Лунин Артём Васильевич : другие произведения.

Перед бурей 2-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая часть второй книги серии "ВЖЧ"

   Перед бурей
   вторая часть второй книги
  
   Дикарка открыла глаза.
   Она не думала, что вообще сможет уснуть, но стоило лечь - как в тёмноту упала. Может быть, ей и снились кошмары, но девочка ничего не помнила.
   Она пошевелилась, приподняла голову. На другом краю большой кровати безмятежно посапывала Искра.
   Комната была незнакома. Аскетичный стиль, как в большинстве помещений этого замка - тяжёлая громоздкая мебель из тёмного дерева, никаких предметов роскоши, голые каменные стены. Одно окно, выходит на запад. Солнечный свет пробивался сквозь занавеси, день уже клонился к вечеру.
   Отвернувшись от окна, Дикарка с одобрением изучала массивную дверь, кинула взгляд на окно. Прошедшая ночь, кажется, навсегда приучила её внимательно относиться ко входам в помещения.
   Ночь... Дикарка нахмурилась. События ночи путались в голове, вспоминались смутно, сумбурно. Ага. Тания, добрая душа, кто ж ещё?.. Спасибо, конечно, но стоило ли?
   Дверь скрипнула и, легка на помине, на пороге комнаты возникла девушка.
   - Доброе... - бросила взгляд на струны света, падающие от занавешенного окна, - добрый день то есть.
   - Точно добрый? - уточнила Дикарка. Искра заворочалась, забормотала что-то. Тания подошла к ней, провела ладонью над головой, словно причёсывая растрёпанные сны. Девочка затихла.
   - Смотря для кого, - сказала Тания, любуясь беспризорницей. - Для вас - добрый.
   - Добрый... - с сомнением пробормотала Дикарка.
   - Мы ведь живы, - Тания улыбнулась устало. Девочка присмотрелась к ней, - кажется, подруга стратига не ложилась.
   - Нет, - подтвердила она. - Занималась ранеными.
   - Много их? - поинтересовалась Дикарка.
   - Хватает.
   Девочка причувствовалась к мыслеощущению, исходящему от стен цитадели. Да, ночка была та ещё...
   - Почему дымка на памяти? - спросила она строго. - Это из-за тебя?
   - Извини, - Тания пожала плечами. - Вы поначалу беспокойно спали. Я и помогла немного.
   - А стратиг не будет возражать? Он ведь, наверное, захочет нас ещё расспросить...
   - Захочет - всё вспомните.
   Дикарка подумала и кивнула.
   - Спасибо.
   Она откинулась на спину, вытянула перед собой руки. Не дрожат. Закрыла глаза, поочерёдно притронулась пальцами к кончику носа. Нормально...
   А вот сам нос холодный. И уши. И всё тело кажется каким-то... скрипучим и онемелым. Замок чувствуется еле-еле, лишь ярко горят "алые кляксы", как выразился вчера Рошер.
   - Как сампо Синоу? - спросила Дикарка, садясь в постели.
   - Нормально. Уже пытается ходить. Ты сама как?
   Как она? Будто сама не видит. Дикарка раскрыла ладонь, мелкое зелёное яблоко в деревянной вазе на столе у подоконника дрогнуло, качнулось и прыгнуло в её руку. Девочка вздохнула и впилась зубами - кислое...
   - Ффё-таки надоффалась, - пробубнила через яблоко Дикарка.
   - Надорвалась? - Тания внимательно посмотрела на неё. - День, два?
   Дикарка с набитым ртом пробормотала что-то, мотнула головой и показала два пальца. И застыла.
   Проводник и все твари его!.. А как же Искра? Она-то ведь необученная, а вчера хулиганила с Узором не меньше, чем сама Дикарка!
   Поперхнувшись яблоком, девочка наклонилась над подругой. Та завозилась, чувствуя излишне внимательный взгляд. Дикарка поспешно отвела глаза, не желая разбудить, но и того, что успела заметить, хватило. Не два дня, впору пятерню показывать...
   - С ней всё будет в порядке, - сказала Тания. - Ну, с полдня голова поболит да потом будет ещё восстанавливаться три-четыре дня. Может, пять.
   Дикарка выдохнула. Нашарила на одеяле уроненный огрызок.
   - Слава... ну, всем, кого в таких случаях положено поминать. Да, а что в таких случаях положено принимать? Может быть, ей кофе, или тот кошмарный солевой напиток? Или тоника покурить?
   - Не тоника, это точно. И сама не вздумай - вы же не тело надорвали, а мозги. Вот проснётся, тогда и поглядим. Да, про мозги - у тебя самой голова не болит?
   - Немножко, - призналась девочка. Тания поглядела, как она жадно вгрызается в яблоко:
   - Выпей соли.
   - Ладно, - скривилась Дикарка.
   - И поешь.
   - Поем.
   - И её покорми!..
   - Слушаюсь, мой чеф.
   Помимо душевного истощения, слишком активные и взрывные манипуляции с Узором нарушают тонкое равновесие человеческого организма. Просто жажда и голод - одно дело, но требуется восстановить потерю иных веществ, "солёность крови", как выражаются целители Каррионы.
   Тания распрощалась и ушла, напоследок сказав, что стратиг ждёт её в своих покоях, но это не к спеху. Дикарка выкинула за окно огрызок, позвала ещё одно яблоко и развалилась на кровати, ожидая, когда проснётся подруга.
  
   Орлы так и сидели у одного из строений поляны, переговаривались вполголоса, только советник риша мрачно отмалчивался, думая о чём-то своём.
   Эшвану уже долгое время казалось, что какая-то неведомая сила, подобно тому, как Орлы собирали кланы беричей в союз, сколачивала редкие слабые группки бандитствующих изгоев в единый монолит, почти армию.
   И сейчас он вертел в уме эту мысль, примерял к ней все те случайности, что в последнее время часто происходили на болотах - схватки, нападения на рудные лагеря, необычные умения изгоев, их странное оружие...
   Эшван тронул рукоять ножа на поясе и заметил, как напрягся сидящий в стороне здоровенный вой с секирой. Не глазами увидел, - здоровяк как будто вовсе не среагировал на его движение, - но советник почувствовал в Живе его тревогу. Не желая тревожить своих стражей, он оставил нож в покое. Необязательно смотреть, он помнил его досконально. Эшван опустил веки и как воочию увидел. Короткий клинок странной формы, непривычно тонкий, но гибкий и прочный. Украшений нет, ножны самые простые, но добротно сделанные.
   Незнакомое оружие. Его сделали не беричи. И не воличи, их оружие советник тоже знал прекрасно.
   Откуда же у бедных разбойников, которые раньше вообще зачастую обходились дубинками, такое отличное оружие?
   ...Эшван вскинул голову, уже зная, кого сейчас увидит. Послышались шаркающие шаги, и из-за стенки показалась сутулая человеческая фигура.
   Наконец-то... Эшван встал навстречу. Слепого чудодея Майнуса советник знал и раньше. Сейчас два старых врага лишь обменялись сдержанными приветствиями.
   - Что пленник?.. - спросил Эшван и осёкся. Пленник ковылял за Майнусом. Сам, безо всяких оков, покорно плёлся следом.
   Кто-то из молодых спутников издал сдавленный возглас, кто-то выругался. Беричи с ужасом смотрели на нелепую фигуру. Лицо пленника оплыло, исказилось, глаза потухли, из раззявленного рта тянулась слюна.
   Эшван не почувствовал этого раньше, потому что сдержанная мощь слепого старика забивала мыслеощущение от этого... существа.
   Оболочка человека ещё жива, но жестокий палач, в прямом смысле, вынул из него душу. Он может ходить, отвечать на вопросы, слушаться приказаний. Меньше, чем невольник - тот может освободиться, сбежать или выкупиться. Раб может мечтать о свободе и осуществлять мечтания.
   Это существо не может. Ему нечем мечтать. Его дух мёртв.
   - Слишком упрямился, - проскрипел Майнус, как будто бы даже с сожалением. Его ясный неподвижный взгляд прошёлся по беричам, и молодые смельчаки опускали глаза, втягивали голову в плечи.
   - Вы выяснили, что хотели? - Эшвану пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем он мог говорить.
   - Выяснил, - ответствовал старик. - Он покажет вам путь.
   Риш кивнул, забыв, что мыследей не может его видеть. Впрочем, этот почувствовал. Элиану, несмотря на исходившую от двух чудовищ в людском облике жуть, вдруг захотелось дико расхохотаться. Детские сказки, ведьма или волшебник даёт герою какую-нибудь вещицу - самокатящийся клубочек, костяшку на верёвочке, указывающие путь.
   Новые времена - новые сказки, и сейчас старый волшебник вручил им вещь.
   - А что потом делать с?.. - риш неопределённо дёрнул подбородком.
   - Мы называем такое зомби, - Майнус показал крепкие желтоватые зубы. От такой улыбки хотелось удрать куда подальше. - Что угодно. Утопить в болоте, например... или приказать утопиться.
   Зомби бессмысленно таращился перед собой. Его руки были сложены крест-накрест и туго примотаны к торсу, на плечах плотная повязка. В такой позе возлагают мёртвых на погребальные костры... да он и в самом деле мёртв.
   - Боли не чувствует, - сказал Майнус буднично. - Через пару дней повязки с правой можно снять... впрочем, сами снимем.
   Беричи удивлённо переглянулись.
   - Тут кое-кто хочет с вами прогуляться, - пояснил старик. Из-за постройки показались, оживлённо беседуя, Жемчуг и ещё одна женщина-войя. Дайана, судя по всему, рассказывала о своих приключениях. Советник риша нервно поёжился. Какими бы могучими войями они не были, всё равно женскую натуру не переделаешь, бабы - языки без костей...
  
   Этот? - движением бровей спросила Верея. Жемчуг согласно опустила веки. Верея окинула его оценивающим взглядом, и Эшван чуть не застонал вслух.
   Дайана остановилась перед ним, чуть улыбнулась. В который раз она так делает - и всё равно кружится голова, сохнет рот и слабеют коленки. Как у мальчишки.
   - Нож, - попросила Жемчуг, и советник дёрнул трофей из ножен. Дайана приняла, выразительно кивнула на пояс. Пришлось расстёгивать, стряхивать ножны... вряд ли она знает, что означает предложение женщины мужчине снять пояс.
   Верея вертела клинок в руке.
   - Как интересно, - задумчиво промолвила. - Да, очень может быть...
   - Что может быть? - невежливо спросил Элиан. Советник подумал было, что она проигнорирует вопрос, но женщина, видимо, знала, кто этот мальчишка.
   - Ножик-то - статовский, - рассмотрев ножны, вложила клинок и вернула оружие владельцу. - И, по-моему, недавнее изделие.
   - А Стат отсюда неблизко, - подхватила Жемчуг. - И мне крайне любопытно узнать, какой причудливой дорогой этот клинок попал в ваши болота... Может быть, я перестраховываюсь, но лучше уж перебдеть, чем недобдеть.
   Жемчуг кивнула.
   - Тем более если есть непоседливые ученики, готовые прогуляться на край света из-за полоски железа, - ворчливо буркнул Майнус. - На здоровье.
   - Большой отряд собирать не будем, - сказала Верея. - Довольно будет нас всех и нескольких учеников, пожалуй...
   Жемчуг согласилась.
   - Пойду повидаюсь с Хлоей, - задумчиво сказала Жемчуг. - Выпрошу с десяток громобоев, данги, гранаты... может быть, ещё грохоты взять?
   - Ну, с этим можно смело обращаться к Эрике, - усмехнулся Майнус. - Грохот - это по её части. Пока тебя не было, племяшка учудила такое... впрочем, сама расскажет. Вона, уже приплясывает от нетерпения.
   Жемчуг тепло улыбнулась. У Эшвана ёкнуло сердце, он торопливо отвернулся и посмотрел туда, куда указывал старик, гадая, каким именно образом он, слепой, ощущает это "приплясывание". Компания детей и подростков толпилась в сторонке, поглядывая на беричей с опаской, на знаменитых войев с почтением.
  
   - ...Грохоты не советую, - солидно проговорила Кнопка. - Ноша громоздкая и неудобная, с ним надо уметь обращаться.
   Она оценивающе глянула на слушательниц, как будто подозревала их в умственной неполноценности.
   - ...Да ещё ракеты в болотах отсыреют моментально. Вы ж не на войну собираетесь. Данги - это к Русте. Гранаты, громобои - сколько угодно, пожалуйста, выбирайте, - девочка повела рукой, обводя полки.
   Женщины переглянулись, скрывая улыбки. Жемчуг и Верея с удовольствием наблюдали за невинным хвастовством падчерицы Хлои. Мастер химического цеха стояла в сторонке и не думала вмешиваться, делая вид, что всё это её никоим образом не касается.
   Верея кинула вопросительный взгляд, Хлоя чуть опустила веки, и женщины набросились на оружие.
   - Пороховницы берите у Макшема, - предложила Кнопка. - Или у дядьки Шона со сыны. Чтобы плотно закручивались. Или, если хотите железные, обращайтесь к Русте или Владу.
   Войи серьёзно покивали.
   Дверь открылась, и под сень огневого склада вошёл Влад, лёгок на помине, в компании Вики. Увидев, что в помещении полно народу, они смутились.
   - Ой... Здравствуйте, - Вики замешкалась, кажется, собиралась отвесить поклон знаменитым войям. Жемчуг засмеялась.
   - С каких пор ты такая официальная? Помню, на той ярмарке в Далёкой Крите...
   Кнопка наострила уши, услышав название родного поселения. Ей тоже любопытно было узнать, что такого случилось на ярмарке, но войя не договорила. Судя по тому, как девушка залилась краской - что-то любопытное. Жемчуг с усмешкой наблюдала за её смущением.
   Дайана и Вики пожали друг другу руки на войский манер, обхватывая запястья. Верея улыбалась.
   - Ты была великолепна, - сказала тепло, тоже приветствуя как равную.
   - Но вы ведь не видели тот бой...
   - Мне достаточно знать, что вы вдвоём противостояли семерым и победили. Кстати, - указала глазами на Влада. - Поздравляю.
   Девушка смутилась ещё больше.
   - Да... я... мы... спасибо.
   Решив не смущать более молодых людей, женщины вернулись к перебору железок, Хлоя присоединилась к ним. Вики тихонько позвала Кнопку. Та набросилась было с вопросами о битвах прошедшей ночи, но юная войя пресекла, пообещав рассказать позже.
   - Послушай, Кноп... э-э-э, то есть Эрика. Мне нужна мера пороха и пороховница, лучше железная или берестяная с плотной крышкой...
   Девочка кивнула, позволила разглядеть собственную перевязь с пороховницей, протараторила всё то, что только что излагала Жемчуг и Верее и бросилась в угол огневого склада.
   - Ой, нет, не дам. Это для Алека.
   - Эрика! - возмущённо сказала мачеха. - Совсем от рук отбилась! - пожаловалась войям.
   - Я не собираюсь брать, просто любопытствую, - поспешила сказать Жемчуг. - Некогда осваиваться с чем-то незнакомым... а что это?
   - Те же гранаты. Только... мощнее. Ой... - Кнопка смутилась. - Я придумала.
   И попятилась. Не будь здесь мачехи, девочка не переминула бы рассказать всю историю, но сейчас лишь поспешила унести ноги.
   Хлоя сама принялась то ли хвастаться падчерицей, то ли жаловаться на неё. Она рассказала, как именно было придумано новое взрывчатое вещество, как её пугает это неуёмное любопытство к изобретательству, как девочка напоминает мать и что она постоянно боится, как бы Кнопка не окончила свои изыскания так же, как погибшая подруга...
   Верея и Жемчуг слушали с весельем - но и с завистью. Им, избравшим путь меча, не досталось забот о детях - если не считать таковыми развесёлую толпу младших учеников войев.
   Жемчуг невольно обратилась мыслями к советнику риша. Она до сих пор не могла понять, что же связывает их, и связывает ли вообще. Сильный, зрелый мужчина, опытный воин и неплохой мыследей, по меркам беричей и вовсе превосходный.
   В том-то и дело, что берич, мрачно подумала Дайана. Берич, враг, чужак. Столетия войн дают о себе знать. Семейные союзы между воличами и беричами не так уж редки, жизнь всё-таки берёт своё. Но женщина-войя и советник риша?.. Невозможно.
   Пожалуй, как риш Эшван был бы лучше теперешнего, но против племянника никогда не пойдёт. Верен и упорен. Он не оставит Элиана. Самой остаться с ним? А если снова война?
   Она подошла к Кнопке, которая лагунком черпала порох. Вики уже успела вернуться с пороховницей и теперь прилаживала её на пояс, рядом с громобоем.
   - Повесь с другой стороны, - предложила Жемчуг. - Кстати, откуда у тебя эта штука?
   - Трофей. Майнус дал, - Вики охотно продемонстрировала громобой - стальная трубка с нехитрым растительным орнаментом, полированная рукоять.
   - Да, я тоже обратила внимание, - Верея подошла неслышно. - Ещё одно статовское оружие, трофей от беричей.
   - Что-то слишком много в последнее время развелось подозрительных трофеев, - пробормотала Жемчуг, возвращая громобой Вики.
   - Если Карриона мутит у беричей воду, - Верея потянула подругу за рукав, они отошли к двери, - то по обыкновению непременно вмешивает посторонних, чтобы концов не найти. Конечно, плевать они хотели на наше мирное соглашение, но соблюдают видимость пристойности. Если сейчас работают через Стат?
   Дайана задумчиво покачала головой.
   - Стратиг Стагор Матис известен своей старомодной верностью слову. Может быть, это действительно Карриона - но не он лично.
   - Да, его стихия - прямое воинское столкновение. Но знаешь кого я встретила в свите Матиса? - Верея понизила голос. - Помнишь Беллатрису?
   Жемчуг вздрогнула.
   - Что?.. - выдохнула. - Быть не может!..
   - Значит, может, - лицо войи было мрачным. - И если рядом с этим честным стратигом отираются личности, подобные Беллатрисе... которая, если ты помнишь, работала как раз в Стате... я уже ни за что не поручусь. В конце концов, маршалл человек подневольный. Ты знаешь империю - там чем выше воинское звание, тем меньше степень свободы.
   - По-моему, везде так, - невесело улыбнулась Жемчуг. - Будь на мне хоть какая-то ответственность, я не позволила бы себе вот так исчезнуть в болоте...
   Женщины замолчали.
   - Мне пора, - Верея посмотрела на лучи солнца, пробивающиеся через узкие окна. - Урок, ответственность зовёт. А то приходи тоже, посмотрим, не растеряла ли ты навыков, ползая по болоту.
   Жемчуг усмехнулась.
   - Приду обязательно, но позже. Пока друзья и родичи жаждут заполучить меня к себе, порасспросить, поукорять, что забыла о них...
   - Насчёт пораспросить - помнишь Джонатама?
   - Нет, кто такой?
   - Один из Пятерых, пришёл с Алеком.
   - А, шустрый такой парнишка, любопытный.
   - Иногда чересчур шустрый и излишне любопытный. Он у нас работает... ну, летописцем, что ли...
   - Кем?!. - изумилась Жемчуг. - Да вы, я смотрю, совсем загордились без меня, на два года отлучилась, и все уже больны манией величия!..
   - Ты эту изысканную манеру выражаться из болота вынесла? - хихикнула Верея.
   - Нет, воспоминания о наших статовских приключениях навеяли! - огрызнулась Жемчуг. - Так что там с этим шустролюбознательным?
   - Он и в самом деле ведёт хроники. Не летописец, скорее... Как там в Стате именовались ребята, которые пишут в этих смешных листках?
   - Не помню, - пожала плечами Жемчуг. - Это ты у нас общалась со всякой там... тоже слово забыла.
   - Богемой?
   - Во-во.
   - Поговори с ним. Он собирает и записывает истории. Может быть, припомнит что-нибудь полезное.
   Жемчуг пожала плечами.
   - Ладно, если ты так говоришь... но вряд ли от этого будет какая-то польза.
   - По крайней мере, не повредит. Да, он непременно будет задавать вопросы и попытается выведать твою собственную историю...
  
   Искомый Джонатам оказался на окраине Мечты. Рядом с ним...
   Жемчуг заморгала, ей на какой-то миг даже показалось, что парень беседует с одним из её великовозрастных учеников. Здоровенный мужик с тяжёлой секирой.
   Не берич, поняла войя. Возможно, потомок, которого учили обращаться с традиционным оружием, или бывший невольник. Она подошла и поздоровалась. Здоровяк неуклюже поклонился, мальчишка уставился с жадным любопытством. Предчувствуя, что от исполнения мрачного пророчества Вереи её отделяет лишь почтение, которое мальчишка пока испытывает к знаменитой лучнице, Жемчуг сама принялась задавать вопросы.
   - ...Не знаю, - мальчишка задумался. - Что-то ничего в голову не приходит. Нет, упоминаний о нетрадиционном оружии я не встречал. Беричи вообще довольно консервативный народ... Вот, Марут, например, до сих пор таскает секиру.
   Детинушка взвесил оружие в руке, подтверждая - да, таскает.
   - Вот разве что... - Джонатам невесело усмехнулся. - Точно. Трофей Макса.
   - Это кто такой? - поинтересовалась войя.
   - Мой друг, - коротко сказал мальчишка.
   - Тот самый, который... - и Марут выразительно повертел правой рукой.
   Джонатам кивнул. Жемчуг ничего не поняла и потребовала объяснений, и парень рассказал.
   - Неохота им напоминать, но... - вопросительно посмотрел на Жемчуг, та виновато дёрнула плечами, - ...видимо, придётся.
  
   В доме четверым было бы тесно, и они устроились за столом под навесом, где приятно пахло лечебными травами и свежим деревом. Хозяева предложили чай, в три руки накрыли лёгкий стол. Жемчуг с удовольствием отхлёбывала травяной взвар с мёдом, разглядывала расписную деревянную посуду. Так давно не приходилось просто посидеть, никуда не спеша, насладиться кратким мигом ничегонеделания...
   Она вздохнула и начала издалека, похвалив пороховницы хозяина, Макс покивал, сказал, что высокая оценка многого стоит. Понимал, что они пришли не просто так, но соблюдал вежество. Глаза Кати были тревожны. Джонатам слушал внимательно, не выказывая чувств, вовремя вставлял реплики, и Жемчуг невольно подумала, что из него действительно получится неплохой летописец и этот, как его... Марут, которого они прихватили с собой, помалкивал и трескал коржики.
   Разговор с пороховниц свернул на громобои, и Жемчуг наконец задала вопрос. Макшем переглянулся с женой, встал и ушёл в дом. Скоро вернулся, на когтях железной лапы висел пояс с кобурой.
   - Пожалуйста, - выложил на стол. Жемчуг вынула громобой, покрутила в руках. Оружие по виду мало напоминало изящный громобой Вики, но это была несомненно статовская поделка.
   - Тот берич... из какого клана он был? - спросила Жемчуг. Макс пожал плечами.
   - Мне как-то не до того было, - пояснил почти извиняющимся тоном, и Дайана прикусила язык.
   - Не присматривалась, - Кати поёжилась. - Он был весь в крови.
   - Там был ещё Алек, - тихо напомнил Джо. - И, кажется, весь круг Алии... Джурай точно был. Дэн вроде бы тоже.
   - Ты тоже там был, - сказал Макс.
   - Я в клановых знаках беричей тогда не разбирался. Да и сейчас, если честно... - Джо виновато посмотрел на Марута, тот повёл огромными плечами. Пододвинул к себе громобой и принялся изучать не само оружие - перевязь.
   - Ничего, - покачал головой. - Кожа и железо пряжки - самые обычные, насколько я могу судить.
   - Значит, придётся ходить и спрашивать, - вздохнула Жемчуг. Джонатам вдруг замер, глядя в пространство.
   - Алека спросить, и он скажет вам всё. Если эти знаки вообще были видны, он их назовёт.
   - Уж прям-таки, - усомнилась Кати.
   - В самом деле. В имперской школе его учили выстраивать ретромотив.
   Жемчуг удивлённо присвистнула.
   - Правда, что ли? - недоверчиво спросила. - Он умеет?..
   Остальные смотрели удивлённо, слово явно было им незнакомо.
   - Алек не хвастался? - Джонатам улыбнулся. - Это такая забавная штука... вроде заморочки... Только морочишь самого себя. Можно как будто вернуться в прошлое, вспомнить всё досконально. Вплоть до этих ваших пряжек на кафтане.
   - Не пряжек, - возразил Марут. - Пряжки-то как раз везде одинаковы, разве что Волки носили особые, но где они теперь, эти Волки... А так - гравировка на оружии, сама форма лезвия... вышивка на одежде... м-м-м, сапоги.
   - Что, обувь тоже у всех разная? - удивился Джонатам.
   - По-разному бывает, - Марут пожал плечами. Жемчуг задумчиво смотрела на него.
   - Послушай, добрый человек... как ты смотришь на то, чтобы прогуляться с нами в болота?..
  
   Алека они нашли на поляне, парень отрабатывал с Гарием работу парными клинками. Дерево так и стучало, длинный-короткий, короткий-длинный. Что за ерунда, раздражённо подумала Жемчуг, в последнее время всюду намёки на Стат, не к добру.
   Заметив зрителей, поединщики приостановили бой, и Джонатам поспешил представить им Жемчуг. Алек отпустил мальчишку, тот лихо заткнул за пояс два деревянных клинка, поклонился всем и ушёл.
   Жемчуг, провожая его взглядом, поинтересовалась, уж не собираются ли они в Стат. Алек замотал головой.
   - Собираемся в Карриону, - поведал. - То есть в Радон. То есть...
   Мысленно выругался. Что толку прикидываться, по-старому именовать родину, которая давно уже стала частью империи... что, кажется, пошло ей только на пользу. Юноша оглянулся к Мечте, отсюда не видно, но там сидят живые примеры того, что могло бы быть с Радоном, не войди он в состав Каррионы. Разрозненность, междоусобицы, банды разбойников... Может быть, самому Алеку, наследнику чего-то там, - юноша не вполне ясно представлял, чего именно, - пришлось бы ещё, как этому ришу, собирать земли, приводить к покорности малые племена и роды, выслеживать и вешать бандитов... Он ощутил к молодому ришу сочувствие и симпатию.
   Жемчуг коротко поведала, что ей от него нужно. Алек задумался. Ретромотив он давненько не практиковал, просто потому, что во время "погружения в прошлое" внимание притягивается к событиям с сильной эмоциональной окраской, - как, собственно, обычно бывает и с обычной памятью. А таковые события в основном были невесёлыми, их вспоминать не хотелось.
   - Ладно, - неохотно сказал он. - Если это так важно, я попробую...
   И уселся на пятки прямо в круге, положив руки на колени. Взгляд Алека остекленел, дыхание стало редким и поверхностным. Найдя на временной линии нужный отрезок, Алек позволил ему притянуть себя.
  
   Ретромотив. Александр Дораж
   Хриплый вопль, из-под груды тел воздвигается окровавленный человек, вскидывает трубку громобоя...
   Макшем, казалось, реагирует раньше, чем остальные успевают обернуться, он бросается вперёд, рвётся изо всех сил... Один берич оказался на пути и полетел изломанной куклой, второго Макс разрубил мало не пополам, вместе с доспехом, его меч застрял, некогда выдёргивать...
   Он не успевает. Алек уже видит в вероятностях смерть Кати, но тут друг прыгает и подставляет ладонь под пулю.
   Линии Узора звенят, сплетаются в ткань, способную противостоять огню и летящему металлу. Вспышка, грохот. Макшем падает. Кати страшно кричит.
   Израненный берич валится, он уже умирает, убитый запредельным усилием, и короткий удар меча подоспевшего Алека вовсе не к чему.
  
   Он вздохнул, вырываясь из плена воспоминаний.
   - Тот стрелок был весь в крови, ничего не разглядеть. Вот разве что... те двое, - Алек достал нож и кончиком лезвия принялся черкать на утоптанной земле круга. Все изучили получившийся рисунок и уставились на Марута.
   Бывший берич покачал головой. Забрал у Алека кинжал и дополнил ромбы, складывающиеся в стилизованное изображение копыта, какой-то рогатой закорючкой.
   - Не Лоси. Болотные Быки.
   - Точно, - прошептал Алек. - На кафтане того стрелка я видел такой знак!..
   - А ведь складывается, - задумчиво сказала Жемчуг. - Насколько я помню, прошлый риш Быков погиб в бою, рядом с Орлом. А потом их племя откочевало вглубь болот. Быки и слышать не хотят о союзе и не общаются с "отступниками". Они вполне могут... Ришу надо это узнать.
   Конечно, мальчишка вряд ли скажет что-нибудь умное. Уж кому на самом деле надо знать, так это Эшвану.
   Джонатам вполголоса заговорил с Жемчуг об этой странной истории, Алек слушал и жалел, что уже нет времени сходить вместе со всеми на болота, поискать дерзких налётчиков, Быки они там или ещё какие-нибудь Тролли. Не сегодня завтра отъезд, сборы в самом разгаре, повозки почти закончены.
   Он вздохнул и мысленно пообещал себе, что в Каррионе будет смотреть в оба. Возможно, то, что происходит здесь, лишь часть чего то большего, и тогда обязательно найдёт отклик в империи.
  
   - В империи творятся странные события, - задумчиво сказала Бета. - Война эта непонятная, конфликты на периферии, слухи о новых законах... И теперь ещё нападение.
   Остальные никак не прокомментировали сказанное. Тания продолжала щёлкать бусинами заклинательных чёток. Патэ Ирек сидел, развалясь в кресле и, казалось, дремал, но полузакрытые веки быстро двигались. Алеф крутил в руках пустой кубок.
   На столе валялись позабытые листы кард и стопки оловянных фишек, стояла бутылка вина. Люди изредка перебрасывались короткими односложными репликами, и снова воцарялось мрачное молчание.
   Дикарка сидела в уголке около колыбели, тихо, как мышка, погрузившись в странное оцепенение. Не хотелось двигаться, думать, вспоминать. Девочка поморгала, вытерла глаза - сухие.
   Плакать не получалось. Она мало знала Дорна, четвёртого в команде пластунов. Сейчас вспоминались только руки, обманчиво-нескладные, ловкие с оружием. Да глуховатый голос, отрывисто, как бы нехотя объясняющий приёмы. Его руки были выразительней, красноречивей. Дорн, как и все прочие, учил её чему-то - а теперь его знания ушли вместе с ним.
   Она посмотрела на мирно сопящих детей в колыбели. Жизнь прервалась - жизнь продолжается...
   Во время нападения погибли многие. Дикарка покосилась на Танию, девушка пыталась помочь всем раненым, пока не истощила себя. Даже сейчас в неверном свете спиртовых ламп видны тени под глазами. Нервные суетливые движения пальцев, перебирающих бусины, скорбно опущенные уголки губ. Целительница... всё никак не может просить себе то, в чём не виновата. Люди иногда умирают.
   Интересно, а тот мальчишка, брат Искры, он какой? Может быть, как и Тания, слегка повёрнутый на своём целительстве, не умеющий равнодушно пройти мимо боли?
   Мгновенный высверк памяти-о-будущем - светловолосый мальчишка со странными глазами, то ли синими, то ли зелёными, в одежде странного покроя, с длинным узким мечом и парным кинжалом стоит в диагональной стойке. Дикарка моргнула, и видение пропало, оставив уверенность, что когда-нибудь она увидит его въяве. Вот ты какой, брат подруги... Хоть одна хорошая новость.
   Дикарка мысленно потянулась за каменные стены, за границу замка и дальше. Верхний город бурлил. В самом Таноре воцарился хаос... управляемый хаос, как понимала сейчас девочка. Облава была проведена именно для этого - чтобы заблаговременно под шумок выдернуть всех крикунов, несогласных и смутьянов. И сейчас, когда весть о нападении разошлась, волнение людей не перехлёстывало определённую черту. Всё было более-менее спокойно.
   Девочка нашла где-то на окраинах знакомое сознание, которое ощущалось как крохотная, но яркая искра. Проявились чужие эмоции - глухое недовольство. Что-то подруге не нравилось...
   Рядом ещё один знакомец. Ну конечно же, Грик, его как послали в трущобы, так он оттуда пока не возвернулся.
   Дикарка встала. Ей казалось, что о её присутствии забыли, но все тут же повернулись к ней.
   - Пойду прогуляюсь, - небрежно сказала девочка. Тания хотела было возразить, но сказала только:
   - Ходи только там, где есть стража.
   Дикарка молча кивнула, хотя её так и подмывало деланно удивиться, сказать, мол, если в замке - и вообще в городе! - остались какие-то злоумышленники, то зачем им сдалась какая-то девчонка.
   Она вышла из комнаты близ покоев стратига, миновав два коридора, наткнулась на него самого.
   Девочка отпрянула, сначала не узнав маршалла. Стагор Матис медленно шёл посередь коридора, устремив взгляд в никуда.
   Почувствовав испуганный взгляд девочки, моргнул и очнулся. Потоки Живы, кипевшие вокруг него, взвихрились и успокоились. Дикарка поняла, что делал стратиг - "читал" пространство, разглядывая отпечатки эмоций, оставшиеся здесь после боя. Она вжала голову в плечи - угораздило же помешать...
   Но старик будто бы не сердился.
   - Здравствуйте, - пролепетала Дикарка, с сочувствием разглядывая маршалла. Хмурый и как будто бы постаревший в одночасье, он сейчас выглядел на все двести.
   - Добрый вечер, - буркнул маршалл. Улыбнулся, нервно, криво, пытаясь смягчить неприветливый тон. - Как ты себя чувствуешь?
   Кажется, он действительно хотел это знать.
   - Уже лучше. Спасибо.
   - Тебе спасибо, - на этот раз он улыбнулся почти по-настоящему. - Я так и не поблагодарил тебя.
   - За что? - удивилась Дикарка.
   - За храбрость и стойкость. Не каждый солдат мог бы вести себя так мужественно.
   Девочка почувствовала, как огонь заливает щёки. Это она-то - мужественно себя вела? Только из-за подруги старалась не выказывать страх, и то не очень получилось...
   Она замотала головой.
   - Нет. Я жутко перетрусила... и убежала бы, не будь со мной Рошера и Тили...
   Матис кивнул.
   - Смелость в преодолении страха. Ты защищала их.
   Кажется, мне это кто-то уже говорил... или в книге читала?
   - Ты и твоя подруга - вы очень смелы и сообразительны.
   Дикарка смутилась похвалы. Да, к вопросу о сообразительности...
   - Сэнир Матис, - тихо сказала девочка. - Можно спросить?..
   Стратиг удивлённо вскинул брови.
   - Да, пожалуйста...
   - Я видела убитого "пса". Это значит... - Дикарка замолчала, не в силах высказать вслух свои подозрения.
   Матис тоже молчал, вокруг него развернулась сфера внимания. Стратиг использовал Живу, чтобы ощущать чужое направленное внимание, - таким образом никто не сможет подсмотреть или подслушать незаметно их разговор.
   - Да, - тихо сказал Матис. - Боевой зомби. И ты правильно поняла, что это значит.
   Дикарка сглотнула, вспомнив скрюченную фигурку на полу. Зомби. Человек с отсечённым духом. "Пёс".
   Казнь через зомбирование практикуют и дикие племена, и учёные Стата, провозглашающие себя наимудрейшими во всей Ойкумене.
   Но и древние "рецепты" дикарей, и методы "наимудрейших" - самые научные, конечно же, - не могут сделать с человеком такое. Тайна превращения людей в боевых зомби - утративших дух, но не способность испытывать ненависть и направлять сильные мысли, принадлежит Церкви.
   Этого зомби, в битве с которым погиб Дорн, могли "изготовить" только учёные Империи.
   Если враги, убегающие с поля боя, побросают сабли, можно будет спорить, что то были дарейши, воины пустыни. Если найдут пистолеты - будут винить эльфов.
   Здесь на поле боя тоже осталось оружие, пришедшее в негодность, но дающее представление о том, кто именно напал...
   - И... у меня ещё вопрос, - прошептала Тили.
   - Спрашивай, - кивнул Матис.
   - То, что происходит в городе... это вы сделали? - она сбивчиво и бестолково рассказала о своих предположениях.
   - Ты слишком умна для своих лет, - сказал Матис, помолчав.
   - Это плохо? - с вызовом спросила Дикарка.
   - Смотря для кого, - рассеянно ответил стратиг. - Я рад, что ты на моей стороне. В это время мне потребуется любая помощь.
   Дикарка удивлённо уставилась на него. Как будто не шутит...
   - Но я... что я могу сделать?..
   - Ты уже сделала кое-что, - улыбнулся маршалл. - Победила в бою. Спасла нашего сампо. Не дала застать врасплох, вовремя нашумев...
   - Как будто вам это было нужно! - перебила Дикарка невежливо. - На самом-то деле вы были готовы, и само нападение было организовано вами же!.. Все эти посты, строительные работы, зелёная дорожка!..
   - Не нами. Мы знали, что событие неизбежно, и сделали так, чтобы оно произошло при обстоятельствах, которые позволили бы нам легко отделаться.
   Дикарка задохнулась. Смущение исчезло, пришла злость.
   - Дорн... и всё то, что произошло... - она обвела рукой вокруг, указывая на весь замок. - Это, по вашему, называется "легко отделаться"?
   Маршалл кивнул.
   - Именно так. Может быть, пока ты этого не понимаешь, но всё могло бы быть гораздо хуже...
   - "Легко отделаться", - фраза ранила. - Знаете, там, в каморке... этот плюгавый, библиотечная крыса, почему-то счёл, что я ваша дочь...
   Она понимала, что уже наговорила много лишнего, но остановиться не могла.
   - ...Хотели схватить меня, как заложницу... А если бы они действительно сцапали вашу дочь... тьфу ты, сына то есть... и Танию? Тоже "легко отделаться"?
   Стратиг спал с лица. Дикарка подавила желание зажмуриться и вжать голову в плечи. У стен, в каморке - нигде ей не было так страшно.
   И вдруг ужас ушёл.
   Матис пошевелил губами, как будто ему не хватало слов.
   - Они были вне опасности, кстати, как и Дерек, - размеренно и негромко сказал маршалл. - Да, я заранее знал... вернее, предполагал, что так и будет, и старался сберечь их.
   Он вдруг усмехнулся.
   - Пришлось всё делать в последний момент, чтобы не насторожить противника. А Тания сразу всё поняла, и ещё потребовала, чтобы ты тоже была в убежище, учинила мне настоящий семейный скандал...
   Этот совершенно новый опыт изумил его и совершенно выбил из колеи. Тихая и спокойная ласковая девушка превратилась в разъярённую мегеру, защищая девочку.
   - ...К сожалению, ты была уже за пределами цитадели. И я, признаться, рассчитывал, что ты останешься в городе, пока здесь творится... такое. Где бы ты ни была - там было безопаснее, чем ночью в замке.
   Дикарка сжимала кулаки и старательно запрокидывала голову, чтобы не пустить из глаз слёзы злости.
   - Я думаю, что теперь где угодно безопаснее, чем в замке, - сказала очень ровным голосом. Повернулась, собираясь уходить.
   - Мне жаль, - сказал Матис. - И... Знаешь... Я был бы счастлив иметь такую дочь.
   Дикарка повернулась к нему, глядя неверяще. Матис нерешительно сделал шаг, положил руки на плечи. Девочка всхлипнула - и прижалась к нему, вцепилась в мантию и в голос зарыдала.
  
   ...Праздник кузнецов всё-таки перенесли на один день. Все собрались на игровой поляне, жарилось мясо и лилось вино, и возглашатель называл имена кузнецов и их клейма. Вынесли оружие, предлагая всем желающим полюбоваться.
   Мечи были преподнесены не только Алеку и Гарию, многие хвастались обновками. Потом долго спорили о плате, наконец прозвучали давние формулы, были подтверждены старые записанные на ветхом пергаменте договоры.
   Алек ничего не понял, для него денежная система воличей до сих пор была загадкой. В ходу были разнообразные серебряные и золотые монеты и меры железа и пшеницы, свитки о владении земельными наделами или долями с урожая такого-то поля. Кроме того, письменные и устные договорённости между семьями, цехами и поселениями... Короче, Проводник ногу сломит, а имперский логик - голову...
   Он бочком-бочком придвинулся к Верее и тихо спросил:
   - Я что-то кому-то должен? Войям, кузнецам, приёмным родителям?
   Наставница посмотрела на него как на идиота. Вздохнула:
   - Вернёшься, напомни мне, чтобы я занялась твоим образованием. Ты - вой! Ты не должен ничего и никому.
   - Мне это не кажется правильным, - возразил Алек.
   - Да, я высказалась неверно, - Верея подумала. - Вой должен всем и каждому, и лишь одно...
   Выразительно замолчала.
   - ...Сражаться и, если придётся, умереть, - докончил Алек стих из Покона. Уж настолько-то его безграмотность не распространялась.
   Тут объявили свадьбу Вики и Влада. И снова разразился спор - Влад был кузнецом, только сейчас обретшим статус мастера, Вики из войев, чей же будет праздник?
   К Алеку апеллировали обе стороны, и он с удовольствием включился в весёлую перепалку, старательно гоня от себя мысли, что самой свадьбы так и не увидит...
   Когда праздник пошёл на спад, на поляну выкатились несколько фургонов, влекомых запряжёнными быками. Люди висели на подножках, цеплялись за стенки, сидели на крышах. На облучке первого восседал Шогонар, и горделивости в нём хватило бы на дюжину ришей.
   - Эй, путешественники! - рявкнул он. - Принимай работу!..
   Путешественники уважительно загудели, обступив "работу", источающую запах дерева, пропитки для тканей и колёсного дёгтя. Все восхищались добротностью работы, величиной повозок, но Алек сразу направился к предпоследнему, самому маленькому.
   - Надеюсь, ей понравится, - тихо прошептал.
   Бывший рядом Джонатам смолчал. Странный и страшный талант - эмпатия. Сердцеведение, если говорить проще. Ощущать эмоции другого человека, словно собственные.
   И сейчас Джонатам чувствовал, как в него вливается тоска - и надежда. Чувства друга.
   Они разглядывали небольшую повозку. Тёмное дерево, тканевые стенки безо всякой росписи. Оси колёс подвешены на "качалках", пассажирам будет удобно. Внутри по обе стороны два лежака, прямо напротив входа - колыбель.
   Алек запрыгнул в фургон, осмотрел лежаки, поднял один из них, - под ним скрывались ящики для вещей, потрогал колыбель.
   - Всё как надо. Ей понравится, - с яростной надеждой сказал парень, выбираясь из фургона. Протолкался через обступившую толпу к первому.
   - Спасибо, дядька Шон. Ты настоящий мастер.
   Древодел усмехнулся.
   - Рад, что тебе глянулось. Мои помощники, - хлопнул по плечу сына, тот, балансирующий рядом, свалился с облучка на землю. Не видит тебя Алия, заставила бы залезть обратно и практиковаться в равновесии. Второй хлопок достался Макшему, тот удержался и спрыгнул вниз сам.
   Алек поклонился и им, пожал Максу живую руку.
   - Владей на здоровье, - друг невесело улыбался. Когда все направились к праздничным столам, Джонатам задержался и тихо сказал:
   - Не думай так.
   Макшем недоумённо нахмурился.
   - Никто ни в чём тебя не винит.
   Друг задохнулся и покраснел.
   - Ты... - начал гневно.
   - Я нечаянно, - поспешил сказать Джо. - Но ты не прав. Алек должен ехать, его зовёт семья... даже две семьи, его собственная и названного брата. Я его друг, кроме того, меня здесь ничто не держит. У тебя же молодая беременная жена.
   - Спасибо, что не стал упоминать вот это, - Макшем продемонстрировал когтистую лапу. - Я бесполезен. И буду вам обузой.
   Джо фыркнул.
   - Начинаю понимать Алека, который однажды наорал на меня примерно в такой же ситуации. Я тогда тоже ныл, сопли распускал...
   Макшем уставился нехорошо. Сердцевед ухмыльнулся.
   - Ну, вот совсем другое дело. Таким взглядом можно гвозди заколачивать.
   - Умеешь ты подбодрить, - прошипел Макс.
   - Чтобы подбодрить, достаточно иногда просто разозлить, - серьёзно ответил Джо. - И, по мне, лучше ты злись на меня, чем страдай из-за собственных выдумок.
   - Да не злюсь я, - буркнул Макс и тут же понял, что действительно не злится. Друг нарочно расшатал его эмоции, подловил и аккуратно устранил лишнее. Вот как отмочит что-нибудь этакое, думай, то ли колотить его, то ли благодарить...
   Интересно, кем бы он стал, если бы церковники пожалели перспективного ученика, не стали проводить экзорцизма? Наверное, кем-то вроде того старика, маршалла.
   - Пошли, - деловито сказал Джо, - найдём что льётся и жуётся. И выкинь из головы эту фигню. Нанялся я вам всех утешать.
   - А ты ещё кого-то... гы, утешал? - не удержался Макс. - Кто этот несчастный?
   - Так я тебе и сказал, - Джо действительно не сказал, но указал глазами. Макшем сначала изумился, понял. Действительно, со своими муками совести совсем не подумал о том, каково самому Алеку. Уезжает в почти безнадёжный поиск, во мрачную империю, с которой только недавно воевали, оставляет жену и сына, приёмную семью и друзей. Да ещё неизвестно, согласятся ли мать и отец...
   И вот ещё один страдалец. Влад тоже не едет и чувствует себя виноватым перед Алеком. Ну куда ему с женой и ребёнком?
   - А сама Кати? - усмехнулся Джо. - Упрямая девчонка, если бы не, гм, обстоятельства, вы бы её не удержали.
   Макшем смущённо улыбнулся, вспомнив про "обстоятельства". Они нашли что льётся и жуётся, и парень отправился на двойной огонёк в Живе. Джонатам посмотрел ему вслед, встал в сторонке и снова "провалился", начиная воспринимать эмоциональный фон людей. В основном - радость, веселье, но есть и предвкушение путешествия, и тёмные пятна грусти будущего расставания. А вот Алек, сегодня он настолько потерял самообладание, что это наверняка видят и остальные...
   А это... Джо невольно вздрогнул и открыл глаза, посмотрел туда, откуда шёл чёрный ветер глухой тоски и отчаяния. Он даже не сразу узнал названного брата Алека - одежда и мечи придавали мальчишке почти взрослый вид.
   Что это с ним? Джо принялся проталкиваться через толпу, но мальчишка уже скрылся.
  
   Гарий бродил вдоль фургонов, ругаясь под нос, и почти всерьёз рассуждал, не поджечь ли их. Он даже поднял руку, жаркий воздух игриво толкнулся в ладонь, он был всегда готов. С огнём у Троллика были особые отношения. С того памятного события.
   Что же делать?
   - Услышь тебя Алек, велел бы вымыть рот с мылом за такие слова, - из-за фургона показалась героиня его раздумий.
   - Мона... - растерянно сказал Гарий. - А ты чего здесь?..
   - А ты чего бродишь, как сквернословящее привидение?
   Гарий открыл было рот, собираясь изложить всё девочке в подробностях и с теми самыми словами. О видении, о том, что все эти дни каждый раз, когда он пытался сказать, что остаётся, что-то мешало ему.
   - Наверное, это мой, - не ожидая ответа, девочка хлопнула один из фургонов по колесу.
   - Чего?.. - Гарий поперхнулся заготовленной речью.
   - Фургон. Я в нём буду жить, - буднично сказала Мона.
   Гарий замотал головой.
   - Не понял.
   - А, я же тебе не говорила. Я еду с тобой. То есть...
   Мальчишка открыл рот.
   - Что?.. Но почему?..
   - Ну, то есть не именно я с тобой, - Мона покраснела. - Моя семья едет. Ну, и я тоже...
   Она смешалась и замолчала. Гарий вдруг понял, что жизнь прекрасна.
   - Отец вдруг решил... - Мона пискнула, когда Гарий сгрёб её в охапку и поцеловал. Возмущённо оттолкнула и влепила затрещину. Гарий врезался головой в фургон, а когда проморгался от звёзд и линий, девочки и след простыл.
   Гарий потрогал наливающуюся шишку и радостно выругался.
  
   Джонатам опять не сразу узнал Гария - его настроение изменилось стремительно, как погода при вмешательстве синоптиков, чёрного ветра как ни бывало - чистое небо и яркое солнце. Пока он решал, стоит ли спрашивать парня, в чём дело, Гарий заметил его и подошёл сам.
   - Сэнир Джонатам...
   - Ты чего, братец? - изумился Джо. - Какой я тебе сэнир?
   Мальчишка смущённо улыбнулся. Потом его мыслеощущение снова стала затягивать пелена невесёлых чувств.
   - Спросить.
   - Ну, валяй.
   - Из нас... ну, из людей, которые отправляются в путешествие, кто самый лучший целитель?
   - Он стоит передо мной, - Джо хлопнул мальчишку по плечу. Тот удивился и смутился, но спорить не стал.
   - А самый опытный?
   Джо подумал:
   - Наверное, Луиса?
   - Ага, - и Гарий завертел головой. Джо взял его за плечо, развернул в нужную сторону, и мальчишка устремился к цели, бросив рассеянное "спасибо".
   - Интересные дела творятся, - задумчиво сказал Джо. Он не обладал талантом Кристы и видел будущее, как большинство людей - случайными вспышками, не поддающимися толкованию мгновенными фрагментами. Но тут предчувствие дало знать, что произошедшее важно. - Интересные, - и пошёл прочь, выстраивая в уме фразы и предложения.
  
   Дикарка вздохнула с облегчением, когда вечером Искра вернулась в замок в компании Грика. Предводительница городских беспризорников была чем-то возмущена и расстроена. Все взрослые были заняты по горло, и девочки устроились в закутке внутреннего двора замка с фонтаном-дельфинёнком.
   - Что случилось? - поинтересовалась Дикарка. Достаточно было невинного вопроса, чтобы подруга вскипела гневом.
   - Этот... ваш... кардочный шулер, чтоб его... Третья Буква!..
   - Ты Грика, что ли, имеешь в виду? - не сразу поняла Дикарка. - Что он натворил? Обещал ведь найти и предупредить твоих ребят, чтобы не высовывались...
   - Он нашёл! - рыкнула Искра. - И даже предупредил!.. Но потом от моего имени разослал половину по всему городу с какими-то важными таинственными поручениями или проводниками к солдатам, которые чего-то там искали, а другую половину принялся расспрашивать о бандах и схронах, кабаках, где торгуют запрещёнными товарами, о подозрительных мордах!
   - Здорово придумано! - восхитилась Дикарка.
   Конечно, Грик направлялся в город по важным делам, кого-то разыскивать-арестовывать-убивать, добывать информацию или наоборот, сделать так, чтобы сведения о случившемся не покинули город. Ему было вовсе не с руки возиться с беспризорниками, выполняя приказ Тании... которая, кстати, и не могла ему приказывать. Но пластун всё же сделал это, попутно подключив команду Искры к своей деятельности.
   - Значит, по-твоему, это здорово? - свирепо переспросила подруга. - И хоть бы какая сволочь усомнилась, что я действительно велела его слушаться - всё сделали, как миленькие!..
   Она с досадой рубанула по воздуху ладонью, и вода в фонтане встала столбом. С визгом девочки спаслись из-под ливня. Привлечённый шумом, заглянул стражник, оценил обстановку и снова скрылся.
   - Представляю, как ты им прописала, - усмехнулась Дикарка, проводя рукой по рубахе - ткань тут же запарила, высыхая.
   - Ни фига я им не прописала, - буркнула Искра. - Притворилась, что так оно и есть... пришлось даже велеть и дальше слушаться. Но каков наглец этот ваш Третья Буква!..
   - Это совершенно необходимое для пластунов качество, - сказала Тили. - Зато с ним и с городскими стражниками твоим ребятам было всяко безопаснее, чем пережидать это безобразие, забившись в какую-нибудь нору. К тому же Грик обязательно расскажет стратигу, а тот помнит добро.
   - Хитрован он, ваш стратиг, - пробурчала Искра, но без прежней злости.
   - Что есть, то есть, - вздохнула Дикарка, невольно вспомнив свой позорный срыв. Сто лет не плакала, а тут вдруг открыла слезоразлив - и перед кем, всю мантию стратигу промочила.
   - Я вижу, сила к тебе вернулась, - поспешила она поменять тему.
   - Ещё не полностью, - Искра смущённо посмотрела на полупустую чашу фонтана, шевельнула пальцами - саднили. - Я не настолько сильна, как ты.
   Дикарка взмахом руки высушила бортик фонтана и присела на горячий камень, кивком пригласила Искру.
   - Если тебе уж так необходимо использовать жест для обозначения воздействия, не допускай, чтобы искажения линий Узора задевали твою руку... - начала размеренным "учительским" тоном, каким говорила с ней госпожа Архивариус. Подруга посмотрела с изумлением, засмеялась, хотела что-то сказать... но устроилась рядом и приготовилась слушать.
  
   Ранним утром загудели сигнальные рога на башнях, глухо забормотали барабаны. В соседних деревнях рано вставшие с тревогой прислушивались, ещё спящие подхватывались с кроватей, хватаясь за оружие... и руганью комментировали последнюю выходку войев Мечты. Ну, отправляют они какой-то караван в такую рань - барабанами-то зачем оповещать?
   Солнце ещё не взошло, окрестные луга и рощи были затканы туманом. Ворота открылись в молочную пелену. Гном и Шанка, выйдя вперёд, взялись за руки и тихо потянулись мыслью куда-то в туман.
   Через минуту он стал выпадать росой. Силуэты детей обрисовали первые лучи восходящего солнца, вокруг вспыхивало белое сияние, вдруг зажглась радуга.
   Провожающие стояли у ворот. На лестницы и башни высыпала поселковая детвора, махала руками. Мечту покидали около сотни человек, и провожали их всем посёлком - каждый был чьим-то родичем, другом.
   - Я вернусь очень скоро, - сказал Алек, прощаясь с друзьями и названной семьёй. Обнял Дарину, Самиллу, пожал руку брату Ромэну, Макшему и Владу, отвесил поклон деду Оору и старшим семьи. На войский манер отдал приветствие ровесникам-войям, дал последние наказы своим ученикам и сам выслушал Майнуса и Верею. Обнял жену.
   - Я уже соскучилась, - прошептала она ему на ухо.
   - Люблю тебя...
   Роки, нетвёрдо стоящий рядом, подёргал отца за штанину.
   - Богатырь, - Алек отпустил жену и встал перед малышом на колени. Роки смотрел внимательно и серьёзно.
   - Па, - всё-таки хныкнул, поймав эмоции окружающих. - Уходить?
   Роки давно умел говорить, но не так уж часто умилял своим лопотанием, предпочитая общаться вспышками эмоций.
   - Увы, парень, надо, - вздохнул Алек.
   - Бабуска?
   - И дедушка. Да, я постараюсь их привезти.
   Роки над чем-то серьёзно размышлял.
   - И Симу привези.
   - Кого?.. - изумился Алек.
   - Тётю Симу, - поведал ребёнок. Молодой папаша поднял взгляд, Линета сурово нахмурилась.
   - Это ещё кто? - вопросила склочным тоном, старательно изображая ревнивую жену.
   - Понятия не имею, - торопливо сказал Алек, играя оправдывающегося мужа. Симу, Симу - никогда не слышал...
   - А кто это? - спросила Лина сына.
   - Тётя, - уверенно сообщил тот. Лина поглядела на Алека, тот лишь плечами дёрнул:
   - Ну, дядя у него есть. А вот насчёт тёти ничего не скажу. Может быть, с твоей стороны?..
   Линета покачала головой.
   - Сам знаешь, что нет. Может быть, какая-нибудь двоюродная или троюродная... - Лина задумалась, перебирая имена родственниц, потом мотнула головой. - Кажется, ничего похожего.
   Алек задумчиво смотрел на сына. Маленькие дети часто видят будущее, но не умеют соотносить его с реальностью. Этот дар сходит на нет, когда ребёнок начинает понемногу ориентироваться во времени. Надо бы спросить у Кристы, что бы это могло значить...
   Он оглянулся, разыскивая провидицу. Та стояла в сторонке и тихо говорила с Джонатамом.
   Странные были у них отношения. Тот, кто ведает сердца, и та, кто видит будущее. Непонятные никому из друзей. Порой казалось, что уж эти-то двое проживут рядом всю жизнь, порой - что расстанутся, немедля став злейшими врагами.
   Они стояли и молчали. Алек помедлил и "попался" - и провидица, и сердцевед обернулись на его взгляд. Джонатам что-то тихо сказал и потянулся поцеловать девушку, но она отвернула лицо. Парень неохотно отпустил её руки.
   Криста подошла.
   - Что?..
   - Слушай, Роки странную вещь сказал... Кажется, он увидел будущее.
   - Такое бывает.
   - Ты видела что-нибудь насчёт нашего похода?
   - Да. Он будет нелёгким.
   - И?..
   - И всё, - отрезала Криста. - Ты же знаешь...
   - Обычай не говорить о пророчествах тем, кто в них вовлечён, родился не на пустом месте, - хмуро сказал Алек. - Да, знаю.
   Он оглянулся на друга. Джо стоял понурый. Синие глаза Кристы были тоскливы.
   - Слушай, зачем ты мучаешь его и себя... - начал Алек, но тут девушка зыркнула так, что он даже отшатнулся. - Ладно, извини, - примирительно поднял руки. Не годится уезжать, рассорившись с посестрой.
   - Во-во, - подтвердила она, поймав мысль. - И вот ещё что... не убивай Симу.
   - Кого?!. - изумился Алек. - И ты туда же?..
   - Не убивай её, - повторила провидица.
   - И привези сюда, - докончил вой.
   - Ну... на твоё усмотрение. Вообще-то я бы предпочла, чтобы она на самом деле оказалась подальше отсюда.
   - Я не понимаю... - жалобно начал Алек.
   - Я и сама не понимаю, - ответила Криста. Её взгляд вдруг остановился на чём-то за его спиной, губы изогнулись в улыбке.
   Алек оглянулся и увидел такое, что все пророчества мгновенно вылетели из головы.
   Даника стояла в стороне и тихо говорила с Даниэлом. Потом... Алек решил, что глаза его подводят. Друг наклонился и самым бесцеремонным образом поцеловал девушку.
   Криста хмыкнула:
   - Рот закрой, - слегка пристукнула пальцами по его отвисшей челюсти. Алек не нашёл ничего лучше, чем спросить:
   - И давно? - получилось это несколько громче, чем следовало. Люди оглянулись на возглас. Лина улыбалась. Самилла улыбалась. Улыбались Кати, Вики и Криста. Даже Дарина веселилась, как девчонка.
   Даника наконец оторвалась от парня и подошла к брату. Дэн бочком-бочком отступил к фургонам.
   - Надеюсь, вы вернётесь до осени, - заявила сестра буднично.
   - Вот как? - Алек до сих пор находился в прострации.
   - Вот так, - подтвердила Даника, упрямо выдвинув подбородок и, кажется, ожидая возражений, а то и ругани. Криста хихикнула за спиной. Осень, значит? Время свадеб?..
   - Мы постараемся, - ответил Алек. Даника недоверчиво посмотрела на него, вдруг улыбнулась.
   - Не старайтесь. Просто вернитесь, - обняла брата, ткнула кулаком в бок и прошептала на ухо: - Ты мне за него отвечаешь.
   Прежде чем он успел задать вопрос, отпустила его, удрала в сторонку и сцапала Гария. Мальчишка явно пытался притвориться, что всё ему нипочём, вести себя сдержанно и солидно. Получалось не очень, особенно под натиском сестрёнки.
   - Вы обязательно их найдёте, поверь мне, - приговаривала Даника, тормоша мальчишку. - Ну, будь-будь, не забывай нас!..
   Гарий освободился из её объятий и тут же угодил в руки Дарины.
   - Ты найдёшь свою семью, - сказала женщина. - Но не забывай, что у тебя есть ещё одна, где тебе всегда будут рады.
   - Никогда не забуду, - сказал Гарий сипло.
   Самилла поцеловала его в щёку, мальчишка залился краской. Ромэн хлопнул по плечу.
   - Пора.
   Долгие прощания не в традиции воличей. Провожающие помахали руками, покричали напутствия. Алек поцеловал жену и сына, вспрыгнул на облучок и прищёлкнул языком. Беломордый бык дёрнул ухом и налёг на упряжь.
   Гарий устроился рядом с Алеком, сидел полуотвернувшись, неестественно выпрямившись.
   - Думаешь, смеяться буду? - вздохнул Алек. Мальчишка передёрнул плечами и повернулся.
   - Не... - вытер мокрые щёки. Алеку захотелось сказать ему что-нибудь высокомудрое и утешающее, но в голову ничего не пришло. Самому бы кто сказал...
   - И снова ходж зовёт, - пробормотал он первую строчку сталата. - Как там дальше?
   - Не помню, - отозвался Гарий. - Смотреть вперёд, не оглядываться... м-м-м... дорога сама собою стелется под ноги...
   - Под колёса.
   Караван вышел из посёлка и растянулся по дороге. Мальчишка всё-таки не последовал совету из сталата, привстал и оглянулся на посёлок. Кое-то вышел на стены, но основная часть собравшихся уже расходилась по домам.
   Гарий глянул на один из фургонов и повеселел. На облучке рядом с маленьким огненно-рыжим дядькой сидела не менее рыжая девчонка. Она сурово хмурилась и не смотрела в его сторону.
   Мальчишка отвернулся, снова глядя вперёд, и подавил желание засвистать легкомысленно на мотив не сталата, детской дразнилки.
   - Хочешь, полезай внутрь, - предложил Алек. - Досыпай.
   Мальчишка замотал головой - и от души зевнул. Он действительно не выспался, первую половину ночи перекладывал свои вещи, заботливо собранные Дариной, разбирал, что где. Потом не мог уснуть от волнения, а когда забылся коротким сном, ему пригрезилась Мона...
   Гарий почувствовал, что кровь бросилась ему в лицо, и торопливо скрылся в фургон. Решив, что всё равно не заснёт, достал турбинку и вытряхнул на застилающий дно фургона войлок бумаги и пергаментные свитки. Поворошил, отпихнул в сторону расчёты звёздных тропок, сделанные вместе им и Кристой, посмеялся над неуклюжими сталатами, которые пытался однажды сочинить, с раскаянием изучил записи форм для двух мечей, которые в последнее время не спешил повторять.
   Наконец попалась тонкая тетрадка. На обложке из более толстой бумаги был выдавлен растительный узор, буква "Еджи", означающая, что книжку отпечатали в друкарне посёлка Мечты, и четыре сплетённых иеро.
   - Во имя и для Жизни Живой, - пробормотал Гарий, проводя по надписи пальцами, раскрыл тетрадку, которую вчера ему одолжила Луиса.
   Усталость всё-таки давала о себе знать. Прочитав пару страниц, Гарий закрывал глаза, повторяя про себя прочитанное, проверял себя и читал снова. Каждый раз сосредоточиться на тетрадке было труднее.
   Мальчишка задремал над книгой и в полусне слышал, как учитель и Даниэл разговаривают наверху.
   - И что, вы серьёзно считали, что я от этого взбешусь и утворю что-нибудь? - с горькой иронией вопрошал Алек. - Набью тебе морду, запрещу сестре с тобой общаться? Угу, запретишь такой, пожалуй... Выросла девчонка... на мою голову!..
   - Я её люблю. И она любит меня, - твёрдо сказал Дэн. - И никакие запреты, никакие "по морде" этого не изменят. Извини, конечно, что скрывали, думали ерунду...
   Алек засмеялся невесело.
   - Ну, не "по морде", а по шее пару раз ты заслужил. А она - по заднице!.. Как раз за то, что скрывали и думали обо мне такое. Скрытники чтоб вас, мастера этой, как её... конспирации!..
   Разговор был до того долог и труден, что кемарившему Гарию приснилось, будто кто-то рядом мается какой-то болью, и он едва не отправился помогать. Но друзья в конце концов поладили.
   - Осень, говоришь, - проворчал Алек. - Ладно. Только если ты обидишь её...
   - Этого не будет никогда, - перебил Дэн.
  
