Аннотация: Продолжение приключений Люсиль. ВНИМАНИЕ! Книга до конца не отредактирована!
Пролог.
Одичавший ветер, хрипя и оглушительно посвистывая, летел вдоль деревни, разыскивая последних выживших. С ветром проносились камни вперемешку с бесплотными черными хлопьями, смутно напоминающими пепел. Соломенные крыши были сорваны, деревянные дома покосились -мало какие здания выдержали атаку обезумевшей стихии. Люсиль приоткрыла глаза. Внутри все горело и саднило, а светлая рубаха неприятно липла к телу, медленно пропитываясь кровью. Значит, подозрительный хруст, который она ощутила в момент удара о землю, ей вовсе не показался. Смысла вставать сейчас нет. Где-то там, в центре этого вихря, малисс с остальными самоцветами -их унесло вместе с сумкой, когда магия начала свое разрушительное действие. Если позднее она не отыщет свои вещи, то со сломанными ребрами далеко не уйдет.
Она не справилась.
Часть хлопьев принялась скапливаться в одной точке. Уплотняясь, они обретали форму человеческой фигуры -женской фигуры, тут же поправила про себя Люсиль. Приподнявшись на локтях, она кое-как привалилась спиной к дереву, надрывно стонавшему в объятиях мучивших его порывах ветра. Черные комочки, сверкая, точно чешуя морских чудовищ, мигнули в последний раз, всколыхнулись, как если бы по ним прошла невидимая волна, и обратились невысокой девушкой плотного телосложения в простом коричневое платье. Миловидное лицо ее отличалось излишней округлостью, но все внимание привлекали к себе волосы -густые и тяжелые, они искрились золотом на темном каштане и, будучи убранными в две косы, спускались ниже талии.
Люсиль моргнула, не сводя взора с гостьи -та, в свою очередь, уставилась на нее.
-Так вот кто пытался мне помешать. Не знаю, что это у тебя за магия... Не помогло, как видишь.
-Катись в бездну.
-С удовольствием, -девица захихикала, кокетливо приложив пухлый пальчик ко рту. -Там весело, я уверена.
Едва задевая землю, она подплыла к Люсиль. Рябь черных хлопьев мельтешила вокруг, то сливаясь с телом, то вновь от него отрываясь. Если издали девчонка еще походила на живую, то вблизи было заметно, как сквозь нее просвечивает окружающая местность.
-Я Гленн, -она опустилась рядом и, сощурившись, жадно вгляделась в лицо Люсиль. -О, а ты красивая...
Гленн провела рукой по ее щеке, шее. Затем призрачная ладонь дотронулась до ключиц, скользнула к глубокому вырезу рубашки и стала перебирать развязавшийся шнурок. Словно касание пера -невесомое, но чувствительное. Люсиль же чудилось, как по ее коже медленно ползают отвратительные насекомые.
-Жаль, что не могу убить тебя...
-Радуйся, что уже мертва, -спокойно произнесла Люсиль, и в голубых глазах ее мелькнула неприкрытая угроза.
Гленн притворно вздохнула.
-Мне нравятся такие, как ты, -рука ее от груди Люсиль направилась к животу. -Красивые. Смелые. Разные... Я, вообще, люблю людей, правда...
Где-то далеко раздался пронзительный крик. Все вокруг загудело, и воздух будто бы сделался гуще.
-Последний, -девица растянула губы в безумной улыбке. В тот же миг от нее начали отделяться черные хлопья, беззвучно тлея и исчезая уже насовсем. Она хотела было поцеловать Люсиль на прощанье, но та резко мотнула головой в сторону. Разочарованный вопль эхом пронесся над полями, и больше от Гленн не осталось и следа.
* * *
Люсиль чихнула, и нахлынувшие воспоминания растворились во мраке пещеры. Белый мох давал много тепла и чуточку света, но воздух пока еще не прогрелся. Что-то пробормотав себе под нос, ведьма поерзала и перевела задумчивый взор с костра на свои рукавицы, рассматривая незатейливую вышивку -она сильно выделялась насыщенным красным цветом. Точно кровь, застывшая на ее пальцах.
Она протянула ладони к огню.
Снаружи бушевала метель. Это плохо. Мало того, что вход в ее укрытие может полностью завалить снегом, так вьюга еще и скажется на скорости перемещения. Если погода не переменится, она опоздает. Определенно, опоздает.
Недовольно кряхтя, Люсиль кое-как устроилась на сумках и попыталась заснуть, но стоило ей провалиться в беспокойную дрему, как посреди ночи завыл волк. Завыл громко, протяжно и будто бы требовательно. Вой пронзал пространство насквозь, заглушая хрип и стоны ветра. Девушка открыла глаза и не смыкала их до того мгновения, пока настойчивый звук не прекратился.
Проворчав что-то нечленораздельное, Люсиль заснула.
Она пробудилась, едва только посветлело. Бушевавшая накануне буря внезапно закончилась, хотя хонны предупреждали ее, что подобные возмущения не утихают как минимум два-три дня. Люсиль быстро собралась и вылезла наружу.
Свежий морозный воздух радостно искрился. Высоченные сугробы сверкали так ярко, словно кто-то рассыпал горсть самоцветов. Синие тени сжимались, убегая прочь от восходящего солнца. В вышине, за окутанными дымкой горами, клубилось черное облако. Хлопья кружились, как мухи, и вместе образовывали такой знакомый ведьме символ.
-Успею, -кивнула она и поправила сумки. Уверенность сменилась мрачной решимостью, едва Люсиль в очередной раз прокрутила в голове то унизительное воспоминание, и бледно-голубые глаза ее сделались столь же холодны, как вся простиравшаяся вокруг земля.
Больше она не проиграет. Ни за что.
История первая, о северянах.
Покинув поместье барона Освикса, Люсиль сразу направилась в Каманик, довольно большое и многолюдное поселение, и среди местных жителей ей удалось отыскать тех, кто мог рассказать, как удобнее всего добраться до Хоннских островов. Она узнала, что ближайшим городом, откуда на север ходили корабли, является Кальмин, но попасть в него отсюда было весьма проблематично. Краткий путь подразумевал езду напролом сквозь бесконечно тянущийся лес, долгий -выход на большак и дальнейшее странствие по протоптанным дорогам. Решив не рисковать своим здоровьем и шеей лошади, Люсиль выбрала более длинный, но надежный путь. Она нигде не задерживалась надолго, хотя и про деньги не забывала. Всю подвернувшуюся в поездке лекарскую работу ведьма исправно выполняла, беспокойно размышляя о том, хватит ли имеющейся у нее суммы на дорогу до островов, и возьмут ли ее вообще на корабль.
Западное побережье встретило девушку свежим солоноватым ароматом и шумом волн -это был совсем не тот теплый и терпковатый запах, к которому она привыкла в Солире. Местые воды обдавали холодом, разбиваясь о скалы солеными брызгами, а воздух бодрил и с размаху бил по щекам. Море тут звалось Лиловым по цвету водорослей, покрывавших каменистое дно. В хорошую погоду при ярком солнечном свете вода и вправду казалась нежно-сиреневой, иногда темнея до насыщенно-фиолетового. Далее, на запад, начинались Холодные воды, а за ними пролегала территория Ковика.
Несколько сотен лет назад ковикцы высадились на Хоннских островах и без обиняков сообщили, что отныне эти земли принадлежат им. Местные жители, будучи совершенно мирным народом, спокойно отреагировали на это заявление -в результате объявленная "Хоннская война" вошла в историю как единственная, в ходе которой не было пролито ни капли крови. Впрочем, ковикцы быстро поняли, почему северяне так легко восприняли известие о своем "завоевании". Ужасающе недружелюбные природные и погодые условия вынуждали покидать свежезахваченные острова даже тех, кто вырос в бесплодных пустошах Ковика. Конечно, нашлись и те, кто решил остаться -кого-то север околдовывал своим безмолвным величием, а кто-то подсчитал возможную прибыль от торговли. С тех пор ковикцы в малом количестве всегда присутствовали среди островитян, являясь в большинстве своем выходцами из купеческой прослойки. Вскоре Ковик потерял интерес к своей бескровно захваченной территории, ведь даже установленные налоги не всегда окупали плавание -местные воды, населенные опасными чудищами, и сложный рельеф дна вкупе с меняющимися в зависимости от времени года течениями делали путешествие не самым безопасным занятием. Два года назад, когда многолетнее противостояние двух соседних государств наконец завершилось абсолютным разгромом Ковика и победой имперцев, Хоннские острова должны были перейти во владение Истры, но никто так и не занялся этим вопросом ввиду отсутствия каких-либо явных выгод. На бумаге острова все еще принадлежали Ковику, но реальность была такова, что последние пару десятков лет никто так и не потребовал уплаты налогов. Некоторые истрийские купцы, пользуясь случаем, вывозили с островов ценные шкуры, меха, различные поделки местных жителей и металлы, добываемые в нескольких заброшенных ковикцами шахтах. Догадываясь, что Император Эддин не оставит без внимания сей занимательный факт, торгаши торопились вывезти как можно больше в кратчайшие сроки. Вероятность потерять корабль их не останавливала, поскольку прибыль в случае удачи превышала все заложенные риски -удачливых, правда, набиралось не так много. Собственно, торговое судно и являлось единственной возможностью Люсиль добраться до северных островов, ведь другие туда попросту не ходили.
