- Герел, открой глаза ... - сказал кто-то издалека.
А он и так смотрит в слоистую серую муть, разглядеть пытается, что впереди.
- Наверное, ты при спуске ударился. Сейчас отдохнём и подниматься будем. Скоро утро, нас хватиться могут.
Кто же хватится-то среди снежных заносов, каменных уступов и провалов с бородой инея? Свистит, гудит, бьёт в уши ледяной ветер. Бросает в глаза белые хлопья.
Снег на лице растаял и превратился в тёпловатую влагу с кислым железистым привкусом.
- Ну вот ... Полегче?
Над ним склонилось чумазое лицо:
- Вставай, Герел. Напугал ты меня.
- А ... а где девка в шкуре?
- Девка?.. Девку потерял, значит. Хватит придуриваться, вставай. А вот про шкуру вовремя вспомнил. Спустят нам шкуру розгами, если сейчас же не поднимемся.
- Рузана? - мальчик оттолкнул руку с мокрой косынкой, огляделся. - Опять привиделось. Надоело уже.
- Что привиделось? Вставай, наверху расскажешь. Времени до рассвета мало.
- Рузана, мне ту девку жалко. Увязалась за отцом, а он в расщелину свалился. Обернулся там истуканом. Одна она осталась.
- Хватит. Интересно, конечно. Может, это охотник, которого мы видели. Умер неупокоенным, вот и бродит по Горе. Нам повезло ...
- Нет, упокоила его девка. Камешек отдала. Вечный лёд, который помогает через Гору перебраться. А она его - отцу.
- Чего всякую чепуху болтаешь? Поняла я про девку. И про то, чем тебя Гора наделила. Вот правильно люди говорят о том, что корм не в коня бывает ...
Мальчик приподнялся и вытаращил остекленевшие глаза. Уставился прямо за плечо подруге.
- Только нет здесь никакой девки. День переждём, потом снова спустимся. Нельзя же уйти с Горы и не увидеть Сердцевину мира. А может, её тоже нет ...
- Здесь она ... - прошептал Герел.
- Сердцевина-то? Не смеши.
- Девка здесь ...
Рузана замерла. Герел проказы выдумывать горазд. Ещё кулаками махать умеет. А вот сочинить историю у него не получится. А если правда?.. Обернуться да посмотреть, только и всего ... Девочка вдруг подумала, что под ними - гибельная неизвестность, о которой рассказывались легенды. Над проёмом каменной ниши - безумные от отчаяния люди. Им-то хорошо, они хоть вместе. А вот Рузана и Герел одни ... К мамоньке бы сейчас ... По спине пробежал холодок, будто от порыва ветра. Была не была ...
У каменной стены стояла девочка в мальчишечьей одежде. Синяя вся, то ли замёрзла, то ли голодна. Показывала в угол, куда не забирался красноватый свет.
- Кто ты? - раздался голос, в котором Рузана не сразу признала обычный Герелов басок.
Девочка разлепила сливовые губы. Сначала они беззвучно шевелились, потом послышалось тихое и сиплое:
- Рунта, дочь охотника ...
- А ... Рунта, как ты здесь оказалась? - Рузана знала, что задала неправильный вопрос, но мысли путались.
- Не здесь я ... Идите туда ...
- Как это не здесь? Может, и мы не в горном провале? - попробовал допытаться Герел.
- Идите туда ... Коридор ... Мне тяжело держать его.
- Какой коридор? Куда он ведёт? С чего бы нам туда отправляться? - засыпала Рунту вопросами любопытная Рузана.
Призрак неярко замерцал и стал исчезать в сумраке каменной ниши.
- Стой! - рявкнул по обыкновению Герел, но было уже поздно.
- Что думаешь, Рузана? - спросил мальчик, разглядывая дыру в камне.
- Ничего не думаю. Я лезу, - ответила подруга и нырнула в чёрное отверстие.
Пока Герел примерялся, куда деть длиннющие руки, чтобы протиснуться в коридор, из темноты глуховато донеслось:
- Так ты со мной или нет? Полезай давай. Прямо чую, как всё трясётся. Видать, этой Рунте и в самом деле тяжело. Не бойся, ничего не случится.
