Аннотация: Ученый - историк возвращается домой из экспедиции в Ираке. На родине его ждут любящая семья и родной дом. Он и не подозревает, что находка, которую он привез дочери, изменит его жизнь.
Услышав эту историю, я был потрясен. Моему рациональному уму, требовавшему логических объяснений, нелегко дался сам факт осознания услышанного.
В апреле я прилетел в Америку, в больницу, навестить своего старого друга и коллегу Джона Лоури. Мы познакомились на международном форуме в далеком 1993 году. Два историка, разделенные океаном, но объединенные взглядами и убеждениями сразу нашли общий язык. Джон прилетал в Москву, иногда просто так, иногда по долгу службы, я в свою очередь посещал Нью-Йорк, познакомился с его замечательной семьей, жизнью американского общества. Признаюсь, Нью-Йорк вызвал у меня негативное впечатление. Толпы людей куда-то спешащих, миллионы желтых такси, шум, обстановка постоянной суеты. Я старался не обращать на это внимание, но мне, любителю тишины и покоя нелегко давался очередной визит в деловую столицу США. Сам Джон с семьей проживал в пригороде, где течение жизни было лишь чуть менее спешным, чем в самом городе. Суета сует. Мы с ним часто в шутку предлагали друг другу поменять место жительства, но серьезно даже не задумывались над этим. Нас все устраивало на родине.
Я зашел в палату и увидел исхудавшего, бледного человека, с остатками седых волос на голове. Мне невольно вспомнился Джон во время нашей первой встречи. Высокий, красивый мужчина, с сильным телом и проницательными голубыми глазами. Тогда показалось забавным, что передо мной полная противоположность стереотипа об ученом. Сейчас на меня был направлен все тот же проницательный взгляд, но в нем затаились печаль и боль. Болезнь забирала последние силы из когда-то крепкого организма.
- А Николай, ты приехал. - Прохрипел Джон. Его голос тоже изменился, некогда звонкий и глубокий, он стал тихим и глухим.
- Джон Лоури, ты думал я бы отказаться от просьбы старого друга? - Я присел на стул около больничной кровати.
Джон закашлялся, и я налил ему воды. Он отпил глоток и произнес:
- Прости меня.
Я хотел спросить, о чем он говорит, но мой друг продолжал:
- Прости за эти одиннадцать лет, я не должен был убегать, ты единственный кто понимал меня.
Взяв у него стакан, я произнес:
- Джон, я не держу на тебя зла. Признаюсь, мне было непонятно и больно видеть твое поведение, мои попытки найти тебя ни к чему не привели. Я пытался тебе позвонить, приезжал в твой дом, в университет. Но в институте сказали, что ты уволился, а дом продал. Ты отстранился. Я пытался понять, тебе было нужно время, но ты мог поговорить со мной, я бы помог.
- Николай, послушай, я очень рад, что ты здесь, но перед смертью я должен рассказать тебе, кое-что очень важное.
Я посмотрел в глаза Джону. В них сидели все те же печаль и боль, но я заметил целеустремленность, так хорошо знакомую мне в этом человеке. Если Джон Лоури решился, он пойдет до конца. Но меня терзала мысль о его неизлечимой болезни.
- Есть химия и облучение - Начал я, - ты должен...
- Рак не излечим, не в моей стадии. - Оборвал меня друг, - Давай не будем об этом.
-Я так просто не отстану, ты пройдешь курс, и мы отправимся на Байкал, как ты и хотел.
- Николай, а я и забыл какой ты настырный, равно как и хороший слушатель. - Джон засмеялся, я подумал, что его смех больше смахивает на кашель. - А теперь послушай. Когда я приехал из Ирака...
- Джон - Теперь была моя очередь его остановить, - Прошло 11 лет. Все эти годы ты мучился, терзался, зачем вспоминать ту трагедию? Это был ужасный несчастный случай, но ты не виноват.
- Это не было несчастным случаем. - Мой старый друг приподнялся на кровати. - Пожалуйста, не перебивай и дай мне рассказать все до конца. Ты будешь единственным, кто услышит всю правду. Попытайся понять и пойми, что мне до сих пор больно это вспоминать. - Старый историк откашлялся. - Слушай.