   Караван покинул город через восточные врата на восходе, а на закате через западные вошёл одинокий странник.
   Привратные стражи отсалютовали, играющие у стены дети испустили радостные кличи и набросились было с приветствиями, но весёлые голоса быстро стихли. Один из особо сообразительных тут же метнулся к травному дому.
   - Спасибо, но лодка мне не нужна... - сказала Юлия, устало улыбаясь знакомым. Это была шутка, намёк на старую историю.
   - Уверена? - спросила бывшая здесь же Кнопка. Юлия выпростала руку из грязноватой повязки через плечо и взлохматила ей волосы.
   - Конечно.
   Эрика встала рядом, держась так, будто готова была подхватить девушку.
   - Что нового в посёлке? - неосторожно поинтересовалась Юлия и была тотчас погребена под ворохом разрозненных новостей. Девочки прыгали вокруг, перекрикивая друг друга.
   - Погодите, не частите так! Я ничего не поняла!..
   - Да вон Криста идёт, - указала Улитка. - Сейчас всё расскажет, и то, что было, и то, что будет.
   - Но сначала ты расскажешь нам, куда тебя опять угораздило влезть, - заявила Криста, подходя.
   - Нет, сначала ты пойдёшь со мной в травный дом, а уж там будешь отвечать на вопросы и задавать их, - Маритэ.
   Юлия вздохнула с видом человека, который покоряется неизбежному, подруги обняли её, осторожно, сберегая руку в повязке, и повлекли к травному дому.
   - Где ты ухитрилась? - спросила Маритэ, мимоходом проводя ладонью над раной.
   - Да так, ерунда... - неопределённо отмахнулась Юлия.
   - И ещё хромаешь...
   - Самую малость.
   Криста смотрела на дорожную сумку, так, словно могла видеть сквозь кожу.
   - В прошлый раз ты притащила живого. В этот раз - мёртвых.
   - Ничего-то от тебя не скроешь, - недовольно пробормотала Юлия. Они вошли в травный дом, и девушка потащила ремень сумки через голову, тихо вскрикнула и так и замерла с воздетой рукой.
   - Это, по-твоему, называется "ерунда"? - свирепо спросила Маритэ, помогая ей.
   - Нет, это называется "трещины в лучевых", - определила Кати.
   Криста забрала сумку и вытряхнула из неё всякие необходимые мелочи для путешественника - и два смятых кожаных шлема и один нож.
   - Вот твои мёртвые, - сказала Юлия.
   - Твои мёртвые, - возразила Криста, разглядывая трофеи подруги. Особенно её заинтересовал нож. Самые простые ножны, деревянные, обтянутые кожей - и костяная рукоять со сложной резьбой. Девушка потянула клинок из ножен.
   - Знакомое дело.
   - Мне тоже стало интересно, - кивнула Юлия. - Решила взять, показать старшим...
   - Думаю, наши приятели из Орлов тоже не откажутся посмотреть.
   Юлия заметно вздрогнула. Впрочем, это могло быть из-за неловкого движения целительниц, которые помогали ей снять рубаху.
   - Какие ещё Орлы?.. - спросила с изумлением.
   - А, тебе не говорили? К нам тут явились несколько...
   Юлия выслушала историю ночного нападения и возвращения знаменитой войи.
   - Оказывается, Жемчуг всё время после войны преспокойно себе жила у беричей. Ну не совсем преспокойно... - Криста прищурилась. - Похоже, ты не удивлена.
   - Не особенно, - признала Юлия. - Нашим тропам случалось пересечься в лесу, - воспользовалась витиеватым берским выражением.
   - И ничего никому не сказала.
   Юлия пожала плечами:
   - Зачем?
   - А вот сейчас тебе придётся рассказать всё, что произошло между тобой и двумя несчастными владельцами шлемов, - Криста кивнула на них.
   - Тремя, не двумя. Один ушёл.
   - Плохо, - пробормотала Криста.
   - Кстати, - Юлия завертела головой. - А как "живой", которого я притащила в прошлый раз?
   - Он уже ходит, - похвасталась Кати.
   - И как раз ушёл куда-то... - Маритэ прищурилась, глядя сквозь стены травного дома, дёрнула плечами. - Кажется, сегодня я его не видела.
   Кати вдруг тревожно нахмурилась. Снялась с места и поводила рукой над кроватью берича.
   - Сегодня он спал не здесь. Может быть, у сородичей?
   - А может быть, их кланы враги? - мягко сказала Юлия. - И наши гости, увидев его...
   - Ну, не будут же они резать друг друга прямо у нас на пороге, - неуверенно сказала Маритэ. Девушки переглянулись, в их взглядах читалась одна и та же мысль - от этих беричей всего можно ожидать.
   - Ну так пойдём выясним, - сказала Криста. - Хотя мне кажется, что твой найдёныш, Юлия, попросту не стал злоупотреблять нашим гостеприимством и покинул нас.
   - Он уже ходит, но не слишком-то шустро, чтобы покидать, - возразила Маритэ.
   - А он не ушёл. Уехал, воспользовавшись удобным случаем. Помниться, в караване был один пустой фургон...
  
   Оставлять недавних врагов на ночь в черте посёлка воличи и не подумали. Орлы расположились в одной из построек поляны - эта по меркам воличей кое-как сколоченная хибара представлялась жителям болот настоящими хоромами. Сейчас они следили за тренировкой войев, берущих штурмом соседнюю башню.
   - Нам тоже не мешало бы построить такие потешные крепостцы, - пробормотал Эшван.
   - Жемчуг велела своим сделать несколько срубов, - напомнил Элиан и с удовольствием проследил за смущением советника и дяди, как случалось всякий раз, когда кто-нибудь при нём упоминал о войе. Как там гласит пословица воличей - седина в бороду?..
   Эшван подёргал полуседую бороду.
   - Всё же этого мало, - сказал, широким жестом обвёл всю игровую поляну, предлагая Элиану посмотреть, как должно выглядеть место для тренировок.
   - Ну, у нас и людей меньше, и свободного времени, которое можно тратить на упражнения, - риш мысленно улыбнулся. - Ты поговори об этом с Жемчуг. Если она, конечно, собирается отправиться с нами, а не остаться здесь.
   По лицу Эшвана пробежала гримаса боли. Элиан понял, что в своём желании поддразнить дядю он ляпнул лишнее.
   - Конечно, я поговорю, - сдержанно сказал Эшван. Риш прикусил язык, едва не посоветовав советнику поговорить с Жемчуг кое-о-чём другом. Сам не сразу поверил, ну даёт старик... хотя какой же он старик. И винить-то его не след, сам риш до сих пор помнил ту девчонку. Интересно, а как у воличей проходит сватовство? Дядя намного старше, но Элиан риш, и значит, считается старшим рода...
   Молодой риш представил себя в роли свата и замотал головой.
   - Мир вам, люди, - окликнул знакомый голос. Элиан повернулся, и приветствие застыло у него на губах.
   Байки стариков о том, что на землях воличей живут духи, воплощающие скрытые мечты людей и выпивающие силы, оказались чистой правдой.
   От деревни к ним двигалась группка людей. Девушек. Трёх Элиан знал. Окликнула его войя, ученица Жемчуг. Две целительницы, жена ривана Мечты и жена железнолапого мастера приветственно кивнули. Четвёртой была она. Видение.
   В горле мгновенно пересохло, колени ослабели.
   - Юлия дочь Троя, - прошептал риш. Девушка спокойно смотрела на него. Её лицо было маской - прекрасной и неподвижной.
   - Элиан сын Гореша, - прозвенел голос.
  
   Ходж - путешествие духа, поход, обычно пеший, во время которого человек обычно постится, молится, медитирует, размышляет о своей жизни. Обычая ходжа придерживаются имперцы, Фремены, дело это добровольное, но для некоторых сословий Х. почти обязателен, как-то: целители, кузнецы, мыследеи, войи, служители Церкви.
   Айрин че Вайлэ
   "Обычаи человеческих и нечеловеческих племён"
   Приложение, словарь.
  
   Гарий с неудовольствием изучил порванный рукав. Что-то Мона совсем озверела... или это эпическое сражение Джурая и Алека её вдохновило. Или мстит за лёд.
   Шёл второй день путешествия - мальчишка так и не определился, считать ли его ходжем или нет. Вроде бы путешествие. Но с другой стороны - размеренная неторопливая езда, удобная постель, большая компания, ни тебе ограничений, ни поста, ни размышлений о всяких высокомудрых вещах...
   Впрочем, нет, размышлений-то ему хватало. Чтение книг, ежевечерние рассказы старших. Да ещё освоение новых, совершенно незнакомых форм для двух мечей. Всё чаще Гарий ругал себя за то, что слишком поздно узнал о своём даре, слишком легко относился к войским упражнениям, пока жил в Мечте, растрачивая время на какую-то ерунду...
   Поздним утром парень проснулся от грохота деревяшек и торопливо выскочил наружу. Алек и Джурай дрались, с огромной скоростью нанося и парируя удары и легко перемещаясь по раскачивающейся крыше фургона. Которая площадью была поменьше, чем иной круг игры.
   На крыши остальных фургонов высыпали зрители, но обычных подбадривающих возгласов не было слышно, все смотрели с открытыми ртами. Бой завораживал, согласный танец двух тел и грозный стук сияющих шинаев. Запряжённые быки тревожно прядали ушами и всё ускоряли шаг, отчего фургон раскачивался ещё больше, но вошедшие в раж бойцы с лёгкостью сохраняли равновесие.
   - Ничья! - крикнул Норик. Мгновение казалось, что бойцы не услышали. Обменявшись ударами, они отскочили друг от друга. Опустили мечи и стянули маски, подставив ветерку распаренные лица.
   - Ну ты силён! - просипел Джурай. Алек отсалютовал мечом - и безвольно уронил руку. Гарий поспешил перебраться на их фургон и принялся расстёгивать ремешки и развязывать верёвки. Мона, так же проворно вскарабкавшись наверх, занялась его противником, терзая крепления войлочных доспехов, недавно усовершенствованных Бэзилом и отцом с её подачи.
   Гарий управился быстрее. Алек стоял покачиваясь, блаженно улыбаясь.
   - Меня хоть выжимай. Где тут ближайшая лужа? Если не найдётся, устрою дождь, - мимоходом посмотрел наверх, вскинув руку, покрутил пальцем, как будто размешивал небо. Похожее на черепаху облако завернулось спиралью и стало неторопливо разваливаться. Гарий восхитился лёгкости и чистоте воздействия.
   - Обойдёмся без дождя, дорогу развезёт.
   - Да я тихо, аккуратно...
   - Знаем мы вас, тихушников-аккуратистов...
   Вмешиваться в естественную погоду Алеку не пришлось, - скоро каравану попалось небольшое лесное озерцо, чуть заболоченное, но чистое. Джонатам тут же полез в свои записи, проверяя, обозначена ли "лужа" на карте. Норик посмеивался над ним - такие мелкие пруды замучаешься подсчитывать. Очень может быть, что на следующий год он "сбежит" в другое место, вырастет или вовсе пропадёт.
   - ...Смотря какая будет весна, паводки, дожди, - закончил Норик. Джонатам кивнул, глядя сквозь него, Гарий буквально чувствовал, как слова в его разуме становятся в ряды, находя своё место. Смешно, у человека, который читает и пишет, иная манера мышления, особый ритм... Как, впрочем, и у человека исцеляющего.
   Гарий поглядел, как в "своенравном" пруду плещутся остальные, по обычаю воличей раздевшись донага. Сам он не спешил лезть в воду, и Мона, кстати, тоже не купалась. А жаль.
   Они поглядели друг на друга и молча отправились в обход озерца. Скоро наткнулись на ручей, который его питал.
   - Порадуем Джонатама? - предложил Гарий.
   - Как?
   - Уточним его карты. Этот прудик можно сделать постоянным, - Гарий задумчиво оглядел ручей и водоём. - Примерно вот так...
   Дохнуло ледяным воздухом, словно лето мгновенно сменилось зимой. Раздался хруст и скрежет, устье ручья мгновенно промёрзло до самого дна. Мона даже попятилась, прикрывая лицо от порыва холодного ветра. Гарий легко тронул струны Узора, и большой кусок льда пошёл вверх, выламывая промёрзшие кочки и траву. Плюхнулся в озерцо, и в освобождённое и очищенное устье хлынула вода.
   - Выпендриваешься? - Мона отступила от волны.
   - Обязательно, - усмехнулся Гарий. - А ты так можешь?
   Девчонка насупилась и подняла руки... тут же опустила и даже спрятала в карманы. Сурово глянула на ручей, и течение снова перегородила ледяная плотина.
   Какое-то время они развлекались, промораживая ручей вместе с землёй, потом вырывая льдины вместе с грязью, илом и кочками. Мона устала первой.
   - Я думала, ты только по огню, - буркнула, отшвыривая очередную глыбу и расшибая стенку, которую они строили изо льда на берегу ручейка.
   - Процессы-то примерно одинаковы, - Гарий, рисуясь, пустил по самой поверхности воды ледяную дорожку. - Отнимать тепло или давать его...
   Ледяной узор, какой бывает на окнах в стужу, хрустнул и превратился в пар.
   Наверное, именно из-за его "выпендрежа" Мона воспылала жаждой мести и в очередной привал нашла где-то два шиная и две защитные куртки. Гарий не стал отказываться "постучать деревяшками", хотя отдавал себе отчёт, что как бы он не прогрессировал в последние дни, девчонка всё равно сильнее его.
   Мона неплохо его "обмолотила", но и её тоже досталось. Хорошо хоть не предложила драться на крыше фургона... Мальчишка, кое-как уняв кровотечение из носа - маска от всего не защитит, отправился искать швейные принадлежности. Насколько он помнил, в его сумках ничего такого не было. Может быть, в маленьком фургоне, который ехал предпоследним? Там пока никто не жил, и на время сложили все ненужные вещи.
   Гарий забрался туда, пробираясь между тюками и ящиками. Наугад поднял крышки нескольких сундуков. Ткани, выделанные шкурки, даже бумага...
   Он зажмурился и повёл рукой, словно ощупывая перед собой воздух. Это упражнение давалось ему с трудом, таланта лозоходца творец не дал, но сейчас получилось.
   Гарий полез туда, куда указывало эхо в Узоре, свидетельствующее о наличии металла. Так, металлический скарб, гвозди-скобы... тут инструменты...
   Обнаружив берестяной футляр с иглами и нитками - работа Макшема, кажется, - мальчишка захлопнул сундук и яростно почесал ногу о угол, окованный железом. Больно...
   Гарий закатав штанину, он разглядел болезненное место. Выше синяк, уже застарелый. Ниже царапина, заполучил, когда сигал с черёмухи. Здесь кожа чистая, а боль раскатывается волнами, идёт откуда-то изнутри... от кости.
   Болит не его нога.
   - Проводник меня... - тихо выругался Гарий. Откуда?.. Почему?
   Он осторожно потянул клинки из ножен, с оружием сразу почувствовав себя уверенней. Оглянулся вокруг, уже привычно обращаясь к силе целителя, определяя, откуда доносилась чужая боль.
   Ага.
   Мальчишка подцепил длинным крышку сундука, в который ещё не лазил...
   И шарахнулся, едва не завопил от неожиданности, когда из него, как призрак Холо, воздвиглась тёмная тень с бледным пятном черепа и провалами глазниц.
   Клинок в правой, длинный, зацепился за какие-то ящики, левый короткий едва не распластал тень пополам. Пытаясь уклониться, она врезалась в стенку и тихо вскрикнула. Мальчишка скрипнул зубами от накатившей чужой боли, перекосился, припадая на ногу.
   - Гарий!.. - в проёме двери возникла Мона. В правой руке она держала меч, деревянный шинай, тот самый, который недавно считал ему рёбра, а в левой - громобой. Вполне настоящий и даже заряженный.
   И не замедлила пустить его в ход.
  
   - А что я должна была делать? - оправдывалась она потом. - Почувствовала, что Гарий испуган...
   - Я не был испуган! - возразил мальчишка, водя руками над раненым.
   - ...И побежала на эхо. Забираюсь в фургон, а там из сундука лезет этакий тролль, а Гарий перед ним на коленях стоит, и мечи у него в руках...
   Луиса, которая следила за врачеванием ученика, вопросительно вскинула брови.
   - Меня его болью зацепило, - неохотно пояснил мальчишка. Ну, сейчас начнутся лекции о том, что целитель не должен слишком близко воспринимать, и всё такое...
   Луиса чуть улыбнулась - "я рада, что мы так хорошо понимаем друг друга".
   - Всё, обезболил.
   - Доставай теперь, - велела Луиса. Гарий испуганно посмотрел на неё, девушка кивнула.
   ...Караван сонно полз по дороге, но едва грянул выстрел, как воличи тут же остановили фургоны, повскакали с мест, похватали лежащее под рукой оружие и, убедившись, что это не нападение, поспешили на звук.
   Потерявшего сознание "призрака" достали из сундука и уложили на траву, целительница разогнала собравшуюся толпу, осмотрела его и сочла, что столь незначительное ранение - хороший повод преподать ученику кое-какие практические навыки.
   И теперь Гарий пыхтел, судорожно вспоминая страницы прочитанных книг и рассказы старших.
   Он шевельнул было пальцами над пробитым плечом, но передумал:
   - Дурманика...
   Луиса одобрительно кивнула, протягивая пузырёк с сероватым порошком, похожим на смесь соли и перца. Чтобы найти пулю в теле человека и извлечь её, целителю потребуется всё его внимание. К оглушённым нервам плеча к этому времени может вернуться чувствительность. Нет уж, дурманика надёжнее будет... Гарий подхватил щепоть снадобья, вопросительно глянул на Луису. Та ничего не сказала. Дозировку, видимо, тоже придётся определять самому, одна надежда, если он ошибётся, целительница всё же поправит...
   Он "посолил" рану, вчувствовался в пациента. Дурманика начала действовать. Гарий провёл рукой, мысленно зондируя рану. Боль, шок, специфическое ощущение непорядка, нарушения гармонии, чего-то чуждого человеческому телу...
   Следуя всё дальше по этому следу, Гарий наконец добрался до пули. Осторожно "ощупывая" её, прикидывал, как будет лучше - воспользоваться хирургическими инструментами или не мудрствовать лукаво и достать телекинезом, благо неглубоко сидит.
   - Удачно ты его подстрелила, - пробормотал он, приняв решение. Осторожно зацепил и потянул пулю линиями Узора. Бессознательный раненый дёрнулся, захрипел. Гарий поморщился от нахлынувшей чужой боли, но продолжал тянуть.
   - ...В порядке?.. - услышал тревожный голос Луисы.
   - Нет, - из раны полезли тёмные сгустки, выпрыгнула пуля с фонтанчиком крови. Гарий шевельнул пальцами, утишая кровь, наложил повязку. - Вот теперь более-менее...
   - Я вообще-то о тебе спрашивала, - он почувствовал, что чья-то рука утирает ему пот. Мир вдруг расплылся перед глазами, и он мягко повалился.
  
   - Что с ним? - поинтересовался Норик издалека. Пока шла операция, он разогнал толпу, велев раскинуть лагерь. Фургоны выстроились на небольшом лугу, быков распрягли, зажгли костры, и уже готовилась пища. Обычно кто-то давно ушёл бы на охоту, или на рыбалку, или заметить на будущее дупла лесных пчёл, или просто побродить по окрестностям. Но сейчас все остались в лагере и нет-нет да поглядывали в сторону целителей и раненого.
   - Ничего, - просто ответила Луиса. - Обычная усталость. Мона.
   Девчонка вздрогнула от неожиданности.
   - Помоги ему.
   Гарий к тому времени немного очухался. Уже готовый вскочить и заверить всех, что с ним всё в порядке, сразу передумал и не без таланта изобразил умирающего от истощения.
   - Но я... - Мона она нерешительно приблизилась, опустилась на траву рядом с Луизой, и та помогла пристроить его голову ей на колени. Сама отошла к раненому.
   - А с этим что? - спросил Норик. - Можно его привести в сознание?
   - Зависит от того, что вы собираетесь с ним делать, - Луиса поводила ладонью над повязкой, удовлетворённо кивнула.
   - Я задам ему парочку вопр-р-росов, - тон, которым это было сказано, скорее подошёл бы обещанию сожрать живьём.
   - Подождут твои вопросы, - парировала Луиса. - Это пациент Гария, он и будет говорить, можно ли уже общаться.
   Норик недовольно посмотрел на раненого. В ранах он разбирался и превосходно видел, что она неопасна - действительно, удачно подстрелила дочка. Будь это волич и вой, которого обучали контролю над болью, он бы попросту сам выдавил пулю, перевязал рану и через пару дней забыл бы о ней. Проводник пойми этих целителей!.. То ли учит так, то ли раненому на самом деле необходим отдых. Как бы то ни было, но в своих пациентах целители вольны.
   - Ладно!.. - выдохнул охотник сквозь зубы. - Если ты так говоришь, я оставлю его в покое. Спрошу потом.
   Он бросил ещё один свирепый взгляд на берича, резко повернулся и ушёл.
  
   Гарий ждал, что как только он позволит раненому прийти в себя, появится Норик с его "вопр-р-росами", но тот как будто забыл о бериче. Луиса недолго была рядом, убедилась, что мальчишка всё сделал правильно, сказала, что здесь ей делать нечего, и ушла. Пока остальные разбивали уже не временную стоянку, а лагерь на ночь, юный целитель успел ровно подзатянуть рану берича, косо-криво заштопать свою рубаху, поймать Мону, которая высмеяла его работу, на слове и отдать рубаху ей на починку. Ещё он зашептал собственные синяки, получил новые в очередной схватке с Моной, дважды поссорился с ней и дважды помирился. Теперь лениво листал травник, проверяя то, что выучил вчера.
   На заходе солнца в лагерь ворвалась дюжина всадников, резко осадили коней у ложа раненого.
   - Криста! - узнал Гарий всадника.
   Разгорячённый скачкой Пегас нетерпеливо гарцевал, девушка с усмешкой глядела на раненого берича.
   - Ну, что я вам говорила? - обратилась к отряду. - Вот он, наш пропавший.
   Раненый попытался встать и очень удивился, когда ему это удалось. Горделиво выпрямился и выпятил подбородок.
   - Госпожа Юлия, - поклонился девушке рядом с Кристой. Та спешилась, передала подруге поводья и набрала было в грудь воздуха:
   - Почему?.. - поперхнулась вопросом, оглянулась и жестом пригласила Питера.
   - Почему?.. - начал риван и точно так же остановился, оглянулся на беричей, сделал приглашающий жест.
   Двое неуклюже слезли с коней - словом "спешились" это действие было не назвать. Беричи если и ездили верхом, то лишь на учагах, и в сёдлах другой конструкции. Молодой риш затоптался враскоряку, кривясь от боли и не обращая внимания на насмешливые взгляды воличей. Старший был покрепче.
   - Эшван из Орлов, - по-орлиному клекотнул он, мрачно глядя на раненого. - Назови своё имя и клан.
   - Урэтхи из Троллей, - прохрипел пленник. Кажется, старое берское слово "урэтхи" и означает "тролль", припомнила Мона, так что он "Тролль из Троллей". Именование, надо сказать, подходящее, не то что у Гария... Она хихикнула неуместно и пихнула мальчишку в бок:
   - Твой родич?
   Гарий свирепо оскалился в ответ и забормотал, заворчал по-тролльи.
   Эшван хмурился. Тролли не входили в союз кланов, но и не поддерживали отколовшихся - по крайней мере, открыто. К тому же изгою невместно назвать себя именем рода. Что скрывает этот берич?
   - Почему ты удрал?
   Слово за слово, вопрос за вопрос, Эшван вытянул из Урэтхи всё, что Криста поняла ещё в посёлке. "Принесённый в жертву" берич знал, как к нему относятся в посёлке. Однажды он подслушал в лазарете разговор Джурая и Самиллы, которые как раз явились исцелять полученные в достопамятную ночь синяки. О том, что в посёлке представители беричей, о скором путешествии в какую-то неведомую сторону...
   А ещё о том, что один из фургонов будет пустовать.
   В ночь перед отъездом он удрал из травного дома, прихватив с собой пару сухарей и какую-то одежду, спрятался в койке-сундуке и ехал весь день, ожидая, что его вот-вот обнаружат и... что тогда? Убьют? Или упакуют в этот же сундук и преподнесут в качестве подарка непонятным беричам, которые вот так запросто пришли в гости к врагам?
   Ночью Урэтхи на короткое время выбрался наружу, собираясь удрать, но не смог. Хоть воличи ехали по своей земле, войи всё же не давали себе расслабиться и выставили все положенные караулы. Он украл немного еды, едва не попался и снова спрятался в сундуке, решив покинуть караван следующей ночью.
   Но Гарию понадобились иголка и нитки...
   Эшван подёргал себя за бороду.
   - Ты испугался, когда мы прибыли в посёлок. Может быть, ты из находников?
   Тролль с кривой улыбкой покачал головой.
   - Нет. Но я не рассчитывал, что мне поверят. Чего стоит слово изгнанника?..
   Люди переглядывались.
   - А зачем ты собирался ехать в неведомую сторону? - поинтересовался Эшван, воспользовавшись тем же оборотом, что и Тролль. - Почему просто не ушёл?
   - Племя меня изгнало, - хрипло сказал Урэтхи, Гарий чувствовал его душевную боль не хуже, чем физическую. - Мне просто некуда было пойти... Проводник и все твари его, до недавнего времени я вообще не мог никуда пойти!.. и не знал, отпустят ли меня вообще.
   - Ещё и напутственного пинка бы дали, - проворчал Норик. - Нужен ты нам...
   И взмахом руки как будто предложил ему отправляться ко всем тварям Проводника.
   Тролль недоверчиво поднял глаза.
   - Неужели тебе не говорили? - спросил Алек.
   - Я не спрашивал. Думал, меня ждёт рабство, и сначала было всё равно.
   - Только зря всех взбаламутили... - Норик сплюнул себе под ноги, запустил пальцы в огненную шевелюру, с неприязнью глядя на Тролля. Тот съёжился.
   - Зачем же вы меня исцеляли? - пробормотал.
   - А что, следовало бросить тебя помирать у Камней?
   По виду Урэтхи - да и всех остальных беричей, именно так и следовало поступить. Норик кивнул своим, и все отошли в сторонку.
   Решение было принято быстро.
   - Делай что хочешь, - Норик усмехнулся криво ошарашенному выражению лица Урэтхи. - Хочешь, вали в свои болота, эти, - дёрнул подбородком в сторону беричей, те не обратили внимания на невежливость, - тебя возьмут. Хочешь, попервах езжай с нами. Ты хоть и Тролль, авось не объешь нас. А в империи отправишься на все четыре стороны...
   - Или на свою неведомую, - Эшван хмуро разглядывал Тролля.
   Урэтхи обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону. Всадники переглянулись.
   - Можешь думать до завтра, - предложил Питер. - Мы переночуем здесь, а утром в обратный путь.
  
   Они вдвоём сидели на крыше фургона. Мона говорила не переставая, негромко, бессвязно и нелогично прыгая от темы к теме. Гарий покорно слушал, хотя у него уже звенело в ушах, подбрасывал реплики и пытался сообразить, как остановить этот поток красноречия.
   - Как ты думаешь, что он решит? - Мона дёрнула головой в сторону, где у колёс соседнего фургона мирно спал берич - а может, не спал, думая, как поступить.
   - Откуда мне знать...
   - Если вернётся, то... плохо.
   - Почему? - спросил Гарий.
   - Если Тролли попросятся в союз беричей, а потом увидят там человека, которого они походя выбросили... - Мона покачала головой. - Они могут счесть, что Орлы и иже с ними слишком тесно сошлись с воличами, раз те вот так... подарили "жертву". И выйти из союза. А то и взбаламутить остальные племена.
   - Наверное, - Гарий поразмыслил и понял, что Мона права. Но думать о беричах и союзах ему сейчас хотелось меньше всего - наконец-то понял, что у девчонки запоздалая истерика.
   - А смелый он человек, тёзка твой.
   - М-м-м?
   - Не каждый осмелился бы пойти куда-то вот так... в неведомую сторону, - сделала ударение на словосочетании.
   - Что это значит? - осмелился спросить Гарий.
   - Неведомая сторона, - нараспев произнесла Мона. - Это такой оборот в сказках у Беричей. У нас говорится - тридевять земель. Но неведомая сторона значит и смерть, и другие страны, и вообще всё... неведомое. Мне Кнопка рассказывала, а той - тётка. Она этих сказок наслушалась, пока гостила у болотников...
   - Успокойся, - Гарий осторожно тронул за плечи. Мона замолчала, вопреки его опасениям не дёрнула из-за пояса громобой. Вздохнула и привалилась к нему. Её ощутимо потряхивало.
   - Испугалась? - спросил Гарий. Мона хлюпнула носом и кивнула.
   - Реветь не будешь?
   - Не дождёшься... - вяло огрызнулась девочка. - Ох, Гарий... как же страшно стрелять в человека. Хотя я и думала, что он на тебя нападает и вот-вот отправит... в неведомую сторону.
   - Всё в порядке, - он осмелился её обнять.
   - Помоги мне... - пробормотала девочка невнятно.
   - Как?
   - Убери эту противную дрожь.
   Если бы я мог, подумал Гарий. Здесь пригодился бы не целитель, а сердцевед. При случае надо порасспросить Джонатама...
   - Я не умею, - признался он.
   - Толку-то от тебя... - прошептала Мона.
   - Тихо, тихо, успокойся, - крепче обняв её за плечи, он принялся покачиваться, словно укачивая сына названного брата. Как ни странно, на девчонку тоже подействовало. Она затихла и лишь время от времени шмыгала носом.
   - Гарий.
   - Что?.. - он не сразу услышал, как его зовут по имени.
   - Спасибо.
   - За что? - спросил Гарий, кое-как выбравшись из сладостного марева.
   - За спокойствие. Меня уже не трясёт.
   - А... да пожалуйста.
   - Гарий. Я уже успокоилась. Спасибо.
   - Пожалуйста. Я рад.
   - Гарий.
   - Что?
   - Спасибо. Можешь уже отпустить меня!..
   А если не хочу? Мальчишка с неохотой послушался. Мона отодвинулась.
   - Тогда и тебе спасибо.
   - За что?
   - За то, что собралась защищать меня.
   Мона неуверенно улыбнулась.
   - Смеёшься?
   - Нет, что ты. На самом деле. Это был... очень смелый поступок.
   Мона улыбнулась в темноте - он не увидел, но почувствовал.
   - Не за что. Я ведь должна тебя оборонять, такого беззащитного. Иначе поколотить будет некого!.. - и махнула с крыши фургона.
   - Девчонки!.. - буркнул Гарий и пошёл спать.
  
   Солнце ещё не взошло, когда лагерь проснулся.
   Тролль решил ехать вместе с караваном. Воличи не потребовали у него объяснений, беричи не стали уговаривать, и Урэтхи с облегчением вздохнул.
   Итак, ранним утром гости покидали стоянку - в том же составе, что и прибыли.
   - ...Нет, всё-таки не в том же составе, - заявила Криста. - Минус конь.
   Алек посмотрел вопросительно, девушка вручила ему поводья Пегаса.
   - Но зачем? - изумился парень.
   - Для будущего, - туманно объяснила войя, и Алек не стал уточнять, понимая, что ей виднее. В прямом смысле слова.
   Криста потрепала коня по морде. Алек оглянулся и заметил названного брата и Мону, поманил их:
   - Вот вам ещё одна забота.
   - Ура! - едва не завопил Гарий в голос. - То есть... гм... вот спасибочки!.. - напустил на себя нерадостный вид. Алек оценил гримасу и взмахом ладони велел убираться вон и заняться делом. Гарий потащил коня за повод, Мона присоединилась, конь приветственно фыркнул ей в лицо.
   - Убери улыбку! - зашипел на неё Гарий. Девчонка удивлённо посмотрела, он объяснил: - Если учитель дал дополнительное задание, нужно сделать вид, что изнемогаешь от непосильной ноши...
   - ...А не вопить радостно! - Мона подхватила игру и нацепила такую унылую физиономию, что Пегас шарахнулся, едва не уронив обоих. - Но, балуй!..
   Конь оглянулся на хозяина с таким несчастным видом, как будто укорял его в предательстве - отдал на растерзание маленьким чудовищам!.. Мона и Гарий переглянулись и расхохотались.
   - Интересно, для какого-такого будущего нужен Пегас, - вслух подумал Гарий.
   Гости садились по коням. Юлия отходила прощаться с Троллем, - кажется, он даже поцеловал ей руку, - и все кони оказались заняты.
   - Садись ко мне, - великодушно предложила Криста, восседавшая на том самом коньке, на котором ехала Юлия. - Хотя лучше вот так...
   Перегнувшись, как будто готовая помочь подруге влезть к себе в седло, она подхватила Юлию подмышки, без особого труда подняла и... усадила на коня риша, который кстати оказался рядом.
   Девушка издала слабый возмущённый возглас, риш замер столбом.
   - Я тебя с твоей больной рукой и ногой не удержу, если что, - невозмутимо пояснила Криста. - Да и конь у него больше и выносливей.
   Конюхи Мечты действительно не поскупились и то ли из уважения к ришу, то ли, что вероятнее, из желания посмеяться над неумеющим ездить верхом беричем выделили ему здоровенного жеребца. Элиан кое-как поладил со зверюгой, действительно способной без труда снести двоих. Тем более молодой Орёл не отличался грузной могутой своего отца, а странница Юлия за время своих путешествий привыкла ограничивать себя в еде.
   - Я, наверное, лучше пойду п-п-пешком, - пробормотала девушка и сделала попытку слезть.
   - С твоей-то ногой? Сиди, - усмехнулась Криста. Риш невольно придержал Юлию, та окаменела.
   - Ходу, - распорядился Питер. - Мир по дороге!..
   Все дружно откликнулись на древнее пожелание, и кавалькада покинула стоянку.
   - Может быть, вовсе не Пегас важен для будущего, - Мона задумчиво глядела вслед, пытаясь постичь высший смысл прошедшего действа.
  
   Жизнь быстро вошла в новую колею, - как колёса телег в продавленные на дороге десятками прошедших прежде. Гарий просыпался поздно, когда лагерь уже снимался с места. Находил остатки вчерашнего ужина или сегодняшнего завтрака, быстро обедал, выбирался наружу и принимался за штудирование учебника Луисы. Талант талантом, но без знаний немногого стоит...
   Иногда его будила Мона - бесцеремонным потряхиванием за плечо, а то и гавканьем в ухо. После того, как Гарий выражал недовольство побудкой, а Мона высказывала всё, что думает о лентяях, они с удовольствием ругались и расходились по своим фургонам. Гарий после обеда Гарий читал не травник, а записи Вереи, а потом сходил с фургона и шёл пешком, на ходу отрабатывая очередную форму. Мона шла рядом и упражнялась не только в мечемашестве, но и в остроумии, комментируя его успехи. Гарий злился, но дело не бросал. Иногда они схватывались друг с другом, а потом приходилось нагонять караван. Благо шёл неспешно.
   Настолько, что путники часто сходили с фургонов и шерстили окрестные рощи, охотились в полях на куропаток и зайцев. Еды было довольно, но одно и то же уже приелось, и каждый пользовался случаем разнообразить содержимое котлов.
   Посреди дня не останавливались, жевали то, что было приготовлено утром. Когда солнце начинало клониться к закату, Гарий и Мона начинали спорить о том, кто отправится на Пегасе вперёд, чтобы подыскать подходящее для стоянки место. Там разбивали лагерь, готовили еду, ухаживали за быками и единственным конём в караване. Слушали байки войев и охотников - иногда до глубокой ночи.
   На пятый день заведённый порядок был нарушен. Путешественники сидели в фургонах или шли рядом, разминаясь, но почему-то никто не исчезал в лесу, прихватив лук и стрелы. Гарий выбрался наверх и принялся за чтение, но потом забеспокоился, - Мона против обыкновения не явилась нарушить его покой.
   Он слез и направился в хвост каравана. В проёме двери фургона сидела Линда, мотала на пальцы цветные нитки. Троллик поздоровался, мать Моны ласково ему улыбнулась, подхватилась, оставя своё рукоделие, и пригласила внутрь. Как-то странно добра она в последнее время, и посматривает этак оценивающе, и постоянно норовит угостить чем-нибудь...
   - Спасибо, - он вежливо взял одно печенье. Несладкое. - А где?..
   Что-то стукнуло наверху, по крыше пробежали лёгкие шаги. Гарий едва не подавился, когда с крыши фургона в дверной проём свесилась рыжая грива.
   - Здесь я. Что, не можешь без меня ни дня прожить?
   Гарий всё-таки поперхнулся, Линда одарила его хлопком по спине, а дочь укоризненным взглядом.
   - Мона! Ну что такое ты говоришь?
   - А чего? - невинно спросила Мона, прищурила глаз и высунула язык. Деревянная вазочка на столе подпрыгнула, из неё выпорхнуло печенье и медленно полетело в сторону девочки.
   Фургон слегка тряхнуло, Мона ослабила сосредоточенность, и печение упало бы на пол, но Гарий шагнул и подхватил в ладонь. Линда покачала головой, но дочка проигнорировала её недовольство, фыркнула и исчезла.
   Гарий торопливо выбрался из-за стола, поблагодарил и присоединился к девочке, без труда поднявшись наверх прямо из фургона.
   - Что-то случилось? - протянул ей спасённое печенье, девочка изучила подозрительно, всё-таки взяла и принялась рассеянно жевать.
   - С чего ты взял?
   - Тебя не было.
   - А я что, должна каждый раз бежать...
   - Я просто так спросил, - поторопился сказать Гарий, чувствуя, что его вызывают на ссору.
   - Лучше бы ты просто так молчал!.. - сердито сказала Мона.
   - А ты... - он замолчал, не находя слов от возмущения. - При матери!.. Такое ляпнуть! "Ни дня прожить", это ж надо!
   - А что, скажешь, не так?
   - Не так, не так!
   - Тогда чего припёрся?
   - Как припёрся, так и упрусь!
   - Вот и упирайся! - Мона отвернулась, тихо ругаясь под нос. Гарий вскочил и едва не махнул с крыши.
   - Гарий, - остановил голос Линды изнутри повозки. - Зайди.
   Мона смотрела в сторону. Парень уцепился за край двери, свесился вниз, перевернулся и оказался на пороге.
   - Извини её, - тихо сказала Линда. Гарий закрыл рот.
   - Я не понимаю...
   - Просто у неё сегодня плохое настроение, - сказала Линда. - Тренируйся один. И не тревожь...
   Такая причина, как плохое настроение, показалось Гарию недостаточно веской, чтобы прерывать тренировки, о чём он и сказал, дрожа от гнева и мало выбирая выражения.
   - Видишь ли, милый мальчик, - Линда улыбнулась, заметив, как его передёрнуло от этакого обращения. - Иногда плохое настроение, которое длится несколько дней, как раз может обесценить все тренировки...
   Гарий захлопнул рот и покраснел удушливо. Он понял.
   - Ты понял, - Линда кивнула. - И знаешь, конечно, что сказанное ей сейчас не стоит воспринимать всерьёз...
   - Я... ну... извинюсь перед ней, - пролепетал Гарий, пряча глаза и пылая ушами.
   - А вот это как раз не обязательно, - твёрдо сказала Линда. - Какое бы плохое настроение у неё не было, вот так срываться на друзей недопустимо.
   - Угу... - Гарий подумал. - Я... наверное, я могу... ну, как-то помочь?..
   Повисла тишина. Гарий поднял глаза, женщина смотрела на него с удивлением и интересом.
   - Гарий. Ты будешь великим целителем.
   - Прям уж, - бормотнул мальчишка. И с чего она сделала такой вывод?
   - Поверь. Но, мне кажется, моя дочь пока не способна оценить твоё искреннее предложение помощи. Сейчас - не стоит.
   - Ладно, - сказал Гарий. - Тогда я... пойду?
   Линда кивнула, улыбаясь.
   - И помни, мы всегда рады тебя видеть - я, Норик... и Мона тоже, хотя ни за что не признается... Печенье возьми.
   Гарий набрал полные горсти, попрощался и отправился к себе, едва не споткнувшись на выходе из фургона. Линда проводила его улыбкой. Смешной мальчишка.
   - Юная барышня, - перестав улыбаться, она запрокинула голову к потолку и позвала негромко - если бы воспользовалась только голосом, дочь нипочём бы не услышала. - Извольте спуститься сюда.
  
   Александр развалился на облучке, сдвинув на лицо соломенную шляпу. Поводья были намотаны на деревянную загогулину под рукой, Беломордый со товарищи шагали медленно и неутомимо.
   Гарий вскарабкался наверх и сел рядом, хрупал печеньем, протянул и Алеку. Тот, благодарно качнув шляпой, взял и сунул под соломенные поля, захрустел.
   И выпрямился.
   - Вот те раз! Несладкое! - сказал удивлённо.
   - Ну... да. А что? - удивился Гарий. - Мне нравится и такое.
   Алек, не отвечая, встал, нахлобучил шляпу на голову Гария - села по самые уши, - и ушёл в фургон.
   Вернулся с книгой в деревянном переплёте.
   - Гляди сюда... - открыл на карте и принялся водить пальцем по изгибам дорог и рек. - Точно.
   - Что? - Гарий послушно глядел, но мало что понял в пересечении линий и мелких завитушек надписей.
   - Знаешь, где мы? - Алек указал. - У Трёх Братьев.
   Гарий припомнил, что так называли место, обильное ручьями и небольшими болотцами.
   - Кажется, есть какая-то легенда... - он по-прежнему не понимал, какая связь между картой и печевом Линды.
   - Есть. Но дело не в этом, - Алек вздохнул. - Там стоят похоронные корабли.
   - О! - произнёс Гарий. Ну конечно же, будет печенье несладким, когда мы собираемся проезжать мимо некрополиса!.. или не мимо, заедем?
   - Ты видел сегодня Норика? - Алек думал о том же.
   - Нет, - буркнул Гарий.
   - Пойди поищи...
   - Не пойду! - категорически отказался Гарий. Алек удивлённо посмотрел, понимающе ухмыльнулся:
   - С Моной поссорился?
   - Это она со мной поссорилась, - пробормотал Гарий, чувствуя, как снова заливается краской до самых кончиков ушей, до корней волос.
   - Ладно, сам схожу, - усмехнулся Алек. Вручил брату карту, встал и пошёл назад по крыше фургона, в конце спрыгнул. Прямо на него шла следующая упряжка быков. Алек... шагнул навстречу между рогатыми лобастыми мордами, вскочил на упряжь, прошёлся по деревянным конструкциям упряжи, кое-где опирался на спины зверей, и вскарабкался на очередной фургон.
   - Выпендриваешься? - Луиса лежала на крыше, при виде его села и ехидно прищурилась.
   - Тренируюсь, - поведал Алек важно. - Не видела Норика?
   - Он в хвосте, - Луиса оглянулась, полузакрыв глаза. - Ну да, вон там.
   - Угу, - Алек кивком поблагодарил и отправился дальше, на поиски вожатого каравана.
  
   Вообще-то раньше было обговорено, что Алек сам поведёт процессию, но когда молодой вой узнал, что Норик едет с ними, он с облегчением перевалил на него бремя ответственности - до самой Меты. Маленький рыжий охотник, похожий на сказочного гнома, великолепно знал дороги, мосты и броды, знал, где лучше пройти. Алек же в последнее время не усердствовал с пешими путешествиями. В одиночку или в компании пеших друзей он смог бы пройти из края в край земли воличей, но не был уверен, что проведёт караван.
   Алек потянулся мыслью. Так, в этом фургоне кто-то готовит снедь для будущего привала, а здесь Линда за что-то распекает дочь, та огрызается мрачно, тут валяется и скучает большой Тролль, - после того, как он принял решение остаться, для него расчистили место в том самом фургоне. А здесь собрались несколько друзей, и идёт ленивый разговор о всём подряд и ни о чём конкретно.
   Остановившись над этим разговором, молодой вой вежливо постучал пяткой.
   - Заходи, - донеслось снизу и парень, как Гарий недавно, скользнул внутрь, поприветствовал людей. Ему предложили сесть, налили чаю и втянули в беседу о погоде и видах на урожай. Хотя Алек в земледелии не разбирался, а погоду предпочитал менять по своему усмотрению.
   Улучив момент, спросил Норика, тот кивнул.
   - Да, мы заедем туда. Кстати... - выглянул в окошко. - Скоро уже надо поворачивать, пойду на передний фургон.
   И ушёл. Алек ещё немного посидел, слушая разговор, потом возок вслед за остальными свернул с основной дороги. Молодой вой вышел и пошёл пешком, без труда поспевая за караваном. Фургоны кидало по ухабам, они то и дело вязли - дорога была накатанной, за ней ухаживали, срубали кусты, но то была дорога для одиноких всадников или для пешцов.
   Гарий присоединился к молодому войю.
   - Уже недалеко, да? - спросил, невольно понижая голос.
   - Кажется. Мы заходили с другой стороны, отсюда всё выглядит иначе, - Алек оглянулся. Некрополис закладывался не при нём, но на последних этапах постройки похоронных кораблей он присутствовал. А потом навещал каждый год. Он шёл с товарищами-войями через лес в традиционном ходже, взяв с собой только воды да немного сыти, а у кораблей встречался с приёмной семьёй - они шли обычной дорогой.
  
   Скоро фургоны встали, не в силах преодолеть небольшой ручей. Алек поставил галочку на карте возле Трёх Братьев, заметив себе, что здесь неплохо бы поставить мостик, хоть для пешеходов, - и спрыгнул вниз, подхватил собранную заранее сумку и накинул плащ.
   Люди молча собирались. Норик ломал придорожную полынь. Нарезал веточек и, зажав в кулаке, обошёл всех мужчин. Трое, кому досталась короткая, оставались при фургонах.
   Алек, Джонатам и Даниэл жребий не тянули, никто не оспаривал их права увидеть учителя. Норик предложил дочери и Гарию остаться, но дети дружно замотали головами. Троллик с удовольствием бы остался, он всегда побаивался таких мест - и раньше укорял себя за трусость, недостойную мужчины, но теперь понимал, что это всего лишь чувствительность к смерти, характерная для целителя. Сейчас он не собирался потакать этой стороне своей натуры. Когда ещё придётся увидеть этот некрополис, и доведётся ли вообще?..
   Прихватив с собой немудрящую выпивку и заедки, люди перебрались на ту сторону ручья и отправились вверх по руслу.
   Алек шагал впереди Гария, иногда проламывался через тростник и спрыгивал в воду, шагал, распугивая быстрых мальков и взбаламучивая ил. Мальчишка смотрел, как тускло поблескивает рукоять меча, висящего у него за спиной, и бережно поддерживал собственные - до чего ж непривычно носить на поясе!..
   Как будто таскать меч за спиной ты привык, - усмехнулся внутренний голос, до странности похожий на голос Моны. Ну да, раньше вообще обходился обычным для детей ножом.
   Задумавшись, он споткнулся и едва не окунулся в глубоком месте. Кто-то хмыкнул за спиной - Гарий оглядываться не стал, узнав по голосу и мысленному ощущению. Какой твари Проводника она отправилась вслед за ними, шла бы, как остальные, берегом. Тем более в её состоянии гулять по холодной воде...
   Холодная вода пришлась кстати - он снова залился краской, едва подумав о хвори Моны. Плеснул себе в лицо и выбрался на берег, оскальзываясь на жёсткой траве. Повернулся, собираясь помочь, но Мона проигнорировала его протянутую руку, вышла из воды сама.
   Алек уже скрылся в зарослях.
   - Ну и куда теперь? - поинтересовалась девчонка. Гарий повертел головой, закрыв глаза. Ага...
   - Итак?
   Он молча направился в нужную сторону. Мона догнала, пошла рядом, искоса глядя.
   - Гарий.
   Мальчишка лишь чуть повернул голову, показывая, что слушает. Не хочет разговаривать?.. ну и не больно-то надо!..
   Она поотстала, сердито глядя ему в спину, и вдруг поняла, что, собственно, видит - войский плащ, парадно-траурный, чёрный, с вышитыми понизу языками пламени. Откуда?..
   Гарий растерянно остановился перед зарослями.
   - Заблудились? - ехидно спросила Мона.
   - Нет, - мальчишка соизволил разлепить губы. - Корабли там, я шёл на эхо.
   - Лучше бы ты шёл за учителем!
   Гарий лишь повёл рукой, предлагая ей самой проследить за учителем. Девчонка засопела, не желая признаваться, что ляпнула глупость. Как же, попробуй его найди - ни следа, ни мыслеощущения. Гарий шёл не по следу, а на отпечаток в Живе, какой оставляла концентрация ощущения смерти.
   Мона ткнулась туда, сюда, повертелась около непролазной рощи и вскинула руку, указывая. Кусты затряслись, заходили ходуном, трещали, раздвигаемые неведомой силой. Гарий торопливо положил руку поверх ладони девочки:
   - Ты что творишь?!.
   Рука Моны была лихорадочно-горячей.
   - Да, что-то я совсем... - она уронила руку.
   - Деревья-то в чём тебе виноваты?
   Мона посмотрела исподлобья.
   - Тогда веди меня.
   Гарий решительно махнул рукой слева от рощи. Мона без звука последовала за ним.
   Здесь кусты сплелись не в такую плотную живую изгородь, но всё же продираться было тяжело. Скоро попался ручей, и Гарий спустился в его русло - так идти было гораздо легче.
   Позади тихонько вскрикнула Мона. Мальчишка обернулся, она стояла, согнувшись и прижав руки к животу.
   - Что с тобой? - бросился на помощь.
   - Не трожь!.. - выкрикнула Мона. Гарий застыл в нерешительности, потом ругнулся и подхватил её под руку. Мона слабо затрепыхалась. Он довёл до берега, снял и швырнул на траву свой чёрно-красный плащ, усадил её.
   Девчонка смотрела на него свирепо, кусая губы, кривилась от боли.
   - Ложись, - велел он, когда Мона не послушалась, опрокинул толчком и решительно подёрнул на ней рубаху.
   Аж в ушах зазвенело от оплеухи. Он предполагал такое, но всё равно не заметил движения. Даже сейчас Мона была сильнее и быстрее его.
   - Лежи смирно... смирно, смир-р-рно!.. - несколько раз повторил он, пошевелил челюстью, язык слушался плохо. Не кулаком ударила, и то хорошо, с неё бы сталось, с бешеной. - Я всего лишь хочу полечить.
   - Это не лечится, - Мона скрипнула зубами, поправляя рубаху. - Это вообще не болезнь.
   - Да уж знаю, - буркнул Гарий, бесцеремонно отвёл её руки и положил ладони на живот.
   Наверное, его спасло только то, что она замерла от возмущения.
   - Просто полечу, - снова повторил он, как будто внушая. - Думаешь, мне приятно постоянно ощущать твою боль? Тем более у тебя болит то, чего у мужчин вовсе нет - довольно жутковатое ощущение, между прочим!..
   Бескорыстную помощь принять трудно. Едва Мона поняла, что Гарий заботится и о себе - или даже только о себе, она затихла и позволила себя обследовать.
   Гарий не разбирался в таких хворях и потому лишь прокачал энергию через тело. Вреда не будет, но и помощь невелика - хотя бы боль утишить.
   - Матери обязательно скажи, - велел он. - И Луисе. Ты как не девчонка, может, хватит притворяться мальчишкой-сорванцом?..
   - Зато ты - словно не парень вовсе!.. - Мона прикусила язык и глянула испуганно. Однако Гарий, к её и своему удивлению, не обиделся. Как там Линда говорила - не воспринимай всерьёз сказанное.
   - Прости. Я не считаю тебя... - Мона шмыгнула носом. - Не считаю...
   От ладоней целителя шло мягкое успокаивающее тепло, хотелось просто закрыть глаза и лежать, наслаждаясь им.
   - Пока всё, - заключил Гарий, в последний раз проводя пальцами по гладкой коже. С усилием оторвался. Всё-таки - девчонка...
   - Спасибо, - пробормотала Мона. Да что это с ней? Минуту назад была готова разреветься от боли и унижения, прибить вредного мальчишку, а сейчас чувствует беспредельное доверие и... ну уж нет, глупости!..
   - Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался вредный мальчишка, помогая ей подняться.
   - Гарий, - вставая, она уткнулась ему в плечо и с удивлением обнаружила, что чуть ниже.
   - Чего?
   - Зачем ты... ну, рубаху поднимал? - торопливо отстранилась и принялась заправляться. - Как будто ткань может служить преградой для Живы!..
   - Не может, - согласился Гарий. - Но мне так удобней. Контакт лучше.
   - Удобней, да?.. - подозрительно переспросила девочка.
   - И приятней, - добавил Гарий.
   С минуту она стояла с открытым ртом, осознавая его слова. Потом замахнулась и...
   Удар пришёлся в раскрытую ладонь Гария. Мальчишка усмехнулся.
   - Дважды на один и тот же трюк?..
   - Я тебя придушу - и положу здесь же, на первом корабле!.. - Мона попыталась использовать другой трюк, и Гарий перехватил и левую руку. Двигаясь нарочито медленно, словно объясняя младшим боевую ухватку, потянул на себя и вниз, заводя её руки за спину и привлекая к себе. Наклонился и поцеловал.
   У девочки подкосились колени, и Гарий обнял её за талию - при этом на всякий случай держа руки недалеко от рукоятей ножа и громобоя. Мало ли что она удумает...
   Мона как будто не собиралась вырываться, хвататься за оружие. Ответила на поцелуй слабым движением губ.
   Гарию пришлось отстраниться самому - хотя бы чтобы вдохнуть. А заодно оценить, не пора ли спасаться бегством.
   Мона смотрела на него вполне мирно. Гарий снова наклонился к ней...
   - Вообще-то у меня есть в запасе ещё один трюк, - сообщила Мона, переступив с ноги на ногу. Гарий торопливо отпустил, отстранился.
   - Надо идти, - не узнав собственного голоса, вдруг ставшего странно хриплым.
   - А ты знаешь, куда? - немедленно подколола Мона. Как будто ничего не случилось.
   - Туда, - Гарий наобум махнул рукой и принялся ломиться через заросли, словно его тёзка - молодой тролль. Уши его пламенели. Мона ощупала собственные, потом потрогала губы. Вернулась к воде и поплескала себе в лицо. Лёгкое касание Узора - забытый на земле плащ прыгнул ей в руки.
  
  
   О большей части погибших в первые дни Летней войны позаботились церковники. Но некоторые тела воличей остались целы, оказывая уважение чужим мёртвым, их только положили в лесах на наскоро сбитые помосты, жечь не стали, опасаясь устроить пожары.
   Возвращаясь на покинутые земли, воличи восстанавливали деревни - и строили города мёртвых, некрополисы. В одном из них, возле Трёх Братьев, лежит человек, учитель Алека...
   Книга Еджи
  
   Гарий всё-таки угадал.
   Когда уже начало казаться, что остаток жизни им так и суждено скитаться в зарослях, они кончились, и дети оказались на просторе.
   Алек стоял у грубовато сколоченных столиков, обернулся, посмотрел на детей с непонятной улыбкой. Гарий подумал, что он ушёл от них вперёд не просто так.
   Может, спросить старшего брата, что же теперь ему делать?..
   Но тут Гарий увидел похоронные корабли, и все возможные вопросы тут же вылетели у него из головы.
   Первый корабль выглядел как настоящий - да и был им, наверняка если его спустить на воду, он поплывёт. Небольшой, шагов десять в длину. Плавные обводы, мачты без парусов, конечно, - лишь полоскались на ветру уже вылинявшие флаги.
   Корабль стоял на подпорках над ручьём, который растекался здесь на несколько говорливых мелких потоков. Красивое место... это очень важно - чтобы место было красивым. Важно не для мёртвых, для живых.
   Остальные "корабли" были гораздо больше - обычные грубые деревянные срубы, лишь своей неправильной формой похожие на ладьи. Они так же стояли над бегущей водой на мощных опорах.
   Такие некрополисы часты в землях воличей. Лодка, переправляющая через реку смерти и забвения - очень старый символ.
   Деревья вокруг некрополиса пестрели ленточками.
   Мона подошла вплотную, её глаза были серьёзны. Пихнула ему в руки его плащ.
   - А... спасибо.
   Он поколебался, стоит ли брать её за руку. Хотелось - не в присутствии же мёртвых.
   - Ты был здесь раньшё? - спросила Мона почти шёпотом.
   - Нет, - Гарий покачал головой. - Алек и его товарищи меня не брали, я... не был достаточно силён для такого ходжа, - признался он. - Меня оставляли дома, присматривать за малышнёй, и я обычно не возражал, потому что... это не мои мёртвые. Не одна кровь.
   И ещё потому что боялся.
   - Не одна кровь, - повторил Алек, дети невольно вздрогнули. - Но это и твои мёртвые.
   - Я не считал себя вправе, - прошептал Гарий.
   - И зря, - Алек забрал у него плащ, расправил и накинул на его плечи. Кивнул Моне. - Пошли, поздороваемся...
  
   Кажется, они прибыли первыми. Обычная дорога легче - но и длиннее. Гарий, с опаской поглядывая на корабли, перебрёл ручей. Ему казалось, что воздух помимо свежести воды пропитывает аромат цветов.
   - Дерек на первом, - тяжёло сказал Алек. - Он удостоился, потому что одним из первых погиб... и успел предупредить...
   Молодой вой сглотнул и быстро заморгал. Доски трапа не прогнулись под быстрыми неслышными шагами. Гарий и Мона последовали за ним.
   Алек открыл небольшую наклонную дверцу, ведущую внутрь корабля и стал спускаться.
   В палубу были врезаны пластины мутного стекла, эти окна давали достаточно света. Гарий оглянулся, щурясь, тихо охнул, когда Мона схватила его за руку.
   Внутри корабля - назвать это трюмом, или каютами? - было полным-полно народу. Они сидели у стен, лежали на скамьях. Пахло цветами.
   Прямо напротив входа сидел Дерек.
   Спокойное белое лицо, закрытые глаза, сложенные на коленях руки... казалось, что человек жив и лишь дремлет. Но лесная куртка - всё та же, цвета жухлой листвы, со множеством нашитых лохматушек, была прорвана на груди, и в разрезе тускло посверкивал мир, кровь мёртвых.
   Алек поклонился другу, брату и учителю.
   - Здравствуй, - заговорил тихо. - Мы пришли. Мы помним. Здесь со мной Гарий и Мона...
   Представленные вышли вперёд.
   - Здравствуй, старший брат, - поклонился Гарий. Говорить с мёртвым было... странно. Ему казалось, что за ним следит взгляд из-под опущенных век, и убитый внимательно оценивает его.
   - Здравствуй, - пролепетала Мона.
   - Если тяжело, - Алек опустился на пол у ног тела, оглянулся на детей, - вам необязательно оставаться здесь.
   Мона была бы рада удрать прочь. Но Гарий вопросительно посмотрел на неё, сам явно намеревался остаться. Дети сели, и Алек начал тихо читать стихи из старого Покона.
  
