- Товарищи! - воскликнул комиссар конвента Жан-Жак Катерпилар, забираясь на баррикаду. - Товарищи! Братья-французы! Родина в опасности! Коммуна в опасности! Республика в опасности! Бездарный император проиграл войну и капитулировал! Пруссаки стоят у ворот Парижа! Продажные генералы и аристократы примкнули к врагам отечества! Не допустим! Долой! Даешь! Да здравствует! Либерте! Эгалите! Фратерните! Все на защиту Парижа! Не пропустим прусских варваров в священное сердце Франции! Ура, товарищи!
- УРРРА! - подхватили свободные парижане и принялись укреплять старые баррикады и возводить новые.
- Полдела сделано, - пробормотал комиссар. - Эти будут стоять до последнего. Осталось уговорить еще несколько человек.
Сопровождаемый ближайшими соратниками, комиссар Катерпилар вернулся в штаб Коммуны на Гревской площади.
- Товарищ комиссар, мы доставили всех перечисленных в списке, - доложил молодой лейтенант из народной милиции.
- Отличная работа, товарищ лейтенант, - кивнул неистовый Жан-Жак. - Присылайте их ко мне в кабинет, по одному.
Первым был генерал Рене Фузильяк, бывший маршал Франции, получивший жезл после сражения на Каталаунских полях. Генерал был увенчан сединами, горд и непоколебим.
- Вы готовы сражаться за революцию? - без лишних предисловий спросил у него комиссар Конвента.
- Я наследственный дворянин, - отвечал Фузильяк. - Надеюсь, это был риторический вопрос.
- Хорошо, - кивнул Жан-Жак. - Я поставлю вопрос иначе. Вы готовы сражаться за Францию?
- Всегда готов, - немедленно отозвался генерал. - К сожалению, вы к этому не готовы.
- На меня эти лозунги не действуют, господин комиссар, - печально улыбнулся Фузильяк. - У ворот Парижа стоят не захватчики, а войска законного правительства, призвавшие на помощь своих новых прусских союзников. Вы опоздали на несколько недель. Больше нет никакой войны с внешним врагом. Есть незаконный мятеж против императора, который скоро будет подавлен.
- Неправда! - пылко воскликнул комиссар. - Мы законное правительство Республики, взявшее власть от имени народа, тогда как низложенный император всего лишь марионетка в руках короля Пруссии...
- Это все пустые слова, господин комиссар, - покачал головой бывший маршал Франции. - На той стороне, лишь слегка разбавленные пруссаками, находятся мои соотечественники. А я дал клятву, что больше никогда не обнажу оружие против французов.
- Даже против предателей на службе у чужеземного государя? - вскипел неистовый Катерпилар.
- Пусть История решает, кто здесь предатель, - спокойно отвечал Фузильяк. - Я отказываюсь быть судьей в этом споре.
Жан-Жак Катерпилар задумался, потом черкнул несколько строк на лежавшем перед ним листе бумаги.
- В таком случае, господин генерал, вы не будете возражать, если от имени Революционного Трибунала я прикажу вас расстрелять?
- Ни в коем случае, господин комиссар.
- Вы настоящий француз, - расстрогался свирепый комиссар Конвента. - Позвольте пожать вам руку на прощание.
- Был рад знакомству с вами, господин комиссар, - отвечал Фузильяк. - Честь имею.
Сражение продолжалось уже второй день подряд. Восставшие парижане из последних сил боролись за свою свободу и независимость. Согласно древней традиции, силы были неравны и баррикады падали (или попадали?) в руки врагов одна за другой. На исходе второго дня бой шел уже на Гревской площади, в двух шагах от Главного Штаба Революции. Посколько количество верных офицеров за последние дни заметно поубавилось, комиссар Жан-Жак Катерпилар лично возглавил оборону.
Гремели выстрелы и свистели пули. Безжалостно ревели митральезы и вопили мортиры. Развевались знамена. Кровь текла непрерывной рекой. И ядрам пролетать мешала гора кровавых тел.
- Товарищи! - кричал комиссар, опустошая свой револьвер в пикообразные шлемы пруссаков. - Не сдавайтесь! Не отступайте! Нет пощады! Свобода или смерть! Но пасаран! Кайзер капут!
Когда у коммунаров закончились патроны, Жан-Жак первым сдался в плен.
Прусский генерал, занявший его кабинет, был совершенно не похож на стандартную карикатуру из французских газет. Он даже не носил усов. Генерал был молод, на вид ему не было и сорока.
"Презренный аристократ", - сделал поспешный вывод Катерпилар. - "Получил звание по наследству".
- Генерал Сильверберг, - представился пруссак, - командующий Пятой гренадерской дивизией. С кем имею честь?
- Генерал Катерпилар, - на всякий случай повысил себя в звании Жан-Жак, - комиссар Республиканского Конвента.
- Понятно, - скучным голосом констатировал захватчик, - один из главарей мятежников.
- Вы не смеете меня оскорблять! - вспыхнул француз. - Я офицер на службе у законного правительства и требую, чтобы ко мне обращались, как к военнопленному!
Пруссак не успел ответить - в дверь кабинета постучали.
- Войдите, - разрешил Сильверберг.
В дверь ввалился молодой прусский лейтенант с бледно-зеленым лицом.
- Господин генерал, - дрожащим голосом доложил он. - Как вы и приказали, мы обнаружили источник странного запаха на заднем дворе... - Офицер не договорил; его вырвало прямо на пол. Генерал даже не поморщился.
