Маленькая девочка переползает по кроватке в самый уголок, крепко хватается за деревянные прутья и пытается встать, чтобы рассмотреть нечто за окном. Счастливый отец отчаянно ищет на кинокамере кнопку записи. "Посмотри, посмотри на папочку, сюсёнок!" Но девочка упорно ищет что-то в синей дали неба.
Детский сад, тихий час. Отчаянный вопль возмущения доносится из комнаты младшей группы. Две малышки, сопя, тянут каждая на себя куклу. Нянечка подхватывает обеих спорщиц подмышки и выносит в коридор, чтобы остальные дети могли спать. "Это что такое? Почему не в постели?" "Она мою Балю украла!" "Ничего не украла, я только посмотреть!" "Так, сейчас обе будете наказаны. Останетесь без компота" "Вредина!" "Ну и не нужен мне компот. Дай посмотреть Балю... Нет, тут тоже нету. Забирай!" "Не хочу теперь! Все из-за тебя, из-за тебя, гадина!" Нянечка вздыхает и ведет девочек к воспитателям. Кукла остается валяться на пыльной ковровой дорожке.
Школа, ранняя осень. Девочка торопится в класс, пытаясь одной рукой поддернуть сползающие гольфы, а другой дотянуться до застежки ранца. Внезапно она останавливается у окна, глаза ее округляются. Между стеклами приветливо машет крыльями яркая бабочка. "Это ты? Стой, не улетай, это нечестно!" Девочка сбрасывает ранец, не обращая внимания на рассыпавшиеся тетради и карандаши, лезет на подоконник. Сухая растрескавшаяся краска крошится под детскими коленками. Маленькие пальцы несколько раз соскальзывают со шпингалета, прежде чем тот поддается. Окно со скрипом открывается. Девочка заползает в узкое пространство между двумя стеклами. Слева далеко внизу простирается большой школьный двор, справа темнеют уходящие в бесконечность школьные коридоры, но все внимание ребенка занимает бабочка, забившаяся в самый дальний уголок фрамуги. Девочка делает шаг навстречу, но тут же сильные руки хватают ее за талию и выдергивают обратно в коридор. Пожилой учитель труда с трясущимися от волнения губами поначалу даже не может найти слов, потом взрывается криками: "Ты что, с ума сошла? Пятый этаж! Ты же разобьешься вдребезги!" "Там бабочка..." "Какая бабочка, к едрене фене? Ты чуть не упала во двор! Хочешь нас всех под суд?.." Девочка понуро опускает голову, но краем глаза все-таки следит за ярким пятнышком между стеклами. Пестрые крылья несколько раз медленно складываются и раскрываются, словно дразня ее. Трудовик крепко сжимает плечо школьницы и ведет ее в класс, все еще бурча что-то нелестное. В последнюю секунду перед тем, как он открывает дверь, девочка вырывается, бежит к окну и приникает щекой к стеклу.
- Это ты!
- Не угадала. Но я совсем рядом. Ищи!
Выпускной бал, странные вымученные танцы под чуждую музыку. Девушка без сожаления уходит из актового зала. Рассеянно ощипывая блестки с праздничной кофточки, она бредет по пустому холлу, вглядываясь в тени и свет. Вахтерша ласково машет ей, и девушка машинально вздергивает уголки губ в приветливой улыбке. В этой женщине нет того, кто ее интересует. Но он где-то рядом. Совсем рядом. Его дыхание так близко, что заглушает биение пульса. Девушка заглядывает в лаборантскую кабинета биологии. Сенька-Паразит, вздрогнув, прячет под стол фляжку с водкой, но, увидев одноклассницу, с облегчением выдыхает. "Тебе плеснуть?" "Сок есть, разбавить?" "Дык, блин, не вопрос. Может, "Фантой" полирнуть?" "Нашел дуру". "Ага, нашел!" Оба смеются и чокаются пробирками с водкой. Спирт придает зрению необычайную остроту и яркость. "Слушай, а это, часом, не ты?" "Я, конечно! Иди сюда!" "Кажется, я нашла?" "Я так хочу тебя..." "Это ты?"
Кофточка небрежно брошена на пыльный микроскоп, от Сенькиных джинсов отлетает пуговица. Быстрый, неуютный секс под гулкие приглушенные аккорды, доносящиеся из актового зала. Сенька смотрит в растерянные глаза подруги. "Выходи за меня, что ли?" "Нет, это не ты. Прости" "Не понял!" "Сеня, как-нибудь потом поговорим, по трезвянке. Ага?" "А я все равно тебя люблю". Она смеется и ласково целует его в нос. Потом ее взгляд перемещается на аквариум с шустрыми гуппи, и девушка почти забывает о существовании Сеньки.