   Мысль о смерти - как кислота, которой можно испытать дела своей жизни. Истинные из них только те, которые не растают в дымке и не обесцветятся под воздействием её.
   Книга
  
   Выходя из корабля, Гарий пропустил девочку вперёд. Алек шёл последним, болезненно зажмурился. После сумрака трюма свет дня показался ослепительным.
   Голубой дым стелился над руслом ручья. Прибывшие зажигали огни не для готовки пищи - всё нужное, уже готовое, принесли с собой, - для поминовения. Разговаривали тихо, двигались неторопливо. Так диктовали правила уважения к мёртвым, но мальчишке на какой-то страшный миг все окружающие показались похожими на тех, что остались в деревянном чреве корабля.
   Мона потянула его за рукав, указывая в сторону:
   - Нас зовут.
   Они подошли, и Линда вручила два берестяных стаканчика с крепчайшей рябиновой наливкой. Оглянулась:
   - Наверное, будет правильно, если Алек скажет...
   Алек не стал спорить и снова нараспев прочёл стихи Покона. Плеснул на нос корабля, и тёмно-красную струю унесла вода, остаток залпом выпил, и все последовали его примеру.
   Гарий, подражая старшим, опрокинул в себя стаканчик и задохнулся, усилием воли придавил кашель. Ему случалось пробовать на праздниках слабое ягодное или молочное вино, но чего-то более крепкого - никогда.
   Мона аккуратно похлопала его по спине, явно придавив желание врезать от всей души. Гарий кивком поблагодарил, говорить он ещё не мог, пыхтя и обливаясь слезами. Девочка поглядела на него и нерешительно сунула нос в стаканчик.
   - Слушай. А мне вообще можно? Сейчас?
   Гарий так и замер с открытым ртом, чувствуя, что он начинает разъезжаться в улыбке. Спохватился - ещё посмейся на поминках...
   - Можно, - разрешил великодушно и тут же добавил, - немножко.
   Мона осторожно отпила, передёрнулась и вылила остаток, разделив между ручьём и поминальным костром. Они отошли к столу, где уже были разложены самые простые яства. И, конечно, ничего сладкого.
   Девочка подтолкнула локтём, глазами указала в сторону. Гарий изумлённо выдохнул через зубы, обнаружив за соседним столом Тролля.
   - Какого он вообще припёрся? - свирепо зашептал он. - Почему не остался при караване?
   Берич сидел, повесив голову и опустив кулаки на колени. Не нужно было быть сердцеведом, чтобы понять, насколько неуютно он, чужак, ощущает себя тут.
   - Смерть всех уравнивает, - сказала Мона. - Если уж он припёр... пришёл сюда, пусть его.
   Вот Алек что-то сказал Троллю, и он ещё больше вжал голову в плечи, съёжился. Неуверенно протянул руку, взял кусок грубовато накромсанной дичины, лепёшку.
   Гарий фыркнул, глядя, как осторожно он жуёт.
   - Небось думает, что навлекает на себя проклятье от наших мёртвых.
   - Как раз этим мёртвым ни к чему проклинать берича, - задумчиво сказала Мона. - К племенам болотников они никакого касательства не имеют - здесь только те, что погибли в боях с империей. Куда это он?
   Алек встал, Мона сначала подумала, что он хочет пересесть, избежав неприятного соседства с Троллем. Однако молодой вой пошёл куда-то в сторону кораблей.
   Мона и Гарий переглянулись. Стараясь не привлекать внимания, медленно поднялись, отправились следом.
   Парень миновал первый корабль, проведя по носу, на котором сохли потёки рябиновки. Зашагал, опустив голову, что-то разглядывая под ногами, одарил войскими поклонами прочие корабли. Несколько раз забредал в ручей и наконец остановился, найдя то, что искал.
   Опустился на камень и медленно потянул из ножен меч. Полюбовался узором бесчисленных слоёв стали, вытянул перед собой клинок и легко подрезал себе правое предплечье, там, где на загорелой коже выделялись одинаковые шрамы.
   Побежала кровь, яркая-яркая на серой стали. Алек что-то говорил, наблюдая, как кровь стекает от основания клинка к острию. Тяжёлые капли сорвались, запятнали камень, на котором стоял вой, замутили чистые быстрые струи ручья. Алек стоял, глядя на полоску крови на мече, наконец встряхнулся. Достал из поясной сумки чистую тряпицу, залепил порез, вытер клинок, омыл в ручье. Подержал перед собой, дожидаясь, пока вода испарится, и вернул в ножны.
   Гарий тихо выдохнул сквозь зубы - оказывается, всё время ритуала он простоял, забыв дышать. Почувствовал в своей руке горячую ладонь Моны.
   - Пошли, - тёплый шёпот щекотнул ухо. - Он же сейчас пойдёт обратно...
   - Угу, - Гарий попятился.
   Они укрылись в лесу, дождались, пока Алек пройдёт мимо.
   - Думаешь, заметил? - опасливо прошептала Мона. Гарий пожал плечами. Выбравшись из кустов, покрутился на берегу ручья, покосился на Мону:
   - Слушай, ты иди, я догоню...
   Тон он взял неверный. Мона мгновенно приняла вид жены-ждущей-загулявшего-мужа - сурово насупилась, руки в боки.
   - С чего бы это? - сурово спросила.
   - Тю на тебя! Ну, оставайся, если хочешь!
   Мальчишка прошёл на камень, где стоял Алек. Поглядел на бурые, успевшие подсохнуть потёки. Медленно потащил из ножен меч и дагу.
   Мона сдавленно охнула и прикусила язык. Чуть не ляпнула, чтобы он перестал воображать себя войем. Такое не спишешь на все "скверные настроения".
   - Ты хоть знаешь, что положено... как положено... - начала, запинаясь. Гарий усмехнулся.
   - Не знаю. Но какая разница? Скажу что-нибудь, - поколебался. - Может, всё-таки уйдёшь?..
   Мона замотала головой. Гарий посмотрел сурово, убедился, что она понимает всю серьёзность происходящего. Встал на колени и вытянул перед собой левую руку, подёрнув рукав. Мона торопливо села, полуотвернулась.
   Короткое движение, и поверх бурых пятен на камень легли алые.
   - Вот он я, - негромко сказал Гарий. Он на самом деле имел смутные представления о ритуале. - Вкуси моей крови и стань моей плотью, возьми моей силы и стань направлением её. Служи верно.
   Край его багрово-чёрного плаща полоскался в воде.
   Напоив и дагу, Гарий почистил оружие, высушил и вернул в ножны. Мона так и сидела, глядя в другую сторону.
   - Всё, - тихо позвал Гарий. Девочка подскочила, как пружинкой подброшенная, метнулась к нему и едва не выругалась. Вот ведь резанул от души!..
   Гарий неловко перебирал содержимое поясной сумки, держа левую руку на весу. Тканевые полоски были неуловимы. Девочка сдавленно зарычала и принялась помогать, парня замотало туда-сюда.
   - Нашла...
   Управились. Слегка побледневший Гарий лишь улыбался, когда Мона тихо его бранила. Они пошли назад.
   - Я рад, - пробормотал Гарий, когда корабли уже были видны.
   - Чему?
   - Что ты не пыталась, - он глазами указал на её короткий клинок. Мона приостановилась.
   - А ведь и вправду, - удивлённо сказала, роняя к нему руку. Подумала, мотнула головой: - Нет уж. Это в мужском обычае - играться с игрушками, придавать оружию какой-то особый смысл, громоздить ритуалы.
   Практичность - отличное качество для будущей жены... он чуть было не засмеялся, представляя её реакцию, если бы он сказал это вслух. Задохнётся от возмущения, взбесится, набросится с кулаками.
   Мона, вздёрнув облупленный нос, обогнала его. Передёрнулась, невольно потерла собственную руку. Эта чувствительность целителей имеет и обратную сторону...
   - Шасса! - прошипела. - Затяни её наконец!
   - По обычаю не положено, - сказал Гарий, лишь трогая порез. - Такие раны должны заживать сами.
   - М-м-мужики! - выплюнула девочка. - Ты же целитель!
   - И потому слабак? Неспособен терпеть боль и ждать, пока всё само заживёт? - зло поинтересовался Гарий.
   - И потому энергия твоя направлена вовне. Любая царапина заживает на тебе как на каком-нибудь худосочном эльфе - слишком медленно! Перед кем ты тут выпендриваешься?!. - Мона осеклась, вдруг поняв ответ на вопрос. - Ладно, давай по-другому. Там, у ручья, ты сказал, что тебе неприятно терпеть мою боль. А теперь я твою постоянно цепляю!
   - Ну так отцепись! Отойди в сторону! - мальчишка указал раненой рукой, в какую сторону ей следует отойти, и похолодел - а ну как в самом деле отойдёт!
   Но девочка лишь перехватила руку и дунула на повязку. Несомая дыханием сила мягко скользнула по коже, вошла в рану, и боль - не такая уж сильная, чего Мона так распсиховалась? - утишилась, превратилась в надоедливое щекотание. Он в замешательстве отдёрнул руку и мысленно обругал себя за это. Мона, не удостоив и взглядом, прошла мимо.
  
   Поминки окончились. Люди, очистив души общением с мёртвыми, возвращались к каравану в молчании - просветлённые и спокойные.
   Алек снова пошёл через лес, но Гарий в этот раз предпочёл короткую дорогу надёжной, и Мону удержал. Та, к его удивлению, не спорила, и они отправились с основными группами, постепенно отставая от них.
   - Как ты думаешь... - Мона оглянулась в сторону некрополиса и продолжила шёпотом, словно боялась, что их подслушают его обитатели, - они и вправду встанут?
   Гарий пожал плечами.
   - Если Творец сделал человеческое тело не подверженным тлению, значит, это для чего-то нужно, - пробормотал. Яркое воображение мгновенно нарисовало ему Последний Рассвет, над пустым миром раздаётся глас трубы Суитхи Водяного Змея, и мертвецы встают из некрополисов...
   Гарий передёрнулся и мотнул головой, отгоняя страшноватую картинку. Судя по тому, как поморщилась Мона, девочка тоже вообразила себе что-то похожее. В другое время он не удержался бы перед тем, чтобы не попугать её, но не сейчас.
   - А сожжённые тогда что же?
   Гарий пожал плечами.
   - Когда раздастся глас трубы, может быть, они соберутся из пепла.
   - Нам лучше поспешить. Кажется, ужина сегодня не дождёмся, караван будет идти до глубокой ночи.
   Они поспешили. Норик подтвердил догадку дочери и отправил её и Гария пересчитать всех путников.
   Солнце уже стояло над вершинами деревьев, когда караван выбрался на основную дорогу.
   Гарий и Мона сидели на крыше его фургона, говорили о всякой ерунде или молчали спокойно, мирно, не отыскивая судорожно тему для разговора. Когда стал поддувать холодный ночной ветер, Мона попрощалась и ушла к себе. Гарий посидел ещё немного, глядя на проклёвывающиеся в небе звёзды, и тоже спустился вниз. Рухнул на свою койку и подскочил с проклятиями. Днём он читал книги, которые так и остались лежать на кровати.
   Мальчишка наощупь прибрал их, раздумывая о странных вещах. Например, не стоит ли ему начать писать что-нибудь, как делает Джонатам. Поистине, все события сегодняшнего дня необходимо обдумать.
   Он довольно быстро задремал и ему снилось, что он стоит на палубе первого корабля флотилии мертвецов, которую должен вести через огромную тёмную реку забвения. А на них идёт страшная буря.
   - Не такого сна я ожидал, - попенял невесть кому, проснувшись. - Почему мне, например, не приснилась Мона?
   Ночь за окном не ответила.
   Караван уже остановился, но люди ещё не спали. Поёживаясь со сна и от ночной сырости, Гарий выбрался наружу. Посреди лагеря, ограниченного выстроенными полукругом фургонами, горел костёр и звучали голоса.
   Мальчишка приблизился. Сидящие у огня по кругу передавали флягу, кто-то как раз заканчивал речь, оглянулся на его шаги. Гарий узнал Джурая.
   - Представления не имею, как Дерек всегда точно умудрялся определять, кто кому подходит, - молодой вой поболтал флягу. - Надо признать, он очень ловко умел сталкивать лбами молодых баранов...
   Джурай широко повёл флягой в сторону Алека - слишком широко, едва не завалившись при этом, и Гарий понял, что он пьян.
   - ...И с тех пор мы держимся друг друга и время от времени бодаемся. Это и есть то, что завещал нам наш учитель, - плеснув немного в костёр, Джурай приложился к фляге.
   А потом ткнул её Гарию.
   Мальчишка взял, хотел было передать дальше, но все смотрели с ожиданием. Гарий сел у костра и рискнул отпить - что-то не менее крепкое, чем достопамятная рябиновка, но помягче.
   - Я совсем мало знал его. Но все отзывались о нём с похвалой... если не считать учеников, - он невольно повторил жест Джурая, указав флягой на него и Алека. - Те от него стоном стонали... А я подумал - что стоило ему поддерживать в себе эту жёсткость. Ведь он был очень добрым и мягким человеком. Любил просто так скитаться по лесу...
   Гарий помолчал, пытаясь проглотить комок, вставший в горле, и в конце концов смыл его очередным глотком.
   - Мне кажется, ему бы понравилось... там, - он посмотрел в ту сторону, откуда они приехали. - Красивое место.
   Он ещё раз глотнул и передал флягу, давая понять, что закончил. Кто-то принял и заговорил негромко о старом вое по прозвищу Клайден. Гарий уставился в пламя. Когда всеобщее внимание оказалось приковано к очередному рассказчику, он встал и неслышно отступил во тьму, вытирая слёзы.
  
   В середине следующего дня они достигли Меты.
   Большая река была границей между народами и цивилизациями, - собственно, иеро "Мета" и значило "отметка, черта, барьер".
   Фургоны встали около берега, Норик, Алек и несколько других мужчин отправились проверять срубленные загодя плоты.
   Гарий, притворяясь, что просто болтается без дела, сошёл со своего фургона и прошёл в хвост.
   - Привет.
   Мона сидела на облучке своего фургона, он запрокинул голову, щурясь.
   Отчего так бывает? Вчера - друзья, или даже что-то большее, а сегодня она смотрит настороженно.
   - Привет, - всё же ответила.
   Как было просто вчера, словно вдохновение накатило. Перед лицом смерти всё то, что его ограничивало - смущение, неловкость, стыд, - показалось неважным, и он делал, не задумываясь.
   Может и сейчас так и следует поступить?
   - Пойдём, покажу тебе времянки, - предложил Гарий.
   - Что я, времянок не видела, - фыркнула девочка. Оглянулась вокруг. - Ну ладно, - словно делала одолжение.
   Гарий протянул руку, она с подозрением уставилась на неё, но всё же приняла помощь, спрыгнула вниз. Он как будто невзначай так и продолжал держать её за руку.
   Они обошли крохотную пустую деревеньку - всего несколько домишек из грубо сложенных в "лапу" брёвен. Те, кто следил за дорогой и рубил плоты, жили здесь какое-то время. Гарий и сам бывал - в прошлом году прожил целый месяц с братом, пока старшие работали, он был на подхвате, рыбачил и кашеварил. Мальчишка с удовольствием припомнил, как хорошо засыпать под неумолчный шум реки.
   Они спустились к воде. Мужчины ворочали брёвна, проверяли плоты.
   - А вот здесь, - Мона потянулась мыслью и ловко брызнула в него водой, - можешь построить ледяной мост? Как через тот ручей?
   Гарий так задумчиво оглядел реку, словно принял всерьёз её сумасшедшее предложение.
   - Нет, вряд ли, - мимоходное касание нитей Узора, хруст, треск, и большой кусок льда, вдруг образовавшийся у берега, медленно потащило, поворачивая. - Будь это озеро... даже в два раза большее, только без течения, тогда, при достаточном времени - без особого труда.
   - Угу? - Мона поглядела с сомнением. Махнула рукой, и глыба льда стала подниматься. Вокруг вскипели буруны, иглы и пластинки тонких льдинок с хрустальным звоном обламывались.
   Мона шевельнула бровью, удерживая лёд над поверхностью воды. Гарий принял вызов, потянулся мыслью, и какое-то время они сражались за глыбу, тягая её в разные стороны. Глыба с хрустом ломалась, выстреливала парками кипятка и очень скоро развалилась на куски. Гарий принялся намораживать новую, но тут их позвали распрягать фургоны.
   - Отведите быков подальше, - велел потом Алек. - И Пегаса, а то взбесятся...
   Гарий переглянулся с Моной - "ты думаешь о том же, что и я?". Дети мгновенно сорвались с места.
   Девочка успела первой. Опередив приятеля на пару шагов, она вспрыгнула на облучок фургона, а оттуда на неоседланного коня. Пегас фыркнул и переступил ногами. Мона очаровательно улыбнулась с высоты.
   - Я тебе поддался, - заявил Гарий.
   - Как же, - хихикнула девчонка.
   Он только зубами скрипнул, и принялся суетиться, сбивая быков в одно стадо. Остановился перед Беломордым, бык меланхолично щипал траву, поднял морду, слюнявую, в зелени, вопросительно оглянулся на Гария.
   - Шевелись, скотина!..
   Беломордый только хвостом махнул - так человек отмахивается рукой. Мона откровенно веселилась.
   - Ладно уж, - сказала снисходительно. - Помогу...
   Небрежно вытянув руку в сторону, погладила струны Узора, и в руку ей прилетел кнут, лежащий на облучке.
   Гария пробил холодный пот.
   Улыбка гасла на губах Моны, в глазах отразился испуг - девочка осознавала, что натворила. Гарий прыгнул в сторону, не зная, что ему делать, пытаться ли схватить Пегаса за узду, или пытаться мыслью сдёрнуть Мону с коня.
   Пегас заржал, поднялся на дыбки - Мона без труда удержалась, захлестнув злополучный кнут вокруг шеи, - и пошёл как-то боком, крутясь и кося налитым ужасом глазом. Мона, обхватив за шею, шептала успокаивающие слова и оглаживала голову.
   Быки ревели и суетились, как молодые телята. Гарий изловил повод. Пегас остановился, дрожа крупной дрожью, фыркая и как будто даже икая.
   - Эшт... тебя... побери... чокнутая!.. - выдохнул мальчишка. Мона смотрела на него огромными глазами, её губы тряслись.
   - С ума сошла? - осведомился Гарий, малость поуспокоившись.
   - Я... я забыла, - пролепетала Мона. - По привычке...
   - По привычке она... - пробормотал Гарий. - Хорошо ещё, что у Пегаса, кажется, тоже есть привычка к таким штукам. Должно быть, и вправду привык - с его-то хозяином. Да и то, как он его спас тогда - ведь не взбесился от ужаса. А ну слезай!..
   Не споря, Мона сползла с коня - это так не похоже было на её обычную лихость. Петли кнута соструились с её руки и легли на траву.
   - Ты как? - Гарий, закинув поводья на крюк в стенке фургона, он осторожно взял девочку за плечи.
   - Ну я и перепугалась, - сказала Мона, он чувствовал, как её колотило. Девочка шмыгнула носом и ткнулась лицом ему в плечо.
   Они так и стояли, пока поуспокоившийся и возревновавший Пегас не толкнул девочку мордой.
   - Знаю, знаю, - девочка смущённо отстранилась, погладила коня. - Ну дура же... никогда такой глупости... Извини.
   Она охлопала свои карманы, глянула на Гария, тот нашёл у себя какой-то сухарик. Мона предложила коню, тот пофыркал и схрупал.
   - Извини, - повторила Мона. - И спасибо.
   "Спасибо, что не взбесился от ужаса..." Ни одно животное не выносит манипуляций с Узором в непосредственной близости от себя. А уж если мыследеять прямо у коня со спины...
   - Неужели Пегас действительно привык к такому?.. - Мона думала о том же, о чём и он. - К выстрелам и взрывам кони ведь привыкают...
   - Сравнила!.. Это всего лишь громкие звуки.
   - К выстрелам Пегас привычен. Кнопке случалось стрелять у него под ухом.
   - Ах, значит, палила? - зловеще произнёс Гарий. - Алеку будет интересно узнать...
   - Ну ты же не скажешь? - Мона затрепыхала ресницами. Что это она вытворяет? Мальчишка спохватился и торопливо захлопнул рот.
   - Может быть, и не скажу. И что бы мне такое потребовать за твоё молчание? - продолжил он. Мона странно ухмыльнулась.
   - Ну, потребуй... что-нибудь.
   - Потом придумаю, - буркнул он, смутившись собственных мыслей.
   - Вообще-то, конечно, не под ухом, - сказала Мона. - Просто она каждый вечер разряжала громобой близ конюшен... да ты знаешь.
   - Знаю, - усмехнулся он. - И ты поступаешь так же. Именно из-за этой твоей привычки бедный Тролль едва не отправился через тёмную реку... Я не в укор, - поспешил добавить он.
   Мона странно улыбнулась, потом её взгляд устремился куда-то вдаль.
   - Ну конечно, - девочка уронила руку к громобою, мимоходом огладила рукоять. - Вспомни, как стреляют из этой штуки!
   - Зажигают огонь внутри трубки... А!.. - догадался Гарий. - Значит, по-твоему, он всё-таки привык?
   - Похоже на то, - Мона покачала головой. - Пирокинез - совсем крохотное воздействие, может, и привык понемногу...
   - Что такое пирокинез?
   - Создание огня.
   - А я и не знал, что это вообще как-то называется, - удивлённо пробормотал Гарий.
   - Ну, для нас, простых безыскусных воличей, всё это попросту "мыследеяние", - Мона искоса посмотрела на него. - А вот в имперских школах для каждого воздействия Узором своё определение. Это Алек так говорит... Ой, мы совсем забыли, что сказал нам Алек!..
   - Про воздействие?
   - Про быков, балда!..
   Дети переглянулись. Мона подхватила кнут, который так и валялся у неё под ногами. Гарий вытянул было руку, изображая, что хочет позвать в ладонь другой, девочка ойкнула и размахнулась кнутом, как будто собираясь вытянуть его поперёк запястья.
   - Ладно, ладно! - он решил не рисковать, хотя Пегас (привычный?) - стоял не вплотную. Сходил за кнутом пешком, и они принялись отгонять быков в сторонку.
  
   Тролль стоял в отдалении, не желая путаться под ногами, и наблюдал, как мужчины правили плоты. Из одного из домишек на берегу достали несколько десятков вёсел, разобрали. Наверное, ему тоже следует взять себе - негоже бездельничать...
   Он поёжился, вспомнив жуткие корабли мёртвых и ту поминальную трапезу. Тогда парень, сидящий рядом - вылитый злой волшебник из сказки, молодой мужчина с седыми волосами и глазами много повидавшего воина, велел ему самому брать снедь. По обычаю воличей, оказывается, на поминках нельзя потчевать друг друга... Наверное, это не лишено смысла.
   Пока он раздумывал, седовласый парень оглянулся на быков, что-то прикинул и встал перед крохотным посёлком, уставился на дома.
   Словно под тяжестью недоброго взгляда брёвнышки времянок зашатались, стены заходили ходуном. У Урэтхи шевельнулись волосы на загривке, в последнее время он часто становился свидетелем могущества высников, но так и не смог к этому привыкнуть. В болотных поселениях к людям, умеющим чуть больше обычного - передвинуть щепку, зажечь на ней огонёк, зашептать царапину, - относились с недобрым подозрением.
   Высники же... Тролль осторожно покосился на седовласого, тут же отвёл глаза - убедился уже, что он чувствует чужие взгляды. Проклятье, он нисколько не устал. Стоит себе, опустив веки, а ведомые его волей брёвнышки так и порхают.
   Да, для воличей их возможности, похоже, были столь же обыденными, как дыхание. Вон, даже дети...
   Он поискал их взглядом. Девчонка, подстрелившая его, и мальчишка, который лечил (ну всё у этих высников не так!), гоняли быков. Скоро всё стадо собралось поодаль у края вырубки, мальчишка привёл коня и намотал конец длинных поводьев на сушину.
   Вопросительно обернулся к берегу, что-то сказал подруге и отправился в сторону седовласого. Проходя мимо фургона, слегка стукнул его костяшками пальцев по ободу, и повозка, словно послушное животное, сама собой покатилась следом. Урэтхи поёжился. Мальчишка шёл, что-то обдумывая, и было видно, что поддерживание движения фургона занимает крохотную часть его внимания.
   - Как мы могли надеяться победить их? - пробормотал Тролль.
   И зачем он следует в империю, которая, судя по неохотным упоминаниям высников, настолько же сильнее их, насколько они сами сильнее беричей? Что ждёт его там, среди могучих людей, носящих белые одежды?
   К краю больших бревенчатых плотов установили всходы под размер оси. Мальчишка вопросительно посмотрел на седовласого, тот кивнул, и фургон, скатившись с береговой возвышенности - видно было, что теперь приходится его придерживать, - заехал на первый плот.
   Через минуту началось действо, которое раньше напугало бы его до истерики. Воличи спускали фургону по склону и закатывали на плоты, крепили, забивая в брёвна костыли и обвязывая канатами. Тролль так и не осмелился подойти и предложить помощь и вместо этого отошёл туда, где сколачивали небольшие плотики из брёвен разрушенных времянок. Ему молча вручили верёвки и деревянные клинья.
   В какое-то время он обнаружил рядом с собой беловолосого. "Волшебник" задумчиво посмотрел на него, кивнул остальным, и воличи стали по углам плота. Урэтхи замешкался и оказался четвёртым. Подняв плот, они перенесли его ближе к воде.
   - А почему просто не?.. - Тролль поперхнулся, не зная, как называть это... колдовство, что ли?.. - и просто неловко поводил перед собой рукой. Алек усмехнулся, узнав характерный жест, сопровождающий направление мысли.
   - Эти штуки не слишком прочно сшиты. Неловко схватишь - развалятся.
   - Понятно... - седовласый как будто не сердился, и Тролль набрался храбрости задать ещё один вопрос:
   - Я должен покинуть вас, как только мы переправимся через реку?
   Алек испытующе глянул на него.
   - За рекой - лесные пущи с редкими деревеньками. Это ещё не империя. Почему бы вам не забраться вместе с нами подальше?
   Тролль кивнул, бормоча благодарность. Алек усмехнулся. Они принялись за очередной плот.
   Потом он нарочно поотстал вместе с беричем, когда они возвращались от берега. Тролль потоптался, зыркнул по сторонам.
   - Почему... вот это?.. - он кивнул на плот, на места, где только что стояли времянки. - Почему вы не уничтожали наши дома таким способом?
   Алек заморгал, осознавая, что кто-то может не знать очевидное.
   - Есть понятие своей земли и чужой, - размеренно сказал он и понял, что невольно подражает манере учителя в Школе. - На чужой земле - своей для живущих на ней, чужаку всё это даётся гораздо труднее. Земля как бы пропитывается силой людей, и врагу на ней Узор отзывается с неохотой...
   - Понятно, - пробормотал Тролль. Интересно, что на самом деле понял этот берич?
  
   Переправа заняла весь остаток дня.
   Сначала на плотах переправили все фургоны. Потом несколько человек перегнали быков на пару поприщ вверх по течению, где был брод. Заодно выловили там же упущенный плот. Один фургон был безнадёжно разбит, его вытащили на берег и оставили, другой лишь слетел с плота в воду и выглядел неповреждённым. Его решили прихватить с собой. Отогнав быков, Алек вернулся, Гарий, Мона и берич из любопытства пошли за ним.
   Урэтхи всю дорогу назад спотыкался, почти не отрывая взгляда от фургона. А ещё самокатящимся повозкам удивлялся!..
   Да, Алек, не мудрствуя лукаво, сгрёб фургон в паутину Узора и нёс его высоко над тропой. Гарий даже подумал, как бы у его тёзки голова так и не осталась навечно запрокинутой, а глаза выпученными. Он поделился этим опасением с Моной. Девочка фыркнула.
   - А ты бы так смог? - вполголоса спросила.
   - Наверное, - сказал Гарий. - Только не так... долго. А ты?
   Мона покачала головой.
   - Наверное, но не так аккуратно. Скорее я бы развалила его.
   Фургон поскрипывал и покряхтывал, словно нёсся по кочкам. Гарий был вынужден признать, что переоценил свои силы - наверняка тоже раздавил бы его в щепу и уж точно не смог бы нести так долго и далеко.
   - Ну-ка... - едва выйдя на подобие дороги, Алек опустил фургон. - Залезайте!..
   Дети восторженно переглянулись и вскарабкались на облучок.
   - Держитесь крепче!.. - фургон вздрогнул и тронулся, подпрыгивая на ухабах. Гарий невольно поёжился, сильнее вцепляясь в край сидения. Непривычное и не слишком приятное ощущение, когда оказываешься на чём-то, что движет могучий мыследей.
   - Ох!.. - Мона рядом подпрыгнула и уцепилась за него. Гарий не возражал, хотя хватка могла быть и полегче. - Самодвижущиеся повозки!.. - крикнула почти в ухо, оглушив.
   - Чего?..
   - Как самодвижущиеся повозки Амара!..
   - Точно! - Гарий расхохотался и поделился возникшей в его воображении картинкой - двое на повозках, сначала один подталкивает повозку соседа, потом тот - его.
   - Может быть, Титаны так и ездили? - весело спросила Мона. - Ты видел их дороги?
   - Нет, но я читал про них. Вот бы по ним так прокатиться!.. - Гарий оглянулся. Алек шёл за их повозкой и подгонял, как недавно быков. Тролль шагал следом и, судя по физиономии, отчаянно завидовал.
   Хохоча и цепляясь друг за друга, они выкатились на поляну, где их ждал уже раскинутый лагерь, и ссыпались вниз.
   Подошёл Норик, с удовольствием посмотрел на детей и коротко кивнул Алеку.
   - Вот и всё, - негромко сказал маленький охотник.
   Гарий увидел, как в глазах старшего брата вдруг истаял смех, а лицо стало спокойно-холодным. Тролль бочком-бочком отодвинулся прочь.
   - Вот и всё, - согласился Алек.
   В чём дело? - Гарий глянул на Мону, та дёрнула плечами.
   Алек окинул внимательным взглядом поляну, и пустой фургон покатился вперёд, занял своё место в обычном полукруге на границе лагеря. А брат, который теперь казался чужим незнакомым человеком, стремительно шагал вслед за ним, окликнул одного, другого, что-то вполголоса приказал.
   Гарий поспешил за ним и поперхнулся вопросом, когда Алек оглянулся на него.
   - Где твой меч? - спокойно спросил. Мальчишка кинул руку к поясу. Меч он снял перед переправой, оставив лишь короткий клинок.
   - В фургоне... - под взглядом Алека он со всех ног бросился за ним.
   - Он заряжен? - молодой вой посмотрел на громобой Моны. Ответа не требовалось - Алек отлично видел, что нет. Характерной тёмной тени не было.
   - Мы шли через реку, и я подумала... - попыталась оправдаться Мона.
   - Заряди, - бросил Алек, не дослушав, и ушёл.
   Мона поспешила к себе. Вытащила из-под кровати обитый железом сундучок и быстро выполнила все необходимые операции - порох, пыжи, пуля... Бросив громобой в кобуру, она выскочила наружу.
   Лагерь как будто остался прежним - и вместе с тем изменился разительно. Дело в людях, догадалась Мона. Настороженные взгляды, негромкие разговоры. Воличи привыкли всегда носить с собой оружие - но сейчас как будто были готовы мгновенно пустить его в ход.
   - Кажется, я знаю, что происходит, - сказала она Гарию, который с несколько очумелым видом прилаживал меч на пояс. Мальчишка вопросительно посмотрел на неё. Мона обвела взглядом лагерь.
   - Ага, понятно, - пробормотал. - Мы пересекли Мету-границу, мы в Радоне, и твой отец... как же это у имперцев? - сдал Алеку командование.
   - И тот прежде всего накрутил хвосты своим войям. Да и всем остальным заодно.
   Гарий невольно потрогал рукоять своего меча и заметил, что Мона тоже бессознательно теребит кобуру громобоя.
   - Ты, вот что... - нерешительно сказал он. - Будь осторожней, ладно? Не ходи одна, и всё такое...
   Мона изумлённо заморгала.
   - Что с тобой? Уж не заразился ли ты от брата... м-м-м, излишней бдительностью?
   - Лучше перебдеть, чем недобдеть, - наставительно поведал Гарий. - Это тебе не родные места.
   - Хочешь сказать, по эту сторону реки опасней? - Мона с таким интересом завертела головой, словно ожидала, что из-за кустов выпрыгнут многочисленные опасности этих мест. Гарий прикусил язык - раньше не мог сообразить, что опасность её только привлечёт!..
   Он пообещал себе, что будет присматривать за несносной девчонкой.
  
   Через пару дней Мона несколько разочаровалась в "опасностях" Радона. Лес здесь был тот же, что и по ту сторону реки, а вот дорога - хуже. Людям часто приходилось покидать дома на колёсах, чтобы вытащить их из грязи или протолкнуть через колдобины. Кое-где дорога заросла неудержимым тальником.
   Ко всеобщему облегчению, "бдительность" Алека, - над ней уже начали подшучивать, - не простиралась настолько, чтобы запретить охотникам бить дичь. Он всего лишь настаивал, чтобы все ходили по два-три человека. На стоянках часто пропадал и сам, но редко возвращался с добычей.
   - Он ходит на разведку, - уверенно сказала Мона. - Охотится только если добыча сама лезет под ноги.
   - Ну, ему лучше знать об опасностях родных лесов, верно? - спросил Гарий.
   Однажды Алек, вернувшись, позвал их за собой. Уйдя от дороги на несколько километров, они остановились в глухой чаще, и молодой вой предложил внимательно оглянуться вокруг.
   - Ну, видите что-нибудь?
   - Как будто ничего нет, - неуверенно сказала Мона. Гарий молчал, разглядывая окрестности иным взглядом. Алек ехидно улыбался.
   - Деревья, кусты, земля, муравейники, - начала перечислять девочка всё, что попадалось на глаза.
   - Люди, - перебил Гарий.
   - Где?!.
   - Не знаю. Не сейчас. Где-то здесь были люди.
   Алек усмехнулся и полез в самую чащу. Дети переглянулись и пошли за ним, и через несколько шагов им открылось убежище.
   Гарий изумлённо выдохнул.
   - Здо-ро-во! - прошептала Мона.
   Землянка была расположена в буреломе так, чтобы в любое время года оказывалась скрытой. Наполовину углублённая в землю, с узкими окошками. На крыше землянки росла трава и ползучий кустарник. Гарий неосторожно влез в него и зашипел, наловив колючек.
   - Учитель, а тот, который вы разнесли тогда - он далеко отсюда? - почтительно поинтересовалась Мона.
   Алек поморщился, как от неприятного воспоминания, - хотя, возможно, это могло быть из-за того, что он тоже залез в колючки, потянувшись открыть косо расположенную дверь. Пригнувшись, вошёл.
   - Далеко, - прогудел изнутри. Дети сунулись следом.
   Здесь пахло запустелостью. Дощатые стены и полы, бревенчатый потолок, обшитый крапивицей, чтобы земля не сыпалась. Несколько лежаков. Печь, две трубы которой были выведены куда подальше, в низинку, или даже вделаны в ствол гнилого изнутри дерева. В углу рассохшаяся бочка для воды, сбоку прокоп, загогулина земляного коридора, и там ещё одна кадушка - явно для противоположной цели.
   - Сначала выкопали яму, - Алек постучал по потолку, для этого ему не пришлось вставать на цыпочки. Через редкую грубую ткань зашуршала земля. - Поставили сруб, печку, потом забросали землёй и дали всему этому как следует обрасти зеленью. Позже старосты сёл или церковники назначали сторожей... я и сам когда-то мечтал, что буду караулить в такой...
   - И я, - сказал Гарий. - Сторожить родной Радон от страшных Еретиков.
   Мона хихикнула. Состроила суровую мину, вытащила из кобуры громобой и приникла к бойницам, явно воображая себя стражем злого леса.
   Алек усмехнулся. Пошарил по углам, под лежаками.
   - А, вот где... - подняв обрез доски на полу, достал из деревянного чуланчика мешочек, в котором как будто камешки перекатывались. Распустил кожаный шнурок, вытряхнул на ладонь чёрные комки. Выбрал один и с хрустом разгрыз.
   - Хотите?
   Мона взяла один, понюхала, осторожно попробовала на зуб и вернула в мешочек. Гарий откусывал мелкими кусочками.
   Сыть делали из сушёного молотого мяса, муки костной и обычной, жира, толчёных ягод. Сыть брали в походы, она не занимала много места, сыть готовили из пищевых остатков на голодные годы и зашивали в кожаные мешки. Она могла храниться вечно без потери во вкусе - нельзя потерять то, чего нет.
   Алек вернул запас на место. Они вышли из землянки, привалили дверь сушиной. Алек завертел головой.
   - Кажется, недалеко должна быть ещё и летняя лёжка на деревьях? - спросил Гарий. Вой кивнул.
   - И найти её будет вашим заданием.
   Мона испуганно посмотрела на Гария, который чуть не подавился куском сыти.
   - А мы не отстанем от каравана?
   - А вы ищите побыстрее, - беззаботно откликнулся Алек.
   - Или придётся идти побыстрее, - буркнул Гарий. Мона забралась на холм - крышу землянки, и принялась оглядываться. Гарий, наоборот, закрыл глаза, пытаясь вчувствоваться в Живу. Алек отошёл в сторонку, делая вид, что его здесь нет.
   Какое-то время дети пытались разыскать лёжку поодиночке, но потом сдались и объединили усилия. Двигаясь от землянки расширяющейся спиралью, - что было не слишком просто в этих буреломах, - они вскоре потеряли всякое представление, где находятся.
   - Мы потом найдём дорогу назад к землянке? - спросил Гарий.
   - Мне интереснее, найдём ли мы дорогу назад к дороге, - Мона вытягивая шею и выворачивая руку, пыталась лизнуть ободранный локоть. Гарий чуть хихикнул, морщась и почёсывая собственный локоть, боролся с желанием предложить помощь. Нет уж, пусть сама попросит...
   Всё-таки сдалась и протянула ему.
   - Убери.
   Гарий бережно принял её руку и дунул, невесомо коснулся губами царапин. Мона вздрогнула и едва не заехала ему по зубам.
   - Ты!.. - задохнулась от возмущения, потирая локоть.
   - Что?.. - Гарий смотрел, невинно моргая, на всякий случай держался подальше. - Не расчёсывай.
   - Почему? - свирепо спросила Мона.
   - Хуже будет, - "объяснил" Гарий.
   - Нет, почему?.. Ладно, неважно... - пробормотала девочка.
   Почему я не попытался сделать чего-то большего? - Гарий мысленно улыбнулся. Потому что он вовсе не был уверен, что Алек остался около землянки. Вполне возможно, что молодой вой сейчас наступает им на пятки, только вот они его не видят.
   - Ух ты, - Мона изучала ссадину, - вернее, то место, где она была. Гарий и сам удивился.
   - Дай-ка ещё раз посмотрю, - и снова завладел её рукой. Мона замерла, чувствуя, как от его прикосновений исходят волны тепла. Они стояли вплотную. Девочка невольно подняла голову и...
   - Нашли!.. - Гарий шарахнулся от её крика, досадливо оглянулся. Как невовремя!..
   Мона ловко ускользнула, поспешила к трём близко стоящим деревьям. Вот здесь "ступенька", подрезанный сучок. Срез старый, давно потемневший, но они наверняка заметили бы, не будь... заняты кой-чем другим.
   - Я залезу, посмотрю сверху... Эй!..
   Она взлетела, подхваченная сильными руками, - а раньше казался слабаком! - и уцепилась за подходящую ветку. Подтянулась, Гарий подставил плечо. Ужом скользнув между ветвями, оказалась наверху и остановилась отдышаться. Проводник тебя побери, Гарий Конар! Неужели она теперь всегда будет так реагировать? Тело горело от прикосновений.
   - Ну что? - нетерпеливо крикнул Гарий снизу. Мона невольно вздрогнула и обругала себя и его.
   - Это оно! - крикнула сердито и стала спускаться. - Уйди, пришибу!..
   Гарий, наоборот, протянул руки, готовясь подхватить. Ну уж нет!..
   Она спрыгнула в другую сторону. Мальчишка спрятал руки за спину, притворяясь, что ничего такого не замышлял.
   - Теперь остаётся самое трудное, - сказал делово.
   - Найди дорогу обратно? - предположила Мона.
   - И учителя Александра. В точку.
   - Может быть?.. - она с намёком коснулась кобуры громобоя.
   - Не стоит, - с неохотой отказался Гарий. - Может быть, он преувеличивает опасности этих мест, но всё-таки - в чужом лесу поднимать шум...
   - Тогда ты поищи, - предложила Мона, сделав ударение на слове.
   Мальчишка кивнул, подпёр дерево и закрыл глаза, вздохнул и расслабился. Веки его дрожали, зрачки быстро-быстро двигались. Сама Мона даже не попыталась, зная о своей бесталанности в этой области применения духовных сил.
   Вдруг она обнаружила, что смотрит в его открытые глаза.
   - Ну что?
   Мальчишка покачал головой.
   - Ничего. Увидел только наш караван, он там, - кивнул в сторону.
   - По крайней мере, не заблудимся, - философски заметила Мона. Не стоило и пытаться, Алек прячется от поиска в Живе совершенно автоматически, даже когда находится в посёлке, в полной безопасности.
   - ...И ещё кто-то...
   - Кто?
   - Не знаю. Такое впечатление, будто это вообще был путешествующий дух... или заблудившийся. Ты умеешь ходить незримым духом?
   - Никогда не пробовала... думаю, смогла бы, но мне просто страшно отрываться от тела - вдруг обратно не вернусь.
   Гарий поёжился. Может быть, в самом деле он почувствовал заблудившегося духа?
   Кое-как сориентировавшись по солнцу, они отправились в сторону землянки. Когда уже посчитали, что заблудились и только ждали, у кого хватит смелости сказать это первым, явился Алек.
   В самом деле, явился - возник из теней леса, как призрак Холо. Вот только этот легендарный призрак вряд ли улыбался до ушей.
   - Нашли?
   - Так точно! - отрапортовали ученики.
   - Что ж, ведите меня.
   Не совсем уверенно, но дети всё-таки довели его до лёжки, и в награду получили задание вывести их на караван. С этим было ещё проще - никто в караване не прятался, а дорога петляла, и они быстро нагнали своих.
   - Молодцы, - сказал Алек. - Можете пока отдыхать...
   И ушёл в голову каравана. Дети забрались на первую попавшуюся повозку и без сил распластались на крыше.
   - "Пока отдыхать"... - Мона приподнялась, глядя, как Алек о чём-то говорит с её отцом и старшими войями. - Не нравится мне это "пока". Ну как предложит ещё и прогуляться вперёд, разведать дорогу.
   - Не сглазь!.. - испугался Гарий. - Уф, ноги отваливаются...
   - У меня тоже, - сказала девочка. Гарий тут же предложил свою помощь.
   - Не настолько отваливаются, - вежливо отказалась она, собрала последние силы и сбежала, пока соблазн не одолел. Гарий повздыхал ей вслед и тоже отправился к себе.
   К счастью, Алек то ли пожалел детей, то ли посчитал, что они лишь помешают ему. Немного передохнув, он снова в одиночку ушёл вперёд. Гарий облегчённо выдохнул и спустился в фургон. Открыл книгу и незаметно задремал над ней.
  
   Дикарка валялась на своей кровати, свесив ноги через спинку, и изучала белёный потолок. Рисунок трещинок был похож на карту - ручьи, реки, пространства между ними. Девочка опустила веки, усилием воображения раскрашивая потолок в разные тона. Леса, степи, пустыни...
   Не сходить ли в библиотеку, пристать к госпоже Архивариусу, чтобы показала ей самые подробные карты... впрочем, нет, глупости. Никто не скажет, где находятся те леса, не нарисует точку на карте, обозначающую местоположение тех людей, которые ей привиделись. Даже если это возможно - таких провидцев нет в Цитадели...
   Сон расточался под лучами солнца, как рассветный туман. Она зажмурилась, прибегнув к мнемоническим приёмам, как её учил патэ Ирек. Сам логик не умел предвидеть, но иногда был вынужден включать в свои расчёты чьи-то смутные видения. И знал, как сделать их менее смутными, правильно восстановить, закрепить в памяти.
   Итак, всё заново. Патэ Ирек называет это Правилами Театра. Время действия, место действия, персонажи.
   Время? Был ли это предвид, или она видела кусочек настоящего? Пожалуй, так и есть - будущее видится иначе, оно подёрнуто дымкой вероятности. Время настоящее.
   Место действия. Лес. По деревьям не определишь, какой именно, да и не разглядела она их. В лесу... могила? Нет, землянка. Скрытое убежище. Ещё одно - на деревьях, связанная из живых веток и сучьев стельга.
   Персонажи. Мальчишка с двумя клинками, как у статовских дворян, отчего-то кажется знакомым. Рыжая девчонка с громобоем и коротким клинком, так на землях империи часто вооружаются эльфы. И мужчина, молодой, но совершенно седой, с длинным мечом за плечами - как носят фремены и нординги...
   Дикарка открыла глаза. В комнате вдруг стало жарко.
   Она знала этого человека.
   Девочка старалась дышать ровно. Не хватало ещё разнести всё вокруг или поджечь что-нибудь. Жар гнева тяжко ворочался в груди.
   Седовласый парень. Убийца. Мысли были короткими и отрывистыми. По бронзовому подсвечнику на подоконнике с треском проскочила искра. Столик задрожал, тихо заплясал по полу. Спокойно. Она не ребёнок, чтобы у неё было кэрри, и не тяжелобольная... Мир стал чёрно-белым. Спокойно!
   Дикарка подхватилась с койки, распахнула дверь - не рукой, дёрнув нити Узора, едва не вырвав из косяка. Вылетела вон, пронеслась коридором, слетела по лестнице, прыгая через две ступеньки.
   Тренировочная площадка, вот что ей нужно. Загонять себя, пролить ведро пота. Это поможет, обязательно. Всегда помогало. Девочка привычно шагнула в окно на крышу пристройки, оттуда вниз...
   Белый песок на внутренней тренировочной площадке, который так здорово жарил пятки в середине дня, сейчас источал прохладу. С большой площадки доносились отрывистые команды и грохот деревянных мечей и щитов, эхо использования Узора. Десятники гоняли солдат. Здесь же пока не было никого. Роса выседила брёвна и доски полосы препятствий, расписала каплями и потёками деревянных болванов.
   Дикарка зыркнула на одного.
   Бревно-туловище вырвало из земли и швырнуло о стену. Болван перекатился, воздев руки-палки, на одной заплясал рыжий цветок. Дикарка обругала себя за неаккуратность, потушила огонь. Выбрала из стойки меч, слишком тяжёлый для неё, он сейчас запорхал лёгоньким прутиком, - и принялась околачивать других болванов.
   Далеко не сразу она заметила, что за ней наблюдает Искра. Подружка сидела в проёме окна, качала ногой и смотрела тем особенным отрешённым взором, который довольно трудно почувствовать. Ну, понятно - воровка...
   - Тания сказала, что ты здесь, - сказала Искра, спрыгивая во двор. Посмотрела на меч, лезвие которого щетинилось мелкой щепой. - Удивительный энтузиазм для этого времени суток.
   Дикарка удивлённо уставилась на подругу.
   - Какой слог!.. Ты слишком долго общалась с госпожой Архивариусом. Смотри, не обратись в таком стиле к своей бедовой команде - тебя сразу свергнут.
   Искра хихикнула, но тут же посерьёзнела.
   - Так что с тобой случилось, что ты такая взвинченная?
   - Приснилось... плохое, - неохотно ответила Дикарка. Вернула меч в держаки, изучила покалеченного болвана и решила, что восстановлению не подлежит.
   - Настолько плохое? - пытливо переспросила Искра. А вот эта уже характерная черта самой Тании - расспрашивать, выяснять, утешать...
   Ей всё-таки удалось отвязаться от вопросов, велев подруге тащить болвана к кухне на сожжение. По пути Искра обила им, вдвое весомым, чем она сама, все стены и, попытавшись взвалить на поленницу, обрушила её.
   Девчонки пустились было наутёк, но одноногий солдат, помогающий теперь на кухне, отловил их и велел всё прибрать. Потом они перехватили по паре жареных колбасок, а солдат, выбрав в поленнице подходящие деревяшки, вырезал им по деревянному мечу и ножу. Которые они немедленно опробовали, снова едва не устроив развал, и поварихи погнали их вон.
  
   - Что происходит в городе? - поинтересовалась Тили. - Как будто всё поуспокоилось?
   Они закончили схватку, умылись и сели на край чаши фонтана, отдыхая, лениво брызгались друг в друга. Был уже вечер.
   Подруга дёрнула плечами.
   - Как будто. Но, знаешь, это спокойствие такое... - она повела вокруг ножом-деревяшкой. - Как вот это затишье перед бурей.
   Девочки невольно посмотрели на запад. Стены замка высоки, но они и так знали, что увидят. Небо красного оттенка, "кудри Амара" - высокие облака особой формы, - всё это предвещало непогоду.
   - Думаю, синоптики отведут, - неуверенно сказала Дикарка.
   - Словно имперским мыследеям других проблем не хватает... - Искра помолчала. - А что происходит в цитадели?
   - То же самое затишье, - вздохнула Дикарка. - Суета прекратилась. Ещё идут советы и отдаются какие-то приказы, но всё слишком уж незаметно. Я стараюсь не соваться.
   - Даже ты? - усмехнулась Искра. - Куда подевалось твое любопытство?
   - Должно быть, его пристрелили в Тихую Ночь, - буркнула Дикарка. Искра смущённо хмыкнула.
   Тихий День - такое название дали обыватели Танора произошедшим событиям. Мало кто знал, что события происходили не только днём, затронули не только город, не ограничились облавами, арестами и перестановками в городской страже.
   Знающие же упоминали в разговорах друг с другом другое название.
   - Тихая Ночь, - повторила Искра. - Как здоровье сампо Синоу?
   - Он уже патэ, - Дикарка улыбнулась.
   - Не молод ли? - усомнилась девочка.
   - Вообще-то ему повысили звание за его героические деяния в Тихую Ночь. В том числе и за наше с тобой спасение.
   - А мне казалось, это мы с тобой его спасли.
   Дикарка улыбнулась.
   - Так что, потребовать себе такую же награду? Ты согласна принять повышение? Поскольку у нас нет никаких званий в церковной иерархии, мы, видимо, станем баирами...
   Искра открыла рот, какое-то время ошеломлённо моргала, представляя себя в чёрной одежде ученика. Замотала головой:
   - Ну уж нет!.. Предпочту взять деньгами!..
   - Жаль, - вздохнула Дикарка. - Сампо... то есть патэ Синоу высоко о тебе отзывался. Считай, протекция у тебя уже есть.
   Искра смутилась, что-то пробормотала себе под нос.
   - И напрасно, - наставительно сказала Дикарка. - В наше время в городе так непросто сделать карьеру...
   Девочки переглянулись и расхохотались.
   - В самом деле, почему бы и нет? - поинтересовалась Дикарка. Подруга никак не могла понять, шутит она или говорит всерьёз.
   - Женщины не бывают церковниками и воинами, - буркнула. - Или мне и сейчас предлагаешь притвориться мальчишкой?
   - Почему бы и нет? Один раз это сработало...
   Искра зарычала.
   - ...Но сейчас, пожалуй, не тот случай, - Дикарка глянула на её грудь, облепленную мокрой тканью рубахи. - Мальчишкой ты притвориться уже не сможешь.
   Подруга скрутила рубаху и попыталась выжать. Дикарка хихикнула, Искра потянулась мыслью и плеснула в неё водой. Та сбила веер брызг порывом ветра.
   - Для женщины тоже есть множество других возможностей, - продолжала искушать. - Посмотри, например, на Госпожу Архивариуса.
   - Пфе!..
   - Сама ты "пфе". И она, кстати, тоже вспоминала о тебе с глубоким уважением.
   - Как бы не утонуть в столь глубоком уважении... - пробормотала Искра.
   - И, кстати, о высокопоставленных лицах. Сам стратиг тоже...
   - Что - "тоже"? - с ужасом переспросила девочка. - При чём здесь Самый Большой Дядька? - она избегала называть стратига по имени или титулу, словно неграмотная селянка - боясь, что названное зло может прийти к ней.
   - Когда я в последний раз имела честь беседовать с ним, маршалл Стагор Матис, наместник провинции Радон, - нарочно поименовала Дикарка его полным званием, - очень хвалил ваш честный и непредвзятый анализ ситуации. И полностью согласился с высказанным вами определением, госпожа моя.
   Искра хлопала ресницами.
   - Это каким оп-пред?.. - даже заикаться начала.
   - Что он хитрован.
   Искра спала с лица.
   - Ты ему рассказала?!. - возопила.
   - Ага, - с удовольствием сказала Дикарка. Искра издала стон ужаса.
   - С ума сошла? Зачем?!.
   - А разве это было тайной? - Дикарка непонимающе захлопала ресницами. - Забыла о бдительности? Ты ведь в цитадели. Стены имеют уши, и всё такое...
   - Ты... ты... - Искра откинулась и легла на чашу фонтана, глядя в небо страдальческими глазами. Деревянный клинок вывалился из пальцев и поплыл. Девочка потянулась достать и "стекла" в фонтан, окунулась с головой в неглубокой чаше, пуская пузыри.
   Дикарка весело наблюдала за ней.
   - Передумала топиться? - поинтересовалась, когда та вынырнула и встала в чаше. Искра шевельнула пальцами, и нож, подняв фонтан брызг, прыгнул ей в руку. Она внимательно изучила деревянный тупой клинок.
   - Жаль, не настоящий, - вздохнула.
   - Тогда бы что? - хихикнула Дикарка. - Зарезала бы меня? Или себя?
   Искра указала остриём на неё, высунула язык и выразительно махнула ножом перед лицом.
   - Чтобы не болтала лишнего.
   - Какой ужас! - Дикарка закрыла рот ладонями, округлив глаза в комическом испуге. - Ладно, - смилостивилась. - Вообще-то я не сказала ему о том, что ты наболтала...
   - Правда? - с надеждой спросила Искра.
   - Но он всё равно считает тебя... крутой.
   - Что, так и сказал?
   - Нет, он сказал... м-м-м, что мы - смелые и сообразительные, вот!..
   - На улице приходиться быть... сообразительной, - пробормотала Искра. - Только вот самое умное, что можно сделать - это не выдавать своей... сообразительности. Так что тут я сваляла дурака. Да, и с чего он взял?
   - Как - с чего? Забыла, как он расспрашивал нас сразу после боя? Потом сказал, что ему очень понравилось, как ты держалась. Так что у тебя протекция с самого верха!..
   - Чем выше заберёшься, тем больнее грохнешься.
   А куда тебе падать с того места, где ты есть? - Дикарка вовремя прикусила язык. Искра с подозрением уставилась на неё, словно прочитав мысли, но слова-то не прозвучали, значит, и обижаться не на что.
   - А ты сама? - поинтересовалась беспризорница и воровка. - Не желаешь поступить в какую-нибудь школу и стать... кем там можно становиться, если у тебя нет корня?
   - Какого ещё?.. А!.. - Дикарка залилась краской, поняв, но Искра любезно объяснила в самых понятных выражениях, с удовольствием наблюдая за эволюцией цвета лица подруги.
   - Я могу стать синоптиком, - поведала Дикарка, управившись со смущением. - Целительницей. Слухачом, скоро и среди них появятся женщины... стоп, не годится - характер у меня неподходящий. Ну, ещё... например, архитектором. Здесь главное - не то, что между ног, а то, что между плеч.
   Искра потянулась мыслью и плеснула в подругу водой. Та ответила тем же, и какое-то время они под взглядом дельфинёнка старательно поливали друг друга.
  
   - Ты ночуешь сегодня здесь, - заявила Тания. Искра замотала головой, но девушка была непреклонна.
   Дикарка сама пыталась уговорить Искру остаться, но та собиралась идти в темень и дождь. Сдавшись, девочка почти отпустила её, но догадалась позвать Танию на помощь. Та попросту запретила ей уходить. Дикарка не была уверена, что это лучшая тактика в разговоре с беспризорницей, но она почему-то послушалась.
   - Тащиться через полгорода, поздним вечером, в бурю, которая уже вот-вот налетит, в ещё сырой одежде - с ума сошла!..
   - Но мои ребята...
   - На ночь обойдутся без тебя. Или у вас запланировано какое-нибудь... мероприятие? - поинтересовалась Тания с иронией.
   - Нет, - буркнула Искра. - В последнее время мы вообще не можем...
   И смутилась. Тания весело поглядывала на неё.
   - Они будут волноваться за меня, - придумала Искра новый аргумент.
   - Ну так сообщи им, что задержишься здесь. Сможешь?
   Искра сдалась. Ворча, переоделась в чистое, одолженное у подруги, буркнула "я сейчас" и упала в кресло, устремила взгляд в никуда.
   - Получается? - шёпотом спросила Дикарка.
   - Откуда мне знать? - Тания лишь пожала плечами, созерцая Искру со спокойным любопытством. Дикарка осторожно глянула на подругу, оценивая, далеко ли та ушла и слышит ли, что происходит вокруг неё.
   - Как вы смогли?.. - шёпотом спросила. - Я была уверена, она взбесится, стоит лишь ей только что-то запретить.
   Тания мягко улыбнулась.
   - А ты подумай, - доброжелательно посоветовала. - Отчего я запретила и объяснила, и отчего она послушалась.
   И эта туда же... точно так же патэ Ламан или Госпожа Архивариус предлагали ей решить какую-нибудь задачку.
   Дикарка задумалась так глубоко, что даже не заметила, когда "оттаяла" Искра.
   - Ох! - вздрогнула, почувствовав её взгляд.
   - Я уж решила, ты тоже куда-то "ушла", - сказала подруга.
   - Нет, просто задумалась... Ты докричалась до своих?
   Искра устало кивнула.
   - Смогла сказать только, что останусь здесь, и понять, что у них всё в порядке, - пробормотала, массируя виски.
   - Это не "только", девочка. Это очень много, - сказала Тания. Искра неуверенно улыбнулась. Дикарка почувствовала укол совершенно детской ревности и сама себе удивилась. Что с того, то девушка похвалила подругу - она и в самом деле молодец.
   А потом до неё дошло.
   Искра - взрослая, независимая, циничная... девчонка. Ребёнок, несмотря на всё своё "уличное образование". Запрет и разъяснения, сурово сдвинутые брови. Похвала успешным действиям, одобрительная улыбка. Всё это - словно чудесные подарки для маленькой беспризорницы. Которой очень нужен кто-то, кто если не заменял бы родителей, то хотя бы опекал.
   Дикарка посмотрела на Танию: я поняла. Девушка опустила веки, чуть улыбнулась.
   И спасибо, - одними губами добавила Тили.
   Ветер за окном взвыл, грохнул открытой рамой, едва не вышибив из неё пластины стекла. Высоко проворчал гром. Тания подхватилась, и они трое обежали, закрывая, все окна на этом этаже этого крыла, а потом сели в одной из комнат, растопили камин, зажгли спиртовые свечи и принялись играть в карды.
   Оказалось, Искра играет превосходно, из трёх кругов два доставались ей. Играй они на деньги, беспризорница давно вывернула бы их карманы. Дикарка веселилась, наблюдая за Танией - та явно решала, стоит ли хвалить за такое. Искра заскучала, но из вежливости - и, наверное, из симпатии к Тании, - продолжала игру.
   Нагрянула Бета, с удивлением посмотрела на играющих и сказала девушке, что стратиг освободился. Та встала, слегка порозовела щеками, пожелала всем спокойной ночи и ушла. Играть стало неинтересно, но тут вернулась Бета, которая провожала Танию. Как раз к тому моменту, когда Искра со скучающим видом снова бросила выигрышную комбинацию.
   - Может быть, пару-тройку кругов? - расхрабрясь, предложила Бете.
   - Не тройку, но пару - пожалуй, - Дикарка собрала и тасовала карды, как проигравшая, женщина-пластун забрала. Искра с беспокойством следила, как проворно мелькают её руки. Перетасовав, Бета раскидала, выбрала козырные масти, восходную и закатную. Выиграла раз. Выиграла два.
   - Получила по носу? - ехидно поинтересовалась Дикарка.
   - Грик всё равно играет лучше, - проворчала Искра.
   - А мне не нужно играть лучше него, - сказала Бета. - Мне достаточно играть лучше вас. И радуйтесь, что мне пора, а то оставила бы вас с вывернутыми карманами!..
   - Уж прям-таки!..
   - А куда вы? - Дикарка кивнула за окно. - В такую-то ночь что может случиться?
   Бета пожала плечами.
   - Всё. По крайней мере, я бы выбрала именно такую, чтобы... сделать врагам какую-нибудь бяку.
   Девочки ясно уловили несказанное. Бета откланялась и ушла.
   - Бяку, ну да, - пробормотала Искра ей вслед. - Неплохое словечко, этот, как его - на экуменизм похоже.
   - Эв-фе-мизм, - произнесла Дикарка по слогам, неловко тасуя карды. - А общение с Госпожой Архивариусом точно пошло тебе на пользу. Ещё по кругу?
   - Ску-у-учно, - возможно, Искра и согласилась бы попробовать оставить подругу с вывернутыми карманами, но тут раскат грома невежливо перебил. Ветер взвыл, задувая под стреху крыши башни, что-то загремело, покатилось.
   - Ну вот, кажется, началось, - Дикарка предложила подняться, встретить бурю, Искра с восторгом согласилась. Они вышли на стену. Пастух ветер хлестал бичом, подгоняя чёрные стада туч, и те с топотом копыт - рокотом грома надвигались на Танор, замерший в ожидании бури.
   - Здорово, что синоптиков не заставили развернуть бурю! - перекрикивая ветер, сказала Дикарка, Искра ответила таким же горящим взглядом. Слишком большой, одолженный Танией плащ едва не сдёргивал подругу со стены, надуваясь, как парус. Ветер бешено трепал короткие волосы девочек, флаги на шпилях башен, на воротных теремах трещали и хлопали. На мгновение Дикарке показалось, что на стене их трое - она сама, Искра и кто-то ещё... может быть, буря?..
   - Пошли вниз, пока нас не сдуло!
   Они ссыпались по лестнице, хохоча и цепляясь друг за друга.
  
