Аннотация: Дар возвращается в мир живых с особым поручением. Только Тень это поручение совсем не радует
Мёртвая теньМёртвая тень
Пролог
Я стояла на коленях перед исполинским троном, который уходил высоко в...А Вопрошающий знает куда. Туда, где свет мешался с мраком, и ты не мог понять, открыты твои глаза вообще или нет. Престол казался необъятным, словно гора и таким же древним. Та, кто сидела на троне, наклонилась и уставилась на меня светящимися факелами глаз.
Я стояла ан коленях перед изящным деревянным стулом. На нём сидела черноволосая женщина с узким смуглым лицом и рассматривала меня. Женщина сидела, покачивая ногой, заложенной за ногу. Ладони с длинными пальцами лежали на груди. Женщина хмыкнула и наклонилась ко мне. Мрак в чёрных глазах казался бездонным, точно я смотрела в два глубоких колодца.
Я стояла на коленях, увязнув ногами в песке и жужжащие огненные насекомые ползли со всех сторон. Но пугало не это, а огромная чёрная волна, которая стремительно приближалась к берегу. С тёмной поверхности несущегося вала осыпались зеркала и пропадали, растворяясь в воздухе без остатка. С каждым падающим зеркалом я ощущала, как что-то рвётся в груди, будто в этот момент я теряла что-то необходимое, необычайно ценное. Когда волна достигла берега на чёрном валу уцелело всего три зеркала. Волна хлынула на песок...
Итак, я стояла на коленях перед небольшим стулом, на котором сидела смуглая брюнетка. Женщина откинулась на спинку и хлопнула в ладоши. Вспыхнул яркий свет, так что стало ясно: я нахожусь в большом помещении. Вот только никаких подробностей рассмотреть не могла, потому как всё тело казалось деревянной колодой, и я не могла пошевелить даже пальцем. Поэтому могла смотреть только перед собой. На женщину, которая внушала неописуемый ужас, точно я видела гигантскую волну, готовую меня поглотить.
Женщина заговорила. Каждое её слово казалось ударом меча, который пронзает тело насквозь и проворачивается в ране, доставляя неописуемые муки. Я бы кричала и извивалась, но тело, как и прежде, сковывали непонятные чары и от этого боль становилась сильнее стократ. Вопрошающий побери, мгновения казались столетиями.
Но невзирая на боль, я почему-то чётко воспринимала каждое слово говорившей, и они оседали в голове, точно кто-то выжигал фразы незнакомки прямо на сердце.
- Самое смешное, что может произойти, - женщина усмехалась, но от её улыбки веяло смертью, - это когда марионетка возомнит себя свободным самостоятельным существом. Мало того, когда кукла назовёт себя именем кукловода.
Она оскалилась. Исполин, сидящий на гигантском троне, выпустил струю пламени изо рта. Чёрная волна неслась по пляжу сметая разбегающихся огненных насекомых. Три зеркала болтались так, что казалось: ещё немного и они упадут. Я молилась Отдавшему долги, чтобы уцелели хотя бы они.
- Знаешь, что ты такое? - от меня определённо не требовали ответа. Да я бы и не смогла его дать. - Ты - моя тень! А поскольку я - абсолютное ничто, то ты - меньше, чем ничего. Стоит мне сделать так, чтобы изменилось освещение и все тени пропадут окончательно.
Что-то в этом было. Если она только может так сделать, значит тени не пропали? Значит, сёстры...Нет, я даже не могла на это надеяться.
- Да, те, кого ты называешь этим дурацким названием ещё существуют. Это проблема. И ты должна её решить. - Преодолевая сопротивление я сумела слегка поднять голову и уставилась в глаза незнакомке. Она кивнула. - То, что все вы считали болезнью, вызванной употреблением чёрной, на самом деле не болезнь, а колдовство жимуинских шаманов. Нарху необходимо было избавиться от самого грозного оружия Кроффа, и его шаманы сумели создать заклятие, которое свело Теней в могилу, одну за другой.
