Снегурки из Любимовки

Николай Николаевич Зимний неторопливо ехал по заснеженной, плохо укатанной грунтовке в Любимовку, и его душу грызла досада на то, что он решил навестить двоюродную бабку Зинаиду, которую видел только несколько раз ещё до гибели родителей. Он приходился ей внучатым племянником и понимал: этот визит, наверное, нужен прежде всего ему самому. Слишком рано он остался сиротой, взвалил на себя бремя по воспитанию младшей сестры Лерки. А когда, наконец, сестра закончила школу и скоропалительно вышла замуж, ощутил одиночество. Нет, у него было полно друзей-товарищей, и знакомых женщин не меньше. Любая была не против длительных отношений, но он всё ждал ту, единственную Вот и дождался: все надоели, а единственная так и не объявилась. Из родни в стране эта, по сути, незнакомая бабка в глуши да шалое семейство сестрицы.

Вдруг о лобовуху разбился снежок. Наверное, ветром снесло снежную шапку с дерева, подумал Николай, включая дворники. И вдруг новый снежок. И ещё раз. Николай остановил машину, вышел, закурил.

При полном безветрии лес упирался белыми верхушками в довольно яркое небо. Блёстки от зимнего солнца на пышных сугробах вдоль дороги резали глаза. Николай зажмурился, потому что ему в лоб снова прилетел снежок. Мужчина стряхнул ком с лица, достал платок, утёрся. Ткань с монограммой, вышитой подругой, сразу перестала пахнуть его туалетной водой, приобрела новый аромат свежий, резкий. Так, наверное, он ощущал снег только в детстве, когда на санках въезжал в сугроб.

И тут же удостоился нового снежка в спину. Николай стал оглядываться, размышляя, кто же это так резвится. Никого Лес безлюден. Полная, какая-то загробная тишина. И в то же время он почувствовал взгляд. Это была его особенность ощущать почти физически чей-то взгляд. В детстве он, шаля за последним столом в классе, всегда знал, когда на него посмотрит учитель, и успевал укрыться за спинами ребят. Обострённое восприятие чужого внимания не раз выручало его в разных ситуациях. И в этот раз показалось, что закидывание снежками не просто чья-то игра

Нервы, сказал себе Николай, садясь в машину. Он прибавил газа, но не спасся по кузову машины что-то ударило гулко и сильно, скорее всего, швырнули куском льда. Ничего себе развлекушки! Его кроссовер рванул вперёд.

И тут началась буря. Ветер понёс поваливший снег, закручивая его столбами на гравийке. И эти столбы изгибались, причудливо двигались, словно танцевали. Вскоре свет фар упёрся в сплошную стену ледяных смерчей, которые, казалось, захватили в жуткое кружение весь мир. Ехать вперёд было самоубийственно, на месте оставаться тоже нельзя а вдруг чей-нибудь транспорт врежется в багажник или капот? И всё же Николай сбавил ход, а потом и вообще остановил кроссовер. Смерч сразу же превратился в позёмку, а потом ветер и вовсе стих. Кто-то хочет задержать меня возле леса. Даже взгляд почудился. Реально нервишки пошаливают, если я так думаю, -- решил Николай и медленно поехал вперёд.

Скоро показалось село добротные строения, которым, наверное, и двадцати лет не было. Но встречались и по-настоящему древние избы, покосившиеся, вросшие в сугробы до середины заколоченных окон. Над их трубами не вился дымок, с подворий, покрытых чистейшими снегами, похожими на перины, не раздавался собачий лай. Ну, тут давно никто не живёт, -- подумал Николай. И тут же в его натруженный мозг кандидата наук прокралась мысль: а вдруг и бабкин звонок исходил из такого дома, в котором уже много лет не жил человек? Из мёртвого дома Как из могилы Стоит только открыть щербатые двери, и тут же запредельно холодная пустота поглотит вошедшего.

Николай покрутил головой, отгоняя мысль, и принялся внимательно рассматривать номера домов. Дом бабки он отыскал очень быстро, посигналил на расчищенном пятачке возле ворот. Громким лаем с повизгиванием откликнулся пёс, который, видимо, только что вылез из тёплой конуры на мороз.

Загремел запор калитки, и выглянула закутанная женщина средних лет. Николай подумал, что ошибся домом ну не могла его престарелая бабка выглядеть так молодо.

-- Николушка, штоль? Даже не чаяла, что приедешь навестить меня, старуху. Заходи, дорогой племянничек, заходи. Шалуна моего не бойся, он на цепи. Брешет от удивления, что кто-то ко мне приехал. А так он молчаливый и не кусается, -- запричитала она.

Николай вытащил из багажника огромные клетчатые сумки с подарками и шагнул во дворик. Он не мог не задержать взгляд на довольно большой ели, рябинах, на которых сквозь снег и иней задорно пламенели ягоды, на расчищенной дорожке, ведущей к крыльцу. В очень большом для одинокого человека доме был даже гараж! Как это понимать: бабка жаловалась на своё здоровье, а тут поглядите-ка что само строение, что двор не отличишь от хором, которые вырастали в частном секторе города.

А пёс, белый в рыжих подпалинах, с глазом, наполовину затянутым бельмом, продолжал рваться к гостю, жалобно визжа и тоскливо взлаивая.

-- Цыть, Шалун, -- прикрикнула на него хозяйка.

И Николай отметил её злобноватый взгляд в сторону пса.

В доме всё было вполне достойно, хотя и без шика: прихожая, кухня, огромная комната с диванами и современным телевизором, правда, с прошловековой стенкой со множеством книг в тёмных обложках и посудой, которая вовсе не годилась для деревенской жизни: всякими вазочками, бокалами и прочей ерундой. Бабка потянула его на кухню, замельтешила перед глазами, накрывая на стол. Николай недоумевал: а где же традиционные обнимашки и поцелуйчики родственников, которые только что встретились после разлуки почти в тридцать лет? И зачем он сюда вёз всякую крупу, тушёнку, колбасу, сахар и сладости, если у бабки и без него всего полно? Что-то здесь не так

А пёс всё заливался плачем во дворе, словно обижаясь на то, что его не пригласили в дом.

