55-я газель из "Дивана Авни", официального собрания стихов Мехмеда
Перевод по книге "Диван Фатиха..." 2014 года
Краса, вся улица твоя алеет, как тюльпаны, из-за алых слёз моих.
Не птицы голосят на ней, а я: к тебе я жалоб множество вознёс моих.
Газелями твоих очей издалека любуясь1, стал я, как изгой в пустыне.
Желанный мускус локонов! Его я ощущаю лишь во время грёз моих.
О, кипариса стан! Я разлучён с тобою. Слёзы бурною рекою стали.
Я грежу о лице цветущем, и в очах настал сезон весенних гроз2 моих.
В саду безумья небо низвергает крупный град, и больно голове моей.
Из градин я надгробие собрал, к обители останков будущих принёс моих.
Смотри, Авни! Я покажу тебе, сколь чуден этот идол, этот образ.
На стены в храме сердца моего я образы из грёз нанёс моих.
_______________
1 Хочется перевести "твои глаза прекрасные, как у газели, вижу" или что-то в этом роде, но в подстрочнике написано "газели твоих глаз" и соответственно меняется характеристика - это не огромные чёрные глаза, а глаза с быстрым взглядом, "прыгающим" с предмета на предмет.
2 То есть из глаз вот-вот хлынут дождём слёзы, а ливни именно весенние, поскольку в восточной поэзии идеальным временем для любви является весна.
Толкование:
В начале этого стихотворения Мехмед (Авни) помещает типичное высказывание для так называемой "городской лирики" в восточной поэзии. Поэт, воспевавший городскую любовь, обычно упоминал улицу, на которой живёт возлюбленная (возлюбленный), говоря "я часто брожу по твоей улице", "хочу на ней поселиться" и т.д. (См. примеры после толкований к 17-й газели).
Слова Мехмеда (Авни) о тюльпанах - напоминание об истории зодчего Фархада и принцессы Ширин. Существует легенда, согласно которой Фархад, получив ложную весть о смерти Ширин, покончил с собой, а там, куда пролилась его кровь, выросли тюльпаны. (Подробнее см. в толковании к 11-й газели).
Слёзы Мехмеда (Авни) это в данном контексте - кровавые слёзы, и не только потому что по цвету совпадают с тюльпанами. Слёзы, которыми восточный поэт выражает свою тоску, чуть ли не в половине всех случаев имеют цвет крови.
Зодчий Фархад, разумеется, тоже рыдал перед смертью, поэтому Мехмед (Авни), сравнивая цвет тюльпанов и цвет своих кровавых слёз, тем самым отождествляет себя с Фархадом, а заодно даёт нам понять, что краса, о которой он пишет, женского пола.
Ещё один намёк, что краса именно женского пола, делается Мехмедом (Авни) в следующем двустишии. Упоминание об изгое в пустыне - отсылка к истории знаменитого Маджнуна, влюбившегося в девушку по имени Лейли и сошедшего с ума от любви. Как известно, Маджнун, когда ему не отдали любимую в жёны, ушёл скитаться по пустыне и умер там.
Профессор Мухаммет Нур Доган считает, что двустишие, где говорится про град "в саду безумия" и про надгробие, это тоже отсылка к истории Маджнуна, поскольку там упоминаются безумие и смерть. Правда, в пустыне не было садов, а вот град, который в восточной поэзии обычно символизирует бедствия, вполне вписывается в общую картину.
В поэме Физули "Лейли и Маджнун" даже есть такие строки, описывающие состояние Маджнуна, когда он, уже скитающийся по пустыне, получает весть, что Лейли умерла:
Придя в себя, он зарыдал бессильно,
На лик осенний сыпал град обильный.
Правда, эта поэма была написана в 16-м веке, то есть уже после смерти Мехмеда, поэтому не могла послужить султану для вдохновения, но, тем не менее, она показывает, что град здесь не лишний символ.
Что касается последнего двустишия в рассматриваемом нами стихе, то профессор Мухаммет Нур Доган считает - всё надо толковать в контексте суфийских символов, а толкование возможно двоякое. Понятие "идол" может означать либо ложную любовь, уводящую суфия с верного пути, либо наоборот - истинные идеалы, а также наставника, то есть "идеального человека" указывающего верную дорогу. Что касается храма (святилища), то он для суфия символизирует мир истинных ценностей.
По мнению профессора, Мехмед (Авни) в последнем двустишии призывает идти верной дорогой к истинным ценностям, но, мне кажется, это плохо согласуется с содержанием предыдущих двустиший. Более вероятным кажется другой вариант толкования - если понятие "идол" понимать как ложную (с точки зрения суфизма) любовь, то Мехмед (Авни) говорит, что увлёкся земным идеалом, земной любовью.
Дословно с подстрочника последнее двустишие переводится так:
Авни, чтобы показать (тебе) красоту этого идола, этого образа,
Я сверху донизу заполнил храм моего сердца изображениями.
...И тут невольно вспоминаются православные храмы, чьи стены были покрыты изображениями сверху донизу. Мехмед это видел не раз и не два. Он имел привычку осматривать главные храмы завоёванных городов, поскольку эти храмы следовало превращать в мечети.
Из всего сказанного можно заключить, что в этом стихе речь не просто о женщине, а женщине, которая жила в одном из греческих городов, завоёванных Мехмедом (греки были православные). Возможно, она своим видом напоминала султану изображения женщин-святых или даже самой Богоматери, которые он видел в храмах, поэтому и сделал последнюю строку своего стихотворения именно такой.