Герел плюхнулся на пол, вытянул руки, как для прыжка с обрыва в Ручей, и, отталкиваясь ногами, полез следом за подругой.
- Ух ты ... Не верю глазам! Рузана, дай мне покрепче в ухо!
Девочка широко распахнутыми глазами обвела избу, но всё же впилась ногтями в ухо своему другу.
- Ой! Хватит! Я только проверить хотел, не сплю ли ... Ничего себе ... - мальчик потрогал закровившую мочку. Погоди у меня ...
- Глянь-ка, какое убранство ... Не наша изба. У нас таких прялок не делают. А печь-то ... Дров не напасёшься. Почему такая высокая кадушка для опары? Пока тесто поднимется, закиснуть может. Лучше обмять несколько раз.
- Рузана, видят Предки, я не хочу тебя обижать, но в лоб получишь. Если ещё про кадушки и тесто скажешь. Какие прялки да кадушки? Зачем мы здесь? А вдруг не выберемся?
- На столе под рушником, наверное, караваи. Запах-то ... Недавно выпекли. С тмином, однако. А может, ещё и анису добавили. Чуть-чуть.
Герел сглотнул слюну. Рузана подошла к столу и подняла вышитое по краям полотно. Красноватым солнышком глянул в лицо оголодавшему ребёнку пышный хлеб.
- Ой, а здесь капусту и яблоки внутрь кладут. А у нас - в большой глиняной миске отдельно запекают. На кусок горкой положишь ... - девочка опустила рушник и вытерла тонкой запачканной ручонкой глаза. - Пойдём, Герел, вдруг хозяева вернутся да за разбойников примут.
- Куда идти-то? Назад? Без хлеба не пойду. Бери караваи.
- Побойся Предков, Герел. Это не ножи и мечи, которые вечность на Горе возле каменных истуканов валяются. Хлеб ...
- Всю жизнь Предков боялись. Вот и получили ... - мальчик подлетел к столу, оттолкнул Рузану и стал заворачивать караваи в рушник. - Думаешь, зачем нас сюда эта Рунта привела? На иноземные кадушки любоваться? Накормим своих.
Девочка отобрала последний хлеб и положила на стол. Твёрдо и непримиримо посмотрела другу в глаза. Он протянул было руку, но раздумал:
- Возвращаемся.
За окном мелькнул чьи-то силуэты. Дети не разглядели тех, кто сейчас вытирал ноги снаружи.
- Хозяева! Прячься ...
Ребятишки порскнули за красивую занавеску у печки. Затаились. От страха было трудно дышать.
Распахнулась дверь, и в избу ворвалась душистая теплынь летнего полдня. Перемешалась с сытным хлебным духом, запахами льняного полотна и резкой струёй от овчин на печке. У детей защипало глаза. Родной мир. Родной и навсегда потерянный ...
Вошла молодайка, повернулась и подала руку старухе, которая долго не могла переступить через порог.
- Вот так, осторожненько ... Приляжешь, мама? Или молочка с хлебом? У яблочного такая корочка сегодня ...
Старуха закряхтела, устраиваясь на лавке. Вдруг вздёрнула крючковатый нос и хищно оглядела избу.
- Мама, подушку, - молодайка подсунула за горбатую спину вышитый валик. - Поешь, а то мальчишки прибегут - к столу не подступишься. Ой ... караваев-то больше было ...
- Ты, Герада, ступай себе в огород. За внуками пригляжу.
- Полную кадушку завела с вечера ... В печку все сразу не поместились ... И рушника нет. Надо к Всеобщему старосте сбегать ...
- Не дури, Герада. К Всеобщему бегать себе дороже. Не буди лихо, пока спит тихо. Ступай ...
- Ой, мама, подождёт огород-то. Я вот совета спросить хочу.
Старуха досадливо стукнула костлявым кулаком о колено. Глянула на занавеску:
- Быстрее говори. Рассказать тебе, так не поверишь, что ты своим длинным языком зацепила и удерживаешь.
- Мама, помнишь, лет пять назад пастухи ребёнка замёрзшего на Горе нашли? Его ещё Всеобщий хотел в Город сразу же отдать?
- Ну ...