Но хотя бы возраст хозяйки определился: её голова была белой. Такими становятся волосы действительно пожилых людей. А что морщин мало, так это их семейная особенность. К тридцати годам и сам он выглядел на десять лет моложе.

Бабка соловьём заливалась, как ей тут скучно и тошно без родной души рядом, а перед Николаем всё мелькали её разносолы, варенья, мёд, домашние копчения. Вскипел чайник, и он отведал вкуснейших булок с начинкой. Нужно бы поплотнее поесть перед обратной дорогой, но почему-то кусок в горло не лез. Николай остро ощущал какой-то подвох, обман. Нужно много сил и нешуточных денег, чтобы содержать такой домище и двор в порядке. Откуда это всё у пенсионерки?

-- Поедешь завтра. Не отпущу сегодня. Когда-то ещё встретимся? заявила бабка, останавливаясь посередь кухни с блюдом в руках.

-- У меня другие планы -- начал было Николай, но устыдился.

Завтра воскресенье, потом понедельник, его свободный день на кафедре. Значит, торопиться ему и в самом деле некуда. И не к кому Он такой же, как бабка, среди своего благополучия совершенно одинокий.

Потом она потащила его в так называемую залу, самую большую комнату, усадила на диван, торжественно извлекла из ящиков стенки два огромных альбомы со множеством фотографий и разложила их перед ним на низком столике. Бабка не забыла даже прикрыть его ноги вязаным одеялком, пояснила, что в такой мороз не натопишься, с пола дом выстывает быстрее, как бы дорогой племянник Николушка не застудился.

Дорогой племянник в это время внимательно разглядывал старые чёрно-белые и вовсе древние снимки, словно окрашенные сепией. Были альбомах и его детские фотографии в кругу родственников, с мамой и папой, уже чуть потерявшие цвет, как это бывает со временем.

-- А вот и я, рядом с Ниночкой, твоей мамой, -- произнесла дрогнувшим голосом старушка, хотя так называть её не хотелось даже в мыслях.

-- Баба Зина, а в каком году это было? Я почему-то не помню, когда мы вместе фотографировались, -- сказал Николай, не в силах отделаться от ощущения фальши.

-- Всегда подписываю снимки, -- откликнулась бабка.

Николай посмотрел: и в самом деле, на обратной стороне аккуратным почерком была отмечена дата. Ему тогда исполнилось восемь годков. Оставалось лишь десять лет до гибели родителей И странное дело: бабка всегда оказывалась рядом с его семьёй, особенно с мамой при выписке из роддома, возле школы на торжественной линейке, на выпускном. Но сам он в сознательном возрасте этого не помнил! Что такое: по детству и юношеским годам просто не замечал людей, в его жизни неважных, или всё- таки обман?

Бабка шепнула ему в ухо:

-- Приляг, отдохни. С дороги, да после горячего чайку отдохнуть нужно.

Николай отшатнулся от её усыпляющего голоса и сказал:

-- Нет уж, баба Зина, раз я собрался заночевать, нужно помочь вам. Дров наколоть, воды натаскать, снег на скотном дворе почистить. Не хочу дома сиднем сидеть. Пять часов езды по зимней дороге не шутка. Поразмяться требуется.

-- Ладно. Только работы осталось мало, сосед уже все поколол, а я в дровяник стаскала, -- без всякой радости от нежданной помощи согласилась бабка.

Она провела его на хозяйственную часть своих владений. Возле сарая для дров он увидел небольшую кучку некрупно распиленных осиновых стволов и два-три берёзовых. Начну с них, -- решил Николай, надел холщовые рукавицы и взял топор. В походах ему не раз приходилось расправляться и с более крупными деревьями. А сейчас То топор отскакивал, рубанув словно по камню, то он сам промахивался.

-- Что за чёрт? Умею ведь рубить дрова -- прошептал Николай.

И перед бабкой, которая не убралась по своим делам, а стояла рядом, стало очень стыдно.

-- А ты попроси Карачуна, он добавит ловкости и сил, -- посоветовала она.

-- Какого ещё Карачуна? удивился Николай.

-- Так батюшку Карачуна, властителя зимнего, ведающего про всё и всех. Ниже поклонись, да и попроси. Вот так: Карачун-батюшка, прими в дети лесному люду, пособи и защити. Век тебя не забуду, -- сказала бабка.

В мозгу Николая вспыхнуло: он не видел ни одной иконы в её доме. А ведь, по идее, человек её поколения должен быть крещён, да и на фоне модного с прошлого века православия должен иметь в доме все культовые причиндалы от иконостаса до лампадки. Вместо всего этого у бабки в так называемом красном углу стояла этажерка со странными фигурками во мху. И она напоминала скорее алтарь, чем предмет мебели. Может, эта мутная родственница Зинаида язычница? Но, как бы то ни было, отчего бы старушке не подыграть? И он легко повторил обращение к Карачуну, нагнул голову. Тотчас сильная рука так надавила на шею, что Николай не устоял, упал на колени.

-- Вот так -- сказала Зинаида наставительно.

-- Ну и шуточки у вас! воскликнул Николай и поднялся, пыхтя от гнева.

Но не препираться же со старухой, которая прожила век в деревне? Сам виноват, подзабыл навыки. И он взял топор, принялся за дело. А оно пошло, помчалось и быстро закончилось. Только проливной пот со лба да ломота в плечах напоминали о том, как лихо разделался он с осиной и берёзой. Причём без колуна, только силой удара. Затем Николай рачительно подобрал крупные куски коры, щепки и сложил их в корзину на растопку.

Вернулся в дом, где бабка накрыла для работника сытный не то обед, не то ужин. За окном ель и рябины раскидали по голубоватому снегу тёмно-синие тени, а неяркая закатная зорька позолотила ветви. Николай посмотрел на часы четыре часа дня. В их краю это было время вкрадчивой прелести зимних сумерек.

-- Нравится мир в снегу? Немногие понимают его красу. А нашей родове это положено зиму любить, холод, снег, вьюги, -- сказала бабка, которая при недостатке дневного света странно, даже зловеще похорошела.

