Аннотация к разделу: Когда-то монах Кэнко-хоси так сказал в своих "Записках": "В скуке, когда, весь день, сидя против тушеницы, без какой-либо цели записываешь всякую всячину, что приходит на ум, бывает, что такого напишешь, - с ума сойти". Это верно. По собственному опыту знаю. Правда, я не монах, но могу сказать, то же, что и он когда-то. Разве что несколько в иной манере. Так, например: "Во время проживания дней жизни своей, когда все видишь и слышишь и все это пропускаешь через себя, на ум иной раз такое приходит, - с ума сойти можно". И почему бы, в связи с этим, ни попробовать все это записывать. "От многой горести сердца потщуся мало изрещи". Может, кому и пригодится. В древности ещё, "Собирая песни народа, императоры изучали по ним жизнь своих подданных".
- Нет, ну ты посмотри, мужику лет 30, я думаю, а он из себя уже немощного изображает! - воскликнул приятель мой. - В бомжи подался! Не иначе как косит от работы. Одним словом, просто сачок и лентяй он! - резюмировал приятель.
А вот интересно! Духовных скреп у кого больше, у тех, которые, добиваясь законными методами для себя и всех, протестуют, или у тех, которые всегда в этих скрепах и всегда всем довольны?
- А советские писатели пишут от головы или от сердца? И М. Шолохов так на него тогда ответил: - Мы пишем по указке наших сердец, а наши сердца принадлежат партии!
Вот что я заметил, почему это у нас так много граждан, которые, как только почувствуют себя мало-мальски свободными, так тут же начинают творить не добро, а всякие гадости. И вот вопрос у меня в связи с этим. Как и чем всё это лечить в человеке?
И вот все мы теперь уже стали такими. Окрепшими, умеющими разговаривать ни как герои Зощенковских рассказов и даже стихи пишущие, но стоит нам только попасть во власть как сразу же становится видна наша одноклеточность. Да, мы образованны, и нередко даже сообразительны, и хитры, но все же примитивны в выборе методов и способов устроения счастья. И не только для своего народа, но даже и для себя-то лично.
"... Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи... ".
"Если птица доведена до крайности, она клюёт; если зверь доведён до крайности, он хватает; если человек доведён до крайности, он обманывает, если лошадь доведена до крайности, она ленится"
Не нужно забывать, что мы живём в дебрях многомиллионной массы обывателя, политически безграмотного, социально невоспитанного. Люди, которые не знают, чего они хотят, - это люди опасные политически и социально. Масса обывателя ещё не скоро распределится по своим классовым путям, по линиям ясно сознанных интересов, она не скоро организуется и станет способна к сознательной и творческой социальной борьбе. И до поры, пока не организуется, она будет питать своим мутным и нездоровым соком чудовищ прошлого, рождённых привычным обывателю полицейским строем.
- Ага! Только страус-то он и есть страус и мозги у него страусинные. Про то, что у него ещё и зад есть, он всегда забывает как-то, - подначил и он мне в свою очередь.
"То, что должно было пасть, не упало окончательно, что должно было возникнуть, не возникло вполне. Жизнь повисла на мёртвой точке, и эта неопределённость кидала свою тень на общее настроение". Владимир Короленко по поводу реформ Александра II.
Начало девяностых! Перестройка, мать ее так-то! С одной стороны, как бы понятно - Наконец-то! А с другой?!.. Так что я как бы пас. Но у меня жена! Гневливая! Правда - была, да вот теперь сплыла. Нет, но это надо знать мою высокообразованную женушку. Она, видите ли, работник просвещения как бы. Была, правда. Преподаватель истории и литературы в школе и потому как бы знала как надо и как не надо нам всем...
В воинскую часть своего назначения он приехал весной. На исходе был второй год войны. Его звали Иван Иванов, а проще - Ванюшка. Хоть он и сердился, когда его так величали. Но ему это больше подходило так как молод он был для войны и для смерти непозволительно.
Закончив когда-то биофак, окончила она к тому времени еще и курсы журналистики при "Доме журналиста" и была журналистом. Моталась по всему Союзу. За границу даже летала. Таких в том доме, где я, мёл и жил тогда по лимиту, много проживало, но только она, я думаю, занималась фарцовкой. При помощи моей жены дуры, конечно же.
То есть, говоря сегодняшним языком, что тут уж, мол, им всем там было не до жиру, а вот быть бы живу. И хоть правили они таким уж как бы прям православнымрасправославным государством, но православием в нем даже и не пахло.