На мгновение мне показалось, будто перед креслом скользят призрачные силуэты. Очень много призрачных силуэтов. Так что временами я видела черноволосую смуглую женщину, а временами - катящийся тёмный вал.
- Но это не проблема, - женщина сплела пальцы. - Проблема в том, что Нарху этого показалось недостаточно и он решил оживить теней, в качестве своих послушных воинов.
Но ведь мне сказали, что тела сестёр выкопали и сожгли. Как же...Женщина отмахнулась, точно я произнесла это вслух.
- Ложь. Тела успели подменить, так что все твои сёстры сейчас живы и подчиняются царю-шаману. Для меня это неприемлемо. Моя тень должна оставаться моей тенью. Или исчезнуть.
Мало-помалу одеревенение тела пропадало. Вот только боль не исчезала, а становилась всё сильнее, как будто с меня понемногу сдирали кожу, а на обнажённую плоть сыпали соль.
- Ты вернёшься, - сказала женщина и щёлкнула пальцами. Тёмный вал замер над головой, а исполин на троне-горе исчез в тумане. - Вернёшься и убьёшь теней, убьёшь их всех.
Я сумела открыть рот и наружу прорвался короткий стон. Не знаю, отчего было больнее: от ударов слов-мечей, от ощущения снимаемой заживо кожи или от этого задания. Я ведь отлично понимала: ослушаться не получится. Приказ незнакомки был, как приказ дышать. Не станешь дышать - умрёшь. Так и тут: ослушаешься и тебя ожидает нечто, худшее, чем смерть.
- Я понимаю, - внезапно женщина смягчилась. Даже слова её теперь не жалили так сильно, - насколько сложно это для тебя, но поверь: для них подобный исход - лучший. И обещаю, что вознаграждение окажется более, чем щедрым.
Теперь, когда боль уменьшилась и я смогла двигать головой, стало ясно, что мы находимся на большой поляне, посреди густого леса. Ветки высоких деревьев сплелись над нашими головами в подобие зелёного купола, сквозь который проникали тонкие лучики солнечного света. Между деревьями плыли полосы синего тумана и тянуло свежестью. Женщина поднялась на ноги и подошла ко мне. Положила руку на голову.
- Дар, теперь тебе нет нужды пить чёрную. Надобность в костылях отпала. Но время на задание ограничено: через три недели ты станешь слабеть и чахнуть, пока не обратишься в разлагающийся полутруп. После этого связь со мной пропадёт навсегда. Так что, поторопись. И ещё, - она задумалась и по алым губам скользнула быстрая улыбка. - У тебя будет ещё одно задание, но знать, какое оно, тебе не положено. Пока, по крайней мере. И, - она погрозила пальцем, - больше не забывайся: ты - всего лишь моя тень.
Одеревенелось прошла, но появилось ощущение, будто всё тело покрывает липкая вязкая мерзость. Я попыталась потереть руку о руку, но не смогла: что-то мешало. В глазах потемнело, исчез лес, солнечные лучи и запах свежести. На грудь давило, а в рот словно напихали земли. Да, Вопрошающий дери, не словно, а точно! Я отплёвывалась и отбрасывала с тела куски липкой почвы. Что-то шумело, будто шёл дождь, а я барахталась в липкой засасывающей жиже.
Потом сумела подняться и стать на колени. Точно, вовсю хлестал ливень, а я торчала в неглубокой яме, полной жидкой грязи. Тело болело, точно меня отхлестали кнутом, а руки и ноги сводила судорога. Ледяной ветер бросал в лицо холодные капли и где-то далеко небо рассекали ослепительные молнии.
Подняв лицо к тучам, я истошно завопила, а после изо всех сил ударила кулаками по луже, в которой стояла.