***
Стоял конец 1999 года. Моя экспедиция после шести изнурительных месяцев раскопок в Ираке, возвращалась домой. Климат на Востоке не доброжелателен к гостям. Днем солнце палило нещадно, и лишь ближе к ночи наступала относительная прохлада. К концу раскопок погода поменялась и стала немного милосерднее, хотя пришла другая напасть - дожди. Я, конечно, не ожидал триумфа Вулли* или Лэйарда*, но надеялся добавить что-то значительное к уже известным фактам о жизни, культуре и быте Шумер. Полгода, проведенные на месте древнего города Исин* не дали ровным счетом ничего. Целью наших раскопок было установить родовые связи шумерского языка. Ходило множество гипотез и теорий о его принадлежности, но для однозначных версий не хватало материала. Мне как палеографу было необычайно важно как с научной, так и с профессиональной точки зрения решить эту задачу. В ходе раскопок мы обнаружили глиняные таблички с клинописью, остатки фундамента из сырцового кирпича, видимо то был зиккурат* или светское здание, некоторую утварь и немного украшений, относившихся к династиям Хамази* и Урука*. Самым большим нашим открытием стала находка храма бога Ан*. Но никакой новой информации о шумерском языке. В общем, цель нашей экспедиции мы не выполнили и с ужасным настроением возвращались в Америку.
Прилетев в Нью-Йорк, я больше всего хотел увидеть семью, но вынужден был пойти с отчетом в институт. Я как глава нашей группы нес полную ответственность за все время раскопок. Американский археологический институт, как крупнейший в этой области, посылал несколько экспедиций в год, а мы были третьей группой в Ираке за пять лет. Я немного нервничал. Это, конечно, была не первая моя экспедиция, но первая испытанная испытал роль начальника. Руководство сочло экспедицию удовлетворительной и мне не терпелось с чистым сердцем и огромным желанием отправиться домой. В Харфорд я приехал вечером, когда на улице играли вечерние тени. Стоял конец ноября, вокруг лежал плотный слой снега, а судя по пару изо рта, наступили холода. После прохлады южного Ирака, погода в Коннектикуте казалась по настоящему холодной. Мы уложились на четыре дня раньше, и родные ожидали увидеть меня только к четвергу. Я не стал их предупреждать, решил сделать сюрприз. В доме горели огни, отбрасывая на снег у дома лужицы света. Посмотрев на часы, понял, что успел как раз к ужину. Нужно было купить цветы или что там полагается, но я очень скучал по семье и решил, что искуплю свой промах после. Позвонив в звонок, мне послышал лай собаки, а через несколько секунд дверь открыла моя дочь.
- Папа! - Крикнула она и повисла у меня на шее. Позади девочки лаяла и виляла хвостом наша любимица Таффи. Колли жила с нами одиннадцать лет и стала полноправным членом семьи.
Я посмотрел на дочь. Анна изменилась за шесть месяцев. Высокая, для своих лет, с длинными каштановыми волосами, она переняла все самое прекрасное от своей матери.
- Пап, ты приехал раньше? - Отпустив меня, спросила девочка.
- Да я...
- Анна кто пришел? - Из гостиной показалась Берил. Мать Анны была такой же красивой, как в день нашего знакомства. Годы сделали ее красоту более зрелой, более женственной.
- Джон! - Воскликнула она, - Как неожиданно, почему не предупредил?
Я улыбнулся. Моя жена с ходу подмечала самое важное и очевидное, не стеснявшись при этом говорить о своих наблюдениях в слух.
- Я хотел устроить сюрприз. Может быть, я войду?
Мы сидели в гостиной, ели курицу. Я решил по случаю приезда открыть бутылку вина из наших запасов. Ближе к полуночи мне удалось закончить рассказ об экспедиции и находках. В основном он изобиловал жалобами на климат и прочие природные напасти.
- И что ты делал, когда попал в песчаную бурю? - Спросила Анна после моего упоминания о том, как я и мой коллега - археолог угодили в самый эпицентр бурана.
- Молился - Ответил я, - Нам повезло, что буря оказалась не сильной, и мы недалеко отошли от лагеря. Но я бы никому не пожелал оказаться на нашем месте.
- Джон, местные больше не жаловались на вас властям? - По телефону я не раз упоминал Берил о проблемах с жителями Эд-Дивании, где остановилась наша экспедиция.
- Жаловались, пришлось даже ехать в Багдад, но, в конечном счете, им пришлось смириться. Пробудь мы там еще месяц, возможно нетерпимость вылилась бы в открытое нападение.
- Хорошо, что ты приехал. - Произнесла Берил. Я понимал, что ей не легко дается роль жены ученого. Меня может не быть дома больше года, а все хозяйство остается на ней. Она растила дочь, следила за домом, работала, ведь на мое скромное жалование было невозможно обеспечить растущего ребенка. Я был безмерно благодарен и ей и судьбе за то, что жена остается со мной.
Берил встала и начала убирать со стола. Я хотел было присоединиться к ней, но кое о чем вспомнил.
- Анна, прости, что пропустил твой день рождения, мне очень жаль. Я достал из сумки небольшой кулон и отдал его дочери с словами:
- С днем рождения, милая.
