Под окнами бродила густая темнота. Слабый и тёплый летний дождь шлёпал по листьям сирени . Урля стоял у окна и ждал. Он уже привык к тому, что за полчаса до её появления возникала слабость в ногах и начинало трепетать сердце, сжатое ледяными тисками. В детстве ему поставили диагноз - тетрада Фалло - и прооперировали. С тех пор сердце редко давало сбои, и Урля даже играл летом в футбол, а зимой - в хоккей. Пока не встретил её.
Тогда был январь, и в пронзительной синеве плясали мелкие золотые искры. Снег хрипел под ногами прохожих от тридцатиградусного мороза, машины останавливались под окном с длинным сдавленным визгом. Она выскользнула из своей и, откинув назад голову, тряхнула волосами цвета седого утреннего тумана. Они послушно и ровно легли на спину. Шуба была расстёгнута, а платье открывало почти её всю, так как вырез на груди плавно переходил в разрез подола. Она была в туфлях, которые сразу утонули в снегу. Но женщину это не смущало, казалось, что она вообще не чувствует холода. "Снежная королева", - в восторге подумал он. Если бы малыш Урля, или Александр Ульрих, студент ИРГТУ, второкурсник, знал, что она вообще ничего никогда не чувствует! А тогда она плыла по снегу к подъезду, не замечая ни закутавшихся от мороза прохожих, ни резких порывов ветра. Весь мир ложился ей под ноги укрощённым белым медведем. Именно тогда сердце Урли простучало беду : SOS! Эти три стука нечасто повторялись, а между ними была целая жизнь, много разных жизней: вот Урля спасает Снежную Королеву от хулиганов, вот он выносит её на руках из ЗАГСа, вот он - самый сильный, удачливый - управляет собственной яхтой. А рядом с ним она, и её неземные ультрамариновые глаза сияют от любви. Теперь в них живёт сладостная жара тропической страсти, та нежная покорность, с которой пальмовые листья отдаются колыханию знойного ветра...Потом Урля попал в аномальную зону любовной лихорадки. Он специально несколько раз пытался как бы случайно столкнуться со Снежной королевой в подъезде, но она смотрела и не видела. Её взгляд был неподвижен и направлен поверх его головы. Урля пытался с нею здороваться, но губы Снежной королевы заледенели раз и навсегда. И даже перламутровая розовая помада на них, казалось, выцветает, покрывается ледяной коркой. Однажды Урля специально её толкнул, чтобы его заметили. Локоть Королевы оказался острым даже под шубой и таким же твёрдым, как лёд, о который Урля недавно разбил лоб во время игры. Он извинился, но в ответ Снежная королева только прикрыла тяжёлыми веками глаза.
Урля весь извёлся, он был готов целыми днями глядеть в окно, ожидая её появления. У него очень сильно болела грудь, нездоровая синева проступала сквозь кожу и мелкие рыжие веснушки. Мать пыталась было лечить сына, но он грубил, не принимал лекарства и хотел только одного: смотреть бесконечно долго в окно, нежа её вчерашний след в прошедшем дне и ожидая сегодняшнего. Он приникал лбом к окну и пытался заставить плотный снегопад сложиться в знакомую высокую фигуру. Когда стекло нагревалось, а лоб становился холодным, Урля менял положение и место. Так прошла зима, а весной Снежная королева словно растаяла вместе с сугробами. От них остались громадная лужа во дворе дома и саднящая боль в сердце Урли. Он возненавидел весну, и его мозги превратились в грязную талую воду. Наверное, поэтому он подружился с пятнадцатилетним отморозком Севкой, который был соседом Снежной королевы. Севка прямо ему сказал: не катит, крутая чувиха, мать её ненавидит, а папахен запал. Порывался познакомиться, но не вышло. Однако денег всегда взаймы даёт и про долг забывает. Тут Севка, несмотря на всю свою отмороженность, покраснел, и стало ясно, откуда у него бывают деньги на пиво и водку для малолетних шлюшек из общежития в соседнем квартале.
Урля чинил Севке и его друзьям компьютеры, пил и курил вместе с ними в подъезде, ругался с матерью, завалил курсовик. Во дворе дома исчезала талая вода, по закону сообщающихся сосудов прибывая в его голове. Урля даже в церковь ходил, чтобы Бог совершил для него всего одно-единственное чудо: вернул зиму, снег и Снежную королеву. В тоске пытался писать стихи, но не получилось: буквы и слова не возвращали ему исчезнувший вместе с Королевой мир. Мать отправила ополоумевшего от любви юношу лечиться в больницу и тщательно скрывала от родственников, в какую. В больнице Урля хоть на время обрёл покой: приутихла боль в груди, исчезли воображаемые снежинки за тёмным окном, высокая фигура в мантии снегопада больше не являлась ему по ночам.