Странствие вдоль Западного побережья выдалось довольно сложным, долгим и утомительным, хоть и впечатляющим в своей красоте. Дорога поднималась в гору, а почва была каменистой и рыхлой. Алли сердито сопела -ведьма видела, как тяжело ей дается этот путь, потому старалась не торопить ее и останавливалась как можно чаще. Живописные виды не позволяли заскучать во время многочисленных привалов. Часто девушка просто садилась на землю и смотрела на сиреневые волны беспокойного моря или чертила какие-нибудь формулы меж камней, после чего обязательно все стирала. Перебирала свои камни, разглядывая их на свету, разминалась под порывами ветра и даже в первый раз за все время начистила до блеска походный котелок. Скверна напомнила о себе всего пару раз неприятными покалываниями в области плеча, и пока нельзя было сказать наверняка, разрастается она или же остается стабильной. Внешних изменений Люсиль не видела, и это делало ее надежду более осязаемой. В самом конце сентября, когда многие деревья уже сменили свои летние одеяния на осенние, лошадь и ее всадница наконец добрались до Кальмина.
Город-порт Кальмин, определенно, являлся одним из самых необычных поселений на всей территории Истрийской Империи. Он расположился в бухте под высокими скалистыми навесами, окружив себя ими практически со всех сторон. Когда-то давно тут обнаружили крупные месторождения самоцветов(которые, впрочем, довольно скоро оказались исчерпаны), и скалы были насквозь "проедены" многочисленными добытчиками. После этого заброшенные шахты облюбовали контрабандисты, успешно ведущие свои дела наравне с честными торговцами -правда, в честности здешних торговцев не сомневался лишь ленивый. С самого начала своего основания город активно разрастался, и когда свободного места под строительство больше не осталось, кто-то решил, что неплохо будет начать селиться прямо в скалах. В камне прорубались проходы и возводились устойчивые площадки, появлялись деревянные переходы и мосты. Сейчас Кальмин представлял собой невероятную многоуровневую конструкцию -не только посторонние люди, но и местные жители зачастую с трудом ориентировались в этом беспорядочном нагромождении, что, конечно, было на руку воришкам и прочим преступным элементам, коих, как и в любом портовом городе, водилось здесь предостаточно.
Основной "этаж" или, как называли его кальминцы, просто "Порт", включал в себя, собственно, сам порт, бессчетное количество складских помещений и выход в главную, самую старую, часть города. Центром являлась Большая площадь, вокруг которой, как грибы после дождя, наросли многочисленные питейные заведения, а также постоялые дворы, бордели и прочие увеселительные места. Рынка, как такового, не было -весь старый город представлял собой один большой рынок. Лавочки торговцев толклись на каждом углу и в каждом переходе, практически громоздясь друг на друга. Цены здесь, в отличие от юга, задирали весьма прилично, ассортимент товаров также отличался -опять же, не в пользу Кальмина, но продавцы охотно торговались, потому зачастую какую-либо вещь можно было купить раз в пять-десять дешевле от заявленной стоимости. Коренных истрийцев тут практически не водилось -большую часть населения составляли приезжие из разных стран, и, хоть они и называли себя "имперцами", различия в поведении и образе жизни давали о себе знать. Официально городом правил какой-то мелкий барон(имени его никто не помнил), а по факту вся власть принадлежала нескольким крупным преступным группировкам, на долю которых приходилась основная часть контрабанды. При Имперском дворе уже много лет ярые активисты гневно потрясали кулаками, пытаясь заставить Его Высочество Галлаха Эддина заняться "кальминским гадюшником", но Императора больше интересовали очередные военные кампании, нежели внутренняя политика. Истинная причина столь явного безразличия была более прозаична -Кальмин исправно пополнял казну, честно выплачивая все существующие налоги(и сверх того). Кто там при этом стоял у власти, уже не имело значения.
Не теряя времени на осмотр местных достопримечательностей, Люсиль первым делом направилась в порт, к докам. Расспросив рабочих, она узнала, что единственным судном, вскоре отплывающим к Хоннским островам, является "Маргрет", и сейчас она в гавани. На причале ведьма отыскала капитана -добродушного улыбчивого человека с плоским лицом и узкими раскосыми глазами. Хонн плохо говорил на Общем, но все же из его слов девушка поняла, что обо всем нужно договариваться не с ним, а с неким купцом, имя которого капитан произносил как "Крек".
"Крек" нашелся неподалеку. Им оказался крохотный пухлый мужчина средних лет в изящной шляпке с пером. Костюм купца, как и он сам, выглядел довольно помятым и побитым жизнью.
Нетерпеливо выслушав Люсиль, "Крек" заявил:
-Двадцать злотых.
-Это туда и обратно? -девушка все же решила уточнить.
Купец скорчил такую гримасу, что все стало понятно без слов.
-Тебя ведь еще кормить придется, -он смерил ведьму страдальческим взором.
-В меня столько не влезет, сколько можно купить еды за эти деньги, -забыв о своем обычном хладнокровии, Люсиль возмущенно уперла руки в бока, сверля мужчину сердитым взглядом.
-Ты, похоже, не разумеешь, что доставишь мне кучу хлопот своим пребыванием на "Маргрет". Не все в команде согласятся видеть тебя на борту -баба на корабле, то да се... Мне придется доплачивать, и прилично. Чтобы, сама понимаешь, сумма перевесила пустые предрассудки...
"Крек" говорил это, чуть не плача -Люсиль явно отвлекала его от какого-то важного занятия. Огласив стоимость путешествия, он, видимо, надеялся, что девушка тут же оставит его в покое.
-Скажешь команде, что я лекарь. Это должно их успокоить, верно?
Купец поморщился и мотнул головой.
-На кой нам нужен будет лекарь, ежели корабль пойдет ко дну? Двадцать злотых, и ни монеткой меньше. Не устраивает -жди другое судно, госпожа. Месяцев через пять, авось, Нурнбек соберется...
-Когда отплывает "Маргрет"? -ведьма устало провела рукой по лбу, взъерошив волосы.
-Через шесть дней. Так что?..
"Крек" смотрел на нее в надежде, что она откажется.
-Я подумаю. Подумаю...
Покинув порт, Люсиль оказалась в толпе людей, беспокойно снующих по своим делам. Поддавшись общему течению, девушка позволила себе бесцельно идти вместе со всеми, и вскоре вышла на Большую площадь. Все скамьи и прочие горизонтальные поверхности занимали отдыхающие. Шум стоял невообразимый -кто-то пил и веселился, кто-то заливисто смеялся, а кто-то ругался так громко и смачно, что заглушал гомон толпы. Протиснувшись сквозь гущу народа, ведьма смогла отыскать относительно тихое место -пришлось подтянуться и забраться повыше, на каменное ограждение, и оттуда -еще выше. Усевшись под облезшим кустом дерника, Люсиль оперлась подбородком о колено, свесив вторую ногу вниз. Вид на площадь загораживало огромное здание трактира, но зато отсюда можно было рассматривать ассортимент лавок, понатыканных между крохотными домами, и наблюдать за суетливыми торговцами.
Конечно, у нее нет сорока злотых. У нее и двадцати нет, если уж на то пошло. И нужно заняться еще парой дел, требующих денег. Припасы в дорогу и теплую одежду ей тоже бесплатно не предложат. Вздохнув, Люсиль вспомнила, как близки и далеки одновременно были три тысячи золотых монет.
-Хоть бы сотню выдал в качестве благодарности, неблагодарное Высочество...
Ведьма с силой швырнула вниз камешек -так, что он несколько раз отскочил от стен, прежде чем упасть на выщербленные камни мостовой. Торгаши, прервавшись на полуслове, смерили белобрысую девушку в синей рубахе подозрительным взглядом. Люсиль хмуро поглядела в ответ, и они поспешили забыть о ней.
Решение проблемы было очевидным, хоть и неприятным. Она не может взять Алли с собой -на островах слишком холодно. Оставить тут, в конюшнях -значит заплатить банословную сумму за постой лошади в течение месяца, двух?.. Она не знает, когда вернется, и вернется ли вообще. Возможно, это путешествие в один конец, ведь пока не ясно, как дальше будет вести себя скверна. Люсиль задумывалась об этом и раньше, по пути в Кальмин, но всякий раз прогоняла гнетущие мысли. Сейчас не время медлить -это ничего не даст, кроме лишних часов сомнений и укоров.
Солирские племенные являлись большой редкостью в здешних краях. Алли было около двенадцати лет, и после короткого торга скупщик назвал Люсиль приемлемую цену -пятьдесят пять злотых вместе с седлом и всем снаряжением. Ведьма водрузила на себя сумки, которые обычно несла лошадь, и, покачнувшись, тут же отметила, что все лишнее необходимо в срочном порядке продать, а если не получится -выкинуть. Девушка надеялась, что сможет просто махнуть на прощание и выйти из конюшен, не оглядываясь, но вместо этого остановилась и посмотрела на Алли. Поправила давящий плечо ремень, подошла ближе и, протянув руку, ласково провела ладонью по шее бурой лошади.
-Ты теперь считаешь меня предательницей, верно? Так и есть, к чему оправдываться...