- Что это? - Девочка вертела в руках подарок. Он представлял собой круглый, с выемкой в центре диск, диаметром в два дюйма, сделанный из серебра.
- Ты давно просила привезти с раскопок какую-нибудь вещицу. Это кулон династии Хамази.
- Вообще-то я не должен был брать находку в собственное пользование. Все найденные вещи принадлежат музею. Но начальник экспедиции мог позволить себе злоупотребить положением. Какой же я был дурак...
- Спасибо пап, а что это за фигуры?
- Это шумерские письмена. В основе письменности этого народа лежат рисуночные знаки. Они представляют собой идеограммы, передающие понятие.
Я внимательно рассмотрел подарок на руках у дочери, хотя во время пути не раз его изучал.
- Знаки на кулоне изображают человека, клетку или лучше сказать узилище и что-то что я назову страхами, переживаниями. Я считаю, шумеры верили, что он оградит носителя от терзаний или иных душевных напастей. Удивительно, что он так хорошо сохранился.
Действительно серебро лишь слегка потемнело, а знаки казались выведенными только вчера.
- Уже поздно, завтра рано вставать, ложись спать.
Карие глаза Анны сверкнули.
- Я уже не маленькая девочка, мне пятнадцать лет.
- Для меня ты всегда будешь ребенком.
Фыркнув, она поднялась в свою комнату, а я пошел помогать Берил.
***
Утром я отвез Анну в школу. По пути она рассказала мне о своем участии в школьной постановке Тома Сойера, которая намечена на пятницу. Приближалось 30 ноября, а это значит, что каждая школа в городе захочет реализовать свою версию классических произведений Марка Твена. В Хардфордской государственной школе, где училась Анна, был отличный драматический кружок, где моя дочь была на первых ролях. Ей нравилось актерское мастерство, а мы с Берил пытались всячески поддерживать ее начинание. Ну, по правде этим занималась моя жена, пока я был на раскопках.
- Я буду играть Бекки. - Сообщила мне дочь. - А Майкл - Тома.
- Кто такой Майкл? - Поинтересовался я.
- Одни мальчик из кружка. Очень талантливый.
Какой уже раз я подумал о том времени, что теряю за работой. Моя дочь растет, у нее появляются новые знакомые, интересы, может быть она в первый раз влюбилась, а мое присутствие с ней может ограничится двумя неделями в год. Ну что же я знал, на что иду, когда выбирал профессию.
- Давно ты с ним знакома?
- Он переехал в Хардфорд пять месяцев назад. Анна сделала неопределенный жест рукой. - Он был новеньким, а я помогала ему освоиться.
- Нужно будет пригласить Майкла к нам на ужин.
- Пап! - воскликнула девочка, - мы с ним просто друзья.
- Вот и познакомимся с твоим другом.
Несколько минут мы ехали молча, потом Анна спросила:
- Ты придешь на постановку? Или опять уедешь?
- Милая, конечно, приду, я хочу побыть c тобой и мамой, как можно дольше.
Девочка промолчала.
Дома меня поджидала генеральная уборка, запланированная Берил. Жена взяла отпуск и решила потратить его с пользой. Я бы с удовольствием посидел в саду и почитал, но был вынужден согласиться с супругой. Отпустив Таффи на двор, мы принялись за работу. Анна просила не трогать ее комнату, пообещав убраться "потом", но мать рассудила иначе.
Увидев подаренный дочери кулон на тумбочке у кровати, мне стало немного не по себе. Конечно, я не стоил иллюзий на счет волшебного подарка, способного возместить Анне все годы, прожитые без отца. Честно говоря, мне было не понятно, зачем я его привез, и почему было важно, чтобы он понравился дочери, но мне хотелось этого.
Видимо, мое лицо выдало меня, потому-что Жена, стоявшая рядом, произнесла:
- Дай ей время. Она подросток и сейчас у нее куча своих проблем. Ей нужно определиться.
Я посмотрел на жену.
- Берил, как ты терпишь такого мужчину? Я ведь ужасный отец и паршивый муж.
- Признаюсь, мне бы хотелось, чтобы ты выбрал другое призвание. Ну а кто бы ни хотел на моем месте? Но я знаю как дорога тебе работа. И я знала, что нас ждет, еще учась в колледже, когда мы решили пожениться. Возможно ты не лучший отец для Анны, но ты любящий, добрый и заботливый человек. А для меня это главное. Я знаю, ты страдаешь, вижу это, а значит мы тебе дороги.
Мне захотелось обнять и поцеловать свою любимую, что и случилось.
Вечером, за ужином, я заметил на дочери мой подарок. Она продела кулон на серебряную цепочку, подаренную бабушкой.