   Мона проснулась, какое-то время лежала с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить сон, утекающий, как песок сквозь пальцы. Тихо обругала саму себя - что стоило выслушать тогда Александра. Учитель говорил, есть определённые способы запоминания снов и видений, но её мало интересовало то, что не относится к боевым приёмам.
   Какой-то старый замок, странный и зловещий. Флаги... нет, не вспомнить. Двое людей... девчонок, ровесниц. Стоят на стене, задыхаются от ветра и восторга, наслаждаясь непогодой. Похожи друг на друга - сёстры? Одна светловолосая и болезненно бледная, но как будто не слабачка. Другая... странная. Лицо тронуто загаром, волосы светлые - не понять, выгоревшие на солнце или от природы такие. Глаза синие... или зелёные. Какие-то странно знакомые глаза. Плащ не по росту вздувается пузырём.
   Девочка выдохнула, осознав, что точно так же задохнулась ветром, который дул где-то. Перевернулась на другой бок, размышляя. Возможно, если уснуть, она увидит, что было дальше.
   Но сон не шёл.
   В тишине было слышно лёгкое дыхание матери. Отец то ли нёс караул, то ли просто лёг спать снаружи - не желал впотьмах лезть в фургон, спотыкаясь и беспокоя родных. Потеребить Алека, узнать, нельзя ли ей с Гарием тоже караулить вместе со всеми...
   Мона поворочалась, свесила руку вниз, наткнувшись на жёсткие ремни. Кобура с громобоем лежала на полу около кровати. Несправедливо, что у Гария мечи, а у неё эта игрушка.
   Мона тронула рукоять громобоя. Надо повесить на стену, а то мама опять разворчится, что она разбрасывает опасные игрушки где попало.
   Тут сонные мысли прервал странный звук. Мона замерла, прислушиваясь. Звук повторился - конь топнул копытом, фыркнул.
   Мона очень-очень медленно сжала рукоять громобоя.
   И тут воздух прорезал волчий клич.
   Тревога!
   Вскочив с кровати, девочка врезалась плечом в дверцу шкафа. Линда резко села.
   - Что?.. - начала испуганно, снаружи раздался хор встревоженных голосов, кто-то опять взвыл, двумя переливами.
   Тревога! Нападение!
   А потом раздался звон стали.
   - Вниз!.. - крикнула Линда так страшно, что Мона в кои-то веки послушалась, рухнула, будто ей подрубили колени. Сметя постельное бельё на пол, мать откинула крышку сундука-кровати. Взлетел ворох одежды, со дна сундука Линда вытащила какой-то свёрток, подхватила ремень с ножом, не затрудняя себя одеждой и обувью, выпрыгнула в ночь.
   - Мама! - только и крикнула Мона. Сколько раз она представляла себе бой, свирепых врагов, собственную доблесть, а вот теперь сидит на полу, потому что коленки дрожат, а рукоять громобоя скользит в потной ладони...
   Ну нет!..
   Обругав себя трусихой, Мона подхватилась с пола. Застряла в проёме двери, не решаясь шагнуть наружу, в звон стали и свист стрел, и прекрасно осознавая, какую превосходную мишень она сейчас представляет.
   Вперёд! Шаг, всего один шаг!
   Стиснув зубы, Мона неловко прыгнула вслед за матерью.
   Что-то грохнуло, вспыхнуло. Мона тревожно оглянулась в ту сторону, увидела, как в воздухе порхает пылающий фургон. Ревели быки, кто-то вопил испуганно. В третий раз взвился волчий вой, и Мона сосредоточилась, пытаясь понять смысл клича. Предыдущие звуки Волчьей Речи были односложны и всем известны, этот же состоял из нескольких слов.
   Центр... да, точно - в центр, круг - вокруг, около?..
   К центру, в круговую оборону, - вот что гласило сообщение. Что за глупости, центр лагеря - костёр, едва горящий сейчас, но этого достаточно, чтобы подсветить для нападающих защитников...
   Как будто отвечая на мысли девочки, кто-то ударил Узором по костру, взметнул угли и головёшки. В свете повисшего в воздухе пламени Мона увидела маму.
   Её противник гляделся великаном рядом с женщиной, меч - длиной в Солевой Путь. А у мамы только несерьёзный клинок...
   Которым она воспользовалась с ловкостью и изяществом. Все женщины воличей умеют обращаться и с луком и с ножом... но Мона и не подозревала, что мать такая мастерица.
   Свёрток взметнулся и оказался плащом, в который была завёрнута власяная кольчуга. Эта самая кольчуга вылетела из куска ткани, как камень из ремня пращи, и ударила врага в лицо. Линда прыгнула следом, накинула ткань на голову и ударила ножом. Всего один раз.
   Гигант осел, едва не придавив женщину. Линда выдернула нож и подобрала кольчугу, выпрямилась и оказалась лицом к лицу со следующим нападающим. Тот уже заносил меч.
   Мона завизжала от ужаса.
   За мгновение до того, как сияющий клинок, казалось, был готов раскроить голову Линды, та непредставимо изогнулась, оказавшись вплотную к противнику, коротко ударила, тут же отпрянула.
   Аккуратно вынула меч из его руки, оставив нож в теле, повернулась к Моне.
   И только тут противник грохнулся ничком.
   Мона смотрела на мать и не узнавала её. Линда была похожа на неистовую титаниду. Ангра, которая решила выполнить предначертание и стряхнуть звёзды на землю...
   Звёзды с грохотом и воем обрушились на землю, под ноги Моне. Девочку швырнуло в сторону, протащило по земле. Зацепив локтём обод колеса, она вкатилась в темноту. Не поняв, что с ней случилось, перевернулась на живот, попыталась вскочить и врезалась головой в днище фургона.
   Под который её зашвырнула быстрая мысль матери.
   Словно щенка нашкодившего!..
   Мона тихо заскулила от боли в ободранных руках - как тот же щенок, посаженный в корзину, чтобы не путался под ногами. Ушибы на боках грозили обернуться грандиозными синяками, да и линии Узора не слишком-то ласково прошлись по её телу. Будет Гарию работы...
   Гарий!..
   Мона собрала руки-ноги и проворно выползла наружу. Сквозь звон в ушах шум боя был едва слышен. Здорово грохнулась... Мотая головой, она поднялась и едва не упала. Кто-то оказался прямо перед ней, и Мона не раздумывая пнула в коленную чашечку. Здоровенный детина закричал неожиданно тонким голосом и свалился, девочка перепрыгнула через него и побежала к фургону, в котором жили Алек и его названный брат.
   - Берегись!..
   Не раздумывая, Мона метнулась в сторону, копьё просвистело мимо, ударив в борт фургона так, что повозка покачнулась.
   - Ах ты!.. - взревел чей-то голос, хриплый и бешеный до неузнаваемости, и раздался жуткий хруст костей. Мона оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Алек отшвыривает врага. Тот покатился по земле, разбросав руки и ноги, как переломанная кукла. Вой стоял с двумя мечами, лицо его было забрызгано кровью. Через мгновение трофейный меч вылетел из его руки и канул во тьму между двумя фургонами - туда, откуда вылетело копьё. Мона ничего не услышала, но Жива принесла эхо прервавшейся жизни.
   Алек посмотрел на неё. Лицо его казалось застывшей маской, лишь губы досадливо скривились. Девочка невольно сжалась, снова ожидая грубого перемещения куда подальше, но Алек лишь мотнул головой: "иди сюда". Мона сделала шаг, но тут на молодого войя налетел следующий враг. Удерживая его на расстоянии длиной клинка, Алек коротко глянул на Мону, дёрнув подбородком, - это уже следовало толковать как "иди отсюда". Девочка решила последовать мудрому совету, попятилась...
   И на неё вылетел вопящий и размахивающий мечом враг. Мона оцепенела, время медленно-медленно стекало кровавыми каплями по лезвию клинка, безумный вой вяз в ушах.
   Копьё с хрустом выдернулось из фургона и попало вопящему под ноги.
   Он споткнулся и грохнулся ничком во весь рост, едва не уронив меч. Перевернулся, привстал...
   Маленькая гибкая фигурка метнулась с крыши фургона. Пролетев над головой девочки, сшибла нападающего. Они покатились - вооружённый мечом взрослый убийца и мальчишка с коротким клинком.
   Гарий оказался сверху. Ударил лбом в лицо. Голова взрослого откинулась, и Гарий резанул по шее.
   Горло открылось страшно и широко, обнажив красное нутро, какие-то сизые трубки. Фонтан крови ударил в лицо Гария, тело судорожно изогнулось, сбросив его прочь.
   Мальчишка покатился по земле, но дагу не выпустил. Приподнялся, отирая лицо рукавом, вскинул голову.
   За его спиной из ночи выросла тень.
   Мона, не раздумывая, рванула громобой из кобуры, лёгкое мысленное усилие, воспламеняющее порох в трубке. Ударил гром, привычно толкнувшись в ладонь. Нависшая над Гарием тень смялась и рухнула, хватаясь за горло, из-под пальцев рвались струи тёмной, почти чёрной крови.
   Гарий оглох на одно ухо, моргал, ослеплённый вспышкой, мотал головой. Кое-как поднявшись на ноги, он глянул на убитых, - лежали рядом, с почти одинаковыми ранами, - выругался, спотыкаясь. Мона сунула в кобуру ещё дымящийся громобой, подошла и поддержала его.
   - К брату! - крикнул мальчишка, оглушив и её.
   - Где твой меч? - ошарашено спросила Мона.
   - Остался... - Гарий неопределённо махнул рукой. Они добрели до Алека, который уже убил своего противника и занялся другим.
   Вокруг рдеющего пятна бывшего кострища постепенно собирались обороняющиеся, вооружённые... нет, всё же большей частью не чем попало, - мечи войи держали под рукой. Девочка вовсю вертела головой. Гарий указал клинком в сторону.
   Норик проворно орудовал слишком длинным для него мечом, довольно умело используя преимущества своего невеликого роста и держа противника на расстоянии. Линда стояла у него за спиной, возвышаясь над мужем, и вела прицельный обстрел камнями и углями. Почувствовав взгляд дочери, оглянулась бешено. Дёрнула кистью, головня, валяющаяся у неё под ногами, прыгнула и ударила врага в лицо. Кто-то тут же добил, и возглавляемый Нориком отряд присоединился к Алеку.
   В бою возникла пауза. Мона поспешила встать так, чтобы между ней и родителями оказались Гарий и Алек. Молодой вой торопливо оглядел всех, по его знаку рядом встали Джурай и Джонатам, Даниэл взял детей за шкирку и утянул глубже в строй.
   - Алек, помнишь, как мы драпали из Мечты? - поинтересовался, возвращаясь. - Ты тогда зажёг...
   - Помню, - Алек поморщился, пугающая неподвижность его лица нарушилась. - Не знал, что помнишь ты - ты же был тогда в отключке!
   - Кой-чего помню, да и рассказывали. Твой огонь...
   Алек понял с полуфразы.
   - Предлагаешь?.. - его глаза расширились. Алек оглядел фургоны - перевёрнутые, горящие. Особое внимание уделил пока целым.
   - Те, где труп валяется, - подсказал Норик, тоже поняв, что имеет в виду Даниэл. - Верхняя половина...
   Маленького охотника во время "драпания" в Мечте не было, но он наслушался красочных рассказов.
   - А сундуки для пороха - их ведь Макшем делал? - получив утвердительный ответ, парень прищурился на фургон. Джонатам и Джурай, не сговариваясь, шагнули заслонить его тело от возможной опасности, пока сам Алек в нём отсутствовал. Его быстрая мысль отыскивала в фургоне дерево, к которому прикасались руки друга, дерево, меченое сплетёнными буквами "МС".
   Нашла.
   В лучшем стиле ученика церковной школы Алек не стал прибегать к эффектным жестам. Стенка фургона вылетела от короткого мысленного усилия, сундучок с порохом воспарил вверх, над головами снова пошедших в атаку теней.
   И взорвался, разбросав огонь, куски горящего дерева и фрагменты железной оковки.
   Тени заорали, повалились, прикрывая руками головы. Кто-то упал, сражённый щепками и железной дробью.
   - Ну-ка, где там суперпорох Кнопки, - прошептал Алек, под полуприкрытыми веками его глаза метались туда-сюда.
   - Ой-ёй... - Мона втянула голову в плечи.
   Враги тоже словно услышали его. Короткий хриплый выкрик - и они бросились врассыпную.
   - Куды... стой!.. - один из кувшинов, уже летящих из нутра фургона, сунулся под ноги бегущему. Когда тот свалился - долбанул по затылку.
   Войи ринулись в погоню, кидая по убегающим всё, что попадалось под руку - камни, палки, обломки фургонов. Поддавшись общему порыву, Мона швырнула разряженный громобой. Ни в кого не попала. Гарий посмотрел на дагу в руке и воздержался. Вместо этого плеснул рукой по воздуху, и на пути убегающих в воздух воспарила каменная дробь. Небрежным мановением ладони мальчишка послал её в полёт. Люди кричали, валились ничком.
   Путь к фургонам открылся. Воличи похватали луки и короткие метательные дротики, тех, кто был ещё в состоянии передвигаться, безжалостно перебили. Тем, кто валялся или передвигался еле-еле, повезло.
   Алек переходил от одного ушибленного к другому, сшибал их наземь и оглушал, одновременно успевая распоряжаться. Идущие следом освобождали пленных от оружия, вытряхивали из ремней, курток, связывали. Алеку попался под ноги безнадёжно раненый, с грудной клеткой, вдавленной силовым импульсом. Молодой вой пожал плечами, удивившись, что раненый ещё жив, и исправил это, короткой мыслью раздавив сердце.
   Мона торопливо отвернулась. Прошлась между телами живых и пленных, нашла свой громобой в луже крови и замерла, не решаясь поднять.
   Гарий - он, оказывается, шёл рядом, - сунулся вперёд, вытащил, вытер подвернувшимся под ноги клоком. Протянул ей, девочка неуверенно взяла:
   - Спасибо...
   Мальчишка холодно кивнул, посмотрел сквозь неё. Мона подавила желание попятиться, - в этот момент он показался ей чужим незнакомым человеком. И этот чужой ей не понравился. Застывшее лицо, только в глазах недобрый огонь.
   - У тебя кровь, - она нервно указала, где.
   - Не моя, - и манера выражаться у него стала не та - скупо роняемые слова, монотонно, без интонации. Гарий коснулся щеки, прошёлся ногтями, соскребая липкую подсохшую корку, пальцы его двигались суетливо и нервно. Маска бесстрастия сбилась набок, из-под неё выглянул напуганный и растерянный пацан.
   Мона облегчённо выдохнула. Бой напугал её лишь самую малость больше, чем этот чужак, смотревший на неё серо-зелёными глазами.
   - Пойдём, - сказал чужак, - провожу тебя.
   - Куда? - поинтересовалась Мона.
   - К пороху, - он посмотрел на громобой в её руке. - На всякий.
   Она признала, что это не лишено смысла, и дети заторопились к фургону... к половинке фургона, расколотой, как яйцо.
   Мона пробралась сквозь пробоину, ёжась, когда невольно касалась тёмных следов. Разумеется, Алек не был таким неопытным и не обращал специально свой дар ненависти на ни в чём не виноватую повозку. Просто мощь его гнева была так велика, что даже тут оставила свой отпечаток. Все мелкие эшты и родственники их!.. да ведь поцарапаться щепкой, "заляпанной" его гневом, всё равно что осенью уколоться колючкой лоха!..
   - Невесело, - обронил Гарий, тоже нервно поводя плечами. Слово показалось ей совершенно неподходящим.
   Найдя сундучок среди обломков, она потянулась мыслью и мягко вынесла его наружу. Гарий подхватил, тут же отпустил под ноги. Мона благодарно кивнула и присела на корточки. Мальчишка нависал над ней, тиская рукоять короткого клинка, раньше Мона от души посмеялась бы над его суровой физиономией... но не сейчас, когда эта самая физиономия была заляпана чужой кровью.
   Он имеет право корчить такие рожи, подумала девочка. И я верю, что он действительно сможет меня защитить, если что. Мысли суетливо толкались в голове, но руки всё делали сами - мерка пороха, пыж, свинцовая пуля, снова пыж...
   - Я готова, - сказала Мона, поднимая громобой. Мальчишка кивнул в сторону, и они отправились к учителю.
   Александр как раз допрашивал одного из неудавшихся нападающих. Прервавшись на мгновение, он мрачно поглядел на подошедшего Джурая.
   Тот, напротив, сиял как начищенная монета. Алек даже недоумённо поморщился. А потом на его лице появились неверие и отчаянная надежда.
   Джурай кивнул.
   - Мы никого не потеряли.
   - Никого!.. - с восторгом повторил Алек. - Слышишь, ты?.. - ткнул босой ногой скорчившегося у его ног пленника. - Тебе повезло. Может быть, я просто тебя убью.
   Мона вздрогнула. Повезло?
   - Ранены человек десять, - продолжил Джурай. - Большинство легко, но трое... и ещё один, возможно, останется без руки...
   Он понизил голос и отвёл взгляд. И увидел Гария.
   - ...А может быть, и нет, - сказал, просветлев.
   Гарий кивнул.
   - Я готов, - только и сказал. - Луиса?..
   - Там, - Джурай посмотрел на Алека.
   - Уведи их отсюда, - предложил молодой вой. - А я пока займусь...
   Он многообещающе посмотрел на пленника. Мона решила, что не хочет знать, чем он займётся.
   Дети пошли за Джураем через ночь, полную отзвуков боли, ярости и смерти.
   - Где твой меч, парень? - поинтересовался Джурай. - Оставил в трупе?
   - Угу. Вообще-то его у меня выбили. Почти сразу, - Гарий покосился в сторону Моны. Девочка решила, что от неё ждут какой-то реакции, но слишком устала, чтобы понять, какой именно. Промычала что-то неопределённое и сосредоточилась на том, чтобы увеличить расстояние между собой и учителем с его добычей.
  
   Прошло какое-то время, и девочка обнаружила, что сидит у ручья. Гарий валялся рядом, пристроив голову ей на колени и разбросав руки. Уже светало, и лицо мальчишки казалось туманной белой маской с тёмными провалами глазниц.
   Должно быть, она задремала сидя. В памяти остались невнятные картины прошедшей ночи. Гарий возится с ранеными, она стоит рядом, так и держа громобой в руке, и старается смотреть в сторону - монстры, которыми населяет темноту её воображение, не такие страшные, как вот это. Луиса требует ещё огня, освещённый факелами круг разрастается, кровь блестит, раненые стонут, вслух, про себя, но девочка слышит и эти стоны. Вот целители занимаются ранеными врагами, и Луиса гонит Гария прочь, потому что среди них попадаются и буйные. Мальчишка соглашается не сразу, он весь серый от усталости, и целительница делает Моне знак. Та уводит вяло протестующего парня. Луиса за спиной вполголоса добавляет, что для этих раненых, возможно, ни к чему стараться и использовать его таланты.
   Следующая картина, - Мону выворачивает у колеса полуразваленного фургона. До того можно было не думать, притворяясь, что занята делом - охраной, заботой, помощью. Но сейчас произошедшее догоняет её, и ужас ночи выходит желчными комками, болезненными судорогами. А мальчишка растерянно топчется рядом, пытается придержать, но его и самого колотит. У неё уже истерика, она бормочет какой-то вздор, постепенно успокаивается. Гарий находит флягу с водой, и Мона приводит себя в порядок. Но теперь плохо Гарию, он пытается отскрести кровь с рук, с лица, бросается в темноту, одержимый желанием умыться.
   И плещется в ручье, впервые безо всякого стеснения раздевшись перед девчонкой, остервенело моет руки, до царапин трёт лицо, а она караулит со своим глупым громобоем. В тупом безразличии, которое наступило после реакции, вертится лишь одна странная мысль, - что громобой, вообще дистантное оружие убивает чище, чем меч, нож...
   Потом они в сопровождении Урэтхи Тролля - чужак жив, лишь ранен легко, - идут к ручью и наполняют доверенные им фляги, носят вёдра. Здесь её находит мать и награждает оплеухой за непослушание, трясёт за плечи, ругает такими словами, которых девочка никогда не слышала. Потом они рыдают в обнимку, а Гарий и Норик суетятся рядом, удивительно похожие в этот момент. У маленького охотника находится фляга кориса, и они делят не такую уж маленькую ёмкость на троих - детям и Линде.
   Мона обнаружила, что крепчайшее картофельное вино пьётся как вода. Зато её перестало трясти. Норик занялся женой, а Гарий зачем-то повёл её к ручью...
   - Эй, - тихо позвала Мона. - Чего мы здесь забыли?
   - Если б я помнил, - потусторонним голосом отозвался Гарий. Ну да, кориса ему досталось больше, подумала Мона, наблюдая за попыткой встать.
   С третьего раза получилось. Гарий стоял, пошатываясь, рубаха с чужого плеча, слишком ему большая, болталась как шкура на весеннем медведе.
   - Рубаха, - вспомнила девочка. Гарий уставился на неё, моргая, вспомнил и перевёл взгляд на ручей. Тогда, сбросив окровавленную рубаху, он попытался её отстирать да так и оставил в воде. Потерял бы, если бы Мона не придавила камнями.
   Выпутавшись из рубахи старшего брата, он подогнул гачи и забрёл в ручей. Мона поёжилась, глядя, как мальчишка, не рассчитав глубину, макнулся по грудь.
   И поняла, что снова чувствует холод, сырость, усталость. Даже лёгкое опьянение. Всё вернулось.
   Всё стало другим.
   Я убила человека.
   Гарий, ворча и ругаясь, добрёл до рубахи, вынужден был окунуться ещё раз, чтобы достать. Потащился к берегу. Мона помогла ему выбраться.
   - Тебе надо переодеться, - тихо сказала.
   - Надо, - не стал спорить мальчишка, но сел на берегу. С него бежало аж ручьями, но он как будто не замечал холода.
   Девочка шёпотом позвала его по имени. Гарий посмотрел на неё - бледное лицо, тревожно блестящие глаза. Сквозь безразличие пробилась мысль - да, кажется, это называется испуг. Она боится. Его? Надо её успокоить... Гарий неуверенно шевельнул губами, вспоминая, как надо улыбаться.
   - Пошли. Ты простынешь, - Мона настойчиво потянула за руку - его запястье было ледяным.
   У Гария почти получилось улыбнуться. Простуда - это было что-то из прошлой жизни. Возможность схватить насморк, сидя в мокрой одежде на сырой траве, представлялась ему совершеннейшей ерундой.
   Мона решительно вздёрнула его на ноги. Гарий понял, что покоя ему не будет, и поплёлся следом.
   Фургон, в котором жили Алек с братом, был опрокинут набок. Мона прикинула, сможет ли поставить его на колёса. Пожалуй, вот только наверняка повредила бы эти самые колёса. Пробравшись в опрокинутый фургон, она подхватила первые попавшиеся вещи и вынесла наружу, вытряхнула Гария из мокрой одежды и заставила переодеться. Напоследок накинула ему на плечи чёрно-красный плащ войя. Может быть, она слишком устала, но в этом ей почудилось какое-то недоброе предзнаменование.
   Гарий немного воспрянул. Он проводил девочку к её фургону и даже попытался помочь залезть внутрь. Проигнорировав его руку, Мона закинула себя в дверной проём.
   В "доме" никого не было. Она оглянулась, Гарий топтался снаружи.
   - Поднимись тоже, - тихо попросила Мона. Если кому и нужна была помощь, то это ему - мальчишка едва не промахнулся мимо двери. Мона затащила его внутрь и задумалась - зачем?..
   В маленькие окошки брезжил тусклый рассвет. В фургоне царил разгром и хаос. Мона, споткнувшись о выброшенные матерью на пол тряпки, добралась к своей кровати, села и какое-то время бессмысленно смотрела на Гария. Тот подпёр плечом косяк и так же пусто таращился на неё, держа руку у рукояти даги. Мона поняла, что и сама то и дело бессознательно касается громобоя. А ещё ей хотелось сказать мальчишке, что стоять так в дверном проёме не слишком разумно.
   Подумав то же - или подслушав её мысли, он шагнул внутрь. Мона заставила себя встать, собрала тряпки и сунула в сундук. Прошлась по фургону, ставя вещи на место, убрала рассыпанное, разложила тряпки по сундукам. В этих действиях было что-то успокаивающее, она создавала порядок из хаоса, и смута в душе утишалась. Или так на неё действовало молчаливое присутствие Гария.
   Она подняла голову, мальчишка смотрел странным взглядом.
   - Что?.. - смутилась она.
   - Нет, ничего, - он как будто очнулся, повертелся неловко, глянул наружу. - Я, наверное...
   Мона запаниковала, поняв, что он сейчас уйдёт.
   - Подожди... ведь твой фургон всё равно... оставайся пока здесь...
   Гарий, недоумённо хмурясь, выслушал её лепетание. Мона прикусила губу.
   - Посиди со мной. Мне страшно, - почему-то совершенно невозможные слова произнеслись очень легко. Раньше она нипочём не смогла бы сказать такого.
   - Мне тоже, - признался Гарий и виновато улыбнулся.
   Мона вернулась к своей кровати и села. Гарий потоптался рядом и осторожно устроился на полу, на каких-то ещё не убранных тряпках.
   - Я нипочём не усну, - сказала девочка.
   - Тогда просто полежи с закрытыми глазами.
   - Ты только не уходи.
   - Я буду здесь.
  
   - Вот уж не думал, что первый убитый этим мечом окажется моим сородичем, - Алек мягкой тряпочкой полировал меч.
   - Уверен? - спросил Норик. Молодой вой кивнул, не поднимая от оружия безучастного взгляда.
   - Одежда характерная. Меток нет, спороты... но по следам можно определить, что именно было спорото. Да, и про следы - отпечатки мокасин тоже наши. И пленники - половина изгои, не знающие рода, но остальные радоничи, из дальних деревень...
   Сталь уже блестела тускло, а он всё продолжал водить тряпочкой.
   - Плохо, - выдохнул маленький охотник.
   Тролль сидел поодаль, сейчас здорово похожий на тотем племени. Угрюмый взгляд из-под кустистых бровей, фингал под глазом, ещё один на скуле, толстые кривые губы - расплющенные ударом, казалось, вот-вот исторгнут рычание. Он опирался подбородком на руки, сложенные на рукояти секиры, которая гляделась суковатой дубиной. Время от времени недобро поглядывал на Алека и Норика, нимало не озаботясь тем, что охотник и вой чуют его взгляд.
   - Я извинялся, - виновато сказал Норик, передёрнув плечами. Алек невесело искривил губы и наконец-то счёл, что меч достаточно чистый. Вскинул его, проворачивая в руке. Клинок поймал первый луч солнца, плеснул за спину молодого войя, мгновенно поймав остриём устье ножен.
   В бою Тролль убил одного. По-тролльи - голыми руками заломал. Отобранной у него секирой смертельно ранил другого. И тут на него выскочил Норик.
   Хорошо, что громила Тролль и маленький охотник столь разнились, что не смогли сразу приноровиться к противнику и поубивать друг друга. В процессе драки всё-таки поняли, что обознались, однако Норик по инерции ухитрился заехать беричу в челюсть рукоятью его взятой с боя секиры.
   Потом они, отложив ругань на более подходящее время, вместе противостояли нападающим.
   - А ведь он мне жизнь спас, - задумчиво сказал охотник. Алек удивлённо вскинул глаза. - Ну, может быть, не жизнь, но здоровье - точно. Неслабо выручил.
   По виду Тролля можно было заключить, что в этом своём поступке он раскаивается.
   - И что мне теперь, кровь с ним мешать? - буркнул Норик. Встал, переступил с ноги на ногу, чуть присел, подогнув колени.
   - Больно? - поинтересовался Алек.
   - Нет, почти совсем прошло. Гарий и Луиса на славу меня заштопали.
   - Да, Гарий... - Алек завертел головой.
   - Луиса его спать отправила. Тебе и самому не помешает.
   - Я караулю, - угрюмо отозвался Алек.
   - Лучше бы...
   - Я караулю, - повторил юноша невыразительным голосом, от которого Норику захотелось забраться под фургоны. Он кивнул и торопливо ретировался. На всякий случай обошёл лагерь, наметил список дел после пробуждения и отправился к своему фургону.
   Линда лежала на кровати, не спала. Когда муж вошёл, улыбнулась ему и указала глазами. Норик крякнул и запустил пальцы в бороду. Однако...
   - Не рано ли? - спросил шёпотом. Женщина только плечами пожала, похлопала по кровати, приглашая. Она лежала в одежде. Норик стянул сапоги, поколебался, снял и кольчугу, поставил меч у кровати. Улёгся поверх одеяла, тоже не раздеваясь. Линда обняла, легко прикасаясь и целуя, прошлась по синякам и ушибам. Боль становилась незначимой, медленно уходила. Женщина ткнулась носом в грудь мужа.
   - Ну и ночка выдалась, - потёрлась щекой. Присутствие спящих детей вдруг показалось охотнику совершенно излишним, он с трудом подавил озорное подростковое желание предложить Линде сбежать вдвоём, поискать укромный уголок. Это из-за произошедшего. После смерти всегда так хочется жить. Они обязательно найдут время, но не сейчас. Жене надо отдохнуть.
   - Напомни мне утром, - пробормотал он ей на ухо.
   - О чём?
   - Выбранить тебя за то, что потащила мне мою кольчугу, а сама одеть забыла.
   Женщина пожала плечами.
   - Времени не было. Напомни мне утром выбранить тебя за то, что ты держал её на дне сундука. Как там говорил Алек - "будь готов?", и где же твоя готовность?
   Норик поморщился, не желая признавать, что счёл предупреждение Алека обычной блажью. Ему, привыкшему к лёгкой охотничьей одежде, трудно было таскать жёсткую и тяжёлую власяную кольчугу. Хорошо хоть оружие было под рукой.
   Он снова посмотрел на детей. Они спали одетые, и с оружием под рукой. Дочка посапывала на своей кровати, подложив кулак под голову, хмурилась во сне, словно выполняла какую-то нелёгкую работу. Гарий спал под кроватью, свернувшись на каких-то тряпках и накрывшись войским плащом. Паренёк гляделся старше, черты бледного лица заострились. Почувствовав взгляд, недовольно заворочался, и Норик торопливо отвернулся.
   Начинался день. Раздражающе громко чирикали птицы. Но больше мешало ощущение смерти, пропитывающее воздух. Опусти веки - и увидишь алые пятна прервавшейся жизни.
   - Мне страшно, - прошептала Линда.
   - Мне тоже, - ответил Норик.
   - Ни за что не усну.
   - Тогда просто закрой глаза. Я здесь.
  
   - Что это? - восторженно спросила Искра. Дикарка наложила последний мазок, спустилась на пару ступенек ниже и полюбовалась своей работой. На стене и частично на потолке была изображена карта провинции Радон и прилегающие территории.
   Койка Дикарки была застелена отрезом грубой ткани, стопка книг устроилась под столом. Крышка стола и пол были усеяны пятнышками краски, голубой, зелёной, серой и коричневой.
   По знаку Дикарки подруга взялась за лестницу и помогла переставить в другой угол. Хозяйка комнаты взобралась, примерилась кисточкой к стене, похмыкала. Деревянная линейка вспорхнула со стола и легла в руку девочки, Дикарка так и сяк прикинула и наконец изобразила в верхнем углу стены восьмиконечную звезду сторон света.
   - Вот так!.. - довольно произнесла и свалилась с лестницы, едва не опрокинув на себя ведёрко с краской. - Здорово, правда?..
   - Да, красиво, - признала Искра, глядя при этом не на потолок, а на краплёное лицо подруги. - Ещё вот здесь полосы подрисовать, и будет как раз эльфийская боевая раскраска. А если здесь, то нордийская...
   - Иди ты! - отмахнулась Дикарка кисточкой, и лицо Искры едва не украсилось упомянутыми полосами. Уклонившись, она принялась разглядывать рисунок-карту.
   Настенная роспись была выполнена с мастерством и тщанием. Под краской были чуть заметные намётки углём и графитом, крестики сетки.
   - Сама рисовала? - спросила Искра.
   - Ещё Тания помогала.
   - Вот здесь - придумала, или так оно и есть? - рука Искры обвела пространство в нижнем углу, за рекой Метой. - На обычных картах это место обозначается как непроходимые леса. Как же там... "Здесь живут злые дива...", "чудища Титанов", м-м-м... и "люди, в их сердцах Света нет". А у тебя, я смотрю, и реки, и даже... города?..
   - А здесь мне помогала Бета - она была там со своей пятёркой. Она говорит, леса там и в самом деле замечательные. Чудовищ не встречала, если не считать нескольких озёрников. Троллей хватает... - Дикарка прикусила язык, сообразив, что не следовало упоминать недолюдей перед Искрой. Та лишь улыбнулась кисло.
   - А вот Свет у тамошних людей есть, - заторопилась Дикарка. - Смогли же они... ну, не то чтобы победить в Летней войне, но без особых потерь отразить нападение.
   - Говорят, на самом деле Церковь как раз и не рассчитывала, что маршалл в этой войне победит.
   - Кто говорит?
   - Так... горожане.
   - Ну-ну, - Дикарка с подозрением смотрела на подругу. Та занервничала:
   - У тебя взгляд как у церковника. Сразу в пыточный подвал поволочёшь?
   Достойная воспитанница церковников усмехнулась про себя. Подвалы у цитадели, конечно, были, и пыточные приспособы там стояли. Этакие зловещие заржавленные железяки. Ими давным-давно не пользовались - к чему, когда есть хитрые снадобья, лишающие человека воли, и особые приёмы, позволяющие вытряхнуть все необходимые сведения.
   - Его сейчас как раз ремонтируют и обновляют инструментарий, - сказала Дикарка, притушив свой "церковничий" взгляд. - Так что можешь пока быть свободна...
   Искра прошлась вдоль стены, задумчиво рассматривая карту. Встала на колени там, где река Мета кончалась у самого пола, обмакнула палец в каплю краски на полу. Вопросительно посмотрела на Дикарку. Подруга кивнула, и Искра, найдя место, ткнула пальцем:
   - Вот здесь - Ред Рок.
   - Красный Камень? - перевела Дикарка.
   - Да. Вот они, - перепачканный в краске палец указал на скалу недалеко от селения. - Мы с братом как раз там прятались, когда в хамуне едва не сгорели... Камни там скорее бурые, а вот отмели рыжие.
   Дикарка сочувственно посмотрела на подругу. Скучает ли она по дому? Посёлок, где её семью откровенно недолюбливали, а после гибели кормильца и вовсе изгнали вон? Ох, вряд ли... Скорее вспоминает безоблачное спокойствие прошлого, беззаботность прошедшего детства...
   Искра встряхнулась.
   - Готова? - спросила деланно весело.
   - Всегда! Вот только к дельфинёнку в гости загляну.
   - Да, и мне не помешает, - согласилась Искра, разглядывая перепачканные ладони - и когда успела?
   Умывшись в фонтане, они прошли через внутренние дворы цитадели, поздоровались со стражами и покинули мрачную каменную громаду. Сегодня Бета сказала Дикарке, что ей уже можно выходить из цитадели. Верхний Город девочки обошли по окраине и скоро спустились к простым кварталам Танора.
   - Поможешь мне вечером? - поинтересовалась Дикарка. - Надо картину покрыть лаком.
   - Церковники - мастера припрягать других для работы, - пробурчала Искра. - Ладно, помогу. А что мне за это будет?
   - Ну и люд в Таноре - ничего не сделает просто так, - парировала Дикарка. - А чего ты хочешь?
   - Тренировку ножевого боя. Нет, две тренировки!..
   - По старой форме или новой? - вкрадчивым тоном Проводника, искушающего праведника, спросила Дикарка.
   - Покажешь новую, а там решу, - беззаботно отмахнулась подруга.
   - Замётано, - сказала Дикарка, и они торжественно пожали друг другу руки.
   По дороге девочки заглянули в один из "приличных" трактиров. В зале пахло жареным луком и кислым пивом, с потолочных балок свисали косицы лука и чеснока, пучки тоника. Людей было немного, и все выглядели слегка пришибленными. У стойки торчал мальчишка лет десяти, одетый как взрослый горожанин в праздник - штаны с широким поясом, чёрный жилет с вышивкой, под ним светлая рубаха. Чёрная шляпа с блестящей стальной пряжкой лежала на прилавке. Покосившись на вошедших девчонок, гордый владелец шляпы хмыкнул и задрал нос к потолку.
   - Лицедей! - оценила пантомиму Дикарка.
   - Я сама им велела "не узнавать", - усмехнулась Искра.
   - Гляди-ка, смотрю, ваши мальчишки вполне освоили "бабское ремесло", - Дикарка разглядывала костюм мальчишки.
   - Ещё бы им не освоить! - Искра ухмыльнулась.
   Однажды Дикарка поинтересовалась, зачем беспризорникам понадобился отрез полотна, свидетелем кражи которого она была. Искра и Глазок рассказали забавную историю...
  
   ...Ловкие пальцы Глазка так и мелькали, разбирая на пряди не очень чистые волосы, сплетая косицы. Лёгкое движение - и беспорядочная вроде бы кипа косичек обернулась сложной сеткой.
   - Вот так, - довольно сказала Глазок, закрепляя причёску деревянными спицами и выпуская несколько прядей. - И не вздумай обрезать!
   Девочка, всё время издевательства над своими волосами нетерпеливо ёрзающая на месте, торопливо бросилась к зеркалу.
   - Здорово! - должно быть, в тусклом неровном обломке ей виделась знатная дама, дворянка Стата, в окружении восхищённых кавалеров. Девочка повертелась на месте, разглядывая себя. Волосы метнулись туда-сюда - длинный хвост, сложно оплетённый косицами.
   Глазок и Искра с улыбками наблюдали за ней.
   - Ну, что думаешь? - вполголоса спросила старшая, рассеянно запуская пальцы в собственные волосы.
   - Думаю, что из этого приличную причёску нипочём не соорудишь.
   - А? - Дикарка удивлённо посмотрела на подругу. - Вообще-то я про мой великий план.
   Глазок прищурилась.
   - Ты ждёшь от меня предвидения? Или анализа имперского логика? Мой талант в другом.
   - Пока меня устроит обычная оценка, - ответила Искра. - Можешь сказать, я просто очень умна или чересчур?
   Девочка из Стата прикрыла глаза, словно действительно погружаясь в транс логика.
   - Честно? Ты молодец. И я тоже - заранее подметила нескольких подходящих людей. Но нужна ткань, ты сама говорила. И ещё неплохо бы научить их умываться.
   - Это да, - Искра оглянулась. - Зазнайка! Что там насчёт шмоток? Ты и твои ребята готовы?
   Мальчишка, сидящий у самого входа в убежище беспризорников, обернулся на зов.
   - Мы учимся, чеф, учимся, - проныл.
   - И сможете?
   - Ну... пока... не очень-то.
   - Учитесь усерднее, - посоветовала Глазок.
   - Почему бы Шустрика не заставить?.. - спросил мальчишка.
   - У него неподходящий характер для такого.
   - Бабская работа, - пробормотал сердито Зазнайка. Девочки недобро уставились на него. Мальчишка опасливо съёжился.
   - Поспорь мне ещё, - холодно обронила Искра. - Если будет надо, ты ещё и не такое бабское ремесло освоишь.
   - А почему она не?.. - вякнул неосторожно Зазнайка, указывая на Глазок.
   - Почему я не - что? - не менее ледяным тоном осведомилась девочка из Стата.
   - Не займётся этой работой?
   - Потому что её талант в другом, - отрезала Искра.
   Всё это происходило в одном из заброшенных домов, таких было довольно в трущобах. Дети прибрались здесь, восстановили стены, натаскали лавок, стульев и наделали мебели сами из всякого деревянного мусора. Пол устилали циновки и обрывки ковров, у стен лежали матрасы. Под полом скрывался погреб с частью наворованного добра, и два потайных хода вели за пределы дома.
   Одним из которых Искра и Глазок покинули убежище, продолжая обсуждать идею старшей банды.
   - ...С отвлечением, и только так, - говорила Глазок. - Люди обычно с удовольствием смотрят на драки.
   Её аристократическое лицо покривилось, как будто это свойство людской натуры повергало её в тягостные размышления о несовершенстве мира.
   - Кто у нас из подходящих по возрасту мальчишек самый лучший лицедей? - спросила Искра. Глазок подумала и называла два имени.
   - Только всё надо как следует объяснить. И заранее прорепетировать драку.
   И драка была отрепетирована и сыграна в лучшем стиле уличных драк. Торговцы и горожане оценили артистизм исполнения, и беспризорники получили возможность стянуть у разини полотно.
   Которое потом было передано Зазнайке и его ребятам. Одному из беспризорников повезло - вдруг нашедшиеся родичи приняли его в свою семью. Но везунчик не забыл уличную жизнь, бывало, подкармливал старых товарищей. Искра оценила подарок судьбы. Она всегда старалась сделать так, чтобы её подопечные учились не только воровать и жульничать в уличных играх, но и какому-нибудь полезному ремеслу. Подумав, чеф беспризорников отрядила двух мальчишек, его приятелей, помогать при мастерской, и заодно обучаться ремеслу. Так они стали учениками ученика.
   А теперь им предстоял экзамен.
   Детские банды, как правило, состоят из более-менее взрослых беспризорников, совсем малявки никому не нужны. В основном они живут попрошайничеством, да иногда привлекаются к "операциям" старших товарищей, отвлекают внимание или работают курьерами, ведь малышню трудно заподозрить в чём-то противоправном.
   Однако Искра придумала кое-что новенькое. Для этого нужна ткань и умеющие сшить из неё хорошую одежду. А ещё необходимо приучить малышей мыться.
   С этим последним было трудней всего.
   Глазок прошлась по городским едальням, воспользовавшись своим талантом сердцеведа. Здесь хозяин крут, зато повара сердобольные, тут воруют продукты - можно пригрозить разоблачением, этот повар суров, но считает, что хорошая работа должна быть хорошо оплачена. Отобрав самых подходящих для контакта, "ведающая сердца" натравила на них Искру.
   И предводительница банды сумела договориться с трактирщиками и поварами. Легконогие маленькие гонцы за харчи и мелкую монетку разносили горячие пирожки, бутылки дешёвого вина, клочки бумаги с посланиями трактирных посетителей. Другие, особо звонкоголосые, стояли на перекрёстках и горланили о блюдах в кое-как рифмованных кричалках. Или в прозе, которую сочинял Сказочник. И как его истории, предназначенные для маленьких попрошаек, вышибали слезу у зачерствелых душой, так и эти вызывали обильное слюноотделение у людей, вполне равнодушных к усладам своего желудка...
  
   - Ещё бы им не освоить! А ты не хочешь заказать какую-нибудь одежду? - Искра хозяйственно ухватила подругу за рукав, разглядывая со скептической миной. - Так и ходишь в этом... вырезанном мечом, сшитым наконечником стрелы?..
   Одежда Дикарки так и была вариацией на тему одеяний церковников.
   - А что вы можете предложить? - спросила девочка тоном капризной клиентки.
   - Можно сшить одежду столичного покроя, или платье, которое не стыдно надеть знатной даме из Стата, или расшитые рубахи с эльфийскими мотивами, - зачастила угодливо Искра. - За ваши деньги - всё что угодно!..
   Дурачась и пересмеиваясь, девочки прикончили отличный обед, причём Искра сама за себя заплатила. Прихватили орехи в меду, побаловать тех самых маленьких работников, они вышли из трактира и направились к одному из убежищ.
   Неладное Дикарка почувствовала, когда они шли по памятному рынку, где познакомились. Как бы случайно оглянулась. Денёк был солнечный, но в её мыслеощущении словно тёмная туча наползла на солнце.
   Тёмная, грозящая штормом, градом...
   Судя по беззаботному виду Искры, та ничего не заметила. Дикарка было усомнилась в собственных ощущениях. Чтобы подруга, жёстко учёная уличной жизнью, была менее чувствительна, чем она, пропустила подсказку с той стороны реальности?
   Или...
   Или то, что грядёт, касается лишь самой Дикарки.
   Она осознала, что тихо бормочет себе под нос. Искра посмотрела вопросительно.
   - Ты ничего не чуешь?
   Беспризорница покачала головой. Лицо её так и оставалось светлым, беззаботным, только чуть ярче выделились оспинки давних ожогов, и глаза построжели. Незаметно подобралась, чуть шевельнула бровями, отправив мысленный вопрос.
   - Пока не знаю, - одними губами произнесла Дикарка. - Мне кажется, что это относится лишь ко мне...
   Предложение разойтись, пока водоворот неслучившихся ещё событий не завлёк и её, застрял у Дикарки в горле. Уйдёт такая, как же. Сколь угодно тверди, что каждый сам за себя, один бог за всех - на самом деле за своих зубами рвать будет...
   Намечая пути отступления, девочки одновременно глянули в сторону достопамятного забора с качающейся доской.
   Эта "дверь беспризорников" распахнулась, и оттуда появился знакомый потёртый берет с общипанным пером. Глазок безразлично скользнула взглядом по девочкам и отвернулась. Полезла из щели, придерживая на боку тяжёлую сумку.
   - Ей ты тоже велела нас не узнавать? - шёпотом поинтересовалась Дикарка.
   - Нет, - Искра качнула головой. - И уж точно я не велела брать ей с собой это.
   Дикарка открыла рот, собираясь уточнить, но тут же с лязгом зубов захлопнула. В Живе тёмные провалы, обозначающие оружие, узнаются безошибочно. Данг? Или громобой? Скорее второе, в последнее время пороховое оружие резко подешевело, а пружинные пистолеты по-прежнему мастерить куда как непросто. Что бы то ни было - оно уже заряжено.
   Глазок прошла мимо, кинула опасливый взгляд и ускорила шаги. Сразу стало ясно - этих девчонок впервые видит, и они ей очень подозрительны. Они разошлись. Дикарка выдохнула сквозь зубы, стало немного полегче, - трое не двое, Глазок со спины прикроет... наверно. Вряд ли Искра дружила бы с неумехой, провидицу в банде ценят не только за этот талант.
   Дикарка смутно ощутила чужое внимание, взгляды, сходящиеся на ней. Враги пытались маскировать своё присутствие, они умели смотреть, не давая о себе знать. Девочка прошептала очередную благодарность Бете - всё-таки женщина-пластун здорово её натаскала. А вот единственная светлая полоса - это смотрит Глазок, сторожит.
   - Когда? - прошептала Искра.
   Подруга покачала головой.
   И тут это случилось.
   Не тихо, как она ожидала. Её схватили за плечо, развернули, дыхнули в лицо корисовым перегаром и луковым пережогом.
   - Вот она!.. - заорал пахучий на весь рынок. - Воровка!..
   - Кто, я?!. - возмутилась Дикарка. Она даже не сразу поняла, что началось, и лишь испытала досаду. Так, как будто ожидала серьёзной схватки, а вместо этого ей стали поддаваться.
   - Кто, она?!. - так же возмутилась Искра и чуть было не сказала, кто из них на самом деле воровка. Но сдержалась и вместо этого поведала схватившему, кто он есть, и кем были его родители.
   Народ, мгновенно столпившийся вокруг, аж заслушался. Пахучий побагровел, открыл луковую пасть.
   - Да я тя щас... - потянулся к Искре, продолжая удерживать Дикарку. Та взвизгнула - пальцы больно впились в плечо. Искра шарахнулась в сторону и влипла в кого-то, её крепко взяли за плечи.
   - Погоди, уважаемый, - негромко произнесли в стороне, и пахучий вздёрнул голову, словно ретивый конь, которого хватанули за узду. - С чего ты взял, что она воровка?..
   - А вот! - пахучий дёрнул её за карман, чуть не оторвав напрочь, и показал люду кошель. Довольно объёмный, так, что Искра даже изумлённо присвистнула - она-то знала, подбросить кошель в карман сложнее, чем незаметно вытащить.
   - Вот он, мой кошелёчек-то! - ласково сказал пахучий. - Ишь ты, как ловко вынула, я почти ничего почуять-то не успел!.. А ну, верёвку!.. Счас мы её до квартального сведём!.. - проорал бодро, и в руке у него откуда-то оказалась верёвка.
   Дикарку проткнул ужас, который она, казалось бы, уже избыла. Жёсткие узлы плохого вервия, щёлканье кнута, скученность рабских бараков, заунывные безнадёжные напевы...
   Потом ужас ушёл. Появилась ярость.
   - ...Да воровка она, ей-ей!.. ой-ёй-ёй!.. - завизжал пахучий, когда Дикарка извернулась и вцепилась зубами в дерзновенную руку. - Ах ты!..
   Он замахнулся мотком верёвки, словно кнутом. Этого сравнения было достаточно, чтобы гнев бывшей рабыни превратился в яррк. Луковый взвыл, когда пенька полыхнула у него в руке. Отбросил клубок пламени и затряс руками - обожжённой и прокушенной, исполняя какой-то причудливый танец. Неудивительно, что публика засмотрелась. Дикарка прервала зрелище, силовым импульсом сшибив "танцора", он с грохотом врезался в чей-то прилавок.
   - Хватай... - начал тот, кто держал Искру и охнул, когда девочка пнула его по коленной чашечке и одновременно коротко дёрнула назад головой. Не достала - угодила в подбородок, не в нос, но держащему хватило и этого. Он лязгнул зубами и ослабил кольцо рук. Искра вытряхнула из рукава "гвоздь", подхватила линиями Узора и направила куда-то себе за спину.
   Пленитель испуганно вякнул и отпустил её. Искра заметила отстранённо, что это скорее он подбросил Дикарке кошелёк. Пальцы самые подходящие, тонкие, чистые, музыкальные... или воровские. А грабки лукового обвинителя - корявые и грязные, вон, подруга отплёвывается...
   - Ходу! - взвизгнула Искра, возвращая себе нож, другой схватила Дикарку за руку и дёрнула за собой.
   - Держи воровок! - закричал кто-то с запозданием, и все взгляды устремились на двух девочек.
   Ой-ёй. Кажется, кто-то совсем недавно считал, что погоня по рынку - это очень весело? Дикарка поднырнула под чью-то протянутую руку, избежала силового импульса, сама сшибла встречного, отдавила чью-то протянутую для подножки ногу.
   - Идиоты! - заорал кто-то, Дикарка невольно обернулась в ту сторону. Искра тоже, опыт ей подсказывал, что так могут рычать только облечённые властью люди, от которых следует держаться подальше...
   Едва она успела об этом подумать, как ловкий удар Узором подсёк её под колени, роняя прямо под ноги ревущего толстяка. Тот с проворством, удивительным в такой туше, наклонился, сграбастал девочку огромными ручищами и вздёрнул на ноги.
   - Взял! - он размахнулся кулаком-тараном...
   Взвизгнув, Искра торопливо и неточно двинула навстречу руке силовой барьер. Толстяк словно кулаком по стене хватил. Дикарка прыгнула ему на спину, позабыв все привычные ухватки, пустила в ход ногти. Толстяк взвыл и отпустил девочку, завертелся. Дикарка висела у него на загривке, отскочила мячиком и угодила в чей-то прилавок, развалив товар. Торговка заверещала.
   - Ах ты ж... - заревел толстяк, сделал шаг и свалился Искре под ноги. Земля вздрогнула. Девочка в замешательстве попятилась, увидев на его виске тёмно-красное.
   В себя её привёл визг торговки.
   - Убили, убили! - голосила та.
   Глазок что, с ума сошла?.. - подумала Искра, помогая подруге высвободиться из развала. Неужели и впрямь это она стреляла, убила человека? И почему не было слышно выстрела? И почему пуля не круглая?
   Что ещё за пуля, идиотка!..
   Как раньше пытались заступить им дорогу, так теперь с таким же пылом расступались. Несколько крепких мужиков проталкивались через толпу в их сторону. Раздался переливчатый свисток городской стражи. Грянул выстрел.
   - Здесь! - завопил девчоночий голос, Искра узнала Глазок. - Сюда, сюда!..
   Кто-то закричал, раздался ещё один выстрел.
   - Стойте! Искра, сюда! - визжала Глазок.
   - Дикарка! - оттуда же донёсся знакомый голос. - Девочка, сюда!..
   Да это же Исис, поняла Дикарка. Он-то что здесь делает?
   - Нет, беги, беги прочь! - вскричал Исис так, что Дикарка чуть было не развернулась и не бросилась ему на помощь.
   Выстрел. Девичий взвизг. Звон стали, тяжёлое хеканье, так рубят наотмашь... Крики, стоны раненых.
   - Взять!.. - заревел кто-то не менее громкоголосый, чем толстяк. - Брать живыми! Ты, брось оружие!..
   - Прочь, идиот! - загремел Исис. - Я из стражи цитадели! Их вяжите!
   - Он врёт! - тут же раздался другой голос. - Мы из стражи цитадели!
   Обладатель громкого голоса решил не затруднять себя выбором:
   - Всем бросить оружие! В цитадели разберутся, кто из вас её страж... - и охнул, видимо, получив от какой-то из сторон.
   Заслушавшись, Дикарка не сразу среагировала, когда на пути отступления возникли двое дюжих молодцов. Махнула рукой, ожидая, что они разлетятся, как чурочки в игре "теремки" от удара биты.
   Правый лишь покачнулся. Левый сам выбросил руку.
   Силовая волна сшибла девочек с ног. Дикарку подбросило, ударило о крышу какого-то прилавка. Воспитанница церковников кое-как выставила блок. Искру прижали к земле, она брыкалась, но ничего не могла поделать.
   - Хватай, - выдохнул один из дюжих. - Скорее, пока...
   - Беги! - прохрипела Искра, извиваясь под невидимым прессом.
   Дикарка попробовала снова, но её сила бесполезно ударила в упругую стенку. Не пробить, не продавить... её стиснуло, сдавило, поволокло по земле.
   Ухнуло. Грохнуло. Двое удивлённо повернулись в сторону, откуда донеслось это безобразие. Дикарка вытаращила глаза.
   То, что происходило сейчас, было похоже на бурю кэрри, когда плохо владеющий своей силой ребёнок отпускал её на волю. Но, как правило, кэрри всё-таки менее разрушительно...
   Телекинетические щупальца опрокидывали прилавки, товар с них разлетался. Телега с небольшими крепенькими арбузами перевернулась, они падали и рвались как бомбы. Мякоть разбрызгивалась вокруг.
   И весь этот хаос исходил от лопоухого мальчишки, который стоял посреди дороги за спинами ловильщиков. Он просто стоял, бледный, вытаращивший глаза... трудно было поверить, что этот испуганный взгляд метал туда-сюда товары, тяжёлые обломки дерева, всякий мусор. Действительно, как будто зверь элифант бушевал на рынке.
   Правого едва не пришибло арбузом. Левого захлестнуло куском ткани, замотало с ног до головы - отрез набросился с порывом ветра, как гигантский "ночной плащ" - хищная тварь из южных лесов.
   Взревев, он ударил сам. Мальчишка и не задумывался о защите, а может, просто не умел - и его снесло ударом, в грохоте падающих вещей потерялся испуганный вскрик.
   - Хватай девок! - рявкнул левый, отпихивая напарника, который пытался выпутать его из "ночного плаща".
   "Девки" попятились. Со спины набегал кто-то, свистки городской стражи вспарывали воздух.
   - Хва... - начал левый, поглядел им за спины. Не успеют, подумала Дикарка и впервые посмотрела врагу в глаза. Блекло-голубые, бешеные... девочка взвизгнула, ударила Узором.
   Камни мостовой со скрежетом выламывались из дороги, взлетали. Рыночные постройки по сторонам дороги рушились, складывались, словно кардочные домики, с крыш домов стало раскидывать черепицу, посыпались осколки стекла из окон. Правого сшибло с ног, левый лишь покачнулся, стоял в центре бушующего хаоса.
   - Убей! - приказал, отшвыривая кусок ткани. Правый рванул из-за пояса данг, в руке левого оказался орион.
   Из-за спины и откуда-то сверху грянул выстрел.
   Правый рухнул и взвыл, хватаясь за ногу, стрелка из данга безобидно щёлкнула в мостовую. Левый метнул орион.
   Дикарка протянула руку и мысль и просто взяла летящую смерть из воздуха.
   Взвыв от ярости, левый швырнул ещё один орион, и мгновенный проблеск стали закончился в горле правого.
   И тут набежала помощь.
  
   - Глазок, - задумчиво сказала Бета.
   Глазок сверкнула глазами из-под чёлки. Вздохнула. Пошаркала ногой.
   В одной из комнат цитадели собрались пятеро. Компания была чисто женская и очень таинственная - все, ровно заговорщики, обращались друг к другу по прозвищам. Бета, Дикарка, Искра, Глазок и Госпожа Архивариус. Последнее, конечно, не прозвище, но суровую даму все привыкли звать именно так...
   Дикарка потрясла головой, в которую лезла какая-то ерунда, и уставилась на Глазок. Как и все остальные.
   - Чего?.. - соизволила неохотно ответить провидица. Бровь её была заклеена пластырем. Чуть ниже, говорила она после боя, утирая льющуюся по лицу кровь, и моё прозвище соответствовало бы мне ещё больше.
   - Почувствовала, значит?
   - Угум. Хотела ощутить, где находится Дикарка или Искра, а вместо этого ощутила, что на них направлено чужое недружелюбное внимание.
   - Вот как надо, - наставительно обратилась Бета к девочкам. - Издалека! Просто сосредоточилась и просто почувствовала! А вы прочухали только когда всё началось!..
   - Ну, куда нам угнаться за провидицей, - пробурчала Искра, сидя отвешивая подруге почтительный до насмешки поклон. - Твои жалкие подчинённые возносят тебе благодарность, о Всевидящее Око!..
   - Кто-то же должен прикрыть ваши... - Глазок хмыкнула, покосилась на строгих госпожу Архивариуса и Бету.
   - Спасибо, что прикрыла наши, - серьёзно сказала Дикарка, ещё раз прокручивая в памяти произошедшее.
   Тания ощутила недоброе предчувствие немногим раньше Дикарки. Подруги уже ушли, зато девушке попался Исис, который только что вернулся в замок и был намерен отоспаться.
   Конечно, он не обрадовался, когда подруга стратига отправила его назад в город. Но спорить не стал. Пластун достаточно хорошо знал девочку, чтобы не блуждать в её поисках, а просто идти на её огонь. С собой он никого не позвал.
   Примерно в это же время Глазок одолело смутное беспокойство. В чём его причина, она сказать не могла - её коньком были расшифровка эмоций и поиск людей, а не предвидение будущего.
   Прихватив на всякий случай оружие, - настоящий пистоль, не громобой, - Глазок поспешила к рынку. Там пересеклась с Исисом, которого немного знала, поведала ему о своих невнятных предчувствиях. Пластун заторопился. Они почти нагнали Дикарку и Искру, которые никуда не торопились.
   - ...Всё было сделано, чтобы пленить тебя, - сказала Бета. - Одна группа провоцирует, подбрасывает тебе кошелёк, ловят и тащат к городской страже...
   Искра подскочила, издала невнятный возглас, проглотив ругательство:
   - Тот пузан!.. Вот почему он показался мне таким знакомым. Это же помощник полусотника восточного округа!..
   Бета кивнула.
   - ...И его присутствие сделало бы вашу поимку вполне достоверной. А когда те, кто это затеял, поняли, что дело проваливается, они попросту его пристрелили.
   - Решительные ребятки, - обронила Госпожа Архивариус. - Что же в тебе такого особенного?
   Дикарка закрыла лицо руками, плечи его затряслись. Вот те раз, подумала Искра. Держалась, держалась, и сорвалась. Впрочем, такой отходняк - обычное дело, и с самыми храбрыми - сумасшедшими то есть, бывает. Собственно, храбрость именно в том и заключается, чтобы оставить истерику на после боя.
   Она привстала было с места, собираясь утешить подругу, но тут поняла, что Дикарка на самом деле смеётся - немного истерично, но вполне искренне.
   - Особенного? - переспросила, всхлипывая и икая. - Да я ведь дочь стратига!.. С ума сойти, я, рабыня, купленная за три стали на рабском рынке, стала такой важной персоной!.. Ой, не могу...
   Откинулась назад, опасно качаясь на табуретке, обвела всех мокрыми сумасшедшими глазами.
   - Ну, что дальше?.. - требовательно спросила.
   - Для начала - успокойся, - велела Бета. Дикарка вздохнула, долго выдохнула, лицо её застыло в неземном пугающем спокойствии, только глаза всё так же блестели. Искра даже немного испугалась, продемонстрированный подругой самоконтроль был за гранью её понимания. Чему ещё обучили Дикарку церковники? Глазок задумчиво щурилась.
   Госпожа Архивариус и Бета одобрительно изучили воспитанницу. Переглянулись, одноглазая женщина пожала плечами и выложила на стол продолговатый кусочек металла. Заострённый с одной стороны, неровно сколотый с другой, он был похож на крохотную стальную ракету.
   - Что это? - поинтересовалась Дикарка, потянулась было потрогать, но отпрянула и даже спрятала руку за спину. Вещь в Живе казалась обломком мрака, и любой сказал бы, что это значит.
   Эта штуковина убила человека.
   - Пуля, - ответила равнодушно Архивариус.
   - А почему она не круглая? - удивилась Искра. Глазок же только кивнула.
   - Нарезное оружие, - пробормотала себе под нос. - Эльфийское.
   - Последнее как раз не обязательно, - Бета улыбнулась провидице, та смутилась и заёрзала. - Нарезное - не значит эльфийское. Твои пистоли тоже сделаны в Стате не эльфами.
   Глазок покосилась в угол комнаты, где на столике лежала её сумка.
   - Это кое-что новое. Или, наоборот, очень старое, - сказала госпожа Архивариус, поводя сухой ладонью над пулей. - Эльфы делают лучшее стрелковое оружие. Они, как известно, слабые мыследеи, и плохо владеют пирокинезом.
   - Мне неизвестно, - пробурчала Искра. - Я даже не знаю, что такое пирокинез.
   - Зажигание огня мыслью, - сказала Дикарка.
   - Надо же, я и не знала, что для этого есть какое-то особое название, - удивилась Искра. Подруга пожала плечами.
   - Так что у них огонь зажигается с помощью устройства, чиркающего кремнем по стальной тёрке.
   - Ну, устройство пистолей мне известно, - заметила Искра. - А что такое нарезное оружие?
   - Почти то же самое, только... - Бета полезла за пазуху и выложила на стол предмет, похожий на обычный пистоль. По крайней мере, он был снабжён запальным устройством. А вот дуло было какое-то не такое - не расширялось в раструб, внутри шла резьба. И в основании ствола, рядом с кремневым замком, был какой-то механизм.
   - Нарезной пистоль. Примерно из такого убили помощника полусотника, - сказала Бета. - Игрушка не из дешёвых, с которой ещё нужно уметь управляться. Что даёт представление о возможностях наших похитителей...
   - ...И заодно об уровне их информированности, - витиевато добавила Архивариус. Женщины со значением переглянулись, и у двух беспризорниц и одной воспитанницы сложилось впечатление, что они разговаривают, не открывая рта.
   - Эй, - тихо позвала Дикарка. - Может быть, это, конечно, не моё дело, но вообще-то меня хотели схватить, а потом и убить!..
   Бета посмотрела на неё. Дикарка чуть не вскочила, этот ничего не выражающий взгляд напомнил ей их тренировки.
   - Ты - никакая не дочь стратига, - сказала веско женщина-пластун.
   - Слава Богу, а то я уже усомнилась, - пробурчала Дикарка себе под нос.
   - И церковники это знают.
   - Угу? Что, все?
   Бета мимоходом улыбнулась.
   - Пате Киош с подачи стратига делал доклад на собрании иерархов Церкви. Предлагал изменить положение о школах - мол, слишком много талантливых детей не имеет возможности обучаться. А это не только расточительно - ещё и небезопасно для самих детей и их окружения. И, в частности, приводил примеры, - женщина-пластун выразительно ткнула в неё пальцем.
   - Что, я была таким примером? - удивилась Дикарка. Бета кивнула.
   - В церкви ты достаточно известна. По крайней мере, среди старших чинов.
   Дикарка кивнула.
   - Значит, сцапать меня хотели не церковники, - сделала вывод, на который её пыталась навести Бета. Женщина-пластун довольно улыбнулась.
   - Не эмиссары Кейва. Ты им, во-первых, должна быть неинтересна. Во-вторых, эти если хотели бы сцапать - обязательно сцапали бы. Вопрос - кто достаточно богат, чтобы позволить себе нанять этих безголовых молодчиков и вооружить их пистолями, которые только-только поступили в обиход?..
   - Торговый совет? - робко предположила Глазок. Архивариус и Бета посмотрели на неё с уважительным удивлением.
   - Что ты знаешь о торговом совете? - спросила Бета.
   - Не больше того, что треплют на базарах и в трущобах. Говорят, в последнее время церковники и Торговый совет на ножах.
   - Это раньше они были на ножах, - сказала Бета. - А теперь, пожалуй, уже и на мечах, и на громобоях, пистолях, орионах...
   Она задумчиво катала пулю по столу.
   - Да, про орионы, - встрепенулась Дикарка. - Тот, левый - его так и не поймали?
   Бета покачала головой. Из всех участвующих в происшествии на рынке уловили только нескольких второстепенных исполнителей, которые не знали ничего.
   - Орионы - оружие церковников, - со значением сказал Дикарка.
   - Не обязательно. Охрана некоторых торговых династий - этакая частная гвардия, - используют орионы. Другое дело, что церковники могут их консультировать и тренировать. Или это оружие взято для отвода глаз. Всё очень непросто. Однако в предположении сэнири, - Бета сделала изящный жест в сторону Глазка, - есть определённый смысл.
   - Торговый совет? И зачем я, дочка стратига, сдалась Торговому совету? - скептически поинтересовалась Дикарка. - Они что же, готовы поссориться с церковью?
   - Дело в том, - Бета отставила пулю, - что наш стратиг сейчас как раз сам почти поссорился с церковью. Потому представители Торгового совета вполне могут попытаться влиять на него, не опасаясь, что нарвутся на всю совокупную мощь церкви.
   Дикарка снова вспомнила убитого мутанта. Кстати, значение этого слова она всё-таки узнала.
   - Это вы так подводите меня к мысли, что мне больше нельзя покидать цитадель? - поинтересовалась она вяло. Наверняка стратиг и патэ Ламан уже додумались до выводов, очевидных для всех, кроме одной перепуганной девчонки. И поручили двум учительниц этой девчонки вдохновенно изложить ей всё, так, чтобы она действительно поняла.
   - Извини.
   - За что? - прошептала девочка. - Всё правильно.
   - Всё равно извини. За многое.
   Дикарка вздохнула - и замерла от внезапного осознания.
   - Погодите. Ведь вы... - она повернулась к подругам. - Они... им ведь тоже нельзя!..
   Искра и Глазок с ужасом переглянулись.
   - Извините, - сказала Бета.
  