Глава 1
В которой все неописуемо радуются возвращению защитницы Кроффа. Ну, всё, как обычно
На мой стук дверь открыл широкоплечий бородатый простолюд. Он что-то жевал, обирая короткими толстыми пальцами полосы капусты, застрявшие в бороде. Мужчина отёр пальцы о видавшую виды рубаху и насупив брови открыл рот. Видимо собирался высказать позднему гостю то, что ещё не успел высказать через дверь. И тут до хозяина дошло, кто стоит на пороге его дома. И в чём этот кто-то.
Короче, не знаю, сколько я провалялась в своей могиле, но за это неизвестное время моя одежда успела полностью сгнить. Уцелели какие-то жалкие ошмётки, которые благополучно ссыпались с меня, пока я рыла землю в поисках Пены. Кстати, моему оружию повезло много больше: ножны почти не пострадали и клинок лишь слегка тронула ржавчина. Ну, спасибо Отдавшему хоть за это.
- Какого Вопрошающего, - пробормотал простолюд и шмыгнул плоским носом. - Ты энто чего? Одурела совсем? У меня баба дома и не спит.
Этот придурок думает, что я к нему потрахаться пришла? Если бы не замёрзла, как собака и меня не трясло, то может быть я бы посмеялась. Приходилось напрягаться, чтобы заставить сжавшиеся зубы выпустить наружу хотя бы пару слов.
- Мне нужна одежда и обувь, - выдавила я. - Хотя бы одежда.
Бородач почесал в затылке и оглянулся. Из-за его спины доносился звон посуды и пронзительный женский голос. Женщина кого-то ругала, видимо - детей, чьи голоса я тоже слышала.
- Деньги есть? - спросил хозяин. - Я б натурой взял, хоть старая ты и страшная конечно, но баба дома, грю же.
Я пропустила мимо ушей комплименты бородатого дурака и переступила с ноги на ногу. Он что, издевается?
- И где по-твоему я их храню? В какой-то из дырок?
- Ну, мало ли...
Самое смешное, что я могла в один присест зарубить придурка и взять всё, что нужно. Раз, и Пена вылетает из нужен, отсекая тупую бородатую голову, а я вхожу в дом. Греюсь и одеваюсь. Почему не делаю так, только Отдавший знает.
Женский голос внезапно стих и в узком коридорчике появилась толстая женщина в застиранном платке, из-под которого торчали рыжие волосы. Огромная грудь лежала на большущем животе и всё это пряталось под фартуком, разукрашенном пятнами жира. Простолюдка уставилась на меня. Ну всё, сейчас визгу не оберёшься.
- Попрошайка? - спросила женщина и посмотрела на меч в моей руке. Прищурилась, точно что-то вспоминала. Наклонила голову так и эдак. Отодвинула мужа животом и мотнула головой. - Иди, присмотри за малыми. Глянь, чтобы в котёл никто не полез. А ты - заходи.
Бородач попятился. Рот у него, как открылся от удивления, так и не закрывался. Но жене перечить не осмелился. Понятно, у кого тут яйца. Я вошла, ощущая, как блаженные волны тепла ласкают заледеневшее тело. Нас, в своё время, учили терпеть любой холод, но не столько же, Вопрошающий дери!
- Иди сюда, - женщина отёрла руки о передник и повела меня по узкому ходу. Пахло кислым супом, мышами и прелью. - Я тебя помню. Когда Её Величество драпала, ты у ей рядом была. Опосля говорили, что типа померла ты. Видать врали.
- Врали, - согласилась я. А что ещё сказать? Типа, воскресла, как Отдавший долги? - А времени-то вообще много прошло?
Простолюдка щёлкнула кресалом, ловко зажгла фитиль на глиняной плошке и уставилась на меня. Мы стояли на пороге небольшой комнаты без окон стены которой обили толстой тканью. На деревянном полу лежала груда тряпья. Очевидно - спальня.
- Прошло от чего? - спросила женщина. - От сотворения мира? От моей свадьбы? Ты про что спрашиваешь?
