Аннотация: Истории о Самом Лысом и его друзьях - Несамом, трамвае и самолете. При участии Милорада Павича, Кризиса, Онотоле, Лунного Деда, банков и ящериков.
САМЫЙ ЛЫСЫЙ
- Пятерка? Ты пятерка?.. А идешь как восьмерка...
Так говорил он.
Кто?
Что? Где? Когда?
Я нахожу себя в трамвае. Вот этот урод, забился в угол, руки цепляются за поручни.
Труба зовет.
Куда? Разве сейчас мой выход?
Передо мной сцена. Там прыгают. Зайчики. Солнечные. Я слепну во все глаза. Шатаюсь. Лево руля, право руля. Куда? В меня плюются звуком. Вовсю.
Гул. Он врывается в голову. Слишком мягкий череп. Тряпка тряпкой.
Я - тряпка?
Меня рвет изнутри. Разрывает. В. Клочья.
Давно это было.
Трамваи. Они ещё ходили своим ходом. Такие молодые. Ни одной морщины.
Он ходил внутри.
Кто?
Самый Лысый.
У него хватало волос. Он носил целую связку на голове. Пользовался заколками и резинками.
Резинками.
Когда Самый Лысый говорил, они вылезали изо рта. Пахли. Мятой. Лимоном. Дыней.
О чем он говорил?
Слушали его или нет? Ведь он не был премьером или контроллером.
А может, был?
Билборды показывали его сосредоточенное лицо.
"Страна нуждается в армии любовников"
Так писалось на щитах. Мечи никто не подписывал.
Трамвай всегда подбирал меня по пути на работу.
Я работал?
Очень может быть. Работать тогда было престижно.
- Ты работаешь? - спрашивали прохожие. Они ходили по улицам без дела. Своим ходом.
- Почему нет, - говорил я. - Мне бывает скучно.
- Вау! Супер! Круто! - говорили они. И шли дальше.
А трамвай подбирал меня, он знал, что я немного спешу.
Немного.
Спешу?
- Куда ты спешишь? - спрашивал Самый Лысый.
Он незаметно подсаживался рядом. Прижимался ко мне. Как принято в трамваях.
- На работу, - говорил я.
- Ух ты, - говорил Самый Лысый.
Ему было фиолетово. Не уверен, что ему доводилось работать.
- Стран много, - рассказывал Самый Лысый. - О некоторых так забывают, что не рисуют на картах.
Однажды он ехал в трамвае.
Трамвай звенел себе вперед. Скрипел и хлопал дверьми. По сторонам.
А Самый Лысый шагал солдатиком. Туда-сюда. Туда. Сюда.
Его походка возбуждала.
Пассажиры менялись на глазах. Глаза становились все шире, все больше, все глубже.
На одной остановке человеческая волна накрыла трамвай.
Капли оказались внутри.
Самый Лысый ни разу не видел таких людей.
Людей?
Глазастики. Везде были глаза. Зрачки. Веки. Ресницы.
Самый Лысый крутанулся настолько сильно, что случайно заколол нескольких.
Он извинился, но пассажиры не поняли его языка.
Они только подмигнули: глаз за глаз.
Самому Лысому пришлось отдать им свои глаза.
Бедняга.
Он ослеп не по-детски. Только дома он вернул себе зрение специальными упражнениями, накачав глазные мышцы.
Но пока он находился в стране, которую забыли поместить на карту.
Глазия.
Глазастики называли её так. Они показывали Самому Лысому достопримечательности, но он не видел ни черта.
Глазия.
Судя по звукам и запахам, она была прекрасна.
Глазия
Жгучие черные очи окружали его, взгляды могли разбить сердце любому.
"Качайте глазные мышцы", - говорил телевизор.
Реклама изображала Самого Лысого с бицепсами и трицепсами из глаз.
"Страну спасет новая точка зрения".
Новая.
Точка.
- Дайте мне точку зрения, - говорил Самый Лысый, - и я увижу весь мир.
Самый Лысый мечтал об этом.
Есть такие большие страны, что они просто не помещаются на картах.
Например, Сатурния.
Самый Лысый видел её на небе. Мираж.
Однажды трамвай ехал через пустыню. Он заблудился.
Было жарко и пыльно. Жутко хотелось воды.
Потом появились кольца.
Золотые.
Огромные как Солнце.
Они горели огнем.
Из них выскочили олимпийцы. Спортсмены. Черные.
Люди?
Они изображали из себя львов, но их гривы были выбриты до синевы. От блестящих макушек веяло тьмой.
Они представились, сказали, что из Сатурнии.
Самый Лысый назвал свою страну.
Спортсмены не знали такой. Видно, она такой маленькой, что её поленились изобразить на их картах.
Сатурнию не изобразили по другой причине - она просто не влезла.
Таким образом, две замечательные страны ничего не знали друг о друге.
Ничего.
Нужно было исправлять ситуацию.
Самый Лысый отдал сатурнийцам свои волосы, которые пахли родиной.
