Глаша и Гоша - друзья не-разлей-вода с самого рождения. Живут они в одном доме, а их родители - коллеги. Но счастливая дружба закончилось с рождением Глашиной сестрёнки Даши. Родители попытались утешить ребят: этим летом они снимут большой дом на две семьи в Кусачах, и дети полюбят играть с Дашей. Она же такая прелесть! Гоша и Глаша призадумались, взвешивая дачную жизнь в Кусачах и возню с ребёнком, который только недавно выбрался из "кокона", то есть пелёнок.
Эти Кусачи, дачный посёлок, находился рядом с Усачами, старинным разбойничьим селом. Говорили, что счастливцы находят там схроны с кладами, которым почти триста лет. А ещё место утопает в непроходимых лесах, рядом вьётся глубокая речка. И гора есть, вся поросшая лесом и кустарником. Только макушка горы лысая. На ней можно найти ценные камни. По всему выходило, что возню с Дашкой стоило потерпеть. Присоветовала Кусачи семьям старая знакомая баба Вика. Большой дом с мебелью соседствовал с её подворьем.
Приезд в Кусачи оказался неудачным и убил всё настроение. Заплаканная баба Вика вышла встречать семьи и пожаловалась, что сбежала её любимица -- всё обыскала, нигде нет. Оба семейство подумали, что убежала одна из её коз.
Маленькая Дашка проорала день и ночь, поэтому её папа и родители Гоши быстренько умчались в город на работу. Тётя Тоня, мать сестёр, совсем измучилась. Призвала ребят и сказала:
-- Я съезжу в город за детским питанием. А вы посидите с Дашенькой.
-- Мама... -- начала было Глаша, -- ребёнку нужен простор, речка, лес, а не моя старая кроватка. Можно...
-- Нет! - сказала тётя Тоня. - Ребёнку нужна бутылочка вовремя, покой и присмотр: памперс поменять, отвлечь, чтобы ручки в рот не тянула. Так что приступай, старшая сестра, к обязанностям.
Глаша с Гошей сели играть в настолку, а на рёв из детской сестра отвечала: "Рано ещё!" Потом плач стих. И надолго. Глаша заволновалась, заглянула в детскую, ахнула, заскочила туда и завопила:
-- Дашку украли! Ой, что мама скажет!
-- Да что она сказать-то может? - попытался успокоить подругу Гоша. - Сама потеряла, сама и ищи!
-- Её украли! - завизжала пуще прежнего Глаша и бросилась искать мобильник, который терялся всякий раз, когда был нужен.
Гоша вздохнул и пошёл осматривать место происшествия. Через миг сердито крикнул подруге:
-- Плохой розыгрыш! Дашка на месте. Сразу две Дашки!
Глаша бросилась в детскую. Действительно, в кроватке были два ребёнка. Один - счастливая лысая Дашка, которая пускала белые тягучие пузыри. И другой - её голая ровесница, такая кучерявая, что глаз не видно. Чужая девочка раскрыла большой губастый рот и сказала баском:
-- Я Гулька. А вы кто?
Гоша и Глаша онемели и встали, вытаращив глаза.
;Это рассмешило Гульку, и она расхохоталась во весь рот, полный здоровенных острых зубов. Потом неожиданно перестала смеяться и сердито сказала:
-- Пошто дитя голодное? Пришлось ей птичьего молока дать.
Рядом с кроваткой валялась банка импортной сгущёнки с Жар-птицей на обёртке.
-- Надо бы награду мне дать за присмотр за дитятей, -- сказала Гулька.
-- Что ты хочешь в награду? - подал голос Гоша.
-- Трусы вон такие! - И Гулька указала на стопку ночных трусиков с резиночками.
-- Да, конечно, -- сказала Глаша и сделала шаг к комодику. Она дальше не двинулась, потому что Гулька вскочила на кривые ножонки, перемахнула через стенку кроватки, на четвереньках быстро доползла до комода, прыгнула вверх, схватила памперс и попыталась надеть. Глаша помогла ей. Тельце Гульки было горячим, будто она целый день лежала на пляже. В этот момент раздался звук подъехавшей машины и звяканье отпираемых ворот.
-- Ну, мне пора, -- сказала Гулька.
Она по стене, затем по потолку добралась до подоконника и сиганула в окно.
Только тогда Глаша крикнула:
-- Гулечка, а ты придёшь ещё?
-- А то! - раздался бас из шелестящей травы.
Глашина мама осталась очень довольной, как ребята присмотрели за малышкой и дала им такое поручение, о котором они могли только мечтать: съездить в Усачи за хлебом, про который она совсем забыла. К ужину соберутся работающие члены семейств. И намечается шашлык!