Беременность, скорая свадьба, экзамены за первое полугодие экстерном. Вскоре после рождения ребенка Арсений приводит в дом начинающего психиатра, пытаясь выдать его за сокурсника. Молодая жена радушно принимает гостя, однако отказыватся с ним долго разговаривать. Она берет коляску и везет дочку в сад, заглядывая попутно во все подвальные окошки, щели, подворотни и подъезды. В парке женщина смотрит в небо и кроны деревьев, не обращая внимания на то, что моросящий дождик насквозь промочил одеяльце ребенка. Двое мужчин тенью идут за ней. Врач печально качает головой. "Иногда такое бывает после родов. Постарайтесь взять побольше забот о малышке на себя. Я переговорю с коллегами, наверняка кто-то с подобным сталкивался. Назначим курс антидепрессантов. А до свадьбы, ваша супруга тоже отличалась... скажем, мечтательностью?" "Не знаю. Возможно. Это же было в школе, мы все о чем-то мечтали, все выпендривались как могли. А ее рассеянность, это может повредить дочке?" "Как вам сказать..." "Скажите прямо!" "Да. Может. Я не исключаю, что в таком состоянии женщина может ее просто где-нибудь оставить без присмотра, забыть, потерять. Это, к сожалению, действительно случается. Гормональные сдвиги и все такое". Арсений утирает лоб мокрым рукавом и решительно идет к жене. После короткой перебранки он забирает коляску, поднимает защитный козырек и застегивает непромокаемую накидку. Арсений катит дочку домой, торопясь переодеть ее в сухое, а его жена остается в саду перебирать пальцами ягоды рябины и задавать снегирям все тот же вопрос: "Это ты?"
Развод, суд, экзамены, диплом. Молодая женщина изредка звонит Арсению, переводит деньги на счет дочки и по праздникам покупает игрушки. Она долго ходит между рядами пушистых и пластиковых созданий разной степени обаяния и реалистичности, пристально разглядывая пустые глаза. Потом со вздохом берет первого попавшегося зверька и направляется в кондитерский отдел, где придирчиво перебирает "Киндер-сюрпризы", прислушиваясь к гремящей внутри коробочке. Игрушку женщина просит завернуть в подарочную упаковку, а шоколадное яйцо кладет в сумочку. Дома она осторожно вскрывает его ножом, выбрасывает невкусную сладкую корочку и с наслаждением принимается собирать очередную поделку. Фигурки отправляются на полочку слева, конструкторы - на полочку справа. Осенью их соберут в пакетик и оставят на помоечном баке. После бомжи будут торговать ими у метро. Но дальнейший путь игрушек женщину не интересует, ей нравится процесс поиска. Сейчас она с энтузиазмом подбирает подходящие детальки для немудреного механизма, завтра с тем же пылом будет рыться в газетных заметках столетней давности, собирая материал для диссертации. Стирая пыль с пожелтевших фотографий, женщина опять шепотом спросит серые лица и вновь не получит ответа.
Командировка от института. Северное сияние, задорно мигающее прямо за окном гостиницы. Женщина с трудом дожидается, когда надоедливые сотрудники разойдутся, наконец, по своим номерам. Она берет трость, потому что нога болит сильнее обычного, и выходит в город. Дежурный сердито бросает ей вослед, что после полуночи двери гостиницы запираются, но гостья даже не оборачивается. Она идет по темным улицам, слегка подсвеченным рыжими фонарями. Их мутное сияние скорее рассеивало очертания предметов, нежели делало четкими. Редкие прохожие передвигаются от одного пятна света к другому, невольно ускоряя шаг на затененных частях дороги. Женщина же идет напрямик, срезая путь сквозь мрачные дворы и заросшие ивняком палисадники, не обращая внимания на тех, кто скрывается в тенях. Впрочем, эти люди сами подходят к ней, невысокой хромой дамочке средних лет, идеально беззащитной в чужом городе. Они мигом окружают ее, недобро посмеиваясь и нарочито развязно переговариваясь. Женщина на миг задумывается, потом вздыхает: "Нет, тебя тут нет" и проходит мимо опешивших налетчиков как прошла бы мимо сухого дерева или столба. Один из них порывается догнать жертву и слегка поработать бритвой над ее наглой мордой прежде чем... но другой, постарше, останавливает его. "Психованная", говорит он, "ну ее к черту. Еще подцепишь чего. Да и куртка у нее штопанная, потом запаришься толкать". Через пару минут люди вновь растворяются в тенях. А женщина тем временем выходит на набережную. В темноте вода кажется совершенно черной, а редкие блики мелькают на ее глади словно звезды. Женщина вдыхает холодный воздух полной грудью, улыбается и грозит кому-то пальцем.
