Аннотация: "То, что нас не убивает, делает нас сильнее". Волков - ветеран локальной войны, пытается влиться в мирную жизнь.
Волков лежал на постели полностью одетым, прямо в кроссовках. Закинув руки за голову, он так внимательно вглядывался в серый, давно небеленный потолок, словно видел его впервые в жизни, хотя за последний сраный год успел изучить до последней трещинки.
Хатёнка - бобровая - как он сам её про себя называл, досталась ему от деда. В наследство.
От ветерана войны - ветерану войны.
Дед возвращения Волкова из очередной "горячей точки" не дождался. Умер в прошлом году. Портрет деда - бравого фронтовика-капитана с орденскими планками на груди, стоял на обшарпанном пианино. Волкова когда-то учили играть на этом самом пианино, но он научился только двумя пальцами бренькать "Собачий вальс"
Свои "боевые" Волков почти прикончил. Пора было прекратить маяться хернёй и устроиться на работу. Влиться, так сказать, в мирную жизнь. На пенсию не проживёшь.
Продолжая пялиться в потолок, Волков криво усмехнулся. С его ногой ему светила лишь карьера охранника в банке. Да и то в каком-нибудь самом захудалом.
Не льсти себе, Волков, тебя и туда не возьмут. Сторожем пойдёшь, на автомойку.
Ну уж нет!
Мобильник, валявшийся на полу около дивана, вдруг ожил и разразился бодреньким хитом. Мелодийку Волкову скачали в салоне, где он и купил этот телефон.
- Вот дерьмо, - пробормотал Волков сам не зная о чём, и нажал кнопку "Ответить". - Алло?
В трубке сперва молчали и дышали, а потом тихий девичий голосок нерешительно спросил:
- Простите, вы Андрей Иванович?
- Прощаю. Да, - лаконично отозвался Волков.
Голосок уже более уверенно продолжал:
- Мне ваш номер дали в Обществе ветеранов локальных конфликтов. Меня зовут Виктория, я из молодёжной газеты.
Небось Макс постарался, удружил, засранец!
- Мне хотелось бы поговорить с вами... - продолжала лепетать Виктория. - Побеседовать. Взять интервью...
Волков едва удержался от того, чтобы не сообщить, что и как у него ещё можно взять.
- Вы красивая? - властно перебил он девчонку, и та смолкла на полуслове.
А потом растерянно сообщила:
- Не знаю.
Это становилось не то что интересным, но любопытным.
- Приходите ко мне, я посмотрю и точно скажу, - хмыкнул Волков. - Прямо домой, если не боитесь.
- Я? - переспросила Виктория. Голосок её дрогнул.
- Нет, я! - отрубил Волков и рывком сел на постели.
Он и вправду иногда сам себя боялся. Особенно по ночам, после бутылки дагестанского коньяка.
К дагестанскому пойлу он привык на Кавказе.
- Так придёте? - отрывисто осведомился он. - Я вам что-нибудь и вправду могу рассказать. Для интервью. Только Ницше этого недоделанного не цитируйте. Он дурак.
- Это вы про... "то, что нас не убивает, делает нас сильнее"? - живо выпалила девчонка. А ведь догадливая! - А почему он дурак?
- Потому что то, что нас не убивает, делает нас инвалидами! - процедил Волков и поднялся, машинально растирая ладонью левую ногу и морщась.
Ноги ниже колена вообще-то не было. Был протез. Но ныла она вся целиком, сука, как живая.
- Короче, вы придёте, - заключил он уверенно. - Уральская, семь, квартира шестьдесят. Лучше завтра утром. Скажем, в десять.
- Хорошо... - пробормотала Виктория. - Я перезвоню перед приходом. Может быть, вам что-нибудь купить? Продуктов?
Волков снова закатил глаза к потолку и ехидно поинтересовался:
- Вы в школе небось тимуровкой были, Виктория? Тогда приходите дрова рубить.
- Зачем? - выдохнула девчонка смятенно.
- Как это зачем? В книжке у Гайдара тимуровцы всегда дрова рубили!
Уже договорив это, Волков вспомнил, что они с девчонкой принадлежат к разным поколениям, и та Гайдара наверняка не читала.
- До... свидания, - прошептала девчонка. - Я приду. Обязательно.
Ухмыляясь, Волков нажал на "Отбой" и проковылял в ванную. Нога понемногу расходилась. Надо было просто взять её, как и всю свою жизнь, в руки, только и всего.
А сейчас ему предстояло взять в руки ведро, швабру и тряпку, и наконец вымыть полы.
К приходу этой самой Виктории.
Возможно, недоделанный Ницше всё-таки не был таким уж дураком.