-Замечу только, что так для тебя будет лучше. Помнишь, как ты обиделась на меня этой весной, когда тебя чуть не съели? Мы тогда находились у границ Ковика. Рурх тоже продемонстрировал себя не самым приветливым местом... Что и говорить, со мной у тебя постоянно какие-то проблемы. Уверена, с новым владельцем опасностей в твоей лошадиной жизни поубавится, кормить и чистить тоже станут вовремя...
Люсиль запнулась на полуслове и крепко обняла с любопытством водящую ушами лошадь, уткнувшись лицом в широкую грудь животного. Алли, помедлив, положила морду на плечо девушки и сразу принялась зажевывать ворот рубашки. Скупщик делал вид, что ничего не замечает, но крутился неподалеку, следя за происходящим.
-Прости... за то, что была не самой хорошей хозяйкой. А за то, что и другом оказалась паршивым -никогда не прощай. Ясно?..
Люсиль отстранилась и, чуть заметно кивнув скупщику, быстрым шагом направилась прочь из конюшен. Алли напоследок проводила ведьму своим обычным взглядом, приготовившись ждать хозяйку столько, сколько потребуется. Она пока не знала, что видит ее в последний раз.
"Крек", звавшийся на самом деле Грейгом Ровейрским, сопроводил новость о том, что Люсиль все же плывет с ними, грустным протяжным вздохом. Позднее они обговорили все детали путешествия в рабочем кабинете. Купец из Ровейры оказался весьма толковым и рассудительным человеком, чего никак нельзя было предугадать при первой с ним встрече. Условились, что деньги девушка передаст ровно в тот момент, когда "Маргрет" причалит в Маасхале -далее на север, как пояснил мужчина, корабль не плывет, поскольку на Хоннских островах более нет ни одного порта, способного принимать крупные и средние корабли, да и надобности в том нет. Местные жители без проблем перемещаются между островами -значит, уж как-нибудь Люсиль сумеет добраться до мыса Хольген. Также купец посоветовал запастись самыми теплыми вещами, какие только получится найти в Кальмине. На вопрос о капитане корабля Грейг ответил, что большую часть своей команды набирал из островитян -хонны в совершенстве знают, как вести судно по родным водам.
У ведьмы оставалось шесть дней до отплытия. Сняв комнату в трактире со странным названием "Желтые петухи", Люсиль первым делом отправила письмо в Рурх, решив расспросить о скверне своих надежных знакомых. Ответ следовало доставить сюда же и хранить до прибытия девушки -подобные условия увеличили стоимость услуги в три раза. Трактирщик спорил до хрипоты, и все же согласился взять оставшуюся часть суммы лишь тогда, когда ответное послание из Рурха очутится в руках Люсиль.
Далее надлежало найти мастера, который в кратчайшие сроки мог изготовить отличные ножны для кинжала. Естественно, без них можно было и обойтись, но Люсиль раздражали посторонние предметы в обуви. Поиск выдался муторным и долгим -девушка истоптала все ноги, пока бродила по городу. Утешало то, что все ремесленники находились в старой части Кальмина, и подниматься на верхние уровни не требовалось. В конце концов толковый кожевенник обнаружился -за срочность работы, конечно же, пришлось доплатить.
Все лишние вещи ведьма сдала перекупщикам за несколько серебряков. Оставшееся уместилось в две сумки, не считая поясной. Удовлетворенная результатом, Люсиль сосредоточилась на розыске теплой одежды.
В суете подготовки дни промелькнули почти мгновенно. Перед самым отплытием Грейг Ровейрский наспех представил Люсиль команде, не заостряя на этом особого внимания и между прочим упомянув, что девушка -лекарь. Хонны, понимавшие едва ли половину того, что говорил им купец, приветственно покивали и сразу разошлись, занявшись своей работой. Ведьме выделили отдельную "гостевую" каюту, закрывавшуюся на ключ -там едва хватало места для лежака, небольшого столика и сундука, но все же это было личное пространство, пусть и совсем крохотное.
"Маргрет" вышла в море, и долгий путь на север начался.
Они плыли вдоль берегов Империи на юг и далее -строго на запад. Дни тянулись за днями. Люсиль заранее ожидала возможных проблем, поскольку являлась единственной женщиной на борту, и даже приготовила парочку несмертельных порошков, способных утихомирить любого, кто попробует к ней сунуться. Первое время она пребывала в некоторой растерянности -хонны не воспринимали ее как девушку и носились со своей гостьей, будто с малым ребенком. Они улыбались, пытались накормить чем-нибудь вкусным и всячески оберегали, словно Люсиль была не в состоянии о себе позаботиться. Когда она садилась играть в карты и выигрывала все ставки, моряки умиленно радовались ее победе. Вылечив несколько болячек и остановив начинавшуюся простудную эпидемию, ведьма заполучила еще более благоговейное отношение. Сначала происходящее вызывало недоумение, потом раздражало, а далее стало неотъемлемой частью странствия -пришлось привыкать.
Корабль единственный раз совершил остановку в приграничном портовом городке, и наконец берега Истры сменились каменистыми склонами Ковика. Море тоже поменяло свой цвет -будучи сначала сиреневыми, воды позднее окрасились в пепельно-синий, а потом и вовсе потемнели, растеряв яркие краски.
Судно все продолжало свое движение. Повернув на северо-запад, "Маргрет" вышла в открытое море, после чего направилась на север. Заметно похолодало -если раньше Люсиль надевала весь комплект теплой одежды только затем, чтобы выйти наружу, то теперь в таком виде приходилось спать. Девушка с неопределенной тоской представляла, что ждет ее дальше.
Море становилось угрожающе тихим. На поверхности изумрудно-черных волн плавали глыбы льда, норовя продырявить корабль. Иногда что-то подозрительно потрескивало, а где-то в глубине виднелись едва различимые силуэты гигантских рыб -если, конечно, это действительно были рыбы. Хонны тщательно следили за водами, различая лишь им одним ведомые знаки, а ночью пристально наблюдали за звездами. Уже в самом конце пути нечто огромное, бесшумно проплывая под кораблем, задело днище - "Маргрет" знатно тряхнуло, но, кажется, обошлось без серьезных повреждений. В итоге, спустя месяц плавания, небольшое торговое суденышко ровейрского купца благополучно добралось до Хоннских островов.
Заходя к Грейгу, чтобы отдать ему деньги, Люсиль внезапно сообразила, что за все время путешествия видела мужчину от силы три-четыре раза. Купец страдал морской болезнью и старался по возможности не выходить на палубу, потому почти постоянно находился в своей каюте. Ровейрец заметно схуднул за прошедший месяц, и объемистые меха не могли этого скрыть. Он встретил девушку непередаваемой страдальческой гримасой, и даже в тусклом свете легко угадывался нежно-зеленый оттенок его осунувшейся физиономии -хоть "Маргрет" и причалила еще час назад, его, похоже, только-только начало отпускать. Быстро пересчитав золотые монетки, купец убрал их в ящик стола и закрыл на ключ.
-Мы стоим в Маасхале до конца декабря, -осипшим голосом произнес Грейг -ему пока трудно было говорить.
-Не успеешь -твои проблемы. В середине января тут, случается, море замерзает. Опасно станет - уж и не проплыть толком. Потому ждать тебя никто не собирается, -мужчина погрозил своим коротким пухлым пальцем.
-Помню, сказала ведь. Растолкуй лучше, зачем ты оболгал свою команду? Нес какой-то бред о предрассудках и о том, что, якобы, женщину на корабле никто не потерпит. Со мной так родители не носились, как твои ребята во время плавания, -Люсиль смотрела ровейрцу в глаза, и во взоре ее читался легкий укор. Купец вздохнул.
-Чудные они, что верно -то верно. Хонны, вообще... другие. Мирные очень. Потому и не люблю чужаков на корабль брать. Может, оно и нормально все сложится, а ну как преступный элемент какой-нить окажется? Что у него на уме, кто ведает - порежет кого, али обкрадет, али просто мутить воду начнет. Не рискую я, в общем, понапрасну -потому и денег прошу много. Чтоб, значит, отвадить всяких на мою "Маргрет" проситься.
-Ясно, -кивнула ведьма и поправила сумки, готовясь оставить каюту. Грейг смерил ее взглядом, моргнул, что-то соображая, и просипел:
-Я даже и не спросил ни разу -что ты тут, госпожа, забыла? В таком-то месте на краю света? Чай, не торговлей решила заняться.
-Кого-то, -нехотя подтвердила ведьма. -Кого-то, кто умер уже очень давно.
-Стало быть, проделала такой путь, дабы почтить память усопшего? -лицо купца смягчилось, выражая искреннее одобрение. -Ну, это дело достойное. Удачи тебе тогда.
-Спасибо, -помедлив, все же поблагодарила девушка. Ровейрец кивнул ей на прощание.
Уже собираясь выйти, Люсиль обернулась и неожиданно спросила:
-Почему "Маргрет", Грейг? В честь жены, дочери или?..
Купец скорчил одну из своих непередаваемых гримас и махнул рукой.
-Собака у меня была в детстве, Маргрет. Вот и весь сказ.
Девушка несколько секунд недоверчиво глядела на мужчину. Хмыкнув, она качнула головой и, чуть заметно улыбнувшись, покинула каюту.