Осмотреть разбойное село, наметить, где можно покопать - это было большой удачей! В первом же магазинчике ребята купили хлеб, а на сдачу - разноцветные леденцы. Их можно подарить Гульке. Так они и сделали.
Рано утром сквозь сон Глаша услышала стоны. Она сразу поняла, кому плохо, и распахнула окно. Ввалилась Гулька с раздутой щекой и проныла:
-- Жубы болят.
Глаша строго спросила:
-- Ты, наверное, все леденцы съела?
Гулька горестно повесила кудрявую голову и издала такой стон, что у Глаши сжалось сердце.
-- Не беда, -- сказала она. - У меня папа - стоматолог. Про острой боли всем оказывает помощь. Сейчас я его разбужу.
Она тихонько постучала в спальню, выманила сонного папу и сказала:
-- У одного соседского ребёнка так зубы болят, что он почти умирает. Ты можешь прямо сейчас его посмотреть?
-- А что случилось-то? - спросил папа.
-- Килограмм леденцов съел.
Такого папа-стоматолог вынести не смог, быстро умылся, приговаривая: "Ну, зубной эмали точно конец. Если были трещины, то мог развиться пульпит". Пока он готовился, Глаша уговорила Гульку побыть в коконе, то есть в пелёнках. Это для безопасности папы. Ещё ей нельзя ничего говорить. Это уже для сохранения свободы Гульки, которую могли увезти куда-нибудь.
Нужно было видеть лицо Глашкиного папы, когда дочь принесла ему спелёнутую Гульку!
-- Гулечка, открой ротик, -- ласково велела Глаша, -- и не вздумай закрывать. Пока я не разрешу!
Гулька разинула свой рот-лукошко, и дядя Гриша очень бережно осмотрел три зуба с левой стороны над разбухшей десной.
-- Ничего не понимаю, -- сказал он. - Эмаль цела. Может, что совершенно невероятно, происходит смена молочных зубов? Сколько месяцев ребёнку?
-- Три или четыре, -- не подумав, сказала Глаша.
-- Сейчас, малышка, сейчас... вот этими инструментами я тебе помогу... ты и не заметишь, -- сказал дядя Гриша и лукаво попросил: -- А посмотри-ка, какой мячик на полу!
Гулька перевела не обещавшие ничего хорошего глаза на угол. Дядя Пётр сделал едва заметные движения. И Гулька с тремя дырками во рту пробасила:
-- Не ври. Нет тут никаких мячей.
Дядя Гриша позеленел. Но успел втолкнуть Гульке в рот ватку и прошептать:
-- Прикуси...
Гулька выплюнула совершенно чистую ватку и вывернулась из кокона и Глашиных рук. Она явно собралась быстро выпрыгнуть в окно. Но у Глашиного папы были очень хваткие, сильные, просто железные пальцы. Он успел поймать Гульку и стал её рассматривать, сквозь зубы произнося какие-то медицинские слова. Но пациентка улучила момент, вырвалась, на четвереньках добежала до стены, взобралась на потолок и мигом оказалась на подоконнике. Там она задержалась, оттянула губу и потрогала... три новых зуба, блестящих белейшей эмалью! Только чуть меньше других.
-- Вот это регенерация! - воскликнул дядя Гриша.
А Глаша быстренько выскочила из комнаты от вопросов, которые могли бы последовать. Тут же разоралась, требуя бутылочку, Дашка, из комнаты подала голос мама. И папе стало не до медицинского феномена. Но он сказал Глаше, садясь в машину:
-- Вечером ты мне всё расскажешь!
И в его голосе не было ничего хорошего.
Когда работяги разъехались, мама Тоня накормила Глашу и Гошу кашей и сказала:
-- Я займусь стиркой и уборкой. А вы приглядите за Дашенькой.
-- Мамочка, можно её в коляске вынести в сад? - спросила Глаша.
Мама согласилась, но велела накинуть сетку от насекомых.
-- Гоша... -- шепнула Глаша, -- возьми из холодильника две банки йогурта.
Гоша всё понял, взял нужное, прихватив ещё баночку творожка. Конечно же, сразу появилась Гулька и забралась в коляску к Дашке. Малышка радостно загугукала. Ребята решили, что младенец в надёжных руках, и стали исследовать одичавший сад с плодовыми деревьями. О радость! В маленьком овражке под грудой листвы обнаружились старые доски.
-- И ехать в эти воровские Усачи не нужно, -- сказал Гоша. - Здесь будем искать клад!
В это время вышла из дома мама Тоня. Она остолбенела: старших поблизости не наблюдалось, сетка от ос, которых в саду была масса, валялась на земле. Коляска раскачивалась сама собой, а из неё раздавался бас:
-- Ой, люлюшечки люли, как пиявки хороши! Нету в мире слаще, чем пиявки наши!