   Быки дрожали крупной дрожью и мотали башками. Гарий и Мона суетились вокруг, сторонясь рогов, ласково разговаривали, старались успокоить.
   Был уже вечер. Зверей только что собрали по лесу. В бессмысленной жажде убийства нападающие походя зарубили трёх безобидных тварей. Беломордый доказал, что не так уж безобиден - боднул одного ночного татя так, что и дух вон, другого крепко помял. Еще нескольких потоптали быки, обезумевшие от боевых сплетений Узора. И разбежались, понятно.
   - А тут Пегас постарался, - Алек потянулся мыслью и перевернул неубранное тело. Норик поморщился от такого неуважения. Даже если перед тобой тело врага, с ним не след обращаться столь бесцеремонно. Впрочем, молодой вой воспитывался в империи, возможно, он не видит ничего особенного в своём действии.
   - Неслабо, - присвистнул маленький охотник, рассматривая труп. Лица у него не было, разбитая ударом копыта голова была похожа на шарик сырого фарша.
   - За узду хотел схватить, - Алек встал на колени, разглядывая руки ночного татя. - Хорошо, у меня удила эльфийские.
   - Думаешь найти? - спросил Норик. Молодой вой недобро улыбнулся. Пегаса так и не нашли - видимо, всё-таки где-то в лесу коня поймали и увели.
   - Думаю. И найду. Но сначала надо решить, что делать дальше.
   Гарий неподалёку навострил уши, делая вид, что всецело занят быками. Моне тоже было интересно, что они будут делать дальше.
   Войи не спешили преследовать нападавших. Алек вытащил из пленников необходимые сведения. Большинство из них было наёмниками, другие бессвязно плели что-то о каком-то вожде, который пока отсутствует, но вот-вот вернётся и устроит всем неверным весёлую жизнь, и реки потекут кровью...
   Алек выяснил и местоположение лагеря татей, но если они не совсем дураки, то уже снялись с места. Лес большой, полностью его не прочешешь, а летом можно раскинуть стоянку где угодно.
   К тому же следовало сначала позаботиться о защите.
   - Товары почти целы, - сообщил Норик. - Утащили и поломали немногое. Всё ещё можно восстановить и продолжить путь.
   Он посмотрел на дочь, которая старательно притворялась, что не слушала. Продолжить путь, через эти разбойничьи леса? С жёнами-детьми?
   - Может быть, разделиться? - неуверенно предложил Джурай. - Войям пойти дальше, отпустить домой тех, кто...
   Станет нам обузой. Он не закончил фразу, но все ясно уловили несказанное.
   - Никого отпускать не будем, - тяжело сказал Алек. - В крайнем случае нам придётся их проводить. А вообще-то нужно строить лагерь, постоянный, защищённый от нападения. И время от времени гулять по лесу.
   Джурай, Джонатам и ещё несколько молодых войев тут же предложили составить ему компанию. Алек безучастно кивнул, думая.
   Эта дорога, Ярмарочный Путь, была проложена на второй год после войны. Совет войев и гильдийских мастеров решил, что отныне воличи будут торговать. Будь у них нормальное торговое сообщение с соседями, вряд ли они зевнули бы войну. А так, сидючи на своих землях и посмеиваясь над соседями, которые боятся "страшных Еретиков", немудрено даже и сошествие Ангры с небес пропустить.
   На дорогу от границ земель воличей до бывшего Посёлка Проклятых ушло много человеческих сил. Были проведены аж целых две ярмарки, зимняя и летняя. И радоничи с охотой торговали с западными добытчиками и мастерами. Выспрашивали, как им живётся в соседстве с этими страшными Еретиками.
   И сейчас воличи собирались на ярмарку, не на рать. Войев было немного. Женщины, дети, мастера. Чудо, что никто не погиб в бою.
   - Власти Радона должны узнать о разбойниках, - сказал Алек. - Но пока мы доберёмся до церковных форпостов, пока те раскачаются, все разбегутся. И потом, церковники могут ещё не среагировать должным образом, сочтя, что это наше дело... ведь на самом деле эти земли - "серые". Они не заселены и принадлежат Империи лишь формально.
   Совещание затянулось надолго, и всё-таки с небольшими дополнениями все приняли предложение Александра.
  
   - А империя не воспримет это как нападение? - поинтересовался Гарий, фыркая и отдуваясь. Глотнул ещё и вернул кувшин, кивком поблагодарил.
   - Откуда мне знать, - Мона приняла. - Кто из нас жил в Каррионе? Вот ты и скажи.
   Мальчишка нахмурился.
   - Эти земли не заселены. Просто принято считать, что граница проходит по Мете. Мы не собираемся здесь жить, - Гарий обвёл рукой, - разве это похоже на постоянное поселение?
   Мона внимательно проследила за его жестом, оглянулась вокруг:
   - Не-а. А вот на крепость как раз очень похоже.
   - На временную крепость, - Гарий поплевал на ладони и снова взялся на продольный топор, которым выбирал паз на торце бревна. Поморщился от боли. Мона со вздохом отошла. Несправедливо, что на самих целителях раны заживают плохо. Опять вечером зашептывать ему мозоли.
   - Упрямый баран, - пробормотала себе под нос. Отпила из кувшина там, где касались его губы - этакий поцелуй на расстоянии.
   С пробуждения после боя, когда она, вставая с кровати, едва не наступила на своего "сторожа", Гарий обращался к ней с ровной доброжелательностью. Отвечал на вопросы, улыбался спокойно и даже почти не краснел. О произошедшем не напоминал.
   Крепостца встала за два дня. Мона и Гарий с удовольствием бы променяли строительные хлопоты на разведывательные рейды по лесу, которые вытребовал себе Алек и иже с ним. Ну и что, что опасно!..
   Однако войи и не думали брать с собой детей. Стоило Гарию заикнуться о участии в прогулке брату, Алек жёстко его одернул. Даже Джурай, несмотря на свою репутацию безбашенного нарушителя правил и приказов, в ответ на робкую просьбу посмотрел на него как на идиота.
   Я знаю, что я пока никудышный вой!.. Но если меня не будут никуда брать, то чему же я вообще смогу научиться?!.
   Гарий обнаружил, что уже довольно долго без толку шлифует лезвием выруб, так, что дерево уже блестит. Поднял голову в поисках руководящего работой на этой стене.
   - Тёть Линда, куда это? - спросил. Мать Моны обернулась, прищурилась, и бревно медленно воспарило в воздух. Гарий проводил его взглядом и перешёл к следующему, царапинами наметил выруб и заработал инструментом.
   Остановившись смахнуть пот, он покосился на висящую рядом на сучке перевязь. Уже чуть потёртая рукоять даги (вот уж не думал, что первый убитый этим клинком - и вообще первый убитый, окажется моим сородичем) на месте, а ножны длинного меча были пусты. Гарий зарычал сквозь зубы и яростно застучал топором, представляя, что сокрушает голову врага, презренного вора.
   - Ничего, - бормотал себе под нос, нанося удары. - Придёт время... и я всё верну...
   Работающий недалеко парень, года на четыре его постарше, косился с ужасом, без нужды закатывал рукава и нервно трогал новенький ошейник из скверного железа.
   Да, вместе с воличами на постройке крепости работали и невольники, в которых превратились незадачливые налётчики. После боя воличи сложили горн и живо заковали всех легкораненых в железо. Таких оказалось семеро, и с десяток валялись по фургонам. Вообще нападавшие не отличались числом, их было не больше сорока - верно, собирались взять быстротой не проснувшихся людей. Или вовсе хотели пограбить и тут же смыться. Спрашивая пленных, этот вопрос так и не удалось прояснить.
   Все попытки сопротивляться или бежать были жёстко пресечены Алеком. Тогда он молча стоял и слушал вопящего, брызгающего слюной мужика. Тот с пафосом возвещал, что "свободные никогда не будут рабами", что "король вернётся, и восплачут неверные". Дождавшись, пока мутный поток невнятного красноречия иссякнет, Алек предложил ему вернуться к работе, вызвав новый шквал ругательств.
   Молодой вой не стал создавать несильную молнию в оковах- несложный и доступный даже для детей способ укрощения строптивого раба. Он лишь пожал плечами, утёр с лица чужую слюну и уставился на него равнодушным взглядом. Бранчливый герой икнул, осёкся, тонко завизжал что-то о пощаде, о помутивших разум злых духах или происках Еретиков... захрипел, взмыл в воздух, хватаясь за горло. Потом его голова с хрустом повернулась на пол-оборота. Звонко лопнули звенья цепи.
   - Расковать, - коротко приказал Алек. - Кто-нибудь ещё хочет что-то сказать?
   Почему-то ни у кого не возникло такого желания.
   - За работу, - велел молодой вой.
   Крохотная деревянная крепость, возведённая трудами воличей и рабов-через-бой, была почти закончена. Осталось дошить верх стен, построить деревянные надстройки и подвести под крышу надвратные башни. Припасов довольно, пока можно кормиться охотой.
   Но уходящие в лес заняты охотой иной. Рыщут в поисках ночных татей, ищут следы, проникают в Живу, пристально вглядываясь в отпечатки на лесной земле - и на изнанке мира.
   Добыча в руки покуда не давалась. Следопыты навестили лагерь первым делом - как и ожидалось, он был пуст. Воличам противостояли лесные жители, и они тоже имели представление о выслеживании добычи, о скрадывании. Так что найти следов не удалось, ни обычных, ни мысленных - а вот это уже было странно. Алек ходил мрачный.
   Гарий ждал. Когда все убедятся, что ночных татей так просто не отыщешь, он сделает свой ход. Выбросит старшую карду восходящих козырей.
   Мальчишка прервался, потрогал вырубку, проверяя, достаточно ли глубока. С лесом им повезло - когда делали ярмарочный тракт, вырубленные деревья сложили в сушильные амбары вдоль дороги. Так пришлось бы рубить из сырого дерева. Гарий ещё пару раз шкрябнул лезвием и отправил бревно на стену.
   А потом поднялся и сам.
   Чутьё не подвело, к крепостце приближались горе-охотники. На плечах у Норика лежала косуля, Алек держал за уши зайца. Остальные хвастались комками перьев - должно быть, утиную стаю проредили.
   Гарий мысленно усмехнулся. Снова не та добыча, чего и следовало ожидать. Может быть, он бросит свой козырь уже сегодня.
   - Что-то задумал? - мальчишка вздрогнул от неожиданности. Мона подкралась, а он и не заметил.
   - С чего ты взяла? - очень правдоподобно удивился он. Мона разглядывала хмуро, обычно такой взгляд вызвал бы у него муки совести и побудил мгновенно покаяться в грехах, но сейчас ему было наплевать. С каких пор он стал таким бесчувственным? Вспомнилось - хрип, отвратительное ощущение расходящейся под клинком плоти... он передёрнулся.
   - Не надо, - серьёзно сказала Мона.
   - Чего не надо?
   - Что бы ты там не задумал - не надо. По крайней мере, посоветуйся...
   - С тобой, да? - резко спросил мальчишка.
   - Нет. Хотя бы с матерью. Гарий... - она помедлила. - Мы что, поссорились?
   Мальчишка поморщился, с силой потёр лицо.
   - Нет. Извини, просто я сейчас... - в плохом настроении, угу. Кто недавно считал, что плохое настроение - не причина? Срываться на друзей или на... он не был сейчас готов сказать, кем ему приходится Мона.
   - Я сейчас дурак, - сказал он. Девочка вытаращила глаза. Ну, по крайней мере, перестала смотреть с обидой. - И потому невыносим в общении. Скоро я поумнею и снова стану добрым, покладистым и милым... тьфу, аж самому противно стало. Ну, ты ведь подождёшь, да?
   Мона звонко рассмеялась, даже работники оглянулись.
   - Ладно, я подожду. И спасибо! - не стесняясь видоков, обвила руками за шею и чмокнула в щёку. Гарий застыл столбом, чуть топор себе на ногу не уронил. Девочка отвернулась, показала язык сразу всем и убежала.
   Гарий поглядел ей вслед, покачал головой. Девчонки...
   Он проследил, как охотники во главе с Алеком вошли в ворота, перебрасываясь бодрыми восклицаниями со свидетелями их возвращения. Вручили женщинам добычу, сами отправились к "журавлю" колодца. Воличи строили на совесть - хоть крепость и выглядит потешной, но колодец стали копать и собирать для него сруб сразу после разметки углов.
   Гарий прищурился, пытаясь угадать настроение названного брата. Внешне - суховатый юмор, усталость, второй слой - досада, пока ещё не злость. Глубже мальчик идти не стал, зная, что увидит тёмный пламень, антагонистичный его собственному таланту.
   Алек почувствовал его взгляд, вскинул глаза, кивнул. Гарий принял это за разрешение приблизиться, отложил топор и стал спускаться.
   - Как дела? - поинтересовался брат.
   Гарий обвёл руками крепость, предлагая полюбоваться.
   - Сегодня к вечеру закончат. Нужно только доделать ворота, да и крыши на башни. С завтрашнего утра я смогу отправиться с вами.
   Алек устало вздохнул.
   - Ты опять... - начал и вдруг прервался, внимательно поглядел на названного брата. - А ну, выкладывай! - потребовал. Гарий прикусил язык. Чтобы собрать мысли (и храбрость), ему потребовалось дважды вдохнуть и выдохнуть.
   - Я чую их, - признался Гарий и на всякий случай зажмурился.
   - Чуешь, - странным голосом повторил Алек. Гарий разжмурил один глаз, опасливо посмотрел на брата. Тот стоял, сложив руки калачом, разглядывал его с задумчивым неодобрением.
   - Могу почуять, - уточнил Гарий. - Их...
   - Их?
   - Его, - снова поспешил дополнить мальчик.
   - Его?
   - Меч, - Гарий смутился. Перес... перчен... персонификация оружия. Названный брат говорил о чём-то таком, но мальчик никак не мог вспомнить, считается ли ошибкой персоф... одушевление!..
   Александр удивлённо заморгал. Ну, хоть какие-то эмоции. Гарий немного расслабился, возможно, его не утопят прямо в этом колодце.
   - Давай-ка ещё раз, - предложил брат. - Ты сможешь почуять свой меч?
   Гарий решительно кивнул.
   - Я в некрополисе пошёл за вами. И тоже... - невольно потрогал шрам, оставшийся с того дня.
   - Хвастался перед девчонкой, знаю, - нетерпеливо сказал Алек. Усмехнулся удивлению на лице мальчика. - Не обязательно смотреть, чтобы видеть.
   - Я не хвастался!.. - Гарий покраснел. - Наоборот, хотел бы, чтобы она ушла...
   - Как скажешь, - ухмыльнулся Алек. - И из-за этой жертвы ты сможешь его чуять? Гм, гм, интересно...
   - Просто так - не смогу, - сказал Гарий. - Мне нужно глубже пойти в Живу. Погрузиться в медитацию, - припомнил он имперское словечко.
   - И ты, конечно, думаешь, что мы должны взять тебя с собой.
   Мальчишка кивнул, вскинул подбородок.
   - Что ж, похоже, ты прав, - задумчиво сказал Алек.
  
   - Детский сад, - сказала Архивариус. Трудно было понять, укоряет она стратига или насмехается над происходящим. Стагор Матис покосился на пожилую женщину. Самый могущественный человек провинции малость побаивался скромную служительницу.
   - Впрочем, этим древним стенам не повредит немного молодости, - пробормотала Архивариус. Матис глубокомысленно кивнул. Да, древним стенам... и древним людям.
   - А что мне оставалось делать? - спросил он и понял, что как будто оправдывается.
   - Да, ничего, - вздохнула Архивариус. - Мы в ответе за тех, кого мы приручили, - повторила она древнюю тесху.
   - А мы их приручили? - поинтересовался стратиг.
   - Похоже на то, - Архивариус пожала плечами. - По крайней мере, эту троицу. Ты знаешь, юные девчонки привязчивы и даже влюбчивы.
   Она со значением покосилась на чефа, Матис сделал вид, что это его не касается, но на тёмном морщинистом лице отразилось смущение. Стратиг раз оглядел "приручённых" девчонок.
   Двое стояли в коридоре, из которого Дикарка привыкла прыгать в тренировочный двор. Сейчас этот самый двор был полон народу. Меж древних стен металось эхо, ошалелое от гомона, повторяло смех, беззлобную брань и подначки, звонкие детские голоса.
   Дикарка плясала с двумя разномерными деревянными мечами, выполняя характерную для статовского обоерукого фехтования форму. Глазок краем глаза наблюдала за ней и время от времени отпускала комментарии, не прекращая при этом теснить Искру. Девочки бились на деревянных ножах. На взгляд стратига, чеф беспризорников была сильнее и искушённее, но Глазок беззастенчиво пользовалась своим талантом предвидения, всякий раз воздвигая преграду деревянному клинку своим. Ей даже смотреть на соперницу было необязательно. В нападении такой фокус не прошёл бы, но защищаться и выматывать - самое милое дело...
   Ещё на поляне было с полдюжины малышей. Не пытаясь притворяться, что заняты тренировкой, они бегали и вопили, гонялись друг за другом с прутяными мечами. Стратиг потряс головой, словно желая вытрясти из неё невыносимый гам. Не преуспел и сбежал. Архивариус поулыбалась ему вслед и снова воззрилась на детей.
   Несмотря на шум, она услышала эти лёгкие быстрые шаги. Поздоровалась, когда звук замер у неё за спиной.
   Тания ответила на приветствие, становясь рядом.
   - А где... - начала и осеклась. Архивариус и не думала подсказывать, ей было интересно, как женщина стратига его называет. Но Тания молчала. Встала рядом, поводила рукой над перилами, кивнула какой-то своей мысли.
   - Только что ушёл, - подтвердила Архивариус. - Сбежал от хаоса. Я даже не успела посоветовать ему остаться и попытаться привыкнуть. Ну как в будущем его ждёт собственный выводок таких сорвиголов.
   Тания улыбнулась, смущённо и гордо. Посмотрела на беспризорников и погасла.
   - Настоящий праздник для них.
   Архивариус была далека от мысли повторять вслед за древними стариками, что раньше небо было синее, а трава зеленее, сетовать о минувшем. Тем не менее она отчётливо помнила, что в прежние времена в Таноре, да и в других крупных городах Империи, не было такого количества беспризорников.
   Она поделилась этой мыслью с девушкой. Та лишь плечами пожала.
   - У нас... Ну, у воличей то есть, - нет круглых сирот. И я раньше вовсе не понимала, как такое может быть, - ведь у каждого человека есть родственники, кровные и названные, друзья и добрые знакомые... Случись что, обязательно заберут детей к себе. Но лишь в этом городе поняла, что чем больше людей, тем дальше они друг от друга.
   Она помолчала.
   - Я поговорю с... с мужем, - решительно докончила.
   - Ему сейчас совсем не до этого, - сказала Архивариус. Девушка смотрела набычившись. - Конечно, если ты скажешь, он что-нибудь придумает. Прикажет... да вот, хотя бы Бете, она, оказывается, любит с детьми возиться. Или мне. Но в это время разбрасываться временем и вниманием ценных людей, отвлекать на такую задачу...
   - Которая кажется вам неважной, да? - сквозь стиснутые зубы спросила Тания. Архивариус покачала головой.
   - Нет. Задача очень важна. Однако есть множество столь же важных первостепенных задач...
   - Так что же - оставить всё как есть?!.
   - И это тоже нельзя, - Архивариус разглядывала девушку с отстранённым интересом. - Значит, нужен человек, который этим займётся. Не входящий в "старую гвардию", не искушённый в делах особого рода, чтобы его отвлечение не сказалось на боеготовности команды стратига. Зато достаточно близкий к нему самому, добрый и светлый, молодой, не успевший нахвататься цинизма, который именуют житейской мудростью.
   Тания кивала, смотрела с подозрением.
   - Ну, и где взять этого распрекрасного человека?
  
   Мона сидела на бревне у колодца, отдыхая, она до того устала, что даже ногами болтать ленилась. Но подошедшего Гария одарила приветливым взглядом исподлобья.
   - Получилось?
   Гарий состроил было непонимающую физиономию. Мона глянула так, что виски закололо.
   - Эй, ты чего?!. - возмутился парень, сбрасывая насланную головную боль.
   - Не фиг врать! - рявкнула Мона, сползая с бревна.
   - Я разве врал?
   - Ты рожи корчил!
   Это что, запрещено? - Гарий благоразумно прикусил язык.
   - В следующий раз я иду с ними, - признался он. Мона посмотрела со жгучей завистью:
   - Но не я.
   Гарий попытался сделать вид, что ужасно этим огорчён.
   - Будь осторожен, - тихо сказала девочка.
   И это всё? Гарий ожидал грозы.
   - Я думал, ты взбесишься, - неосмотрительно ляпнул он.
   - Я и взбешена, - меланхолично ответила Мона. - Ты отправляешься в пасти к тварям Проводника, а я остаюсь дома и послушно держусь за мамину руку. Ух, как я зла-а-а!.. - конец фразы смазался зевком. Гарий рассмеялся с облегчением.
   - Знаю я, за что ты будешь держаться, - указал глазами на её пояс. Мона небрежно погладила рукояти громобоев, которые теперь носила постоянно. - А твари, что твари... У тебя ещё будет шанс разглядеть их зубы с близкого расстояния.
   Девочка улыбнулась.
   - Когда идёте? - поинтересовалась.
   - Сегодня ночью я грезю... грежу... медитирую!.. Завтра утром ещё раз, неглубоко, а потом - идём.
   Мона кивнула.
   - Хорошо. Удачи тебе... всем вам. Надеюсь, ты заполучишь обратно свой меч.
   - Да, меч, - Гарий засмеялся довольно. - И от глупых ритуалов иногда бывает толк...
   Мона заинтересовалась, и он объяснил, как именно намерен искать логово ночных татей. Потом они немного повздорили, так, чтобы не потерять сноровку, помирились и тут Гария позвал названный брат. Они коротко переговорили и ушли в фургон.
   Был уже вечер. Девочка немного поболталась вокруг, отправилась к своим, без охоты съела ужин, немного подумала, не стоит ли завалиться спать пораньше. Мускулы ныли от работы, весь день ей доставались поручения типа "подай-принеси", и она таскала брёвна, инструменты. Под конец ещё строгала из лиственницы деревянные гвозди и перепачкалась в смоле, занозила руки и набила мокрые мозоли.
   Она снова принялась скитаться по крепости, пока не поняла, что ноги всякий раз приносили её к фургону названных братьев. Ладно, вряд ли будет какой вред, если она подслушает.
   Оглянувшись по сторонам, девочка скользнула в тени и скорчилась под днищем фургона.
   - ...Могу, - голос Гария звучал как-то тускло, устало. - Просто нужно больше времени и усилий. Если я уйду слишком далеко, придётся долго добираться назад.
   - А ты не заблудишься? Может быть, не стоит... - начал Алек, брат перебил:
   - Стоит. Не заблудюсь... не заблужусь.
   - Не заплутаю, - шёпотом подсказала ему Мона.
   - Сейчас отдохну немного и попробую ещё раз.
   И воцарилось молчание - хотя в фургоне было полным-полно народу. Интересно, не будет ли ему легче, если всех оттуда изгнать? Мона всегда считала, что такие путешествия - дело лишь самого путешественника и, может быть, какого-нибудь близкого человека, который присматривает за телом и подстраховывает.
   - Вот что, - как будто подслушав её мысли, сказал Алек, - подите-ка вы все прочь.
   Никто не возмутился грубоватой формой требования. Фургон закачался, когда собравшийся в нём люд безропотно повалил к выходу. Мона припала к земле, вжалась в тень, обернувшись ею со всех сторон и впустив в свои мысли. Кажется, её никто не заметил.
   - Так лучше? - спросил Алек, когда все вышли.
   - Да, спасибо, - вздохнул Гарий. - Зря я всё-таки растрепал всем.
   - Если ты не... - опять начал молодой вой, и мальчишка снова перебил:
   - Я уверен!.. просто нужно больше времени.
   Повисло молчание. Мона живо представила себе, как Алек стоит у кровати, внимательно разглядывая мальчишку и решая, чего больше в этом утверждении - уверенности в своих силах или мальчишеской бравады. Гарий лежит, опустив веки, твердит про себя какую-нибудь тесху или просто дышит. И постепенно уходит, перестаёт присутствовать в своём теле, начинает ощущать всё вокруг.
   - Там за дверью Мона подслушивает, - сказал Гарий сонным голосом. - Позови её, пожалуйста.
   Мона обмерла, словно пойманная на проказе маленькая девочка. Первым её побуждением было немедленно удрать, но она медленно-медленно выбралась из-под фургона. Послышались шаги, дверь Алек открыл дверь, приветственно кивнул. Мона вошла.
   Гарий лежал не на кровати, прямо на полу, сунув под голову плащ. Улыбнулся ей коротким движением губ, повёл глазами. Мона опустилась рядом на колени.
   - Если меня ещё и ты спросишь, уверен ли я, - вздохнул Гарий, - я чего-нибудь утворю.
   - Утворяй, - разрешила Мона. - Только возвращайся побыстрее.
   - Как получится, - Гарий несколько раз вдохнул и выдохнул. - Посиди здесь, ладно? Если ты будешь рядом, у меня окажется больше причин возвращаться.
  
   Люди, поступки, время, вещи и намерения сливались в единый поток. Тёмная река несла его, тащили струи, течения, волны накрывали с головой, швыряли.
   Он отдался на волю волн. Пробуя воду на теплоту и вкус, наблюдая, как течения взаимодействуют друг с другом, образуя волны, водовороты и стоячие места, он скоро нашёл искомое и поплыл назад.
   Главное - не забыть, вновь став человеком, и суметь соотнести сведения, полученные в этом невообразимом пространстве, с реальным миром и человеческим мышлением. Тёмная глубина манила обещанием покоя, волны шептали, стремясь рассказать ещё что-то, но он упорно держался на поверхности реки, плыл к берегу, выгребая против течения на далёкий огонёк.
   В тёмной реке не было ни слов, ни имён. Когда имя появилось, понял, что почти добрался до берега.
   - Мона, - позвал, и тёмная волна выплеснула его на камни...
   На доски пола. Гарий замычал, дёргая головой, как в припадке. Невесело отходить от глубокого транса, снова привыкать к присутствию в собственном теле. Чьи-то руки ухватили его и принялись разминать конечности. Во мраке плавали туманные пятна.
   - С возвращением, - сказало одно пятно, превращаясь в лицо брата и учителя.
   - Как ты? - заботливо спросило второе, бледное, сверкающие глаза, волосы - яростный костёр... Гарий протянул руку и осторожно погладил пламя. Со дна рассудка медленно всплыла мысль, что он делает что-то не то. Но обдумывать было лень.
   - Я? Лучше не бывает, - он пропустил пряди огня меж пальцев.
   - Ты нашёл? - спросил учитель. - А завтра найдёшь?
   Получив утвердительные ответы, Александр кивнул и вышел. Гарий перевёл дух. Он любил названного брата, но иногда его присутствие было трудно выносить. Особенно сейчас, когда он с особой чёткостью воспринимал внутреннюю суть гения Ненависти - всепожирающее тёмное пламя.
   Он с облегчением перевёл взгляд на Мону, любуясь её огнём, ярким и жгущим, но после учителя - почти домашним, спокойным и безопасным.
   И всё-таки понял, что не так. Подскочил в замешательстве, отдёрнул руки - словно действительно в костёр сунул. Мона тоже отпрянула, но убегать погодила. Оглянулась на дверь и уселась рядом.
   - Извини, - торопливо сказал Гарий. - Я ещё не совсем очнулся... и спросонья... твой огонь такой красивый, понимаешь, я шёл на него, и ты как будто...
   Он запутался и умолк.
   - Ничего страшного, - Огнёвка дёрнула плечами, гадая, какой такой огонь он увидел. - Если тебе надо было... Я не сержусь...
   Он больше поверил её беспечной речи, если бы она не покраснела так - и в полутьме фургона можно было заметить.
   Повисло неловкое молчание. Мона кашлянула.
   - ...Но непременно рассержусь, если ты сейчас же не расскажешь мне, где-ты-был?!.
   Гарий засмеялся, с удовольствием её разглядывая.
   - Ещё кулаки в бока упри - и будет как раз жена, которая дождалась мужа с гулянки.
   - Так? - Мона упёрла.
   - В самый раз, - одобрил Гарий. - Значит, где я был... сложно сказать... Везде. Или нигде. То ли в глубине самого себя, то ли бродил по миру...
   Он разводил руками, изображая что-то этакое, то сжимая кулаки, то делая плавные движения раскрытыми ладонями. Сделав ещё несколько попыток объяснить, и в конце концов беспомощно замолк.
   - Да не знаю я!.. Нет таких слов!..
   - Понятно, - задумчиво протянула девочка, наблюдая за его жестами. - То есть, конечно, ничего не понятно.
   Гарий попытался встать.
   - Пойду... Верно, надо сказать всем.
   - Не надо, - Мона уложила его. - Учитель сам всё расскажет, и получше тебя. Ты только будешь опять маячить, - она поводила руками, передразнивая.
   Гарий невольно улыбнулся.
   - Ты ещё не совсем ты.
   - Ну да, - признался Гарий. - И завтра я был бы уже совсем я, который я другой.
   - Спи давай, - помолчав, велела Мона. - Завтра, чую, будет тот ещё денёк.
   Она помогла ему перебраться на кровать, пожелала спокойной ночи и вышла. Гарий закрыл глаза, воскрешая в памяти ощущение, когда жёсткие рыжие волосы скользили через его пальцы.
   Это казалось ему самым важным итогом его запредельного путешествия.
  
   Мона проснулась как раз вовремя, чтобы увидеть отбытие войев.
   Полночи она проворочалась с боку на бок. Одолевали беспокойные мысли, то и дело тянулась вниз, поглаживая рукояти лежащих на полу у койки громобоев. Приняв наконец решение, она чуть было не отправилась будить Гария прямо сейчас, но вместо этого провалилась в поток сумбурных сновидений. Хаос яростного боя, сталь блестит, отражает пламя, кавалькада всадников, скачущих на гротескных тварях, по виду вовсе не предназначенных для верховой езды, и она сама среди них. Потом - она и Гарий, в странной, стыдной, невозможной ситуации...
   Мона проснулась, вскочила, едва не скатившись с кровати. На окно была накинута кисея предрассветного тумана. Родителей не было, - а ведь просила разбудить!.. кажется... Девочка ужаснулась - проспала!.. Подхватилась с места, накинула рубаху, подхватила перевязь с громобоями и, босая и простоволосая, сиганула из фургона.
   Оказывается, команда только выходила из ворот только что отстроенной крепости. Алек мыслью удерживал противовес, заполненную камнями сетку, и при этом непринуждённо беседовал с Джураем и Нориком. Линда стояла в сторонке.
   Мона запрыгала на одной ноге - какая-то щепка неудачно подвернулась. Не обращая внимания на боль, вертела головой, силясь углядеть среди высоких широкоплечих войев небольшую фигурку.
   - Гарий!
   Мальчишка обернулся. Судя по физиономии, ему было здорово не по себе. Впрочем, он тут же напустил на себя суровый вид, какой, по его мнению, приличествовал мужчине, который отправляется на Опасное Дело.
   Мона, задыхаясь, остановилась перед ним.
   - Куда спешишь ты, страх ночной? Решил удрать, не попрощавшись?
   - Нет... я... в общем... - Гарий разводил руками, заикался и мычал. Вся его "бывалость" куда-то делась.
   - Вот, держи, - переведя дух, она вынула громобой, протянула рукоятью вперёд. - Заряженный. Да бери, не беспокойся, у меня ещё один есть. Кнопка подарила, спасибо ей.
   - И тебе спасибо, - Гарий оглядел себя, прикидывая, куда бы пристроить стальную трубку. Мона помянула тварей Проводника и принялась разбирать перевязь, распутывала ремни и чуть ли не зубами грызла узлы. Команда топталась у ворот, девочка заранее морщилась, ожидая, что Гария нетерпеливо окликнут, но все ждали молча.
   Наконец управилась.
   - Вот так, - помогла Гарию затянуть все ремни и приладить пороховницу. - Учти, я рассчитываю, что ты вернёшь мне его. Побыстрее.
   - Как получится, - мальчишка глуповато улыбнулся. Мона неловко подёргала его за ремни, сделала ручкой и отошла к матери.
   - Поцеловать, - сказала та.
   - Что? - переспросила Мона, решив, что ослышалась.
   - Поцеловать. Парня. На удачу.
   Мона открыла рот, но не издала не звука.
   - Слабо? - осведомилась Линда.
   - Ма! - девочка почувствовала, что сейчас вспыхнет и сгорит дотла. - Ты на что меня толкаешь?
   - Я? - очень правдоподобно удивилась Линда. - Это очень старый обычай.
   И отвернулась, показывая, что ей вообще-то всё равно.
   Мона поглядела на неё, на парня. Шевельнула губами, мысленно окликая. Парень оглянулся. Нётвердо ступая, Мона подошла, спрятала руки за спину, привстала на цыпочки и чмокнула в щёку.
   - На удачу, - объяснила.
   - А. Спасибо, - Гарий кивнул, ошалело моргая. Мона неловко похлопала его по плечу, развернулась и дала дёру. Даже не посмотрела, как команда покинула крепость.
  
   В поход отправились две дюжины человек. Двадцать пять, если считать и маловозрастного проводника.
   Алек шагал размеренно и неторопливо, время от времени косился на него - правильно ли идём? Братец всякий раз кивал, но вид при этом у него был такой рассеянный и обалделый, что молодой вой не удивился бы, заведи он их куда-нибудь к нордам или темнокожим. Хорошо хоть оглядываться и спотыкаться перестал.
   Надо сложить сталат, подумал Александр. Или даже химн. Если ты прошёл все испытания, получил серьги и татуировки - погоди считать себя войем. Если ты убил врага - всё равно ты ещё не вой. А вот если девушка перед боем целует тебя на удачу - вот тогда ты вой. Подсказать идею Джонатаму, пусть сочиняет. Самому Алеку Бог не дал таланта к обращению со словами.
   - Долго идти придётся? - негромко спросил он брата. Тот опустил веки, представив тёмную реку, вслушался в шёпот её волн:
   - Часов пять, пожалуй, - и едва не споткнулся, рука Алека удержала.
   - Смотри под ноги, - посоветовал вой. - И вокруг. Талант провидеть далеко не заменит обычной наблюдательности.
   Гарий вздохнул. Поморгал, зажмурился и открыл глаза. До рассвета оставалось недолго, но в лесу пространство между деревьями затягивали густые вуали теней. Пришлось прибегнуть к ночному зрению, чего мальчик не любил - после болят глаза и голова.
   Он пробормотал "заклинание", короткий детский стишок, и тени обрели глубину и прозрачность.
   Команда шла. Время от времени Гарий останавливался и погружался в Живу, сверяя направление. Алые капли на серой стали, давным-давно смытые водой, были ему видимы совершенно ясно. Как на лезвии даги в его собственных ножнах, так и где-то далеко впереди.
   Команда шла... Усталость давала о себе знать, Гарий уже малодушно думал, что зря он упрямо напросился в этот поход. Сквозь зубы бранил себя, напоминая, что без него войи не нашли бы убежища ночных татей, думал о Моне, о злых и бодрящих насмешках, на которые девочка была великая мастерица.
   Но такого стимула хватало ненадолго.
   Алек скомандовал короткий привал. Названные стражи подпёрли деревья, глядя каждый в свою сторону, кое-кто даже вскарабкался повыше. Остальные выпряглись из постромок мешков, грызли сухари, вяленое мясо и сыть, запивая из фляжек. Гарию есть не хотелось, а всю воду он уже выпил. Его замутило, и он поспешно отвернулся. Тоже мне, вой, эшт куси тебя!.. Правильно Мона хиляком обзывала.
   Алек значительно глянул на брата и отошёл подальше. Мальчишка повесил голову и поплёлся к нему, ожидая, что сейчас его отправят прочь, выспросив направление. И он даже спорить не будет - понял наконец, как сильно задерживает опытных ходоков.
   Алек, впрочем, бранить не стал. С интересом изучил понурого мальчишку, усмехнулся.
   - Кажется, время для очередного урока.
   Гарий не поверил своим ушам.
   - Что?.. - растерянно переспросил. Алек сел, приглашающе дёрнул подбородком. Брат уселся на пятки, сложил руки на коленях и уставился на него.
   - Возможности человека упираются в наши представления о пределах этих возможностей, - размеренно заговорил Алек. - Если ты знаешь, что что-то невозможно, ты и пробовать не будешь. Сейчас ты устал?
   - Угу, - Гарий кивком подтвердил, едва не рухнув при этом.
   - На самом деле ты думаешь, что устал. Явись сейчас из лесной глуши твой тёзка, готов спорить, ты бы живо обнаружил неведомые ресурсы сил. Ещё и меня обогнал бы.
   Гарий подумал, что Алек вряд ли побежал бы от тролля. Скорее он взял бы его за шкирку и встряхнул, как нашкодившего щенка. Он промолчал, но Алек всё прочёл по выражению его чумазой, в разводах пота, физиономии.
   - Или если бы вдруг пришлось спешить на помощь близким людям...
   Вот с этим Гарий согласился, живо представив себе Мону в окружении каких-то тёмных недружественных существ. У него даже сил прибыло.
   - Именно так, - Алек улыбался, говорил мягко, вкрадчиво. - Есть силы... короткого отдыха достаточно... обратись внутрь себя...
   Гарий почувствовал, что уплывает, но сопротивляться не стал.
   - Что ты делаешь? - еле выговорил.
   - Я? Ничего. Всё делаешь ты.
   Через какое-то время, протяжённость которого Гарий не взялся бы определить, он очнулся.
   - Ну как? - осведомился Алек, улыбаясь.
   - Словно отдохнул как следует, - Гарий прислушался к себе. - Даже есть захотелось.
   Алек вложил ему в руку свёрток с вяленым мясом, и мальчишка от души вгрызся в чёрствые полоски с крупицами соли. Каменный сухарь показался ему пищей богов. Ещё бы воды...
   - Но ведь это бодрость ненадолго? - поинтересовался Гарий, сходив к ручью и вернувшись. Алек пожал плечами.
   - Будем почаще останавливаться...
   - Не надо! - мальчишка вздёрнул голову, как норовистый конь. - Если из-за меня, то лучше я назад пойду!..
   Слова чуть не застряли в глотке. Гарий залился краской стыда и гнева, но потом его охватило колоссальное облегчение. Всё правильно, сейчас его отправят домой... то есть к крепости... и там вредная рыжая девчонка будет насмехаться...
   Гарий заскрипел зубами.
   - А направление рукой нам укажешь? - хмыкнул Алек. - Отдых нужен и остальным. Если доберёмся измочаленными, как стебли крапивы в мялке, о каком бое может идти речь?
   Он помолчал, разглядывая брата.
   - Гнев - тоже неплохой погонщик, - заметил. - Другое дело, что тебе от него, похоже, никакой пользы нет и быть не может.
   Гарий посопел ещё немного. Потом скомкал гнев в кулаке и спрятал в карман. Может быть, толку действительно не будет в пути - но в бою пригодится. Мальчик откинулся на ствол дерева, стараясь урвать последние минуты отдыха. Что-то ему подсказывало, что поблажки, которые обещал Алек ему - ни к чему притворяться перед собой, - будут не слишком часты и долги.
   Времени прошло совсем немного, когда брат дал команду к отбытию. Подавив стон, Гарий воздвигся на ноги, затянул ослабленные ремни. Махнул рукой, прислушавшись к Живе, и пошёл на эхо своего оружия.
  
   Команда шла всё медленнее, часто устраивала привалы. Не будь в команде брата и охотников, Алек гнал бы своих и гнал, а то и вовсе скомандовал бы перейти на волчий экономный бег. Но охотники - не войи, они привыкли ходить неспешным шагом, а Гарий и вовсе едва не падал с ног от усталости.
   Думая объявить очередной короткий привал, Алек в очередной раз глянул на брата и удивлённым шёпотом помянул эштов и их родственников. Гарий не шатался, не пыхтел, делая вид, что ему всё нипочём. Он даже не смотрел под ноги, шагал себе, как будто уже не раз проходил этой привычной тропой. Алек был уверен, что если завязать ему глаза, он будет так же ступать легко и беззвучно, угадывая наилучшую дорогу.
   Норик тоже заметил. Маленький охотник тревожно поглядел на Александра, тот пожал плечами. Сам по себе такой транс не опасен, однако есть вероятность, что Гарий выскочит прямо на искомое, не успев очнуться. На всякий случай Алек подошёл ближе, готовый сбить мальчишку наземь и защищать.
   - Забавно, я думал, он не сможет.
   Норик посмотрел вопросительно.
   - Мальчишка сейчас... даже не знаю, какими словами это всё объяснить, - сразу в двух трансах. В пересечении их...
   Он замотал головой.
   - Если бы я ввёл его в транс дороги - ты, конечно, знаешь, что это такое...
   - Знаю. Бормочешь дорожный стишок, всё равно какой, главное, чтобы ритм был, и сам себя заморачиваешь. Можно целыми сутками идти, пока всё телесное сало не съешь, - Норик ухватил себя за бок. Сала там было немного.
   - Да, примерно так, - отозвался Алек. - Если бы я сам ввёл его в этот транс, он едва ли смог бы разглядеть своё оружие в Живе. Это уже другое состояние сознания. А вот сейчас - оба одновременно.
   - А он не чокнется во всех этих состояниях? - поинтересовался Норик. Молодой вой с интересом наблюдал за братом.
   - У целителей мозги иначе устроены. А вот выносливости у него ещё недостаёт. Очнётся - прочувствует, будет пластом лежать... - по голосу Алека было незаметно, что печальная судьба брата его гнетёт.
   - Так что, привал отменяется? - поинтересовался Джонатам, утирая пот.
   - Отменяется, - вздохнул Алек, придвигаясь ещё ближе к брату. Друзья подумали и тоже обступили равнодушного ко всему миру Гария.
  
   Через какое-то время мальчишку толчком выбросило из транса - из обоих трансов. Гарий ощутил всё сразу - и душную жару середины дня, и боль собственных мышц, и тяжеленную, как противовес ворот, усталость.
   И запах смерти.
   Причину, по которой он остановился, юный целитель нашёл сразу.
   - Здесь, - сказал, глядя на ничем не примечательный куст. Алек немедленно сунулся туда.
   - Тут кого-то убили, - сделал вывод. Никаких внятных следов в физическом мире не осталось - зато в Живе любой сколь-нибудь чувствительный человек непременно ощутил бы эхо смерти. Гарий не смел соваться глубже, опасаясь, что ужас и боль убиваемого нахлынут на него. Алек же, со своим тёмным талантом, запросто расшифровывал произошедшее.
   - Кажется, ребята повздорили друг с другом, и один из них этого не пережил. Убийца утащил труп... - Алек завертелся, - вон туда.
   Но кое-чего учитель и старший брат всё же не узнал.
   - Его убили моим клинком, - сказал Гарий.
   - Уверен? - Алек вскинул брови. Мальчишка кивнул. Не знаю, кто это сотворил... но он поплатится. Только я имею право убивать своим мечом.
   И эта мысль не показалась ему странной, неестественной, страшной.
   Алек всё-таки прогулялся до места, где было спрятано тело. Человек действительно был убит двумя ударами тонкого длинного клинка. Сам же не успел пустить оружие в ход.
   - Ловко, - заметил Алек, бесстрастно разглядывая труп. - Судя по всему, рубака неплохой, и даже...
   Он задумался.
   - Что - "и даже"? - нетерпеливо осведомился Джурай. Алек отстранённо поглядел на него.
   - Он привычен к такому оружию. Здесь, в Радоне, не вдруг встретишь человека, хотя бы знакомого со статовским клинком, а этот обращается с ним так, как будто учился сызмальства... Хотел бы я знать, что это за вояка такой...
   - И я бы не отказался, - сказал Джонатам. - Так, может быть, пойдём и посмотрим?
   Алек вопросительно посмотрел на Гария. Брат повертелся и указал в сторону.
   - Там.
   Они шли недолго.
   - Недалеко река, - Алек потянул носом лесную сырость. - Проводник их проводи!.. а не устроились ли наши находники посередь реки на острове, как мы однова?
   - Это не река, речушка, - Джонатам приостановился, вспоминая. - Я узнал эти места. Был здесь когда-то с Макшемом на охоте.
   - Далеко забрались от деревни Проклятых, - оценил Алек. Джонатам кивнул.
   - И достаточно больших островов на этой речушке нет. Скорее всего... ну да! Старица, где уток промышляли!
   На Гария уже не обращали внимания, но он не обижался. Только предчувствие грядущего боя мешало ему свалиться там, где он стоял, и заскулить от боли в перетруженных мышцах.
   Войи и охотники бесшумно двигались по лесу. Скоро Гарий почувствовал явственное присутствие человека, а ещё через пару десятков шагов ощутил запах дымка.
   Скоро они выбрались к реке.
   - Здесь, - прошептал Алек. - На их месте я бы часовых обязательно... ну да, вон они.
   Отступив от реки, они принялись вполголоса переговариваться.
   - Может быть, ночью напасть? Заодно отдохнём...
   - Ну да, а если к ним подкрепление нагрянет? Или они патрули разошлют - я бы так и сделал. Нет, надо сразу...
   - Вот здесь, я видел, саженей пять надо переплыть. Самое узкое место.
   Гарий, борясь со свинцовой усталостью, всё пропустил мимо ушей и даже не встревожился, когда брат и остальные войи куда-то собрались.
   - Присмотрите за ним, - Алек с тревогой поглядел на мальчишку.
   - Конечно, будь спокоен, - Норик положил ему лапищу на плечо. - Пригляжу, как за собственным сыном.
   Алек кивнул, и группа войев пропала в лесу.
   - Куда они? - без особого интереса спросил Гарий. Гораздо больше его занимал вопрос, почему этот невысокий рыжий человек выразился именно так. Видел ли Норик его прощание с Моной, и если видел, что по этому поводу подумал?..
   - Заберутся повыше и сплавятся как раз к острову, - Норик деловито перетягивал тетиву на небольшом, но мощном луке. Вокруг все проверяли оружие, обувь. - А мы прямо через речку, как сигнал дадут...
   Он сочувственно поглядел на мальчишку.
   - Держись. Я прекрасно знаю, что сейчас больше всего тебе хочется упасть и уснуть, но оставь это на потом. Недолго осталось.
   Гарий кивнул. Усталость отступала, его начинало потряхивать от возбуждения. Он без нужды потянул из ножен дагу, тронул рукоять громобоя, ощутив тёмную тень - готовность оружия.
   - Я возьму тебя с собой, - сказал Норик, посмотрев на него с сомнением, - если ты не будешь дёргаться.
   Гарий был готов обещать всё что угодно. Вслед за охотником он скользнул через прибрежные кусты, прижимаясь к земле и пробираясь меж корнями, двое добрались к реке.
   Враги в самом деле устроились как будто на острове, образованном заболоченной старицей и новым руслом. Гарий оглянулся, стараясь смотреть равнодушно, чтобы его взгляд не почувствовали. Сам он не увидел никаких признаков людей, и лишь неистребимый запах дымка указывал, что место жилое.
   - Хуже нет занятия - ждать, - прошептал мальчишка.
   Норик кивнул, изучая обстановку.
   - А представляешь, каково тем, кто остался в крепости?
   Гарий представил и поёжился. Вот так ждать событий, которые происходят где-то далеко, и пытаться достать мыслью до родных, гадая - не чувствуешь ли их потому, что слишком заняты, или по гораздо более веской причине.
   - Жуть, - согласился он. Помолчал и решился: - Знаете, Мона... она... мы с ней... то есть не совсем...
   Норик всё ещё разглядывал остров и как будто вовсе не слышал невнятный лепет, но шея его напряглась, и на скулах заходили желваки. Охотник повернулся к мальчику. Улыбнулся напряжённо, не зло.
   - А вот это уже предстоит выяснять тебе самому, - ответил на так и не заданный вопрос. - Вам самим.
   Гарий вдруг ощутил себя так, словно позади не было трудного пути, а бой в будущем показался не стоящей внимания ерундой.
   - Спасибо!.. - он задохнулся от восторга. - Я выясню, да!.. Мы выясним!..
   Неизвестно, что он ещё бы наговорил, если бы Норик вдруг не придавил его к земле.
   - Тихо!.. не высовывайся.
   Мальчишка замер. Мох лез в нос, он прикусил кончик языка, чтобы вдруг не чихнуть. Хватка Норика ослабла, Гарий осторожно приподнял голову и яростно почесал нос.
   - Смотри, - сказал охотник. Мальчишка вытянул шею.
   И тут Норик исчез. Только что был рядом и пропал. Гарий оглянулся, лес был недвижим и пуст - лишь тёмные стволы деревьев, меченые давним пожаром.
   Он снова поглядел на дерево, плывущее по реке. Конечно, выше по течению войи уронили уже подмытую рекой сосну и сплавлялись теперь, скрываясь в зелени не успевших пожухнуть ветвей...
   Тут что-то другое привлекло его внимание. Кусты на мысу "острова" заколыхались не от ветра. Мелькнуло что-то тёмное. Гарий закусил губу, потянулся за громобоем, хотя прекрасно осознавал, что на таком расстоянии попадёт разве что в цель с дом величиной. Он представления не имел, что сейчас делать. Если на "острове" поняли хитрость, заметили войев... Может быть, всё-таки выстрелить? Караульщики отвлекутся на этот берег и войи выскочат из воды... их положение всё равно будет незавидным, но по крайней мере лучше, чем беспомощно бултыхаться в воде!..
   Он почти решился, но тут длань Норика придавила ему затылок.
   - Не высовывайся!.. - прошептал охотник.
   - Но там!.. - Гарий затрепыхался. Пока Норик заметит караульщика, пока поймёт, бесценное время истечёт, и...
   - Спокойно!..
   Да что же они, не понимают?..
   Гарий поднял голову и увидел, как человек на "острове" высунулся из растительности, наблюдая за плывущим деревом. Сейчас он увидит войев и поднимет шум...
   Сосна, увлекаемая течением, проплыла мимо. Наблюдатель проводил её взглядом и медленно повалился вперёд. Его бесчувственное тело воспарило, разбросав руки и ноги.
   А из воды полезли войи. Полуголые или вовсе голые, с какими-то водорослями на голове, с обнажёнными мечами в руках и ножами в зубах. Первым шёл Александр.
   Гарий выдохнул, поняв, что оцепенел от страха и ожидания катастрофы. Укусил себя за руку и обругал придурком.
   Сосну пустили для отвлечения внимания, а сами войи приближались по открытой воде, дыша через полые тростинки. Приблизившись, Алек метнул орион или просто камень, убив или оглушив сторожа, и подхватил его тело, чтобы не нашуметь.
   Норик одобрительно хмыкнул. Наложил стрелу на тетиву.
   - Приготовься, - шепнул.
   Гарий вынул дагу и громобой. Подумал и спрятал громобой обратно, а дагу попытался взять в зубы - ему очень понравилось, как выглядели некоторые войи. Но попробуй удержи так не нож, а достаточно тяжёлый парный клинок. Гарий лишь порезал уголок рта и принялся отплёвываться. Вернул дагу в ножны, убедившись, что она не вывалится.
   - Сейчас, - скомандовал Норик за миг до того, как с острова раздался тревожный возглас.
   Хлопнула тетива. Пока Гарий силился разглядеть, куда стрелял Норик, уже вторая стрела устремилась в полёт. И третья прыгнула с тетивы, когда убитый первым выстрелом человек ещё стоял, не веря в собственную смерть.
   - Вперёд! - заорал Норик.
   И люди, оставшиеся на берегу, бросились в реку.
  
   Сам заплыв остался в памяти Гария невнятной суматохой и радугами в брызгах воды. Кажется, все эти брызги поднял он сам - охотники плыли боком, держа луки над водой, другие, не обременённые таким оружием, и вовсе русалками, под водой. На острове орали, воличи же выли, выпевая заунывный волчий клич, от которого кровь стынет в жилах. Гарий так не умел и просто заревел что-то невнятное, пока не нахлебался воды, и благоразумно заткнулся. Хорошо, что расстояние, которое нужно было проплыть, невелико.
   С воды на остров напали одиннадцать войев, с берега - ещё тринадцать. Достаточно, чтобы забеспокоиться, тем более засевшие на острове так и не удосужились построить крепость, обойдясь невысокими укреплениями, сложенными из стволов деревьев и заполненных землёй и камнями корзин. Обороняющиеся попытались выстроиться во что-то похожее на имперскую стенку, но не успели. Та самая сосна, которую Гарий подозревал в укрывательстве войев, вдруг замедлилась, двинула против течения и медленно взмыла в воздух.
   Две крохотные армии даже замерли, наблюдая за величественным полётом дерева. Сосна пролетела над турами и обрушилась вниз.
   Кто-то попытался перехватить дерево. Но его силы хватило только на то, чтобы спихнуть его в сторону. Сосна рухнула перед турами, никого не придавив, и вспыхнула сразу в нескольких местах. Через огонь и дым с воем скакали войи. Корзины разлетались в стороны, рассыпая землю и камни, взрывались, словно бомбы. Раздалось несколько выстрелов.
   И эти туда же, отстранённо подумал Гарий. Откуда у здешних жителей огнестрельное оружие? Он запоздало испугался. От стрелы при сноровке можно уклониться, отбить, отклонить паутинкой Узора, но пулю обмануть труднее.
   Засвистали стрелы, и вдруг он обнаружил, что уже откашливается на мелководье, рядом с Нориком. Охотник сберёг лук, но стрелы намочил, и теперь они в фонтане брызг срывались с тетивы, это было очень красиво. В голову лезли какие-то посторонние мысли.
   Охотник опустошил колчан, бережно положил лук на камень. Дёрнул плечом, и секира на ремне прыгнула ему в руки. Норик хищно ухмыльнулся и устремился вперёд.
   Гарий выхватил дагу и громобой и поспешил следом.
  
   Войи загнали обороняющихся вглубь острова, к шалашам, которые были там расставлены. Алек шёл на острие клина, мерно взмахивал мечом, изредка бил короткими силовыми импульсами.
   Скоро он выскочил прямо на главаря. Высокий худощавый человек, по виду отличный от разбойников из радоничей и наёмников, орудовал длинным тонким клинком. Сначала Алеку показалось, что это оружие Гария. Худой брал скоростью и гибкостью, свистящая сталь в его руке заставляла войев держаться подальше. Двое уже лежали у него под ногами, одному уже нечем было помочь, второй, оглушённый, истекал кровью из широкого пореза.
   Алек потянулся мыслью и вытащил раненого из-под ног, огляделся в поисках Гария. Мальчишка держался рядом с Нориком, тот орудовал секирой, неуклюжее, казалось бы, оружие так и порхало в его руках. Гарий из-под прикрытия неловко ворочал где-то раздобытым слишком тяжёлым для него мечом, от даги в левой было больше пользы. В этот момент на их пути попался ещё один, вооружённый длинным тонким клинком.
   - Мой! - завопил Гарий и от избытка чувств запустил в противника тяжёлым клинком.
   Тот, удивлённо оглянувшись на вопль, изящно уклонился, с усмешкой поманил мальчишку клинком.
   - Иди сюда, маленький варвар, - и сам побежал на него, когда украденный меч рванулся из его руки. Гарий не двинулся с места, стоял, опустив дагу в левой и требовательно вытянув правую. Меч в руках врага задёргался, сшиб его с ног и проволок по камням. Вывернулся из ладони, едва не угодив клинком по руке.
   Засмотревшись, Алек едва не упустил момент, когда другой чужак оказался прямо перед ним.
   - Грязный варвар! - процедил, поднимая клинок, и пошёл в атаку.
   Алек с трудом уклонился, удерживая меч перед собой. Атаковать было невозможно - узкое длинное лезвие возникало отовсюду, короткое колющее порхало с удивительной лёгкостью. Чужак заметно прихрамывал, и поначалу лишь это выручило Алека.
   Молодой вой живо вспомнил Верею... и её бой с братом. Улучив момент, он перехватил меч обратным хватом. Противник замешкался, потом самоуверенно усмехнулся и ринулся вперёд...
   И тут же отшатнулся, заполучив длинный порез на ноге. Алек разрубил бы ему колено, но реакция длинного была на высоте. Рявкнув какое-то ругательство, он снова пошёл в бой, хромая на этот раз на обе ноги. Алек отражал натиск, держа меч близко к телу, и постоянно грозил ударом снизу вверх. Противник прыгал вокруг - и истекал кровью.
   В отчаянии он попытался заплести меч и нанести удар дагой. Алек позволил ему отвести клинки в сторону, когда короткий меч - или длинный кинжал метнулся к его груди, вой перехватил руку правой рукой и просто и без затей (по-варварски!) вцепился зубами в запястье, одновременно выламывая кисть.
   Чужак заорал. Алек двинул меч вниз, пронзая стопу опорной ноги, ударил коленом в пах и одновременно двинул рукоятью меча в челюсть. Зубы противника лязгнули, он запрокинул голову, открыв длинную шею.
   Алек ударил костяшками пальцев, сминая горло, и подхватил выпавшую из ослабевших пальцев дагу. Пригодится.
   Он оглянулся на брата.
  
   Вор от упрямства или с перепугу вцепился в рукоять украденного меча, и очередной толчок его опрокинул. Гарий потянул сильнее, и противника протащило за мечом. Кажется, никогда раньше мальчик не мог мыследеять с такой непринуждённой лёгкостью.
   Клинок вывернулся из ладони врага и прыгнул ему в руку. Гарий брезгливо поморщился, ощутив тепло чужой ладони. Ничего, это можно смыть кровью вора...
   Тот, видимо, что-то прочёл по его лицу и попятился, не вставая с корточек. Неужели я такой страшный, мимоходом удивился Гарий. Вор порезался о брошенный мальчишкой клинок, подхватил его и вскочил пружинисто. Завопил тонко и бросился в атаку.
   Всё как на тренировке. Только по-настоящему, - напомнил себе Гарий. Меч и дага ожили в руках. Рука вора оказалась перед лицом, алый потёк, очень удачно... Короткое касание Живы - в неглубокий порез направлена злая мысль, наполненная смертным ядом. Человека этим не проймёшь, но сбить с толку, отвлечь внимание можно.
   И вор отвлёкся. Судорога свела поцарапанную руку, Гарий отвел мечом меч противника и коротко резанул по пальцам дагой. Вскрикнув, противник выронил оружие. Прежде чем клинок упал на землю, Гарий двинул одновременно мечом и дагой с разных сторон. Отвернулся от противника, который медленно оседал с перерезанным горлом.
   Он успел как раз вовремя. Норик отвлекался на его бой и получил рану, не слишком серьёзную, но грозящую обильной кровопотерей. Охотник пятился, стараясь разорвать дистанцию и поймать мгновение сосредоточения, необходимое, чтобы хотя бы утишить бегущую руду. Очередной мощный удар бросил его на колени, едва не вышибив секиру из рук.
   Гарий метнул дагу.
   Кинжал ударился рукоятью в доспех. Противник засмеялся... и поперхнулся смешком, когда Гарий выхватил громобой.
   Выстрел.
   Пуля ударила врага в плечо. Норик, стоя на коленях, из последних сил двинул секирой снизу вверх, лезвие врубилось врагу в низ живота. Он тонко закричал и свалился.
   Норик упал поперёк него.
   Гарий торопливо бросился к охотнику, мимоходом воткнул меч во врага - хотя можно было не беспокоиться, и встал возле на колени. Лицо Норика, обрамлённое рыжей шевелюрой и буйной бородой, было бледно. Мальчишка дорвал рубаху на боку, убедился, что рёбра лишь треснули, а внутренние органы целы. Возложил руки по обе стороны от раны и сосредоточился.
   Кровь побежала медленней. Гарий что-то шептал, запрокидывая к небу отрешённое лицо. Рана стала закрываться, кровь сворачивалась, выходила уже комками. Юный целитель выдохнул, утирая пот. Оглянулся по сторонам, удивляясь, что ещё жив.
   Оказывается, его прикрывали Алек, Джурай и Молчун. Гарий устало улыбнулся им, не без труда вытянул из мертвеца свой меч, потянулся за дагой, но кинжал отчего-то убежал из руки. Хитрый вырез гарды, предназначенный для захвата чужого клинка - "улыбка", вспомнил мальчишка, - действительно будто ехидно скалился, смеясь над ним. Гарий сердито мотнул головой, но стало только хуже. Скрипнув зубами, он отвесил себе оплеуху. Сразу вспомнилась Мона, и это воспоминание оказало воистину целительное действие. Мальчишка добрался до оружия, встал над телом Норика, готовый защищать.
   Алек махнул мечом, бросая клич. Тот, с кем он дрался, невольно шарахнулся в сторону, и Джурай тут же проткнул его, подхватил вой, по другую руку утробным жутким голосом отозвался Молчун. Низкая песнь лесных разбойников поплыла над камнями, запуталась в зелени кустарников, проникла в жилы врагов, заставляя дрожать руки.
   А потом войи пошли в атаку.
  