На следующий день Анна встала с приподнятым настроением. Она просто излучала энергию, распространяя ее и на нас с Берил. Мы прогулялись по парку, зашли в магазины, сходили в кино. Как же мало людей ходит днем в кинотеатры! Вернулись домой практически вместе с дочерью. От ее радужного и приподнятого настроения не осталось и следа. Она жаловалась на одноклассников, учителей, рассказала о ссоре с Майклом. Удивительно, как быстро день из великолепного, может превратиться в ужасный. Вечером Она снова смеялась.
Я сидел на кухне, Берил стирала, Анна подошла к двери.
- Ты куда?
- К подруге. - Она начала надевать кроссовки.
- К Сьюзен?
- Нет, к Саре, со Сьюзен я больше не дружу.
Мне пришлось мысленно выругать себя за невежество.
- Почему? - Спросил я, - Она ведь была твоей лучшей подругой.
- Она гадина и дура, считает себя лучше всех. Стерва.
- Анна! Помягче в выражениях. - Осадил я дочь,
Девочка махнула рукой.
-Подумаешь, ты еще не видел меня злой. Ладно, я пошла.
- Стой, - Подойдя к девочке и посмотрев на нее, мне вспомнился новорожденный ребенок, смотревший на меня теми же большими карими глазами. - Анна, я понимаю тебе сейчас тяжело. Ты растешь, тебе хочется большего. Но ты должна понять нас с мамой. Мы беспокоимся о тебе.
- Ладно, папа я все понимаю, вам страшно и вы боитесь за меня. Обещаю, не буду дурить.
- И не сквернословь. - Я обнял дочь.- Иди, развлекайся. И будь дома к десяти.
-Мама разрешает до одиннадцати! - воскликнула Анна.
- Я похож на маму?
***
Утро началось как обычно. Я отвез Анну в школу и заехал за продуктами. Жизнь в городе мало чем отличается от моих экспедиций. Каждый день выполняешь однообразные действия, ешь и снова за работу. Хорошо, что тут не субтропики, иначе я бы не выдержал. Прогулялся с Таффи, помог жене с садом, сделал кучу мелких дел и незаметно для себя обнаружил, что уже час дня. В доме зазвонил телефон. Трубку сняла Берил.
- Джон, нас вызывают в школу. Кажется, Анна подралась.
Я уставился на жену.
- Подралась? Но почему?
Супруга уже направлялась к двери.
- Не знаю, но на нее это не похоже. Она всегда была спокойной.
Приехав в школу, мы направились прямо к директору.
Морган Браун занимал свой пост уже тридцать лет. Этот темнокожий великан управлял школой и отчитывал провинившихся, еще в мою бытность ученика. С годами он не утратил своего грозного вида и думаю, что многие хулиганы предпочли бы остаться после уроков, чем один на один с Брауном. Интересно, возможно в этом кроется секрет отличной репутации школы?
- Ваша дочь набросилась на свою одноклассницу. - Басовито сообщил директор. - Мистер Фишер проводил спарринг по баскетболу и команда Анны проигрывала. Она была в не себя все игру, а когда Аманда промахнулась на последней секунде, ударила ее.
- Возможно, ее спровоцировали? - Спросил я.
- Мистер Лоури в тот момент в зале было около 30 свидетелей. В том числе мистер Фишер и никто не слышал ни одного оскорбительного слова в адрес вашей дочери.
- Вы знаете нашу дочь директор Браун. - Сказала Берил. - Она спокойная, дружелюбная девочка и никогда не дралась.
- Миссис Лоури именно поэтому я вас вызвал. Анна прекрасная ученица, отличница, активно посещает различные кружки. Может быть, что-то произошло дома?
- Нет, нет, дома все в порядке. - Ответила Берил.
Морган Браун поднялся с кресла. Знак был недвусмысленный - разговор окончен.
- Поговорите с ней. Я отпускаю ее домой, пускай отдохнет. Узнайте, что ее тревожит.
Домой мы ехали молча. Анна всю дорогу хмурилась и пребывала в задумчивости.
Войдя в дом Берил поинтересовалась:
- Доченька, тебя что-то тревожит?
- Нет - кратко ответила девочка. Она подошла к лестнице и начала подниматься к себе.
- Постой! - крикнул я, - что случилось в школе?
- Какая разница? Я устала и хочу отдохнуть.
- Но Анна, мы волнуемся. Отец хочет узнать...
- А отцу интересно, что со мной происходило последние полгода? - Бросила моя дочь. - Или ему достаточно телефонных разговоров? Ты постоянно на раскопках, в экспедициях и еще черт знает где! - Теперь она кричала. - Полгода, год, полтора! И так постоянно. Тебе просто не нужна ни я, ни мама, тебя интересует только работа! - Выкрикнув последнюю фразу, Анна убежала наверх.
