Мелькают голые деревья за стеклом,
сегодня как-то долог путь домой.
Зато когда мы, наконец, придем 
 тревоги и заботы - вон-долой.
Затопим печку и нальем вина,
настелим больше, в клетчатом, тепла.
Тебе - к огню, я сяду у окна,
и будем ворошить, что вьюга замела.
Я расскажу тебе о дальних берегах,
о тех, что были и о тех, что ждут,
под тихий треск, бестелые слова
 заморских солнц нам пламя отдадут.
Я прочитаю белые стихи,
а колыбельную подхватит снегопад.
Дрожат в окне от фонаря круги,
и ветвь в стекло стучится невпопад.
Засни в руках, плыви, как по волнам,
березовой жары - почти Гольфстрим.
К утру старик-мороз распишет нам,
стекло в окне, звенящ и недвижим.
Не разберешь, не спрашивай о том,
где мой рассказ, а где январский сон.

И я не разберусь в себе потом,
как усыпил меня полуночный вагон...