О, как много можно вспомнить, просто глядя на коврик у двери, думала я, глядя на светло-серый коврик у двери в подьезд и судорожно ища ключи в сумочке.
Я вспомнила похожий, но другой серый коврик, когда мы только сюда переехали. Вспомнила, как впервые стояла на том коврике одна в свои шесть лет, когда вернулась из школы и не доставала до домофона, даже подпрыгнув. Вспомнила тот кирпич, который нашла и прятала потом в щель под ступенькой. Вспомнила, как ставила его сперва на попа, потом на ребро, потом просто клала его, а потом доставала до кнопок без него - все я вспомнила, пока искала ключи. Придут девчонки, надо писать сочинение. И вот, мы сидим на кухне под настольной лампой, что-то пишем... Перья скрипят, у меня чернила ярко-синие, мама купила хорошие... Мы обсуждаем четвертую девочку, которая ушла, не докончив, со слезами. Мы сидим у меня на третьем этаже, временами я смотрю в окно, за окном балкон, там цветы и лыжи, кроме действительности я вижу ту девочку, которой была когда-то, в этой же кухне, как трудно было учиться писать, все время кляксы, а еще надо ровно расчертить лист карандашом, а линии то разъезжаются, то между ними не помещаются буквы, и как папа после работы расчерчивал мне эти листы...
И тут что-то громко падает на кухне и я просыпаюсь.
Мы никуда не переезжали в мои шесть лет. Никаких домофонов тогда не было и никакого кирпича тоже. Писать я училась шариковой ручкой в прописи и в тетрадках, ничего расчерчивать было не надо. Этих девочек, что пришли ко мне писать сочинение, я не знаю, стол у меня на кухне другой, кухня другая, живу я не на третьем этаже, балкона нет, да и лыж тоже. Да и сумочки такой у меня нет, я ключи в сумке не таскаю.
И вот что это было?