Я выслушал эту тираду молча. Она была права во всем. Дочери нужен отец, способный быть рядом, поддержать в нужную минуту, успокоить, радоваться вместе с ней. Я же больше общаюсь с ней по телефону, чем визжу в реальности.
- Джон, она устала и переживает из-за спектакля. - Берил стала меня успокаивать. - Это ее шанс показать себя. Ты же знаешь, какое это чувство, какая ответственность.
- Я понимаю дорогая, просто не приятно слышать правду.
***
После ужина, на котором Анны не было, я решил исправлять положение. Съездив в магазин и купив коробку конфет, взяв ее любимую детскую книжку про Винни Пуха, постучал в ее комнату.
- Входи папа - раздался голос дочери.
Она лежала на кровати, в комнате было душно, ее нужно было проветрить, на тумбочке и столе горели лампы.
- Доченька, хочешь, я тебе почитаю? - Я поднял книгу. - Винни Пух, твоя любимая.
- Папа, ты нашел интересный способ извиниться. - Анна улыбнулась, - садись.
Несмотря на недавнюю уборку в комнате был беспорядок. Около постели лежала кепка, на спинке стула скомкано висело несколько маек. Стол был завален книгами и тетрадками, вперемежку с CD дисками и журналами. Я вспомнил себя подростком и улыбнулся.
- Прости меня, мне не следовало кричать. - Тихо сказала мне дочь. - Не знаю, что на меня нашло.
Я обнял ее за плечо и прижал к себе. Серебряная цепочка, с кулоном была у нее на шее. " Не сняла" - подумалось мне.
- Все нормально милая, ты совершенно права, я ставлю работу выше тебя и мамы. Вам тяжело, я это знаю. Каждый раз, улетая в очередную экспедицию, мое сердце щемит, мне больно от вас уезжать.
- Папа я с детства привыкла видеть тебя от силы три месяца в год. - Анна хихикнула, - когда я была маленькой, то всем говорила, что ты Индиана Джонс.
- Боюсь, у меня нет шляпы. - Неловкая шутка. Но как же мне надоели сравнения с киногероем.
Несколько минут мы сидели молча, потом я спросил у дочери об инциденте в школе.
- Тогда я просто не могла себя контролировать. - Дочка откинулась на подушки. - Не знаю, у меня все кипело внутри, а промах Аманды стал последней каплей.
- Ты переживаешь из-за выступления? Или из-за Майкла? - Не имело смысла продолжать расспросы о драке. Было видно девочке стыдно, а я не хотел давить на нее.
- С Майклом мы помирились, а к постановке я абсолютно готова. Небольшое волнение присутствует, но это нормально. Сейчас я чувствую себя очень усталой. Можно подумать я пробежала марафон.
- Тогда тебе лучше поспать. - Я встал, - выключить свет?
- Нет, не надо.
Выйдя из комнаты и закрыв дверь, мне захотелось прогуляться. Взяв Таффи, мы вдвоем пошли на улицу.
Весь вечер я и Берил провели в саду. У нас был маленький участок, на котором удивительным образом умещались розы, георгины, хризантемы, тюльпаны, гладиолусы, да всего не перечислишь! Сейчас на месте цветов лежало покрывало из снега, в темноте виднелись одинокие качели и дом наших соседей. Мы сидели на стульях и разговаривали, рядом с нами лежала Таффи.
- Помнишь наше первое свидание? - спросила Берил. Свет из дома падал на ее черные волосы и белоснежное лицо. - Ты пригласил меня в музей. - Она рассмеялась. - Я тогда подумала что ты ненормальный.
- Я им и был. Ты мне очень понравилась, и я захотел устроить тебе незабываемый вечер. Поговорив с друзьями, и уговорив знакомого охранника, оставалось только привести тебя.
Таффи встала и подошла ко мне. Я погладил колли по голове.
- Это был великолепный вечер. - Продолжила жена, - тогда мне стало ясно, какой ты романтик.
- В мои планы не входил неожиданный визит Джефферсона Вайди. - отметил я.
Начальник отдела этнографии древних народов застал нас с Берил в самый неподходящий момент. Я как раз включил проектор и настроил музыку в конференц-зале. Почему-то именно в тот вечер он забыл ключи от дома на работе, а услышав в музее музыку, решил проверить.
- Нехорошо получилось, мистер Вайди был в ярости. Но знаешь, именно этим ты меня и покорил.
- Чем? - Мне стало интересно.
- Ты готов пойти на все, чтобы сделать нам с Анной приятное. Кроме того это была отличная идея. - Жена снова рассмеялась.
- Я люблю тебя Берил.