* * *
Хоннские острова представляли собой целую россыпь обледенелых участков суши, различающихся рельефом и погодными условиями. Наиболее крупными и густонаселенными(если так вообще можно было выразиться) являлись три острова. Самый южный из них и самый большой прозвали "Бычьим". Люсиль решила сперва, что свое имя он заслужил благодаря характерной форме или чему-то подобному, но все оказалось еще проще -тут обитали огромные стада копытных животных, к которым местные уважительно обращались "кулахмидири", или, сокращенно, "кулахи". Ведьма ранее ни одного из них не видела даже на картинках, потому плохо представляла себе, насколько они действительно похожи на быков. В любом случае, "Бычьим" остров величали лишь на Общем языке -у хоннов имелось свое, истинное, название.
Маасхал приютился на юго-востоке Бычьего острова, в тихом укромном заливе. Когда-то давно здесь располагалось крохотное рыбацкое поселение, но с приходом ковикцев все изменилось. Высадиться на остров, сплошь усеянный острыми горными грядами, оказалось не так-то просто, и маасхальская губа была единственным местом, где корабли могли спокойно пристать к берегу. Вскоре из Ковика доставили камень и различные строительные материалы, способные выдерживать здешние холода -так деревушка превратилась в город-порт.
Люсиль смутно надеялась, что глазам ее предстанет нечто как минимум любопытное, самобытное, но сшибающая с ног вонь и угрюмая серость -все, что ожидало ее, как только она сошла с корабля. Небо укуталось в серые тучи, крохотные серые дома без окон окружали со всех сторон, а вдали серые силуэты гор мрачно возвышались над серым островом. Все будто насквозь пропахло рыбой, и смердил, чудилось, каждый камешек тесных улочек. Несмотря на порывы ветра и сильную влажность, мороз ощущался слабо, но обольщаться не стоило -пока из труб прогретых жилищ, густо понатыканных друг к другу, медленно поднимаются струйки белесого дыма, замерзнуть по-настоящему невозможно. Вот когда город останется позади, тогда она и ощутит на своей шкуре, что такое подлинная стужа.
Разочарованная, ведьма покинула пристань и скоро остановилась перед входом в харчевню. Невидящим взором уставившись на невзрачную вывеску, она поняла наконец, что ей не давало покоя -тут слишком тихо по сравнению со всеми портовыми городами, где она бывала ранее. Хоть Маасхал и отстроили из камня, он по-прежнему больше напоминал сонную деревню, чем полноценное поселение. А еще в уме Люсиль никак не укладывалось, что она целый месяц болталась в море, и нынче находится на огромном расстоянии от ставших ей почти родными северо-западных государств. Непривычное, чуждое место вызывало стойкой раздражение и желание побыстрее его покинуть. Попеняв самой себе на собственное сумасбродство, девушка поправила сумки, поднялась по короткой лестнице и решительно потянула тяжелую дверь.
Внутри собралась самая разношерстная публика -от скромных хоннов до откровенных головорезов из Ковика. Один из таких ковикцев, отодвинув в сторону кружку с невзрачного вида пойлом, тут же подошел к Люсиль, стоило ей начать озираться в попытках найти кого-то, кто мог доходчиво описать дальнейший путь. Ведьма уже приготовилась к возможной перепалке, но огромный мужчина с выбритой головой и многочисленными шрамами вежливо поинтересовался, что тут делает девушка и куда именно ей нужно попасть. Он подробно все растолковал и даже попытался накорябать ножом схему на оторванном клочке скатерти. Кто-то из хоннов, хорошо говоривший на Общем, вставил несколько ценных замечаний, предупредил о погоде и подсказал, где следует искать белый мох -последнее, впрочем, Люсиль знала и так, из наставлений команды Грейга. Народ за соседними столиками наперебой сыпал советами, заглушая друг друга. Сдержанно поблагодарив и заказав всем сочувствующим еще по пиву, девушка покинула душное помещение, где от запаха дешевого алкоголя и вяленой рыбы начинала кружиться голова. Вдыхая бодрящий солоноваый воздух, она присела на вычищенные ступеньки, покрытые тонким слоем наледи, и внимательно изучила полученную карту.
Чтобы достичь северных островов, надо сначала дойти до второго города, носившего труднопроизносимое название "Кохлс", и оттуда на лодке плыть дальше. Вдоль всего восточного побережья, прямо из Маасхала, тянулась дорога -это первый, надежный вариант, при котором, по сути, надлежало обогнуть весь остров по краю. Ковикец подтвердил, что подобный путь займет много времени, и без кулаха меньше, чем за десять-двенадцать дней, добрести не удастся. С кулахом выйдет лишь чуть быстрее, поскольку животные эти, как объяснил девушке хонн, очень медленные и капризные, да к тому же плохо видят в сумерках. Второй вариант -напрямик, через горы. Это значительно сложнее и предполагает хорошую физическую подготовку, но, если повезет, получится уложиться дней за семь. Добравшись до Кохлса, так или иначе, Люсиль на месте определится, как ей будет удобнее продвигаться к мысу.
Засунув в сумку кусок скатерти, девушка задумчиво окинула взглядом нахохлившийся серый город. Задерживаться нет никакого смысла, поскольку все припасы собраны еще на корабле. День здесь короткий, и три оставшихся светлых часа -это очень, очень много. Если она не хочет застрять тут на полгода, то отправляться необходимо сию же секунду.
На окраине Маасхала свободно разгуливали кулахи, и здесь же местные жители оставляли телеги, укрытые от непогоды навесами, сшитыми из обрывков шкур, парусины и какой-то плотной ткани. Кулахмидири в два раза превосходили размерами быков, а морда их более напоминала овечью. Лохматая шерсть, покрывавшая все тело и застившая кроткие темные глаза, опускалась до самой земли, подметая обледенелый снег. В большинстве своем животные обладали светло-коричневым окрасом, но встречались также черные, рыжие и золотисто-белые -у некоторых явственно прослеживалась седина. Самцы(предположительно) имели небольшие завивающиеся рога, и чем старше была особь, тем больше насчитывалось витков. Самки довольствовались крохотными рожками величиной с человеческий палец. Они степенно передвигались, помахивая длинными мохнатыми хвостами, и частенько останавливались, посматривая в сторону нависавших над горами туч. Огромных существ, кажется, не пугала и самая сильная метель -по крайней мере, весь их самодовольный вид говорил именно об этом.
Здравый смысл кричал Люсиль, что лезть через горы, тем более в одиночку -дурная затея. Хмурое небо предвещало скорый снегопад, и это был весомый довод в пользу первого варианта. Один из кулахов подошел к ней, склонил морду и легонько ткнул носом в плечо. От неожиданности ведьма на миг потеряла равновесие, но продолжила нетерпеливо размышлять. Если уж тащиться в обход, то, возможно, получится с кем-то договориться? Наверняка найдутся те, кто в ближайшее время отправится из Маасхала по восточному пути -ехать при любом раскладе лучше, чем ползти пешком. Люсиль обернулась к хоннам, суетившимся около своей повозки, и снова получила тычок от кулаха, на этот раз весьма внушительный.
-Чего тебе, животное?..
Она увидела, что все кулахмидири застыли и подняли морды, внимательно глядя куда-то на северо-запад. Там, над заснеженными пиками гор, собирались тяжелые темные облака, суля нешуточную бурю.
Сняв рукавицу, Люсиль протянула руку к существу прекрасного золотистого цвета, который так настойчиво толкал ее, и задумчиво провела ладонью по грубой шерсти. Заглянув в карие глаза, она едва слышно пробормотала:
-Что ты там видишь?..
Кулах наклонил голову и потопал вперед, заставляя ведьму отступить. Хонны гоготали и призывали девушку не бояться -мол, животное так играет. Люсиль было не до смеха. Поскользнувшись и чуть не упав, она махнула рукой в направлении гор и крикнула, стараясь перекрыть шум внезапно поднявшегося ветра:
-Хочешь, чтобы я пошла туда, верно?! Я правильно тебя поняла?!
Кулахмидири поднял голову в ту сторону, куда она указывала, после чего перевел взгляд на девушку.
Люсиль поправила сбившуюся шапку.
-Прекрасно. Значит, мне все же нужно идти через горы. Почему какое-то животное должно решать за меня?..
Кулах продолжал внимательно смотреть на нее.
-Да иду я, иду. Может, составишь мне компанию?
Золотистый кулах неспешно развернулся и отправился обратно к стенам Маасхала, к своим сородичам. Люсиль, не сдержавшись, громко фыркнула ему вслед и, поправив сумки, побрела к подножию гор.
Четверть часа спустя крохотный портовый город уже остался позади, а еще через полчаса на его месте виднелась лишь узкая полоска моря, отсюда казавшаяся почти черной. Люсиль наконец почувствовала, что собой представляет ноябрь здесь, на севере. Просторы Бычьего острова встретили ее мутным небосклоном, темнеющим с каждой секундой, и резко накатывающими порывами ветра. Вокруг девушки раскинулся безжизненный ледяной мир, сотканный из белого снега, серых суровых гор и прозрачного стылого воздуха. Каждый вдох освежал и причинял боль, каждый шаг на застывшей поверхности давался с трудом, каждое движение было сковано непривычно объемной одеждой. Сумки отдавливали плечо, настойчиво ударяясь в бок, и ведьма мысленно перебирала их содержимое, прикидывая, что еще можно будет выкинуть. Пальцы медленно промерзали сквозь рукавицы, а лицо, укрытое поднятым воротником куртки и мехом шапки, опаляло холодом. Где-то в глубине сознания здравый смысл малодушно шептал, что нужно вернуться, и сама идея пробираться через горы в преддверие бури является чистым безумием. Люсиль только хмурилась, пыхтя от напряжения, и продолжала идти вперед.
