Это было пару лет назад, когда я еще работал в одном из южных вузов нашей страны. Я был молодым преподавателем, лет на пять старше своих студентов. Опыта работы у меня тогда было не особенно много, и приходилось компенсировать его строгостью и повышенной требовательностью. Что, впрочем, срабатывало неплохо.
Южные вузы однако славятся своей коррумпированностью, а местные студенты из народов Кавказа - лояльностью к взяткам и платежеспособностью. До определенного момента я полагал, что эта лояльность простирается только на сферу денежную и никуда более, учитывая особенности культуры и воспитания. Тем не менее, мне скоро предстояло узнать, что это совсем не так.
Приближалось время летней сессии. Студенты-прогульщики торопились получить свои зачеты перед главным боем - экзаменами. Они выстраивались в очереди и облепляли подоконники в институте, подлавливая преподавателей.
Ко мне тоже была очередь, правда довольно бодро разбежавшаяся. Особых хвостистов пока на горизонте не было. Было жарко и душно, и я с ужасом подумал о том, что надо торчать здесь еще три часа по расписанию. Но делать было нечего, и я достал книгу, в надежде скоротать время за чтением.
В этот момент в дверь постучали и я недовольно (понятное дело, стучать могли только студенты) сказал:
- Войдите.
В лаборантскую вошла студентка второго курса. Ее звали Мадина. Я хорошо помнил эту нахальную девицу-черкешенку, появлявшуюся на семинарах через раз, да еще совершено не готовившуюся к ним.
- Можно сдать задолженности? - судя по всему, она полагала, что дело в шляпе, раз других я отпустил быстро.
- Попробуйте, - я решил, что немного иронии в тоне не помешает.
Она села напротив через проход, а я, достав журнал, стал внимательно изучать "двойки" и пропуски. Через пару минут она уже занервничала и я решил приступить к экзекуции.
- Ну-с, начнем. У Вас четыре "двойки" и шесть пропусков. Итого десять тем. - Я посмотрел поверх очков на девушку. - Предлагаю на выбор самой ответить любую тему. Что лучше знаете?
Она полистала тощую тетрадку с лекциями (оно и понятно - где уж там толстой взяться) и сказала:
- Наверное, третью тему.
- Замечательно. Я вас внимательно слушаю.
Она замялась:
- А вы не могли бы мне задавать вопросы, чтоб мне было легче?
- Ну хорошо, скажите мне в таком случае, каковы были основные течения средневековой схоластики?
Она довольно долго изучала обложку учебника, а потом начал нести чушь. Голова у меня болела, и я особенно не прислушивался, глядя вдаль за окно. Однако когда я опустил глаза, мне открылось весьма увлекательное зрелище. Только сейчас я обратил внимание, что девушка пришла в платье выше колен, воланом, и глубоким декольте. Лямки едва держались на плечах и одна из них, та что слева, сползла, открыв круглое загорелое плечо. Оно было глянцевым, как у моделей на обложках дорогих журналов. Я невольно задержал взгляд, поскольку плечико открылось сильно, и не заметил, что студентка уже молчит и выжидательно смотрит на меня. Она перехватила мой взгляд и опустила глаза, поправив бретельку.
- И это все, что Вы можете сказать?
Она кивнула:
- А разве мало?
- Ну знаете, а где специфика взглядов Оккама. И об универсалиях ни слова! Нет, эту тему я вам засчитать не могу. - Я решительно стал закрывать журнал.
- Ну можно мне ответить другую тему, - в голосе послышались нотки плача и я решил отступить. Тем более, что теперь я вспоминал плечо. Весьма аппетитное, надо сказать.
- Хорошо, готовьтесь.
Она послушно открыла тетрадь, и принялась читать.
Я снова взял книгу, но читать уже не хотелось: я стал украдкой изучать ее. Густые черные волосы девушки были распущены по плечами спине, а ярко-красное короткое платье будоражило воображение. Она не носила колготок. Гладкие, с ровным загаром ноги были обуты в босоножки на высоченных шпильках. Она сидела положив ногу на ногу и покачивая босоножкой на пальцах ноги. Пальчики были ухожены и блестели красными каплями лака.
