Лисовский любил время, когда вокруг фонарей ещё вспыхивает снежная пыль, но темнота уже отползает к стенам домов и стволам деревьев. Обындевелые яблони сорят мишурой, а свет из окон оставляет на голубоватом снегу желтушные следы. Утром перед главврачом распахивались двери Дома малютки.
В вестибюле, отремонтированном за счёт городской администрации с шиком и дальновидным расчётом, все суетились вокруг супружеской пары средних лет. Нянечка держала шубу на руке, подальше от своего старенького халата. Сестра пыталась напоить женщину водой, но трясущиеся пальцы в кольцах с игольчатым блеском камней не могли удержать стакан. Мужчина вытирал вспотевшие залысины платком. Что, чёрт возьми, произошло? Неужели снова Гога?.. Кто же разрешил пройти к нему?
- Вера Дмитриевна, - шепнул Лисовский нянечке, осторожно оттесняя её от перепуганной до смерти женщины, - приготовьте кофе у меня в кабинете, ну и остальное, сами понимаете... И ступайте, ступайте живее.
Лисовский отобрал у медсестры бесполезный стакан и указал движением глаз: уходите. Она послушно заторопилась к себе на второй этаж. С кого начать? Женская истерика не так опасна, как ступор мужчины, пережившего шок. Лисовский уставился ему в зрачки. Что ж, ожидаемо...
- Позвольте представиться: Вадим Вадимович, главврач Дома малютки. Рад встрече, очень рад. Чем могу быть полезен?
Мужчина будто не услышал и грузно опустился в кресло рядом с женой. Она заверещала так, что на лестнице показались испуганные лица сотрудниц.
- Какой кошмар! Вы специально держите этого урода?.. - женщина захлебнулась слезами и возмущением, прокашлялась и стала истерить дальше: - Вы... вы... ответите...
Лисовский на секунду прикрыл глаза.
Мир сузился до коридора, в котором метались безобразные тени - карлик и карлица с загребущими гипертрофированными руками. Они вырывали друг другу волосы, кривыми хищными когтями полосовали кожу на щеках, толкали в жадные рты окровавленные куски и лохмы.
- Анжелика Даниловна... Сергей Петрович... - мягко, буднично и по-свойски сказал главврач. - Пройдёмте в мой кабинет, выпьем кофе и поговорим.
Мужчина поднялся и пошёл вслед за Лисовским, забыв про жену и не задавшись вопросом, откуда Вадиму Вадимовичу извстны их имена. Она посидела минуту в одиночестве и отправилась в женскую комнату. Щёлкнул замок. Этот звук услышал только главврач и пожал плечами: хочет спрятаться - пожалуйста. Но вряд ли получится.
- Присаживайтесь, Сергей Петрович, - пригласил Лисовский, снял пальто, накинул халат и сразу стал похож на Айболита. - Мы очень ценим ваш визит и надеемся, что горожане окажут помощь в лечении и воспитании детей, которые лишены возможности расти в семье. Поделитесь, что вас вывело из себя.
Сергей Петрович сжал дрожавшие руки:
- Мы с женой - соучредители фонда Милосердие... Поддержка сирот...
- Да вы не волнуйтесь, - Лисовский по-отечески ласково дотронулся до его плеча, и мужчина заговорил увереннее, с каждым словом теряя официальность, - как на духу.
- Мы бездетны. Анжела Даниловна в монастырь ездила, там ей внушили, что нужно взять на воспитание сироту, тогда Бог своих пошлёт. Ну, за благое дело воздаст благом. Я был против... чужого ребёнка, занялся фондом, подключил жену. Анжелка - ни в какую. Подай ей сироту, и всё. Александр Григорьевич, мэр, намекнул на ваш Дом. В Центральном районе детские учреждения закрываются - всех ребятишек поразобрали в семьи. А мы, сказал, чем хуже?.. И гражданам нужно показать положительный пример. Я вчера созвонился с вашим замом, договорился... Вот и...
- Против мэра и обстоятельств не попрёшь, - согласился Лисовский, и Сергей Петрович заметил, что стёкла очков главврача бликнули. Так отражается в окнах домов предгрозовой закат.
- Пришли, - продолжил гость, рассматривая колени, словно боясь посмотреть собеседнику в глаза. - Ваши работники встретили, как родню. Предупредили, что вы чуть позже будете. Повели к детям, а жена возьми да и загляни в изолятор.
Сергей Петрович обиженно шевелил губами, но Лисовскому не нужно было слышать его, чтобы узнать о случившемся. Он увидел, что произошло пятнадцатью минутами раньше.
Тонкая и длинная, как хлыст, Анжела на целую голову возвышалась над мужем и толпой медсестёр. Покачивалась на пятнадцатисантиметровой шпильке под неодобрительные взгляды Алёны Ивановны - моднице гарантированы хроническое растяжение голеностопа и сосудистые недуги. И зачем такой приёмное дитя? При мысли, что сейчас красотка будет подбирать ребёнка с цветом глаз под её авто, старая медсестра желтела от злости, но продолжала любезно щебетать. Вдруг Анжелу повело в сторону, и она оперлась на дверь временного изолятора. Алёна Ивановна хотела оттащить гостью, но ей ли было тягаться с самим Гогой?..