- Очень хорошо, лейтенант, - похвалил он подчиненного. - Отведите нашего друга туда же. Это все, что я могу для вас сделать, - развел руками пруссак, поворачиваясь к Жан-Жаку.
- Вы не имеете права! - снова вспыхнул Катерпилар. - Это беззаконие! Это военное преступление! Моя кровь несмываемым пятном ляжет на ваш мундир...
Сильверберг изобразил на лице страдальческое выражение и заткнул уши. Пришедший в себя лейтенант потащил упирающегося француза прочь.
* * * * * * * * * * *
Немного разобравшись с делами, генерал Сильверберг отправился бродить по площади. Это было вполне безопасно, потому что его гренадеры уже обыскали и заняли все близлежащие дома. Двухэтажное здание эпохи Людовика Пятнадцатого на противоположной стороне привлекло внимание генерала, и он решил его посетить. Дом не обманул его ожиданий - это была библиотека. Глаза генерала загорелись, даже не успев пробежаться по полкам. Сильверберг начал прикидывать, хватит ли места в обозе, чтобы вывезти все эти сокровища. Пожалуй, придется бросить несколько пушек. Конечно, не бросить, а подарить новому союзнику, французскому императору, придурку несчастному. Только перед этим забить гвоздь в затравочное отверстие... Генерал ухмыльнулся и зарылся в пыльные страницы. Говоря обычными словами, снял с полки первую попавшуюсю книгу и открыл ее.
- "Наши предки были галлами..." - прочитал он вслух первую строчку.
- Вот вы где, друг мой! - внезапно услышал Сильверберг у себя за спиной. - Любуетесь трофеями? Похвально, похвально.
Герцог Бруденбург, командующий Западным фронтом, бесцеремонно вытащил книгу из рук генерала и взглянул на обложку.
- Хе-хе, - усмехнулся он, возвращая трофей. - "История Франции". Обязательно сохраните, скоро это станет библиографической редкостью.
- Вы хотите сказать... - осторожно начал Сильверберг.
- Франции больше нет. Мы ее отменили, - поведал герцог.
- Вам удалось переубедить короля? - поинтересовался генерал. - Мне помнится, Его Величество был против...
- Действительно, этот упрямый старый дурак... - протянул герцог.
Сильверберг едва не подавился воздухом и закашлялся.
- Ну-ну, - похлопал его по спине принц Бруденбургский, - не надо так переживать. Его сын будет хорошим королем для всех нас.
- Вы меня успокоили, - с трудом ответил генерал. - Я просто не ожидал, что вы станете говорить в таком тоне о правящем монархе...
- Теперь он всего лишь послушник в одном из померанских монастырей, - сообщил принц. - Давно было пора от него избавиться. Жуткая бездарь, не то что его великий дед. Вот правнук подает большие надежды, даром что парню всего пятнадцать лет.
- Так что с Францией? - напомнил генерал.
- Мы живем в просвещенном девятнадцатом столетии, - с сожалением заметил Бруденбург. - Поэтому я не могу приказать перерезать всех французов. Они получат союзное гражданство. Франция будет разделена на имперские и королевские провинции. Кое-что придется отдать испанцам, британцам и албанцам, пока они не лопнули от зависти. Все, Франции больше нет и уже никогда не будет.
- Союзное гражданство? - переспросил Сильверберг.
- Разумеется, - кивнул принц. - Лет через пятьдесят они заработают королевское. Вы же знаете этих французов... - Бруденбург добавил несколько неприличных слов и рассмеялся. - Будем надеяться на лучшее. Через сто лет потомки галлов станут стопроцентными пруссаками.
- Я никогда таким не стану, - задумчиво пробормотал генерал.
- Было бы из-за чего расстраиваться, мой друг, - пожал плечами Бруденбург. - Благодаря нашему великому королю, вы даже можете взять в жены особу королевской крови. Вот только престола вам не видать. - Принц показал язык.
- Спасибо, я уже обручен, - ответил генерал.
- Примите мои поздравления, - рассеяно ответил принц. - Что вы собираетесь делать после войны?
- Вернусь в свой университет.
- Тогда эти трофеи вам пригодятся, - заметил Бруденбург.
- Первым делом я собираюсь написать новый учебник истории, - добавил Сильверберг.
- Это неизбежно, - кивнул принц. - В современных учебниках не хватает одной главы. - Бруденбург ухмыльнулся. - "Победоносная Франко-прусская война". Кстати, - принц хитро улыбнулся, - надеюсь, что вы сторонник "северной" школы?
- Разумеется, - возмутился генерал-профессор. - Мой патриотизм здесь совершенно ни причем. Только сухие факты. Летописи, монеты, археологические находки. Принц Рурик был норвежцем и точка. У "болотников" нет ничего, кроме эмоций.
- А что вы думаете о "восточниках"? - поинтересовался принц Бруденбург.
- Клоуны, - Сильверберг едва не сплюнул. - Рурик - словенец... бред какой-то. Хорошо что не хазарин.
Принц не успел ответить - с улицы донеслись неразборчивые, но несомненные торжественные вопли, издаваемые доброй тысячей глоток.
- Что это? - удивился военачальник.
- Похоже, солдаты уже знают, - прислушался Сильверберг. - Они кричат "Слава нашему королю Наполеону Четвертому!"
- Ну что ж, пойдемте, поздравим наших храбрых воинов, - предложил принц. Сильверберг согласно кивнул.
Идя к выходу, генерал принялся мысленно набрасывать первую главу будущего учебника. Зачем изобретать самокат? Так и начнем. "Наши предки были пруссами. В год 862 от Рождества Христова призвали они из-за моря принца Рурика и сказали ему: земля наша велика и обильна..."