Я поднял глаза повыше. Так и есть: бюстгальтера она тоже не надела. Из-под тонкой ткани платья явно проступали аккуратные бугорки сосков, а вновь оголившееся плечо было свободно от всяких лишних полосок ткани или силикона. Она слегка встряхнула волосами, упавшими ей на глаза, и от этого движения красная бретелька сползла еще ниже, открыв левую ее грудь почти наполовину.
Сейчас я был уверен, что она уже ничего не читала, но старательно делала вид, что не замечает сползшей бретельки, погрузившись в конспект. Потом она сняла ногу с колена, и задержав ее на пару секунд, переложила на другую ногу. Хотя приемчик был старый, но сработал он безотказно. Я почувствовал, как в штанах стало тесно и горячо. За эту пару секунд я разглядел черные кружевные трусики под коротким подолом.
- Вы готовы отвечать? - спросил я неожиданно для себя. Голос предательски дрогнул в пересохшем горле. Черт возьми, меня просто пытались банально соблазнить.
- Нет, я не знаю темы. - она смотрела мне прямо в глаза. Я мог поклясться, что вижу краешек околососковой окружности, темно коричневой.
- И что Вы предлагаете с Вами делать, - вопрос прозвучал дико двусмысленно, но я этого не заметил.
- Может, как-нибудь договоримся?
Я увидел, что она выложила на стол зачетку, из которой торчала купюра.
- Нет! - резкий ответ был вызван скорее не гневом по поводу неприкрытой взятки, а тем, что эта соблазнительница сейчас испарится, отделавшись незначительными потерями в деньгах. А я останусь с носом.
- Н мне очень надо. У меня завтра экзамен. Мне допуск нужен. - в ее глазах уже были слезы. - Ну неужели никак нельзя?
Она подалась вперед, и отворот декольте открыл мне такой вид, что стало даже больно. Бретелька окончательно сползла, и теперь я увидел, что сосок был действительно коричневым.
- Закройте дверь на ключ, - мне показалось, что это сказал кто-то другой. Но когда она послушно встала, и за моей спиной щелкнул поворачиваемый ключ, я понял, что фраза была моя.
- Можно решить, правда только одним способом. - я в упор посмотрел на нее. Но она не слишком смутилась.
- Вы в какой-форме принимаете зачет? -спросила она.
"Ну и нахалка!" - моему возмущению не было предела, я хотел ее и злился, потому что по сути она руководит мной, а не наоборот. "Я тебя проучу!"
- В разных. Очень, знаешь, люблю подходить с тыла.
Она без лишних слов встала к столу, слегка приподняв попку и раздвинув ноги, но я осадил ее.
- Нет, уж, дорогуша. Трусики снять надо.
Она неторопясь приподняла платье и потянула вниз ажурную ткань. Затем переступила через упавшую полоску, цокнув каблучками, и снова встала к столу, оттопырив попку. Хотя бедра были широковаты, но попка была аккуратной и крепкой. Я провел рукой от внутренней стороны бедра до округлого полушария и почувствовал, что она задрожала. Моя рука скользнула к теплому паху и попала в настоящее болото: она уже истекала и судя по всему давно возбудилась.
"Ах ты блядь ненасытная!", подумал я лаская твердый бугорок клитора указательным пальцем. "Теки, сучка, теки! Сейчас ты у меня зачет сдавать будешь - с пристрастием". Я судорожно освободил из брюк член и не долго думая, с размаху воткнул в промежность. Головка скользнула по обильной смазке и я почувствовал, как вошел в горячее лоно.
Мадина глухо застонала, видимо все-таки я вошел слишком резко, но тут же сама подалась мне навстречу, насаживаясь на член. Волнообразные движения заставили меня зарычать от кайфа, но кончать так быстро не хотелось. Поэтому я до боли сжал ее ягодицы, не давая двигаться. Она дернулась, но промолчала. А я начал с размахом засаживать член все глубже, так что ее тело сотрясалось, а голова непроизвольно моталась, рассыпая черные волосы. Она уже легла на стол, не в силах держаться под моим натиском.