Взамен он получил по лысине ваксовым блеском.
Он поклялся, что вернется с новой картой.
Позже он двинулся с трамваем назад. Следом за ними пошел снег.
В пустыне.
"Маленькую страну проще прокормить, - говорило радио голосом Самого Лысого. - Давайте уменьшим её".
На самом деле он хотел одного - чтобы Сатурния поместилась на карте.
Хотеть не вредно.
Страна - не какой-нибудь огород. Кусок которого можно отдать соседу.
Страну принято беречь смолоду. От корки до корки. Всю территорию.
Сражаться за каждый камушек или кустик. Если найдется с кем.
Самому Лысому втолковывали это до потери пульса.
Но...
Но Самый Лысый был непробиваем. Как вратарь.
Он сам считался на раз-два-три - толкователем.
Меня выталкивают на сцену. Все те, кто ехали в трамвае. У них больше рук, больше силы.
Пятерка скрывается за кулисами, оставляя меня публике.
На растерзание.
Вокруг раззявленные пасти, раскоряченные когти и хвосты. Зал зеленый, словно футбольное поле.
Кто эти существа? Я видел их по телевизору? Видел во сне? В гробу?
Чудовища недовольно пофыркивают, они рыкают зрелища.
Потом потребуют хлеба.
Я знаю таких. И растаких.
Откуда мне известно все на свете?
Чем набита моя голова?
Это ящерики. Я определяю их по ацетоновому запаху изо рта и ряске на деснах.
Они командуют парадом, которым наращивают силы марионеточной сцены.
Сцены.
На ней светло и тепло на душе.
Под ногами самая твердь земли.
По сторонам кружится танец. Какие-то люди. Лысые. Лица смазываются на скорости. Их не отличишь друг от друга.
Меня обдает всеобщим негодованием.
Нужно начинать.
- Глазия, - говорю я.
Самый Лысый не видел её в профиль и анфас.
А жаль.
Холмистая местность обнажалась со всех сторон, не зная об его слепоте.
Солнце ласкало Глазию мягким светом.
И она раскрывала все свои карты.
Раскрывала лесные объятия и потаенные пещеры.
Но Самому Лысому было лилово.
Он мог только слушать и щупать. Пока не уставали раковины и щупальца.
Тогда Самый Лысый закутывался в собственные волосы до утра.
И отключался.
Глазастики подсматривали его сон из-за угла.
Его сон.
В Глазии он сочился чудовищностью.
Самому Лысому снился трамвай номер 5 со змеиным хвостом и женской головой.
То есть все лицо было измазано косметикой и обрамлено кудрями.
Эта женщина. Эта змея. Этот трамвай говорил мало.
Например: "Типо-графия!"
Кошки, которые могли бы уничтожить чудовище, прятались по будкам.
Слова звучали слишком ужасно для них.
Самый Лысый бежал по трамвайным путям.
Но не от трамвая, а следом за ним.
Змеиный хвост щекотал его ноздри, поэтому Самый Лысый чихал на все.
Он чихал на кошек, а те кидались на него.
Камнями.
Рычали, что он грешник с ног до головы.
Самый Лысый говорил, что ищет клад. Говорил, что большой артист. Говорил, говорил...
А затем просыпался.
Глазия.
Она умывала Самого Лысого дождями.
Чистила зубы снежками, расчесывала ветром.
Она валила на него деревья, обрушивала балконы.
Лишь бы сделать ему приятно.
Глазия. Она любила Самого Лысого.
Он отвечал тем же.
Украшал страну бумажками и пустыми бутылками.
Выпивал всю лишнюю воду из кранов.
Освобождал ветки и прилавки, предотвращая разные поломки.
Глазастики не всегда были им довольны, но всем не угодишь.
По большому счету Самому Лысому жилось хорошо.
Даже без глаз.
Но однажды он случайно наткнулся на дорогу домой.
Нащупал трамвайные пути. Лизнул и попробовал на зуб.
Он просидел там сто лет, пока не послышался звон Пятерки.
Трамвай номер 5, он подобрал Самого Лысого.
И повез на родину.
Он выкатывается со звоном на сцену.
Трамвай номер 5.
Специально для него всюду раскиданы рельсы.
Трамвай благодарно блестит, желтеет и краснеет. Это его цвета.
Трамвай - любимчик зрителей. Они готовы развинтить его на сувенирные гайки. Они питаются его игрой. Никогда не наедаются, ей всегда мало.
Вот одна зеленая девица с бретельками. Грудь торчит во все стороны. Спина покрыта татуировками. Она предлагает трамваю родить ребенка.
У другой ноги растут из ног. Она расставляет их тут и там. Словно точки над i. Целая армия ног, они растопчут любого врага.
У третьего такие мощные линзы в очках, что он испепелит каждого, кто попрет против трамвая.
Трамвай начинает материться, из его рта лезут жабы и змеи. Он прыгает кузнечиком и обзывает всех суками. Даже кобелей. Те ржут как лошади. Визжат как свиньи: