Лыжина Светлана Сергеевна : другие произведения.

История ненависти. Приложение 1.б - Янош Хуньяди и Дракула в 1456 году

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В этой статье детально рассмотрено письмо, которое все цитируют, но которое мало кто читал полностью. Речь пойдёт о послании от 3 июля 1456 года, где Янош Хуньяди сообщает, что назначил Дракулу защитником южной границы Трансильвании. Согласно устоявшемуся мнению данное письмо доказывает, что Дракула помирился с Яношем, убийцей своего отца. Однако не следует путать мнения с фактами. UPD: В статье появилось фото письма.
  
   Как уже говорилось в основной статье, Янош Хуньяди сочинял письмо от 3 июля 1456 года, находясь в критической ситуации. Турецкая армия во главе с султаном Мехмедом уже почти окружила Белград (4 июля кольцо блокады сомкнулось), а у Яноша было очень мало войск, чтобы эту крепость защищать.
  
   Особое значение Белграда
  
   Белград это не просто крепость - это важнейший форпост на Дунае, обеспечивавший защиту от турок, поэтому, хоть Белград и находился на сербской территории, венгры прибрали крепость к рукам, мотивируя это тем, что сами смогут защитить её куда лучше, чем сербы-ротозеи.
  
   Лишь в виде исключения венгерский король Жигмонд (Сигизмунд Люксембургский) передал эту крепость сербскому князю Стефану Лазаревичу - на особых условиях. Владея Белградом, князь не мог завещать его своим родственникам, так что после смерти Стафана Лазаревича, последовавшей в 1427 году, эта крепость вернулась к венграм.
  
   Новый князь Георгий Бранкович тоже хотел получить её, однако ничего не вышло, и не потому, что Жигмонду было жалко. Вовсе нет! Жигмонд щедро раздаривал земли венгерской короны, но даже он понимал, что отдавать сербам Белград нельзя - прохлопают, сдадут туркам, а если это случится, то, во-первых, туркам откроется почти прямой доступ в венгерские земли, а во-вторых, отвоевать крепость обратно получится лишь ценой большой крови.
  
   Тут важно подчеркнуть разницу между Белградом как крепостью и Белградом как населённым пунктом, потому что по составу населения Белград всегда оставался сербским. За время, пока это место всецело принадлежало Стефану Лазаревичу (с 1404 по 1427 год), численность жителей выросла до 100 000 человек. Они являлись сербскими подданными и остались таковыми после смерти Стефана Лазаревича, а вот городские укрепления перешли в ведение венгров - их охрану теперь нёс венгерский гарнизон.
  
   В конце 1455 года Янош Хуньяди приезжал в Белград с инспекцией, чтобы посмотреть, готова ли крепость в случае чего отразить турецкое нападение. Янош уже тогда подозревал, что Мехмед двинется сюда, ведь не случайно же турки в 1454 году начали пробные военные действия именно на границе Сербии.
  
   В преддверии войны Янош возложил командование белградским гарнизоном на своего шурина Михая Силадьи и своего старшего сына - Ласло. Князь Бранкович был от этого не в восторге, поскольку считал, что венгры командуют в его землях, а Михай и Ласло считали, что командуют в венгерской крепости. Отчасти поэтому между Силадьи и Бранковичем возник конфликт, всё же закончившийся примирением, а затем грянул июль 1456 года...
  
   Заслышав о приближении армии Мехмеда, население Белграда, которое уже не раз страдало от турков, в большинстве своём бежало. Впечатляющая, наверное, была картина - десятки тысяч людей (уже менее 100 000, но всё-таки большое количество), захватив с собой скарб, бегут на север, за Дунай, на венгерскую территорию и всерьёз раздумывают, а стоит ли возвращаться.
  
   Не следует винить их за это, ведь даже венгерский король Ласло Постум, находясь отнюдь не в Белграде, а в венгерской столице, расположенной в 350 км к северу от Белграда - то есть на абсолютно безопасном расстоянии - тоже, на всякий случай, решил сбежать и тихонько покинул Венгерское королевство ещё в мае.
  