-- Почему?.. рассеянно отозвался Николай.

Усталость только сейчас в полной мере навалилась на него. Голова, руки и ноги отяжелели, захотелось спать. Оно и понятно: тяжёлая и долгая дорога, физический труд.

-- А потому, дорогой племянничек, что наша фамилия Зимние. И не зря она дадена ещё нашим предкам, -- ввернула бабка.

-- За что же наши предки её заслужили? с улыбкой поинтересовался Николай.

Зинаида приняла значительный и таинственный вид. Может, она ожидала расспросов, но Николай накинулся на вкуснейшую горячую еду. И только завершив трапезу большой чашкой горячего чая с мятой, он вдруг вспомнил о том, как кто-то затеял с ним игру на дороге, и со смехом рассказал об этом Зинаиде. Про взгляд из леса, разумеется, он даже не упомянул.

-- Да снегурки это расшалились. Молодые, им играть да беситься хочется, -- объяснила бабка. Не сердись на них, снегуркина жизнь коротка да печальна. Пусть шалят.

-- Какие ещё снегурки? в который раз за день удивился Николай.

Зинаида начала с издевательского тона, но потом заговорила серьёзно:

-- Ты, поди, снегурок-то только ряженых видел, в паре с Дедом Морозом под Новый год. А снегурки настоящие это дети, утраченные матерями. Батюшка Карачун дозволяет родителям вернуть дочек. Не всем, конечно, а тем, кто ему покажет преданность и уважение.

Николай сроду не любил легенды и байки, не видел в них ни интереса, ни пользы. Он руководствовался правилами: полагаться только на самого себя, объяснять судьбу причинами и следствиями своих убеждений, поступков. Всякое суеверие или истовую веру он называл маразмом, отрицал любую выдумку человечества, поставленную выше самого человека. Иначе придётся принять то, что судьба родителей была предрешена прогнозами всяких бед со стороны бабушки пот отцу, которая постоянно говорила, что отец сам на себя беду навлёк, связавшись с мамой А случилось банальное ДТП на обледенелой дороге: водитель со встречки не справился с управлением и врезался в машину, которой управлял отец. Мама сидела рядом

Николай спросил, чтобы отвлечься от печальных мыслей о родителях:

-- Ну и как дочек возвращают? Они же мертвы, как я понял?

Зинаида, в упор глядя на него чуть мерцающими в темноте глазами, ответила:

-- Ну, мертвы. И что? Милость и могущество Карачуна беспредельны. Мать уходит в лес, лепит из снега девчонку, наряжает её и уносит, кладёт в кроватку. Если родительница грешна перед Карачуном, то утром найдут только талую воду. Если поистине преданна, в кроватке окажется девчонка. Такая маленькая, хорошенькая, глаз не отвести. Из крови и плоти, как настоящий человек. Вырастет девица, станет невестой Карачуна. Уйдёт с ним в лес, никто не знает куда. А на следующий год батюшка Карачун будет новую дожидаться.

Николай усмехнулся: вот же забавная и нелогичная байка! И начал задавать вопросы:

-- Баба Зина, ты же говорила не об одной девчонке, а о нескольких. Допустим, Карачун одну выберет. А куда остальные денутся?

Зинаида ответила:

-- Всё-то тебе нужно знать до мелочи. Весь в своего покойного отца: расскажи да объясни. Да никуда они не денутся. Останутся обычными женщинами. Но судьба их будет полна печали, тревог и бед. Им же зимой покоя не найти. Будут в лес убегать, подруг звать. Не дозовутся так в лесу и останутся. Замёрзнут, а весной растают, водицей в землю уйдут. А коли встретят подруг, примутся шалить, бесноваться, вместе играть с вьюгой. Натешатся и домой вернутся.

Николай вздрогнул и задал ещё один вопрос, очень важный для него:

-- У них могут быть семьи, дети?

-- Я же сказала: станут обычными женщинами. Очень красивыми, белокожими, голубоглазыми. У них будет всё, как положено на человеческом роду: семьи, дети, смерть.

Николай засмеялся:

-- Выходит, у невыбранных доля получше: есть шанс остаться в живых хотя бы на время.

Зинаида горько сказала:

-- Ой, не говори о том, что не знаешь. Лучше три месяца на лесном троне царствовать, чем два раза по тридцать три года жить в постоянной тоске, слыть сумасшедшей и видеть несчастье своей семьи. Ладно, ты сиди, сумерничай, если хочешь, а я на завтра тесто поставлю. Понравились булочки-то?

Николай поблагодарил от души:

-- Булочки выше всех похвал. А вот сказочка мне показалась неприятной, даже вредной, особенно для детей.

Бабка смерила его неприязненным взглядом. Причём её глаза явно светились в темноте, как у кошки.

Ладно, пусть Карачун выбирает, согласно легенде, одну невесту, подчеркнув голосом слово легенда, продолжил допытываться Николай, Есть ли у неё возможность избежать такой судьбы?

Да кто ж судьбу переборет-то? отмахнулась от него бабка.

Раздался стук в калитку.

-- Соседка Софка, поди, пожаловала. Пойду открою. И Зинаида включила рубильники.

Вспыхнул свет во всём доме, пробежал огнями фонарей по дорожке к калитке.

Скоро соседки вошли на кухню, и тут Николай увидел, как закутанная в шаль, одетая в бесформенный замызганный пуховик бабулька, скидывая тёплые вещи, превращается в ещё не старую миловидную женщину. Оказывается, она узнала о приезде городского родственника к Зинаиде и явилась со своей бедой. Её дочка Валентина пожелала выучиться в пединституте, была благословлена и отпущена с условием приезжать домой на праздники и летние каникулы. Однако она отказалась явиться пред родительские очи. Видите ли, у неё сессия. Какая сессия может быть, когда вся семья ждёт кровиночку на праздник?