- Не в том суть! - перебила она меня. - Папаша наш в дурь попер! Говорит, а вот раз правители наши не могут обеспечить нас приличной работой, то пусть теперь платят они нам пособия,! Я им, говорит, настругаю, мало не покажется.
Но легко сказать, "вы там, давайте!". Да если вокруг дома отдыха глухомань со светящимися окнами жилых домов, казарм стройбатовцев, спорт-баз, где "человеку, измученному за день нарзаном" ну, может быть и покажут на ночь по "телику" какой-нибудь "голубой кабачок", и ладно, а тут,
Как сейчас помню, была это такая солидно-большая, хрустящая в руках, бумаженция. Эдакого благородно-серого оттенка с розово-зелено-голубыми разводами посерёдке. Я загорелся и сразу же приятелю своему... - Давай отдохнем, - говорю,- культурно! В театр, например, сходим!..
При всём разнообразии политических взглядов, при всей многоликости политических партий и течений, 99% которых расположены МЕЖДУ политическими полюсами, в мире существует всего ДВА диаметрально противоположных политических полюса.
Как живешь ты, великая Родина Страха? Сколько раз ты на страхе возрождалась из праха! Мы учились бояться еще до рожденья. Страх державный выращивался, как растенье. Мы о нем даже в собственных мыслях молчали И таскали его, будто горб, за плечами. Был он в наших мечтах и надеждах далеких. В доме вместо тепла. Вместо воздуха - в легких! Он хозяином был, он жирел, сатанея... Страшно то, что без страха мне гораздо страшнее.
Чем чаще я слышу слова "цифровизация", "искусственный интеллект", тем чаше у меня в мозгах возникает вопрос: "А что это такое"? Ну, то есть а что это такое будет для нас, уже и так находящихся в "духовных скрепах"?
До сих пор мы были непростительно скромны и, сознавая свое тяжкое положение бесправия, забывали все хорошее, полное надежд и развития, что представляет наша народная жизнь.
- Нет, все это не для нас! - продолжила свое Нюрка. - Весь этот буржуйский миропорядок! Мы всёшь-таки все другие какие-то. - То есть?.. - А то что нас чуть что только выпусти в чисто поле без пастуха, так мы все словно дикими становимся.
Ну а уж о том, о том, что история России сведена у нас исключительно "на дифирамб побед и риторику подобострастия", было подмечено ещё А. Герценом. То есть, политические прибабмбасы эти, появившись когда-то в целях защиты умов от нежелательных веяний, стыдливые умолчания неудобных фактов прошлого приобрели со временем характер последовательной официальной лжи, и превратились в традицию, живущую и доныне,
"В Москву! В Москву"! - мечтала она там вместе с "чеховскими сёстрами". Её тётка по отцу, которая жила в столице и работала здесь в РЭУ главным бухгалтером, звала её к себе, но Дарья не решалась и все советовалась со всеми. - Господи, да, конечно же, надо ехать! - говорили ей деревенские, которые ещё не весь свой разум пропили. - Здесь ты пропадёшь, а там!.. Там есть, где развернуться!
А, похоже, полуобразованцами у нас сегодня вся земля полнится. И даже в такой стране как Китай, в стране с культурой наидревнейшей. А ведь их там о таких закидонах в умствовании предупреждали ещё такие древние мыслители их, как даосы.
Вообще-то он был уверен, что сосед его про свою женушку, которая была у него, правда, уже в возрасте, но всё ещё хоть куда, тот и так всё знает, а спрашивает больше так, для проформы. Такой уж он был человек. - Нет, но мне всё же хотелось бы знать! - не унимался сосед. - Весна, мать ее так-то! И теплынь какая! - как бы не слыша его, продолжал приятель. - Я посадил. Небось, чёрт не выдаст свинья не съест. - Нет, ну а всё же? ...
Вообще-то он был... По манере держаться, да и по внешности парень этот никак не был похож на одного из тех затюканных шоферюг, каковых в гараже у них было полно. Он мог бы вполне сойти за какого-нибудь полноценного арийца, живущего только по своим законам. Такому к лицу было бы сидеть за рулём "Мерса" какого-нибудь, а не "самосвала". Но изображённое на дверки машины название газеты было ей так близко и веяло ото всего этого чем-то таким родным, что она тут же побежала в бар, купила три кило дефицитных яблочек, и вручила их блондину.
