Рыжая собака,
истощённая в поисках участия,
лежит в пустых кустах.
Наши вселенные разные,
наши дороги праздные, -
каждый в своих кустах.
Прости, прибалтийский поэт!
Твой гимн человеку
уместен не здесь,
где собак не сосчитать.
Уместен сегодня на сгорбленной шее
знак расщепления (распните меня)!
Я просто в недоумении,
как вопросительный знак,
как помарка существенная
в бумажной верти.
О чел, о век забавный!
Я зашёл в балаган.
Тремястами подвесками звоны,
как снежинки, повсюду хрустят,
с тонким запахом жаристой корки
с чувством гордости носят подносы,
с ног до пят преприятные почести
раздают, словно спам...
Жизнь моя колесила на месте, -
я такого ещё не видал!
В звонкой теньке, развесив уши,
сползаю, к ефеням, к протянутой ручке
бледной, как тилапия или сибас там,
с игристым белым в бокале,
с круглый аквариум, верно.
В него же влезает моя голова!
А ручка хватает меня под ручку
и тащит, тащит... Эй, ой-ля-ля!
"Я покажу наши прелести все!"
"Не беспокойтесь, зачем же так сразу!"
"У нас здесь не гульбище в сельской местности,
извольте исполнять этикет,
извольте даме не перечить,
как невоспитанный хам,
извольте даму свою уважать!"
Практичные люди - не фей словесность,
практичные люди затем и пресны,
затем и постны, затем и вместе,
затем - не разлей вода (ха-ха-ха).
"Держите крепче бокал, приятель!" -
сказала ручка
под ручку держа.
И повела, повела, повела...
Стоял галдёж, как пробка уличная,
яхтами гости хранили причалы,
круглились и щурились окуляры,
сопровождая бликами нас.
Закралась щекотка от простодушия
куда-то под сбившийся чулок.
Простите, чулок - принадлежность, в каком-то смысле,
противоположного, полного тайн и подвох.
Вся изумрудная,
рыхлыми волнами
предстала мадама,
волнуясь в щеках.
На ломаном русском
"Кто твой подручка?"
игралась басами
как тот ещё Бах!
Выжженный с лысины
позаграницами,
важная встряла
чиновная стать:
"Как это мило
и неожиданно
выбор твой пал...
не по годам!"
Расшатанный,
нервный,
гроза всякой нечисти -
я сразу узнал -
всезнающий Всям!
"Прости, моя крестница!
Кто этот парень
с чулками от баб?"
Угрюмо закинул аквариум в глотку.
"Ты пошутил?" - спросил и забыл.
Передо мной стояла голая
ИИ.
"Твои художества?"
"Ни-ни!"
"Какой НИИ?"
"Твоей подручки"
Взметнулась, как из-под ног куропатка,
пыльная буря, подручная магия!
Два чёрные глаза дымились,
и плыли слоями туманы мандала.
Когда содержание мне по карману,
как карма, надвинутая на глаза,
я повинуюсь не то, что обману,
но любопытства ради, бляд.
Под ручку с моей содержанкой,
распоряжаться вольной собой,
подумалось: "Воленс-неволенс,
а не мешало бы просто пожрать!"
Меня беспокоят позывы в желудке,
гремят ледяными кубами в стакане.
Она засмеялась, взяла под ручку
и повела в банкетную залу.
тянулся и мучился от укусов
его кусают со всех сторон
зачем вы так
ему же больно
сядьте и кушайте
он же стол
кусками с окорочками
проглатываются сполна
вилочки и ложечки
с лезвия ножа
кусочками бока
весь в откусах стол
задорный и не скучный
в этих краях смешок
слаженные кучки
локтем в локоток
с щекотками не шутят
высыпался стол
я расхотел покушать
было очень вкусно
в релизе написал
от всей души пожрал
пойдём отсюда барышня
барышня ест стол
пускай меня отлавливает
где-нибудь с бычком
нервно курю под пальмой
голодный как илот
в зале звучат петарды
зала полна идиом
то ли мазурка скачет
то ли хитачат с огнём
от потолков отскакивают
как от зубов стишок
блямсы и балясины
вот их занесло
под пальму просунулся пальчик
три раза согнулся в крючок
не беспокойся
приятель
это ещё не всё
Искрила и плыла народища сгрудень,
во все глаза повсюду влезала,
со всех сторон себя обожала.
Меня трясёт от народища звон.
Она суёт мне бутерброд,
капризная, труд оценить её просит.
"Я столько оставила там нервов,
больше, чем в чёрную пятницу орды!"
Ботинок ей в пасть! - подумал и слился,
под локоток её нежно взяв.
"Мадам, извиняюсь, мы не знакомы,
ведь нас прибило к друг другу случайно,
я извиняюсь, под ручку гуляли
по воле стихии, не по воле своей."
"Мне было скучно, скучно, скучно!"
Октава срывалась на циферке пять.
"Зачем же так убиваться, мадам!
Купите себе щенка или рыбку,
только меня, мадам, отпустите,
оставьте меня, мадам, оставьте.
Я ведь в сердцах ударю по лысине
позаграницами чищеного."
Не слышит, или с виду глухая,
тащила куда-то, чего-то искала,
кругом улыбались, взрывались петарды,
я осушил не один аквариум,
купался в масле, как рижская шпрота,
я целовался со всеми подряд,
то с деревом слипнусь, то бледнолицей
щекой оботрусь, слезу утирая.
Я видел с шестом танцовщицу в раскладе,
отсыпал щепотку ей комплимента:
вы мне напомнили, мол, с постамента
ту, что с веслом в цэпэкэ с луазье.
Мадам от неё меня тащила,
переживала, похоже, сильно,
но поводов ей не давал, не давал.
Ей-ей, ни на шаг от неё, ни на йоту,
всё как в любовных романах, ей-ей:
невеста сбегает, погоню утроят,
любовник стреляет в ногу себе,
на этом расходятся,
все просто счастливы...
Куда меня тащит мадам, как щенка?
я не в себе
как шарик воздушный
пустой и пустой
воздушно-воздушный
тренькают лесы
хрустального глаза
слеза показалась
показалось упала
казалось стекла
капелька звона
с треском осколочным
где-то под корочкой
было ли
не было
быль
трын-трава
только лежал я в голых кустах
как рыжая псина в своей вселенной
бледный лик сияние свесил
рыбки две
две алых бестии
улыбкой мерцали
или местью
я тоже люблю неожиданность встречи
но в степени меньшей
чем степень расчёта
я понимаю когда уже поздно
слезой обольюсь
и возвращаюсь
в известное место своих приключений