Тянуть волынку с походом не было резону, и сборы начали на следующий день. Утром Данко и Дрозд встретились с Дубыней у той же корчмы.
- Значится так, есть две штуки, без которых неча даже нос совать в степь. Это добрый конь и тугой лук, - заявил тот сходу. - У меня се есть. Поэтому в первую голову идем выбирать вам лошадей, - и решительно зашагал к заполненному людом обжерному ряду.
Ходить по торгу вместе с Дубыней было одно удовольствие. Завидев здоровяка, люд сам спешил убраться с дороги, и Данко с Дроздом больше не надо было протискиваться сквозь толпу как раньше.
- У него, как я понял, серебришко имеется, - Дубыня кивнул на Данко и повернулся к Дрозду: - А в твоей мошне что есть?
- Ну-у, гривна и еще половина, - ответил тот.
- Да, с таким богатством токмо дома сидеть, - покачал головой здоровяк. - Придется, Данко, тебе, как старшому, его в поход снаряжать. В долг, вестимо.
Данко согласно кивнул.
Коней продавали на самой окраине торжища, где для этого была отгорожена большая площадка. Дубыня сразу же направился в самый дальний ее конец, там возле своих лошадей сидел на корточках печенег. Увидев покупателей, степняк встал, и друзья смогли рассмотреть его лучше. Он был на пол головы ниже Данко, с черными сальными волосами, заплетенными в косу, свисающими ниже подбородка усами и длинной заплетенной в две косички бородой. Одет степняк был в землистого цвета халат и такого же оттенка штаны, ноги были обуты в мягкие без каблуков сапоги. Единственным ярким пятном выделялся пояс с серебряными бляхами.
- Здорово, Була! - поздоровался с печенегом Дубыня.
- Ну-то, смотрите, - печенег махнул в сторону коновязи, где стояло десятка полтора высоких поджарых кобыл и жеребцов.
Дубыня принялся придирчиво осматривать каждую лошадь. Ощупывал ноги, копыта, проверял зубы, чуть ли не под хвост заглядывал. Хотя Данко кое-что понимал в лошадях, но мыслил, что опытный вой все же лучше разбирается в этом деле. Да и коней ведь покупают не на год и не на два. Поэтому они с Дроздом терпеливо плелись следом за Дубыней. Наконец тот остановился возле кобылы пепельной масти.
- Как тебе она? - спросил он Данко.
- Да, вроде, не плохая кобылка. Токмо чо мы степных лошадок смотрим? Вона, там какие красавцы стоят! - Данко показал на соседнюю коновязь, где переступали с ноги на ногу мощные ширококостные жеребцы.
- Вам такие кони ни к чему. Это меня степная лошадка не выдержит, а вам будет в самый раз, - ответил Дубыня. - Печенежская порода быстра и вынослива, к подножному корму привычная. Уж кто-кто, а степняки знают, как коней выхаживать. А тех овсом подкармливать надобно, да и ухода большого требуют. Ну что, опробуешь кобылку?
- Можно, - кивнул Данко.
- Без седла умеешь? Ну то, залазь.
Данко взобрался на спину кобылы, тронул ей бока пятками, и та двинулась ровным шагом. Данко пару раз объехал площадку по кругу, проскакал рысью, потом снова шагом. Наконец вернулся, слез на землю и, ласково похлопав лошадь по шее, сказал:
- Хороша, мне нравится.
- Добре, а ты испробуй вот эту, буланую, - обратился Дубыня к Дрозду.
Тот молча взобрался на указанную лошадь, и некоторое время тоже гонял ее по площадке.
- Годится, - кивнул волхв, когда вернулся.
Выбранных коней подвели к печенегу, тот одобрительно кивнул:
- Хороших выбрал. Трехпалый знает толк в лошадях!
- Четырехгодки? - спросил его Дубыня.
- Четыре с половиной.
- Почем отдашь?
- По две с половиной гривны.
- Була, ты гневишь богов! - возмутился Дубыня. - Я ж те не урман какой, что цены лошадям не знает! К тому же я не одну беру. Три гривны за обе кобылы!
- Нет-нет, никак не могу! - замахал руками печенег. - Трехпалый друг мне, но три гривны мало. Лошадь летом кормить надо, зимой кормить надо, вырастить и к седлу приучить надо, да еще стеречь надо, чтобы соседи табун не угнали. Я тебе кусок души своей продаю!