То-то что все мы такие сегодня атеисты, и все себя богами считаем, но тут же все, как только чуть что ни так, так сразу же... Бежим в церковку, чтоб свечечку поставить заступнику какому-нибудь или заступнице за нас.
О, доколе же мы все ещё будем жить в этом сладостно-пьяном дурмане, когда самих себя, своих действий и поступков, следствий от них не видим. Мы и до сих пор все ещё не способны, аргументировано доказывая свою правоту, не размахивать при этом тезисами "из времен очаковских" и кулаками сегодняшнего изготовления.
Тут, видите ли, вот в чем дело, жила у меня в те времена одна такая Лиза. Бедная как бы. Я с ней в продуктовом познакомился. Зашёл в магазин, чтобы купить десяток яиц, а за прилавком ... Продавщица!..
Но если по большому счету, то проблема здесь все же в другом. Когда в обществе процент людей мало просвещенных чрезмерен, то проблемы с наличием или отсутствием у его членов богатств, всегда будут. Так как дураку, как говорят древние источники - что с деньгами плохо, то есть дурно живется, что без денег. У Чехова на эту тему есть не мало рассказов. Да и не только у него.
- Интересные вещи беру я, когда скинешься с кем-нибудь в магазине на троих, - говорил он, - а потом на скверик или еще куда. Вот где всегда беру я россыпи.
Давно известно, что всякий народ заслуживает того правительства, которое имеет. Оно являетесь только настоящим выражением своего прошлого. Нормально, чтобы в стране были представлены все оттенки мысли, даже самые крайние, даже порой неразумные. Живая борьба препятствует гниению и претворяет даже неразумные стремления в своего рода прививку: то, что неразумно и вредно для данного времени, часто сохраняет силу для будущего.
- Да зачем всё так уж усложнять-то? - говорят иные. - Вот Царь Иван у нас был, например, Грозный, ну или Петр I- создавали и строили государство. И какое государство построили! От моря до моря! На зависть всем! Не важно, что люди там живут все ещё как не при Коммунизме, зато сырьевая база какая.
И похоже, мозги у нас у всех в связи с этим кривые и всех нас, для того чтоб жить по-другому, надо теперь лечить. И долго, очень долго. Почему? Да потому что наше общее образование, которое у нас сегодня у всех, чем мы так гордимся, это ведь ещё не просвещение.
"Образование, говорите, у нас самое лучшее в мире? Это хорошо, но что толку-то? Приобретать-то мы все стараемся только импортное. И это не только сегодня, когда нами правят толстосумы, но и при коммунистах было все так же и все то же. Где, спрашивается, при этом нашем самом-то лучшем образовании наши конкурентно способные товары? Одно словоблудие только на эту тему и сплошная маниловщина, а дел никаких.
Понятно, что для вас, живущей в Москве и, может быть даже на Рублёвке, легко говорить о жизни и об ощущениях ее так, как вы это и делаете, но будьте честнее, не прячьтесь от жизни в коконе своих иллюзорных представлений о жизни на Руси.
- Да какая тебе разница! От души от какой-то там! Как баба старая! Им это там надо... Временщики, мать их так-то! Ну а нам-то что? Зато преференции потом всякие будут! Вступай раз доверяют!.
"О чем ни напиши, - говорит Кэнко-хоси, - окажется, что все это уже было когда-то и кем-то подмечено и сказано, и все-таки невозможно не говорить о том же самом снова и снова"
Вот, ты просишь все меня, напиши да напиши мне о чем-нибудь таком, а то мне здесь так грустно, мол. И сетуешь ты мне на то, что у тебя ото всего этого тяжесть на душе... Хорошо, щас я попробую...
Имея дело с компьютером и, зная кое-что о форматах NTFS и FAT, так и хочется сказать, что мозги у нас у всех все ещё в формате FAT. То есть они у нас все ещё как бы как и у героев романа "Угрюм-река" В. Шишкова ", тогда как современность давно уже требует от нас иного.
Нет, понятно - "высокая любовь" и все такое прочее. Но всем ли среди нас все это доступно-то сегодня, "высокая-то" эта? Другое дело, что наш герой помнил всё ещё то маленькое существо, и по временам у него щемило сердце от этого.
- Ну это-то понятно! - брезгливо обронил пьющий "Chateau de Parenchere" Blanc, Bordeaux AOC, 2015! - и тут же, как бы воспрянув духом, произнес. - А ничего! Наши поумнели, так мы их всех таких за 101 км. Выдворим, а для себя выпишем таджиков, молдаван, белорусов ну и прочих из третьих миров, которые будут работать на нас на наших условиях! А не поможет - введем паспортный режим. Как это и было у нас при Коммунизме! За то и выпьем, - и он предложил за это выпить.