- Сбежало дитя, девочка. Забыли все про неё. Староста, видать, о своей промашке колдунам не сказал. Так вот ... - женщина придвинулась к свекрови ещё ближе. - Как ходила за первыми грибами, видела её в лесу. Взрослая уже. И ... тяжёлая. От кого бы? Все вроде на виду. Но согрешил же кто-то.
Старуха сморщилась и презрительно фыркнула.
- Нет, мама, не подумай чего, мне-то всё равно. Я сплетни не люблю. А ещё кто-то Всеобщему про неё рассказал. Он велел сегодня мужикам вечером собраться. Луки взять, мечи. За этой отшельницей пойдут, точно. Но зачем луки? Думаю, она ... знахарка! - зачастила молодайка, а последнее слово прямо выкрикнула.
Свекровь побледнела настолько, что загорелая кожа показалась голубоватой.
- Вот было бы хорошо, если бы она убежала, - продолжала тараторить женщина, не замечая, что бабке стало плохо.
- Герада ... замолчи! Ступай прочь! И раньше вечера чтоб ничьей ноги в избе не было!
Молодайку словно ветром из избы вынесло.
Старуха тяжело поднялась, встала спиной к детям и закопошилась в большом сундуке.
Рузана и Герел без слов поняли друг друга.
В последний момент мальчик задержался, вытащил из кармана штанов погремушку - берестяная клеточка, а в ней разноцветные камешки - и сунул в маленький кафтанчик, который сушился на печке. Отобрал забаву у малышни, с которой водился на Горе. Отдать забыл. Кто бы мог подумать, когда и где пригодится захваченная из гибнущего дома вещица.
Ребятишки скользнули в открывшийся коридор.
В каменной нише отдышались. Ощупали караваи. Отколупнули по кусочку. Быстро растаяли на языке вкусные крошки. Будет ли у них когда-нибудь дом с печкой, стол и тёплый хлеб на нём?
- Герел, я вот что думаю ...
Мальчик уважительно посмотрел на подругу. Он, бывает, тоже думает, но как-то попусту. А вот Рузана ...
- Мне кажется, что та женщина, про которую молодайка рассказывала, спаслась. Перешла Гору. Это её дочку воспитывали кузнец и Хранительница Зельда. А потом она стала ...
Хорошо, что в Горе не водятся пчёлы или мухи. Рот Герела широко раскрылся - залетай, не хочу!
- Хранительницей Эльдой. Матерью Последнего Хранителя и Защитницы.
- Тальки! - мальчик отдувался, будто после быстрого бега. - Поэтому мы там оказались? Ну, в той избе?
- Нет, так захотела Рунта, дочь охотника.
- Почему?
Девочка сморщилась, глядя на друга. Потом погладила по голове ласково, как больного.
Поднялась, привязала рушник к верёвке и дёрнула пять раз: поднимай!
Утром раздались радостные крики: возле лиственниц нашёлся свежий хлеб. Рядом валялись куски верёвки, в которой с большим трудом можно было угадать перевязки, кушаки и другие тряпки. Кузнец почему-то не обрадовался. Схватился за голову и побежал к валуну, у которого вчера устроилась на ночлег его семья. Долго смотрел на безмятежно сопящих внуков. Отёр рукой глаза и погрозил кулаком серому туману в долине.
***
Ребятишек разбудили гул, грохот и содрогание Горы. Повалили деревья! Теперь у них есть мост. Ну что это такое - самое интересное проспали - спасение из ловушки, устроенной Горой. Рядом ревел Минди: развалилась башенка из плоских небольших камней. Рузана заметила, что его щёки порозовели. Накормили, значит. Девочку захлестнуло острое и тревожное чувство. Она согласна спуститься в какую угодно бездну, лишь бы не серела от голода мордашка брата.
Ребятишки помчались к лиственнице, но их перехватила Талька. То ли устала Защитница, то ли гневалась - не понять. Пальцы у неё как из металла: ухватила за локоть - не вырвешься. Поставила перед собой:
- Корди, Рузана! Вы мне ничего рассказать не хотите?
Хитра Талька, но и купцова правнучка не хуже. Раз спрашивает, и не кого-то, а их, значит, след взяла. Признаться-то всё равно придётся. Но не ценой же ночных вылазок! И Герела что-то не видно ...