Волей-неволей все ввалились в комнату вслед за Анжелой. На снежно-белой простынке билось странное существо. Кожа на громадной лысой голове то сжималась в складки, то растягивалась до блеска. Единственный глаз над вывороченными ноздрями смотрел в потолок. Огромный, залатанный четырьмя швами рот широко зиял, обнажая беззубые десны и слепленное хирургами нёбо. Замотанное в пелёнки тело напоминало половинку гусеницы, которую перерубили лопатой.
- Кто это? - просипела враз утратившая голос Анжела.
Алёна Ивановна хотела ответить, но по теням, появившимся на холеном лице там, где слой макияжа был тоньше, поняла, что Гога уже начал знакомиться с тётей...
...Девушка, какой может быть аборт на четырнадцатой неделе? Да ещё при отрицательном резус-факторе?
... Ты с ума сошёл? Кто меня с пузом на работу возьмёт? Для себя пожить не успели, а тут ребёнок...
... Боже мой, Серёжка о чём-то догадывается. Вчера удивлялся, как удалось обскакать трёх старпёров на пути к должности начальника отдела. А может, нашептали про неё и директора. Вдруг муж потребует генетическую экспертизу?
... Вот стерва эта Милка! Забрюхатела от Серёжки. Нет, дрянь, он тебе не достанется. Столько труда вложено, столько жертв принесено к алтарю семейного благополучия... И отдать всё молоденькой хищнице?.. . Но скандалов и тяжб не будет. Наоборот, женская дружба, банька на даче, китайский порошок в горьком травяном отваре... А потом старый приятель, известный в городе врач восстановит справедливость.
Сергей Петрович сравнялся лицом с сизо-чёрным дымом, который бывает по утрам над городскими заводами, подхватил жену, заваливавшуюся набок. Хороши картинки!.. Да только давно ему известны. Анжелка - дрянь и стерва. Но настоящая подруга, которая не раз решала его проблемы. Как?.. Неважно. Он её никогда ни в чём не обвинял. Мужчина хотел вытащить супругу из комнаты, но попал ногой в пустоту и шлёпнулся на колено.
... Капли дождя причмокивали на дне могильного зева. Жестяной синий памятник подбоченился венками без надписей. Хоронили бывшего воспитанника детского дома, который по дурости ушёл контрактником на Чёченскую, да вот вернулся не в новую квартиру, которую выделили ему по социальной программе, а в последний, вечный, приют. Ордерок пошнырял по инстанциям и осел в портфеле Сергея Петровича. А заместитель мэра по молодёжной политике проявил чуткость, организовал погребение останков контрактника на родине. Об этом в газетах писали. Только чувствовал Сергей Петрович: какая-то сила тянула его в яму. Оглядывался и видел бездну. Снова рвался к негустой толпе провожающих, а его сбрасывало вниз. Ещё чуть-чуть - и быть ему засыпанному песком в чужой могиле.
- Успокойся, Гога. Не нужно волноваться: дядя и тётя уже уходят. Никого с собой не заберут.
Как ни потрясён был Сергей Петрович, а всё же глянул через плечо в глаза женщине. И понял, что слова о суде, который творится не на земле, а в каком-то другом месте, - правда.
Лисовский тоже всё понял и не стал навязывать Сергею Петровичу кофе, успокоил и выпроводил с уверенностью, что ни мужу, ни жене больше не придёт в голову являться в Дом малютки. Ничуть не удивился, узнав из пятичасовых новостей об аварии, в которой погибли заместитель мэра с супругой.
Хлопоты по завершению ремонта продержали Лисовского на работе до восьми вечера. Зашёл к Гоге попрощаться. Это стало традицией с тех пор, как молодым врачом он увидел циклопа-гидроцефала.
- Эх, Гога, Гога... опять играешь в бирюльки. Тащишь из душ всякую дрянь. Помнишь няньку, из-за которой вспышка сальмонеллеза была? Она ещё потом руки кипятком обварила? Мы же договорились: наше дело - узнать правду. А наказывают пусть другие. Ибо твоя бирюлька такое за собой потянет - не поднимешь.
Лисовский немного постоял на крыльце, словно не замечая искристых снегов в жёлтых квадратах света из окон, перемигивавшихся звёзд в чёрном небе. Как могло такое случиться, что уродливое тельце вместило не только мощнейшую способность к интуитивно-образному познанию мира, но и стало аккумулятором психической энергии?
Заснеженная дорожка поскрипывала под ногами, свет фонарей застывал в морозной темноте, а перед глазами Вадима Вадимовича - ещё одна из Гогиных бирюлек, которыми он щедро наделял окружающих. Именно поэтому сотрудники с замирающей в сердце радостью открывали по утрам дверь Дома малютки.
Двое мальчишек прокладывают лыжню посредь чистого и широкого поля. Кряхтят от натуги, но смеются, пытаются обогнать друг друга - кто вперёд окажется дома, где их любят и ждут?