Участковый Фоменко хмурился. Из приёмника утилизатора бытового мусора торчала ножка с младенческими "перевязочками". От вида полупрозрачных ноготков щемило в груди.
- Страшный грех! Святотатство! - выкрикнула дородная женщина в помпезном халате до пола. На её шее сверкнуло колье с подвесками - так общество отметило подвижнический труд по уходу за двадцатью приобретённиками.
Фоменко возвёл глаза к потолку с греческим узором и скорбно поджал губы.
- Несчастная кроха!.. Ни в чём не повинный реборночек... - прохныкала девушка, стройная, как обглоданный рыбий хребет, и опасливо прикрыла ладонью три подвесочки.
Фоменко промокнул глаза.
- Катькиных рук дело! Ну, этой - с двадцатого этажа. У неё всего один приобретённик был. Хочу взглянуть преступнице в глаза перед тем, как она ответит по закону! - рявкнула матрона в халате и ступила на межэтажный эскалатор.
Фоменко, полный решимости, двинулся следом.
- Нет, я не смогу... - ее вымолвила девушка и в изнеможении прислонилась к стене.
Дверь в квартиру правонарушительницы была самой дешёвой - без определителя намерений и благонадёжности. Фоменко покачал головой: нет защиты, значит, нечего охранять. Открыла женщина средних лет, с виду обычная. Хотя... На шее болтался крестик, какие носили только обитатели сенильных* резерваций. Все смотрели на это сквозь пальцы. Ну не отбирать же у бедолаг такую пустяковинку, как символ чего-то там... Фоменко не стал заморачиваться впечатлениями - специалисты разберутся, а поэтому с удовольствием прислушался к воплям матроны. Почтенная владелица приобретёнников кричала так, что мощная грудь вздымала и колыхала халат:
- Реборн!.. Это чудо искусства... величайшее достижение науки и техники! А ты... Ты вышвырнула его, как сломанный телефон! Общество доверило нам сокровенное... - тут матрона захлебнулась слюной, но откашлялась и продолжила: - Возложило на нас обязанности по уходу за приобретённиками! Наш долг - хранить, развивать и преумножать эмоциональное богатство человечества! Чтобы не исчезло чувство материнства! И родительская любовь! А ты...
В ту минуту, когда расшитые рукава халата взметнулись к лицу преступницы, а Фоменко благоразумно спрятался за спину матроны, из кухни в прихожую выглянула странная рожица: белобрысый чубчик, веснушки, перепачканный вареньем рот и тёмные глаза-щёлочки. Фоменко похолодел: это же... не приобретённик... Это настоящий ребёнок! Откуда он здесь? Сбежал из ближайшего пуэропланта**? Мысли участкового были прерваны грохотом и дрожью плит термопола. Фоменко склонился над телом в распахнувшемся халате. Обморок. Да, не всякие нервы выдержат такое - настоящий ребёнок в доме, где живут законопослушные граждане! Меж тем маленькая тень незаметно юркнула в дверь. Участковый отмахнулся от причитаний преступницы. Если осмелилась променять реборна на какого-то подростка, все объяснения бессмысленны. Ну разве можно сравнить блёклого, худого настоящего ребёнка и умилительные алые щёчки, громадные сияющие глазки приобретёнников? Тьфу. Нужно вызвать медфлайер и полицию нравов. Пусть они делом занимаются. А ему, с утра всем сочувствующему и за всеми следящему, пора домой. Так недолго до нуля разрядиться... главное - беречь себя, форму и свежесть тела, ясность ума и безотказную работу организма.
Фоменко вышел на улицу, включил дыхательный фильтр и глотнул воздуха. В ту же секунду мокрый снежный ком запечатал ему правое ухо и глаз. Настоящие дети способны только на противоправные поступки. Нужно сообщить работникам ювенильного коллектора о сбежавшем малолетнем нарушителе. Пусть отследят перемещения ребёнка, отловят и изолируют. Скорей бы наступило время, когда добропорядочным гражданам ничто не будет мешать жить вечно... Фоменко не успел помечтать вволю. Ему на голову разом свалились цветочный горшок и кастрюлька. Непонятно, из чьих окон, с каких этажей небоскрёба. "Жестокий век, жестокие сердца!"***