Мама Тоня бросилась к коляске, в которой лежала довольная Дашка, широко открывала рот, а какое-то чудище толкало ей в беззубые дёсны творожок. Пальцем с грязным ногтем! Непонятное существо, похожее на трёхмесячного ребёнка, глянуло на маму Тоню и сказало:
-- Чего смотришь? Дитятю кормлю всякой размазнёй. Пора пиявками прикармливать, а то вырастет неизвестно кто.
Мама Тоня, хоть и была кардиохирургом и на работе насмотрелась всякого, побледнела и свалилась на землю. Через минуту села и строго спросила:
-- Почему сетка не на коляске? В саду полно ос.
-- Они сюда не сунутся, -- сказало существо. - Я им задам!
И погрозило кулачком гудевшим насекомым, которые испуганно сидели на липе и не двигались. Тут появились кладокопатели, все в грязи и прошлогодних листьях. У них была одна мысль на двоих: "Ой, что сейчас будет!"
Но мама Тоня чётко и громко сказала:
-- Дашу я забираю домой. А вы через два часа приходите обедать. С чистыми руками!
Она выставила из коляски недоеденный творожок, пустые стаканчики из-под йогурта и угрюмую Гульку.
-- У тебя температура градусов сорок, -- сказала ей мама Тоня. - Перед обедом я тебя осмотрю и изолирую от детей.
Даша развопилась так, что заложило уши:
-- Гулягулягуля!
-- А может, и не изолирую, -- добавила мама.
Дашка замолчала.
Мама Тоня ушла с коляской и дочкой, думая о том, что от дачной жизни у неё начались галлюцинации. Кладоискатели, кто граблями и лопатой, а кто ручонками, освободили овраг от листьев, договорились начать копать сразу после обеда. Потом обмылись водой из поливочного шланга и отправились в дом. Гулька сидела у Гоши на плече и болтала ногами. Мама Тоня вняла словам Глаши, что Гулька всегда такая горячая, искупала её детской ванночке, одела в старые Глашины вещи. Гулька сидела за столом довольнющая и разглядывала свой нагрудник, на котором была аппликация - веточка земляники и огромный жук.
-- Так бы и съела! - сказала она.
И Гоша с Глашей опустили взгляды в свои тарелки. Они-то прекрасно знали, кого съела бы Гулька. После обеда все решили поспать. Уж слишком волнующим был этот день. Но сначала подняла крик Даша: она считала, что место Гульки не в кресле, а в её кровати. Потом разбудил шальной бас с кухни:
-- Славное море - пещерный булькал!
Славный корабль - еловая бочка!
Эй, тётя Зин, трогай штурвал,
Молодцу плыть через речку!
Оказалось, что обжора пробралась к холодильнику и хлебнула не из той бутылки. Тётя Тоня не стала её ругать, просто взяла на руки и укачала.
Вечером состоялся медконсилиум. О решении ребятам не сообщили. А у Глаши испортилось настроение. Она поняла, к чему идёт дело. В это время к ним по-соседски запросто заглянула баба Вика. Она залилась слезами и закричала:
-- Нашлась! Нашлась моя любимица!
Как оказалось, дочь и внучка бабы Вики работали в очень секретном НИИ. Там делали роботов-синтетов с ИИ в голове. Гулька оказалась негодной. Её хотели уничтожить. А внучка пожалела отбракованную и спрятала её у бабки. Гулька постепенно исправлялась. Но неполадки сделали своё дело. И она стала перегреваться. А это грозило отключением всех систем синтета. То есть смертью. Её хотели забрать в НИИ и починить. Но это было против воли Гульки. И она дала дёру, как строптивая коза.
Ребята, включая Дашку, которая пока могла только переворачиваться на живот, встали горой за Гульку, которая победно посмотрела на взрослых. Конечно, Гошу и Глашу и слушать бы никто не стал. Но попробуйте не послушать Дашку! Это ж рёв слона в саванне и работа циркулярки одновременно!
Утром в сопровождении охраны приехали дочь и внучка бабы Вики. Они увезли Гульку.
Горю ребят не было предела. Особенно страдала Дашенька. Гоша и Глаша окружили её самой нежной заботой. В утешение им присылали с секретного номера фотографии здоровой и растущей, как на дрожжах, Гульки.
А следующей весной во всём доме вышли из строя гаджеты. Только на Глашином планшете появилось видео: девушка в костюме космонавта улыбнулась и сказала:
-- Таши сюда Дашку! Эй, дочура, расти большой, совершенствуйся! Встретимся в космосе! Пока всё, связь-то нелегаль...
И изображение пропало. Гоша и Глаша не усомнились, что Гулька и лысая, с шестью зубами "дочура" когда-нибудь обязательно встретятся. Такие уж у них характеры.