Вы любите солнце? Я вот - очень. Я люблю просыпаться от теплых лучей, люблю пускать солнечных зайчиков, люблю солнечное тепло. Вот и сейчас я лежу в своей кровати, довольно морщась от ярких лучиков.
Мама тихо приоткрывает дверь, улыбается и заходит в мою комнату. Внезапно она переводит взгляд с меня на многочисленные пузырьки и флаконы на прикроватной тумбочке, и ее нежная улыбка меркнет. Она обеспокоенно смотрит на меня, а потом молча уносит все снотворное.
Я лишь морщусь в ответ на это. Знает же, что я не смогла бы заснуть без него, но все равно недовольна. На самом деле снотворное я принимаю уже лет как 10. Да-да - десять, точно. Не считайте меня сумасшедшей, но это единственный способ для меня погрузиться в сон без сновидений. Но, так или иначе, пора вставать. Я медленно поднимаюсь с кровати и натягиваю свой канареечно-желтый халат. У меня вообще вся комната желтая, желтый - цвет солнца. Я ведь уже говорила вам, что люблю солнце?
Когда я захожу на кухню, мама поспешно готовит завтрак. Знаете, она такая суетливая, вечно куда-то спешит, торопится, не то, что я. Она улыбается, пододвигает ко мне тарелку с омлетом и садится за стол сама. Когда я, жадно сверкая глазами, тянусь за кофейником, она лишь неодобрительно качает головой, но ничего не говорит. Это ведь бесполезно, в конце концов. Ах да! Я уже говорила вам, что я глухая? Только не начинайте меня жалеть, я родилась совершенно нормальной и много успела услышать в своей жизни, уж поверьте. Как я потеряла слух? Это слишком скучная история, скажу лишь, что это случилось из-за аварии 10 лет назад, кстати, и снотворное я принимаю с того же времени. Все еще хотите меня жалеть? Не стоит, я не так уж и несчастна, только мама переживает, но и она со временем привыкнет, надеюсь.
Мама быстро пьет свой кофе, постоянно поглядывая на часы. Я же словно цежу каждую капельку. Я уже говорила вам, что ужасно медлительна? На мгновения я прикрываю глаз, а распахнув их, вижу его. Он вальяжно развалился на стуле, прямо напротив моей мамы, постукивает пальцами по столу и уже расплывается в своей фирменной ухмылке. Каких-то пару мгновений я даже любуюсь им. Красивый, ублюдок. Разве я не рассказывала вам про него? Знакомьтесь! Дамиан - 'дитятко' моего больного-больного подсознания. Любить и жаловать не прошу, скорее наоборот, а впрочем, вы все равно его не увидите.
-Утречка тебе! - визгливо смеется Дамиан.
Я еле удерживаюсь от язвительного ответа. Почему? Ну знаете! Если глухая девочка вдруг начинает здороваться со стулом, это уже попахивает клиникой. Удивлены, что я его слышу? Ничего удивительного, уж со своим подсознанием я как-нибудь разберусь, наверное. Характер у него только не очень - противно-истеричный с императорскими замашками, зато внешность не подкачала - статный, высокий, волосы цвета вороного крыла и серебристые глаза. Не парень - мечта, жаль не моя. Уж слишком хорошо я знаю эту его наглость сотни торгашей. Сколько его вижу? Говорю же лет десять! Слышу, вижу и чувствую. Как чувствую? Ну, не как обычных людей, конечно, по-другому, но все же....Знаете, он теплый. Теплый как столь любимое мною солнце, наверное, поэтому я и смирилась с его существованием.
-Эй, не смей спать, Назоми-тян! - Дамиан недовольно толкнул меня в плечо. Я злобно покосилась н нарушителя моего спокойствия. Никогда он подождать не может!
Тем временем мама, закончив завтрак, написала мне стандартную, в общем-то, записку. Забавно, но за все эти десять лет я так и не смогла выучить язык глухих. Дамиан говорит, что я не могу никак смириться, а мама обеспокоенно качает головой и украдкой вытирает непрошеные слезы. Вот и сейчас он расцеловала меня в обе щеки, чуть не расплакалась и убежала на работу.