   О массовом бегстве сербов и бегстве короля обычно не упоминают, потому что это не вписывается в героическую картину совместной венгерско-сербской обороны Белграда, и, тем не менее, к приходу турецкой армии пригороды были полностью пусты, а сам город - почти пуст. Там осталось лишь несколько тысяч воинов из венгерского гарнизона и ещё несколько тысяч сербских воинов, возглавляемых Бранковичем - всего не более 10 000. И это против турецкой армии, которая по самым скромным подсчётам насчитывала 60 000 человек (или даже 120 000, если считать вместе с обозными слугами, которые не принимали участия в битвах).
  
   Янош Хуньяди смиренно просит
  
   Когда Мехмед с армией подошёл к Белграду, Янош Хуньяди в это время находился в небольшом венгерском городе Ковине, расположенном на границе с сербскими землями - у Дуная неподалёку от Белграда.
  
   Белград стоял на берегу реки с сербской стороны, а Ковин - с венгерской и таким образом был надёжно защищён от внезапного турецкого нападения широкой водной преградой. От Ковина до Белграда было примерно 45 км, то есть венгерская пешая армия могла бы преодолеть это расстояние за полтора дня.
  
   Кольцо турецкой блокады вокруг Белграда стремительно сжималось, однако Янош не мог пойти на помощь защитникам крепости, хотя в Белграде (напомню) среди прочих находились его старший сын и его шурин. У Яноша было очень мало войск, но он надеялся, что к нему придут ещё, и рассылал гонцов повсюду.
  
   Именно тогда и было написано рассматриваемое нами письмо от 3 июля 1456 года. Оригинал этого документа сейчас находится в архиве города Сибиу, но содержание письма и адрес указывают на то, что аналогичные или даже идентичные послания были отправлены не только в Сибиу, но и в остальные шесть городов саксонского Семиградья.
  
   "Вот уже мы стоим с турками лицом к лицу, и... вашим друзьям мы указываем на это через такие же письма, которые мы отправляем вам", - пишет Янош, а в качестве адресатов названы "судьи и почтенные присяжные Семи саксонских Городов Трансильвании", то есть всех семи городов, а не только города Сибиу, где сейчас хранится данный документ.
  
   Тут надо пояснить, что же это за "судьи" и "присяжные", потому что в голове у читателей уже, наверняка, возникли определённые образы. Были ли судьи и присяжные из средневекового города Сибиу похожи на тех судей и присяжных, которых мы можем видеть в современных судах? И да, и нет.
  
   Дело в том, что во многих немецких средневековых городах, которые имели статус вольных, сложилась особая система управления, и эту систему позаимствовали саксонские (немецкие) города средневековой Трансильвании. Особенность системы состояла в том, что городской совет принимал на себя функции суда.
  
   Свобода для немецкого города это, прежде всего, право суда - горожане не хотели судиться судом короля или местного сеньора, на земле которого располагался их город, а боролись за право избирать для себя своего судью, потому что "свой" всегда лучше, чем чужой. И вот когда они это право получали, то возникал вопрос - где же этого судью посадить? Где же ему выполнять свои обязанности? Своего-то суда нет. Есть только королевский суд или сеньориальный... Зато есть городской совет!
  
   Вот таким образом во главе городского совета оказывался судья, после чего в совете также появлялись присяжные - выборная должность, как и должность судьи. В саксонских городах Трансильвании число присяжных колебалось от 12 до 6 человек, а судья был один.
  
   Получившийся орган занимался вообще всеми вопросами в городе - например, судил преступников, разбирал имущественные споры, устанавливал цены на местном рынке, решал вопросы внешней политики, в том числе о войне и мире.
  
   Конечно, я немного упрощаю ситуацию, потому что в обсуждении особо важных дел также принимал участие "совет ста", который хоть и не выносил решений, но имел большое влияние. А ещё в городе был королевский судья, судивший тех жителей города, которые не являлись гражданами города... Однако Янош Хуньяди, прося прислать войска, вовсе не случайно обращается к судьям и присяжным, а не к главам городов или ещё к кому-нибудь.
  
