Вообще-то сны мне снятся часто. Смотрю я их с громадным удовольствием, всю ночь напролет наслаждаясь красочными фантастическими картинами. Но такого сна, какой мне приснился в одно пасмурное утро, я еще не видела.
Снились мне пельмени. Они обступили меня со всех сторон, в упор глядя своими безглазыми мордами и просили сварить их. Я горстями кидала толстенькие слипшиеся тельца в большущую кастрюлю с кипятком, но их было слишком много, они липли к пальцам, и я с омерзением отрывала от кожи куски их бледных трупиков. Пельмени наступали, они лезли, тыкались в лицо, забивались в рот...
Задыхаясь, я закричала и проснулась.
Да, такой мути я еще не видела. Вставать было еще рано, засыпать снова не имело смысла. Вяло прошлепав на кухню, я уныло села над чашкой с чаем. Потом дотянулась до пульта музыкального центра. Грохот обожаемого металла успешно разогнал серую утреннюю хмарь, и я, подскакивая от избытка энергии, натянула на себя шмотки и помчалась на работу.
И как только примчалась на уроки, секретарь позвала меня к телефону. Звонила моя сестра. Она пригласила к себе в гости и пообещала познакомить с новым своим молодым человеком.
Ехать за двести километров мне, конечно, не хотелось, но она очень настаивала, ей хотелось выслушать мое мнение о нем. Пришлось ехать. Сразу после уроков, оставив тетради и прочую бумажную ерунду в классе, я отправилась на остановку.
Есть хотелось страшно. До автобуса еще оставалось минут двадцать, и я решила перекусить. Зашла в кафе и спросила, что имеется съедобного. Обрадовать меня могли только порцией пельменей.
Вообще-то пельмени я люблю. Но не после такого же сна! Когда принесли исходящую паром тарелку, я принюхалась, и меня передернуло. Потыкав вилкой в верхний пельмень, бесформенным комом развалившийся в тарелке, я вздохнула и запихнула его в рот. Обычно я ем пельмени с уксусом и перцем, а тут раскисшее тесто, скрывавшее в себе крошечный кусочек мяса сомнительного происхождения, плавало в небольшом озерце растопленного масла и было украшено сверху щедрой сметанной плюхой. Брр! Некоторое время я воевала с этой, если можно так сказать, едой. В конце концов, одолела. Ой, лучше бы я в этой войне оказалась побежденной... Проблемы начались, едва я села в автобус.
Съеденное никак не хотело утрясаться в желудке, прыгало там и изо всех сил бунтовало. Я пыталась заснуть, заткнув уши плеером, жевала резинку, сосредоточенно разглядывала унылый мокрый пейзаж...Не помогало ничего. И едва только автобус затормозил на автовокзале, я галопом рванула в туалет.
Расставшись с ну никак не пожелавшими перевариваться террористами, я умылась и подняла голову. Из облупленного зеркала на меня посмотрела зеленая взлохмаченная физиономия. Испугавшись такой красоты неписанной, я попыталась накраситься. Результат меня не слишком обрадовал, но теперь, по крайней мере, меня уже нельзя было принять за с утра обдолбленную. Двинулась дальше. Мерзкие пельмени преследовали меня повсюду: они нагло хихикали с вывески на кафе "Горячие пельмени и холодное пиво - это очень вкусно!", смотрели из чужого пакета, подмигивали с проезжающего мимо фургона, и даже набросились на меня из витрины-холодильника, когда я заглянула в небольшой магазинчик купить минералки. Минералки я так и не купила - вылетела из магазинчика пулей, наверняка немало озадачив молоденькую продавщицу.
Наконец, я приехала. Обшарпанный подъезд встретил меня темнотой и гремучей смесью запахов. Слава богу, в этой смеси было все, что угодно: щи, горелые семечки, кошки, но не было запаха пельменей... Открыв своим ключом дверь, я швырнула в угол кроссовки и вломилась туда, где весело громыхала посуда, на кухню. О, только не это!
Сестричка налепила пельменей!!!
Я в отчаянье привалилась к косяку. Не замечая моей перекошенной морды, сестра весело щебетала:
- Ой, как хорошо, ты приехала пораньше! Сейчас мой придет, стол накроем, посидим. На, попробуй, сварились, или нет...
Она, развернувшись на крохотном пятачке кухни, протянула мне вилку с насаженным на нее пельменем. Да, я знаю, она их вкусно лепит, но не сейчас же!
Меня скрутило в приступе тошноты. Разогнулась я только тогда, когда услышала булькающие звуки и страшный хрип.
Сестра, с выпученными глазами, красная, как вареный рак, держала в руке пустую вилку... Задыхаясь, она начала стучать себя кулаком с зажатой в нем вилкой. В грудь, в горло... Сделать я ничего не смогла. Медэксперты потом, кажется, так и не выяснили, от чего она умерла: от асфиксии или потери крови.