Когда Урля вышел из больницы, вовсю бушевало лето. Тут же зацвели многочисленные веснушки на носу и щеках, и он решил, что зимний кошмар не повторится. Урля готовился к экзаменам, дела не ладились из-за большого количества лекарств, которые ему приходилось принимать. Он вышел прогуляться, по привычке поплёлся к киоску за пивом, но вдруг сердце стало слишком большим для груди и затрепыхалось. Урля почувствовал, как холодный озноб проникает за футболку и заставляет его вздрагивать от предощущения счастья. Рядом была она! И точно, обернувшись, он увидел ...высокую фигуру шоколадного цвета. Исчезла Снежная королева, вместо неё рядом с темноволосой женщиной шагало солнце, пламя, жар июньского дня. Ветер раздувал утратившие седой оттенок белокурые волосы. Смеялись голубые родные глаза, смеялись алые губы. "Привет, чудак!" - вдруг раздался мелодичный голос. Урля остолбенел. В его ушах зазвучали звуки танца феи Драже из "Щелкунчика". Тёмно-русые прямые брови бывшей Снежной королевы задорно взлетели вверх. "Пойдём уже, нимфоманка чёртова", - сказала спутница королевы, и женщины, хохоча и оглядываясь на изваяние Урли, пошли дальше. А челеста всё продолжала вызванивать в сердце и мозгу Урли свой вкрадчивый мотив.
Он снова подолгу ждал возвращения своей Королевы в ночной темноте. И снова ещё до её появления начинало сладко болеть и постанывать Урлино сердце. Сегодня, когда на землю сеялся мелкий тёплый дождь, такой же, как тайно пролитые Урлей слёзы, он решил обязательно поговорить с Королевой. Предложить ей встретиться, познакомиться поближе. А там будь что будет. Матери дома нет, она дежурила в своей больнице, и Урля втайне мечтал о том, что Королева согласится зайти на минутку. Такие мысли делали его сильнее, кружили голову, заставляли сжимать онемевшие пальцы, ломая прежнего робкого и ненастойчивого Урлю. Вот темноту прорезали огни. "Это она!" - простучало сердце. "Это она!" - проорал Урля и бросился вниз, сбивая себе руки о двери квартиры, секции, подъезда, и не чувствуя этого.
Во дворе дома стояла беседка, где постоянно собиралась молодёжь и занималась, по мнению местных бабушек, развратом и не иначе как подготовкой преступлений. В принципе, так и было. Много знала беседка о ночной жизни подростков пятнадцати-семнадцати лет. Сегодня там тусовалась весёлая компания. В темноте вспыхивали огоньки сигарет, звучали нехорошие слова. Изредка из беседки в сторону детской площадки вылетал смачный плевок. Урля ворвался туда и скомандовал: "Кыш отсюда!" Удивительно, но его послушались. Тёмные силуэты потянулись из беседки и в напряжённых позах разместились на лавках у подъезда. Сверху послышались недовольные голоса бабулек: сейчас всё опять заплюют, кто потом убирать будет. Но ответные маты раздались как-то неуверенно и неохотно. Тёмный двор замер в предвкушении очередной драмы или комедии, жёлтые квадратики окон тупо вытаращились на беседку, вдруг ставшую центром вселенной. Но Урле было уже всё равно. Как только хлопнули дверцы машины и вякнула сигнализация, он решительно вышел на освещённую часть парковки. Решительно подошёл к покачивающейся Королеве и решительно сказал: "Можно вас на минутку. Это очень и очень серьёзно. Просто поговорить". Глаза Королевы льдисто мерцали, на губах змеилась улыбка, но она позволила взять себя под руку и отвести в беседку. Урля держал её за острый локоток, ощущал его шелковистую нежность, чувствовал горьковатый изысканный запах духов. Когда порыв ветра бросил ему в лицо пряди длинных волос, он чуть не задохнулся от восторга. В беседке вместо серьёзного разговора Урля вдруг сжал хрупкие плечи и приник к пылающим губам, мягко раскрывшимся ему навстречу. Мир исчез для Урли, только его сердце громкими глухими ударами отсчитывало секунды невообразимого счастья. Его руки нашли прохладную грудь, и вдруг Королева сама опустилась на выщербленную лавку беседки. Гладкие бёдра раздвинулись и сжали ноги Урли. Он ничего не видел перед собой, кроме сполохов Северного сияния, однако почувствовал, что руки Королевы оттолкнули его ищущие губы. Так он и стоял изогнувшись, с зажатыми коленями королевы ногами и откинутой головой. Она нашарила свою сумочку и вытянула оттуда что-то похожее на кусок толстого чёрного шнура. К Урле понемногу возвращался исчезнувший было мир, но никак не мысли. "Ну..." - прошептала Королева и сунула ему в руку непонятный предмет. Её грудь, с которой уже сполз похожий на паутинную сеть бюстгалтер, тяжело вздымалась. Урля ощутил рукою бархат и эластичность объёмной ленты и снова стал прежним Урлей, студентом - второкурсником, робким и застенчивым влюблённым. Пауза длилась секунду. Гибкое тело Королевы вдруг спружинило, и Урля приземлился на пятую точку в метре от неё. Мимо прошелестел подол платья, и быстрые шаги стихли у поъезда. Урлино сердце билось всё тише и тише, а ночная темнота преврашалась в вязкий серый сумрак.
Когда неотложка с диким воем выехала со двора, кто-то из малолетних хулиганов сказал: "Бедный Урля..."
Из окна на ночной двор смотрела красавица, её бирюзовые глаза были темны от гнева. Но, поднеся чашечку горячего кофе к губам, она тоже промолвила: "Бедный мальчик..." Подруга дала ей лёгкий подзатыльник, отчего горячий кофе выплеснулся прямо на грудь. Но Снежная королева не почувствовала ожога. Она никогда ничего не чувствовала, если её слегка не придушить, конечно... Для этого в её сумочке всегда был объёмный шнур. Для того, чтобы чувствовать...