Николай очень удивился такому кондовому пониманию институтской системы образования и по мере сил объяснил её Софье. Но она ударилась в плач, причём даже Зинаида стала утирать глаза. Обе женщины казались неподдельно опечаленными и даже испуганными. Странноватое село. Вроде бы современные люди, живут не в дикой глуши, автобус три раза в неделю ходит. Если уж так не терпится увидеть дочь, могли бы навестить её перед Новым годом, не мешать учёбе. Подумаешь, трагедия не захотела приезжать домой, подумал Николай, но решил поговорить с девушкой. Тем более что она училась на дефектологическом факультете, где он сам работал старшим преподавателем на кафедре тифлопедагогики.

Неожиданно для себя внучатый племянник Зинаиды пообещал:

Да вы не расстраивайтесь. Проблем с экзаменами не будет. Я работаю в педе, договорюсь. К бабушке на праздник приеду и вашу дочку привезу-увезу.

Софья сквозь слёзы умильно посмотрела на него и принялась благодарить. А на лице бабки отразились противоречивые чувства. Она вроде и обрадовалась, и обозлилась на что-то. Николаю был знаком такой женский завистливый взгляд искоса. Но о причинах он решил даже не размышлять: оно ему надо?.. Бабка быстро выпроводила соседку и принялась за приготовление опары для теста. А Николай решил ещё посмотреть фотоальбомы, надеясь узнать хоть что-нибудь о Зинаиде.

Вот она в молодости. Замечательная красавица светловолосая, с точёными, классически правильными чертами лица. Наверное, от поклонников отбоя не было. Но рядом с ней застыл с глуповато-напряжённым выражением простецкой физиономии совершенно неказистый парень. На другой фотке молодые люди, по-видимому, стали семьёй. На руках у каждого восседал упитанный младенец. Только у мужчины один глаз закрыт повязкой. Всего у Зинаиды было трое сыновей. Где они сейчас? Спрашивать не захотелось, а вдруг он причинит бабке боль? Точно так же было больно ему самому, когда спрашивали о родителях

Бабка вошла в залу, вытирая руки полотенцем, и спросила:

Николушка, я что-то не поняла: ты на своей работе начальник или как? Вроде старший преподаватель это главный над другими.

Николай горько усмехнулся. Если он и главный, то только над двумя ассистентами и преподавателями. Другие места в служебной иерархии занимали такие же кандидаты наук, как и он, и профессоры, доктора наук. Почти все они давно перешагнули пенсионный возраст, но уходить на покой не спешили. А куда торопиться-то? Ведь можно отсидеться на кафедре, прикрываясь прошлыми заслугами. Всю черновую работу в учебных заведениях области, то бишь, экспериментальных площадках кафедры, вытянут те, кто помоложе. На основе их работы можно и монографию написать.

Зинаида что-то поняла по его настроению и принялась утешать:

Ты батюшке Карачуну поклонился, он теперь тебе во всём поможет.

Сразу вспомнилась неприятная бабкина сказочка, и Николай спросил:

Карачун только девочек воскрешает? Мальчишки ему не нужны?

Бабка от досады даже хлопнула по бокам красноватыми руками:

Весь мир ему нужен: и девки, и парни, и мужики, и бабы. Он всем отец и защитник. Но для этого все должны жить согласно порядку. Старинному и правильному. А невесты-снегурки это вроде жертвы ему от людей, чьи дочки до времени померли. Родители вдоволь утешатся, воспитывая их, забудут своё горе. А девки всё равно замуж выскочат, покинут свой дом. Повезёт той, которая с Карачуном власть над зимним миром разделит.

Да уж скептически отозвался Николай и перевёл разговор на другое, указав на семейную фотографию Зинаиды: А это ваш муж?

Бабка вздохнула:

Муж Федькой звали Одна я своих сынков поднимала: Андрюшку, Алёшку и Антоху. Давно они из гнезда вылетели, зажили самостоятельно. Ко мне носа не кажут, но деньгами хорошо помогают. Внуков своих я не видела, они тоже не бедствуют, копейки для бабки не жалеют.

Вопрос Николая что случилось с Фёдором? повис в воздухе. Бабка не ответила, снова ушла на кухню и загремела посудой.

Николай налюбовался алтарём, вернее, странной, но искусно выполненной композицией жизни древнерусской деревни. Крохотные избы, фигурки людей казались тёмными то ли от времени, то ли от протравки морилкой. Наверное, они изображали тот порядок, который бабка назвала старинным и правильным: все работали, даже дети размером с фалангу пальца Николая. Только отбеленная фигурка девушки стояла среди леса. Деревья сделаны из концов настоящих пихтовых лап, покрытых кусками ваты. А где же Карачун?..

Бабка постелила Николаю на диване. Он долго не мог уснуть, вспоминая родителей. Их семья тоже считалась странной, главным образом, из-за мамы. Она отказалась поменять фамилию в замужестве, и сына записала на свою. Отец, видимо, её сильно любил, если позволил так сделать. Но когда Николаю должно было стукнуть восемнадцать, он стал настаивать, чтобы сын поменял её, стал Закомельским, как он сам. Николай просто не успел это сделать, родители погибли в начале декабря, за неделю до его дня рождения.

Их совместную жизнь можно было назвать счастливейшим вариантом отношений, если бы не ссоры, которые затевала его бабушка по отцу. Ей категорически не нравилась белокурая красавица Нина, с годами становившаяся только краше. Дома сидит, не работает. Молчит, как бука, не умеет ни разговор за столом поддержать, ни гостей повеселить. Где ж это видано, чтобы детей на зиму бросать, уезжать в деревню! Там ей, видать, веселье, а в городе тоска, ворчала бабушка. Она не захотела водиться с вечно болеющей Леркой-плаксой, и Николаю самому пришлось сидеть с сестрой. Он бы зарос двойками из-за пропусков уроков в школе, если бы не помощь многодетной семьи соседей. Весёлая и добрая тётя Надя, мать четырёх малышей, охотно соглашалась понянчиться за небольшую плату. Да и крикливая малявка Лерка с удовольствием шла к ней. А на старшего сурового братца замахивалась кулачком.