- Эка загнул! - усмехнулся Дубыня. - Лады! Четыре гривны, но с полной сбруей и седлами!
Печенег долго дергал себя за бороду, поднимал взор к небу, видать что-то высчитывая, наконец, махнул рукой:
- Только потому, что Трехпалый друг мне, забирай!
- Имена кобылам давал? - спросил напоследок Дубыня.
- Нет-нет, как можно! - возмущенно воскликнул Була.
Данко отсыпал печенегу серебра, и тот передал ему поводья купленных лошадей. Дубыня тем временем нагрузил на Дрозда два набора сбруи, а затем долго рассматривал седла, пока выбрал два не совсем новых, но зато обмятых. Купленных лошадей временно отвели на конюшню при корчме, где стоял и Дубынин конь - могучий красавец вороной масти. Задерживаться не стали, только выпили по кружке кваса, и отправились в оружейный ряд покупать Данко лук.
- Я намедни присмотрел один, - сказал тот, когда они шли мимо лавок, в которых торговали кольчугами. - Токмо дорого очень. Аж четыре гривны!
- Ты, небось, у хазарина смотрел, - отмахнулся Дубыня. - А мы к нашим лучникам пойдем. Они сейчас наловчились делать луки не хуже, а то и лучше, и просят за них намного меньше.
Лук выбирали долго и придирчиво. Данко перебрал почти все, что были в лавке, покуда не выбрал походящий ему по силе натяжки. Не торгуясь, заплатили за лук две гривны, еще на десять кун набрали стрел и разных наконечников к ним.
- Так, ты теперича у нас оружный, - кивнул Трехпалый на Данко, когда они вышли из лавки. - Конь есть, лук есть, меч батин у тя тоже есть. Оно-то, конечно, в степи да на коне с сабелькой сподручней, но ничо, и мечом обойдешься. Ну, а ты, - здоровяк повернулся к Дрозду, - покуда без лука походишь. Глядишь, ворога какого в степи завалим, будет тебе тогда и лук. А вот саблю купить придется.
Пока искали лавку сабельника, Дубыня рассуждал, что еще им надобно для похода. Данко он посоветовал купить войлочный поддоспешник, а Дрозду стеганную кожаную куртку набитую конским волосом и подобную же шапку. Такая мягкая бронь защищает не хуже кольчуги, а стоит намного меньше.
Друзья резко обернулись. К ним быстрым шагом приближался высокий воин со светлым чубом и усами. Жесткие, словно вырезанные из камня, черты лица и светло-серые глаза выдавали в нем северянина. У широкого пояса, расшитого золотыми бляхами, висел короткий меч в богато разукрашенных самоцветными каменьями ножнах. Шаровары и рубаха из дорогой поволоки, массивная золотая гривна на шее и серебряное кольцо в левом ухе незнакомца говорили, что он не простой княжий дружинник.
- Здорово, дружище! Сто лет не виделись! - воин тряхнул Дубыню за плечи.
- Здорово, Асмунд! - здоровяк в ответ хлопнул витязя по плечу.
- Ты давно в Киеве?
- Да нет.
- А что это за хлопцы с тобой? - Асмунд кивнул на Данко и Дрозда, которые с восхищением пялились на знатного воина.
- Это Дрозд, ученик волхва Ворчуна, а это Данко, сын Буяна. Ты должен помнить его отца, - представил ребят Дубыня.
- Так это сын того самого Буяна, что ходил в Хвалынский поход?! - Асмунд с интересом посмотрел на Данко. - Знавал я твоего батю, знаменитый муж! Его до сих пор в дружине помнят. Как он там сейчас?
- Помер он недавно, - Данко печально опустил глаза.
- Ох ты! Жаль старика-то! - огорченно воскликнул Асмунд. Нахмурился и, тяжело вздохнув, добавил: - Да... время пришло, и уводит Мара старых воев, из батиной дружины... одного за другим, да за Калинов мост...
- Не горюй! Они там, в Ирии, веселятся да на нас посматривают. А нам остается только не посрамить их! - ответил ему Дубыня.
- Это ты хорошо сказал! - кивнул Асмунд. - В Киеве долго будешь? Что делать думаешь?
- Да вот... - замялся Дубыня. - Хлопцев хочу в степь свозить, подучить ратному делу немного.