Ибо, как говорят психологи: 'Какие родители, такими будут и дети'. И утверждение это хорошо работает не только на генетическом уровне, но и на социальном. Государство, а в нашем случае, вернее будет сказать, Вожди наши, в процессе высказываний своих и действий формируют для нас, обывателей образ для подражания в мыслях наших и поступках. Они это делают либо вполне осознанно, передавая нам свои установки и моральные ценности, либо неосознанно, воздействуя на нас примером собственного мыслетворчества и поведения.
"Рвалась и плакала сначала, С супругом чуть не развелась; Потом хозяйством занялась, Привыкла и довольна стала. Привычка свыше нам дана: Замена счастию она".
Стать юристом в те времена я и не планировал. В те времена много говорить было себе дороже, другое дело пенье и особенно хором. Это было как-то менее опасно.
адровые перестановки 2018 г. вернули в моду продвижение по службе молодых чиновников - родственников политиков, говорится в обзоре "Преемники 2.0 (аристократы)", подготовленном фондом "Петербургская политика".
Прожили они вместе лет двадцать, наверное. Жена у него всегда была такая тихая и такая послушная, что он не мог на нее нарадоваться. В каком-то смысле она его даже и устраивала такая. Вообще время было такое. Тот только и жил-то со всеми мирно и ладно, кто язык свой не распускал, а все больше помалкивал. Ну так и что из того?
Услышав как-то по "Первому каналу": - Что касается добычи сланцевой нефти. Ну, давайте мы подождем, когда Америка истратит деньги на новые технологии по добычи сланцевой нефти, а потом мы у них Цап-Царап... Посмотрим, вообще, мы заинтересованы в этом или нет. За дешево купим! - я вспомнил вдруг как где-то году 2015-м, работая в одной фирме, я оказался невольным свидетелем такого трепа.
... "И нестерпимая тоска разъединенья Пронзила сердце мне, и в этот миг Все, все услышал я - и трав вечерних пенье, И речь воды, и камня мёртвый крик" ... Ник.
И вот проснулся он как-то в одну из своих "холостяцких" ночей!.. Ну, прям, как если бы кто его в бок толканул!.. Долго лежал, соображая о чем-то и пытаясь вспомнить "а когда это они с женой в последний раз трахались",
Когда-то, влюбившись в джаз, который можно было тогда у нас услышать только "по голосам" ну или "на ребрышках" *, вознамерился он стать джазменом на саксе, да только вот незадача - денег на этот самый сакс у него не было.
Да, похоже, некоторые из нас уже так перестроились и стали теперь опять такими пофигистами, что!.. А чо, нельзя что ль? Если раньше ради идеи как бы, то теперь реально ради бабла и комфорта! И просвещенность нам в этом не помеха.
Она у меня ревнива, как "Софья Власьевна" наша, и потому стоит мне только скосить глаза свои в сторону какой-нибудь юбки, под которой не она находится, так она тут же закатывает истерику, как Генсек какой-нибудь наш.
Но все это у нас на уровне чуйств, господа и товарищи. Мы и голосуем или не голосуем так же, исходя из тех же самых чуйств, а пора бы уже нам и мозги при этом включать. А то ведь голосуя или не голосуя сердцем, а не головой, на том-то нас всегда и подлавливают всякие думающие мерзавцы.
Настали смутные времена. И хоть смутными для пишущей братии они на Руси всегда таковыми являются, однако ж, после генсековского "Процесс пошел", началось тут такое!.. Началось оно и для нашего героя.
- Ишь ты, куда тебя занесло! - воскликнул муж, но тут же примирительно добавил. - Ладно тебе! Каждому хочется иметь жёлтые штаны и ходить без колокольчика в носу! А нам с тобой что до этого? Нам что, плохо живется? Квартира у нас есть. И теперь какая! Не та, что была. Да и бизнес свой, - успокаивал он жену. - За бугор теперь можем ездить. Так что для нас важнее важного позиционировать себя патриотами отечества. Тогда у нас всегда все будет хорошо. А вся эта коррупция-то! Да плевать! Мы что, хозяева что ль здесь? Хозяева это - Они, там в Кремле ну и вообще. А такие, как мы, здесь все одно как мигранты какие-нибудь. И всегда так было. Захотят - начнут бороды у нас сбривать. А захотят - Храмы будешь сносить и петь вместе с ними "весь мир насилья мы разрушим". И так далее.