   Именно судья и присяжные имели юридическое право решать, сколько воинов пришлёт Яношу город и пришлёт ли вообще. В Средние века самостоятельный суд означал полную автономию управления и возможность игнорировать даже слова короля. Именно поэтому Хуньяди пишет саксонцам "мы просим", а не "мы приказываем".
  
   "Ваших друзей, ради Бога, о большем (количестве войск) мы просим, как только можем, и к тому же светлейший господин наш король то же самое в своих письмах вам поручил", - в этих словах Яноша сквозит беспомощность. Он прекрасно понимал, что слова "король вам поручил" для судьи и присяжных вообще ничего не значили. Судья и присяжные принимали решение, исходя из интересов города, а не желаний короля. (Опять же не будем забывать, что упомянутый король ещё месяц назад смылся из королевства, испугавшись турков).
  
   Вот почему Яношу Хуньяди ничего не оставалось, кроме как апеллировать к "выгоде" города. "По-другому для вашей же выгоды не делайте", - пишет Янош. Разговаривать с позиции силы (если не пришлёте воинов, то я после приду и настучу вам по голове) он даже не пытался.
  
   "Вот мы поручили Владу воеводе..."
  
   Когда Янош Хуньяди сочинял эти строки, на карту было поставлено его политическое будущее, поскольку он в своё время сделал политическую карьеру именно как лидер, который мог успешно воевать с турками. Его Долгий поход 1443-1444 годов был очень удачен, но затем последовало поражение под Варной в 1444 году и разгром на Косовом поле в 1448 году. Частично удалось реабилитироваться в 1454-м, изгнав турецкие отряды из южных областей Сербии, но это были мелкие сражения, а вот битва за Белград по количеству войск, задействованных в этой операции, могла сравниться только с осадой Константинополя в 1453 году.
  
   Было совершенно очевидно, что султан Мехмед настроен очень серьёзно, и Янош просто обязан был дать ему отпор. Если бы Янош Хуньяди проиграл, это означало бы, что его политическая карьера закончена. Он до конца своих дней остался бы для венгров "тем самым Яношем, из-за которого потеряли Белград".
  
   Вдобавок родственники Яноша (старший сын и шурин), находившиеся в Белграде, подвергались большой опасности. Их жизни тоже были поставлены на карту, и всё зависело от того, сколько войск для защиты Белграда удастся собрать.
  
   Янош Хуньяди на свои средства собрал около 10 000 человек, а также снарядил речную флотилию, с помощью которой собирался доставить в крепость продовольствие и оружие. Вдобавок к этому из Трансильвании прибыли 25 000 - 30 000 ополченцев под предводительством францисканца Джованни да Капистрано, который собирал людей на войну с турками ещё с зимы, неустанно выступая с проповедями.
  
   Ко второй декаде июля, когда Янош Хуньяди всё же решился идти к Белградской крепости, чтобы прорвать турецкую блокаду, он располагал войском не более чем в 40 000 человек.
  
   И вот теперь, когда мы видим всю ситуацию, мы можем посмотреть на письмо Яноша Хуньяди от 3 июля 1456 года совсем под другим углом, чем это обычно делают исследователи. Во многих книжках и статьях упоминается, что Янош, готовясь оборонять Белград, пошёл на примирение с Дракулой и назначил того защитником Трансильвании... Но как это вписывается в общую картину?
  
   Мы же знаем, что людей у Яноша Хуньяди по сравнению с турецкой армией было мало. Почему же тогда он не использовал людей Дракулы, чтобы пополнить ряды своих войск? Хуньяди как будто не нуждался в тех воинах, которыми располагал Дракула, а ведь это было значительное число - 5 000. Янош отослал их прочь, на защиту Трансильвании, которая на тот момент, в отличие от Белграда, опасности не подвергалась.
  