- Собрался, значит, Буянова сына в степь везти? Ратному делу учить? Ну-ну... - усмехнулся Асмунд.
- Ну а ты-то как? - поспешил перевести разговор на другую тему Дубыня. - Я смотрю, нынче ближе к князю сидишь.
- Воеводой я у Игоря теперь, вместе со Свенельдом.
- Ну, а князь-то там как? Не серчает более на меня?
- Да и думать о том забыл! - махнул рукой Асмунд. - По осени жениться Игорь задумал.
- Д ты что?! - удивленно поднял брови Дубыня. - Это после стольких лет-то!
- Ну так! Насели мы на него всей дружиной старшей, - объяснил Асмунд. - Говорим, мол, не молод уже, княже, женись, покуда сила молодецкая есть. Не-то кто после тебя на стол киевский сядет, ежели наследников не оставишь? Раздоры пойдут, развалится Русь. Внял, видать, он нам. Этой зимой, когда на полюдье были, нашел себе, наконец, зазнобу.
- И кто же она?
- Дочка одного боярина Плесковского. Ольгой зовут. Так что, по осени свадьбу гулять будем. И ты с хлопцами приходи, Игорь против не будет.
- Придем, коли живы будем, - кивнул Дубыня.
- Ты мне гляди! Знаю я твои выходки лихие. За сына Буяна головой передо мной отвечаешь! - погрозил пальцем Асмунд. - Следи там за ним в степи, когда, гм-м... учить будешь... Ладно, пойду я, дел много, - он хлопнул Дубыню по плечу и зашагал своей дорогой.
Данко с Дроздом некоторое время заворожено глядели ему вслед, а затем Данко спросил Дубыню:
- А кто он, Асмунд этот? По лицу вроде как урман, ан носит чуб и усы по нашенски.
- Олегов сын он, потому лицом на урманина и похож, хотя матушка его была из полян, - ответил тот.
- Неужто того самого, Вещего, что на хазар и на греков ходил?! - выпучил глаза Данко.
- Его самого.
- О-о! - только и смог вымолвить Данко, и поспешил за товарищами, поминутно оглядываясь на мелькавшую вдалеке спину воина.
Некоторое время бродили по оружному ряду покуда Дубыня не нашел лавку, где продавались, по его мнению, хорошие сабли. Подобрали Дрозду клинок по руке, и Дубыня, довольный от встречи со старым другом, сам заплатил за покупку. Волхв начал, было, его благодарить, но тот только отмахнулся, пользуйся, мол, пока я добрый.
- Я слыхал, вроде бы раньше князь был женат? - спросил Дрозд, цепляя купленную саблю на пояс.
- Был, только не долго, - кивнул Дубыня. - Любавой ее звали. Она племянницей Олега была. А Олег-то пестуном Игоря был, вот Асмунд, Игорь и Любава с малолетства вместе и росли. Любились Игорь да Любава с самых отроков, а как срок пришел, поженились. Но не прожили они вместе и года, как мор случился в Киеве, и Мара забрала Любаву к себе. С тех пор наш князь очерствел душой. Акромя пиров, охоты да брани, ничего его более не интересовало. На баб внимания не обращал, так, баловался с челядницами, когда ество требовало. Хорошо, что Асмунд с дружиной таки уломали его...
Ходили по торгу еще довольно долго. Надо было накупить в дорогу много всякой мелочи - переметные сумки к седлам, ремней разных на запас, что-то из одежи, Данко с Дроздом прикупили по небольшому круглому щиту. От стрел отмахиваться, как сказал Дубыня. В конце дня вернулись в корчму нагруженными до предела и ужасно уставшими. Сложили все у Дубыни в комнате, какой резон таскать поклажу туда-сюда, ежели со дня на день они двинуться в путь. После ужина сидели в корчме и с удовольствием потягивали хмельной мед.
- Ну вот, кажись, все, - Дубыня вытер усы и поставил кружку на стол. - Вроде ничего не забыли. Завтра утром сходим на Перуново капище, примем роту, накупим снеди в дорогу и послезавтра двинем за скарбом... Э-э, да вы ужо совсем расхлюпились! - воскликнул он, заметив, что уставшие и опьяневшие Данко с Дроздом сонно клюют носами. - Давайте-ка, шагайте спать!