Я чувствовал, как головка каждый раз упирается в по-девичьи плотное колечко шейки матки. А потом вдруг стало очень тесно и больно. Но лишь на секунду. Я почувствовал, как накатывает безумное чувство, и вошел глубоко, изливаясь в самое ее нутро.
Теперь я услышал, что она тихо стонет и вздрагивает всем телом. Мне показалось, что девушка плачет, и я наклонился в ней, подавшись чуть-чуть вперед еще не до конца обмякшим членом, но она выгнулась и завыла, обхватив мои бедра руками и вжимая в себя. Я в первый раз видел такой оргазм у женщины. Я отстранился, выходя из нее и увидел, что кончил ей в анус. Так вот откуда была та боль! Девушка пластом лежала на столе, вздрагивая и поскуливая. Глаза ее были закрыты. Платье было задрано высоко на спину и мне хорошо было видно темное, с розовато-коричневыми краями анальное отверстие, обрамленное черным пушком. Белесая струйка тягуче стекала на полированную поверхность стола.
Она все еще лежала с закрытыми глазами, правда уже не издавая ни звука, и я перевернул ее на спину, размазывая попкой лужу на крышке стола. Платье совсем сползло с ее плеч, и теперь обе груди, гладкие и набухшие, были видны. Соски были неправдоподобно длинными, как маленькие усеченные пирамидки. А околососковая окружность напоминала кожу шарпея с повышенной морщинистостью, и казалась почти черной. Я сжал груди, пропустив соски между пальцами, но судя по всему таких ласк было недостаточно, чтобы привести девушку в чувство. Поэтому я не стал заниматься глупой тратой времени: все-таки могли прийти другие студенты, хотя время уже было не то.
Закинуть безвольные ноги себе на плечи оказалось нетрудно, хотя приходилось их удерживать. Короткие густые курчавые волосы лобка были аккуратно пострижены. Хотя Я больше люблю выбритые лобки, но стрижка была аккуратной и возбуждала ничуть не хуже розовой беззащитной щелки. Я снова вошел в нее.
Внутри лоно было влажным и просторным, поэтому я никак не мог дойти до нового оргазма. Расслабленные мышцы совершенно не обхватывали член и я просто елозил в наших смешавшихся выделениях. Что-то задело мое ухо и щеку, оставив царапину. Это оказалась босоножка. Острая блестящая пряжка дергалась в такт нам прямо у моей скулы. Я со злостью скинул обе туфли с ее ног и ускорил движения.
Теперь головка снова утыкалась в шейку самой матки. И на Мадину это судя по всему произвело определенное впечатление. Она приоткрыла глаза и обвила мою шею лодыжками голых ног. На загорелом животе заблестели потные дорожки. Одна такая капелька скатилась в аккуратный пупок. Не знаю уж почему, может и оп этому мой член стал еще тверже, и хотя мне уже было больно, я продолжил втыкать его в сжавшееся влагалище Мадины. По сокращениям горячих его стенок я понял, что финал близок, и, оттолкнув ноги девушки, задвигался как кролик в порномультике. И тут она изогнулась так, что мне показалось, что либо у нее сломается позвоночник, либо она получит растяжение связок. Я не знал, что бедра можно раздвигать до такой степени.
Но она смогла и насадилась на мой член так, что я почувствовал, как вхожу прямо в матку. Ее тело снова затряслось, но на этот раз в беззвучном оргазме, а я выплеснул в нее все, что осталось с первого раза.
Через несколько минут, я уже ставил подпись в зачетке, и хотя голова моя гудела, а в мыслях крутилось почему то "вот ведь какая блядь", я заметил, что она на меня нет-нет, да посматривает.
- Что-то еще? - спросил я.
- Да нет, - она замялась. - У тебя длинный член.
- Да уж, это тебе не обрубки твоих хачиков черножопых, - ответил я грубо: несколько резануло обращение на "ты".
Она обиделась:
- У них хоть потолще будет, - и вышла, хлопнув дверью.
А потом коллеги меня просветили, что Мадина была первой блядью на весь Карачаевск. Так что нечему удивляться.