   Этому вроде бы есть логическое объяснение. В письме Янош говорит, что посылает Дракулу охранять Трансильванию, чтобы саксонцы Трансильвании не беспокоились о своей защите и присылали своих воинов для защиты Белграда. Но зачем такие сложности? Почему не позвать Дракулу к Белграду, а саксонцы пусть бы охраняли сами себя? Разве так не проще? Тем более, что про саксонских воинов Янош Хуньяди даже не знал, явятся ли они вообще. Мы помним, как жалостливо ("ради Бога") Янош просил прислать ему войска, и всё же, испытывая острую нехватку войск, отослал Дракулу и его воинов в Трансильванию.
  
   К тому же не совсем понятно, что реально смог бы сделать Дракула, если бы битва за Белград действительно оказалась проиграна, и турки двинулись бы в Трансильванию. Разумеется, армия Мехмеда, порядком потрёпанная под Белградом, составляла бы даже не 60 000 воинов, а заметно меньше, да и в Белграде завоевателям следовало бы кого-то оставить. Но разве смог бы Дракула остановить турков, имея лишь 5 000 воинов?
  
   Позднее, в 1460 году, когда турки без предупреждения нападут на окраинные земли Румынии и уведут в плен множество подданных Дракулы, тот окажется в похожей ситуации. Дракуле придётся, имея в распоряжении всего 5 000 воинов, бросить вызов турецкой армии, составлявшей 30 000, но там всё-таки было по-другому. У Дракулы было 5 000 конницы, а в 1456 году его войско состояло по большей части из пехоты. Кроме того, в 1460 году Дракуле помогали 5 000 венгерских воинов, которые сражались вместе с ним бок о бок, а в 1456 году в Трансильвании ничего такого не ожидалось.
  
   Получается, что как бы сильно Янош ни боялся за своих родственников, а также за свою политическую карьеру, ещё сильнее он боялся подпускать к себе Дракулу и довериться ему даже частично. Разве это можно назвать словом "примирение"? А ведь мы во всех книжках и статьях читаем, что Янош Хуньяди помирился с Дракулой.
  
   Если бы Янош действительно хотел помириться с Дракулой, то не слал бы его подальше, а наоборот - звал бы к Белграду, чтобы вместе биться против турков за общехристианское дело. Однако ничего такого мы не видим. Янош Хуньяди, сообщая саксонцам о том, что они должны доверить свою безопасность Дракуле, добавляет: "И большего, мы просим, не делайте". То есть Хуньяди как будто боится, что саксонцы примут его отношения с Дракулой за примирение и заключат с Дракулой какой-нибудь союз. Яношу это совсем не нужно - ему нужно, чтобы Дракула сидел в Трансильвании и не ходил в Румынию, не пытался воевать с князем Владиславом, венгерским ставленником.
  
   Как уже говорилось в другой статье, Дракула не принял от Яноша должность защитника Трансильвании, потому что прекрасно видел всю эту ситуацию, да и Яноша знал хорошо. Дракула видел так же, как и мы, что Хуньяди на самом деле ему не доверяет, но если это всё так хорошо видно, то почему исследователи твердят нам о примирении Яноша и Дракулы?
  
   Всё дело в знаменитой монографии авторитетного румынского историка Н.Стоическу "Влад Цепеш". Именно она говорит о примирении, а все остальные исследователи просто повторяют вслед за Стоическу.
  
   Монография "Влад Цепеш" вышла в советские времена, поэтому через всю книгу красной нитью идёт мысль о том, что румынский национальный герой Влад Цепеш вместе с венгерским национальным героем Яношем Хуньяди и молдавским национальным героем Штефаном Великим единым фронтом боролись против турецких захватчиков и оккупантов.
  
   Это сейчас нам ясно, что никакого единого фронта там не было, и что отношения между этими тремя людьми были очень запутанные, но в 1976 году господствовала другая точка зрения, которая появилась на базе идеологической концепции о дружбе народов. Именно по этой причине Стоическу настаивает, что Янош Хуньяди незадолго до своей смерти помирился с Дракулой.
  
   Да, Стоическу жил и работал в советские времена, да к тому же в период правления небезызвестного румынского диктатора Н.Чаушеску, так что волей-неволей подчинялся тогдашним правилам написания исторических трудов. Но зачем же нам теперь, в 21-м веке, придерживаться устаревших советских концепций?
  