- Мм-угу, - дружно кивнули те, чуть не стукнувшись головами о стол. Кой-как выбрались из-за стола и, поддерживая друг друга, поплелись к себе на постоялый двор.
Перунов идол стоял рядом с детинцем на Княжьей горе, и подняться к нему можно было только по Боричевому извозу или по Подольскому спуску. Последний был ближе к корчме, поэтому друзья решили идти этой дорогой, хотя спуск был круче и извилистей. Молодой волхв нес под мышкой рыжего петуха, купленного в складчину для Перуна. Когда проходили мимо подворья Гуряты, Данко покосился на запертые ворота, и, словно повинуясь его взору, калитка открылась, и из нее появился купец.
- Данко! - воскликнул Гурята, увидев парня с компанией. - Здорово! Ты не ко мне ли?
- Н-не, дядька Гурята, - слегка опешил от неожиданности Данко. - Мы на Перуново капище...
- Ага, понятно, - купец криво усмехнулся, заметив в руках у волхва петуха. - А я, вот, на Почайну собрался, глянуть все ли ладно с ладьями да с товаром. Со дня на день в Царьград поплывем. Ну, а ты, с делом-то своим управился, аль нет еще?
- Да это... нет покуда.
- Ну, управляйся, управляйся, - кивнул Гурята. - И заходи, ежели что, покуда я не уехал.
Распрощавшись, купец зашагал вниз, а наши друзья двинулись дальше наверх к городским стенам.
- Он чо, христианской веры? - оглянувшись вслед купцу, спросил Дубыня.
Дрозд молча кивнул, и здоровяк, неодобрительно пробурчал:
- От греков то все идет, словно пошесть какая. Как можно родных Богов-то на заморских менять?!
Наконец, подъем закончился, и Друзья зашагали вдоль стены детинца. Данко с Дроздом еще не приходилось видеть таких мощных стен. Выстроенная на насыпном валу, сложенная из огромных дубовых стволов, стена была высотой больше пяти сажен. Вдоль нее тянулся глубокий и широкий ров. Склоны вала и дно рва были сплошь утыканы заостренными кольями. Друзья миновали деревянный мост, переброшенный через ров, и массивные оббитые железом ворота, возле которых на страже стояло несколько оружных ратников в полной броне.
Еще через несколько десятков шагов стена свернула, и друзья увидели храм Перуна. Это была большая круглая поляна, обнесенная невысоким земляным валом. За этим валом был еще один, отделяющий требище от капища. В центре капища стоял потемневший от времени деревянный идол Перуна высотою в рост человека, с серебряной головой, длинными, чуть ли не до пояса, золотыми усами и выкованными из железа ногами. У его ног стояла широкая каменная чаша, в которой горел неугасимый огонь. Сейчас капище было заполнено разодетыми боярами и воями в богатой броне, а на требище горело несколько костров, над которыми в котлах варилась жертвенная снедь.
- Эх, неудачно попали, - с досадой промолвил Дубыня. - Князь видать славит Перуна на удачное плавание. Ждать придется.
- Князь Игорь? А где он?! - от любопытства Данко с Дроздом вытянули шеи словно гусаки.
- Вона, возле Перуна. В красном корзне.
Князь стоял в самой середине, как раз напротив Перуна, и, сложив руки на груди, слушал седовласого волхва в длинной белой рубахе с красной вышивкой на груди, который оглашал Славу. Когда волхв закончил, начались игрища. Сначала показывали свое умение и сходились в ритуальных поединках менее знатные вои, потом те, кто стоял по своему положению выше... Все это длилось довольно долго. Последним, сбросив корзно на руки гридням, в круг вышел сам Игорь. Противником ему выступил богато одетый вой, в котором друзья узнали Асмунда. Зазвенел и засверкал на солнце булат мечей. Сначала Игорь и Асмунд скрещивали свои клинки медленно, как бы нехотя. Но постепенно соперники все ускоряли и ускоряли свои движения, так что через некоторое время тела их начали казаться размытыми, а мечи превратились в серебристые молнии, которые окружали соперников со всех сторон.
Такого воинского умения Данко еще никогда не приходилось видеть. Открыв рот от восхищения и затаив дыхание, он до самого конца не отрывал глаз от захватывающего зрелища.