- Я знаю, Джон. - Ответила она.
Мы пошли в дом. Как же приятно, вот так посидеть вдвоем и вспомнить прошлое. Тем более с любимым человеком. Вдруг раздался вопль. Я вбежал в гостиную, жена следом за мной. Крик повторился. Он доносился со второго этажа. Мгновенно мы оказалась около комнаты дочери. Распахнув дверь, нам предстала Анна, сжимавшая в руке книгу и смотревшая на окно.
- Он угрожал мне. - В голосе девочки слышался испуг. Глаза у нее округлились, лицо побледнело.
- Кто, милая? - я быстро осмотрел комнату. На столе продолжала гореть лампа, все тот же беспорядок, нет и намека на не прошеного гостя.
- Я слышала его, он был там. - Анна указала на окно.
Я подошел и распахнул окно, подул свежий ветер. Высунувшись и оглядевшись, мне не удалось увидеть ничего подозрительного.
- На улице?
- Нет. - Девочка подошла ко мне. - Он был на подоконнике, потом в комнате.
- Кто? - повторил я вопрос.
- Голос. - Дочь посмотрела на меня, - и еще я видела тень, в окне, потом здесь.
- Сейчас ты ее видишь? - спросила Берил. Она выглядела взволнованной и испуганной. Собственно я сам выглядел сейчас не лучше.
-Нет - ответила Анна. Он ушел когда я закричала. Мне было страшно, он знает мое имя и знает о вас.
- Доченька, куда он ушел? - Берил присела и обняла девочку.
- Просто исчез. Мама, я не знаю, что это было, но я это слышала.
Всю ночь мы провели с Анной. Больше ничего не случилось, но мне стало не по себе от рассказа дочери. Я проверил весь дом и окрестности, но ничего не нашел. Если она говорит правду, то ей угрожал некий голос. Что это может быть? Усталость? Нервы? Или что-то еще? Мы с Берил решили не водить Анну в школу. Пусть денек побудет с нами. Она протестовала и требовала отвести отпустить ее хотя-бы на генеральную репетицию. Тут мы не смогли отказать, но я решил поехать вместе с ней и посмотреть на подготовку. Несколько протестов и дочь согласилась.
***
Утром следующего дня мне позвонили из университета. Меня просили приехать и прочитать лекцию о "Универсальности письменности народов Азии и палеографическом анализе" в пятницу. Выступление Анны должно было начаться в два часа дня, а мое появление в университете было намечено на 10:40. Отлично, успею и там и там.
В составе драмкружка числилось двадцать человек, из них пятнадцать участвовали в постановке. Мы приехали пораньше, и я успел переговорить с руководителем группы Мерисой Стоун. Молодая женщина была полна энергии, говорила живо и охотно. Выяснилась, что она с детства хотела стать актрисой, но видимо не сложилось, и теперь занимает пост "художественного руководителя и наставника будущих звезд", по крайней мере, так явствовало с ее слов.
- У Анны великолепные способности - Верещала Мериса. - Она очень талантлива, я сразу вспоминаю себя в ее возрасте. Такой же пыл, мастерство и желание. Помню, как играла Джульетту в школе и однажды...
- Мисс Стоун, - Я оборвал ее, иначе был риск, что она не остановится. - Анна последнюю неделю вела себя как обычно? Вы не заметили ничего странного?
- Нет, нет ничего необычного. Разве что она стала немного пуглива и напряжена. Но я уверена это из-за чувств. Помню, как сама переживала, первый раз выступая перед лицом всей школы. Мне тогда исполнилось одиннадцать, я была такой маленькой и...
- Мисс Стоун вы не будете возражать, если я останусь и посмотрю репетицию? - Мне вновь пришлось ее перебить. Да, пожалуй, слишком словоохотлива.
- Конечно нет, - Она улыбнулась. - Только не рассказывайте никому, что вы здесь увидите. Я хочу сделать родителям сюрприз. - Интересно, что может быть необычного и нового в постановке классики? Впрочем, я решил не задавать лишних вопросов, иначе репетиция рискует не начаться вовсе.
- Они будут в восторге, как и вы, я надаюсь. - Продолжала женщина. Она хлопнула в ладоши и повысила голос:
- Ребята давайте начинать!
Я и не заметил что все в сборе. Мериса Стоун поднялась на сцену и подозвала к себе учеников.
Мне было заметно, что возраст у них не сильно разница. Самым старшим было по восемнадцать лет. Мой взгляд поймал Майкла. Анна представила нас друг другу полчаса назад, и теперь у меня из головы не вылезал этот парень. Он был на два года старше моей дочери, среднего роста и миловидным. Стоит признать первое впечатление о нем у меня сложилось положительное. Нужно с ним еще раз поговорить и лучше наедине. Я видел, как на него смотрит дочь.