   Всё это я уже говорила в основной статье. Здесь лишь добавилось несколько деталей для полноты картины, а чтобы картина стала совсем полной, вот письмо Яноша Хуньяди целиком.
  
   Мой перевод:
  
   (Слова и выражения в скобках отсутствуют в самом документе, но добавлены для лучшего понимания смысла).
  
   Осмотрительные господа, друзья наши, достойные (всяческого) уважения.
  
   Вот уже мы стоим с турками лицом к лицу, и подобно тому, как вашим друзьям мы указываем на это через такие же письма, которые мы отправляем вам, ваши вестники несут вам те же вести, и вы видите всё собственными глазами.
  
   Вот почему ваших друзей, ради Бога, о большем (количестве войск) мы просим, как только можем, и к тому же светлейший господин наш король то же самое в своих письмах вам поручил - ваших военных людей вслед за нами днём и ночью быстро направлять, (а именно) велитов*.
  
   И по-другому для вашей же выгоды не делайте (не приберегайте воинов для собственной защиты). Ибо вот мы поручили Владу воеводе, именно для того пусть он постоянно о вашей защите заботится, чтобы они (ваши воины) направлялись бы (к нам). И большего, мы просим, (тоже) не делайте.
  
   Дано в Ковине** во второй день праздника Посещения Пресвятой Девы Марии***, год Господень тысяча четыреста пятьдесят шестой.
  
   Йоханнес де Хуниад, граф Бистрицы **** и так далее.
  
   (Письмо предназначено) для осмотрительных господ, для судей и почтенных присяжных Семи саксонских Городов Трансильвании, (то есть) для друзей наших, достойных (всяческого) уважения.
  
   ________
  
   * Велит - легко вооружённый солдат для внелинейного боя, т.н. застрельщик.
  
   ** В другом письме (от 22 июня 1456 года) Янош говорит, что велиты должны прибыть в "Ковин, дунайский порт", а нынешнее письмо написано в том самом Ковине, так что фраза "ваших военных людей вслед за нами... направлять" становится более ясной.
  
   *** Офиц. название - Посещение Пресвятой Девой Марией святой Елизаветы. Католический праздник в честь одного из событий, описанных в Евангелии: Мария, будущая мать Иисуса Христа, отправилась навестить свою родственницу, будущую мать Иоанна Крестителя. Официально праздник установлен для всей Католической церкви в 1441 году. Праздновался 8 дней подряд, со 2 по 9 июля включительно. В 1570 году восьмидневное празднование было официально отменено, но сохранилось у многих монашеских орденов и в некоторых церковных общинах.
  
   **** Янош Хуньяди иногда именуется как граф Бестерце (то же самое название города, но по-венгерски).
  
   ________
  
   Сам документ выглядит так (фотография копии из музея в Джурджу):
  
  
  
  Смотреть фото в большом размере.
  
   ________
  
   Оригинальный текст (латынь):
  
   Circumspecti viri, amici nobis honorandi.
  
   Quia, sicuti per alias literas nostras vestris amicitiis significamus et quemadmodum vestri nuncii propriis luminibus intuiti sunt, jam cum Turcis facie ad faciem stamus.
  
   Ideo vestras amicitias, propter Deum affectum, majori quo possumus rogamus, quatenus quemadmodum serenissimus dominus noster rex suis in literis vobis mandavit, vestros homines exercituales post nos die et nocte festinanter transmittere, velitis.
  
   Et aliud pro vestro commodo non faciatis. Ecce enim commisimus Vlad wayuodae (vaivodae), ut pro defensione vestra semper inviliget et intendant. Et, ulterius, petimus in praemissis non faciatis.
  
   Datum Kowinii, secundo die festi Visitationis Mariae Virginis, anno Domini millesimo CCCCo Lmo sexto.
  
   Johannes de Hwnyad, comes Bistriciensis et cetera.
  
   Circumspectis viris, judicibus et juratis senioribus septem sedium Saxonicalium parcium Transsiluanarum, amicis nobis honorandis.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"