-Ну ничего, Виво Великолепный... Вот найду тебя... и спрошу... первым делом... Почему ты не мог помереть где-нибудь в другом месте?..
Она еще долго тихо возмущалась, бормоча что-то о сволочах-магах и подлых овцебыках, перебирала солирские ругательства и пыталась вспомнить слова из языка островитян, которым хонны в команде "Маргрет" учили ее во время игры в карты. Через два часа начало темнеть, но к этому моменту ведьма, тяжело дыша, уже достигла пологих подножий гор, издалека казавшихся более неприступными. Завтра, как только чуть посветлеет, можно будет начать восхождение. Девушка насчитала пять уходящих вверх троп, явно проложенных людьми.
Свой первый лагерь на Бычьем острове Люсиль организовала под скалистым навесом, спускавшимся почти до самой земли. Белый мох, использовавшийся тут для растопки, отыскать оказалось не так сложно, и скоро крохотный костерок уже приятно потрескивал, распространяя бодрящий запах сухих трав и ягод. Хоть что-то привычное в этом чуждом, ледяном мире.
Ведьма было воспряла духом, но, поднеся ко рту копченое мясо, застыла, прислушиваясь к своим ощущениям. Каким образом кулахи почувствовали это раньше, чем она?..
Люсиль прикрыла глаза, шумно вдохнула и выдохнула. Посидев немного в раздумьях, спокойно продолжила есть, тщательно разжевывая жесткое мясо. Поужинав, неторопливо расстелила покрывало и аккуратно составила сумки, убрав в них остатки еды. Устроилась рядом с костром и, поерзав, нашла удобное положение, после чего с силой ударила кулаком об скалу.
Несколько обледенелых камешков скатились вниз, жалобно позвякивая. Бледно-желтый огонек костра продолжил весело мерцать, искрясь и подмигивая. Люсиль долго лежала на боку, подперев щеку, и сверлила его пламя своим непроницаемым взглядом. Она пока лишь в начале пути и еще может возвратиться назад, чтобы свернуть на восточную дорогу. Вот только...
Перевернувшись на спину, девушка устало вздохнула. Спать больше не хотелось, а в голове теперь крутились магические формулы.
-Ты идиотка, Люсиль. Безмозглая псина. Глупая ведьма и... Что же еще? Ведь было что-то еще, правильно?..
* * *
От нестерпимой белизны глаза болели и слезились. Люсиль поднималась вверх по склону, балансируя между острыми скалистыми обломками с одной стороны и глубокими рытвинами с другой. Отсюда виднелся перевал, который, она предполагала, ведет прямо к нужному месту. Если повезет, сегодня до темноты она уже разобьет там лагерь.
Пыхтя, девушка с трудом пробиралась сквозь сугробы, изредка проваливаясь по самую грудь. Хоть буря и прекратилась так внезапно, за несколько часов успело навалить внушительное количество снега. Где-то с другого края гор, судя по звуку, рано утром сошла лавина. Люсиль оставалось лишь порадоваться, что она находилась так далеко, и идти дальше, надеясь, что здесь ничего подобного не случится.
Мертвую пыль теперь ведьма держала наготове. Скорее всего, волки обитают где-то на перевале -ночной вой казался очень уж близким и громким. Встреча с этими тварями на их территории в нынешних условиях не сулит ничего хорошего. В своей теплой одежде, сковывающей движения, и с двумя сумками девушка являлась легкой добычей. Порошок, конечно, сработает, как и янтарная защита. Вот только до этого момента Люсиль могут прилично покатать по земле. В любом случае, всех нежелательных встреч лучше избегать.
Черное облако парило дальше, где-то за перевалом. Закручивающийся символ отдаленно напоминал свернувшуюся клубком змею, отставившую голову и кончик хвоста в стороны, и реял высоко в бледно-голубом небе. Отсюда сложно было сказать наверняка, как далеко он на самом деле. Он должен разрастаться прямо над поселением, а поселение, соответственно, вряд ли раположилось в совсем уж труднодоступном месте. Люсиль ожидала увидеть долину -это означало бы также и завершение мучительного подъема.
Там, где кончался снег, начинался лед. Усталость давала о себе знать -несколько раз, поскользнувшись, девушка падала на спину, чувствительно ударяясь головой, и сетовала на то, что янтарь защищает лишь от направленной внешней угрозы и не в состоянии смягчить обидные падения и предотвратить множество других неприятных случайностей, оставляющих синяки и шишки. Возможно, стоило проявить большую острожность, но Люсиль хотела во что бы то ни стало добраться к перевалу до темноты.
Шли третьи сутки ее восхождения, не считая того дня, когда она прибыла в Маасхал. Безжизненная на первый взгляд местность при более внимательном рассмотрении вовсе таковой не являлась. Девушка начала замечать черных птиц, паривших высоко в небе, а в одно утро рядом с лагерем обнаружила крохотные следы незнакомых животных. Горделивое молчание гор сменилось равномерным гулом, в котором можно было расслышать и шорохи копошащихся в снегу существ, и жалобные стоны скельпуха, и далекое журчание воды -множество самых разных звуков, доказывающих, что и на самом краю света жизнь бьет ключом.
Люсиль добралась до перевала уже в сумерках. Для лагеря выбрала место, с трех сторон окруженное скалами, и развела костер. Ночью становилось еще холоднее, и ведьма не жалела мха, которого тут имелось в избытке -он расползался по всем поверхностям и рос даже глубоко под снегом. Без него существование на Хоннских островах было бы невозможным -кроме того, что он являлся прекрасным средством отапливания жилища, он также служил основным кормом для многих животных. Белый мох долго тлел, давая огромное количество тепла, и одного небольшого пучка хватало на всю ночь. Моряки на корабле рассказали девушке, перескакивая с Общего языка на родной, что когда-то ковикцы попробовали вывозить этот мох, но оказалось, что он тут же гибнет, попадая за пределы родной земли. Попытка забрать споры и вырастить его на территории Ковика также не увенчалась успехом. Чудные белые комочки, напоминавшие заиндивевшее кружево, отказывались расти где-либо, кроме Хоннских островов. В высушенном виде они просто рассыпались в пыль, стоило лишь покинуть холодные северные моря. Ведьма про себя тогда порадовалась, что данный мох не используется ни в одном известном ей магическом рецепте.
Ободрав руку о копченое мясо, задубевшее в сумке, Люсиль бросила его разогреваться рядом с огнем. Туда же отправился кусок черствого хлеба, который надлежало превратить в прожаренный сухарик. Быстро облизав пальцы, девушка вновь надела рукавицы и уселась перед костром в ожидании ужина. В такие минуты в ее голове всегда всплывали воспоминания о вкуснейших муурских пирожках с мясом, которые она покупала всякий раз при посещении столицы. Тяжело вздохнув, ведьма грустно потыкала чернеющий ломоть хлеба. Из окружающего мрака, словно бы напряженно гудящего, не доносилось ни звука -только легкое потрескивание костра, и больше ничего. Казалось, что самого мира не существует, а есть лишь крохотный обледенелый пятачок, освещенный пучком белого мха. Когда где-то вдали пронзительно крикнула ночная птица, Люсиль от неожиданности вздрогнула и, погрозив в пустоту, принялась за еду.
Ночь выдалась настолько холодной, что девушка так толком и не смогла поспать, дрожа всем телом в бесплодных попытках согреться. Во время плавания она переоделась в кожаные штаны с плотным слоем меха внутри и стеганую куртку линялого сине-серого цвета. Свои обычные сапоги сменила на утепленные, пошитые шерстью наружу. Нежную кожу ладоней нынче защищали рукавицы, а голову -шапка с окантовкой из длинного пушистого меха. Под курткой скрывались толстая шерстяная поддевка, плотная рубаха и нательная сорочка -ремень поясной сумки с трудом застегнулся на столь объемистых одеяниях. Люсиль не знала, как одеться еще теплее и при этом сохранить способность передвигаться, поскольку уже напоминала своим внешним видом пухлую булочку, отчего-то вытянутую еще и в длину. Бордовый плащ, будучи бесполезным в таких условиях, также как и полосатые штаны с синей рубашкой, скрепя сердце, она оставила на корабле -тащить на себе ненужное барахло не имело никакого смысла.
Едва только посветлело, Люсиль тут же вскочила и, закидав костер снегом, резво двинулась в путь -идти было всяко теплее, чем сидеть на одном месте. К полудню, когда тусклое солнце своим равнодушным холодным светом добралось до всех уголков и трещин, девушка уже одолела перевал. Остановившись и протяжно выдохнув, она внимательно осмотрела открывшуюся ей картину.
Внизу раскинулась огромная долина, со всех сторон окруженная горами, напоминая море белого сверкающего снега, над поверхностью которого изредка проглядывали "водоросли" -тонкие макушки крохотных деревьев. Посреди нее, от края до края, прорезалась ветвистая речушка, обратившаяся в диковинную ледяную дорогу -похоже, она промерзла до самого дна. Черный символ, становившийся все больше и будто бы гуще, скрывался за острыми западными пиками -дальше, чем думала ведьма. Значит, следовало поторопиться.