А Николай все жал и жал на кнопку звонка. Он уже даже кулаком несколько раз ударил в дверь. - Понавешали тут "Сигналов" всяких! - ворчал он. - Ими только в раю звонить, а тут в пору Колокол Герцена вывешивай!..
- Нет, все мы всегда "хотим", конечно же, друг друга, но любим ли при этом, - как бы успокаивая меня, произнёс он и добавил. - Я, если честно, то вообще не знаю, что такое любовь. То есть ни головой своей не знаю, а чувствами. Вообще, все мы, кажется мне, только говорим о любви, да пишем о ней. Ну, или ищем её, а вообще-то никого не любим.
И тут женщина вся эта вдруг прямо-таки налилась какой-то яростью. Мне показалось даже что сейчас её разорвет на части. Но потом, ничего. Спокойно подошла к двери, за которой торчал этот ее муж, плотно прикрыла ее и, усевшись напротив телевизора, проговорила, не глядя на меня. - Ты там пойдёшь - дверь захлопни!
И являются теперь уже такие "гении" образцами для подражания у всяких там "шариковых". Которых сегодня пруд пруди, которые тоже ведь хотят быть "великими", а не тварью дрожащей, которая прав не имеет.
Сейчас на Николая вдруг накатили вспоминания. Дядька. Вот судьба! Вначале обычный тракторист, потом бригадир бригады механизаторов. Потом, при Хруще уже, председатель колхоза, потом секретарь парторганизации этого колхоза. И вдруг в один прекрасный день покатилось у него всё вниз. Помнится, после того самого доклада Хрущева "О культе личности и его последствиях" на XX съезде партии всё тогда у дядьке и началось. Хрущев думал, что он этим докладом положит конец эпохе Сталина, а положил конец таким доверчивым Иванам, как дядька Николая.
Простите, но все это так похоже на приемчики вчерашней партийно-номенклатурной камарильи нашей, что даже с Вангой можно не обсуждать. Или я не прав? Все это как бы вчерашнее наше ЦК и Политбюро, переехавшие только со "Старой площади" в здании нового образца.
Так что дело не в системах, а в человеке, в самом человеке. И это всегда так было. При любой системе. И всегда так будет, пока человек ни поймёт, что животное начало в нем пока все ещё царствует, а вот духовное... Где оно у него? Все только в словах, в текстах, в песнях, в музыке, а жизнь его все в той же тупости, ограниченности, не развитости, душевной чёрствости и самолюбовании. И будь ты при этом хоть в рясе, хоть с карающим мечом в руке. Жаль, а ведь только тем самым духовным-то человек и мог бы ещё как-то отличаться от животного. И при любой системе.
Храм-то этот потом большевики снесли, а площадь, в память о, мечтавшем о счастье для нас, Иване Филипповиче Журавлёве, погибшем ради этого в сраженьях против тех, кто был с ним не согласен, переименовали в площадь его имени. Так что, казалось бы, чего было переименовывать-то, ты вначале создай что-то там, радующее душу, а уж потом только может быть и, но...
И хоть говорил мне о ней приятель мой, что таким, как она, много и всеми уважаемая директриса эта, вообще, мол, не только детей доверять нельзя - чтоб они их воспитывали, обучали чему-то, - но и мартышек даже! А лучше было б, если б всех вот таких в зоопарк, на место мартышек, а мартышек на волю. От этих меньших братьев наших, не говорящих и не на что в этой жизни, кроме бананов, не претендующих, вообще вреда никакого, а то и веселье даже и радость!
- Как жизнь? - спрашиваю. - Ты где сейчас? На пенсии или как? - На пенсии, но работаю. Охранником на фирме. - О-о! Молодец! А где это? - А помнишь площадь "Журавлёва" ?.. - Ну, - отвечаю. - Это что рядом с метро "Электрозаводская" ?.. - Во-во, оно самое! Там офисно-административное здание теперь построили. Такое, знаешь!.. Как в Европе! Так вот я в нём, - мрачно промолвил он и добавил. - Охраняю там тех, кого раньше в тюрьме сгноили бы!
И сегодня об этом одни только ленивые да мерзавцы всех мастей все ещё как бы не знают. Так что, друзья мои, как говорил ещё Остап Бендер, дело помощи утопающих, дело рук самих утопающих.