Репетиция началась, и я стал наблюдать. Анна выступала в парике золотого цвета. Вела она себя совершенно нормально, и нужно признать, мне нравилась постановка. Да, это не было игрой профессионалов, но, во-первых было видно желание, во-вторых они старались, а в-третьих играла моя дочь. Репетиция продолжалась три часа. Мисс Стоун высказала каждому свои замечания, пожелала удачи и освободила всех, кроме двоих парней, к которым у нее, видимо, имелись претензии. Анна направилась ко мне.
- Пап, тебе понравилось?
- Очень, у тебя талант. - Я обнял ее.
- Ты, правда, так думаешь? Скажи честно! - Она подняла голову и посмотрела на меня своими карими глазами.
-Правда. Иди, переодевайся, и поедим домой.
Мы были у машины, когда Анна воскликнула:
- Ой! Забыла твой подарок, на тумбочке, сейчас за ним сбегаю.
- Хочешь, схожу я? Ты устала. - Утром она выглядела истощенной, сейчас за на щеках у не был румянец от мороза.
- Я сама. - И она убежала обратно в школу.
Мы почти приехали, когда Анна вдруг воскликнула:
- Ты слышишь!
- Что я должен слышать милая? - Мы ехали без музыки. Каждый был погружен в свои мысли.
- Этот звук, этот голос, глухой, но настойчивый.
Я чуть не потерял управление. Никаких звуков и в помине не было. Если она слышит голоса... Меня пробрал озноб.
-Доченька, ничего нет. Ни звуков, ни голоса.
- Нет, я слышу, он говорит со мной, я никак не разберу о чем.
- Кто говорит? Анна, ты опять слышишь угрозы? - Как же хорошо, что мы приехали. Я растерялся, не знал что предпринять.
- Нет, этот голос спокойный, тихий, умиротворяющий. Папа что со мной?
Я не знал что ответить, растерялся. Анна снова была какой-то вялой, совершенно отстраненной.
- Все будет хорошо дорогая. - Банальная фраза, но лучшего мне в голову в тот момент не пришло.
Мы направились к дому.
Вечером, рассказав все Берил, мы решили отвезти Анну к врачу. Как ужасна была сама мысль о болезни дочери. У нас был знакомый психиатр, который согласился нас принять. Берил и я надеялись, что ничего серьезного нет, это просто перевозбуждение или стресс, но в глубине души каждый из нас испытывал страх. Анна продолжала пребывать в прострации и слышать звуки. Мы уложили дочь спать, и пока я ездил в магазин за ее любимым тортом, Берил сидела с ней.
Вернувшись из супермаркета и войдя в дом, я услышал крики. Кричала Анна, причем крик доносился с кухни. Войдя в нее, моему взору предстала ужасная картина. Жена, пятившаяся к стене, пыталась что-то сказать сквозь крики дочери. Девочка же, с ножом в руке, наступала на Берил, при этом на ее лице было выражение полного исступления. На ней была только сорочка, а на груди висел шумерский кулон.
- Нет! Не позволю! Уйди! - Анна полоснула ножом воздух.
Я не долго думая подошел к дочери. Она резко обернулась с ножом в руке.
- Не подходи! Я тебя вижу. Отстань от меня! - она замахнулась.
- Джон! - крикнула Берил, но я и сам все видел. Не знаю как, но увернулся от ножа, направленного мне в горло и схватил дочь за запястье.
- Отстань! Отпусти! Нет, не надо! - Анна все также истошно вопила.
Удивительно, ее рука, захваченная моей, продолжала двигаться. Мне казалось, что зажав ее девичье запястье, быстро отведу руку назад. Но она было чудовищно сильна. Невероятно! Я не мог с ней справиться. Мне пришлось схватит ее второй рукой, но она продолжала медленно подбираться к моей груди. Еще немного и она меня зарежет.
Мне помогла Берил. Она обхватила дочь сзади и потянула на себя. Анна ударилась об стол и потеряла создание.
- Джон! Что я наделала! - Жена и мать стояла с выражением ужаса и страха, перемешивающегося болью. Я заметил ссадину у нее на щеке.
- Успокойся, - Я наклонился и проверил у дочери пульс. - Она без сознания. У нее кровь на лбу. Я отнесу ее на диван, а ты позвони в 911.
- Джон! Я ее ударила! - Берил села на пол рядом с дочерью. - Я не понимаю что произошло.
- Ты все сделала правильно, ты не виновата.