- Ты только что был здесь! Перепрятываться нечестно!
- Извини, так вышло. Моя жизнь получилась слишком короткой, ты просто не успела вовремя. В другой раз не задерживайся. У тебя еще есть попытки.
Забавная штука время, идет только вперед. Юная девушка, победно встряхивая модно выбеленной челкой, доказывает матери свою правоту. Она расставляет на больничной тумбочке маленькие баночки с протертой едой невнятного содержания. "Обязательно надо съесть вот это утром и это в обед. Я видела, чем вас тут кормят, просто жуть нечеловеческая! Чай - вот пакетики, я взяла Эрл Грей и простой, не знаю, что ты больше любишь. Да, папа просил передать что-то... забыла, блин. Сейчас..." Девушка быстро щелкает кнопками палма. Мать терпеливо ждет, глядя на плечо дочери, по которому ползет крошечная зеленая тля. "А, вот! Он говорит, у него есть знакомый врач, чуть ли не главный гематолог области, если что, обязательно говори - он созвонится". "Спасибо, я пока нормально лечусь. Ты не тревожься, милая, тут очень неплохо. Соседки хорошие подобрались. Капельницы тоже удачные. Все отлично". Девушка со скепсисом оглядывает палату, заставленную кроватями. Ей очень хочется зажать нос обеими руками и быстрее сбежать отсюда, но дочерний долг велит играть роль до конца. "Ну, раз ты так считаешь... Но телефончик я тебе на всякий случай оставляю. И вообще, звони, если что. Пока занятий мало, так я могу и пропустить что-нибудь. Хочешь бананину?" "Нет, спасибо. Наклонись-ка!" Женщина бережно снимает тлю с футболки дочки, зажав хрупкие крылышки самыми кончиками ногтей. "Кто тут у нас? Ты? Нет, не ты. Тогда лети!" Дочь кривится: она терпеть не может насекомых. Но женщина, улыбаясь, поднимает палец кверху, и тля неторопливо ползет к месту взлета. "Мам, ну ты устраиваешь цирк, ну как всегда!"- ворчит девушка.- "Если тебе эта пакость дороже разговоров со мной..." "Я тебя слушаю, дорогая". Обе собеседницы замирают, не глядя друг на друга. Одна не может найти слов, другая ждет. "Ладно, мне пора",- выкручивается дочь. Мать с благодарностью кивает ей и отворачивается к окну. По подоконнику важно вышагивает ворона, ожидая подачки. "Это ты?"
Уколы, капельницы, таблетки, уколы, рентген, капельницы. Сеть полупрозрачных трубок кажется женщине волшебным коконом. Больная улыбается. Неопрятный санитар в белом драном халате поверх ватника переносит ее на стальную кровать-каталку и с грохотом везет по коридору. Над головой женщины мелькают неоновые лампы и озабоченные лица бредущих мимо пациентов. Медсестра бросает ей на грудь папку с картой и снимками, пытается придумать что-нибудь ободряющее, но в конце концов просто машет рукой. Санитар заталкивает каталку в лифт и поеживается - осенний холод порядком выстудил кабину. Лифтерша, шмыгая носом, участливо спрашивает больную: "Не зябко? Может, одеяльце взять?" Та улыбается в ответ, но не произносит ни слова. Санитар делает выразительный жест и закатывает глаза. Лифтерша понимающе вздыхает.
Дверь распахивается, и в темную кабинку врывается осень. Пьянящие запахи мокрых прелых листьев, синева и золото, сплетающиеся в диковинные витражи, звонкий пересвист птиц и глухой кашель ворон - все это внезапно обрушивается на женщину. Она едва не задыхается от восторга, но санитар принимает это за приступ астмы и везет каталку еще быстрее. Блеск, музыка, жемчуга и медь, все смешивается и кружится в безумном танце, и тянет, тянет за собой.
- Стой!
Санитар, вздрогнув от неожиданности замирает как вкопанный. Женщина полусходит-полусоскальзывает с каталки, делает шаг к молодому клену и быстро сжимает пальцами красно-бурый лист, который вот-вот готов оторваться от ветки. Она держит его, не давая упасть. И звонко смеется.
- Я тебя нашла! Попался, наконец!
- Сдаюсь, сдаюсь на милость моей прекрасной дамы! Ну что, радость моя, теперь мне водить?
- Да, твоя очередь. Но в этот раз играем еще быстрее - на время одной кошачьей жизни, идет?
- Я буду самым шустрым котом на свете!
- Тогда я начинаю считать - раз, два, три...
И обе души стремительно разлетелись на поиски новых укрытий, оставив на остывающей земле пустые ненужные оболочки.