Мы с Дамианом остались одни. Надо сказать, я не посещала каких-либо специальных школ или интернатов, занималась дома сама, друзей сверстников у меня (что неудивительно) не было, и мой круг знакомств ограничивался мамой, парой врачей, ворчливой старой соседкой с 5 этажа и, собственно, самим Дамианом (если часть своего сознания вообще можно считать другом). Но, не смотря на все эти не слишком-то воодушевляющие факторы, я чувствовала себя вполне счастливой. Я ничуть не огорчилась, оставшись с Дамианом один на один.
-Как спалось, Назоми-тян? - улыбается, зараза.
- Я не Назоми! Меня зовут Даша! Да-ша!
-Ну не я же виноват, что ты тогда увлекалась Японией.
Я обреченно вздыхаю.
-Скажи хотя бы, что это означает?
-Всему свое время, Назоми-тян,- загадочно улыбаешься.
Мне остается лишь улыбнуться в ответ. Я допиваю свой кофе, мою посуду и сажусь за уроки. Сегодня я начинаю с химии. Я уже говорила вам, что люблю химию? Мне доставляет искреннее удовольствие решение задач, формул, составление интересных веществ, перемешивание различных компонентов...Как там было в Гарри Поттере : '..Я могу научить вас разливать по бутылям славу, настаивать храбрость, готовить живую воду...'. Вот и я это люблю. Я наконец-то погрузилась в свой собственный мир - мир элементов и формул. Ничего не отвлекало, не шумело, не мешало, даже Дамиан был странно тихим. И я была счастлива. Как видите, и у глухоты есть свои преимущества. Так что не стоит меня жалеть, не стоит.
Примерно через четыре часа после начала упорной работы я услышала веселую мелодию, словно кто-то играл на пианино. Впрочем, мне не стоило даже оборачиваться, чтобы узнать личность веселого пианиста. Дамиан опять балуется. Знаете, у нас в гостиной стоит старенькое обшарпанное пианино. Оно настолько древнее, что даже не поддается починке. Сама я играть никогда не умела, в отличие от мамы. Все мое детство было наполнено легкими, нежными мелодиями. Все же хорошо, что я уговорила маму не выбрасывать его, ведь теперь хотя бы моя иллюзия может баловать меня чудесной музыкой.
Я размяла затекшие от долгого сидения мышцы и подошла к двери в гостиную. Нет, с Дамианом сегодня определенно что-то не так. Знаете, он обычно очень надоедливый, мешает сосредоточиться, хамит и язвит, а сегодня спокойно играет на пианино. Заболел что ли? Хотя, разве он может заболеть?
-Так и будешь здесь стоять?
Я лишь равнодушно пожимаю плечами и сажусь на мягкий диван рядом с ним. Чем больше я смотрю на него, тем больше начинаю беспокоиться : обычно аккуратные волосы совсем растрепались, а наглый самоуверенный взгляд потух, словно лишившись какой-то безумно важной маленькой искорки.
-С тобой что-то не так? - спрашиваю я, хотя и знаю ответ на свой вопрос заранее. Сейчас опять нагрубит.
-Скажи, Назоми-тян, ты верила в людей, в мир, в жизнь?
Я пораженно смотрю на него.
-Да, верила..наверное...
-А сейчас веришь? - неожиданно мягко спрашивает, пытливо заглядывая в глаза.
Верю ли? Нет, слишком много боли причинили. Я отрицательно качаю головой.
-Понимаю,- вздыхает Дамиан,- Поэтому ты видишь меня, Назоми-тян.
-Прости, что?
Он с искренним изумлением посмотрел на меня и расхохотался.
-Неужели ты правда не понимаешь? Ты слышишь меня только потому, что не хочешь слышать других, слышать ложь, завистливые слова. Подумай лучше об этом! - фыркнул он и растворился в воздухе.