   - Трое, - сказал брат.
   Гарий промолчал. Он не был уверен, как следует реагировать на такое. Считать ли "всего трое!", и радоваться, или же "целых трое" и лить слёзы.
   По сравнению с врагом потери были мизерными. С их стороны - девятнадцать убитых, четырнадцать раненых и сдавшихся.
   Костёр плевал в темнеющее небо алые искры, с шипением и треском раскусывал зелёные ветки. Мальчишка перебирал пальцами горячие угольки, борясь с желанием целиком залезть в огонь. Кожа на пальцах уже потемнела и погрубела, волоски на тыльной стороне ладони трещали и сворачивались. Но Гарий не чувствовал тепла. Его нутро грыз страшный холод.
   Он надорвался.
   Трое. Много это или мало?
   Ещё немного посижу, решил Гарий, и пойду к остальным.
   "Немного" кончилось эштаново быстро. Как будто эти мелкие зловредные духи своровали минуты отдыха. Гарий прислушался к себе и решил, что, пожалуй, сможет встать без риска свалиться в обморок, прямо в костёр.
   - Ты куда? - поинтересовался брат. Отвечать было лениво, мальчишка вяло махнул рукой в сторону раненых.
   - А, может...
   Гарий мотнул головой. И застыл, ожидая, пока пройдёт головокружение и слабость.
   - У тебя сажа, - Алек потянулся, указывая на лицо. Прикоснулся, стирая, и вдруг легко щёлкнул пальцем в лоб. Гарий успел только удивиться. Мир заволокла туманная пелена, он смутно почувствовал, как подкосились ноги, как брат подхватил его и бережно уложил у огня. Рыжие пряди напомнили волосы Моны, потом - пёстрые ленты, повязанные на ветви черёмухи.
   На другой стороне костра Норик приподнялся на локтях. Выглядел он ужасно, обычная жизнерадостность словно утекла из него вместе с кровью. Даже рыжина как будто потускнела. Борода свалялась паклей, волосы торчали во все стороны, лицо с запавшими провалами глаз и тёмным разрубом рта было бледно.
   - Как он? - вполголоса спросил охотник.
   - Не слишком хорошо, - Алек поводил ладонью над лицом мальчишка, осторожно потрогал его за нос. Холодный. - Надорвался.
   Норик откинулся на свой лежак, помотал головой.
   - Я, наверное, не буду возражать, если девочка на самом деле... - он замолчал и попытался пятернёй расчесать бороду. - Странные люди целители. Готовы последнюю кровь отдать, чтобы человек, даже и враг, остался жив.
   - Знал бы - дорезал бы своего, - отозвался кто-то из темноты.
   - И я тоже. Но сейчас ведь уже нельзя?
   Алек пожал плечами, как будто извиняясь. Осторожно потянулся в темноту собственного существа, прикидывая, смог бы он хладнокровно убить пленных. Зверь недовольно заворчал. Убийство безоружных не вызвало у него особого интереса. Однако если необходимо для дела - не станет колебаться и мгновения.
   - Мы их не будем убивать, - сказал он. Пленники, подслушивающие разговор, снова обрели дыхание. Легкораненые и те, кому повезло остаться с целой шкурой, сидели в стороне, неудобно связанные жёсткими ремнями, и с повязками на лицах. Довольно трудно чудодеять, если твоё тело находится в странном положении, а глаза завязаны.
   - ...Убивать не будем. Мы их подарим церковникам, - продолжил Алек. Среди пленников произошло шевеление, кто-то тихо вскрикнул. Один крикун, которого в конце концов заткнули кляпом, принялся грызть кожаный свёрток, словно намереваясь проглотить его и удавиться. На всякий случай Алек подошёл к нему и освободил от "затычки".
   - Убей меня, добрый господин!.. - зачастил крикун, отчаянно гримасничая - то ли для пущей убедительности, то ли ему было больно говорить.
   - Проводник тебе господин, - буркнул Алек, прилаживая кожаную полоску. - И я бы с удовольствием тебя к нему отправил...
   - Лучше к нему, чем к церковникам, не хочу, они меня сожрут, запытают насмерть, не хочу... - пленник извивался, отползая. Алек придержал.
   - А тебя никто не спрашивает. Думать надо было перед тем, как выходить на татьбу... - Пленник лязгнул зубами и получил по ним. - Балуй!.. - прикрикнул вой, словно на норовистого коня, который кусается, стремясь избежать узды. Затянул узел на затылке.
   Пока они возились, повязка на глазах сбилась, норовистый пленник бешено таращил на Алека глаз, другой заплыл огромным синяком, и мычал. Пихнул какого-то товарища по несчастью, что-то попытался сказать.
   Молодой вой вздохнул, нежно взял его за шею и слегка придавил. Крикун забился и утих. Алек поправил ему повязку и прогулялся к Пегасу.
   Возможно, тати устроились здесь надолго - хозяйство они завели. Небольшой загон, где обитали овцы и поросята. И конь. Взбесившись от бурления Узора, живность сломала загородки и разбежалась. Тех, кто имел глупость остаться на острове, переловили и определили на жаркое. Другие, предводительствуемые жеребцом, устремились в реку.
   Времени искать коня у Алека не было, но тот вернулся сам. Побродил по берегу, когда хозяин его окликнул, радостно заржал и бросился в воду.
   Вой потрепал коня по морде, Пегас фыркнул, тыкаясь мягкими ноздрями, шумно вздохнул и положил башку ему на плечо. Алек поморщился, ощущая боль животного.
   - А ведь это ты, - тихо сказал, поглаживая гладкую шкуру. - Длинный пытался тебя укротить. Если бы ты не... что ты сделал, сбросил его, или копытом? Он бы не хромал. И тогда бы я не отделался так легко.
   - Ну, так что будем делать? - поинтересовался Джурай. - Поведай нам, витаз...
   Алек засмеялся от неожиданности. Шарахнулся, когда Пегас ржанул ему в ухо.
   - Я не витаз, - открестился от почётного звания.
   Молчун криво ухмыльнулся.
   - Конечно, за тебя не кричали слово в круге войев, тебе не набили татуировку. А он, - двинул локтём перебинтованной руки в сторону Гария, - не носит чётки и жёлтый платок... и потому он - не целитель, так?
   Молодой вой растерянно оглядел остальных.
   - Но я не могу...
   - Заткнись, - доброжелательно посоветовал Джурай. - Кто командовал? Дрался? Вот и доканчивай, что начал, расхлёбывай последствия!.. А испытания, татуировки - всё потом, успеется...
   Алек запаниковал, поняв, что отвертеться не сможет.
   - Конечно, витаз из тебя тот ещё, - продолжил балагурить Джурай. - К сожалению, придётся довольствоваться тем, что есть...
   Он с такой скептической миной воззрился на друга, что Алек сразу почувствовал себя лучше. По крайней мере, этот расслабиться не даст.
   - Командуй, ты чеф, - тихо донеслось из темноты - или эти слова прозвучали из глубины его собственной души, зверь снова подал голос?..
  
   - Мне снилась черёмуха, - сказал Гарий. - Та, с лентами. Я сидел под ней, и...
   Алек, сидящий рядом, с тревогой заглянул в его лицо. На фоне светлеющего неба засеребрились седые волосы.
   - Ты собираешься отправить меня назад? - поинтересовался мальчишка. Алек виновато пожал плечами.
   - Придётся. Ты же видишь, что творится на землях Радона - а что ещё происходит в империи. Возможно, это местные волнения, мы выясним и продолжим путешествия, но...
   Алек суетливо говорил, пытаясь оправдаться перед братом и перед собой. Гарий закрыл глаза и перестал слушать.
   - Замолчи, - тихо попросил. Алек заткнулся. Гарий попытался усмехнуться, но вместо этого получилась гримаса боли.
   - Не надо утешать и оправдываться. Я понимаю, - он действительно понимал, и ему не нравилось это понимание. - Твоё обещание - я возвращаю тебе его.
   От Алека донеслась волна облегчения... а потом - отрицание и злость, на самого себя, на мальчишку, которому он неосторожно обещал трудновыполнимое.
   - Я не приму этого, брат, - прорычал Алек. - Мы найдём твою семью...
   - ...Но пока придётся отставить поиски, - докончил за него Гарий. - Ты должен разобраться со всем этим, что творится на нашей родине. А мне нужно учиться целительству...
   И я не могу отпустить от себя Мону, мысленно докончил он. Пока не сбылось то видение. Да и потом не против, чтобы она оставалась со мной.
   Он засмеялся коротко и резко.
   - Сейчас я какой-то уж слишком мудрый и добрый. Наверное, от усталости.
   - Может быть, - не стал спорить Алек. Гарий открыл глаза.
   - Надеюсь, это скоро пройдёт, - Гарий открыл глаза, долго вдохнул и выдохнул. - И усталость, и всепонимание...
   Он прервался и ещё раз втянул в себя воздух.
   - Сегодня ночью кто-то умер, - не спросил, сообщил.
   - Один из раненых врагов, - отозвался Алек.
   - Наверное, я бы смог спасти его, если бы не устал так, - Гарий сел, оглянулся. Было ещё темно. Негромко бормотала река. Мальчик снова попробовал на вкус холодный воздух.
   - Остальные? - спросил, Алек начал отвечать, Гарий прервал его жестом. - Ага, ага, понятно... - как будто выслушивал чей-то доклад. Попытался встать и вяло удивился, когда у него получилось. Тяжёлый сон почти не освежил его. Алек встал рядом, поддержал.
   Ступая между спящими телами, они обошли раненых, Гарий бормотал детские заклинания на утишение боли, не особо переживая, что эти считалки звучат глупо, и думал о заклинательных чётках целителей. Надо будет и себе завести, полезная вещь... интересно, как ученик принимается в гильдию?
   - Доберусь домой - спрошу, - пробормотал он себе под нос.
  
   Над лесом поднимался рассвет. Угрюмые пленники под надзором войев и охотников, держащих луки наготове, прибирали тела. Раньше их просто сложили в ряд на земле, теперь спешно рубили временные помосты.
   Гарий даже порывался помочь, но его усадили в стороне и велели беречь силы. Норик устроился рядом, кусая жёсткие полоски вяленого мяса и закидывая в рот пригоршни жимолости - надо же, кто-то с утра пораньше успел, набрал целый шлем.
   - Хочешь? - предложил, мальчишка покачал головой. - Это ты здря...
   Но настаивать не стал.
   - А если это место затопит? - поинтересовался Джурай, оглядывая помосты. Он орудовал секирой Норика. Оружия, могущего послужить для рубки деревьев, было немного. Хорошо, в схронах татей нашлись топоры.
   - У нас посреди лета потопов не бывает, - сказал Джонатам. - А до осени можно вернуться и построить приличный некрополис.
   Алек в компании с одним из пленников взвалил на дерево очередного мертвеца.
   - Ну, чего тебе? - зло спросил. Напарник поневоле, пристально наблюдающий за молодым войем, вздрогнул и опустил глаза. Везучий, вспомнил Алек. Чья-то стрела отчиркнула ему верхушку уха и оставила разрез на голове, залив пол-лица кровью, и его приняли за тяжелораненого.
   Алек отвернулся, но успел заметить, как этот пленник со значением переглянулся с другим - тем самым крикуном. Его на всякий случай даже не допустили к работе, так и бросили связанным, лишь повязку с лица убрали да верёвки ослабили самую малость.
   Надо приглядывать, подумал Алек, эти могут и бучу посреди похода устроить. Он окриком подогнал остальных.
  
   Возможно, когда-нибудь сложат легенду об этом походе, раздумывал Гарий. Надо вовремя подкатиться к Джонатаму и проследить, чтобы в неё не попали детали моего бесславного возвращения!..
   Перед отбытием целитель ещё раз обошёл всех раненых, сделал всё что мог, немножко того, что не мог, и свалился. Его хотели посадить на коня - но в случае атаки сладить с животным было бы непросто даже для опытного здорового войя, и мальчишку решено было нести на руках. Так что теперь его тащили, как тяжелораненых и трёх погибших воличей. К изголовью встал Норик.
   - Вас бы самого нести, - сказал ему Гарий, немного очухавшись. - Или хотя бы идите налегке.
   - Ерунда, сынок, - прогудел охотник. - Не так уж ты тяжёл. И заштопал меня на славу.
   - Штопка штопкой, - возразил мальчишка, - а кровь должна восстановиться.
   - Ладно, - проворчал Норик. - Сейчас попрошу кого подменить. Экий ты упрямый... что, наверное, хорошо.
   Он немного помолчал.
   - Вот об этом я с тобой и хотел поговорить.
   - Об упрямстве? - Гарий заморгал.
   - Нет. О крови. Как считаешь, Линде и Моне совершенно необязательно знать, что тут произошло, - Норик дёрнул подбородком, указывая на свою рану. - То есть, конечно, самого ранения не скроешь, но насколько серьёзное... ты действительно отлично меня подлатал. Так что они могут даже не разобраться...
   Он смутился и умолк. Гарий понял, что улыбается - охотник был похож на нашкодившего мальчишку, который влип в неприятность, успешно из неё выпутался и теперь договаривается с приятелями, чтобы не ляпнули чего лишнего. Неприятность не скроешь, но насколько она была неприятна, матери знать совершенно необязательно...
   - Замётано, - согласился он. Норик ухмыльнулся смущённо и позвал кого-то себе на замену, сам пошёл рядом с носилками. Гарий прикрыл глаза, мерное покачивание успокаивало. Рассредоточив разум, он принялся читать чувства окружающих. Боль и слабость раненых. Настороженность и готовность к подвоху войев, которые шли впереди, позади и по бокам от процессии. Спокойную уверенность Алека, тонкий лёд, под которым скрывается бушующий пламень. Грязные пятна эмоций пленников, которые не ждали от пленителей ничего хорошего. И...
   Гарий вздрогнул, транс прервался.
   - Стой! - громко сказал он. Войи немедленно схватились за оружие, оглядываясь вокруг. Ничего не обнаружив, не слишком одобрительно уставились на Гария.
   - В кусты захотелось? - поинтересовался Джурай. - Совершенно незачем было так орать...
   - Ты, - Гарий невежливо указал пальцем. - Пойди сюда.
   Пленник, в которого попало это "ты", вздрогнул и вытянулся. Нетвёрдо ступая, подошёл, уставился себе под ноги, избегая взгляда Гария.
   - Что ты задумал? - требовательно спросил мальчишка. Пленник - корноухий "напарник" Алека, узнал Гарий, - лишь пошевелил губами, ничего не произнёс. Еле заметно покачал головой.
   - Чего ты ждёшь?
   - Ничего, - чуть слышно шепнул пленник, воровато посмотрел на Гария, на Алека, снова опустил взгляд. Мальчишка закусил губу. Алек встал так, чтобы в случае чего заслонить брата. Вопросительно вскинул брови. Гарий дёрнул плечом:
   - Он что-то затевает. Или ожидает, или предчувствует, уж не знаю...
   Алек думал недолго, приказал, и замышляющего-предчувствующего связали заново, перехлестнув верёвку через локти и горло. Теперь он мог только семенить, запрокинув голову, любое излишнее движение грозило перехваченным дыханием.
   - Вот теперь пусть задумывает, - с удовольствием сказал Алек, разглядывая "напарника". - Пошли, что ли?..
   И они пошли.
  
   Мона весь день крутилась на стенах. Помогала сколачивать двери, подводить желобы-водостоки, со скребком обежала все углы, собирая потёки смолы. Не давая себе роздыху, находила всё новые занятия.
   ...Она была на стене у привратной башни, когда сверху раздалось жуткое шипение. Мона выронила древко, на которое садила наконечник, задрала голову. Луиса из бойницы махала рукой, попыталась ещё раз свистнуть и закашлялась.
   Мона мгновенно вскарабкалась на башню, воспользовавшись древком копья, как опорой, проскользнула в бойницу.
   - Что случилось?!. - выпалила.
   - Чую их, - просипела Луиса. - Вода есть?
   Мона высунулась по пояс из бойницы, оглядела горизонт.
   - Я никого не вижу.
   - Я тоже, - ответила девушка. - Я сказала - "чую".
   - Далеко? - жадно спросила Мона.
   - Скоро покажутся. Но ты успеешь сбегать за водой для меня.
   Мона зарычала себе под нос и вылетела вон из башни. Сама она была слишком непоседливой, чтобы научиться отпускать дух в полёт, пока тело пребывает в похожем на сон оцепенении, но ей случалось видеть выходящих из такого транса людей. Так что она принесла не воды, а морсу, и чашку холодной зайчатины с ломтём хлеба. Пока целительница жадно ела, девочка рядом приплясывала от нетерпения.
   - Ну, что?
   - Идут, - буднично отозвалась целительница. - Несут раненых... и мёртвых, не видела сколько, но немного. Ещё пленников ведут.
   - Да что там пленники, ты скажи, кто именно... - Мона задохнулась, не в силах выговорить слово. Луиса покачала головой:
   - Извини, не вижу. Я не могу приблизиться к ним - выбрасывает.
   - У-у-у, - протянула Мона и снова нырнула в бойницу, принялась разглядывать лес.
   - Вот они, - сказала Луиса за мгновение до того, как отряд наконец-то показался. Она не смотрела в бойницу, а лежала на полу этажа башни и, казалось, дремала.
   Мона до боли прикусила губу. Отца она высмотрела издалека - благо такими рыжими волосами и маленьким ростом из ушедших в поход мог похвастаться он один. Идёт - значит в порядке. Вот учитель - седые волосы, рукоять меча торчит над плечом, и вообще кажется, что все остальные идут вокруг него. Между Александром и Нориком двое тащат носилки... фигура на них слишком невелика для взрослого мужа.
   Девочка тихо охнула. Сердце выпрыгнуло у неё из груди и обрушилось вниз, и она сама едва не полетела следом из бойницы.
   Не помня себя, она кубарем скатилась с башни, расталкивая встречающих, и выскочила за ворота, побежала навстречу, размахивая ненароком прихваченным с собой древком.
   Лица носильщиков были строги и суровы. Рядом шёл отец, он казался ещё более рыжим из-за бледности. Худая кисть руки бессильно свешивалась с носилок.
   Мона закричала что-то невнятное...
   Гарий резко сел, тараща бессмысленные глаза.
   Девочка в последнее мгновение повернула и повисла у отца на шее. Тот тихо взвыл и схватился за бок:
   - Отпусти, удавишь!
   Девочка торопливо отпустила его.
   - Что с тобой? - испуганно спросила.
   - Уже ничего, - прокряхтел отец. - Так, царапина...
   Мона торопливо обняла всех попавшихся рядом, даже Пегаса не пропустила. Гарий спустил ноги с носилок, попробовал встать и едва не уткнулся носом в землю.
   - А с тобой что? - соизволила девочка обратить на него внимание.
   - Ничего, - пробурчал Гарий, хватаясь за голову в попытке остановить бешеное кружение мира. - И даже царапины нет...
   - Ясно, - протянула Мона, разглядывая их. Её сердце снова ожило, затрепыхалось. - Со всеми вами - ничего не произошло.
   Носильщики подсекли мальчишку под колени, и он шлёпнулся обратно.
   - Никакого сладу с ним, - пожаловался девочке Джурай, передний. - Всё встать порывается, хотя сам знает, что нельзя.
   - Небось хотел победителем войти в крепость, - наябедничал задний, Джонатам.
   - И чтоб в воротах девушки бросали цветы и вешались на шею, - добавил Норик, улыбаясь дочери.
   - Вот ещё! - Мона задрала нос и отвернулась. Уличённый в неподобающих мыслях Гарий затрепыхался на носилках.
   - Лежи смирно, - его снова стряхнули в лежачее положение. - А мы тебя внесём, словно какого-нибудь древнего короля из легенд.
   - Что такое король? - поинтересовалась девочка.
   - Понятия не имею, - Джурай пожал плечами. - Это наши пленники так говорят - придёт, мол, король, и всем устроит весёлую жизнь. Так что сделай серьёзное лицо, парень.
   Гарий послушался и состроил такую суровую физиономию, что Мона даже удивилась.
   - Вам не кажется, что сейчас не самое время для глупых шуток? - поинтересовался он сухо. Джурай виновато охнул.
   - Проводник попутал...
   Моне назвали имена. Девочка честно попыталась огорчиться, ничего не получилось. Может быть, потом она сможет оплакать смерть не слишком хорошо знакомых людей - а пока просто радовалась возвращению близких.
   Гарий сидел угрюмый, и в этот момент действительно был похож на короля, скорбящего о судьбе подданных. Нужно как-нибудь объяснить ему, что нельзя исцелить все раны, обратить все смерти. Попросить маму, что ли... Лучше учителя, или Луису, она целительница и сама наверняка сталкивалась с таким. Не самой же вправлять ему мозги, по выражению Александра. Да и возомнить себе невесть что может, если она полезет с душеспасительными разговорами.
   Она невольно перебирала доводы, утешения, отбрасывала. Напомнить, что он кого-то спас... нет, это будет глупо. Настоящий целитель помнит о тех, кого не сумел спасти.
  
   Отряд вошёл в крепость, и тут же началась суета. Люди приветствовали друг друга, тяжело молчали, услышав о трёх смертях, недобро разглядывали пополнение рабов. Кухню и баню растопили как только вылетевшая от Луисы Мона сообщила всем добрую новость, и сейчас всё было уже почти готово.
   Линда с ликующим воплем набросилась на Норика, едва его не уронив. Заохала и потащила к фургону. Мона послушала, как отец неуклюже отбрехивается от расспросов, оглянулась вокруг и обнаружила, что Гария тоже зачем-то принесли сюда, да так и оставили на носилках. Отпустив наконец мужа, Линда переключилась на мальчишку, ему тоже досталась порция объятий и расспросов.
   Отвирался Гарий ещё более неуклюже, чем Норик. Наконец растерзанного мальчишку оставили в покое, Линда увела мужа в фургон, явно намереваясь расспросить как следует. Мона неуклюже потопталась рядом с носилками.
   - Держи, твоё оружие, - Гарий, двигаясь словно древний дед, протянул ей громобой. Девочка молча взяла. - Заряженный.
   - Сама вижу, - она видела не только это. Громобой, из которого она убила человека, был при ней. Этот же оставался "чистым", но сейчас на нём темнел отпечаток боли человека. Ранил, не убил.
   - Спасибо, пригодилось... - Гарий осёкся, помолчал. - А я вот, вернул, - похвастался, демонстрируя меч.
   - Молодец, - сказала Мона. Подумала и решила, что не хочет знать эту историю. Может быть, потом.
   Гарий, показывая, насколько он молодец, попытался встать и стал медленно заваливаться. Девочка вручила ему древко копья, которое всё ещё таскала с собой.
   - Спасибо, - пробормотал Гарий. - Что-то я совсем...
   - Ты точно не ранен?
   - Только переутомился, - виновато поведал Гарий. - Слишком много было... всего, - он дёрнул плечом, не желая рассказывать, как убирал боль, останавливал кровь, сращивал и зашивал.
   - Хочешь сладкого морса? - не дожидаясь ответа, Мона бросилась к фургону, распахнула дверь. Родители стояли посреди фургона, отпрянули друг от друга, словно застигнутые врасплох подростки, оглянулись на неё испуганно. Мона только фыркнула и протолкалась мимо них к столу, прихватила оплетённую бутыль и стакан и вылетела вон. Линда очень похоже фыркнула ей вслед.
   Неплохо бы поискать на сегодня другое место для ночлега, подумала девочка весело.
   Гарий деловито ковылял с палкой туда-сюда.
   - Спа-шы-ба, - пробулькал, забрав у неё бутылку и игнорируя стакан. Наконец оторвался, пыхтя и отдуваясь. Мона смотрела на него с умилением.
   - Есть хочешь?
   - Мгурум!.. - восторженно отозвался Гарий, потянув носом. Мона сунулась было обратно в фургон, но передумала, сцапала его за руку и потащила за собой. Спросить мальчишку, достаточно ли отец оправился после раны, чтобы оставить его наедине с матерью... Пожалуй, не стоит. Ещё помрёт от смущения. В последнее время он, конечно, здорово изменился, но не настолько же.
   Общая кухня источала умопомрачительные ароматы, Гарий захлебнулся слюной. Мона усадила его на подвернувшуюся колоду, нашла миску и ложку и завязла в очереди у котлов.
   Бестолково попрыгав за мужскими спинами, Мона попыталась смириться с тем, что Гарий помрёт от голода, пока очередь разойдётся.
   - Ну вот, голодному герою и пожрать негде! - пожаловалась невесть кому. Стоящий впереди вой развернулся.
   - Это ты, что ли, голодный герой? - иронично поинтересовался.
   - Нет, Гарий, - буркнула Мона, полуоглянувшись на него.
   Весёлое худое лицо с ненормально блестящими глазами вдруг стало убийственно серьёзным. Вой тоже посмотрел на мальчишку, бросил миску и ложку, - посуда повисла в воздухе, - и подхватил Мону подмышки, вскинул над собой. Она испуганно взвизгнула и поняла, что летит над толпой. Внизу были запрокинутые лица, руки, передающие её всё дальше. А перед ней расходилась весть. Да, тот парень... Утром чую - почти срослась, ей-ей... И свалился бы, если бы наш витаз его не отрубил сам... Да, для того самого мальчишки...
   Её ссадили с чьих-то плеч прямо перед котлами, забрали миску, которую она каким-то чудом не уронила. Тут же вернули наполненной дымящимся хлебовом, нагрузили ломтями грубо нарезанного хлеба, печёной кабанины, пучками зелени. Толпа расступилась, открывая дорогу назад.
   Мона шагала через этот людской коридор, её провожали молчанием и взглядами. А потом толпа сомкнулась, снова послышались разговоры, смех и бурчание пустых желудков.
   Гарий не заметил ничего произошедшего, то ли дремал, то ли медитировал. Когда девочка подошла на негнущихся ногах, открыл глаза и пусто смотрел на неё, как будто пытаясь вспомнить, кто такая.
   Мона протянула ему миску. Гарий перевёл взгляд на еду, и его взгляд оживился.
   - Что-то уже... - с сомнением пробормотал.
   - Попробуй хотя бы.
   Гарий попробовал. Попробовал ещё. И вовсю заработал ложкой и челюстями. А Мона так и стояла рядом, смотрела, как он чуть ли не давится и шипит, обжигаясь - такой обычный и привычный, нисколько не героический.
   - Чего ты так смотришь? - поинтересовался Гарий, подняв голову от тарелки и вдруг обнаружив её рядом.
   - Ничего, - она смутилась и опустила взгляд.
   - Ты плачешь?
   - Нет! - она тронула щёки и удивилась, обнаружив влагу. В качестве оправдания предъявила пучок лука. Гарий взял и захрустел.
   - Теперь и ты плачешь.
   - Угу, - Гарий с усилием сглотнул, похлопал ладонью по колоде рядом. Девочка осторожно присела. Они разделили кусок мяса и какое-то время сосредоточенно жевали.
   - Что тут происходило без нас? - спросил мальчишка, управившись.
   - Ничего особенного. Рубили лес, охотились, - Мона выразительно помахала костью. - Достроили тут всё... Хочешь, я повожу тебя по крепости?
   Тут же спохватилась, что не в его состоянии лазить по лестницам и бродить по стенам, но Гарий вскочил, показывая, что ему всё нипочём. Палку, впрочем, прихватил.
   - Давай лучше ты расскажешь мне, что случилось в этом вашем походе, - предложила она, пытаясь его удержать. - Ты же, наверное, хочешь похвастаться? - невинно намекнула.
   К её удивлению, Гарий серьёзно задумался. Замотал головой.
   - Знаешь, давай я похвастаюсь потом... когда всё будет нормально. Сейчас что-то неохота.
   Мону зацепило краем его воспоминаний и едва не утащило в боль, крики и стоны раненых, ощущение бесконечной усталости и тщеты, когда мальчишка понимал, что этим он помочь не сможет. Задыхаясь, она вынырнула. Дура, нашла о чём спрашивать!..
   Гарий улыбнулся - нет, сложил губы в улыбку. Кажется, он не заметил её случайного вторжения в память. Желая отвлечь, Мона повела его, сыпала новостями, трещала без умолку, хвастаясь сама "великими свершениями", перевспоминала всех друзей, которые остались в Мечте. Она таскала его из края в край крепости, спрашивала Гария, что бы он сделал здесь, или придумал там, или перестроил тут. Здоровалась со всеми, кто попадался им на пути и останавливалась перекинуться хотя бы парой слов, заставляя мальчишку говорить тоже.
   В конце концов Мона добилась, чтобы Гарий немного отвлёкся от своих дум - о чём бы он там ни думал. Хотя, возможно, она просто его загоняла.
   Дети остановились у фургона Александра и привычно забрались на крышу. Вспомнив игру, стали перекидывать друг другу, словно мячики, названия созвездий, которые уже появились на небе.
   - Что там? - вдруг спросила Мона, тревожно выпрямляясь. - Кричат?..
   Гарий прислушался.
   - Это у костров.
   Они переглянулись и спрыгнули с крыши.
  
   У котлов собралась толпа. Мона, таща Гария за руку, протолкалась вперёд, на этот раз их не спешили пропускать.
   - В чём дело? - спросила Мона у впередистоящих.
   - Какая-то свара у рабов, - буркнула Луиса, оборачиваясь. - То ли старые с новыми погрызлись, то ли...
   - Насколько я понял, - откуда-то сбоку вынырнул Джурай, - один из них принадлежит к какому-то сословию... и потому требует, чтобы мы обращались с ним как-то по-особенному. Когда его заковывали в ошейник, он на пену изошёл, его даже развязывать не стали. А вот сейчас развязали. Кажется, зря.
   Постепенно из фраз окружающих они поняли, что случилось. После войев ели пленники, им оставили сырого мяса, сыти и картошки, предложив самим готовить. Немедленно завязалась драка за то, кому именно стоять у котлов. Алек пропустил молнии через все ошейники сразу, раздал несколько затрещин и назначил первых попавшихся.
   Один из них, высокий чужак с повреждённым горлом - Гарий в своё время еле спас его и думал теперь, не зря ли, - он принялся возражать. Кричать не мог, зато могли другие, у которых, оказывается, накопились к долговязому уйма претензий.
   - Кошмар, - оценил Гарий. - Как только у вас справляются с большим количеством невольников?
   Мона пожала плечами.
   - Человек не может владеть человеком, - процитировала Покон. - Так что рабы принадлежат цехам, кузням, каким-нибудь мастерским... и их никогда не бывает слишком много.
   Они добрались до той самой колоды, на которой ужинали, и немного возвысились над толпой, получив возможность наблюдать за происходящим.
   Двое рабов, один "старый", другой вновьприбывший, орали на долговязого. Тот не мог им ответить тем же, но шипел, как клубок змей, и брызгал слюной, возможно, ядовитой. Посреди спора торчал Алек с отстранённым выражением лица. Гарий почему-то вспомнил, что с такой же равнодушной миной он сломал шею тому рабу.
   - Сейчас он их прибьёт, - Мона, подумав о том же, вцепилась ему в руку. - И все успокоятся.
   - Этого не убъёт, - Гарий разглядывал чужака. - Он не наш сородич, и брат сначала должен спросить его, откуда он взялся и что здесь делает.
   Мона поёжилась, представив, как именно Алек будет "спрашивать" длинного задиру, и едва не пропустила начало действий.
   - Ладно, - сказал Алек. - Если ты считаешь, что поварская работа ниже твоего достоинства, готовить будут другие.
   Он доброжелательно кивнул остальным.
   - И можете его не кормить.
   Рабы переглянулись и недобро ухмыльнулись. Долговязый презрительно посмотрел на них, на Алека, плюнул ему под ноги.
   - Предпочту лучше сдохнуть от голода, чем... - задохнулся, схватился за горло. Молодой вой усмехнулся.
   - Сдохнуть от голода? Вообще-то есть гораздо более простые способы... сдохнуть, - последнее слово он произнёс как будто выбирая, какой именно способ пустить в ход. Шевельнул пальцами, и долговязый захрипел. Рядом с витазом и жертвой мгновенно образовалось пустое пространство.
   Алек задумчиво посмотрел на него, отпустил, и долговязый упал перед ним на колени, хватаясь за горло. Что-то невнятно пробулькал.
   - Варвары, да? - задумчиво повторил Алек. - А ведь ты прав. Мы варвары, и наша жизнь проста и сурова. И без изящного обхождения - не наша стезя, безо всяких затей режем и пытаем воров и налётчиков, будь они хоть статовскими дворянами...
   Пленник вздрогнул, резко вскинул голову, уставился на Алека.
   - Впрочем, я уже примерно знаю, что можешь ты мне рассказать. Благо приходилось читать вашу че Вайлэ, - небрежно обронил вой.
   Пленник вытаращил глаза. Оставив его удивляться, Алек повернулся к рабам.
   - За работу, - велел.
   - Постойте! - крикнул кто-то.
   - Ну, чего ещё? А, напарничек, - узнал он корноухого раба.
   - Мой король, - задыхаясь, сказал тот. - Это вы?..
   Алек оглянулся на всякий случай, хотя за его спиной никого не было.
   - Ты чего? - насторожённо спросил он.
   - Мой король, - и раб рухнул на колени. Алек попятился от неожиданности, помянул тварей Проводника. Раб попытался облобызать его ступни.
   - Прошу простить нас, ваше величество... не узнали... это всё он!.. - злобно зыркнул в сторону долговязого. Тот уже выпрямился, вскинул подбородок, смотрел с вызовом. Что-то прохрипел. Алек напряжённо уставился на него. Дуэль взглядов продолжалась долго, пленник опустил глаза.
   - Очень некстати, что я разбил тебе горло, - процедил Алек. - Сдаётся мне, ты мог бы порассказать много всего интересного. С другой стороны...
   Он обернулся к остальным. Охотники и войи смотрели на него не менее обалдело, разве что на колени падать не спешили.
   Алек перевёл взгляд на коленопреклонённого.
   - Встать!..
   - Разве я смею... - пленник попытался зарыться в землю у его ног, Алек зарычал. Тот подхватился на ноги, качаясь и отворачиваясь от горящего взгляда войя.
   - Пошли. Ты тоже! - рыкнул он на долговязого, тот искривил губы и хотел было что-то сказать... Сильная мысль заткнула его на полуслове и сшибла с ног. Алек пошёл на толпу, которая почти испуганно расступилась перед ним. Двое пленников, словно привязанные верёвками, устремились следом - один послушно семенил сам, другого волокло по земле.
   Алек вертел головой, выкрикивал имена, и из толпы выходили люди. В числе прочих был назван и Норик.
   - Чёрт, невовремя, - Мона спрыгнула с колоды, поспешила к своему фургону. Вопреки её опасениям, Норик уже стоял на "пороге" фургона. В одном сапоге. Мать возвышалась за ним.
   - Что?!. - вертела головой, пытаясь вчувствоваться в хаос эмоций, охвативших крепость.
   - Алек свирепствует, - сообщила девочка.
   - Чего?!. - Норик спрыгнул наружу. Линда выбросила следом второй сапог и вышла сама.
   - Там какой-то пленник... - Гарий наконец догнал девочку. - Он говорит, что Алек... я не совсем уверен, что означает это слово... Правитель?
   Норик переглянулся с женой, и они заторопились следом.
  
   - Говори!..
   Вся крепость собралась около фургона Александра, - за исключением рабов, которые остались варить еду, и стражей, глядящих с башен на все стороны света. Большинство свободных были с оружием, оттого Моне показалось, что она присутствует на военном совете какого-нибудь драчливого дикого племени. А его вождь и заодно волшебник, молодой седовласый мужчина, собирался держать речь.
   Хотя нет, Алек тут же передал слово рабу.
   - Отвечай!.. - прорычал. - Кто вы вообще такие, что это за ересь про короля и отчего добрым людям нельзя проехать по дороге?
   И напуганный пленник заговорил, частя и захлёбываясь словами.
   В Радон пришли чужие люди, которые претендовали на власть, ссылаясь на некоего сказочного короля, законного правителя этих мест. Они учили странным вещам, проповедовали - если воззвания к мятежу против церковников и всей империи можно так назвать. Соблазняя дурные головы обещанием свободы и богатства, они сколачивали банды и грабили добрых граждан, путешественников, а иногда и деревни. Всё отобранное, по словам бандитов, должно было послужить делу победы. И всё делалось под рассказы о добром короле, который когда-то, в будущем, придёт и возглавит свой народ...
   - Да кто такой этот "король", которого они всё трясут? - поинтересовался Джурай, слушавший с гримасой недоверчивого отвращения, как будто не мог поверить, что обычные здравомыслящие люди способны загореться такой чушью.
   - Что-то вроде самого главного риша у беричей, - неохотно пробурчал Алек, - как там бишь его зовут? В общем, наследный правитель страны. В Стате и ещё где-то.
   Джурай присвистнул, покачал головой.
   - У беричей как раз звание хор-риша ненаследное. Король, король... А я-то думал, что это слово означает карду фантаса, и ничего больше. Правитель целой страны, надо же! О высокий, о сиятельный!.. - отвесил шутовской поклон. И ойкнул, отскочил, когда Алек звонко стукнул костяшками пальцев по подставленному загривку.
   - Будешь шутить, велю казнить через выслушивание дурацких шуток.
   - Ты настоящий тиран, - Джурай почесал ушибленное место. - Всё-таки с чего этот припадочный решил, то ты и есть тот король, который вернётся, и устроит всем весёлую жизнь?
   Алек промолчал, зато заговорил Джонатам.
   - Он не король. Всего лишь потомок доров...
   Джурай вопросительно посмотрел на друга, Алек досадливо отмахнулся.
   - Доры, старые правители, которых свергла пришедшая на эти земли церковь. Я сам смутно представляю, с какого бока я им родственник...
   - А мне ты не рассказывал, - попенял Гарий, на правах брата подобравшийся поближе и с интересом слушавший невнятную, но пламенную речь раба.
   - И нам! - поддержали друзья.
   - Да так... - Алек растерялся. - Не то чтобы я стеснялся этого, но привык скрывать. Зачем? Доров нет давным-давно, правит империя...
   - Думаешь, церковники лучше заботятся о твоём народе? - поинтересовался мальчишка, словно обиженный тем, что Алек не спешит взять принадлежащую ему по праву крови власть.
   - Нет никакого "моего народа", - отрезал Алек с горячностью, его самого удивившей. Радон от него отрёкся, и ему ничего здесь не нужно. Разве что забрать своих.
   Он обвёл взглядом присутствующих, усмехнулся.
   - Не народ принадлежит правителю, а правитель народу. А вот доры считали иначе. Будь сейчас у власти та династия, у нас бы творились междоусобицы почище, чем у беричей. И, кстати, меня бы, скорее всего, убили в колыбели - чтобы не претендовал на какой-нибудь кусок плохой земли с развалившейся лачугой. Уж настолько-то историю родного края ты должен знать.
   - Это их история, - Гарий набычился. - Церковь - великая обманщица. Они могли всё это выдумать, чтобы мы считали - раньше, при дорах, жилось плохо, а сейчас правит мудрая Церковь, и всё хорошо.
   Алек с удивлением понял, что мальчишка спорит почти всерьёз. Этих дурацких воззваний наслушался, что ли?.. А рабы и уши развесили, слушают с восторгом, как будто надеются, что он немедленно возьмёт власть в свои руки!..
   - Наши сказания гласят то же самое. Братоубийственные войны, походы на соседей ради добычи, рабов и просто от скуки. Помнишь?.. - молодой вой на мгновение задумался и назвал с полдесятка первых строчек песен. Гарий скис. Тоскливые заунывные напевы были знакомы каждому уроженцу этих мест. В них повествовалось о набегах, разорении, жестоких битвах, после которых залитую кровью землю некому было пахать.
   - ...Курганы, - продолжил Алек. - В них просто зарывали людей, потому что люди не могли даже выбрать времени срубить простой некрополь, или сжечь между постоянными смутами!..
   Гария аж перекосило. Алек поймал себя на том, что пытается убедить не сколько брата - всё-таки разумный парень и к тому же целитель, что даёт особый образ мышления, - сколько вот этих молодых разбойников, замороченных словесными кружевами о высоких целях.
   Нет, подумал он, покосившись на рабов. Этим их не проймёшь, нужно что-то большее.
   - Народ требует... - вякнул корноухий, осёкся, испуганно глядя в лицо Алеку.
   - Народ? - зарычал вой. - Это вы, что ли, народ?!. Сборище обманщиков и обманутых!..
   - Так ты и в самом деле крови доров? - поинтересовался один из рабов, который встал рядом с корноухим. Алек узнал и его - крикун, который молил о смерти.
   - А если и так - вы что, будете мне подчиняться? - с вызовом спросил Александр.
   - Нет. Тебе - не буду, - крикун скорчил рожу, долженствующую означать презрение к смерти, которой, он был уверен, его немедленно придадут.
   - А почему? - Алек понял, что ему в самом деле любопытно.
   - Ты продался Еретикам! - раб ткнул пальцем почему-то в Норика, - должно быть, именно такими он видел людей этого мифического племени. - И церковникам! - окинул взором крепость, словно ожидая увидеть белые одежды патэ.
   - Не гляди, их здесь нет, - фыркнул Алек.
   - Поклонись, - встрял корноухий. - Каким бы он ни был - он наш король!..
   - Не поклонюсь, - крикун вскинул подбородок, явно позаимствовав этот жест от долговязого.
   Кстати. Алек повернулся к нему. Похоже, он всё ещё не отошёл от своего короткого путешествия, лежал, свернувшись в клубок.
   - Давно Стат работает здесь? - спросил Алек. - Отвечай!..
   Голос хлестнул, как кнут. Длинный взметнулся в прыжке из невозможной позиции, бросился с нечленораздельным рёвом, грозя подобранной деревянной щепкой.
   Алек сдвинулся в сторону, пропуская его мимо себя, поймал "нож" в захват. Раздался хруст, вопль, и долговязый тяжело грянулся о землю.
   Молодой вой тихо выругался, глядя на распростертое тело, перевёл взгляд на ссаженные костяшки пальцев. Он не собирался убивать раба - но рука сама взметнулась, метя в горло нападающего. Не будь на том горле полоски железа, статовец уже здоровался бы с Проводником.
   Он нагнулся над поверженным. Ошейник был смят мощным ударом, раня и без того искалеченное горло. Алек запустил пальцы под заклёпанную полоску железа, примерился и одним движением разорвал, отбросил.
   - Гарий!..
   Брат был уже рядом. Не отвлекаясь на руку - лишь переложил бережно, чтобы ненароком не задеть, он занялся горлом. Легко поводил пальцами, не касаясь кожи, хрящи становились на место, раненый снова мог дышать.
   - Вот так... - мальчишка полюбовался своей работой и обратил внимание на руку. Раненый завозился, застонал, попытался открыть мутные глаза.
   - Позволить ему очнуться?
   - Не стоит. Тебе же проще будет.
   Гарий тронул пальцами висок долговязого, и тот снова провалился в беспамятство.
   - Ему было бы ещё проще, если бы ты не пытался убить, - резко бросила Луиса, которая оказалась здесь же. Гарий деловито вынул нож, как будто собираясь дорезать несчастного, но принялся кромсать на части его рубаху.
   - Давай я, - негромко предложила девочка. Она сама не поняла, как оказалась рядом. Гарий передал нож, поднял голову.
   - Ты, ты, ты и ты, - указал наугад. - Найдите мне палочки, вот такие, - деревянный "нож", грозное оружие несостоявшегося убийцы, прыгнул ему в руку. Мальчик примерил щепку к предплечью долговязого. Указанные, и пленники и воличи, не споря устремились на поиски, скоро рядом с мальчишкой выросла гора палок, которых хватило бы для разведения ещё нескольких костров для приготовления пищи. Мона расправилась с рубахой, дивясь странному покрою. Когда-то, должно быть, очень нарядная, но жизнь на острове, а потом прогулка через лес не пошла одежде на пользу. Гарий наложил шину.
   - Вот теперь ему точно не следует готовить пищу, - сообщил Алеку. Мона с изумлением увидела, что вой смутился, больше, чем от упрёка Луисы.
   - Отнесите его, - распорядился. - И покормите, как очнётся.
   Рабы испуганно поклонились.
   - А если он, того... не захочет есть? - спросил корноухий.
   Алек поморщился, отмахнулся, показывая, что это его уже не касается. Посмотрел, как утаскивают статовца, обвёл остальных взглядом.
   - Что ж он, твердивший вам о законном наследнике чего-то там, напал на этого самого короля? - для полной ясности он ткнул в себя пальцем. - Скажу вам. Если я продался Еретикам, церковникам, самому Проводнику... то вы, вы все - продались Стату. Даже не за деньги, не за силу. За глупые сказки.
   - Нас обманули, - вякнул кто-то.
   - Это не делает нас менее виноватыми, - отрезал Алек. - За работу!
  
   - С чего ты взял, что этот парень из Стата? - поинтересовался Норик. Толпа всё-таки начала расходиться, но большинство людей всё поглядывали на Алека, переговаривались вполголоса.
   Какое-то время казалось, что молодой вой не собирается отвечать, но всё-таки обронил неохотно:
   - Оружие. Одежда. Чужой говор и характерные словечки, - Алек усмехнулся криво. - "Варвары" - так они называют всех, кто родился не в пределах Стата.
   Да и стиль - их. Найти внутренние противоречия, влезть в трещинку и расколоть. Здесь самое слабое место Империи, - витаз говорил с такой уверенностью, словно сам придумал и распланировал вторжение. - Разрозненные племена, недавно покорённые, всегда готовые восстать. Власть не слишком сильна, к тому же недавняя война показала, что церковь уже не так что прежде. Раньше Стат не осмелился бы напасть на империю. Они много раз обжигались. Но, может быть, решили, что пора попробовать ещё раз?
   - Вот только почему отсюда? - спросил Джонатам. - От Радона Стат далёче. Как они собираются контролировать?..
   Алек посмотрел на него.
   - А если они вовсе не собираются контролировать? Возможно, всё, что происходит здесь - лишь отвлекающий маневр. Получится - хорошо, империи придётся заниматься наведением порядка в своих пределах. Не получится - не больно-то и хотелось.
   Он отвернулся, глядя туда, куда вёл ярмарочный тракт. Города и веси племени, которым когда-то правили его предки. Поля, реки, охотничьи угодья.
   - Что-то происходит, - сказал Алек. - Что-то происходит, и мне придётся в этом разбираться. Король!.. - он усмехнулся. - Придумали же...
   - И как ты намерен в этом разбираться, о высокий... - Джурай хотел добавить ехидное величание, но Алек метнул огненный взор, и шутник, изображающий поклон, так и застыл скрюченным. Осторожно распрямился.
   - Покуда не знаю, - рыкнул Алек. - Вообще-то я хотел лишь прогуляться до родного посёлка, уговорить отца и мать на переезд ко мне и, если представится возможность, поговорить с церковниками. Думаю, теперь с церковниками мне придётся общаться в любом случае, а родителей заставлять едва ли не силой. Ведь отец - и есть тот самый потомок древних доров, и его всё то, что кричали здесь о короле, касается ещё в большей степени...
   Он замолчал, поняв, что говорит слишком тяжеловесно и многословно. Только сейчас Гарий понял, чего ему стоит не вскочить немедленно на Пегаса, пуститься вскачь к Дорноху, где остались его родители.
  
   Они спорили ещё долго. Собрались вокруг костра в центре двора крепости, и каждый держал речь. Алек вообще поначалу собирался уйти один, и всё-таки пытался отвязаться от непрошеной помощи, хотя без особого энтузиазма. Его друзья уже не пытались пустить в ход многажды повторенные аргументы, лишь снисходительно переглядывались - мол, почудит и перестанет. Норик подсчитывал, сколько охотников и войев можно освободить от работы в это время года без особого урона для посёлка.
   Линда погнала детей спать. Гарий и Мона послушно ушли, выбравшись за круг света костра, залезли на один из фургонов, откуда было всё прекрасно слышно.
   - Не смотри прямо на них! - шепнула Мона Гарию.
   - Сам знаю, - отмахнулся он. Уставился в пламя костра, чтобы не засекли его внимания, и насторожил уши.
   На середине ночи - и обсуждения Гарий понял, что доносящиеся голоса сливаются в невнятный бубнёж, а языки огня обратились в яркие ленты на ветвях черёмухи. Он стряхнул сон и попытался вслушаться, но вскоре снова одолевала дрёма. Веки тяжелели, хоть пальцами их придерживай. Мона клевала носом, клонясь с фургона. Гарий поймал её, выслушал сонную перемежаемую зевками тираду о наглых парнях, покорно со всем согласился и наполовину повёл, наполовину понёс девочку к её фургону.
   - Сдаётся мне, придётся им как-нибудь обойтись без нашего одобрения... - сказал он ей на ухо. Мона согласно дрыгнула ногой. Гарий водрузил её на койку, стащил сапоги, пожелал спокойной ночи и отправился к себе.
  
   Восходящее солнце подкрасило алым колья стен крепости. Алек подумал, не стоит ли это считать недобрым предзнаменованием. Он ещё раз оглядел свою команду. Джонатам, сильный сердцевед, могущий издалека почуять чужие недобрые мысли. Даниэл, опытный охотник и следопыт. Джурай, хороший мыследей и воин один из лучших в своём поколении. Луиса, сильная целительница.
   И Тролль, не блещущий какими-нибудь особенными талантами. Впрочем, с секирой, по словам Норика, он управлялся неплохо. Да и охотник-следопыт отличный.
   Изгнанник не пожелал вернуться с остальными в Мечту и напросился в отряд шестым. Алек только плечами пожал - отчего нет? Лишним берич не будет, и может уйти, когда захочет.
   Он подошёл попрощаться с мальчишкой-целителем, неуверенно протянул руку. Гарий пожал эту лапищу, заодно убедившись, что последствия ранения окончательно сошли на нет.
   - Доброго пути... тёзка.
   Тролль кивнул.
   - Как у вас?.. счастливо оставаться?..
   - Нагнись, - велела Мона, стоявшая рядом.
   - Что?
   - Нагнись, дылда!
   Тролль послушно согнулся, и девочка чмокнула его в щёку, уколовшись о бороду.
   - Извини. И спасибо.
   - За что? - ошарашено поинтересовался берич.
   - Извини за то, что я тебя подстрелила. Спасибо за то, что спас папу.
   Тролль почесал заросшую щёку, неловко поклонился ей и Гарию. Отошёл к Норику. Со стороны они гляделись препотешно - высокий черноволосый и чернобородый тролль, и маленький такой же буйнозаросший, но только рыжим волосом, гном.
   - Желаю тебе найти, чего бы ты там не искал, - не слишком приветливо пробурчал "гном". Линда подобной сдержанностью не отличалась и тоже поцеловала бедолагу, так, что он даже залился краской. Норик крякнул, ошарашено глядя на это зрелище, подёргал бороду, свирепо глядя на жену и берича. Потом ухмыльнулся и всё-таки пожал ему руку.
   - Пора, - произнёс Алек. Отбывающие в последний раз обошли друзей, пожимая руки, обнимая. Луиса остановилась перед Гарием и обняла, мальчишка возмущённо замычал. Мона рядом уставилась в небо, скрывая улыбку.
   - Ладно, ладно, - усмехнулась целительница, когда покрасневший мальчишка вырвался от неё. - Бывай, ученик. И учись как следует.
   - И присмотри за моим конём, - добавил Алек, возникнув рядом. К облегчению Гария, обниматься не стал, а солидно пожал руку.
   - Я присмотрю за ним, - сказала Мона, не уточняя, Пегаса или Гария она имела в виду. Мальчишка посмотрел на неё с подозрением.
   - Можно я? - спросил брата. Алек улыбнулся, ободряюще кивнул. Гарий сурово свёл брови, уставился на врата. Легко тронул Узор, обхватил искажениями сетку, наполненную камнями. Ворота дрогнули, ударили по основанию моста, под которым ещё не был выкопан ров. Не слишком чистая работа, укорил себя Гарий и мягко стал поднимать противовес.
   Ворота медленно опустились на мост. Пятеро вскинули руки в прощальном жесте и вышли из крепости.
   - Можешь уже отпустить ворота, парень, - сказал Норик после паузы. Гарий отпустил, и дерево грохнуло в дерево. - И за работу, ребята. Нам всем перед отъездом нужно много чего сделать...
   Народ стал расходиться. Гарий повернулся и обнаружил рядом с собой Мону.
   - Пошли, - вздохнула она. - Матери не терпится нагрузить нас работой...
   Но прежде чем подойти к Линде и заняться тем, что она для них определила, дети поднялись на привратную башню и помахали рукой вслед уходящим. Алек не оглядываясь вскинул руку.
  
   - Ты смотришь? - поинтересовалась Луиса.
   - Конечно, - голос Джонатама звучал монотонно, глаза были полузакрыты, но он уверенно шагал по просеке. Алек чувствовал, как вокруг него расходится круг внимания. Всё, что происходило в радиусе пары сотен шагов, не оставалось незамеченным. Джонатам позволял сознанию скользить по реальности, оставляя только значимые события. Появление чужаков, чей-то недобрый взгляд, - всё это не останется незамеченным. И сопровождающее их мысленное внимание сенс почувствовал мгновенно.
   - А, привет, Мона, - пробормотал. На удивлённые взгляды друзей пояснил: - девчонка подглядывала.
   Алек тоже так умел. Но для этого ему пришлось бы лечь, расслабиться, забыть о собственном теле и погрузиться в полудрёму. А друг - знай себе шагает, как ни в чём не бывало, и не скажешь, что спит на ходу и видит во сне всё, что происходит вокруг.
   Тролль прислушивался к разговору, Алек немного поотстал и объяснил ему смысл короткого диалога, заодно поведав о талантах друга. Берич помялся и спросил:
   - А вот... мальчишка... в одиночку поднял ворота. И никто даже не удивился.
   - А здесь нет ничего удивительного, - рассеянно отозвался Алек.
   Тролль подумал.
   - А возможно ли научиться этому кому-то из нашего племени?
   - "Этому" - ты имеешь в виду вещи, подобные кругу внимания, или телепатии, или предвидению, или телекинезу и пирокинезу, погодному контролю?
   - Угу, - Урэтхи выглядел несчастным, и Алека тут же угрызла совесть за насмешку. Вряд ли простодушный берич понял хотя бы слово - даже среди воличей немного таких, которые озадачивают себя запоминанием имперских терминов.
   - Научиться можно чему угодно. Было бы время и желание.
   Урэтхи глубоко задумался. Алек ему не мешал. Самый главный вопрос. Задай же его.
   Но Тролль замолчал до самого обеда. Когда странники, устроившись посреди просеки вокруг костерка, на котором булькал травяной взвар, уничтожали прихваченные в дорогу сухари и полоски вяленого мяса, Урэтхи лишь буркнул что-то одобрительное насчёт здешних лесов.
   Отправились дальше. Алек всё посматривал на Тролля, а Луиса одаряла ироничными взглядами его самого.
   - Дай ему время, - шепнула наконец. Молодой вой сделал вид, что не понимает.
   - Никуда он не денется. Но пусть считает, что он сам принял это решение, - сказала целительница.
  
   - Привет, привет, - сказала Мона рассеянно.
   - Как дела? - поинтересовался Гарий. Мона подскочила от неожиданности, едва не слетев с кушетки.
   - Троллик!.. нельзя же так пугать!
   - Извини, я думал, ты со мной поздоровалась, - удивился тот.
   - И вовсе не с тобой, а с Джонатамом!.. - девочка решила жестоко отомстить попозже. - Провожала взглядом учителя и его команду, совсем недолго. Я не умею смотреть далеко, так, как ты...
   Гарий вскинул брови. Мона и сама удивилась своим словам. Она что, его похвалила?..
   - Потом кто-то - Джонатам, кажется, развернул круг внимания. Сразу почувствовал меня и отправил улыбку. Я тоже попробовала - и тут же вылетела. А потом ты меня напугал!..
   Гарий потупил взор. Может быть, и не стану мстить, смягчилась Мона.
   Она показалась матери, выслушала её задания и при первой возможности снова забралась на башню. Уходящих уже не было видно ни так, ни в Живе, Мона устроилась на кушетке, с которой Луиса прозревала окрестности. То ли давешнее присутствие целительницы незримо поспособствовало, то ли у Моны развились таланты, которыми она раньше не блистала - а может быть, хватило обычного упрямства, - и девочка смогла нырнуть в Живу так глубоко, как никогда ещё не забиралась.
   - Думаю, мама уже меня ищет, - сказала девочка.
   - Она отправила меня, - ответил Гарий. - И именно сюда.
   Мона подхватилась, заторопилась. Они спустились с башни, и хлопоты захватили их, завертели и разнесли в разные стороны. Когда всё было закончено, Мона не поверила солнцу, которое утверждало, что вот-вот настанет полдень. По её ощущению времени, прошло денька три, наполненных суетой.
   - Пора, - Норик оглядел крепость и махнул рукой, давая сигнал к отправлению. - Эй, парень, как насчёт ворот?..
   Защёлкали бичи, замычали быки, и первые повозки двинулись вперёд. Гарий принял вызов, отошёл к воротам и снова оплёл противовес линиями Узора. В этот раз воздействие как будто далось легче. Но и держать придётся дольше, одёрнул он себя, не расслабляйся, ученик!..
   Мимо него катились фургоны, потом шли рабы, потом снова фургоны. Держать становилось тяжело. Гарий дождался, когда последняя повозка выкатится за ворота и позволили противовесу медленно вернуться на место.
   И понял, что останется в крепости последним. Не открывать же снова ворота, решил Гарий, поднимаясь наверх. Я же потом свалюсь, как после всех тех исцелений... Хватит уже, похвастался.
   Он забрался на башню и свистнул, привлекая внимание. Первая часть каравана уже выходила на дорогу, но на крыше одного из оставшихся фургонов стояла рыжая фигурка.
   Гарий отправил ей улыбку - то есть создал соответствующую эмоцию.
   - Сможешь? - крикнул.
   От Моны пришла волна паники, но потом - подтверждение. Гарий проскользнул в бойницу, расслабился - насколько можно было, вися вот так. Оглянулся через плечо, поймал взгляд Моны, почувствовал дрожание линий Узора. Можно?
   Девочка кивнула, и он разжал руки и оттолкнулся ногами, падая с башни. Мгновение полёта - и могучие мягкие ладони подхватили его. Гарий загрёб воздух ладонями, пытаясь управлять спуском, чужая воля крутанула его и аккуратно поставила на землю. Гарий покачался и пошёл к отряду.
   Линда укоризненно покачала головой, Норик усмехнулся в бороду и дал сигнал к отправлению. Гарий подошёл к Моне, которая странно улыбалась.
   - Не страшно было держать меня так? - спросил. Мона покачала головой:
   - Я как-то летала так же. Только не со стены, а наоборот, вверх.
   - Да, помню - Гарий вдруг нахмурился. - Тот парень, как его?.. Здоровый такой.
   Он повёл своими неширокими плечами, показывая, насколько здоровый. Угу, так я и поверила, что ты забыл его имя!..
   - Жедь, - Мона короткий миг боролась с желанием поддразнить мальчишку, но он вдруг так явственно приуныл, что она спросила только: - Поносишь так меня когда-нибудь?
   Гарий неуверенно улыбнулся. Мона ответила куда более яркой улыбкой, но мысленно обозвала его болваном. Дались ему эти мускулы, мечный бой и всё такое!.. Будто это главное.
   - Вы решили остаться здесь? - насмешливо поинтересовалась Линда с высоты облучка. - Вообще-то мы уже отъезжаем.
   Дети подскочили от неожиданности, ухитрившись забыть, что вообще-то кругом полно народу. Не дожидаясь ответа, женщина прищёлкнула языком, и фургон тронулся.
   Мона взвизгнула, когда её подхватила чужая воля, швырнула вверх и вперёд.
   - Я не имела в виду прямо сейчас! - прошипела, цепляясь за надёжное дерево крыши. Гарий только хихикнул и попытался залезть следом. Ну погоди же!..
   - Помочь? - невинно спросила девочка.
   - Не на... - кажется, он выругался одним из подцепленных у Александра слов, когда Мона аккуратно сдёрнула его с земли и подняла на высоту в три фургона.
   - Ой. Перелёт.
   Маленькую фигурку мотнуло вниз.
   - Недолёт. Сейчас, сейчас...
   Родители веселились вовсю. Мона ещё пару раз "промахнулась", пока Линда шёпотом не велела пощадить мальчишку. Гарий плюхнулся на крышу фургона, как лягушка, которую обронила цапля, приподнялся, мотая головой. Он был цвета нежной весенней зелени, но на "виноватый" взгляд Моны ответил кривоватой улыбкой, обещающей возмездие в будущем. Девочка перевела дух. Таким он ей нравился больше, чем тем холодноглазым воином или могучим целителем.
  
   Ученичество начинается с выхода за пределы. Пределы привычного мира, своих представлений о нём и о собственных возможностей.
   Антуанн Саммер
  
   Урэтхи "созрел" к вечернему привалу.
   Алек уже решил, что и он, и Луиса ошиблись. Когда тьма сгустилась, отряд зашёл неглубоко в лес, так, чтобы разведённый костерок не был виден с дороги. Они перекусили и стали располагаться на ночлег. Молодой витаз по привычке вой взял себе первую и последнюю стражу и отошёл подальше от гаснущего костра, чтобы не засветить глаза.
   Тролль отошёл в темноту, вернулся. Покрутился рядом с ним, кашлянул, не зная, как начать разговор. Махнул рукой и плюхнулся рядом. Они помолчали.
   - Мы идём в страну могущественных белых колдунов, - сказал Тролль наконец. - Они сильнее, чем мыследеи воличей?
   - Трудно сравнить, - Алек с удовольствием отметил, что берич верно назвал слово. - "Белые колдуны" - те же мыследеи. Думаю, в чём-то они сильнее... Да, наверняка так и есть.
   - И вы покоритесь им?
   Алек покачал головой.
   - Воличи сильнее беричей. Вы покорились нам?
   - Ну, дань... - начал было Тролль, замолчал, нахмурился.
   - Думаю, если бы империя начала воевать с нами всерьёз, история бы повторилась, - сказал Алек. - Мы бы так же скрыто сопротивлялись, уходили в болота, сколачивали отряды...
   - И приносили своих провинившихся и лишних в жертву кровожадным белым?!. - перебил Тролль. Алек покачал головой:
   - Вот это - вряд ли. И принимать помощь со стороны, идти на поводу у кого бы то ни было мы бы тоже не стали.
   Тролль кивнул. Вздохнул, без нужды поправил висящую за спиной секиру.
   - Ты научишь меня? - спросил резко, словно рубанул ею.
   - Чему? - поинтересовался Алек лениво. Какое-то время ему казалось, что берич сейчас встанет и уйдёт, но Тролль смирил себя. Алек тоже взбесился бы, - ты просишь, а тебе этак через губу... Однако Урэтхи, видимо, возможность обрести силу была важнее, чем сохранение гонора перед мальчишкой младше его раза в три.
   - Колдовству, - хрипло выдохнул Тролль.
   - Мыследейству, - поправил Алек. - Ты же знаешь правильное слово.
   - Да. Ему. Научишь?
   Алек молчал.
   - Отправляйся-ка спать.
   Тролль замер. Алек улыбнулся в темноту.
   - Ученик должен слушаться.
   Мужчина задохнулся, вскочил. Алеку не нужно было смотреть в лицо великовозрастному ученику, чтобы ощутить охватившие его чувства. Тут и радость, и раздражение повадками учителя и вдруг возникшей необходимостью повиноваться, и опаска - не зря ли вообще попросил об этом. Мужчина поклонился неловко и ушёл к костру.
   Алек откинулся назад, в ароматный лесной мох. Опустил веки, и перед внутренним взором предстал Тролль Урэтхи - большой, неуклюжий, невежественный берич. Будет ли толк?
   Посмотрим...
   Со второй попытки, - мысли сбивали, погрузился в дрёму - и в Живу, начиная вбирать в круг своего внимания место стоянки, лес вокруг него...
   Когда убедился, что в достаточной мере контролирует происходящее, осмелился запустить свою мысль далеко-далеко. Где древний вой открыл слепые глаза, причувствываясь к ветру Живы. Усмехнулся, узнав.
   Ты, ученик?
   Алек тоже "поздоровался и стал "таять", пропадать из мысленного пространства. Такого рода беседы на расстоянии никогда не были "коньком" Алека. Он не умел отправлять внятную мысль на большое расстояние подобно имперским слухачам. Мог лишь обозначить своё присутствие и поделиться какой-нибудь простой эмоцией.
   Майнус усмехнулся и сам недалеко прогулялся по телепатической дорожке, которая осталась в том непредставимом пространстве, где живут мысли.
   - Вот как, ещё один ученик? - задумчиво произнёс. - Что ж, успехов вам обоим...
   Старик уже знал о столкновениях и о том, что караван возвращается без пяти его участников, зато с прибытком в виде рабов. Благо в Мечте многие каждый вечер пытались достать своих родных и друзей в караване, и отрывистых сведений, передаваемых во время таких кратких контактов, хватало, чтобы составить цельную картину.
   Он бросил ободряющую эмоцию - ты всё сделаешь правильно, - и разорвал контакт, с трудом поднимаясь из ласковых глубин Живы. Когда-нибудь ему захочется навсегда остаться здесь - и поутру родственники или ученики найдут остывающее тело со слабой улыбкой на лице.
   Но пока рано. Майнус ещё полежал, думая, не стоит ли опять отправить мысль в полёт, решил не злоупотреблять. Всё равно особого толку не будет. В Мечте был только один человек, могущий хоть как-то контролировать свои мысленные путешествия и возвращаться невредимым и со сведениями. Сейчас она возилась с сыном, стараясь убаюкать.
   Майнус не стал тревожить племянницу. Проще дождаться возвращения каравана и расспросить как следует. Если на родине Алека действительно происходят недобрые события, вполне возможно, он сумеет помочь - хотя бы советом.
  
