Аннотация: Болезненное падение Олегера Никифоровича. Опубликован в гезете "Чехия Сегодня"
С небес на землю
Побагровевший диск солнца агонизировал на линии горизонта, всячески препятствуя наступлению сумерек. Недовольные потоки тьмы, наблюдая за солнечной свистопляской, все-таки потихоньку надвигались с востока, надеясь в течение получаса заполонить багрово-красный участок неба, украсить его малюсенькими звездочками-игрушками и гирляндами-созвездиями, осветить землю нежным сиянием полумесяца. По сумеречной территории на всех парах мчался трехколесный мегамобиль, управляемый твердой рукой Варвары Викентиевны, старосты селения Чудново - тучной престарелой женщины с железными нервами. Следя за заходящим солнцем в узкое лобовое оконце, Варвара Викентиевна грызла ногти на левой руке и совсем чуточку волновалась, понимая, что заряда солнечных батарей надолго не хватит. Вместе с тем она внимательно осматривала лесистый горный кряж, проплывающий слева, поскольку где-то там должен находиться грот, пещера, выдолбленная в скале могучими пальцами Олегера Никифоровича - её непутевого мужа.
А стрелки приборов неумолимо приближались к нулевым отметкам, тем самым говоря Варваре Викентиевне, что энергии осталось ой как мало. Поэтому злилась тучная женщина, била приборную панель тяжелым кулаком, но, в конце концов, смирившись с неминуемой остановкой, отдернула руки от штурвала и потянулась за огромным арбалетом, покоящимся на заднем сидении. Извлекла колчан со стрелами из походной сумки, нацепила на голову причудливый шлем в виде свернувшейся змеи, наполнила карманы кольчуги метательными звездочками. Меж тем Варвара Викентиевна не оставила без внимания согбенный силуэт, сидящий на корточках посреди дороги. Посему, выжимая из батарей последние соки, она разогнала мегамобиль, а сама, открыв дверцу, с грохотом вывалилась из машины.
Восьминогое безрукое чудовище с бородатым лицом Олегера Никифоровича уже пускало слюни в предвкушении сытного ужина, облизывало раздвоенным тонким языком каменные зубы, представляя широкие смачные бедра Варвары Викентиевны, ибо знало, что лишь у нее есть такой чудесный автомобиль и только она, единственная из всех жителей Чудново, осмеливается посещать эту долину. Дождавшись автомобиля, уродливое существо стремительно прыгнуло на крышу и молниеносным движением разбило лобовое стекло. Не теряя времени, оно разинуло каменную пасть и, зажмурившись, засунуло голову в кабину, но там никого не было. Ошарашенное подобие Олегера Никифоровича клацнуло зубами, почесало пяткой затылок и высунуло голову наружу. В это время острая стрела уже миновала кустик, обогнула чахлое деревце и, ускорившись, вонзилась в его волосатый лоб. Существо заверещало, задрыгало многочисленными ножками, окрасило крышу машины чем-то желтым, гадким на вид.
Варвара Викентиевна расстегнула несколько пуговиц на стальной кольчуге, дабы дать возможность отдохнуть своим тучным телесам, но они тут же устремились на волю, как каша из кастрюли. Испуганная женщина мигом вернула застежки в прежнее положение, поправила шлем и как кузнечик попрыгала к умирающему существу. Уродливое подобие Олегера Никифоровича уже собиралось испустить дух, как вдруг, заметив железные сандалии Варвары, что-то натужно прохрипело и, скрестив ноги, образовало знак, точно указывающий в сторону грота. Поблагодарив умирающую тварь, Варвара Викентиевна сразу же тронулась в путь, и не прошло и часа, как она оказалась возле входа в пещеру. Сотни бородатых, восьминогих детей Олегера, облюбовавших горный склон, насмехались над толстой женщиной, дразнились, бранились, но, видя смертоносное оружие в ее руках, все же держались на безопасном расстоянии.
Между тем Одноглазая Лиха - красивая, но одноглазая, многолапая женщина - притаившись в пещере, ненавистно рассматривала силуэт Варвары Викентиевны. Поглядывая на озадаченного Олегера Никифоровича, Лиха собиралась с силами, настраивалась на смертный бой, как вдруг пущенная на всякий случай стрела угодила в ее единственный глаз. Завопила не она, а Олегер Никифорофич - трусливый муж-предатель:
--
Не стреляй! Помилуй, Варварочка! Вон ведь сколько детишек у нас развелось. А ты их без мамки оставишь. Помилуй, прошу! Сделаю все, что ты пожелаешь!
--
Домой пошли, Олегер Никифорович! - крикнула Варвара Викентиевна. - Будет тебе и жареная картошка, и пельмени по праздникам... И телевизор личный, чтобы футбол смотреть!
--
Не стреляй, прошу, - не унимался Олегер.
--
И я. Посмотри, какая красавица. Не то, что эта... уродина одноглазая!.. А коли нет, то всех вас сейчас порешу!!!
Скрипит карандаш; появляются всё новые каракули на засаленном обрывке бумажки. Олегер Никифорович, высунув язык, перечитывает написанное, чешет карандашом за ухом, поглядывает на умилительно улыбающуюся, спящую жену.
--
Фу! Фу, чёрт! Ну и сон, - визжит Варвара, соскакивая с кровати.
Разжавшиеся пружины подбрасывают худенького, как щепка, Олегера Никифоровича чуть ли не до потолка. Зависнув в воздухе, Олегер читает написанный фрагмент жене, радуется, как мальчишка, следит за реакцией Варвары Викентиевны. Та стоит руки в боки, изобразив постную мину на румяном лице, пронизывает недовольным взглядом Олегера Никифоровича, а потом, схватив длинную швабру, сбивает витающего в воздухе мужа.
--
Пельменей, значит, захотел! - орет она, дубася шваброй скрутившегося калачиком Олегера Никифоровича. - Я тебе сделаю телевизор! Посмотришь ты у меня футбол!
Обиженный мужчина беззвучно обливается слезами, вытирает разбитые губы своим сочинением, смотрит на железные сандалии Варвары Викентиевны, ожидая удара в печень. Но жена, выругавшись, уходит. Так и лежит посреди комнаты Олегер Никифорович, а вокруг него пляшут его верные бородатые олегерчата.