После приезда к Зинаиде и её жутковатой сказочки Николай задумался о причинах, которые заставляли маму зимами постоянно жить в деревне. Да ну, ерунда это! Не может любимая мама быть какой-то снегуркой! Просто родителям помогала в трудное время года, той же Зинаиде. Да и Карачуна никакого нет, этот зимний царь старушечьи выдумки. Он уже провалился в забытье, но тут его словно что-то в сердце толкнуло. Николай широко открыл глаза.

Он сквозь плотный снегопад увидел тёмные фигуры: лошадь, запряжённую в сани, мужичка, шагающего рядом. Неподалёку стену запорошенного леса. И невысокую тоненькую девушку в сероватой длинной рубахе, которая была уже готова войти в чащу, но остановилась и обернулась. Николай смахнул снежинки с лица и разглядел тоскливые синие глаза на мертвенно-белом лице. А из леса к девушке наползала тьма, принимающая очертания гиганта. И вот уже его голова стала выше огромных елей

Это снегурка и поджидающий её Карачун! подумал Николай.

Он хотел крикнуть, остановить девушку, но снег снова залепил глаза, набился в рот. Ноги увязли в сугробе, который с каждым мигом поднимался всё выше и казалось, хотел поглотить Николая. Он смог лишь протянуть к снегурке руку и с ужасом понять: его ладонь оказалась тёмно-коричневой, лаково блестящей, будто бы деревянной, протравленной морилкой и отполированной. Это что получается он стал частью игрушечной композиции на бабкиной этажерке?! Ведь именно на ней он видел такую сцену: мужик, везущий дрова из лесу и девушка, готовая исчезнуть в нём!

А исполин Карачун, закрыв тьмой лес и снегурку, уже подступал к Николаю

Он пришёл в себя от пронизывающего холода, дрожа и не открывая глаз, подумал: Понятно, все что видел раньше, всего лишь сон, вызванный впечатлениями от маленького мирка на этажерке. Но отчего ж так холодно-то? Попытался повернуться и не смог. Так замёрз, что руки-ноги заледенели. И веки с трудом разлепил, потому что ресницы смёрзлись. Что такое?! Как он очутился в поле, в наметённом сугробе, в майке, трусах и носках?

Николай еле-еле преодолел сопротивление закаменевших мышц и уселся. Он и в самом деле оказался на свободном ровном пространстве, окружённом лесом. Ночь ещё цеплялась за верхушки деревьев, но её вытеснял бледный зимний рассвет.

Что произошло-то? Стал лунатиком и во сне вышел с бабкиного двора? Или это чья-то злая шутка Гибельная, между прочим. Кому понадобилось убить его или принести в жертву?..

Краем глаза он заметил, что к нему от леса, пропахивая грудью путь в снегу и вскидывая белый зад в рыжих подпалинах, мчится животное. Волк?! Да что это с ним испугался обычного дворового пса. Шалун бабки Зинаиды нашёл его!

Пёс набросился на Николая, стал вылизывать горячим языком лоб, щёки руки застрявшего в снегах мужчины. Он обнял пса, прижался к нему, а потом глянул в глаза животному. Вот кого-то оно ему напомнило! Это бельмо Такое бывает в глазу от незалеченных травм. И пятно, охватывающее уши и половину лба. Ну словно мужская причёска середины прошлого века! Николая осенила странная, даже нелепая мысль, ведь он привык делать выводы только на основе достоверных фактов. И мужчина спросил:

Ты же не Шалун, а Фёдор?..

Пёс тявкнул в ответ жалобно, срываясь на визг. И в этом коротком лае Николаю почудилось согласие.

Он еле выбрался из сугроба, зашагал по следу пса. А Шалун стал нарезать круги вокруг него, одобрительно поглядывая. Наверное, колея, проложенная псом, должна привести к селу. Так и случилось, очень скоро он увидел крыши изб, дымы над трубами, ощутил лёгкий запах, который доносил пронизывающий ветерок со скотных дворов. Хорошо, что ему никто не повстречался на улице. Что бы подумали местные, увидев полураздетого человека в залубеневших носках вместо сапог или валенок?

Свежей выпечкой пахло даже за высоким металлическим забором. Калитка была открыта. Николай вошёл, размышляя, как он станет объясняться с бабкой: поверит ли она, что он в беспамятстве убежал ночью в поле посередь леса? А может, подумает, что он втихаря выдул бутылку коньяка и напился до потери рассудка. Шалун скользнул за ним.

Николай погладил лобастую рыжую башку своего спасителя, сказал:

Спасибо тебе, что нашёл и к дому привёл.

Пёс снова жалобно взвизгнул.

Пока тебе в человечье жильё нельзя. Но я выпытаю у Зинаиды твою историю. Постараюсь помочь. Поверь мне Фёдор, сделаю, что могу, сказал Николай и вошёл в дом.

Бабка ничуть не удивилась тому, в каком виде заявился её внучатый племянник, не спросила, где он шлялся целую ночь. Хотя сама, наверное, встала ещё до рассвета печь булочки и должна была заметить, что его нет дома. Только сказала:

Переодевайся и садись завтракать. Ты ж, поди, к обеду в город поедешь.

Николай кивнул и отправился снимать стоявшую колом замёрзшую майку и трусы. Такое сплошное обледенение одежды можно было объяснить только тем, что температура его тела была равна градусам на улице. И только сейчас он задался вопросом: как удалось не замёрзнуть насмерть в поле? Ну ничего, сейчас он поест и выпытает объяснение всем событиям. Пусть оно будет таким же фантастическим и неприятным, как все бабкины сказки.

За столом он пристально поглядел на Зинаиду. В утреннем свете стали видны мелкие морщины, испещрившие лицо. И всё равно, выглядела она лет на двадцать моложе. И двигалась слишком легко для пожилого человека. А силу её рук он сам узнал при колке дров. И первым делом спросил совсем не о том, что планировал:

Баба Зина, а почему вы так молодо выглядите? Ваших лет вам никто не даст.

А ты слышал такую пословицу: в зимний холод всякий молод? отбилась от вопроса Зинаида. Глянь-ка на градусник. Минус тридцать пять.

Николай чуть не подскочил на стуле:

Ох! Ничего себе! Но почему же я не окочурился на поле?..

Батюшка Карачун о своих детях и воинстве всегда заботится завела было своё Зинаида, но Николай перебил её:

Так ты, баба Зина, из невыбранных снегурок? Как и моя мама?

Бабка хлопнула себя по бокам, присела на стул и сказала:

Дошло наконец-то. Ну и тугодум ты, учёный мой племянник!

Николай продолжил:

А твой муж Фёдор куда делся?

Бабка нахмурилась и не сразу ответила:

Не знаю. Мы с ним лаялись, как цепные псы. Он ведь был не таким, как твой отец любящим да понимающим. Попрекал меня, когда я зимами в лес убегала. Однажды я зашла в дом после отлучки, а он ко мне с лопатой угольков сунулся. Чёрт его знает, что он тогда замыслил. Может, захотел мне лицо обжечь, страсть какой ревнивый был, прямо закипал от злости, когда я уходила. Я по этой лопате табуретом ударила, все угольки разлетелись, а один ему в глаз попал. Полгода Фёдор со мной не разговаривал, а потом подался куда-то. Новую жизнь начал или сгинул неизвестно.

Пёс-то откуда у тебя взялся? Умный такой, меня нашёл и к селу вывел.

Бабка возмутилась:

Да что ты всё с одного на другое перескакиваешь? Как мальчишка, которому дослушать лень. Шалун лет пятнадцать назад к воротам пришёл. Мне собака на дворе без надобности, прогнала его, а он назад приплёлся. Так и остался.

А ведь ты пса недолюбливаешь, сердито косишься на него. Какой-нибудь охотник был бы рад такой смышлёной собаке.

За что любить Шалуна? Он меня за полы хватает, когда ухожу со двора. Все пуховики драные.

Николай заметил:

Думаю, он на твоего Фёдора похож не только бельмом и рыжей шерстью на голове. Такой же ревнивый.

Бабка, сердито выпятив нижнюю губу, встала с табурета и стала заполнять сумки племянника деревенскими гостинцами. Другого разговора не получилось Николай и сам на неё слегка рассердился. Заморочила ему голову своими сказками, маму в снегурочки определила. Эх, если бы не обещание привезти соседскую дочку, он бы больше к Зинаиде не приехал. И псу посулил неосуществимого. Взять его в город, что ли? В его недавно купленной двушке найдётся место спасителю. Да и площадка для выгула собак рядом. Можно и в лесопарк собаку сводить. Правда, он занят целый день лекции, семинары, работа студентов в учебных заведениях. Да и частных занятий много. От них не откажешься, деньги нужны не только ему, но и Леркиной семье. Но раз дал надежду псу нужно выполнять обещание. Наконец Николай решил заговорить первым:

Баба Зина, отдай мне собаку. Всё равно она тебе не нужна. Животное уже старое, пусть в городских условиях понежится, а не в будке.

Бабка уселась на стул. Из её по-девичьи ярких глаз пролились слезинки:

Да как же я тут одна-то останусь? Но если хочешь, то забирай. Может, он пойдёт за тобой. Я ведь хозяйка неласковая, могу и закричать, и огреть тем, что под руку подвернётся.

Когда Николай прогрел мотор и вышел из дома с сумками, пёс даже не показался из будки. Пришлось подойти и тихонько позвать: Фёдор Ну что же ты, Фёдор? Поехали со мной! Однако собака не отозвалась.

Поезжай уж. Не покинет меня Шалун, сказала бабка, открывая калитку. Не забудь Вальку привезти на Новый год.

Внучатый племянник позабыл про странную бабку и её бредни, как только выехал на шоссе. Тревожили только его только мысли о случившемся ночью да необходимость привезти студентку домой. А если бабка опоила его, чтобы, допустим, принести в жертву своему Карачуну, на котором она явно помешалась? Не угрожает ли опасность Вале? Вдруг её мать считает дочку снегуркой? Хотя байки про воскрешение это антинаучная ересь. Эх, неправильные вопросы он задавал бабке

Но чем дальше он отъезжал от села, тем легче и свободнее ему думалось. Все странности оставались позади. Дома он прочёл о Карачуне. Оказалось, что в славянской мифологии это злой дух, сокращающий жизнь и олицетворяющий смерть в раннем возрасте, а также, по мнению ряда исследователей, божество нижнего мира, являющееся повелителем морозов, холода и мрака. Так вот кому поклонялась сумасшедшая бабка! Свою семью не смогла сохранить из-за зловещего мифа: муж сбежал, а дети и внуки не хотят с ней общаться. Точно, она хотела сделать его подношением Карачуну.

Николай прекрасно знал, в честь кого ему дали такое имя его отца, тоже родившегося в декабре, и святого чудотворца Николая. Между прочим, защитника, целителя и стража настоящего порядка крестьянской жизни. Наверное, Зинаида хотела угодить тёмному божеству, сделав так, что Николай потерял на время разум, впал в беспамятство. Но теперь-то он свободен и может жить своей жизнью. Со студенткой поговорит и никуда её не повезёт. Ещё не хватало возвращать девушку в село, опутанное-скованное такой изуверской верой в Карачуна. Он лучше поможет Вале остаться самой собой и не передаст её в руки сельских фанатиков.

Во вторник Николай поговорил с куратором второй группы первокурсников о Ляпуновой Валентине.

Замечательная студентка! Учится великолепно, тихоня, всё время глаза в пол. Её сначала одногруппники начали травить из-за одежды и стиля поведения, но потом отцепились. Уж очень она добра и отзывчива. Но со стальным стержнем в душе. Да и красива необыкновенно. Одна беда дома, в селе, видимо, не всё ладно. Или заболела. Крепится, но страдает.

Николай под предлогом согласования сетки экзаменов заглянул в аудиторию, где первокурсники усаживались за столы слушать лекцию профессора Шуншукова. Сразу стало понятно, какая студентка приехала из бабкиного села. С первого взгляда. Он даже не прислушался к бормотанию старика Шуншукова, который вроде бы обещал ему сюрприз на ближайшем заседании кафедры, трещал о том, что ему самому предстоит поехать в Москву на серьёзную операцию, что надеется на Николая, который должен его заменить на должности доцента и которому он с радостью передал бы все дела.