- От того, когда королева ушла за границу, - хозяйка хмыкнула и направилась в угол. Там лежала стопка одежды. Судя по всему, ей давно не пользовались. Странно, обычно простолюды такое продают.
- Эх, - выдохнула женщина и погладила лежащую одежду. - Всё надеялась схуднуть, да видать уже не судьба. А годков от того момента прошло ровно четыре.
- И что происходит в Кроффе? - меня, конечно больше интересовало, не слышно ли чего о Кирионе, но вряд ли толстуха что-то знает. Да и о чём я? Любимый тогда уходил на верную смерть.
- Что происходит? - хозяйка рылась в вещах, что-то откладывала, после вздыхала и возвращала обратно. После вновь доставала. - Ходим мы под этими желтомордыми, но это, грят, больше в больших городах заметно. А у нас, как жирдяй Фляп налоги драл, так и сейчас дерёт, только охраняют его не наши, а эти, узкоглазые. Ну и флаги над управой сменились. Вот и всё.
- А про Найдмир ничего не слыхать? Ну, про королеву? Жива?
- Её Величество? Ещё как жива! Шороху наводит в центре Кроффа. Вернулась аккурат два года назад с небольшим отрядом и давай жимуинцев на дорогах потрошить. Ясное дело, на крупные отряды рты не разевают, а всё так, по мелочи. Грят, типа клич кинула: всем вставать под её знамя, да гнать захватчика, да куда там! Народ войнами энтими сыт по горло, да и не один Вопрошающий под кем спину выгибать.
- А кто вообще в стране-то управляет? - я ещё не забыла, из-за чего разгорелся весь сыр-бор с королевой. Ежели с ней не вышло, то кто-то же должен остаться. - Король-то, кто?
- А хрен его знает, - хозяйка протянула мне стопку одежды - На, примерь-ка. А вот с обувкой даже не знаю, лишнего у нас нет ничего - всё снашиваем в труху, особливо малявки. Дам тебе тряпок, намотаешь на ноги - всё лучше, чем ничего.
- Что значит, хрен его знает? - я натянула длинную юбку, заодно поразившись, насколько поправилась бывшая владелица вещи, которая оказалась впору на мой впавший живот и тощую задницу. Надела рубашку и длинный жакет. А качество-то ничего себе - можно было реально заработать, ежели продать. -Указы зачитывают от чьего имени?
- Дык, от императора-шамана, Нарха-всемогущего.
Угу, император, значит. Нарх-всемогущий. Ладно, разберёмся.
Мы с простолюдкой намотали на ноги пару длинных тряпок так, что это отдалённо напоминало обувь. От сырости, понятное дело, не спасёт, но хоть подошвы о камни какое-то время не исцарапаю.
- А теперь - уходи, - сказала женщина. - Прости уж, я бы оставила тебя переночевать, но ежели кто из соседей видел, могут и донесть. Чужаков у нас не приветствуют. Фляп грит, чтобы доносили на каждого - вдруг смутьян какой, али бандит.
- Понятно, - я подхватила Пену и направилась к выходу. - Спасибо и на этом. Добрые дела я помню, может когда чем и отплачу.
Ну да, не так уж много раз мне помогали чужие люди. Свои, впрочем, тоже. Если не считать сестёр...Но про них я сейчас вспоминать не хотела. Задание висело на душе неподъёмной тяжестью.
- Постой, - женщина остановила меня у двери и пошла в сторону детских криков и звона посуды. Вернулась с небольшим узелком и сунула мне в руку. - На, тут - краюха хлеба и шмат сала, перекусишь в дороге. И ещё, - хозяйка шмыгнула носом. - Её Величие увидишь, пожелай удачи и скажи, что мы её помним и ждём возвращения.