   - Я долго жил и всякое видел, - заунывно, словно излагая какую-то древнюю легенду, провозгласил Стагор Матис, - И считал себя опытным и многознающим. Но никогда не доводилось мне видеть более устрашающее зрелище, чем это, представшее передо мной сегодня...
   Тания захлопнула рот, впечатлённая и речью мужа, и "устрашающим зрелищем" - впрочем, не таким, как прошлое вторжение детей на тренировочную площадку.
   - Не видел ты прошлого, - вслух повторила она мысль.
   - Да, он предусмотрительно удрал из крепости, - ехидно заметила Бета. - И даже из города.
   - По делам!.. - защищался стратиг.
   - Никто и не сомневается! - заверила его Бета. Но Тания, кажется, всё-таки засомневалась.
   - Ты ведь любишь детей, - вкрадчиво заметила девушка.
   - Не в таких количествах, - открестился Матис. - Мне и столько-то много.
   - "Столько" - ты имеешь в виду их, - Тания глянула на площадку, - или...
   Матис поспешил заверить, что говорил именно об этих.
   Они трое стояли в коридоре над тренировочной площадкой и смотрели на хаос во дворе. Бедные тренажёры, подумала женщина-пластун, как будто мало им приходилось терпеть от дикарских выходок Дикарки и предыдущего посещения орды мелких эштов, зачем-то принявших вид маленьких детей. Теперь ещё энтузиазм Искры, изобретательность Глазка и неуклюжая мощь лопоухого парня. Бедные тренажёры, бедные шинаи, бедные каменные стены...
   - Надеюсь, замок устоит, - Матис подумал о том же.
   - Устоит, - заверила Бета. - Их же всего четверо, а не вся "колода" нашей Принцессы Огня.
   - Зато здесь самые старшие карды!.. - сказала Тания.
   Перебрасываясь кардочными шутками, они любовались происходящим на тренировочной площадке. Посмотреть было на что - не такое феерическое зрелище, которое благоразумно пропустил стратиг, но тоже неплохое.
   Искра и Дикарка стучали мечами, азартно сопели через прорези масок, нападая и парируя, уклоняясь, кружа на площадке. Глазок, взяв перерыв, восседала посреди площадки с надменно-снисходительным видом статовской королевы, который не портили даже грязные разводы на лице и распахнутая защитная куртка из жёсткого каучука. Снисходительно посматривала то на подруг, то на Слона, который раздобыл где-то набор метательных ножей. Клинки упрямились, не желали лететь в цель, со звоном отлетая от болванов-мишеней. Выбросив все восемь ножей, мальчишка вздыхал и шёл их собирать. Иногда бросал не рукой - мыслью, и тогда клинок втыкался так глубоко, что выковырнуть его можно было опять-таки лишь телекинезом.
   Глазок наконец заметила людей над тренировочным двором и пошла прямо через зону полёта клинков. Слон едва удержал руку и вслух вспомнил несколько уличных словечек, за что тут же огрёб от девочки подзатыльник.
   - Наместник, - глядя снизу вверх, она поприветствовала стратига на статовский благородный манер, словно они повстречались на приёме во дворце, слегка оттянув полы великого ей каучукового доспеха, как юбку. Реверанс не показался взрослым смешным.
   - Благородная сэнири, - отозвался Матис в том же духе и поклонился, как знатной даме.
   - Мои сэнири, - Глазок изволила поприветствовать Танию и Бету наклоном шапки-шлема. - Искре было бы интересно узнать, как поживает её "колода".
   - А почему бы Искре самой не спросить об этом? - спросила Бета, откровенно забавляясь.
   - Ну, вы же понимаете, - Глазок обернулась на подруг. - Они бы сами подошли, да не могут оставить бой.
   - Вообще-то в таких случаях принято кричать ничью, - сказала Бета.
   - Боюсь, я не обладаю достаточной квалификацией и их уважением, чтобы... - Глазок запуталась в словесной конструкции и замолчала, вдруг перестав играть. - Пусть их. Устанут, лучше спать будут.
   Смех исчез из глаз Тании.
   - Опять? - спросила отрывисто девушка. Глазок поморщилась, кивнула.
   - Всё то же самое. Пожары - Искре. Дикарке - кровь. Можно сложить сталат, - она невесело усмехнулась.
   Тания тихо вспомянула каких-то недобрых духов пантеона воличей. Бета уставилась на девочек, которые разошлись не на шутку. Странно, что сразу не поняла - их энтузиазм происходит не только из тяги к самосовершенствованию и желанию превзойти друг друга. Женщина-пластун отлично знала это состояние, она и сама не однажды пыталась работать и драться так, чтобы вечером еле доползать до кровати и засыпать, не видя снов или не запоминая их.
   Дикарке - кровь, Искре - пожары... действительно, звучит словно древний стих. Уже несколько дней девочкам снятся тяжёлые сны, если следовать терминологии церкви. Так говорится, если нельзя сразу определить, вещий ли сон, показывающий будущее, или видение о событиях, которые происходят где-то далеко сейчас, или просто данный в абсурдной форме намёк.
   - Стоит их спрашивать, как думаешь? - как у равной, спросила Бета у Глазка. Девочка серьёзно подумала.
   - Только если они заходят сами поговорить...
   Все присутствующие знали, что они не захотят. Разве что друг с другом. Глазок значительно глянула на Бету и Танию. Обе усмехнулись, без труда расшифровав несказанное: не вздумайте лезть девочкам в души.
   Женщина-пластун согласно опустила веки. Тания задумчиво щурилась, но в конце концов кивнула и она.
   - Насчёт "колоды", - напомнила Глазок.
   - Практически вся перешла на легальное положение, - сказала Бета. - Но лучше вам расскажет Тания.
   И, показывая, что почти не при чём, отошла в сторонку.
   Глазок с недоверием уставилась на девушку. Кажется, она не считала, что Тании можно доверить устраивать дела "колоды". Тания, без труда заглянув в её мысли, напряжённо улыбнулась. Уж эти мне сердцеведы!..
   Девушка начала рассказ, и по мере его течения Глазок расслабилась.
   После недавних событий людям дна города было нелегко продолжать свою противозаконную деятельность. Искра вовремя попыталась пристроить своих подопечных на обычную постоянную работу, а теперь Тания закончила её труд. Она рассказывала, как ходила по мастерским и договаривалась в трактирах, называла прозвища и даже имена детей. Последнее убедило Глазок, что "колода" приняла девушку. Беспризорники в чём-то похожи на диковатых лесных жителей - чужому нипочём не откроют своего имени.
   Глазок улыбнулась, поблагодарила вслух и извинилась за недоверие - не вслух. Тания улыбнулась, кивнула. Общение с сердцеведами всё-таки имеет свои преимущества...
   Забавно - их, беспризорников, заставили сидеть в крепости и возиться с Роки и Дереком, а Тания самолично моталась по городу, улаживая дела "колоды". Конечно, с охраной, но всё-таки... Хорошо, что мало кто знает, что стратиг вообще женат. Глазок, например, не знала. А ведь беспризорники - те ещё прознатчики.
   Но всё-таки непонятно, как стратиг вообще её отпустил.
   Глазок вздрогнула, дар ворохнулся в ней, мгновенно дав ответ. На миг она зацепила чувства этой четы. Тания коротко глянула на девочку. Уж эти мне сердцеведы!..
   Да, вот такие мы, - любим лезть в чужие дела... Глазок уставилась себе под ноги, ощущая, что подглядела то, что не предназначалась для других. Стратиг просто не мог не отпустить жену. Она так радовалась делу, так хотела помочь другим...
   Сам стратиг ничего не заметил. И вообще никто ничего не заметил, кроме их двух. Матис взял Танию за руку, указал глазами на Бету. Та смотрела на ратящихся девчонок, кажется, без особого интереса, но её плечи слегка вздрагивали в такт ударам.
   Почувствовав их взгляды, Бета оглянулась. Стратиг и Тания не сдерживали улыбок.
   - Что?.. - удивилась женщина-пластун.
   - Хватит притворяться взрослой многоопытной войей! - сказала Тания. - На самом деле ты - такая же задиристая девчонка, как её воспитанница и две подруги.
   Матис изобразил такую постную физиономию, что каждому было понятно, - стратиг на самом деле покатывается от смеха. Глазок тихо хихикала в рукав. Бета открыла рот, не зная, что делать - сердиться или смеяться.
   - ...Уж эти мне сердцеведы!.. - проворчала, сдавшись, махнула рукой и прыгнула через парапет, приземлилась на серый песок.
   Глазок торопливо убралась в сторону. Топорщившие свежую щепу деревяшки остановились. Две маски медленно повернулись к Бете. Она как ни в чём не бывало пересекла тренировочную площадку и остановилась у короткой стойки для шинаев. С интересом изучила здорово побитые мечи, уважительно потрогала один расщеплённый пополам и выбрала самый целый. Взамен оставила на стойке собственный меч. Провела рукой вдоль лезвия, и занозы и сколы на клинке потемнели, задымились. Бета взмахнула шинаем, и тот вдруг вспыхнул, оделся пламенем от гарды до лезвия, женщина стала похожа на Титаниду Ангру, которую изображают с пылающим мечом в руке.
   Девочки невольно попятились. Бета шла прямо на них, коротко дёрнула мечом, предлагая нападать. Пламя погасло, клинок оставлял дымный след.
   Подруги переглянулись.
   - Противник в центре, - негромко обронила Дикарка. Искра кивнула, и девочки разошлись, приняли зеркальные стойки, устремляясь к фигуре с разных сторон.
   Деревяшки столкнулись. Бета лениво отмахивалась от подруг, не торопясь атаковать, танцевала между ними, выстраивала в линию, заставляя мешать друг другу. Девчонки наскакивали, Дикарка вполне грамотно, с удовольствием отметила женщина успехи ученицы. Вот Искра подкачала, слишком уж горячится, слишком грубая техника - не так много времени прошло с начала её учёбы.
   - Ты её учила, - негромко сказала женщина-пластун.
   - Самую малость, - так же негромко сказала Глазок. Она так и стояла у парапета, далеко от поля боя, но сказанное прекрасно расслышала. Девочка не отрывала глаз от схватки, её плечи чуть вздрагивали. - Откуда вы?.. Хотя кого я спрашиваю...
   Бета узнала манеру держать клинок, характерные стойки, блоки и уходы. Так фехтуют в Стате - не солдаты и обыватели, а люди благородных домов. Она прикусила язык, удерживаясь готовый сорваться с него вопрос. Одно из правил людей городского дна - не спрашивать. Женщина и не стала спрашивать, вместо этого коротко оглянулась на Глазка. Девочка, услышав не высказанное вслух приглашение, пошла к троице, на ходу затягивая шнуры куртки. Опустила "забрало" каучуковой шапки-шлема, вытянула руку, и воткнутый в песок шинай прилетел ей в ладонь.
   Искра и Дикарка раздались в стороны, позволяя подруге включиться в танец мечей. Четверо закружились на площадке, грохот шинаев заблудился меж каменных стен. Бета легко и непринуждённо двигалась между девочками. Они сначала осторожничали, боясь ненароком ударить - женщина-пластун не озаботилась защитой, лишь надела шлем. Озлившись, что их не атакуют, усилили натиск.
   Но Бета была неуловима, как струйка дыма. Достаточно измотав соперниц, наконец двинулась в атаку.
   Вот теперь можно быть уверенными, что сегодня они будут спать как убитые, - усмехнулась про себя.
   - Красиво дерутся, - заметил Матис отстранённо. Тания любовалась боем спокойно, без особого интереса. Она уже в который раз вернулась в мыслях к видениям девочек. Сначала обе были напуганы до истерики, и лишь потому вообще рассказали что-то.
   Искре снился огонь. Сначала тот самый хамун, и молодой синоптик, спасший её с братом - и чуть не убивший уже своей силой. Потом - чертог, объятый пожаром, отблески которого на тёмных облаках складывались в лицо грозного бога.
   Дикарка видела нападение на торговый караван, люди которого оказались не так просты и сами взяли нападавших в оборот, устроив им настоящую резню. Двое детей, рыжая девчонка и парень с ситхскими сине-зелёными глазами, выручали друг друга в этом хаосе тьмы и смерти.
   Сама Тания не умела провидеть будущее и не обладала умением логика, чтобы истолковать это увиденное другими. Она могла лишь спросить и утешить... но Дикарка и Искра упорно закрывались от попыток "влезть в душу".
   ...Троица воинственно наскакивала на Бету. Та с ленцой отмахивалась, время от времени позволяя прижать себя к стене, а потом изящным маневром освобождаясь. Искра и Дикарка уже готовы были свалиться, успевшая отдохнуть Глазок взяла на себя основную линию боя, оберегая подруг.
   Бета вдруг решила, что пора заканчивать. Длинным выпадом отогнав Дикарку, подцепила клинок Искры, заставила её провалиться и взяла меч из руки, швырнув девочку себе под ноги. Глазок ударила, её шинай оказался в скрещении двух, поворот - и меч взлетел, кувыркаясь, а его хозяйка полетела наземь и врезалась в подругу. Дикарка ринулась на помощь, но не успела. Один клинок отвёл её удар в сторону, другой устремился к груди. Изогнувшись, Дикарка избежала удара тупым концом шиная и даже сумела удержать меч в руке. Очень недолго. Бета ударила в середину клинка, и дерево упруго сыграло, рукоять вылетела из потной ладони.
   - Что ж, - вздохнула Дикарка, делая шаг назад. - По крайней мере, я осталась на ногах...
   И села, долго выдохнула, неверными пальцами нашаривая шнуровку шлема.
   - Будь это настоящей тренировкой, Бета сейчас бы заорала на них, приказывая подняться, - негромко сказал Матис Тании. - Лишь выйдя за свои пределы, можно узнать их. И ещё немного раздвинуть.
   Девушка кивнула.
   - Я не раз наблюдала, как тренируются войи. Там, у себя дома... И мне всё время казалось, что подобные истязания могут убить человека.
   - А на самом деле они как раз призваны не допустить его смерти, - докончил Матис, наблюдая за Бетой. Никак в самом деле решила продолжить урок?
   Девочки сидели, Бета возвышалась над ними, что-то втолковывая.
   - ...Строем - проще всего. На втором месте - схватки один на один. А вот действовать небольшими командами приходится учиться годами.
   - Как пластунам? - заплетающимся языком спросила Дикарка.
   - С пластунами всё сложнее, - Бета помолчала. - Мечный бой для нас не главное. Мы не сколько бойцы, сколько именно пластуны - прознатчики, гонцы.
   И часто - убийцы...
   - ...Сказала та, которая нас побила!.. - фыркнула Глазок.
   - Без обид, девочки, - Бета насмешливо улыбалась, - но чтобы побить вас, особого мастерства не требуется.
   Девочки хмуро переглянулись.
   - Вот это делать было необязательно, - проворчала Глазок, обмахиваясь шлемом.
   - Что делать?
   - Говорить это. Так. Вы именно обидеть хотели. Чтобы мы были злее и упорнее в тренировках.
   - Это правда? - в один голос потребовали ответа Дикарка и Искра.
   - ...Уж эти мне сердцеведы!.. - усмехнулась Бета. Девочки надулись. Искра буравила взглядом свой меч в руке наставницы. Дикарка разглядывала нагрудник.
   - Показалось сначала, что меня задело.
   - Может быть, не показалось? - буркнула Искра.
   - Ну уж! - Дикарка продемонстрировала нагрудник. - Я уклонилась.
   Подруги смотрели недоверчиво. Дикарка вздохнула:
   - Её клинок в саже.
   Искра и Глазок добросовестно изучили шинай Беты и неохотно признали, что такой меч непременно оставил бы полосу на сером каучуке.
   - Выходит, я осталась жива, - заключила Дикарка.
   - Тогда и мы тоже, меч нас не задел!..
   - Но вы остались без собственных...
   - И ты тоже!..
   - Вы были в досягаемости её клинка! - Дикарка ткнула в него пальцем. - А я - уклонилась!
   - А я - делаю шаг, - вмешалась Бета в спор.
   - Два шага! - Дикарка разглядывала следы на песке, женщина-пластун присоединилась к ней. Постепенно они восстановили картину событий.
   - Ладно, два шага, - буркнула Бета. - Или один длинный. Что ты можешь сделать за этот шаг?
   Дикарка демонстративно встала в отпечатки своих следов. Бета точно так же устроилась напротив неё и убедилась, что в шаг не достанет до ученицы. Искра и Глазок, переглянувшись, устроились почти у неё под ногами - правда, не спутанные руками и ногами, как было. Просто сели в непринуждённых позах.
   - Что ты будешь делать? - снова спросила Бета, напоказ замеряя расстояние до них мечом.
   - Ну, хотя бы... - Дикарка сделала вид, что задумалась.
   Бета почувствовала нападение только за миг до того, как оно произошло. Рефлекторно защитилась, удивившись - неужели Дикарка подумала, что её проймёшь обыкновенным телекинетическим импульсом?
   И запоздало поняла, что мысленный удар был направлен не в неё. Воля Дикарки обтекла Бету со всех сторон и обрушилась на стойку с деревянными мечами, которая была прямо за её спиной.
   И шинаи вспорхнули, кувыркаясь, полетели в Бету. Искра и Глазок, оттолкнувшись друг от друга, вскочили и бросились в стороны. Бета развернулась и взорвалась вихрем движений, уклоняясь, отражая короткими импульсами и движениями меча. Дикарка обернулась, вытянула руку - и в ладонь лёг её меч. Которым она тут же смахнула прочь летящий в неё обломок учебного шиная и застыла в картинной стойке.
   Град из деревяшек и обломков шинаев обрушился на площадку. "Градины" втыкались в песок, стучали по тренировочным болванам и брёвнам-стенкам полосы препятствий, но счастливо миновали девочек.
   - Неплохой ход, - одобрила Бета, усмехаясь ученице.
   - Ну что, смогла бы я избежать меча? - та зеркально отразила улыбку. И упала, задрав ноги, когда меч Беты - не деревянный, настоящий, так же вылетевший на песок площадки из стойки, из-за спины напал на неё и подбил ножнами под колени. Дикарка забарахталась, меч обернулся и зацепил ремнями привязи её шинай, выдернул прочь из руки. Повиснув над девочкой, с угрожающей медлительностью полез из ножен.
   Дикарка, оттолкнувшись лопатками от площадки, цапнула его за рукоять и ножны, загоняя обратно. Какое-то время они боролись, потом клинок сдался. Взлетел, подняв девочку на ноги.
   Дикарка подошла к Бете и с поклоном протянула меч. Женщина приняла, перепоясалась. Взамен вручила девочке шинай, жестом предложив убрать площадку. Подруги занялись делом. Искра при этом сыпала вопросами, перемежая просьбы объяснить приём расспросами о её "колоде". Бета, посмеиваясь, пересказала "доклад" Тании. Глава "колоды" слушала нервно, кажется, всё-таки поверила, что "её" дети без неё не пропадут. Женщина-пластун объяснила требуемые приёмы, оставила девочек отрабатывать их друг с другом - хотя они еле двигались, - и вернулась к терассе.
   - Неплохой бой, - оценил стратиг, усмехаясь.
   - А вы сами не желаете, гм, принять участие в обучении?.. - предложила Бета. Девочки на площадке замерли и насторожили уши.
   - Я слишком стар для этого, - торопливо открестился Матис. Девочки с разочарованием вернулись к работе.
   - Сдаётся мне, сэнир стратиг лукавит, - сообщила Тания. - Если уж...
   Она осеклась и чуть покраснела. Каждый додумал несказанное.
   - А вот мальчишку я, пожалуй, не откажусь натаскать, - добавил Матис, и взгляды всех устремились на Слона.
   Мальчишка весь бой просидел на песке, открыв рот. Во время бомбардировки летящими шинаями прятался за одним из болванов. А сейчас пытался выдернуть из него нож, вбитый в дерево телекинезом же по самую рукоять.
   Слон вздрогнул от неожиданности - причём не только телом, "вздрогнула" и его мысль. Бревно с громким треском раскололось пополам, нож выпрыгнул. Мальчишка подобрал его и заметался, не зная, куда девать руки. Суетливо поклонился.
   - Я почту... за великую честь... - пробормотал еле слышно. Девочки, которые обычно не стеснялись шпынять, теперь смотрели с завистью и внезапно прорезавшимся уважением.
   - Ради безопасности города, - провозгласил Матис, - я должен обучить этого достойного молодого человека хотя бы основам контроля. Судьба, постигшая примерно треть рыночных прилавков, должна послужить нам уроком.
   Мальчишка вжал лопоухую голову в плечи. Девочки смеяться погодили - всё-таки хаосом на рынке Слон всех их выручил... едва не покалечив при этом. Тания, Бета и Архивариус удивлённо смотрели на стратига.
   - Позже, юноша, если вы не возражаете. Сейчас у меня нет времени.
   Слон пробормотал невнятно, что он вовсе не возражает. Стратиг поклонился сразу всем и ушёл. Тания скомкано попрощалась и заспешила за мужем.
   - Что-то у тебя сегодня настроение какое-то... провозглашательное, - заметила, догнав. - Ты случайно не?..
   - Может быть, - вздохнул Матис. - Придётся ораторствовать, если меня вызовут, потребуют объяснений о произошедших событиях.
   - Но тебе нельзя уезжать отсюда, - прошептала Тания. Матис шагал так, словно намеревался удрать от неё, и девушка была вынуждена почти бежать следом.
   - Нельзя, - подтвердил наместник провинции. - Но проигнорировать прямой приказ тоже нельзя никак.
   - Что, приказ уже пришёл? - спросила девушка.
   - Нет. Но придёт.
  
   - Кажется, я что-то... я почти... мне вдруг примерещилось, что...
   Алек терпеливо выслушал сбивчивое бормотание и сказал:
   - Ещё раз.
   Берич кивнул, на его лице был и испуг, и готовность идти дальше. Уставился в пространство и окаменел.
   Друзья занимались обустройством ночлега, Алек же отвёл ученика в сторону. Они устроились между лагерем и дорогой. Алый свет поднимался в небо, раскрашивая верхушки деревьев и низкие облака, от корней поднималась сырая тьма, на просеке было ещё светло. Алек предложил Троллю полюбоваться этим зрелищем сам собрался с мыслями и, привычно комбинируя методы воличей и церковников, начал учить великовозрастного ученика первичной концентрации.
   Кстати, и самому не мешало бы повторить основы - слишком уж легко отвлекается. Вот и опять память унесла невесть куда. Вспоминались прошлые ученики, и дети, и даже старше этого наивного громилы.
   - Вдох - мир расширяется - я вижу и слышу всё сразу...
   Привычные слова вызывали соответствующие чувства. Тролль, кажется, от одного их звучания впадал в транс. Не забыть втолковать, что заклинания несущественны... или пусть его?.. Может быть, взрослому закостеневшему разуму легче будет привыкнуть именно к "заклинаниям". Алек и сам хорош, до сих пор читает стихи про "девочку-огнёвочку".
   - Выдох - я ощущаю своё тело - спокоен и расслаблен...
   А вот с расслаблением у парня просто беда. Мускулы каменные, дыхание заперто, даже уши напряжены... В таком состоянии только тужиться в кустах.
   Впрочем, Алек и сам не слишком преуспел в тонкой науке спокойствия телесного и душевного. Мучились с ним в Школе, и Дерек потом безуспешно пытался втолковать. Сила Алека была не в равновесии, а в безудержной ярости. Ну не понимал он, как так можно - расслабляться с мечом в руках, когда противник оскаленный стоит напротив!.. Худо-бедно только с Майнусом стало получаться.
   Майнус... Алек усмехнулся. Старик твердил, что и учитель всегда учится у своего ученика. Вот, минул первый день обучения - и молодому учителю понятно, что в его образовании зияют пробелы. И есть хороший повод ещё раз пройти всё с начала вместе с учеником.
   - Представь себе воду...
   Нет, всё-таки таких учеников у него ещё не было. Слишком он... зашорен, слишком похож на свои же болота. Да ещё этот душевный надлом... что-то из него выйдет?
   - Отпусти свою мысль по течению реки...
   Тролль всё-таки умудрился обрести спокойствие. Даже похрапывал, опустив голову на грудь.
   Алек хихикнул, поздравив себя с успехом в обучении и задумался, делая нелёгкий выбор между гавканьем в ухо или поливом водой. Так он будил товарищей по ученичеству, закемаривших после целого дня тренировок - и те в долгу не оставались, соревнуясь в злодейских выдумках.
   Но сейчас-то он сам учитель. Как будто несолидно - разве что наказание какое придумать...
   Алек отодвинулся в сторонку и уставился тяжёлым взглядом.
   Тролль нахмурился и загримасничал, как будто по лицу его ползала муха. Алек сдвинул брови и оскалился, положил руку на рукоять ножа и представил, что не раз испытывал воочию - как плоть расходится под сталью.
   Берич вздрогнул и открыл глаза, подскочил, мотая головой, рука его метнулась к секире, ноги заплелись - отсидел, и ученик бесславно завалился набок. Вскочил. За время суеты Алек успел бы пять раз убить его пятью разными способами.
   Урэтхи медленно выпрямился, отпуская древко оружия.
   - Что?.. случилось?.. - замедленно произнёс. Мотнул головой, с силой потёр лицо руками. - Это ты был... злой?
   - Я, я, - усмехнулся Алек. - Молодец, что почувствовал. Но плохо, что уснул.
   Ученик виновато потупился. Алек мысленно обругал сам себя, он наконец-то понял. Упал-на-кулаки-отжался? На десять сотен медленного счёта держать в вытянутой руке меч... м-м-м, секиру? Вот сам этим и займись - накажи себя за недогадливость!
   Урэтхи наказывать не за что. Любой из воличей более вынослив, чем этот могучий с виду дядька. Это войи могут идти весь день, а потом ещё отстоять стражу ночью - и снова идти. Урэтхи же не привык к долгим пешим концам... пока он втянется, с него семь потов сойдёт.
   Кстати, о поте... Алек недобро улыбнулся и жестом предложил Троллю следовать за собой к ручью.
   Мимо лагеря они прошли, провожаемые любопытными взглядами, похоже, всем было интересно, как продвигается ученичество. Джонатам бросил флягу - причём в затылок Алека, тот повернулся и перехватил. Шедший за ним Тролль открыл рот. Смотри, смотри, дивись, скоро и тебе примерно такие упражнения предстоят...
   Не раздеваясь, лишь повесив перевязь с мечом и ремень на сук дерева и сняв сапоги, Алек забрёл в ручей и предложил Троллю присоединиться. Тот потоптался, разулся, оставил оружие и ухнул рядом. Вид у него был... скукоженный, и Алеку сразу припомнилось - двор Школы, зима, обледенелые трубы... и голые мальчишки, трясутся, лязгают зубами, приплясывают на скользких плитках, к которым ноги примерзают.
   - Зато простуды не будет, - тихо произнёс он слова, которыми обычно подбадривал их учитель. - Она пугается мороза.
   Тролль торчал на середине ручья, огромный и печальный, смотрел на учителя. Алек пожалел его и велел выметаться из ручья. Сам ещё немного поплескался, стянул рубаху и поколотил о камни. Вылез на берег, наполнил флягу Джо. Тролль выжал свою одежду, Алек не стал, и так высохнет.
   Вернулись к костру. Алек завернул дым спиралью, отгоняя вечерних комаров. Тролль зачарованно наблюдал за несложным трюком. Учитель мысленно усмехнулся. Вот что ещё надо проверить - не обладает ли ученик талантом к управлению погодой.
   Он предложил всем ложиться спать и назвал стражи. Урэтхи обиделся, но промолчал. Остальным тоже было интересно, за что ученика так обделили. Как бы им всем объяснить, что взрослый мужчина старше их всех - их всех же и слабее. Луиса просекла, впрочем, ей и положено...
   - Доверяю, - сказал Алек.
   - Учитель? - Тролль вскинул косматые брови.
   - Ты ведь это хотел спросить? Нет, мы не читаем мысли - просто у тебя лицо выразительное.
   Берич торопливо попытался соорудить на своей физиономии что-то отдалённо напоминающее невозмутимость.
   - Так вот, мы тебе доверяем. После того, как ты дрался с нами... в смысле - рядом с нами, и спас Норика. Ты - брат по оружию, и тебе вполне можно доверить сторожить наш покой.
   - Тогда почему?.. - начал Тролль и замолчал.
   - Договаривай, - ухмыльнулся Алек.
   - Ученик должен слушаться, - пробормотал берич, пряча глаза.
   - Я не упомянул тебя, когда раздавал стражи, не из-за вопроса доверия, - Алек дождался, пока Урэтхи откроет рот и продолжил, - просто от тебя как караульщика будет мало толку. Свалишься и уснёшь. Или не уснёшь - и будешь весь день клевать носом.
   Урэтхи, кажется, обиделся ещё больше. Но Алек счёл, пусть лучше обижается за то, что его считают слабаком, не за недоверие. И в имперских школах, и у войев воличей не слишком трепетно относились к самолюбию учеников.
   Пусть Урэтхи побудет оскорблённым - иногда полезно.
  
   Несмотря на обиду, Урэтхи уснул едва рухнув на ломаный лапник. Несмотря на крепкий сон, умудрился проснуться как только по недалёкой дороге кто-то прошёл.
   Берич неслышно поднялся, оглядел расположенные вокруг костра лёжки, пытаясь сообразить, кто дежурит. Не понял и пошёл прочь от стоянки. Луна давала достаточно света, чтобы не натыкаться на деревья. Скоро он увидел сидящего чуть в стороне стража.
   - Эй. Тс!.. - позвал тёмную закутанную в плащ фигуру. И едва не заорал от неожиданности, когда за спиной раздался шёпот:
   - Чего тебе?
   - Луиса?
   - А кто ж ещё? - девушка подошла к сломанному дереву и стащила с пенька свой плащ. - Я как раз намеревалась будить Алека...
   - Не надо меня будить, - Урэтхи подскочил вторично, когда за его спиной возник учитель. - Уже проснулся. Что случилось?
   - Я слышал, что дороге кто-то прошёл, - сообщил берич, отдышавшись.
   Алек вопросительно посмотрел на Луису.
   - Я не слышала, - сказала девушка. - Почуяла.
   Она выразительно потянула носом.
   - Какие-то странные запахи. Люди... металл... ещё что-то - как будто химия, но другая.
   Урэтхи невольно потянулся сделать знак, отвращающий зло. Легенды гласят, что раньше люди умели обращаться в зверей. Похоже, воличи сохранили это умение.
   - Ничего особенного, - девушка заметила его смятение. Или почуяла? - Я же целитель, - сказала так, словно этим всё объяснила.
   Они шли через темноту к стоянке. У кострища как будто ничего не изменилось, но по тихому зову Алека двое встали. Джонатам остался лежать.
   Алек наклонился над ним. Через какое-то время парень приподнялся, мотая головой и тараща сонные глаза.
   - Ерунда какая-то, - сердито пробормотал. - Вернее, даже две ерунды...
   - Рассказывай! - нетерпеливо потребовал Алек.
   - Значит, так... - Джонатам потёр лицо ладонями, пошевелил пересохшими губами. Луиса уже наливала ему из оставленного в тёплой золе котелка. - Одна группа прошла мимо нас от крепости.
   - От крепости? - переспросил Алек. - Но как они туда попали?
   - Вот и мне тоже интересно, - Джонатам виновато развёл руками. И он, и Луиса не так давно прозревали лес на многие поприща и никого не нашли. - Людей было немного, не больше десятка, но от них исходила опасность и смерть. Прошли быстро и неаккуратно - не боятся. И это были не воличи и не твои сородичи, - спасибо, - он принял кружку и захлюпал, гримасничая.
   - А вторая группа?
   Джонатам оторвался от кружки, сплюнул попавшую в зубы травинку.
   - А вторая группа пролетела над лесом, - буднично обронил.
   Алек мотнул головой.
   - Не понял.
   - Вот и я не понял, - вздохнул Джонатам. - Пролетела. Ты говорил о каких-то небесных повозках, помнишь?
   - Да, ходят слухи, что в Каррионе есть машины, которые позволяют человеку летать. Но не толпой же!.. - Алек замолк. Собственно, что он знал о летательных фургонах империи? Только то, что они есть. Никто бы не позволил ему увидеть секретное оружие Каррионы.
   Практичная Луиса предложила пока оставить летунов и пуститься в погоню за теми, которые попирают землю ногами. К тому же им всё равно идти в ту сторону. Все переглянулись и признали, что девушка права. Сборы воличей недолги, закинуть мешки за плечи, свернуть плащи, нацепить оружие - и вскоре они уже выходили на дорогу.
   Обоняние Алека было не так остро, как Луисы, привыкшей определять на нюх качество лечебных сборов и угадывать хворь человека по едва уловимому запаху. Но и того, что он учуял на дороге, хватило для тягостных размышлений. Как будто вести о летающих людях мало!..
   - Не знаю, - сказал Алек наконец. - В империи я ни с чем подобным не сталкивался. И потом - тоже. Металл, кожа и что-то похожее на...
   Ему вспомнилось последнее посещение химических мастерских и весёлая суета Кнопки, которая взахлёб хвасталась какими-то жуткими зельями - взрывчатыми, ядовитыми, как маленький ребёнок показывает взрослому свои игрушки. А потом - гораздо менее весёлые лаборатории при школе.
   - Да, это какое-то зелье, - сказал Алек. - Что-то горючее...
   Сопровождающие задумчиво посопели, значительно похмыкали, но ничего добавлять не стали. Группка построилась в походный порядок и отправилась по дороге. Джонатам шагал полузакрыв глаза, читал очень яркий мысленный след, - прошедшие не думали скрывать своё присутствие. Идут нагло, никого не боятся, прокомментировал сердцевед. Луиса же морщила нос и недоумённо хмурилась, пытаясь сообразить, какие зелья ей напоминают эти запахи.
   - Похоже на смолу огонь-дерева, - сказала неуверенно. - Или вовсе кровь земли.
   Тролль знал, что высники много платят за древесину огонь-дерева или хотя бы за сведения о том, где оно растёт. Но слова "кровь земли" ничего ему не говорили. Представилось, как волшебники воличей вспарывают землю огромным кривым ножом, - видел такие в травном доме, - и из-под зелёной травы рвётся алая струя. Он мотнул головой и наступил на что-то.
   - Здесь... - не успел договорить, как все тут же столпились вокруг. Урэтхи поднял металлическую штуковинку, похожую на крохотную бутылочку. Алек сунул туда нос и чихнул от очень знакомой кислой вони. Немедленно припомнились правила безопасности - и в школе учителя, и в мастерских Кнопка втолковывали ему - рукой гони воздух, не тяни носом чего ни попади!..
   - Порох, - пробормотал Александр. - Чтоб я в Базес оказался, это же порохом пахнет!..
   - И хорошим, - вот Луиса всё правильно сделала, держа нос поодаль от бутылочки и легко помахивая ладонью к лицу. Алек не стал оспаривать мнения специалиста, взял бутылочку и тут же выронил.
   - Ничего не понимаю, - пробормотал, наклоняясь. Пальцы ныли, как отмороженные, оставалось только удивляться, почему Тролль не почувствовал этого. Он подобрал вещицу и перекинул Луисе. Девушка тоже уронила, ещё и выругалась растерянно.
   - Да в чём дело-то? - Джонатам подобрал. И уронил. Тролль удивлённо вертел головой.
   - Громобой, - уверенно произнёс Алек. - Да, эта штуковина нисколько не похожа на оружие, но пахнет из неё порохом, и эхо в Живу она даёт такое, словно из неё стреляли.
   - Одноразовый громобой, - уточнила Луиса. Раньше среди воличей имели хождение деревянные трубки, наполненные скверным порохом и камешками. После выстрела их можно было только выбросить. Теперь же порох стал лучше, громобои в основном делали из железа и заряжали одной свинцовой пулей.
   Луиса была права, металлический цилиндрик с горлышком и ободком вокруг донышка в Живе ощущался так, словно в нём когда-то дремала смерть - сейчас выпущенная на волю.
   - Вот и ещё одна ерунда в твой список, - сказал Даниэл, в свою очередь беря штуковину. - А ещё мы не слышали выстрела. И вообще - как из неё стрелять, её же удержать невозможно... или какая-нибудь рукоятка? - он так и сяк примерял её к руке.
   Алек огляделся и понял, что они самым непростительным образом торчат посередь дороги. Если бы неизвестные вздумали поворотить назад, им не составило бы труда неожиданно прихватить беспечных.
   - Джонатам, Урэтхи - на стражу! Остальным осмотреться вокруг, - велел молодой вой.
   Поиски ничего не дали.
   - Можно вернуться, когда будет светло, - предложила Луиса.
   - А может быть, зажечь факелы? - робко предложил Урэтхи. Воличи с изумлением уставились на него.
   - Тролль меня куси, - пробормотал Алек. - Устами тролля... то есть младенца... ученика...
   Урэтхи прикусил язык, проклиная его - кто просил лезть к могущественным волшебникам с такой ерундой!.. Но воличи смотрели как будто без насмешки.
   - С этим выпендрежем мы совсем позабыли о простых путях, - сказала Луиса. Даниэл уже ломал подходящий сук и заматывал его какой-то тряпкой. Зажёг огонь мысленным прикосновением, пару раз взмахнул, раздувая, и вручил факел Алеку.
   Такая возможность ими даже не рассматривалась, благо сумеречное зрение даёт возможность не натыкаться ночью на стволы деревьев и видеть землю. А вот следы на земле так не рассмотришь.
   Воличи наклонились над дорогой. Алек что-то сделал с факелом, и он загорел с гулом, как праздничный костёр. Кто-то издал удивлённо восклицание, загомонили вполголоса. Троллю тоже было интересно, чего они там увидели - но учитель поставил его на караул, и он смотрел за своей частью дороги. Не просто смотрел, но и пытался проникнуть мысленным взором, как учили... очень недолго вообще-то, однако беричу показалось, что у него начало получаться.
   - Пошли, - Алек тихо тронул за плечо. Тролль встрепнул головой, сбрасывая грёзы, и последовал за всеми.
   Они шли молча, неслышно ступая по дороге. Урэтхи приходилось прилагать определённые усилия, чтобы сосредоточить внимание на своих спутниках - они казались случайной игрой лунного света и теней, шорохом ветра в листве. Он понял, что имел в виду Джонатам, говоря о том, что чужаки "идут нагло, никого не боятся".
   - Этому я тебя тоже научу, - сказал Алек, заметив его состояние. - И прятаться, и противостоять.
   Тролль благодарно кивнул. Сам он не заговорил бы нипочём, но раз учитель начал первым, значит, можно.
   - Что там были за следы?
   Какое-то время ему казалось, что вой отвечать не собирается, но тот всё-таки произнёс:
   - Рубчатые подошвы.
   - Рубчатые? - недоумённо переспросил Тролль.
   - Представь, что на очень толстой подошве сапога сделаны этакие насечки, - Алек на ходу неопределённо покрутил пальцами, сложил "ёлочкой". - Эльфы такие делают себе, и для продажи. Не представляю, правда, зачем. Ходьба по скалам, может быть, - по плотному снегу...
   - Кстати, эльфы ещё и лучшее стрелковое оружие делают, - добавил он, помолчав. - Так что очень даже может быть, что сосуд, который мы нашли, их очередная выдумка... Всё, молчим.
   И они замолчали.
  
   Мона аккуратно поставила повозку на колёса и перевела дух. Оглянулась.
   Леса Радона и волны Меты остались позади. Девочка была почти счастлива оказаться на родной земле. Как будто здесь с ними ничего не могло случиться.
   Гарий был где-то позади, поэтому она сама занудливо напомнила себе, что расслабляться рано. Скорчила гримаску, которой обычно отвечала на этакую заботу. В последнее время юноша взял над Моной плотную опеку, старательно держась рядом, надоедая заботой, помощью и нравоучительными... как их... сентенциями, во!..
   Это и раздражало и радовало.
   Мона потащила было с плеч рубаху, чтобы выжать после случайного купания во время перехода через брод, но тут подоспел Гарий и она передумала. Смущать мальчишку следует не на ходу, а в спокойной обстановке, чтобы получить максимум удовольствия.
   - Ты не простынешь? - беспокойно осведомился зануда, подгоняя свой фургон и залезая на него. Мона вздохнула.
   - Ну, если ты настаиваешь, - и принялась расстёгивать рубашку. Гарий чуть не сверзился с облучка, поспешно отвернулся. Мона, досадуя на себя, оставила пуговицы в покое, вместо этого создала поток тёплого воздуха. С кем поведёшься - от того и нахватаешься всяких дикарских представлений о том, что "прилично" и "неприлично". Её досада порывом горячего ветра едва не смахнула Гария с фургона, раскачала его так, что повозка даже немного проехалась.
   - Ну что, попробуем? - спросила Мона. Гарий не сразу понял, о чём она говорит.
   - Будь сейчас учитель с нами, он бы напомнил о бдительности, - буркнул, оглядываясь по сторонам. Ну зануда же!.. - Впрочем, давай попробуем.
   Привстав, он с сомнением оглядел дорогу. А потом без предупреждения обнял её повозку линиями Узора и двинул вперёд. Мона охнула, вцепилась в доски сидения. Фургон затрясло по колдобинам.
   - Гарий! Чтоб тебя вот так же прокатило!
   - Ну, прокати, - предложил мальчишка, покрепче вцепляясь в сидение.
   Её фургон медленно катился по инерции. Немного непривычно было направлять мысль с чего-то движущегося. Мона всё-таки приноровилась, аккуратно взяла фургон за раму и направила туда же, куда катилась сама. Гарий подпрыгивал и стучал зубами.
   - До-до-до-довольно!
   Они всё-таки "покатали" друг друга, пока взрослые заканчивали переправу.
   - Знаешь, я думаю, что вряд ли Титаны и древние именно так катались по своим дорогам, - объявила потом девочка. Гарий, нежно-салатового цвета, издал невнятный, но явно согласный звук. Сорвал жменю каких-то листьев и принялся жевать.
   - Интересно, - пробормотал, отплевавшись от оказавшейся горькой зелени. - Как работают эти штуковины, летающие фургоны в Каррионе?
   - Думаешь, так же? - хихикнула Мона. - Сначала один толкает по воздуху повозку напарника, потом второй?
   Они какое-то время перешучивались, пытаясь вообразить эту картину.
   - Надо спросить Кнопку, - сказал потом Гарий.
   - Кнопка-то тебе здесь при чём? - осведомилась Мона, почувствовав странное неудовольствие. Почему-то не хотелось, чтобы Гарий общался с подругой.
   - Подумал о её ракетах, и суперпорохе заодно, - Гарий поводил перед собой ладонями, изображая что-то летающее. - Вдруг можно придумать что-то такое, что позволит достаточно сильному взрыву забросить человека в небо.
   - Вообще-то почти любая ракета может забросить человека в небо, - фыркнула Мона.
   - ...Не убив его при этом, - поспешил дополнить Гарий. Девочка выбросила из головы Кнопку. Сумасшедшая идея её захватила. Сесть верхом на ракету, как на облучок фургона, и отправиться в дальние края!..
   - Угу, а приземляться как? - скептически поинтересовалась.
   - У ракеты выгорит топливо, - начал Гарий вдохновенно и задумался. - Нет, скорость всё равно будет велика, по формулам... Ну, можно спрыгнуть с ракеты...
   - И разбиться в лепёшку, - радостно провозгласила Мона. Кажется, Алек однажды говорил о Защитнике Проводника. Она тогда удивлялась - зачем тому, кто провожает мёртвых, ещё какой-то защитник? Оказалось, церковники так называют человека, который возражает, спорит, высмеивает какие-нибудь придумки. Не из-за вредности характера - просто кто-то должен найти слабые места, пока они не оказали себя.
   - И быть пойманным кем-то. Даже необязательно линиями Узора, можно просто сетью.
   Они ещё какое-то время развлекались придумками, Гарий увлёкся настолько, что достал из сумки книгу, открыл на специально оставленных чистыми страницах и принялся чертить рядом с собственными зарисовками лекарственных растений ракеты - с крыльями, с колёсами, с подобием седла... Мона заглядывала ему через плечо и ехидно комментировала.
   Но тут перебрались родители. Норик отправился с остальными разводить и запрягать быков, Линда заглянула в фургончик и устроила дочери разнос - та, оказывается, не слишком аккуратно перенесла его через брод, и внутри воцарился хаос. Мона, ворча, полезла прибираться, а Гарий удрал к Пегасу.
   Рядом обнаружился тот самый высокий раб. "Однорукий" и "одноногий", он был единственным из "ходячих", кому было позволено ничего не делать и даже ехать на каком-нибудь фургоне. Другие шли пешком.
   Несмотря на туго заклёпанный ошейник и грязную рваную одежду, Длинный он не выглядел жалко. Всего лишь осанка и взгляд, удивился Гарий, и уже не обращаешь внимания на всё остальное. Надо взять на вооружение.
   Длинный и Пегас грозно поглядывали друг на друга. Конь раздувал ноздри и щерился, Длинный стоял, опустив руки в боки - вернее, одну руку, другая была на перевязи. Гарий поморщился, чувствуя, как начало дёргать его собственную руку.
   - Не дразни коня, - прорычал мальчишка. Пегас ткнулся мордой, фыркнул, Гарий потрепал за холку. Теперь они вместе недружелюбно смотрели на раба. Тот что-то проворчал, хрипло и неразборчиво, отвернулся. Гарий повёл было Пегаса прочь. Остановился. Помогать - естественное, почти инстинктивное стремление целителей, но иногда оно так некстати!..
   - Давай руку, - обернулся он к Длинному.
   Тот смотрел удивлённо, открыл было рот, собираясь ехидно прокомментировать, - и захлопнул, ничего не сказавши. То ли говорить было трудно, то ли уж больно неприветливый вид был у целителя. Раб молча выпростал руку из перевязи и протянул ему. Гарий поводил ладонью, проверяя, как срастается кость, мягко прокачал силу. Мимоходом стёр боль. Аккуратно проверил ногу, убедился, что раны заживают нормально.
   - У вас всегда... - начал раб и закашлялся. Гарий молча подождал, пока приступ не пройдёт. Теперь длинный хрипло шептал.
   - ...Так заботятся о рабах?
   Гарий удивлённо поглядел на него.
   - Какая разница, человек раб или нет?
   Теперь настала пора длинному таращить глаза.
   - То есть как это - какая разница? Между свободным и рабом?
   - Боль-то одна и та же... - юный целитель понял, что его не понимают. Дёрнул плечом и пошёл прочь.
   - Монетку кинуть не могу! - крикнул вслед длинный. - Ваш сюзерен вывернул мне карманы, словно бандит с большой дороги!..
   - ...Сказал чеф головорезов и конокрадов!.. - огрызнулся Гарий и обругал себя мысленно. С этим препираться - совсем себя не уважать.
   Он спиной чувствовал горящий взгляд раба. Пегас тоже чувствовал, нервно всхрапывал и плясал. Гарий успокаивающе похлопал его по морде. Через ту связь, которая возникает между целителем и исцелённым, он безошибочно ощущал его намерения. Побег - может быть, но не сейчас. Нападение - нет.
   Бормоча Пегасу утешающие слова, Гарий отвёл его к фургону учителя. Мальчишку весело приветствовали, просто хлопали по плечам, улыбались. Он тоже старался отвечать, но тоска всё брала за сердце. Люди возвращаются домой... а он, едва углубившись в родные леса, вынужден "повернуть стопы".
   - Ничего, - пробормотал сам себе. - Алек не взял обещание назад. Просто на это потребуется больше времени.
   Он прикрыл глаза, пытаясь досягнуть брата. Ага... дрыхнет. Почему-то средь бела дня, то есть вечера. Знать, что-то делал прошлой ночью. Или собирается на кого-то напасть в следующую и отсыпается впрок?
   Расстояние он определить не сумел. Но, кажется, брат успел пройти довольно много. Ещё бы, налегке, да с хорошей командой. Вот разве что "крестник" подкачал. Впрочем, Алек живо его натаскает.
   Погодите-ка... С чего это он решил, что Алек будет натаскивать Тролля?
   Да потому что тот просил взять его в ученики, принесла ответ Жива.
   Мальчишка очнулся и засмеялся, Пегас покосился карим глазом, всхрапнул.
   - Да я не над тобой... - Гарий оглянулся и присвистнул. Во время этой незапланированной медитации его тело продолжало механически шагать, и Пегас увёл мальчишку подальше от разрушенных строений и суеты переправы, поближе к зарослям кустов и сочной траве. - Тебя следовало бы назвать Хитрец.
   Он поволок коня обратно. Пегас возражал, но Гарий его переупрямил. Добрался до Моны.
   Её новость не удивила.
   - Всё к тому шло, - заметила девочка. - Когда ты это увидел?
   - Только что.
   Гарий почувствовал, как мысль Моны стремится через реку, и дальше, в лес.
   - Достала? - поинтересовался, когда она очнулась.
   - Нет, - вздохнула девочка. - Характер у меня неподходящий.
   - Обуздывай свой неподходящий характер и практикуйся усерднее, - провозгласил Гарий голосом до того наставительным, что самому стало противно. Когда Мона свирепо обернулась к нему, скорчил невинную физиономию. - Так сказал бы учитель.
   - Выкрутился, - призналась Мона. - Только вовсе не такой у него голос. И не такой он зануда.
   Она попробовала ещё раз, но вместо этого обратилась мыслями к Мечте. Увидела подруг, родственников, кто-то почувствовал её внимание, отправил приветствие...
   Очнулась как раз вовремя, едва не свалившись Пегасу под копыта. Выпрямилась, опираясь на холку. Пегас наклонился и прихватил зубами рубаху.
   - Всегда было интересно, почему звери не реагируют на обращение к Живе, - Мона вежливо отобрала. - Ведь это тоже мысленное действие, вроде создания огня.
   - Может быть, потому что, трогая Узор, ты меняешь мир, нарушая его физические законы, что неестественно, а заглядывая в Живу, просто хочешь знать, это обычное дело, - предположил Гарий. Мона пожала плечами и как бы ненароком забрала поводья из его рук.
   - Ты куда? - спохватился мальчишка.
   - Разведаю дорогу! - она одним махом взлетела на спину Пегаса, хлопнула по крупу и умчалась, лишь рыжие волосы и грива коня метнулись по ветру. Гарий крикнул растерянно вслед об осторожности.
   - Несносная девчонка, - пробормотал. - Ага, так я и поверил, что отец тебя просил об этом. Конечно, берег наш, но мало ли что...
   Он встал попрочнее и отправил свою мысль вслед за Моной. Та, почувствовав, бросила эмоцию, эквивалентную показанному языку, и через какое-то время всё-таки поворотила коня.
   Вернулась как раз к тому времени, когда Норик заметил её отсутствие. Поэтому Гарий не стал её ругать, лишь укоризненно покачал головой. Мона показала язык.
   - Не занудствуй, - весело сказала, полученный от Норика втык не очень-то её расстроил, - впрочем, отец не слишком и старался. - Учителя тебе всё равно не удастся заменить!..
   - А я как раз тебя хотел попросить... - Гарий понизил голос. Мона подошла.
   - Чего? - насторожённо спросила.
   - Не знаю, как сказать, - Гарий смущённо опустил взор.
   - Так и скажи, - предложила Мона, уже начиная волноваться.
   - Ты не могла бы... ну... - он выдохнул, как будто готовый признаться в чём-то сокровенном, - ворчать на меня иногда?
   Мона уронила челюсть.
   - Не поняла, - честно призналась.
   - Занудствовать, ворчать почём зря, - начал перечислять мальчишка. - Ругать на чём свет стоит. Вопрошать небо, за что послало такого нерадивого ученика и призывать оттуда громы и молнии на его голову.
   - Ты здоров? - озабоченно поинтересовалась девочка, порываясь потрогать ему лоб. Гарий расхохотался, уверив её в мысли, что с ним не всё в порядке.
   - И так я буду чаще вспоминать учителя, - торжественно докончил речь. Мона выдохнула.
   - А, так ты поэтому на меня всё время ворчишь? Вместо Алека.
   - Ну да, - Гарий наблюдал за сменой её эмоций. Кажется, получилось. Теперь она не будет так реагировать на его слова и, может быть, хоть немного к ним прислушается. - Должен же хоть кто-то на тебя ворчать.
   Девочка оглянулась на отца.
   - По-моему, он не справляется.
   - По-твоему, ты управишься лучше? - Мона дружески пихнула в бок. Гарий крякнул, потирая ушиб. - Ладно, - весело сказала девочка. - И первым моим ворчанием будет что-нибудь вроде...
   Она набрала в грудь воздуха и заговорила низким утробным голосом:
   - Перестань приставать к Моне со всякой чепухой!..
   Случившийся рядом раб шарахнулся от её завывания. Дети переглянулись и расхохотались, ещё больше его напугав.
   - Интересно, что с ними будет, - задумчиво произнёс Гарий, резко оборвав веселье.
   - Разберут по цехам, - задумчиво сказала Мона. - Кто-то попытается убежать, кому-то это даже удастся... ну и скатертью им дорога - в болота беричей, уж те найдут применение!..
   Гарий поискал глазами Длинного.
   - А этот?
   Мона приняла образ и пожала плечами.
   - Он всё равно ничего не умеет. Драться разве что, но у нас и без него хватает специалистов. Да и рабу - оружие...
   - Войко носит ошейник, а дерётся наравне со всеми, - напомнила Мона.
   - Она - особый случай, - Гарий передёрнул плечами. Девочка удивлённо посмотрела на него. Кажется, брат учителя что-то знает о прошлом невольницы учителя. Спросить... потом.
   Гарий наконец разглядел Длинного, тот уже устроился на фургоне, держа перед собой палку и отщипывая от неё кусочки коры.
   - Сначала его Майнус поспрашивает, - в голосе Моны появилась нотка сочувствия. - И всё зависит от того, что останется от него после этого... спрашивания.
   Дети поёжились.
   - Этот упрямый, - сказал Гарий.
   - Значит, останется мало, - сделала вывод Мона. Длинный казался всецело занят своим посохом, поднял руку к глазам, поморгал. - Ага, так я тебе и поверила, - пробормотала девочка. Длинный как будто услышал - оставив прикидываться, глянул прямо.
   Дети отвернулись.
  
   Фургоны наконец-то были выстроены в походный порядок, а к Гарию обратился Норик с просьбой заглянуть в Мечту. Мальчишка залез на крышу первого попавшегося фургона, Мона устроилась рядом. Гарий принялся было возражать.
   - Тогда мы тебя привяжем, - пригрозила Мона. - Иначе свалишься.
   Фургоны двинулись, и Гарий и впрямь едва не свалился.
   - Или ступай вниз, ложись прямо на пол.
   - Угу? - и Гарий и впрямь собрался было слезать. Мона смотрела удивлённо, почти обиженно.
   - Доверяю, - сказал Гарий. Мона вскинула рыжие брови.
   - Ты ведь это хотела спросить? - он едва не рассмеялся. - Нет, я не читаю мысли. Просто у тебя лицо выразительное.
   Что Мона немедленно продемонстрировала, скорчив такую физиономию, что во рту Гария стало кисло.
   - Я тебе доверяю и вполне могу позволить... м-м-м, посторожить моё тело, пока я брожу без него, - выбрал он формулировку. - Просто на этой крыше кого-то убили. Я отсюда не смогу.
   Мона поводила рукой и невольно вздрогнула. Как раньше не заметила!..
   Они перебрались на крышу соседнего фургона, Гарий лёг, Мона устроилась рядом. Её присутствие отвлекало. И тряска мешала как следует отстраниться от самого себя. Гарий выполнил короткое дыхательное упражнение, настраивающее мысли на нужный лад, погрузился в себя...
   И вышел.
   Самый сложный момент - когда ты уже стоишь на пороге самого себя, а в открытую дверь дует ветер, принося с собой информацию. Знания, возникающие сами по себе - о людях, живущих в этом фургоне, о строителях этого фургона, о мастерах, заготовивших дерево... Гарий сделал над собой усилие и выбрался из потока, не проследив, как росли деревья, из которых были сделаны доски фургона. Оставив тело, он велел ему вести себя смирно в своё отсутствие, немного полюбовался на сидящую рядом Мону, которая отсюда виделась странно и прекрасно. Тут было одновременно и физическое тело во всей волшебной гармонии его процессов, и разум с несколькими уровнями мышления, и недалёкое прошлое Моны, и веер путей её возможного будущего.
   Не выдержав, он легко прикоснулся к ней. Девочка подняла голову, что-то почувствовав, рассмеялась. Гарий покрутился вокруг неё, бросил мысленное приветствие всему каравану сразу и полетел вдоль дороги, то и дело выпутываясь из посторонних потоков. Ему вовсе не хотелось утруждать себя знаниями о людях, которые рубили эту просеку и ездили здесь на телегах и верхом и просто ходили пешком...
   Прошло какое-то время, и мальчишка понял, что добрался. Вот и Мечта. Гарий узнал приметный стоунхендж, на самом большом камне которого выбито три даты - образования первой Мечты, её гибели в созданном Алеком пожаре и строительства второй Мечты.
   Удерживаясь за стоунхендж, как за якорь, Гарий медленно кружил вокруг него в потоках Живы. Нужно найти кого-нибудь спящего или медитирующего... Люди гляделись разноцветными вспышками, время дёргалось рывками. Опыта Гария не хватало, чтобы разобраться во всём этом.
   Вот, должно быть, поляна. Всполохи веселья и азартной ярости - войи и ученики ведут потешные схватки. Гарий узнавал не всех, люди большей частью присутствовали в физическом мире. Ага, это Верея, её сила и знание. Вот Макшем, его физическое увечье явственно видно. Вот свой брат-целитель, уж слишком приметная аура... и почему-то двойная. Да это же Кати. А тут Войко, лишь у неё могут быть такие кошмарные шрамы на душе. А Мона-то, похоже, ничего не знает о невольнице брата...
   Мысль о девочке едва не уволокла его обратно к ней и его телу.
   А вот кто-то аж зубами скрипит - знать, прилетело мечом, несмотря на защитный доспех. Не выдержав чужой боли, Гарий коснулся мимоходом. Он не знал, можно ли вообще из Живы убрать чужую боль, но всё получилось. Человек поднял голову, издал удивлённый возглас - но мальчишка уже летел дальше.
   В Мечте никто не спал. Гарий покрутился над посёлком, шарахнулся от мутного пятна зомби. Остановился у детского сада, похожего на Поляну - то же веселье, только чистое, безо всякой злости. Почувствовав его, дети подняли гам. Жалко, те из них, кто его видит, ещё неспособны внятно рассказать взрослым, а те, кто уже говорит, живут в основном в физическом мире и Живу ощущают немногим лучше своих родителей. Около детского сада Гарий обнаружил Самиллу, Дарину. Сестра завертела головой. Попыталась "нырнуть" в Живу, потом что-то виновато произнесла, указывая на детей. Ага, извиняется, что не может оставить.
   - И ты извини, что взбаламутил их, - Гарий сделал ещё круг над Мечтой. Неужели придётся убираться несолоно хлебавши? У него умения не хватит, чтобы пообщаться с бодрствующим человеком.
   Он пожелал вернуться на Поляну и сначала решил, что промахнулся. Огней боя больше не было, только тлело остаточное возбуждение прошедших схваток.
   Гарий понял, что в прошлый "пролёт" его всё-таки заметили, и теперь там и тут люди погружались в медитацию, приглашая на контакт. У многих не получалось - трудно от интенсивных физических действий сразу перейти к спокойствию и пустоте. Гарий покрутился вокруг сумевших, выбирая наиболее подходящего собеседника.
   Им оказалась Самилла.
   - Привет, - сказала девушка вслух. - Да не вертись ты, сейчас всё дам...
   Тщательно формулируя мысли, она рассказала ему о том, что происходило в последнее время в Мечте. Гарий не остался в долгу, хотя его "рассказ" был сумбурен и невнятен. Но Сэм была снисходительна.
   - Молодец, - произнесла названная сестра названного брата. - Давай, отправляйся-ка назад, и передавай там всем привет.
   - И вам всем привет, - Гарий махнул рукой остальным, почувствовал отклик людей. Повернулся спиной к посёлку и отправился прямо на приметный рыжий огонёк.
  