Весь мир сосредоточился для Николая на светлом облике действительно красивой девушки со светло-пепельной косой, ярко-синими глазами, одетой довольно странно в тёмный свитерок и юбку почти в пол. Дальше день пошёл своим чередом: две лекции, отчёты, заметки по графику экзаменов, работа с дневниками студентов по школьной текучке в коррекционных классах их научной площадки. Но перед ним всё сияли Валины глаза, которые она лишь на миг вскинула на него, когда он вошёл в аудиторию.

Он посмотрел, когда у её группы кончаются занятия, дождался её и пошёл следом. Видимо, Валя направилась к остановке маршрутки. Николай окликнул её, надеясь, что автобус задержится. Девушка обернулась, тихонько произнесла:

Здравствуйте, Николай Николаевич.

И тут же опустила глаза.

Николай сразу сказал, что его тётка приходится соседкой её маме, которая просила привезти дочь на Новый год.

Валя сказала: Мамонька мне звонила и кивнула, но как-то обречённо, словно бы поездка домой должна принести ей что-то плохое. Сердце Николая зашлось в боли за эту девушку, и он горячо сказал:

Ты вовсе не обязана ехать в село, если не хочешь! Сейчас не средневековье, чтобы тебя могли принудить делать то, что не хочется.

Валя моргнула, на её роскошных ресницах повисли слезинки.

Нет, я очень, очень хочу домой! Меня так тянет туда, что вот взяла бы и пешком пошла! Дело не в этом

Николай дотронулся до её руки и спросил, боясь, что девушка сочтёт его в лучшем случае чудаком:

Валя, ты ты снегурка?..

Однако она поняла и кивнула. Николай повёл её не на остановку, а в ближайший сквер, обмахнул лавку и усадил. Люди спешили мимо, прикрывая носы от зверского холода. Снегурке же и Николаю Зимнему мороз был нипочём. Они проговорили до густой темноты, которую не могли разогнать свет фонарей и переливы новогодних гирлянд. Им было тепло, очень тепло рядом друг с другом

Николай проводил девушку на последнюю маршрутку, хотел проехать с ней до общаги, но она испуганно отказалась. Видимо, не захотела пересудов.

Зато теперь ему стало известно, отчего так живуче суеверие в тёткином селе. На первый взгляд, его кто-то словно охранял: в соседних посёлках то болезни скота, то наводнение и проливные дожди всё лето, то пожары или засуха. В Любимовке такого не случалось почти век. Именно столько жили сельчане, многим и за сотню годков перевалило. Словно судьба щедро отсыпала им благополучия. Но и нравы были строгими, а труд обязательным условием жизни. Конечно, никаких перерождений снежных кукол в девчонок не было. С Валей же случилось вот что

В пятилетнем возрасте она сильно заболела, подхватила инфекцию в городе, когда с родителями ездила пробежаться по магазинам и сходить в цирк. Фельдшер испугалась, что ребёнок умрёт, вызвала скорую из области. А мать не отдала дочку врачам. Её научила Зинаида: нужно пойти в лес, слепить из снега девочку, нарядить, да и оставить там куклу. Сама с матерью сходила в самую чащу. К утру Валя была здорова, а Зинаида принеслась к ним счастливая: она сбегала в лес и проверила, на месте ли кукла-снегурка. Её не оказалось. Значит, теперь Валя, когда ей исполнится восемнадцать лет, должна стать невестой Карачуна. Если он её выберет, конечно. Девушка закончила одиннадцать классов в соседнем крупном посёлке, потому что в Любимовке была только восьмилетка, решила ехать учиться в город. Но её тяга к жизни в селе, к родительскому дому превратилась сначала в тоску, а потом почти в болезнь: кусок в горло не лез, мысли путались, по ночам температура поднималась. А мать всё звонила и звонила ей. И с каждым разом её слова становились всё более гневными. Она боялась, что если Валя не приедет, то всему селу станет плохо, не только семье.

Понятно, подумал Николай. Бабка Зинаида наводит тень на плетень. Он растолковал Вале, что в жизни нужно полагаться на себя, а не на мифических существ. И не легендой объяснять всё плохое или хорошее, что может случиться, а своими делами. И человек хозяин своей судьбы, а не какие-то там божества и духи.

К его радости, даже не пришлось договариваться с деканом о небольшом отпуске: Николай должен был принять должность доцента, ибо научная степень и опыт работы позволяли, и ему дали неделю свободного времени до Нового года, чтобы всё подготовить. А Валя вообще зачёты и два экзамена получила автоматом благодаря высокой успеваемости. И новоиспечённый доцент со студенткой решили всё же поехать в Любимовку, чтобы потягаться с суевериями, поговорить с роднёй. А может, и объявить о помолвке, помечтал Николай. Он никогда не встречал такой девушки, как Валя, и решил, что лучше её и не найдёт. Может, потому что светлыми волосами и глазами она напоминала маму

С другой стороны, грызла тревога: он был вполне благополучен, обеспечен, теперь вот любовь обрёл, должность получил Как-то всё сразу навалилось. Неужто и в самом деле из-за того, что поклонился Карачуну?..

Николай и Валя выехали в Любимовку двадцать девятого декабря. Девушка больше не казалась печальной и измученной противоречивыми чувствами, она то и дело смеялась шуткам Николая и от распиравшей её радости. Да и сам Николай был счастлив видеть её точёный профиль и синие глаза, в которых вспыхивали золотистые, как на снегу от солнца, искорки. На повороте к селу она попросила Николая остановить машину, сказала: Хочу в лес войти, вдохнуть запах Знаешь, какой запах от деревьев, скованных морозом? Дышишь и не надышишься.

Николай улыбнулся: ну что ж, зайди. Однако, когда не стало видно тёмно-синего пуховика среди еловых лап, очень встревожился. Сердце словно иглой пронзило. С Валей ничего не должно было случиться Трёх минут не прошло с того момента, когда она вышла из машины И Николай решительно двинулся в лес, крича: Валечка! Ты где? Подожди, и я с тобой лесным воздухом подышу!