- Талька, а ты не знаешь, где Герел?
Девушка не разгадала смысла искусно заданного вопроса. А может, и разгадала. Да виду не подала:
- Его ваш дед с собой взял. Выслали вперёд небольшой отряд. Пройдут по стволам, лишние ветки уберут. Разведают, как там, на той стороне.
Рузана сникла, как колокольчик под дождём. Опустилась на землю. Охватила колени руками. Герел, Герел ... Друг называется. Никогда бы дед ребёнка с собой не взял. Видать, посулил ему поход взамен признания. А слово кузнец держит. Тальку оповестил, конечно. Но всего не успел рассказать. Иначе бы она не так сейчас дознавалась. Вон, нацепила на пояс найденный кем-то меч. Красуется.
- Талька, ну мы пойдём?
Защитница вместо ответа покачала головой. Серьёзно и грустно посмотрела на горючие слёзы из обиженных глаз. Капли, стекая, оставили дорожки на извозюканных в грязи и каменной пыли руках.
- Хоть спуститься-то к воде можно? Помыться? - девочка прогундосила из-за разбухшего от влаги носа. - Мы же грязные ...
Талька снова покачала головой.
И Рузана, глянув на Корди, решила всё рассказать.
Захлёбываясь словами, вскрикивая и охая в нужных местах, поведала о печальной судьбе Рунты, дочери охотника, о чудесном обретении хлеба. Повинилась. Пообещала.
Талька невозмутимо рассматривала маленькую врушку и думала: а что же ещё на уме у этой кузнецовой внучки? Её не тронул рассказ о старых родственных связях. Они принадлежали Тальке, у которой были мать и брат. Теперь у неё - все жители долины. Их нужно вывести из гиблого места, накормить, научить жить в новом мире. И ради этого она пойдёт следом за Последним Хранителем и Хозяйкой. Вернулась бы к ней сила ... Но не вернётся. Она там, где остался Благословленный Край.
- Всё?
- Да ...
- К пропасти не подходите. Ну если только пожелаете меня встретить, - улыбнулась девушка. - Все сидят и ждут отряд. Вот и вы ждите.
- Талька, но ведь можно спуститься и принести ещё хлеба ... Мне так нашего Минди жалко ...
Защитница жёстко, даже хищно посмотрела в молящие глаза ребёнка:
- А не проще ли было бы всем туда попасть - в мир, где есть хлеб, жилище ... Где и не слыхивали о Благословленном Крае. Где не проваливаются под землю избы, не кричит в огне скотина. А, Рузана? Давай уведём всех?
- Наверное, нельзя, - не подозревая подвоха, рассудительно произнесла девочка. - Там же нас не ждут. Мы будем чужаками ... нас бояться и сторониться станут.
- А ещё и убивать. Воевать с нами за место в том краю. Потом откроется, что и у них есть своё Ледащее болото. И их мир может погибнуть. Стоит нам туда идти, Рузана?
- Можно просто взять немного хлеба ...
- А какова его цена? Вдруг что-то там изменилось? Не выживет Рунта. Умрёт старуха? У молодайки ...
Девочка не услышала. Она зажала уши. Талька развернулась и пошла к пропасти.
- Но ведь можно жить дружно. Я могу не драться с Корди. Мы - я и Корди - можем не драться с Герелом ... - прошептала Рузана, не отнимая ладоней от ушей.
В голове раздался голос Защитницы, которой уже было не видно за скалами:
- Есть вещи, неподвластные человеку. Например, время. Там, где вы побывали, оно другое.
Вечером на мосту из лиственниц показались тени. Отряд выходил из туманного опахала. Все жители погибшей долины, проглотив приветственные крики и вопросы, молча ждали. Ждало чистое от туч небо. Ждала расколотая Гора. Даже красные сполохи над пропастью превратились в тусклое свечение. Съехав, как со снежного склона, по гигантскому комлю, отряд приблизился. Лица, освещённые кострами, были печальны.
- Батюшка, что?!! - заорала оглашенная Асута.
Женщину била нервная дрожь.
Толпа закричала, но отряд повернулся лицом к пропасти.
И только тогда жители Благословленного Края увидели, что по комлю спускаются другие тени.