той же Франции?
- Имеются.
- Тогда вопрос: сколько мы должны, скажем, конкретно Лионскому Кредиту? Я имею полную сумму непогашенных долгов, без будущих процентов?
- Я могу уточнить, ну а навскидку что-то около ста семидесяти миллионов.
- Давайте сначала договоримся так: я попробую до конца месяца обеспечить им острейшую нужду в наличности, а когда они обратятся к вам на предмет досрочного возврата займа, попробуйте вытребовать десятипроцентный дисконт по сумме - за досрочность, конечно, может даже и поболее - для начала. Торговаться начните со ста пятидесяти... а соглашайтесь на сто шестьдесят пять в выплаты, из которых пять миллионов золотом непосредственно в ваш карман.
- Александр Владимирович!
- Для нас главное - создать прецедент, и если все получится, то на долге мы сэкономим миллионов... да больше полумиллиарда выходит! С Лионским кредитом получится - и вы уже тайный советник. А пойдет волна дальше - и первого класса вам будет маловато...
- А как вы собираетесь Лионскому кредиту нужду в наличности устроить? Да еще так быстро?
- Очень просто: сниму деньги со своих счетов, чтобы уже вы смогли по кредитам расплатиться и золото закупить. Причем наличными выдать и попрошу.
- То есть у вас... Ясно... Золото в казну по описи сдавать?
- Ни в коем случае: сами знаете, у нас агентов британских целый клуб в Петербурге, пронюхают - все насмарку будет. Я вам покажу куда складывать, это в подвале нынешнего императорского дворца на Волге.
- Разумно. Но... боязно, и все же репутация, знаете ли...
- Есть риск, но вы подумайте, сколько заводов, дорог на эти деньги выстроить получится! И мне нужно, чтобы все эти заводы, все эти дороги работали на Россию, а не на обогащение разных Ротшильдов и Ллойдов с Барклаями. В этом году Россия должна только по процентам, говорите, триста миллионов - в это шесть таких же металлических заводов, как тот, что мне строит ЮС Стил. Шесть! А один такой завод в год только стали производит на тридцать миллионов рублей, и полностью окупается за два года. Мы не можем, мы не имеем права швыряться такими деньгами! В общем, так: завтра, раз уж вы сами назвали такой срок, вы мне предоставите список займов, которые можно погасить сразу без дополнительных переговоров. По всем прочим вашей важнейшей задачей будет продумать способы досрочного погашения - именно способы, деньги я уже сам изыскивать буду. Кроме германского займа - с ними я договорюсь сам, да и отсрочка первого платежа на пять лет у нас всяко остается. И снова напомню: все железнодорожные займы конвертируйте в срочные облигации и как можно быстрее верните в Россию залоговое золото по этим кредитам. Необходимая сумма во франках вам будет предоставлена в любой момент, вы только постарайтесь назвать ее хотя бы за сутки до начала выплат.
Коковцев окинул меня взором, легкая улыбка появилась на его лице:
- Мне кажется, я теперь понимаю почему император поставил канцлером именно вас. И я думаю, что с вами было бы легко работать - Владимир Николаевич широко улыбнулся, но вдруг улыбка его погасла: - Но когда вы оплатите долги... и мне жаль, что это будет недолго.
- Я тоже рад, что мы нашли общий язык. А Николай Александрович видимо мало знаком с русскими пословицами...
- Какими?
- Например, про то, кто заказывает музыку. Так что не волнуйтесь, вместе нам еще работать и работать. Кстати, давайте-ка быстро обсудим, как казне все эти суммы от меня получить...
Да, поволновался я на этом совещании изрядно. Зато после него всё сразу вдруг стало хорошо. Ну не всё, однако нашелся повод обрести душевное равновесие: после обеда ко мне прибыл человек, о котором упомянул Вячеслав Константинович пару недель назад. Обычный человек, участковый пристав из Новороссийска. То есть я знал, что он - пристав, а так - в кабинет зашел скромный мужчина средних лет, в неновом, но вполне приличном сюртуке...
- Здравия желаю, ваше сиятельство!
- Здравствуйте, Аристарх Иванович, если не ошибаюсь?
- Так точно, ваше сиятельство!
- Аристарх Иванович, дело мое некоторым образом все же частное, да и человек я не военный, так что давайте все же по имени-отчеству, и орать в кабинете не стоит. Ну а я вас с нетерпением слушаю...
- Тут это... Александр Владимирович... я по поводу человечка этого... в общем, подозрение имею, не его ли вы разыскиваете? - и мне на стол легла небольшая фотография. С которой смотрело очень знакомое лицо...
- Именно его, и где же вы его нашли?
- Тут ведь дело-то какое... я его не совсем нашел. Позвольте полюбопытствовать, для какой надобности вы его разыскиваете? Я чего интересуюсь - человек он... не совсем законопослушный, да.
- В свое время он оказал мне, сам того скорее всего не зная, хорошую услугу, и я хотел бы его отблагодарить. Но раз такое дело... в чем его незаконопослушность выражается?
- Зовут его Панталеон Мекионис, из греков, стало быть. Известен был как контрабандист, однако доказательствов прямых не имелось, ловок был, шельма, не ловили его ни разу. Аккурат пять лет назад сильно он с сотоварищами своими повздорил, до смертоубийства дело дошло, хотя, по чести, я бы его в том винить не стал. Но и тут доказательствов не имеется, слухи одни - впрочем, человечек, мне о том поведавший, неправды ни разу еще не сказывал вроде. И по тем же слухам обитается нынче Мекионис сей в Ейске, но под каким именем, то мне неведомо.
- А как же вы догадались, что я именно его ищу?
- Да облик с написанным схож, фамилиё его созвучно получилось, опять же по руку поломатую в циркуляре упомянуто. Я рапорт господину фон Плеве и написал, а он сказал что в личность разве что вы его опознать и можете... прислал меня.
- Вы мне действительно оказали огромную услугу, огромное вам спасибо! Так что поздравляю вас помощником станового пристава... нет, становым приставом, и подумайте, не желали бы вы должность эту исполнять в Москве? Это не приказ, предложение... Даница... извини, Лиза! Фотографию размножить, подумай, кто поедет в Ейск и этого... Мекиониса мне привезет. Ко мне во второй городок, причем вежливо... несмотря на то, что он и отстреливаться может. Сама не едешь, Даницу не трогать тоже. Господин Мекионис нужен мне... недели через две, живой и здоровый. Обязательно живой и здоровый...