Люсиль спустилась в долину и отправилась вдоль застывшей реки. Вблизи она казалась творением чудака-мага, но никак не результатом естественной смены погоды. От сверкающей синевато-голубой поверхности сложно было оторвать взор -она искрилась, играя переливами льда в глубине. Не забывая о своей цели, девушка также внимательно вглядывалась в образовавшие сплошную стену горы, и пока никак не могла взять в толк, как ей попасть на другую сторону, где высоко в небе угрожающе шевелилась черная змея.
Еще один подъем и снова спуск -холмистая поверхность и неравномерно лежащий снег делали путешествие по долине не менее сложным, чем восхождение по склону. Снова подъем и снова спуск. В грудь что-то внезапно толкнуло, дыхание сбилось.
На несколько мгновений, показавшихся невероятно долгими, все изменилось. Теплый ветер принес с собой аромат травы и нестерпимо сладкий запах полевых цветов. Снег исчез. Долина окрасилась в желтое и темно-зеленое, усыпанная драгоценными камнями ярко-красных лепестков. Горы смягчили свои очертания, а небо стало будто бы выше, приобретя насыщенный голубой оттенок. Кристально прозрачные воды реки, тихонько позвякивая и журча, убегали прочь.
Видение исчезло, оставив за собой только тоскливый запах травы в стылом воздухе. Люсиль спустилась вниз и остановилась у самого края ледяной поверхности. Мальчик находился на другом берегу, всего в нескольких шагах от ведьмы, и не сводил с нее взгляда. Быстро преодолев разделяющее их расстояние, он остановился рядом и, судорожно вдохнув, уткнулся лицом ей в грудь, прижавшись лбом.
-Ты пришла, сестра.
* * *
Они постояли так некоторое время. Люсиль тяжело дышала, приходя в себя после изнурительного пути, и молча взирала на мальчика с высоты своего роста. Наконец он отстранился и, поправляя кожаный ремень, к которому за спиной крепился колчан со стрелами и короткий лук, внимательно посмотрел в голубые глаза девушки.
-Я вижу, что ты другая. Ты -ведьма. Пусть так, сестра. Ты здесь, и это главное. Ты сможешь помочь, правда?
-Ты ждал меня? -Люсиль моргнула, вглядываясь в лицо мальчика.
-Я звал. Просил помощи. Ты единственная, кто откликнулся.
-Вот как. Я, пожалуй, тебя разочарую, Rinike, но я ничего не слышала. Я приплыла на этот остров, чтобы найти кое-кого, и совершенно случайно заметила Валгил. Пришлось покинуть удобную обходную дорогу и пробираться через горы, -девушка чуть нахмурилась и словно углубилась в свои мысли.
-Валгил? -переспросил юноша. Люсиль поторопилась, называя его про себя "мальчиком" - парню явно исполнилось лет тринадцать-четырнадцать, и его красивый мелодичный голос уже давал трещину.
-Это та черная штука в воздухе, похожая на змею. Ты должен видеть ее, как и я.
-Теперь понимаю. Идем, я покажу тебе проход, ведущий в нашу деревню. Его тяжело найти, если не знать наверняка, где он.
-Поторопимся. Времени осталось не так много.
-Я -Лунъюсхен, -парень протянул руку в знак приветствия. -Понимаю, иноземцам тяжело выговаривать имена островитян, потому можешь сокращать так, как тебе удобно.
-Люсиль, -девушка коротко кивнула и пожала ладонь юноши.
Лунъюсхен совершенно не походил на хоннов, из чего ведьма тут же сделала вывод о его родстве с ковикцами. Он обладал тонкими чертами лица с выступающими скулами -нос его, вздернутый и чуть сплюснутый, при этом резко контрастировал с общим благородством внешности. Далеко посаженные глаза в обрамлении пушистых ресниц, покрытых инеем, имели необычный янтарно-желтый оттенок. Светлые густые брови размашисто образовывали острый угол, уходя к вискам. Такого же золотисто-белого цвета волосы, убранные назад, настойчиво высовывались из-под капюшона. Щеки еще сохраняли следы веснушек как символ летнего поцелуя солнца, а губы словно были чуть поджаты и придавали лицу то ли обиженное, то ли сердитое выражение. Одежда юноши представляла собой теплые штаны и куртку, достававшую почти до колен, сшитые из выбеленной кожи мехом внутрь, и такие же сапоги. Рукава и подол куртки украшала сложная вышивка из переплетающихся синих и красных нитей. Пояс, наплечный ремень и охотничья сумка были выделаны из более жесткой и темной кожи, нежели его непривычные взору одеяния.
Лунъюсхен развернулся и быстрым шагом направился в сторону гор, так что Люсиль едва за ним поспевала.
-Здесь ты можешь не беспокоиться по поводу того, кто ты есть. Мы, северяне, принимаем всех одинаково радушно -к магам тут нет какого-то особенного отношения, как нет и страха, -пояснял юноша на ходу, все время оборачиваясь на отстававшую ведьму.
-Ты очень хорошо говоришь на Общем, -пропыхтела Люсиль, шмыгая носом. О том, что хонны не испытывают к магам никакой неприязни, она слыхала и ранее.
-Почти все, живущие на Луукьюлле, хорошо говорят на Общем, -Лунъюсхен добродушно усмехнулся. -За несколько сотен лет здесь побывало множество иноземцев -теперь их язык стал и нашим языком. Конечно, все хонны знают и чтут родную речь, но, чтобы познавать мир, раскинувшийся за пределами островов, нужно изъясняться на языке этого мира, иначе он так и останется чем-то чуждым и непознанным. Мы -не дикари. Мы хотим говорить так, чтобы нас понимали.
-Не уверена, что смогу повторить. Это слово...
-Луукьюлле? -юноша широко улыбнулся. -Иноземцы зовут его Бычьим островом.
-Сколько тебе лет?
-Четырнадцать. Это имеет какое-то значение? -Лунъюсхен пристально посмотрел на Люсиль, вновь обернувшись.
-Пытаюсь осознать, почему парень из деревни в горах на краю света болтает и мыслит более связно, чем большая часть всех людей, с которыми мне приходится пересекаться. Впрочем, подобные мысли посещали меня и при первой встрече с Каринн, только в несколько другом... аспекте. В общем, забудь.
-Может, потому, что меня воспитывает Суул? По-вашему, что-то вроде мудреца, но это не совсем верное определение. Суул также и лекарь, и сказитель, и травник... Всего не перечислишь. Скоро ты сама с ним познакомишься. Каринн -это ведь женское имя? Кто она?
-Забудь, говорю же...
Размеренная, плавная речь юноши и его еще мальчишеский голос, изредка надрывно саднящий или же становящийся внезапно грубее, составляли дикую противоположность, к которой Люсиль никак не могла привыкнуть. Было сложно понять, с кем она сейчас беседует -уже возмужалым парнем или еще мальчишкой. В любом случае, девушка не ладила с детьми, а потому порешила, что проще будет воспринимать Лунъюсхена как взрослого, но пока это не слишком ей удавалось.
Они приблизились вплотную к скалам, после чего юноша нырнул в какой-то едва заметный проход и поманил за собой ведьму. Дальше они поднимались вверх по узкой расселине, держась руками за стены. Лунъюсхен, которого Люсиль про себя звала просто "Юсхен", объяснил, что это единственный путь из долины к тому месту, где все поселение останавливается на зимовку. Весной они спускаются ниже по склону с другой стороны, летом остаются в котловине, полной рек и озер, а с первыми холодами вновь уходят высоко в горы, чтобы защититься от зимних ветров.
-А эта долина, которую мы только что покинули? Вы никогда в ней не жили?
-В ней не растет бабус, потому -нет. Но там очень красиво летом. Я далеко забираюсь, когда хожу на охоту. Люблю просто полежать и отдохнуть среди трав.
-"Бабус"? Что это? -голос Люсиль непроизвольно напрягся.
-Не хочу пробовать ничего со столь странным названием. А пирожков с мясом у вас нет?..
Они вышли на тропу, примыкающую к отвесному склону горы, и двинулись вдоль нее. Отсюда уже можно было разглядеть Валгил во всех подробностях. Ведьма что-то прикинула в голове, но вслух ничего не сказала, продолжая следовать за юношей. Он успел поймать ее взгляд и некоторое время спустя тихо спросил:
-Сколько?..
-Дня два у нас в запасе есть точно.
-Этого хватит?
-Да. Детали будут зависеть от того, что я сегодня услышу.
-Суул все обсудит с тобой. И, наверное, Махук с Каилли тоже.
Люсиль не ответила, напряженно о чем-то размышляя. Черты лица ее заострились, как всегда бывало в подобные моменты.
Поздно отступать. Она знала, во что ввязывается.
Лунъюсхен прервал поток ее мыслей, указывая куда-то вперед.
-Почти пришли. За тем поворотом скрывается халлунэ -ну, деревня, то есть. Как раз успеем до темноты.
Они поднялись вверх, и слева словно распахнулось огромное окно. Внизу, в ущелье, окруженном неприступными скалами, раскинулось большое поселение. Люсиль наклонилась, держась одной рукой за выступ, чтобы рассмотреть все внимательнее, но каменистая насыпь толком не позволяла этого сделать. Девушка склонилась еще ниже, и Лунъюсхен крепко перехватил ее в области талии. Несколько камешков, сорвавшись, покатились вниз.