Ну да, сидеть на заднице и ждать, когда всё решится без тебя, проще всего. А с другой стороны, что эти бедолаги могут поделать? Это только в дурацких сказках простолюды берут оружие и бьют вторгшегося врага. На деле деревенским балбесам нужен руководитель с опытом боевых действий. Читали нам тактику партизанской борьбы. Кто же знал, мать её, что это когда-то потребуется!
- Всё, прощай, - простолюдка махнула мне рукой и закрыла дверь, не дожидаясь, пока я ей отвечу.
Дождь успел закончиться и тучи начали медленно расползаться, открывая в небе прорехи с тусклыми огоньками звёзд. Ветер напротив, стал сильнее и норовил забраться под юбку. Вопрошающий дери, ненавижу эти мешки на ногах! Единственная польза - до ветру сходить много проще.
Я переступила с ноги на ногу и сошла с крыльца. Попала в лужу и тряпки, намотанные на ступни, тут же промокли. Ожидаемая гадость.
Вопрос, куда мне вообще идти? Да ещё и посреди ночи. Просто, по дороге, куда глаза глядят? Отличный план! Но другого у меня пока не было.
Но и этому, дурацкому, не суждено было осуществиться без препон. Стоило сделать пару десятков шагов, миновав пару нахохлившихся домиков, как я ощутила, что рядом кто-то есть.
И не один.
- А ну стой, - окликнул меня хриплый наглый голос. - Так и знал, что у рыжей смутьянки бандюганы всякие приют находят. Вяжи эту дрянь, робяты.
Глава 2
В которой некоторые из местных жителей отправляются спать, а некоторые, напротив - просыпаются
Я повернулась. В тусклом свете едва появившихся звёзд можно было различить разве что некую тёмную массу между домами. Моё ночное зрение, которое и прежде работало не ахти, сейчас так и вовсе послало хозяйку по известному адресу, намекнув, что в это время лучше спать, чем шастать по ночным улицам.
Впрочем, ситуация с обзором быстро решилась. И вовсе не мной. В темноте вспыхнули три огонька и тут же превратились в масляные светильники, которые держали в руках рослые лохматые простолюды. Всего встречающих оказалось около десятка: все на пару голов выше меня, бородатые и косматые, будто не стриглись совсем никогда. А может и реально не стриглись: некоторые верят, что через стриженые волосы в них может войти нечистая сила.
- Старуха же, - прохрипел один из простолюдов и ткнул концом дубины в мою сторону. Да, у каждого в руках оказался большущий дрын, которым можно запросто расколоть чью-нибудь голову. Мою, например. - Хват, ты ничё не спутал? Какая же энто мятежница, али бандитка? Ты поглянь, она же одной ногой на погосте топчется.
- Фляп сказал: проследить и повязать, - ага, тот самый наглый голос, который меня остановил. Принадлежал он самому большому простолюду, в кожаной куртке и штанах. У этого, между прочим, имелся топор, а не какая-то дубина. - Так что выполняйте. И сказано, чтобы живая осталась, допросить чтоб.
Из всего этого я поняла одну странную штуку: этот Фляп, кем бы он ни был, заранее знал, что я буду у рыжей в гостях. Это при том, что я и сама этого не ведала. Просто стучала во все двери подряд и на пятый раз, после потока ругани мне всё-таки открыли. Похоже, придётся перемолвиться словечком, а то и двумя с тем придурком, который послал ко мне этих придурков.
Они, между тем, перехватили своё грозное оружие так, чтобы было сподручнее колошматить 'старуху' (кстати, какого Вопрошающего они все меня так зовут? Неужто, так ужасно выгляжу?) и перемешивая сапогами грязь пошли в мою сторону. Угу, сапоги, они мне пригодятся.
- Э, Хват, а у старушенции железка какая-то, меч, вроде, - удивился тот, что шагал впереди остальных.