Он прошёл по её глубоким следам. И вдруг они оборвались! Николай запаниковал. От обилия снега голова пошла кругом, за каждым заинедевелым силуэтом дерева чудилась опасность. И эта тишина Она ещё в первый приезд показалась ему загробной Если верить всяким легендам, Карачун запросто мог увлечь Валю в своё подземное царство. А ещё хуже она сама, по своей воле, могла стать частью легенды. Выбранной или невыбранной невестой зловещего духа. А ещё стало горько от мысли, что Валя так радовалась не совместной поездке, а тому, что может исчезнуть, слиться с зимним лесом.

Николай пометался по лесу, сорвал голос в крике и понял: нужно звать людей на подмогу. Ему одному не отыскать девушку. Он сам чуть не заблудился, но вышел к машине. Подъехал к Зинаидиному дому, промчался по дорожке, не глядя на будку, к двери, рванул её

Бабка и Софья, мать Вали, преспокойно пили чай.

Валя пропала! крикнул Николай.

Так уж и пропала? невозмутимо спросила Зинаида. Нагуляется, натешится и вернётся домой.

Софья тоже не моргнула и глазом, услышав об исчезновении дочери. Неужели люди в Любимовке такие жестокие в своей дремучести, что не сделают ничего ради девушки? Неужели тупые суеверия ценнее человеческой жизни? Валя росла на глазах Зинаиды, конечно же, помогала одинокой бабке. Про мать и говорить нечего

Да вы слышите меня?! завопил Николай. Девочка в лесу потерялась! Народ нужно поднимать на поиски! Эх нужно было сразу сто двенадцать набирать

Ну, набирай отозвалась Зинаида.

Но экран телефона был тёмен, хотя Николай заряжал его несколько часов назад.

Софья, у вас телефон есть? торопливо спросил он.

Дома, кратко отозвалась Софья.

Обе женщины в чёрных нарядах напомнили ему лесных ворон, которые, застыв на ветвях, выглядывают добычу, готовые тут же сорваться и выхватить её из-под клюва товарок. Он прикрикнул на них:

Какие же вы Злодейки! Маразматички! Сам поеду по дворам людей собирать В этой дыре точно даже участкового нет.

Софья глянула на дверь и вдруг расплылась в улыбке:

Доченька! Дитятко родимое!

Николай обернулся. На пороге кухни стояла Валя, задорная, разрумянившаяся. Она воскликнула: Мамонька! и подбежала к Софье.

Где ты была? нахмурился Николай, приложив руку к сердцу, которое не желало биться ровнее. Твои следы оборвались почти рядом с дорогой. Я испугался, что ты заблудилась!

А может, я на дереве сидела, засмеялась Валя.

Это, конечно, было лукавством с её стороны. Николай и деревья осмотрел. Все они стояли в снегу, никто на них не забирался. Ладно, хочется девушке шутить, пускай. Сейчас он тоже пошутит. Ох как пошутит! Над своей судьбой, над страшными сказками, может, над самим Карачуном.

Николай оттащил Валю от матери и сказал:

Уважаемая Софья, прошу у вас руки вашей дочери! За ней присматривать нужно, особенно в зимнем лесу.

Софья растерялась. Её брови взлетели вверх, а из глаз брызнули слёзы. Она кинулась к Зинаиде и обняла её со словами:

Опередил Карачуна-то Опередил! Моя Валюшка теперь чужая невеста!

Так ещё неизвестно, как их жизнь сложится, кривя и покусывая губы, сказала бабка.

И они дружно заплакали. Так плачет старость, провожая в жизненный путь счастливую беззаботную молодость.

Мамонька строго подала голос Валя, мол, отвечай человеку.

Но Софья лишилась способности сказать хоть слово. Она только часто-часто закивала. Николай обнял свою невесту и спросил: Ты согласна стать моей женой? Если батюшка не будет против, снова слукавила девушка. Уж Николаю-то это было известно. Он увидел правду в громадных искрившихся глазах снегурки.

Софья и Валя умчались домой готовить стол для встречи главы семейства с женихом. А Зинаида всё плакала, то и дело повторяла: Все воссоединяются, все парами живут. Только я горе мыкаю в одиночестве.

Николай уже хотел ей сказать кое-что, намекнуть на её личные качества, но тут сама собой распахнулась дверь в кухню. Совсем не боясь, что его прогонят, вошёл Шалун-Фёдор, растянулся на полу у самой печи. Важно, по-хозяйски. Бабка Зина засюсюкала: Погреться пришёл? Или проголодался? Вот тебе курочка. Пёс повёл себя не по-собачьи: взял курью спинку, положил на пол, а потом лизнул Зинаидину руку. И только тогда принялся за еду. Бабка уселась на стул, стала умильно наблюдать, как Шалун-Фёдор с хрустом расправляется с угощением. В душу счастливого Николая словно плеснули горечи. Похоже, Зинаиде уже не грезился зимний трон Карачуна. Только случилось это, увы, поздновато. И не так, как должно было. Понятно, что перспектива расстаться с псом-приблудой заставила бабку избавиться от съедавшей её тоски.

Гуляли чуть ли не всем селом пять дней. В трескучий мороз под сорок градусов ходили в лес вслед за вереницей бабок, гнусаво славивших Карачуна. Николай не замечал закутанных сельчан, казавшихся на одно лицо из-за обындевевших ресниц, бровей, шалей и шапок. Он смотрел только на Валю. Позже со всеми перезнакомился, а с Валиным отцом даже подружился. И её братья понравились серьёзные, хозяйственные люди. Среди общего веселья Николаю всё чаще приходила мысль: А может, нет злобных или добрых божеств? Всё заложено в самом человеке. Однако как связан неведомый Карачун с событиями в его жизни? А вдруг Но Николай давил дальнейшее течение мысли философским: Поживём увидим. Он поклялся сделать свою снегурку счастливой и в глубине души был благодарен Карачуну.