Ритуальным поединком князя игрища, наконец, закончились, и все двинулись к выходу из капища. Теперь Данко с Дроздом смогли рассмотреть князя Киевского и кагана Земли Русской лучше. Под красным корзном, скрепленным у правого плеча большой золотой застежкой в виде фигуры Семаргла, на нем были белая рубаха и синие шаровары, заправленные в красные сапожки. На шее висела массивная золотая гривна, а в левом ухе, как знак княжьего рода, золотая серьга с рубином. Волевой подбородок, плотно сжатые тонкие губы, прямой нос и колючий внимательный взгляд из-под густых бровей говорили о суровом, может даже жестком характере князя. Игорь не выделялся ростом, но был крепок и широкоплеч. Князю было уже далеко за сорок, седина посеребрила его чуб и усы, но, несмотря на проведенный только что поединок, Игорь не выглядел уставшим, казалось, он смог бы еще пол дня рубится в сечи без отдыху.
Дубыня нарочито отвернулся в сторону и буркнул на Данко с Дроздом, чтобы те перестали так откровенно пялиться на князя. Но, вопреки желанию здоровяка, их все же заметили. Асмунд, шедший рядом с Игорем, что-то сказал ему на ухо и кивнул в сторону друзей. Князь внимательно посмотрел на троицу, а затем, махнув рукой, подозвал к себе Данко:
- Ану, поди сюда, молодец.
Данко побледнел, тяжело сглотнул и неуверенным шагом направился к князю.
- Здрав будя, княже! Меня звал? - выдавил он из себя.
- Тебя, - кивнул Игорь. - Стало быть, ты и есть Буянов сын? Звать тя как?
- Данко, княже.
- Добре. Идем-ка со мной, Данко. Хочу поспрошать у тебя кой-чего, - князь взял его за локоть и потащил за собой. Двое гридней двинулись, было, следом, но Игорь махнул рукой, чтобы оставались на месте.
Отойдя с Данко десятка на два шагов в сторону, князь остановился и спросил:
- Ну, сказывай, что в Киеве делаешь?
- Дак, эта, серебро батино надобно было у купца Гуряты забрать.
- Негоже, юначе, перед князем юлить! - грозно насупил брови Игорь. - Правду говори!
Окончательно оробев под пристальным взглядом князя, Данко тихо промолвил:
- За кладом батиным в степь еду.
- Вот, теперь вижу, правду сказываешь, - кивнул князь. - Что ж, я с тобой тоже хитрить не буду, прямо скажу. Поход большой я задумал, через год аль два, а для того злата мне много надобно. Посему, коль найдете скарб, мне его весь отдадите. За то я вам земли и деревни в удел дам, каждому по доле его, как вы меж собой решите. И не перечь мне. Все одно вам с тем златом деваться некуда будет.
Слова князя ошарашили Данко, и он застыл в растерянности. Князь знает про батин клад! Он хочет забрать себе все! Как же это?.. Но так ведь не за даром же... Земли обещается в удел дать... А ежели обманет? Да нет, не должен... Но как он узнал?!
- Ну так что, привезешь мне скарб? - вывел его из оцепенения голос князя.
Данко еще некоторое время молчал, а затем медленно кивнул:
- Привезу.
А что ему оставалось делать? Не перечить же и в самом деле князю! Только себе хуже сделаешь.
- Вот и добре. Но только гляди, мне весь скарб нужен. Весь, до последней монеты, до последнего камешка! Что бы там не было, хоть злато, хоть песок речной! - предупредил князь.
- Хорошо, - снова кивнул Данко.
- На вот, возьми, - Игорь стащил с пальца серебряный перстень с вырезанным на нем соколом, - над хазарами я власти не имею, но, ежели покажешь эту печатку печенегам, они вас не тронут. Я мог бы послать с вами гридней для охраны, да токмо ни к чему это. Одно этого хватит, - князь кивнул в сторону Дубыни, - да и лучше, ежели поменьше люду будет знать про сей скарб.
- Спасибо, княже, - поблагодарил Данко, взяв перстень.
- Мое слово твердое, но и ты не забудь, что обещал! - Игорь развернулся и, не прощаясь, направился к боярам и воеводам, которые ожидали его на требище для начала жертвенного пира.
Данко стоял и смотрел вслед уходящему князю, сжимая в кулаке печатку, пока его не тронул за плечо Дрозд.
- Эй, что это ты стоишь, словно в воду опущенный? Чо тебе князь-то говорил?