Я обессиленно опускаюсь на диван. Я не понимаю его. Но...мне надо подумать. Я вспоминала людей. Всех людей, которые меня окружали раньше, 10 лет назад. Я вспоминала своих многочисленных подружек, которым я когда-то клялась в вечной дружбе, свою старенькую, пропахшую школьным мелом учительницу. Наверняка она уже умерла. Я даже вспомнила Лешу, этого очаровательного рыжего мальчишку с пронзительными зелеными глазами, мою первую детскую любовь. Я вспомнила все, что было мне дорого до появления Дамиана, и поняла, что какая-то часть моей души все еще хочет вернуться к ним, в теплое солнечное детство. Эта предательская часть мечтала вычеркнуть из моей памяти последние 10 лет, она хотела навсегда уничтожить Дамиана.
Когда с работы приходит мама, я все еще в растерянности сижу на диване. Я отказываюсь от ужина и на негнущихся ногах иду в свою комнату. Яркие желтые стены не могут меня развеселить. Я выпиваю стандартный набор снотворного и погружаюсь в свой обычный сон без сновидений.
***
Несколько следующих дней я прожила словно в затяжном сне. Мама все так же нежно улыбалась, суетилась и спешила, я часами сидела за уроками и перечитала уже довольно много книг, но я остро ощущала, что жизнь стремительно проходит мимо меня. У меня была веская на то причина, уж поверьте, - Дамиан не разговаривал со мной. Он все также появлялся с восходом солнца, крутился вокруг меня с императорским видом, влюбленно смотрел на свое отражение в зеркале и презрительно смахивал на пол горы снотворного на моей тумбочке. Но со мной он больше не говорил, я не слышала больше нежных мелодий сломанного пианино, меня больше не окружали его язвительные насмешки, вечная возня Дамиана и его голос. Я погрузилась в давящую тишину, которая медленно разъедала мое болезненное сознание.
Я не попыталась поговорить с ним, потому что знала, что это бесполезно. Дамиан был слишком самолюбив, он никогда бы не ответил мне, по крайней мере, в тот момент я была в этом уверена. Он исчезал, как и хотела потаенная частичка моей души. Каждый день я с болью наблюдала за тем, как белая кожа становится похожей на тонкий пергамент, как седеют его черные волосы и, что самое ужасное, как теряют свой блеск его до невозможности серые глаза. Дамиан умирал, я чувствовала это каждой клеточкой своего тела и приходила в ужас.
Никогда еще мне не было так больно. Заснуть стало просто невозможно и мне пришлось удвоить, мне приходилось удваивать, а иногда и утраивать обычную дозу снотворного. Мама обеспокоенно смотрела на меня и утирала предательские слезы. Я таяла вместе с Дамианом.
***
В этот вечер я быстро заснула. Я и так была слишком измучена, чтобы долго ворочаться в кровати, а две таблетки снотворного сделали свое дело. Мне не снились сны, по крайней мере, я их не запоминала. Я наслаждалась миром, в котором я смогу забыть про все печали и горести - миром грез.
-Даша! Даша, просыпайся!
Я сонно приоткрыла глаза и увидела Дамиана. Он с грустью смотрел на меня.
-Я хотел сказать...Назоми означает 'надежда'.
Он мягко поцеловал меня в лоб и растворился в лунном свете.
А утром меня разбудило пение птиц, и только желтые, словно яркое солнце, листики на моей постели напоминали о Дамиане и последних десяти годах моей жизни.
***
Прошло 50 лет.
-Бабушка! Бабушка Даша! Расскажи нам сказку про Солнце еще раз!- мальчик и девочка лет пяти смотрят умоляющими глазами на бабушку.
Седовласая женщина мягко улыбается. Голосом настоящей сказочницы она начинает свой очередной рассказ.
Дети быстро замолкают, боясь пропустить самое интересное и проворно садятся на теплый ковер.
Сейчас Дарья Владимировна самый счастливый человек на свете, не только потому, что ее окружают любящие внуки, она знает, что всю жизнь за ней наблюдают серые глаза, глаза Дамиана, ее самого любимого Солнца.
Теперь у них есть надежа. Ей больше никогда не понадобится снотворное.