   Гарий вдруг резко вздрогнул, открыл бессмысленные глаза.
   - Эй? - Мона осторожно наклонилась над ним. - Ты уже здесь?
   Вместо ответа Гарий дёрнулся, едва не скатившись с крыши, Мона прижала, навалившись всем телом. Мальчишку били судороги, его зубы клацали, пальцы скребли по дереву.
   Постепенно затих. Мона приподнялась, недоверчиво глядя, позвала по имени.
   - Можешь уже слезть с меня, - пробормотал Гарий, с трудом шевеля непослушным языком. - Долго?..
   Мона помогла ему сесть, мальчишка изучил темнеющее небо.
   - Скоро уже на ночлег останавливаться будем, - девочка спрыгнула с фургона, Гарий хотел последовать за ней, но промахнулся и с удивлением обнаружил, что лежит ничком на крыше. Как сквозь туман услышал слова Моны, она просила остановить фургон. Через какое-то время из заполненного туманом пространства возникли чьи-то руки. Гарий смутно осознавал, что его поднимают, встряхивают. Когда он всё-таки оказался на твёрдой земле - руки-ноги не слушались, Мона повела его вдоль каравана к своему фургону.
   Норик сидел в открытых дверях, свесив ноги в проём, шлифовал секиру. Гарий поморщился, шкрябающие звуки ввинчивались в уши. Чеф каравана прекратил, оценивающе поглядел на мальчишку и помог забраться в фургон, усадил на стул-сундук.
   - Вот, глотни, - в руке оказалась фляга. Гарий глотнул и поперхнулся, это была не вода, рябиновка.
   Но в башке почему-то прояснилось.
   Норик и Мона уселись рядом.
   - Извини, парень, но лучше бы тебе рассказать сейчас. А то забудешь, как сон.
   Гарий кивнул и клюнул носом. Да, сон ему сейчас бы не помешал. Собравшись с мыслями, он поведал о путешествии, рассказал, что в Мечте всё спокойно, что отряд в двадцать войев под предводительством Вереи отправился им встречь.
   - Ты их не видел по дороге? - спросил Норик. Гарий нахмурился, пытаясь вспомнить, увиденное в путешествии уже подёрнулось дымкой забвения.
   - Нет, едва ли. Должно быть, войи по привычке скрываются, вот я и промахнул мимо, - изобразил рукой что-то такое летящее и едва не смахнул Мону с сидения.
   Норик задумчиво кивнул. Стукнул пальцем по фляге, и жидкость в ней запарила.
   - Выпей всё, - велел маленький охотник, - и ложись спать.
   Гарий кивнул, утвердительно мыкнул. Норик и Мона пропали, он тупо уставился на вдруг опустевшие стулья. Мотнул головой, со второй попытки сцапал флягу и медленно выцедил всю рябиновку. Осторожно сполз на пол, свернулся клубком и задремал.
  
   Алек проснулся, едва Джонатам подумал, не разбудить ли его.
   - Что-то случилось?
   - Нет. Впрочем... не знаю, - друг длинно выдохнул через зубы. - Короче, они исчезли.
   - Кто - они?
   - Те, кого мы преследуем. Они пропали с дороги.
   - Гм? - Алек посмотрел на небо. Был вечер. Они шагали всю прошлую ночь и часть дня, пока Тролль не начал спотыкаться, а Луиса не заснула на ходу. Алек неохотно дал отбой, они снова раскинули лагерь поодаль дороги. Может быть, догоним в темноте, подумал молодой витаз, должны же они остановиться!..
   - Исчезли, значит, - промолвил он. - Свернули куда-то в сторону? Или просто закрылись?
   Джо мотнул головой.
   - Не закрылись. Так и не изменили своей наглой повадке, топали напрямик до самого своего исчезновения. А вот потом... - он замялся.
   - Договаривай.
   - Они взлетели.
   - Че-е-его?
   - Взлетели. Вспорхнули. Поднялись, - Джонатам для наглядности поднял Узором кусок чёрствой пресной лепёшки.
   - Не играй с едой, - буркнул Алек, цапая парящую лепёшку. Вгрызся, глядя куда-то в пространство. - Непростые дела творятся со всеми этими "полётами".
   Джонатам кивнул.
   - Будить остальных, - полуутвердительно поинтересовался.
   - Не стоит. Что бы то ни было - мы всё равно опоздали.
   Джонатам кивнул и вернулся на "пост" - устроился спиной к дереву и как будто бы задремал.
   - Взлетели, - шёпотом повторил Алек. Кто летает? Ангелы. Но их уже лет тридцать не видно. Игла. Но она за пределами атмосферы. Ещё летала Ангра, пока её не уложили спать в земле. И некоторые другие Титаны, но их тем более не видно уже целые тысячелетия. Если они вообще были "настоящими", а не "персонификациями природных сил", как выражаются некоторые историки Империи.
   А ещё могут летать люди. В летающих фургонах, которые строят искусники Каррионы.
   Алек задремал, постаравшись выкинуть из головы вопросы полётов. Получилось не очень - ему снились люди с крыльями, разноцветнопёрыми и перепончатыми, как у летучих мышей.
  
   Гарий спал, не обращая внимания на тряску фургона, суету установки лагеря, возгласы и брань, но проснулся, когда рядом зашептали.
   - Пусть останется здесь, не надо его будить.
   - А я уже проснулся, - он сел на полу, поморгал, повертел головой - шея затекла. В открытой двери стояли Мона и Линда, смотрели на него.
   - Есть хочешь?
   - Немного.
   На самом деле он хотел много, в чём и убедился, растерзав три куска холодного рыбного пирога. Вежливо пожелал всем спокойной ночи и ушёл.
   - Может, его не стоило отпускать? - спросила Мона, поглядев ему в спину. - Бродит, как зомби...
   - Может, остановишь его? - поинтересовалась мать насмешливо.
   Мона подумала и решила не останавливать, но всё-таки проследила из небольшого окошка в стене фургона, как Гарий добрёл до костра.
   Мальчишка поздоровался с людьми вокруг, равнодушно выслушал благодарности за добытые сведения - Норик уже поделился с остальными. На вопросы отвечал односложно, и его оставили в покое. Гарий сидел, уставясь в пламя, и постепенно задремал, ему казалось, что в огне танцует рыжеволосая девчонка.
   Кто-то подбросил ещё дров, в тёмное небо взвилась стая огненных мух. Гарий вздрогнул и очнулся. Разглядев в пламени что-то интересное, сунулся голой рукой перебирать хворост. Рукав затлел, он погасил и завертел в руках загогулистый кусок слегка обгоревшего дерева. Достал нож и примерился, застрогал.
   - Кажется, он в порядке, - решила Мона, отодвигаясь от окна. - Раз уж строгает.
   Гарий сидел до половины ночи, работая в основном наощупь, пока нож и заготовка не стали вываливаться из пальцев. Отправился спать под первый попавшийся фургон.
   Снились ему крылатые кони и люди, Алек с крыльями цвета запёкшейся крови, прыгающий из какого-то небесного фургона.
   Под исход ночи приснилась рыжая девчонка, танцующая в огне и манящая за собой. Гарий шагнул в костёр, и пламя, не обжигающее, а тёплое и щекочущее, обняло его со всех сторон.
  
   Вспыхнуло трескучее пламя, швырнуло в небо искры.
   - Здесь, - мрачно сказал Джонатам. Алек уставился под ноги, друзья ломали смолистые ветки, зажигали. Луиса попросту развесила факелы в воздухе и опустилась на колени, изучая каждую пядь дороги. Алек присоединился к ней. Ночной тракт был не самым подходящим местом для проверки навыков следопыта, но всё-таки они нашли кое-что.
   А потом уставились друг на друга, не веря следам.
   - Ледяной Старец, - задумчиво сказала целительница. Алек понял не сразу. Засмеялся нервно:
   - А ведь и вправду. У нас его называют Старик Мороз... - ещё раз изучил отпечатки полозьев на траве. Как будто в самом деле с неба спустились летающие сани Повелителя Зимы, а идущие по дороге сели в них и вознеслись на небо.
   - Вот тебе твоя летающая повозка, - задумчиво пробормотал Джурай, стараясь не затоптать следы. - Приземлилась, забрала отряд и была такова.
   - Похоже на то, - признал Алек. - Эй, глядите-ка, трава как будто примята...
   Он запустил свой факел по широкой дуге, и все заметили, что пробившая тракт зелень действительно как будто прижата к земле ветром... расходящимся как раз от следа полозьев.
   - Тут пахнет, - вдруг сказала Луиса. - Тем самым... химическим.
   Алек потянул носом, ничего не учуял, но тренированному обонянию целительницы поверил.
   - Запишешь в свою книгу, - велел сумрачно Джонатаму.
   - Ещё и зарисую, - тот не менее сумрачно разглядывал следы.
   - Говорят, когда проснётся Ангра и прочие Титаны, будет конец света, - сказал Даниэл. - Если Ледяной Старец уже проснулся, может быть, и остальным пора?
   - Не чувствую я здесь ничего запредельного, - проворчала Луиса. - Это были люди. Вот только знающие побольше нашего. Летающая повозка, эка невидаль!.. Беричам наши грохоты и ракеты тоже кажутся каким-то опасным волшебством.
   Все, как один, посмотрели на Тролля. Тому было не до следов - воличи, по своим меркам вовсе не торопились, но жителя болот мало не загнали насмерть, и он использовал остановку, чтобы хоть немного перевести дух.
   Берич от всеобщего внимания смутился. Мотнул головой:
   - Знаем, что не волшебство. Эти, как их... иркго... ингред... зелья!.. - в наших же болотах берёте. Красную землю, древесину огонь-дерева, кровь земли. Просто вы больше умеете.
   - Даже у нас немногие умеют мастерить ракеты, - пробормотал Алек. - Вот бы найти того, кто умеет делать летающие повозки!..
   Убедившись, что из следов они ничего больше не поймут, молодой вой дал команду отправляться. Обойдя место приземления Ледяного Старца, они двинулись, строясь в походный порядок. Какое-то время вопреки правилам говорили чуть ли не в голос, обсуждая увиденное, но потом привычка взяла верх, и дальше шли молча.
  
   - Доброе утро! - провозгласила Мона, распахнув дверь.
   Гарий поднял голову и заморгал, весь ещё во сне. Слишком жизнерадостное зрелище для столь раннего часа, решил он, оглядывая рыжую девчонку в заполненным солнечным светом проёме двери.
   - Что, неужели такое доброе? - поинтересовался вяло.
   - Вставай, бука! - засмеялась Мона. Гарий потянулся и почувствовал какое-то неудобство в постели. Проводник и все его твари, а особенно ламии, которые бродят ночами и смущают снами!.. Гарий торопливо рухнул обратно.
   - Что с тобой? - встревожилась Мона.
   - Ничего! - торопливо выкрикнул он. - Я сейчас встану, ты иди пока...
   - Может, позвать кого-нибудь? - девочка явно вознамерилась влезть в фургон.
   - Не надо!.. - замычал Гарий. - Я щас, мне только проснуться!
   И изломил рот, изображая безудержную зевоту. Мона с удивлением посмотрела на страшноватую гримасу, сказала "ну ладно" и вышла.
   Гарий торопливо вскочил, запутался в одеяле - навертел на себя во сне, - и скатился вниз. Собрав с пола свои кости и перевязь с мечами, он вылетел из фургона, предварительно глянув сквозь стену, не подкарауливает ли его Мона. Удерживая оружие перед собой и прикрываясь им, проскочил через лагерь, едва отвечая на приветствия, и плюхнулся в ручей ниже лагеря. Выдохнул, окунулся пару раз, смывая следы ночного безобразия, лёг на воду и тихо поплыл.
   - Эй, ты утопиться решил?
   Гарий действительно чуть не утопился, окунувшись от неожиданности. Отфыркиваясь, вынырнул, на берегу, над его отброшенной второпях перевязью, стояла Мона.
   - Смотрю, дёрнул к ручью, словно штаны горят.
   Почти угадала. Гарий залез в воду по самые уши, чтобы не было заметно, как они пламенеют.
   - Я так... по бане соскучился, - "признался". Легко тронул Узор, и вода вокруг запарила.
   - Да, я тоже, - Мона зачерпнула туман ладонями, примерилась спрыгнуть в ручей, но тут от лагеря раздался зов. - Пора ехать.
   Гарий вылез из воды, кое-как отряхнулся, подобрал оружие и пошёл за ней следом, замедляя шаг, чтобы не догнать. Ему было неловко говорить с девочкой и даже смотреть на неё. Мона приостановилась.
   - Ну, чего плетёшься? - вытянула руки, и с них подул горячий ветер, взметнул рыжие волосы.
   - А ты мне снилась, - ляпнул Гарий.
   - Правда? - Мона поглядела с интересом, ветер игриво толкнул в грудь, едва не сбив с ног. - Что именно?
   - Не помню точно, - он мотнул головой. Наклонился, как будто подставляя волосы для сушки.
   - А путешествие своё ты тоже забыл?
   Гарий сначала не понял, о каком путешествии речь. Перед сном всё остальное казалось неважным, давно минувшим.
   - Нет, путешествие помню.
   - Ага. Значит, ты сон про меня забыл, а путешествие помнишь.
   Гарий понял, что сказал что-то не то. Мона хмурила рыжие брови и, кажется, раздумывала, не обидеться ли всерьёз.
   - Ты танцевала. Среди огня, - поторопился он сказать. Девочка заморгала.
   - А. Ладно, - она помолчала. - Тебе снится будущее?
   - Нет! - Гарий перепугался. Откуда она могла узнать?!.
   - А если подумать? - Мона улыбнулась хитро. - Я этой осенью действительно хотела танцевать в огне. И мне уже можно.
   Гарий торопливо перетряхнул свои знания о праздниках воличей. Ну да, осенью молодёжь веселится, поёт, прыгает через костёр, танцует на углях.
   - Ну, может быть, это и было видение будущего, - промямлил мальчишка. - Но на самом деле я его вообще почти не вижу.
   - Ага. Взрослеешь, - хихикнула Мона. Гарий запаниковал, не сразу поняв, что девочка имеет в виду, что взрослеющим детям вещие сны являются всё реже. Это такое же обычное для подростка явление, как и то, что произошло с ним ночью.
   - Угу. Взрослею.
   Мона махнула рукой, и они разошлись. Гарий забрался на свой фургон, поблагодарил доброго человека, который вёл его.
   - Это ты мне говоришь "спасибо"? - невесело усмехнулся Молчун, шевельнув пальцами перевязанной руки. Если бы не рана, он отправился бы с Алеком. Длинный меч Длинного проткнул ему бицепс и стесал с предплечья порядочный шмат плоти, и войю пришлось возвращаться назад вместе со всеми.
   Гарий смутился, как обычно бывало, когда его благодарили. Скинул мокрую рубаху, плюхнул на крышу, подставив тело нежарким утренним лучам. С завистью покосился на широченные плечи соседа и только сейчас почувствовал, как ноет и чешется заживающая рана Молчуна.
   А и здорово же его вышиб из колеи этот сон!..
   - ...В порядке, - отозвался Молчун слегка заторможенным голосом, почувствовав его внимание. - Сижу вот, самоисцеляюсь...
   Гарий кивнул. Быкам не нужно было понукание, чтобы идти в караване, и он тоже погрузился в медитацию, но не ради исцеления. Где-то впереди идут-спешат им навстречу войи, но в Живе их разглядеть было невозможно из-за обыкновенной войской привычки к скрытности. Где-то здесь, у пределов досягаемости, была Мечта. Людей почувствовать удалось только самых близких - Дарину, Самиллу, Данику, Гнома. Чтобы увидеть остальных, разглядеть посёлок как следует, нужно покинуть собственное тело.
   Которое там, снаружи, как раз кто-то трогает...
   Прикосновение обожгло, Гарий вздрогнул и открыл глаза. На сей раз подскакивать не стал, и обошлось без судорог и потери координации - не так уж глубоко он "нырял".
   - ...Что? - тихо спросил.
   - Извини, - серьёзно сказала Мона. - Я помешала? Ты ведь летал?
   - Нет... ну, то есть, неглубоко.
   - Неглубоко летал, м-м-м? Ладно, отец тебя зовёт.
   Гарий с силой потёр лицо, зевнул, вывихивая челюсть.
   - Иди, я сейчас проснусь и приду.
   Мона посмотрела на него. Гарий зевал и ёжился, кажется, получалось убедительно. Интересно, её присутствие всегда так будет на него действовать? Девочка убежала, он ещё немного попритворялся и полез вниз.
   - Как дела? - поинтересовался Молчун.
   - Со мной или там? - Гарий неопределённо дёрнул подбородком.
   - А ты где-то был? - удивился вой, мальчишка утвердительно кивнул. - Ну, силён...
   Гарий даже возгордился - хотя не настолько, чтобы забыть о зове. Коротко бросил, что и "там", и с ним всё в порядке, и поспешил к водителю каравана.
   Повозка Норика шла впереди. На облучке сидела Линда, Мона, судя по мысленному следу, только что была здесь и ушла в начало каравана. Он скомкано поздоровался с ней и скользнул внутрь фургона.
   Норик сидел за столом, перекрутившись так, чтобы не беспокоить раненый бок. Он был хмур и, похоже, не выспался. Буркнул приветствие, дёрнул бородой в сторону стула и надолго замолчал. Не слишком приветливый приём смутил мальчишку, но тут охотник поглядел на него и криво улыбнулся.
   - Слушай, парень, - начал, нервно теребя бороду. - Я в свой срок не расспросил твоего брата, и теперь вынужден спрашивать тебя. Кто такие Слухачи?
   Гарий не сразу понял, что Норик имеет в виду.
   - Ну да, Слухачи, - нетерпеливо повторил охотник. - Алек говорил, что в стране белых специально воспитывают людей так, чтобы они могли общаться друг с другом на расстоянии. Не просто дать о себе знать и отправить один-два образа, а говорить почти как мы с тобой!..
   - А-а-а... - Гарий поскрёб затылок, понял, что подражает повадке Норика и положил руки на колени. Замотал головой: - Я знаю только то, что говорил мне Алек. И он тоже знает немного. Это - не его... профиль, кажется, так.
   - Почему? - удивился Норик. - Он - один из самых...
   - Именно поэтому, - не слишком вежливо перебил Гарий. - Потому что он один из самых. Его сила в другом.
   Он закрыл глаза, вспоминая. Брат говорил, что люди делятся на тех, кто думает, тех, кто делает, и тех, кто мечтает. Думающие - это люди критического склада ума, учёные и мастера. Как Кнопка, её мачеха, старик Наум. Мечтающие - Линета, Джонатам, Криста... сам Гарий. Короче - люди Живы, те, кто исцеляет и прозревает взглядом - будущее ли, прошлое, или далёкие места. И те, кто делает - Алек, Верея... Мона. Люди действия, живущие большей частью в реальном мире.
   Всё это Гарий не стал объяснять Норику, не уверенный в своём красноречии.
   - Чтобы разговаривать на расстоянии, нужно мыслить определённым способом, - сказал он просто. - Да ещё развивать это умение особыми тренировками. У нас так умеет разве что Линета... ну, и я.
   - Ясно, - охотник вздохнул. - Хорошо, что ты умеешь. Но я прошу тебя - не увлекайся этим.
   - То есть? - Гарий нахмурился.
   - Я зря тебя погнал в Живу, - покаянно вздохнул охотник. - Думал, ты просто посмотришь, кто ж знал, что так глубоко заберёшься. Если что с тобой случится, кто будет вытаскивать?..
   - А что со мной может случиться? - спросил Гарий.
   - Мало ли... Я, хоть и в этих ваших делах и мелкого эшта не понимаю, но знаю - можно заблудиться в Живе, не найти дорогу назад...
   Гарий прикусил язык, едва не сообщив охотнику, что пока Мона рядом с ним, он из любой точки мира доберётся назад, двигаясь на её огонёк.
   - ...Можно наткнуться на чью-нибудь чёрную мысль или эхо смерти, или вовсе оказаться видоком смертного боя. Что тогда с тобой будет? - спросил Норик.
   - Вышибет наружу, - ответил Гарий неохотно.
   - А если слишком глубоко уйдёшь?
   Мальчишка молчал, уставясь в пол. Норик пусть и "человек делающий", но чем грозит во время "глубокого" путешествия наткнуться в Живе на такое, знает.
   - Ладно, - пробормотал он хмуро.
   - Что ладно? - уточнил Норик ласково.
   - Я не буду соваться глубоко.
   Норик какое-то время внимательно смотрел на него. Кивнул.
   - А если что-то почувствуешь - тут же рассказывай.
   - Угу, - Гарий кивнул.
   - И не вешай нос, - Норик потянулся, забыв о ране. Досадливо крякнул, встал, обошёл стол и похлопал Гария по плечу. - Всё будет хорошо. Только не сразу.
   Гарий кивнул, чувствуя, что настроение поднимается. Он и Мона шутливо договорились приглядывать друг за другом без учителя, так и Норик, видимо, считает своим долгом приободрить мальчишку, как делал Алек.
   - Давайте-ка я посмотрю вашу рану, - распорядился целитель.
  
   Выйдя, он сощурился со света. Линда, передав Моне поводья, что-то втолковывала ей. При появлении Гария девочка лишь покосилась искоса. Тот живо вообразил, что Линда так же, как сказала тогда ему о "плохом настроении" Моны, так и сейчас непринуждённо поведает дочери о возможных причинах его странного поведения сразу после пробуждения.
   Он махнул им рукой и удрал. Обошёл всех раненых, убедился, что никому хуже не стало, строго-настрого велел Длинному не сходить с повозки, на которой тот ехал.
   - Или что?.. - насмешливо сощурился тот.
   - Или останешься без ноги. Которую вам порезал мой сювер... сюрем... Как ты его назвал? На ругательство похоже.
   - Сюзерен означает "господин".
   - А монетка?
   - Не знаешь, что такое монетка?
   - Не знаю, зачем вы собирались мне её бросить, - ответил Гарий.
   - За лечение.
   Мальчишка собрался прыгать с повозки, едва не покатился кубарем:
   - Как?!. - обернулся к раненому, ожидая, что тот признается в шутке. - У вас разве нужно платить за лечение?
   - А у вас не нужно? - спросил Длинный. Гарий замотал головой и поспешил к другим раненым. Пока не завернул за фургоны, спину ему жёг удивлённый взгляд раба.
   Он закончил обход раненых и вернулся к своему фургону, перебирал книги, пытаясь отвлечься. Не получалось. Мысли скакали от предмета к предмету. Он думал о Моне, об Алеке, снова о девочке, о Мечте, ожидающей там приёмной семье и родной, от которой он сейчас удалялся. Интересно, а далеко ли страна Длинного, страна, где люди владеют людьми и нужно платить целителям - что же они за целители тогда?.. рассказать Самилле, Рите, пусть посмеются... или ужаснутся.
   Гарий понял, что на свободном листе в книге рисует профиль девичьего лица. Тихо посмеялся над собой, и тут крикнули остановку. Мальчишка полез наружу и наткнулся на ту, о которой думал. После того, как брат покинул караван, Гарий ел с семьёй Норика, и сейчас они звали его к себе. Парень взял миску, достал из поясного кошеля ложку. И ещё одну, когда увидел, что Длинный, который оказался рядом, ест с помощью какой-то щепки. Большинство рабов пользовались берестяными ложками, грубо сделанными из щепки, в расколе которой зажат согнутый кусок коры, но однорукий сам соорудить такую не мог, и никого не просил.
   - Вот, держи.
   Длинный посмотрел удивлённо, что-то невнятно буркнул - кажется, не благодарность, но ложку взял. Гарий, жуя, пересчитал рабов и стал разглядывать припасённые для костра деревяшки, выбирая подходящие.
   После обеда и возни с быками он принялся вырезать ложки, сидя около костра, на котором готовилась уже снедь для ужина. Линда же, распоряжаясь караваном наравне с мужем, загнала рабов в реку, мыться и стираться. Тех, кто ворчал и огрызался, окоротили свои же товарищи, которым вовсе не улыбалось шагать и ночевать рядом с грязнулями.
   Гарий разглядел в приготовленном для костра хворосте причудливый сук и тут же забыл о ложках. Раздав уже изготовленные тем рабам, которые попали под руку, спросил, кто умеет резать ложки, и вручил нож одному из тех, кто отозвался. На удивлённый вопрос, не страшно ли ему доверять оружие рабу, лишь плечами дёрнул:
   - Разве это оружие? - коснулся рукояти собственного меча. Раб оглядел крохотный ножик - целиком железный, без обтяжки на рукояти, и печально покивал. Гарий оставил ему ложечные заготовки и утащил коряжинку на крышу фургона.
   Алек не переминул бы осадить раба, подумал мальчишка. Создать в ошейнике слабенькую молнию, чтобы напомнить ему, кто хозяин положения... и вообще - хозяин. А Гарию сказал бы, мол, дело не в оружии, а в человеке, его держащем. Неумеха самым отличным мечом даже и зарезаться толком не сможет, а мастер и крохотным ножичком дел наворотит. Даже если у него металлическая рукоять, что вообще-то для боевого оружия недопустимо. И, чтобы Гарий лучше усвоил урок, предложил бы ему подраться, например, настоящим мечом против шиная. И наставил бы синяков!..
   Ну ничего. По возвращении в Мечту он честно передаст Верее просьбу Алека учить брата как следует. И уж тут за воспитательными синяками дело не встанет.
   Гарий повертел коряжинку, пару раз примерился ножом, намечая. Улёгся на крышу, упираясь подбородком в доски и положил заготовку перед собой так, чтобы она как бы "стояла" на траве. Свесившись в окно, позвал со своей кровати книгу, перо и чернильницу, быстро набросал привидевшийся образ.
   - Что делаешь?
   Вздрогнув, Гарий едва не разлил чернила.
   - Мона! Ты опять!..
   - Что - "опять"? - поинтересовалась по уши довольная девочка. - А чего это у тебя?
   Гарий торопливо захлопнул книжку, едва не прищемив любопытный нос.
   - Ничего!..
   Мона хмурилась. Посмотрела на деревяшку, точно так же, как Гарий - от самой крыши, примеряя её к траве. - У тебя бок зажил?
   - Чего? А, те синяки, да я уже думать перестал!..
   - Славно, - сказала Мона и сунула ему кулаком в рёбра. Гарий охнул, тут же поняв, что он напрасно перестал думать.
   - Ты чего?!. - подскочил он.
   - А вот того. Думаешь, не узнала себя в рисунках? Если ты... изваяешь... ещё какую-нибудь фигурину вроде той, кнопкиной, ещё крепче достанется! - сделала вид, что хочет двинуть вторично, Гарий защитился, перехватив руку. Тут же отпустил, прикосновение пробило жаром. Девочка сама удивлённо поглядела на него, разжала кулак.
   - Что, ещё болит? Я не нарочно, правда, - покаянно залепетала. - Дай, посмотрю.
   - Не надо, - Гарий попятился.
   - Заголяйся давай, говорю!..
   Гарий позволил девочке изучить свои рёбра.
   - Эштановы целители, - бурчала девочка, водя ладонями. - Вечно у них всё ни как у людей...
   - Не, всё в порядке.
   Девочка с сомнением на него поглядела и тут же предложила помериться силами на шинаях - видимо, в качестве доказательства этого "в порядке". Гарий кивнул, Мона убежала и вернулась с двумя деревянными мечами и доспехами.
   - На крыше! - она приплясывала от нетерпения.
   Гарий убрал инструменты, заготовку и писчие принадлежности, помог Моне облачиться, стоически вытерпел её прикосновения, когда она помогала ему, взял клинок и принял стойку. Мона засмеялась под маской, зеркально копируя - ну как же, хвастается своей обоерукостью...
   Всё-таки Джурай и Алек - взрослые войи, мужчины, а ему и Моне здесь было попросторней. Они обменивались ударами, не испытывая недостатка пространства. Хуже стало, когда Молчун двинул фургон, но скоро дети приноровились к этому.
   - Так нечестно!.. - вдруг выкрикнула девочка, сорвав ритм. Гарий едва успел блокировать удар, его чуть не сбросило вниз.
   - Что? - Гарий задержал собственный меч, который как будто сам собой метнулся вперёд. Мона стояла, опустив клинок, смотрела на него через прорези маски.
   - Алек бы уже орал тебе "на пальцы - сто!", - очень похоже спародировала девочка учителя, так, что Гарий едва не рухнул отжиматься.
   - Но за что? - спросил, растерянно опуская меч.
   - За "поддавки", - процедила Мона, бросаясь в атаку. Девочка, промахнувшись, с разгону едва не спрыгнула с крыши, её поддержал Молчун. Вой всё это время молча любовался боем, придерживая быков, - те от грохота мечей и азартных выкриков-хаков едва не пустились вскачь.
   - Полегче, Огнёвка, - буркнул вой.
   - Полегче?!. - девочка дёрнулась. - Да он!.. Как будто... пустите!..
   Легче было вырваться из лап тролля.
   - Угомонись, тогда отпущу, - сказала Мона.
   Юный целитель опустил меч, смотрел на неё через прорези маски. Сам не осознавал, что берёг, нанося удары даже не вполсилы, бил только по прямым очевидным траекториям, без скруглений и кистевых подкруток, блокировал без излишней нежности - но и без срывов и провалов мечей, грозящих сопернику потерей равновесия.
   - Гарий? - неуверенно окликнула девочка. - Почему?
   Шевельнула плечами, и Молчун отпустил.
   - Не обижайся, - сказал Гарий. - Я не нарочно, правда...
   - Не нарочно поддавался? - Мона и в самом деле не обижалась. Изо всех сил не обижалась.
   - Я больше не буду... - получилось ещё хуже.
   - Сэнир Савед, - начала девочка, Молчун удивлённо вскинул брови, она поправилась: - Дядька Молчун, помогите, пожалуйста, снять доспехи.
   - А у меня руки заняты, - Молчун предъявил поводья. Мона изучила их.
   - Сэнир Гарий, - холодно сказала. - Извольте помочь мне.
   Гарий отложил меч и изволил. Мона стащила маску, развела руки, поворачивалась, чтобы ему было удобнее.
   - Не обижайся, - попросил Гарий беспомощно.
   - Я не обижаюсь, - девочка раздражённо дёрнула плечами. - С чего вы взяли?
   - Сэнир Гарий...
   Дети и Молчун удивлённо оглянулись в сторону зова. Внизу, под фургоном, шагал раб, тот самый, ложкорезатель. И протягивал ножичек.
   - Всё сделал? - Гарий позвал нож. Раб испуганно дёрнулся, когда вещица прыгнула у него из руки. Гарий повертел нож в пальцах, и тут его осенило. - Ступай.
   Раб неуклюже поклонился и убежал. Гарий оставил в покое завязки на боку войлочной куртки и взял Мону за руку, крепко взял, так, чтобы между их ладонями оказался этот смешной ножик. Девочка растерялась, попыталась вырваться, он не пускал.
   - Хотела узнать, почему?
   Мона кивнула, зачарованно глядя в серо-зелёные глаза.
   - Вот, - и он бросил в неё своим пониманием.
  
   Теперь, когда я буду брать в руки потешное оружие, воспоминания о первом бое вернутся сами собой. И, стоя против кого-то в кругу, я всегда буду оберегать его. Особенно если этот кто-то - она.
   Запись на полях книги "Правила сбора трав"
  
   Мона поняла, что стоит на крыше на коленях. Засмеялась неуверенно, смех сорвался в стон.
   - Чтоб тебя... - неловко села. Молчун притворялся, что его здесь нет, повернувшись к ним спиной. Гарий вытряхнул её из куртки, забрал маску и шинаи. Куда-то исчез, и Мона легла на крыше, глядя в синее небо.
   - Молчун, - позвала. - С вами... с тобой то же было?
   Вой двинул могучими плечами.
   - Наверное, у всех так же. После первого боя к тренировкам относишься совсем иначе.
   - А ведь он стал сильнее меня, - задумчиво сказала Мона.
   - Хаманай, - кратко объяснил Савед. Мона улеглась поудобнее. Хаманай, чувство крови. Привычка к мечу. Единение с ним.
   - Не своя кровь на самом деле вяжет с оружием, - прошептала девочка. - Не своя, чужая...
   - Что ты говоришь? - Гарий появился над ней. Она протянула руку, мальчишка вздёрнул её на ноги.
   - Ничего. Я поняла. Спасибо, что объяснил.
   - Извини...
   - Прекрати извиняться!.. - получилось резко. Мона улыбнулась нервно.
   - Всё уже не будет так, как прежде?
   - Похоже на то, - у Гария был такой виноватый вид, как будто это он был причиной естественного хода вещей.
   - И кстати, долго ты будешь в этой куртке щеголять?
   Он явно удивился, обнаружив на себе доспех. Мона помогла ему расшнуроваться, и дети уселись рядом на крыше.
   - Видел ещё что-нибудь в деревне? - поинтересовалась Мона потом. Гарий покачал головой. - Будь осторожен с этими путешествиями.
   - Твой отец уже сделал мне внушение.
   - Ты слушайся его. Раз уж Алека здесь нет, - хмыкнула Мона. Гарий кивнул.
   - И, кстати, - обернулся к ним Молчун, - раз уж Алека здесь нет, я скажу. После твоего первого боя тренировки могут показаться тебе скучными, ненастоящими. Но не вздумай их прекращать. Именно из-за тренировок ты вообще пережил этот бой.
   Гарий кивнул.
   - А если уж ты... - Савед осёкся. - Если вы... ну, не можете... В общем, вечером сам погляжу, не забыл ли ты уроков брата, - он свирепо нахмурил брови и выпятил челюсть, тяжело глядя на Гария. Тот просиял:
   - Спасибо!.. - даже с раной Молчун противник не из слабых.
   - А я?.. - обижено начала Мона. - Ой, то есть я хотела сказать, со всем почтением, сэнир...
   - Конечно, - Молчун убрал гримасу. - Только перестань меня так называть.
  
   Они свернули в лес и углубились шагов на сто. Принялись разбивать лагерь, когда Алек неожиданно пожелал пройти дальше и скоро обнаружил пустой секрет.
   Мастерски укрытая тесная землянка, в стороне стельга между деревьями. На мысленный зов пришли остальные. Луиса, покрутилась вокруг, ощупывая воздух, потом Алек закинул её на стельгу.
   - День, два? - поинтересовалась девушка, спустившись вниз.
   - Два-три, скорее, - сказал Джонатам, тоже бродивший, как привидение, между стволов деревьев.
   - Один?
   - Насколько я могу судить, да. И, конечно, не из этих. Всё очень нечётко...
   И все покивали, как будто всё поняли, молча принялись разбивать лагерь. Тролль стоял, вертел головой, ничего не понимая, пока Алек не отвёл ученика в сторону и не рассказал.
   Кто-то был здесь два-три дня назад, - мысленный след ещё ощущался. Едва заметный след, не "наглый", как выразился Джонатам, принадлежащий не загадочным летунам.
   - Вы умеете видеть, что было два дня назад? - Урэтхи не переставал изумляться
   - В лесу - да, - ответил Алек. - А вот в посёлке или, паче того, в городе хорошо если на два часа удастся заглянуть. Народу много, мысленные следы, так же, как и обыкновенные, "затаптываются".
   - А?.. - Тролль не договорил. Алек покачал головой.
   - Нет. Научить не смогу. Во-первых, я и сам не умею. И потом, тебе это пока ни к чему.
   Урэтхи кивнул.
   Путники разожгли бездымный костёр, сварили в котелке похлёбку, пустив в дело сыть из мешочка, найденного в землянке, подогрели каменные лепёшки. Урэтхи тем временем скитался по секрету и вокруг, разыскивая следы. Ага, на кожаном мешочке с сытью царапины, кожаный же шнурок смят - видно, что недавно перевязывали. Тут трава примята, свежий слом сухой ветки. Тут на земле смазанный отпечаток - похоже, мягкой обуви, вроде мокасин, или даже... Тролль помотал головой.
   - Что?.. - поинтересовался Алек, обернувшись на всплеск изумления.
   - Этот безумец ходит босиком, - растерянно сообщил Тролль. Алек заинтересовался, и какое-то время ученик водил его туда и сюда, указывая на следы.
  
   Ужинали Алек и Урэтхи после урока. Умственные занятия, придуманные как будто объевшимися мухоморов шаманами, кошмарные физические упражнения - увидь он такие раньше в исполнении того же Алека, удрал бы в ужасе и абсолютной уверенности, что такое с человеческие телом проделать невозможно.
   Оно, тело, до сих пор считало так, но, стоная и жалуясь, но Тролль с восторгом начал ощущать в себе те самые резервы силы, о которых так смутно и невнятно говорил учитель.
   - Обычное упражнение с чашкой, - сказал Александр. - И дыхалку не забывай, два-один-два-один.
   Урэтхи торопливо набулькал воды в чашку из фляги, поставил на пенёк и уселся, сложив ноги кренделём. Скоро поверхность воды успокоилась, в ней отразились кроны деревьев и тёмное небо с постепенно разгорающимися огоньками звёзд. Тролль смотрел на эти звёзды, дыша в указанном ритме, и скоро вся его сущность стала расширяться, "перерастая" тело. Раньше на этой стадии тренировки он терял себя, впадая в транс или вовсе засыпая, а однажды ненароком выскочил из своего тела и едва не заблудился в мареве изнанки мира.
   Алек тогда довольно грубо привёл его в себя, и Урэтхи подскочил с воплем ужаса, расплескав чашку. После этого учитель несколько дней натаскивал его лишь физически. Лишь когда Луиса дозволила, снова начались созерцательные упражнения.
   - Изучай тело, - велел негромко Алек, почувствовав готовность ученика. Урэтхи мысленно прошёлся по своему телу, отмечая работу мышц, органов и нервной системы. Как там?.. - "познай самого себя". У беричей есть басня о девице, которая утопилась, заглядевшись на своё отражение в болотце. Урэтхи всякий раз вспоминал эту историю, когда любовался невероятной гармонией процессов собственного тела. Новые возможности наполняли его детским восторгом, преклонением перед тайнами природы и каким-то суеверным трепетом перед высниками, которые умели такое. И мы ещё хотели с ними бороться?
   Впрочем, справедливости ради следует сказать, что многому из того, что учитель сейчас передаёт ученику, он сам научился в школе Империи. А ведь очень может быть, что воличам придётся воевать с этим огромным сильным государством. И они ещё хотят им противостоять?..
   Непрошенная мысль забралась в безмятежный покой, достигнуть которого легче, чем поддерживать.
   - Выходи, - вздохнул Алек. - Ты отвлёкся.
   Тролль и сам чувствовал, что потерял безмятежную сосредоточенность. Он вздохнул, сорвав ритм, и принялся выкарабкиваться из транса.
   - Ну как? - поинтересовался учитель.
   - Красиво, - только и сказал Урэтхи, имея в виду и звёзды в чашке воды, и своё погружение в себя. Учитель, кажется, понял.
   - Разминка, - обронил так же кратко. Урэтхи кивнул и встал. Раньше он почитал себя человеком сильным и выносливым. Путешествие с воличами дало новые значения этим словам.
   Выбрав подходящее дерево, он стал делать "потягусики", как выражалась Луиса. С гибкостью у мужчины были большие проблемы. В конце концов Алек и целительница придумали упражнения на растяжки.
   Урэтхи проходил одно упражнение за другим, стараясь не обращать внимания на пристальный, изучающий взгляд девушки. Кажется, ей доставляло удовольствие его смущать.
   Целительница вообще первые дни путешествия укладывала его лицом в мох и пытала каким-то бесстыдным "массажем". Урэтхи пытался сначала превратиться в камень от непристойных прикосновений. После того, как расстояния дневного перехода выросли и к ужесточившимся вечерним тренировкам добавились утренние, от массажа Тролль едва не орал в голос - как тонкие девичьи пальчики могут причинять такую боль? Но всё же верил заверениям Луисы, что без этой пытки он наутро и ходить бы... мог, но недалеко и недолго. Ему казалось, что руки девушки каждый раз как бы лепят его заново.
   ...Луиса, погасив свой насмешливый взгляд, принялась разминаться и сама. Урэтхи торопливо уставился в другую сторону. Казалось, целительница представления не имеет о суставах и костях. А заодно и о приличествующем девушке поведении. Она складывалась, раскладывалась и завязывалась узлами.
   - Довольно, - обронил Алек. - Теперь меч...
   Всё, что было до этой фразы - лишь вступление к основной тренировке. Урэтхи взял обёрнутую войлоком палку, отсалютовал ею. И растерянно ругнулся, когда "оружие" прыгнуло у него из рук и улетело в мох. Алек покачал головой.
   - Бери меч.
   В общем-то, всё было понятно, однако Тролль всё-таки сделал неуверенный шаг. Алек скользнул, угрожая ему своим мечом. Говоря "бери", он вовсе не имел в виду подойти к мечу и подобрать его рукой. Урэтхи вздохнул и сосредоточился, протянул руку.
   Алек сделал неторопливый широкий шаг вперёд и коротко ударил его по пальцам протянутой руки. Сосредоточение прервалось, меч, ведомый мыслью Тролля, упал к его ногам.
   - Ещё раз, - Алек отступил на тот самый широкий шаг.
   - Уй!.. - на этот раз Урэтхи успел, и его стукнул по пальцам собственный меч. Удар получился болезненней предыдущего.
   - Ещё раз.
   Урэтхи по знаку Алека подхватил меч мыслью и положил его поодаль.
   - Нет никакой разницы, рукой ты берёшь или мыслью, - размеренно произнёс учитель. - Всё едино.
   Меч прыгнул к Троллю, но задел ствол дерева и отлетел в сторонку. Урэтхи тихо выругался.
   - Ещё раз, - холодно проговорил учитель.
   - Однако рукой я вряд ли смогу вырвать это дерево, - буркнул сердито Урэтхи, возвращая меч на место.
   - Ну, мыслью такое сотворить ты ещё долго не сможешь, - усмехнулся Алек. - Вообще-то я имел в виду не мощь воздействия, а отношение к действию... фу ты!..
   - Я понял. Кажется.
   - Не думай, что ты делаешь что-то особенное.
   Теперь получилось чисто. Алек одобрительно кивнул, Тролль ожидал, что сейчас его для закрепления заставят повторить несколько раз. Но учитель, видимо, решил, что с него пока довольно, и перешёл к другому упражнению. Теперь от Урэтхи требовалось удержать меч, когда Алек будет его дёргать мыслью. И не просто удержать, а перехватить атаку в Узоре.
   Тролль не был в бою на острове и не видел, как Гарий таскал по камням врага, вцепившегося в его меч, но красочных рассказов наслушался. Теперь он, мотаясь на мече, который норовил улететь из руки, невольно вспоминал мальчишку-целителя.
   - Никуда не годится, - прокомментировал Алек, в который раз бросая его наземь. - Тебя обезоружит любой ребёнок.
   Палка вывернулась из его ладони, порхнула вверх, вниз, нацеливаясь раскроить ему череп. С силой ударила в землю - хоть и была тупая, воткнулась на треть длины.
   Урэтхи виновато пожал плечами. Правое так и осталось вздёрнуто вверх, когда его свела судорога. Луиса, глядючи на него, тронула собственное плечо. О чём-то переглянулась с Александром.
   - Ладно, - буркнул тот. - Но потом продолжим.
   Тролль опять позавидовал их умению понимать друг друга с полуслова и полувзгляда. Команда. Круг войев. А он здесь лишний.
   Луиса усадила пригорюнившегося Урэтхи на пенёк и стала разминать каменные плечи, неодобрительно ворча что-то про Алека и его методы обучения. Тот пропускал мимо ушей и чему-то затаённо улыбался.
   - Почему у меня не получается? - спросил её берич. Почувствовал, что девушка пожала плечами:
   - В конце концов - получится. Просто ты слишком взрослый. Твоя картина мира уже сформирована.
   Урэтхи не понял, переспросил.
   - Тебе трудно научиться думать иначе.
   - Возраст здесь не при чём, - вмешался Алек. - Хотя, конечно, чем старше человек, тем хуже он обучается. Но тот же Стагор Матис, по слухам, начал учиться даже за шестьдесят лет. Уникальный случай...
   - Ты не случаями восхищайся, а дело говори, - ворчливо сказала Луиса. Сбитый с мысли Алек мотнул головой.
   - Дело надо не говорить, а делать, - жестом предложил Троллю встать.
   Тот поднялся и, совершенно не думая, позвал в руку деревянный меч. Пласт мха взметнулся зелёными лоскутами, когда вбитая в него палка взлетела и легла в руку Тролля.
   Тот чуть не уронил от неожиданности, замер, тараща глаза и открыв рот.
   - Как? - изумлённо спросил, протягивая палку учителю, как будто просил засвидетельствовать чудо.
   - Запомни это ощущение, - сказал Алек после долгого молчания. - Ты сделал первый шаг. Добро пожаловать.
   - В конце концов - получится, - сказала Луиса, улыбаясь счастливо. Тролль неуверенно скривил рот, глядя на палку в своей руке. Каждый счёл своим долгом одобрительно кивнуть ему, хотя достижение было не бог весть какое.
   - На сегодня довольно, - сказал Алек.
   Урэтхи рассеянно кивнул, всё ещё разглядывая уже не палку, руку. Спотыкаясь, отправился к ручью, потом поел - вернее, проглотил еду, даже не разобравшись, что это было.
   Весь вечер Тролль не видел и не слышал, что происходило вокруг. В другое время ему досталось бы от учителя, но сейчас Алек только ухмылялся.
   Очнулся Урэтхи только тогда, когда учитель поднял всех и повёл прочь от землянки.
   - А, гм, почему?.. - кивнул на стоянку.
   - Скажи мне сам.
   Алек учил его ещё и этому - умению думать. И уроки не были лёгкими. Загадки, пословицы, притчи, случаи из жизни - после некоторых Тролль только и мог что рот разевать, или преисполняться почтения, или вновь взывать к Творцу, который зачем-то наградил высников непомерной силой и одновременно отнял разум.
   Впрочем, задачка не из сложных.
   - Сейчас не зима. Нам не нужна землянка, не нужен костёр для обогрева, - с последним своим утверждением Урэтхи был не согласен. Его большое тело мёрзло, хотя воличи не испытывали ни малейших неудобств от ночёвок на сыром мху. - Очень может быть, что сюда кто-нибудь припрётся. Или вернётся этот, двухнедельный, или заявятся другие. Место ведь приметное. Поэтому мы...
   Он долго махнул рукой в сторону леса.
   - Нет, не настолько далеко, - Алек повторил его жест в несколько сдержанной манере. - Вот примерно так. Отойдём в сторонку и посмотрим на гостей, буде такие случатся. А там решим, разговаривать с ними вежливо или... всё равно вежливо, но сначала взяв за горло.
   - Или лучше обойти подальше, - добавила Луиса.
  
   Утро выдалось спокойным, несмотря на опасения Луисы и кровожадные надежды Алека, секрет никто не тревожил. Быстро собравшись, они какое-то время шли по лесу параллельно дороге, потом витаз вывел свою группку на просеку и задал быстрый темп. Тролль не сразу понял, что полдень уже миновал. На обед отчего-то останавливаться не стали. Он стиснул зубы, поклявшись себе, что ничто в целом мире не заставит его канючить об отдыхе.
   Через какое-то время он понял, что вот-вот упадёт и помрёт.
   Ещё через пару часов с удивлением осознал, что ещё жив, и решил, что и умерев будет брести, как мертвецы в процессии Проводника.
   А потом очнулся, когда снаружи случилось что-то интересное.
   Урэтхи понял, что невольно погрузился в транс, чему его научили не так давно. В таком состоянии можно прошагать и вдесятеро большее расстояние, раньше он лишь восхитился бы новыми возможностями, но сейчас они вызывали лишь досаду. Воину не пристало "терять" мир, оставляя в поле своего внимания лишь дорогу под ногами. Этак немудрено забрести в прямо в объятия врагов.
   Но что же его "разбудило"?
   - Уже близко, - буркнул Джонатам. Урэтхи осторожно покосился на учителя, тот шёл впереди и слева.
   - Деревня Проклятых, - сообщил Алек, почувствовав его внимание. - Ты как?
   - Уже лучше, - сообщил Тролль. Достаточно было упоминания зловещего названия, чтобы усталость куда-то пропала. Великовозрастный ученик боязливо оглянулся.
   Алек повернул и пошёл через чащу. Остальные, не задавая вопросов, отправились следом. Урэтхи помедлил на дороге, посмотрел вперёд, назад и даже на небо. Но на безмолвный вопль души - за что ему всё это? - никто не ответил. Тролль вздохнул и отправился следом.
   "Близко" обернулось ещё несколькими часами пути. Луиса начала ворчать, указывая, что вообще-то один из членов отряда совсем недавно ломал ногу, и ему, наверно, трудно держаться наравне со всеми. Алек только поглядел на ученика, тот поторопился сделать вид, что ему всё нипочём. Целительницы Мечты и потом Гарий отлично потрудились над ним, нога вовсе не напоминала о себе. Он уже почти нарастил обратно сожранные бездельем мускулы. Ещё бы, с таким-то учителем.
   Учитель тем временем о чём-то подумал, замедлил ход, а перед небольшой речушкой сделали короткий привал и поели горячего. Причём вопреки обыкновению похлёбку из сыти, вяленого мяса и копаных днём раньше кореньев разогрели на "волшебный манер". То есть не разводя костра, - просто Луиса поглядела на котелок рассеянно, и он тут же забулькал... интересно, почему воличи всегда так не делают? Удобнее ведь, чем возиться с костром.
   Пообедав, они малость отдохнули и переправились через речку.
   Весь остаток дороги Урэтхи строил предположения, что же скрывается за зловещим названием. Он был почти разочарован, увидев на лесной прогалине крохотную деревеньку. Как во всех покинутых людьми поселениях, в ней было что-то жутковатое, но и только.
   - Мы здесь жили, - поведал Джонатам. - Эх, весёлое было времечко...
   По голосу было совершенно непонятно, шутит он или действительно тоскует о "времечке", проведённом в деревне со зловещим названием.
   Урэтхи ещё раз окинул её взглядом. Шесть домов. Небольшие садики, сейчас совершенно одичалые. Двери, заботливо подпёртые колодами, закрытые ставни окон. И...
   Джонатам застрял возле одного дома, самого заброшенного. Тревожно покрутился вокруг, недоумённо и сердито бормоча себе под нос.
   - Ерунда какая-то, - сказал наконец.
   - В список той ерунды? - серьёзно осведомился Алек.
   - Нет. Ты помнишь, чей это дом?
   - Какого-то старика, я так ни разу его и не видел.
   - Правильно. Липка был чокнутый и бродил где попало. На него и церковники в конце концов рукой махнули. И, похоже, это он останавливался здесь, по привычке.
   Алек оглядел подпёртую камнем дверь.
   - В дом он не заходил, - сказал Джонатам, изучая закрытые резными ставнями окна. - Провёл здесь разве что ночь, и в саду...
   Сад был дремучий. Все следы давнего возможного присутствия человека затянуло зеленью. Впрочем, воличи, как обычно, не обращают на такое внимание, глядя на следы иные.
   - Ну, ночевал он здесь, и что? - нетерпеливо спросил Алек.
   - А то, что мысленный след у того секрета очень свеж и очень похож на этот.
   Алек помотал головой.
   - Хочешь сказать, что этот сумасшедший старикан попёрся зачем-то в пограничные леса?
   - Нет. Этому следу тоже два-три дня. Он как раз идёт из лесов в Радон.
   - То есть мы его догоняем?
   - Похоже, он идёт быстрее. А тебе ещё кое-что не кажется странным?
   Алек подумал. Обернулся к Троллю:
   - Ученик.
   - Да.
   - Ты ведь охотник. Следопыт.
   - Как выяснилось, не очень хороший, - Тролль неуклюже кивнул.
   - Там, у секрета, ты показал отменное мастерство, - вкрадчиво сказал Алек. - Что думаешь об этом? - обвёл окрестности рукой.
   - Надо посмотреть, - промямлил ученик.
   - Смотри, - разрешил Алек.
   И Тролль стал смотреть. Отогнал всех в сторонку, тщательно рассмотрел землю, вспоминал сам и выспрашивал воличей о погоде за последнее время, направлении ветра.
   Вотще. Здесь, в обильной речками, ручьями и болотцами местности, было сыро, и примятая трава быстро распрямилась, спрятав следы. Костры гость не разводил, ветки деревьев не ломал, в дома проникнуть не пытался.
   В общем, Тролль так ничего и не нашёл, о чём виновато сообщил остальным.
   - Ладно, - вздохнул Алек. - Пойду, садом Кати полюбуюсь.
   Все тут же повскакивали, изъявив желание составить ему компанию и насладиться прекрасным. Урэтхи тоже было интересно посмотреть сад, возделанный той, которая практически спасла его ногу и избавила от хромоты.
   Сад Кати, которому она уделяла немало времени, сейчас представлял печальное зрелище. Специально заболоченный участок высыхал, тяжёлые плети кувшинок стелились по неглубокой воде. Многолетние цветы разрослись в непролазные заросли - или умерли, не выдержав соперничества с обычными сорняками.
   - Живы ещё, - учитель нежно улыбнулся, пробираясь в зарослях. Тут, в тенистом местечке, росли чёртовы путы. Они не только не бедствовали, но стали ещё больше и краше.
   Под чёрными усами валялись высохшие шкурки мелких тварей, птичьи пёрышки. Тролль держался поодаль, с опаской рассматривая сторожкие побеги. Однажды его чуть не убил хьёрн, с тех пор ко всем подобным созданиям он относился с опаской.
   Берич отошёл в сторонку и сел в тени вишни, вытянув гудящие ноги. Погрузился в медитацию, прошёлся по своему телу, утишая усталость и боль, снова накачивая силой. Алек велел не слишком усердствовать с таким способом восстановиться. Выкарабкавшись из глубин самого себя, Урэтхи лениво щипал с вишни ягоды, собирая в подол рубахи. Одна скатилась в траву, оставив красный след на ткани рукава. Тролль потянулся за ней да так и остался скрюченным, разглядывая пятна сока.
   - След. След, - мотнул головой, пытаясь очнуться. - Ну да, след!..
   Вскочил и отправился обратно к чёртовым путам. Там, куда достигают чёрные усы, не растёт ни травинки. Лишь валяются перья и пух, сухие панцири насекомых, шкурки маленьких животных. Тролль разглядел даже кожистый комок летучей мыши - этой-то как не повезло попасться хищному растению?
   А ещё там были две довольно свежих крысы. Тролль сунулся ближе, пытаясь разглядеть почти сплошь оплетённые побегами тушки, и едва смог избежать жалящего удара чёртовых пут.
   Повернулся и поспешил к остальным.
  
   Воличи не стали беспокоить покой заброшенных домов и развели костерок поодаль, можно сказать, что за околицей, - как раз никакой околицы у деревеньки не было. При виде Тролля все подхватились с места, глядя ему за спину.
   - Что?.. - спросил Алек, до половины вытащив меч и громобой. Тролль оглянулся, позади никого не было.
   - Тю на тебя, - буркнул Джурай, усаживаясь и пряча металлическую штуковину, - Тролль опознал гранату. - Бежишь, будто за тобой полчища эштов гонятся. Что случилось?..
   - Ничего, - сказал Тролль. - Просто я понял, что... - он задёргал плечами, не находя слов. - Там... там...
   Высыпал вишню на колени Луисе и ткнул пальцем себе за спину.
   - ...Чёртовы путы!..
   - Мы знаем, - Алек с тревогой глядел на ученика. - Ну и что?..
   - Пойдёмте посмотрим! - взмолился Тролль.
   Алек без слов последовал за ним.
   - Забавно, - пробормотал Алек. - Ты думаешь, что...
   Он брезгливо разглядывал крыс.
   - Думаю, - подтвердил Тролль. Все столпились вокруг пут. Те нервничали - стегали воздух плетьми, и два уса, которые оплели побегами тушки крыс, вздрагивали, торопясь сожрать пищу. Белесые корешки, похожие на червей, вбуравливались в плоть крыс, в пятна крови на земле, кроша корку.
   - Не слишком аппетитное зрелище, - заметила Луиса, бросая в рот по вишенке. - Но что в нём такого, что так тебя взбудоражило?
   Алек подошёл ближе, уклонился от свистнувшего уса. Молча, с недобрым вниманием глядел на чёртовы путы.
   - О высокомудрые, - язвительно воззвал Джурай. - Не сообщите ли нам, непонятливым, что такого особенного в этом обычном, хотя и довольно крупном, растении? Я вижу лишь плети, шкурки и две свежие тушки, лежащие недалеко...
   - Далеко, - перебил Алек.
   - То есть? - озадаченно переспросил друг.
   - Тушки. Они лежат далеко. Путы еле до них достают. Если бы крысы попались им там, они бы вырвались. И, конечно, убежали. Значит, их кто-то подбросил нарочно. Покормил. И это было недавно.
   Воличи переглянулись. Луиса одобрительно кивнула Троллю, он почувствовал, что его лицо вспыхнуло. Девушка запулила вишнёвой косточкой в чёртовы путы, растение заволновалось пуще прежнего.
   - Пойдёмте, - вздохнул Алек. - Не будем мешать ему ужинать. Да и ты, кстати, не ел.
   После увиденного пиршества чёртовых пут Тролль не был уверен, что действительно голоден. Люди потянулись из сада.
   - Вот это как раз похоже на Липку, - сказал Джонатам.
   Они с Алеком странно переглянулись - снова то раздражающее и вызывающее зависть умение понимать друг друга без слов.
   - Но другое - непохоже. То, что он не оставил других следов, кроме найденных нашим проницательным Троллем, - Джо слегка кивнул беричу. Тот не понял длинного слова и притворился, что не расслышал толком. - То, что он зачем-то ходил в леса и хозяйничал в секрете. То, что он вообще оказался способным поймать двух крыс на угощение питомцу Кати.
   - Ай, как интересно, - пробормотал Алек.
   - Известно, кем он был раньше? - спросила Луиса. Джонатам покачал головой.
   - Когда мы оказались прокляты, он уже был здесь. Мы ничего про него не знаем.
   - Ясно, - вздохнул Алек. - Ясно, что ничего не ясно.
  
   Оставя эту загадку, они поели и пустились в разговоры, вспоминая людей и события, о которых Тролль ничего не знал. Оставив их, он постепенно задремал, - благо учитель сказал, что сегодня они неплохо пробежались, и освободил от физических упражнений, оставив на его усмотрение выполнение мысленных...
   Он лениво, без напряжения прошёлся по своему телу, потом растворил себя в свете, воспользовавшись образами для медитации, которые советовал ему учитель. И вдруг понял, что уже находится вне собственного тела, смотрит на него сверху, медленно всплывая над поляной.
   Вот уж не было печали!..
   На этот раз Луиса заранее предупредила, и он паниковать не стал. Ощущения были непривычные, но нельзя сказать, чтобы неприятные. Тяжелее всего было видеть во все стороны. Вот его собственное тело, бр-р-р!.. Вот горят ауры команды, Тролль узнал две - спокойный и ровный огонь целительницы и внешне неприметную расцветку ещё одной ауры, похожей на глыбун на болоте - вроде безобидное местечко, на самом деле зелёная нарядная ряска скрывает бездонный провал.
   Тролля передёрнуло так, что даже его тело вздрогнуло под ним. Алек удивлённо посмотрел на него, моргнул, потом перевёл взгляд на самого Урэтхи. Усмехнулся, подтолкнул своих товарищей и кивнул на ученика.
   Воличи смотрели удивлённо, потом заулыбались и, должно быть, заговорили, только вот здесь он не слышал ни звука. От людей исходили разноцветные мысли, каким-то образом он мог их толковать - любопытство, веселье, искренняя радость за него, от Луисы тянет беспокойством. И только Алек - всё то же чёрное оконце на болоте, только теперь ряску словно раскрасили яркие цветочки.
   Целительница помахала руками, привлекая его внимание, и указала на тело. Да, пора возвращаться, в первый раз не стоит надолго задерживаться на изнанке мира. И уходить далеко от собственного тела тоже нельзя, хотя и хочется...
   Тролль вот уже совсем было собрался заползти обратно в себя, но вдруг увидел недалеко размазанные по пространству смутные тени, некие следы, оставленные прямо на воздухе. Пригляделся - и во мгновение ока оказался рядом с ними. Разум затопило множество образов, ощутил странные эмоции, не свои, и как будто бы даже не человечьи...
   Луиса сделала нетерпеливый жест, и Урэтхи решил не искушать судьбу. И так уже лишнего пробыл здесь, в странном пространстве. Пожелав, он переместился в своё тело, и через бесконечно малый промежуток времени его затянуло в себя.
   Тролль открыл глаза. Погримасничал, возвращая подвижность и чувствительность мышцам лица, шевельнул губами, языком.
   - Очень странно, - пробормотал, пытаясь рассортировать свои воспоминания. - Как будто я видел... всё сразу со всех сторон и даже изнутри... и ещё стоило подумать о чём-то, как меня туда перебрасывало...
   - Хорошо, что тебя не перебросило куда-нибудь далеко, - нервно сказала Луиса. - Ты, конечно, хочешь пить.
   Тролль кивнул. Принял флягу, с первого раза не попал горлышком в рот, налил себе за шиворот.
   - Молодец, - сказал Александр, одобрительно кивая. - Но я попросил бы тебя воздерживаться от дальнейших опытов в этом направлении...
   Выразился!.. Не мог по простому сказать - мол, не лезь поперёд батьки в пекло. Тролль кивнул.
   - Я видел... - он попытался рассказать о следах, запутался и умолк, но воличи, кажется, ухватили главное.
   - Нелюдские эмоции, говоришь, - задумчиво протянул Алек. - Ну, кто же из нас знает мысли и чувства безумцев... Что?.. - заметил, как Урэтхи замотал головой.
   - Я... - Тролль запнулся. - Я, конечно, не знаю, но мне казалось... казалось мне... впечатление такое у меня сложилось...
   Никто даже и не думал улыбнуться, все терпеливо ждали, пока он "разродится".
   - ...Как будто он всегда видит мир так... - Урэтхи поводил руками. - Как я, когда вышед вон из тела. Всё сразу.
   Воличи переглянулись.
   - Интере-е-есно, - протянул Алек. - Я, конечно, не знаю, как безумцы воспринимают мир...
   Джурай непочтительно хмыкнул. Алек покосился на друга:
   - Не знаю, - с нажимом сказал, - но, кажется, их восприятие должно быть не сверхъясным, а наоборот, затемнённым. Вот, как у зомби.
   Все передёрнулись. Даже Тролль, который мало чего знал о зомби и мысленных следах.
   - Что за кошмарные идеи, - сказал Джонатам. - Изучить мысленный след зомби - такое может прийти в голову...
   Он осёкся, уставясь на друга.
   - Только тебе, - медленно продолжил. Алек кивнул:
   - Должен же я был знать, во что мне грозило превратиться после экзорцизма...
   Луиса зябко передёрнула плечами. Её мысли перескочили с зомби на того единственного человека среди воличей, который умел их "создавать".
   - Майнус... - только и обронила. Все уставились на неё.
   - Задумывались хоть раз, как он видит? Ну, то бишь "воспринимает мир"? - Луиса кивнула Алеку.
   Воличи дружно замотали головами.
   - Кажется, я понял, - сказал Джонатам. - Точно такое же "сверхъясное"?
   - Возможно, все древние могущественные мыследеи постепенно приходят к такому видению мира, - Алек попытался припомнить свои ощущения от присутствия церковных иерархов.
   - Ты, значит, уверен, что Липка - не безумец, а "древний могущественный"?
   - По следу - очень похоже. Сколько ему лет было?
   - Если он отсюда - то лет восемьдесят. Если из Каррионы, ещё откуда, где живут долго, то и век, пожалуй.
   Вот вам и ещё одна "ерунда", - уныло подытожил Джонатам. - И вопрос - всегда ли наш Липка был таким, притворяясь безумцем, или же только недавно очнулся, как тогда наш Модест Владим превратился во Влада?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"