- А? - Данко вздрогнул и обернулся.
- Грю, чо князь тебе сказал?
- Велел, ежели найдем скарб, все до последней монетки ему отдать.
- Ты что, сказал князю, что мы за кладом едем?! - воскликнул волхв.
- Сказал... Да он и так знал, - пожал плечами Данко.
- Но как же отдать-то? Не по Правде это! - возмутился Дрозд.
- Он обещал каждому уделы земельные пожаловать.
- Уделы?.. - волхв почесал затылок. - Ну, то уже лучше... Но все одно, на что князю какой-то скарб и откуда он про него узнал?
- Говорит, поход большой задумал и злато ему сейчас нужно, - повторил слова князя Данко.
- Ну а откуда знает, то понятно, - добавил Дубыня. - Уж кому-кому, а Игорю твой батя с друзьями должны были поведать про клад.
- Так что, отдадим скарб князю? - волхв вопросительно посмотрел на Данко и Трехпалого.
- Так лучше будет, - ответил здоровяк. - Игорь хоть и жадноват, но слово держит и Правду блюдет, так что, не обманет. А вот ежели осерчает, то может и не по Правде, а по-своему поступить...
- Может оно и к лучшему, - подумав, рассудил Дрозд. - Кто тебе свою землю продаст, будь у тебя хоть гора злата? Так, купишь где кусочек небольшой... Ну, еще ладей можно купить да товаров, купцом заделаться... А своя вотчина... То токмо князь может дать.
Все равно, настроение у друзей испортилось, да делать нечего, надо было идти к Перуну, покуда еще кто-нибудь не заявился, и они направились к капищу. Друзья подошли к идолу и остановились, оглядываясь по сторонам в поисках волхва.
- Никак тоже с княжьим караваном плывете? - неожиданно раздался у них за спиной голос.
Друзья обернулись, это был все тот же седовласый волхв. Откуда он только взялся, ежели только что вокруг не было ни души?
- Нет, мы в степь едем, - ответил Дрозд. - Вот, хотим Перуну петушка пожрать да роту принять.
- Ну то давайте, покуда никого нет, - кивнул седовласый волхв, - не-то сейчас купцы нахлынут, что в Царьград плыть собрались...
Старик достал из-за пояса длинный нож и протянул его Дубыне:
- Ты, я гляжу, самый старший, тебе и требу приносить.
Здоровяк молча взял нож и одним ударом отсек птице голову. Старый волхв взял у него убитого петуха и отошел в сторону. Дубыня и Дрозд вытащили сабли, а Данко меч, положили клинки на землю, скрестив концы их между собой. Затем каждый наступил ногой на рукоять своего оружия, и друзья хором произнесли слова клятвы:
- Слава тебе, Перун-громовик, воин небесный! Дай нам силы и отваги воинской в сечи супротив ворога злого коварного, татя лесного и степняка удалого и всякого любого. Мы же клянемся рядить и судить меж собою по закону и покону языка нашего и стоять насмерть один за другого, не мыслить один супротив другого обмана и всякого лиха иного. А ежели кто из нас нарушит роту сию, то будет он Перуном и всеми Богами проклят, отринут родом своим и иссечен оружием своим!
- Перун слышал вас, и Боги помогут вам в деле вашем! - важно кивнул седой волхв, возвращая тушку птицы Дубыне, - А петушка лучше пожрите Перуну дома, князь требище надолго занял.
На этом церемония была окончена, и друзья поспешили к выходу. В это время к капищу уже начали подходить первые купцы.
- Ой! Я эта... Забыл спросить у волхва, - спохватился Дрозд, когда друзья уже были на дороге. - Я быстро. Вы идите, я догоню, - и побежал обратно на капище.
Данко с Дубыней пожали плечами и зашагали дальше. Запыхавшийся Дрозд догнал их уже на Подольском спуске.
- Чо ты там такое важное забыл? - спросил его Дубыня.
- Да я, ну... Про Ворчуна спрашивал. Хотел узнать как он там, - ответил Дрозд.
- Ну и...
- Сказали, намедни ходок от него был. Жив здоров Ворчун.
- Ну и слава Богам, - кивнул Дубыня.
Вторую половину дня закупали съестные припасы в дорогу, а вечером собрались в корчме, пожрали перунового петуха и хорошенько приложились к медовухе и браге, дабы поход был успешным.