-Осторожнее, -предупредил он, потянув Люсиль обратно. Встретившись взглядом с холодными голубыми глазами, юноша тут же убрал руки.
-Будем спускаться здесь? -ведьма шмыгнула носом, никак не комментируя действия Юсхена.
-Нет, слишком опасно. Дальше будет пологий скат.
Они забрались еще выше, свернув куда-то в глубину скал. Оскальзываясь, спустились вниз на следующей развилке и продолжили путь в новой расселине -такой узкой, что в ней с трудом мог протиснуться один человек. В очередной раз шмыгнув носом и поправив воротник куртки, Люсиль нарушила установившееся напряженное молчание.
-Я не люблю, когда меня трогают.
-Я так и подумал, -хмыкнул Юсхен. -Но, согласись, это глупо -погибнуть, свалившись вниз из-за пустого любопытства.
-Никакой реальной опасности не было, -в интонациях девушки отчетливо зазвенели колкие льдинки. Она пристально следила за своим проводником, сверля хмурым взором выбеленный капюшон.
-Ты не похожа на охотника или смуннэ. И ты... женщина, -он произнес это, не скрывая откровенно снисходительного тона. Ведьма шумно втянула носом воздух.
-Я поняла тебя, Rinike, -спокойно ответила она. Ее тонкий приятный голос прозвучал еще более завораживающе, чем всегда.
Лунъюсхен быстро обернулся и недоверчиво взглянул на девушку. Лицо Люсиль оставалось совершенно бесстрастным.
Они вышли к еще одной развилке, и юноша указал на ближайший проход в обледенелых камнях.
-Эта дорога ведет к халлунэ. Просто иди, и скоро очутишься на месте.
-А ты?
-Я... Я спущусь по другой тропе -нужно проверить наших кулахмидири. На зиму мы перегоняем их в небольшую долину, и... В общем, я буду попозже.
Люсиль посмотрела на небо, стремительно темнеющее с каждой минутой, после чего уставилась на Лунъюсхена. Юноша старательно избегал ее взгляда, беспокойно озираясь по сторонам.
-Хорошо, -просто ответила ведьма. Поправив сумки, она без лишних слов свернула в указанный проход. Юсхен еще постоял пару секунд, после чего направился в противоположную сторону.
Расстроен. Раздосадован. Обижен и зол одновременно. Что-то случилось перед их встречей?..
Люсиль смогла уловить столь тщательно скрываемые Rinike эмоции -они обрушились на нее разноцветьем смешанных чувств лишь на мгновение, когда юноша потерял контроль над собой. Вздохнув, ведьма плотнее натянула шапку, заслоняя лицо мехом, и ускорила шаг. Ее всегда несколько напрягал этот момент в общении двух существ, которых так или иначе коснулась магия. Сами маги по причине врожденных свойств практически недоступны для "чтения", что делает их превосходство над прочими магическими тварями еще более внушительным. Некоторые, развившие подобные дарования, в состоянии не только видеть чувства "низших", по их мнению, созданий, но и полностью подчинять их своей воле. Люсиль не обладала такими талантами, но все же иногда непроизвольно "читала" сильные всплески эмоций -без особого, правда, восторга. Ее не слишком интересовало, что там в головах у других.
Углубившись в свои думы, девушка не заметила подло припорошенного снегом льда и, поскользнувшись, опрокинулась на спину, после чего оставшуюся часть пути просто катилась вниз по наледи. В нагрянувших сумерках это был не самый безопасный способ спуска, но, определенно, самый быстрый. Наконец остановившись, Люсиль как ни в чем не бывало встала, отряхнулась и смерила взглядом посверкивающий позади обледенелый скат.
-Сразу бы так, -пробормотала она и, обогнув скалу, вышла прямо к деревне хоннов.
Звезды загорались на пронзительно синем небе вместе с огнями в халлунэ. Жилища хоннов представляли собой своеобразные палатки конусовидной формы, собранные из шкур и прочих материалов, не знакомых Люсиль. От острых крыш поднимались вверх тонкие струйки прозрачного кружевного дыма, какой бывает только от растопки белым мхом. Палатки назывались "шули", насколько помнила ведьма -моряки с "Маргрет" часто рассказывали о родных островах. Шули рассыпались вдоль всей длины ущелья, напоминая своим чудным видом грибы на лесной поляне. Почти все были украшены полотнами с вышивкой, шкурами или же диковинными поделками из обработанных костей и переливающихся камешков. Костяные жаровни в виде полукруглых чаш располагались у каждой палатки, и в каждой жаровне сейчас, потрескивая, горел огонь. Похоже, местных жителей ничуть не смущал холод. Многие занимались своими делами, сидя снаружи, рядом с домом -будь то шитье или иное рукоделие, готовка еды к ужину или же починка снаряжения. Рукавицы хоннов при этом лежали в стороне, а капюшоны длинных одеяний они откидывали назад, обнажая темноволосые головы. Люсиль и сама ощутила, насколько тут теплее -в месте, укрытом от всех ветров, где никогда не гаснет пламя белого мха. Идиллию портил лишь огромный черный символ в виде змеи, шевелящейся над поселением. Шепот черных хлопьев, схожий с шелестом листьев, намертво застыл в голове девушки, не желая покидать ее сознание.
Боль. Ярость. Отчаяние.
Люсиль глубоко вдохнула и выдохнула. Дыхание перехватывало, а вокруг будто собиралась липкая паутина. Через мгновение наваждение отступило, и ведьма направилась в халлунэ, более не глядя вверх.
Она шагала меж шули, и хонны, завидев гостью, приветливо улыбались. Они махали руками, указывая в определенном направлении, и говорили что-то на своем языке. Вскоре раздались знакомые слова на Общем -ей советовали пройти к Суулу. Северяне не отвлекались от вечерних занятий, но с любопытством провожали чужеземку взглядом.
Все будто сон. Грибы-палатки, живописно освещенные пламенем из выскобленных костяных чаш. Странные люди с плоскими лицами и раскосыми глазами, в волосы которых вплетены перья и разноцветные бусины. Звучащий отовсюду чуждый язык, сложный и непривычный. Огромный алтарь с изображением трех животных, силуэты которых в полумраке нельзя разглядеть как следует. Острые отвесные скалы, нависающие сразу со всех сторон. Небосвод диковинного цвета, словно пришпиленный огромными яркими звездами -неестественный, удивительный. Валгил, простирающийся в вышине, прямо над ущельем и крохотными шули, предвестник расплаты и смерти...
Ничего этого нет. Не может быть. Она не может тут быть...
Полог одной из шули, в сторону которых Люсиль направлялась, приподнялся, и оттуда вылез хонн весьма преклонного возраста. Как и многие, он был одет в длинное теплое одеяние из выбеленной кожи, и капюшон, отороченный мехом, покоился на его сутуловатых узких плечах. Обувь на ногах отдаленно напоминала широкие сапоги замысловатой формы. Длинные черные волосы старика лишь слегка тронула седина -он убирал их в косу, перевитую красными нитями. Плоское худое лицо хонна прорезали глубокие морщины, а в раскосых глазах читались усталость и неподдельная грусть. Заметив чужеземку, он остановился, внимательно ее рассматривая, затем поманил сухощавой ладонью.
Девушка прибавила шаг, на ходу поправляя ставшие столь ненавистными сумки, и остановилась на расстоянии вытянутой руки от хонна.
-Шулима, старец. Мне необходимо побеседовать с вашим Суулом. Где я могу его найти? -без долгих предисловий начала ведьма.
-Я -Суул этой деревни, -голос старика был отнюдь не "старческим", но словно чуть треснувшим. -Приветствую и я тебя, гостья из далеких земель. В нашем халлунэ ты получишь кров и пищу, как полагается по обычаям гостеприимства. Перед этим ты встретишься с главой и...
-Простите, но мне не до приветственных речей -да и Вам, думаю, тоже. Вы вообще понимаете, что происходит?
Люсиль шмыгнула носом и попыталась по привычке упереть руки в бока. Суул застыл, и на лице его отразились недоверие и в то же время... облегчение? Девушка сомневалась, что правильно определила чувства собеседника.
-Ты знаешь, о чем спрашиваешь, и я отвечу тебе, -в голосе старца проступили с трудом скрываемые тоска и беспокойство. -Знаки предсказали нам смерть. Я бы счел это ошибкой, но месяц назад мой воспитанник начал видеть предвестника нашей погибели в небе -черную метку. Лунъюсхен, он... особенный. Он верил, что, если звать каждую ночь, кто-то обязательно придет на помощь. Кто-то... такой же особенный, как и он сам.
-Черная метка -это Валгил, символ предсмертного проклятия мага. Примерно через два-три дня он опустится на вашу деревню и убьет всех жителей. От него нельзя избавиться, нельзя убежать, нельзя спрятаться, -ведьма вновь посмотрела в небо, окинув ледяным взором насмешливо шелестящую змею.
-Стало быть, ты ведьма, -Суул вздохнул, тоже подняв глаза вверх. Он не видел Валгил, но смутная тревога поселялась в сердце каждого, кто глядел в сторону метки.
-Мое имя Люсиль. Не люблю высокопарных слов, но сейчас по-другому не скажешь -я могу спасти вас.