Пока мы ждали скорую помощь, жена рассказала мне о случившемся. Анна захотела попить и пошла на кухню. Берил не хотелось оставлять дочь одну, и она решила пойти с ней. Пока девочка наливала воду, моя жена отвернулась к окну. Вдруг Анна закричала и начала с кем-то спорить. Моя супруга повернулась как раз в тот момент, когда в нее врезалась дочь. Они упали, но только Берил перевела дух, как девочка вскочила и схватила со стола нож. Жена пыталась заговорить с Анной, но она только громко спорила с кем-то и размахивала ножом. Я успел как-раз вовремя, чтобы предотвратить худшее.
Врачи сказали, что у нашей дочери ушиб и ей необходим отдых. Они хотели забрать ее в больницу, но мы отказались. Я отнес дочь в комнату и сел в кресло напротив нее.
***
Около восьми утра Анна очнулась. Я просидел всю ночь рядом с ней, не сомкнув глаз. Мне хотелось дать отдохнуть жене, ведь день для нее обернулся настоящим кошмаром, но Берил уперлась, а если она решилась, ее не сдвинешь. Она задремала ближе к утру. Ночью меня наполнял целый вихрь эмоций. Я был напуган, разъярен, сметен, опустошен, мне было больно и тревожно, а главное было не понятно, что происходит с Анной. Если это шизофрения или помутнение рассудка, то почему оно так быстро прогрессирует? Я не знаток душевных проблем, но понимаю, что так внезапно наступит и скоро развиться не может ни одна болезнь. Возможно, она давно этим страдает, но почему не было прецедента? Меня часто не бывает дома, но Берил с дочери глаз не спускает, и заметила бы что-то необычное. Все это выводило меня из себя. Я ненавидел быть в неведении, а когда на твоих глазах с ребенком происходят жуткие вещи, и ты не знаешь почему - вот настоящее несчастье.
Анна не помнила ничего из событий вчерашнего вечера, а мы не стали напоминать. Позвонив доктору Ричарду Айлеру, Берил попросила его приехать к нам в дом.
- Я позвоню в университет и предупрежу, что сегодня не приеду. Мне найдут замену. - Я взял телефонную трубку.
- Не нужно. - Жена взяла меня за руку. - За два часа ничего плохого не произойдет, а ты отвлечешься, поезжай.
-Ты уверена? - Спросил я.
- Абсолютно.
Я обнял ее, и мы поднялись к дочери.
Доктор Айлер приехал через час. Это был друг дяди Берил, ему было около шестидесяти лет. Известный специалист в своей сфере, он написал несколько книг и статей на тему психических заболеваний у подростков.
- Анна ты слышишь именно голос? - спросил Айлер. Голос у него был на удивление звучный и глубокий, хотя сам он был низенький и скрюченный.
- Звуки и голос. Еще я вижу тень. Голос говорит со мной. - Дочь переоделась к приезду врача. Синяя рубашка, из которой виделся кулон, джинсы и домашние тапочки.
- И что он говорит?
Девочка пожала плечами. - Это разный голос. Иногда он мягкий, иногда звонкий и резкий, он что-то говорит, но я не могу понять что.
- Что за тень ты видишь?
Анна немного помолчала, затем произнесла:
- Не знаю, все расплывчато. Похоже на какого-то зверя, никак не могу разобрать на кого именно.
- Твои родители говорят, что голос тебе угрожал? - Доктор подошел к моей дочери.
- Да, но это был другой, плохой голос.
- Плохой голос? - Ричард Айлер подался вперед.
- Да. Он говорил, что будет мучить маму и папу, мне было страшно, но потом я услышала другой голос, а тот, что угрожал, исчез. Его больше не было. Доктор что со мной?
- Ты больна, но тебе можно помочь. Сейчас необходим строгий постельный режим и никаких напряжений или нагрузок.
- Но у меня сегодня выступление! - Воскликнула девочка. - Я готовилась к нему два месяца.
- Анна, твоя жизнь сейчас в опасности. Ты должна оставаться дома в тишине и покое. - Доктор подошел к нам.
- Следите за ее настроением, если будут резкие перепады, немедленно дайте ней успокаивающее.
Дочь посмотрела на меня и Берил и произнесла:
- Мам, пап, я ведь не могу. Я должна быть там.
- Дочка, это ради твоей же безопасности. Пойми, мы хотим тебе только добра. - Успокоила дочь моя жена.
- Моя безопасность это мое дело! Я не останусь дома. - Дочь продолжала упрямиться.
- Анна, мы с мамой не разрешаем тебе вставать. Лежи и отдыхай - Я повысил голос.
- Родители правы. - Вставил Айлер.
- Это мы еще посмотрим. Если мне нужен покой, тогда я хочу побыть одна. Уходите. - Девочка отвернулась.
Мы спустились в гостиную и стали расспрашивать доктора.