Хонн медленно перевел на нее взгляд и грустно улыбнулся.
-Ты же сказала сама, чужеземка, что от проклятия нет спасения. Мы успокоили народ. Знаки врут -так решено было сказать. Никто не ведает, что ждет халлунэ. Люди доживают свои дни в радости...
-Ты, видимо, глухой, Суул, -в глазах девушки полыхнуло ледяное пламя. -У нас осталось два дня, может, три. Мне нужно как следует подготовиться, и тогда я смогу помочь вам. Предупреждаю сразу, без жертв не обойдется. Потребуются юные хонны, готовые умереть за свою деревню. Остальные будут жить дальше -в радости, как ты сказал, и прочих радужных чувствах. Ты здесь главный, верно? Вот и решай. Желательно, поскорее. Я тороплюсь, потому, если мероприятие по спасению отменяется, завтра же отправлюсь в путь...
-Я соберу Совет халлунэ, -Суул кивнул и выпрямился. Морщины на его лице проступили еще отчетливей. -Жди здесь, ведьма Люсиль.
-Ну наконец-то, -проворчала девушка, провожая взглядом удаляющийся силуэт старца, после чего опустилась на шкуры, накиданные рядом с шули и служившие, видимо, чем-то навроде скамьи. Равномерный гул поселения убаюкивал. Огни продолжали мерцать не только наяву, но и в сознании ведьмы. Устроившись поудобнее, она тотчас провалилась в усталую дрему.
* * *
-Эй, чужестранка! Вставай! -кто-то настойчиво тряс ее за плечо. Тяжело вздохнув, Люсиль глянула на звезды и убедилась, что едва ли проспала больше получаса. Около нее стояла юная хонна, с любопытством таращась на гостью.
-Что такое? -ведьма с трудом села, потирая затекшую поясницу.
-Тебя ждут в Хаашули, Большом Доме по-вашему. Такого на моей памяти еще не случалось -чтобы ради чужака созвали Совет! Ты, видимо, какая-то важная персона. Может, иноземная принцесса? Очень похожа!
Люсиль закашлялась и тут же вскочила на ноги. Хонна была совсем маленького роста, практически как ребенок. Ее темные глаза блестели в предвкушении подробностей, но ведьма лишь коротко произнесла:
-Веди.
Хонна насупилась и молча исполнила указание гостьи. Еще ранее внимание Люсиль привлекла огромная шули, возвышавшаяся неподалеку от алтаря -именно к ней они сейчас и направлялись. "Большой Дом" являлся практически единственной палаткой, никак не украшенной вовсе, и, помимо своих размеров, не выделялся более ничем примечательным. Местные жители толпились неподалеку, перешептываясь меж собой, но вплотную к Хаашули не подходили. Всех интересовало, по какой причине так внезапно собрали Совет и что вообще происходит. Замерев на почтительном расстоянии, юная хонна кивнула ведьме, показывая, что та должна зайти внутрь.
-Мне нельзя, -черноволосая девушка помотала головой в ответ на немой вопрос гостьи. -Никому нельзя без особого разрешения Совета.
Люсиль еще раз окинула взглядом собравшихся хоннов и, приподняв тяжелый полог, вошла в Хаашули.
В Большом Доме оказалось невероятно тепло и просторно. Ведьма ощутила, как в лицо ей ударил нестерпимый жар наряду с запахами еды и каких-то трав. На сооруженном в центре громадном очаге готовилось какое-то весьма аппетитное, хоть и неизвестное девушке блюдо. Мягкий пол целиком состоял из шкур -основание, правда, плели из особого дерева, росшего исключительно на островах, но об этом Люсиль узнала уже позднее. Вдоль стен гигантской палатки расположились несколько корзин, покрывала и, в общем-то, все. Очевидно, что в Хаашули никто не жил постоянно -видимо, ее использовали исключительно для сбора Совета. Вокруг очага были раскиданы дополнительные шкуры, и на них уже сидели Суул и еще один мужчина средних лет. Старая хонна с несчетным количеством морщин что-то нарезала, стоя ближе всех к огню, и бросала в котел.
-Шулима, -поприветствовала всех собравшихся Люсиль, быстро осмотревшись по сторонам.
-Шулима, -строго кивнул хонн средних лет. Он сидел, скрестив ноги и выжидательно сложив руки на груди, но это положение не скрывало его невероятно высокого роста. Смуглое лицо мужчины было совершенно гладким, не считая двух глубоких морщин, протянувшихся от крыльев носа к уголкам губ.
-Проходи, -тоже кивнул Суул, сидевший напротив хмурого хонна.
Старая женщина лишь приветливо улыбнулась, на секунду оторвавшись от своего занятия, и окинула гостью внимательным взглядом. Люсиль бросила сумки на пол, с облегчением сняла с мгновенно вспотевшей головы шапку и принялась расстегивать куртку. Верхнюю одежду все присутствующие складывали на шкуры неподалеку от себя -девушка последовала их примеру, аккуратно прибрав рукавицы и шапку. Поправляя мокрые волосы, она устроилась спиной ко входу, не снимая куртки и просто оставив ее распахнутой.
-Нынче в Ковике новые правила? Женщинам полагается ходить с короткими волосами? -выражение лица хмурого хонна стало еще более неприязненным.
-Я прибыла сюда из Империи. Раз уж Вас интересует подобная тема -длинные волосы по-прежнему являются обязательным атрибутом всякой приличной девушки.
-Стало быть, ты к их числу не относишься? -поднял густую бровь хонн.
-Именно, -лицо Люсиль, по обыкновению, было холодно и совершенно ничего не выражало.
-В Ковике существует древний обычай, -подала голос старая женщина, помешивая еду в котелке. -Когда человек решает проститься со своей прошлой жизнью, он остригает волосы, отмечая таким образом свой новый день рождения. Не воспрещается подобное и для девиц. Впрочем, раз наша гостья приплыла из далекой Истры, то, видимо, времена и правда меняются...
-Это Каилли, -указал на женщину Суул, оборачиваясь к Люсиль. -Наставница по-вашему, или хранительница. Все женщины халлунэ, от мала до велика, обращаются к ней за советом и помощью. А это Махук, наш глава и лучший смуннэ среди всех мужчин поселения. Я, как ты уже знаешь, Суул -мудрец и сказитель. Наши имена не имеют значения, потому называй нас так и...
В спину ведьме ударил холодный воздух, и в Хаашули ворвался запыхавшийся Лунъюсхен.
-Я!.. Я тоже хочу присутствовать! Это я привел Люсиль в нашу деревню! -с порога выпалил юноша.
-Выйди вон, немедленно, -процедил Махук сквозь зубы. Он был вне себя от ярости, хоть внешне и сохранял спокойствие.
-Лунъюсхен, ты же знаешь, тебе нельзя тут находиться, -в голосе старика послышались извиняющиеся нотки.
Люсиль шумно выдохнула. Она надеялась перейти сразу к делу, но, похоже, хонны не привыкли торопиться в таких ситуациях.
-Он может остаться, если будет раздавать еду, -Каилли хитро прищурилась, мельком взглянув на юношу. -Уже почти все готово, а я слишком стара, чтобы обслуживать вас всех. Все же девяносто восемь исполнится следующей весной...
Лунъюсхен с благодарностью посмотрел на женщину и кивнул, на ходу скидывая свое охотничье снаряжение. Заняв место у котелка, он снял капюшон и весело подмигнул Люсиль. Ведьма чуть отодвинулась в сторону -Каилли присела рядом с ней.
-Ты, верно, думаешь о том, что следовало бы начать с самого важного, но хонны обсуждают что-то и договариваются только во время совместного приема пищи. Эта традиция, как любят шутить, зародилась вместе с нашим народом, -пояснила женщина, добродушно глядя в лицо гостьи.
-Вы слишком добры к мальчишке -и ты, и Суул, -глава халлунэ метнул на наставницу недовольный взор.
-А ты -слишком строг, -парировала Каилли, принимая из рук Лунъюсхена кружку с горячим густым напитком.
-Я не хочу, чтоб он рос с убеждением, будто ему все позволено лишь в силу его происхождения.
-Он так не думает и всего добивается сам, -вступился за юношу и Суул. Юсхен бросил на него странный взгляд, выражавший легкую досаду и благодарность одновременно.
-Все в халлунэ чуть ли не хороводы водят вокруг него, и вы оба туда же. Если бы его воспитывали, как обычного ребенка...
Люсиль шумно втянула носом воздух, пропуская мимо ушей завязавшуюся перепалку. Обжигающе горячий напиток оказался очень вкусным. Юсхен разлил всем по кружке и занялся основным блюдом, все еще томившемся в большом котле. Ведьма отстраненно наблюдала, как юноша достал высушенные травы и какие-то корешки, которые тут же принялся измельчать ножом. Он молчал, более не встревая в разговор старших -видимо, опасался, что его все же погонят из Хаашули. Теперь, без капюшона, стало заметно, что его золотистые волосы довольно длинные и спадают чуть ниже плеч. Он собирал их в небрежный хвост.
-Пусть лучше эта женщина расскажет нам о себе и о том, что она поведала Суулу, -неожиданно громкий голос Каилли вырвал Люсиль из своих мыслей. Оглядевшись, она убедилась, что спорщики наконец угомонились и внимательно на нее смотрят.