Это он сказал за мгновение до того, как Пена вылетела из ножен и полоснула его по горлу. Кусок бороды отлетел прочь и прежде, чем я успела попросить плату за брадобрейские услуги, простолюд захрипел и повалился в лужу. В этот момент произошло нечто странное: кишки в пузе скрутились в один тугой узел, а мор вокруг на несколько мгновений пошёл рябью, точно хлынул частый дождь.
Из-за этого дерьма меня едва не приложили палкой по лбу. Лишь в последнее мгновение удалось убрать голову из-под удара и пропороть живот тому неудачнику, которому едва не повезло. Остальные тут же начали отпрыгивать на безопасное расстояние. Ну, это им казалось, будто расстояние безопасное.
- Хват, какого Вопрошающего! - завопил один из простолюдов. - Эта сука Лаба и Зуда прикончила! Чё за дела?
- А вам Фляп деньги платит, чтобы вы только жрали да пили? А ну, вперёд!
Сам Хват не рисковал и держался за спинами остальных. Оно и к лучшему: именно он и отведёт меня к Фляпу. Потом, после того как зарублю этого и...вот этого.
В пылу схватки до людей не всегда доходит, что ситуация вышла из-под контроля и удача явно не на твоей стороне. Обычно человек понимает это, когда остаётся один. Либо уже лежит на земле и визжит, зажимая рассечённое пузо.
Именно поэтому, я спокойно свалила шестерых, которые до самого последнего момента верили, будто им удастся приложить меня дубиной по башке. И лишь когда эти шестеро улеглись в пропитанную кровью грязь, троица уцелевших сообразила, что их ожидает в ближайшее время и бросилась наутёк.
В смысле - троица? А где Хват?
Говнюк прежде остальных понял, что происходит что-то не то и успел удрать шагов на сто. Не вопрос, догоним.
Пока я догоняла удирающего громилу, обратила внимание, что во многих домах двери приоткрыты. Так, на чуть, чтобы высунуть нос и посмотреть, кто так громко вопит. Однако же на помощь никто не спешил, даже увальни, охраняющие поселковый частокол. Да и то, лучше глушить самогонку в тёплой будке охраны, чем рыскать поночи, рискуя присоединиться к тем, вопящим.
Я догнала Хвата и сделал ему подножку, отчего здоровяк смешно взмахнул руками и врезался мордой в грязь. Проехался, зарываясь всё глубже и упёршись руками, сумел поднять голову. Начал отплёвываться, поминая всех родственников Вопрошающего, с кем тот спаривался хоть раз. Я наступила ногой на голову простолюда и нажала.
- Мне нужен Фляп, - сказала я, когда мужчина вновь вынырнул и принялся отплёвываться. - Познакомишь?
Хват предположил, что я вступала в сексуальные отношения с Вопрошающим и всеми его родственниками. Я не стала этого отрицать, ибо возможно так оно и было. Просто нажала ногой на голову и ещё раз и подержала немного дольше. Хват барахтался, пытался вылезти, но получалось у него не очень. Вообще не получалось. Когда мужчина поутих, я убрала ногу и схватила простолюда за волосы. Вытащила из лужи.
- Фляп, - сказала я. - Помнишь такого? Отведи меня к нему. Или я отправлю тебя к Вопрошающему, чтобы ты узнал, с кем он там спаривается. Может ты ему тоже понравишься.
Пока я бегала, тряпки на ногах совсем размотались. Пришлось снимать с Хвата его сапоги. Хозяин почти не возражал, жаль, что обувка оказалась великовата. Если ничего не придумаю, могу здорово натереть ступни.
Хват шёл впереди, шлёпая босыми ногами по лужам и ругался. Один раз попытался достать из потайного кармана нож и ткнуть в меня. Пришлось сломать мерзавцу руку, так что дальше простолюд шёл, баюкая сломанную конечность и ругался гораздо изощрённее. А вот это про жабу и змею нужно запомнить, пригодится.
- Вон тама, - Хват ткнул здоровой рукой в сторону больших бревенчатых ворот. Угу, высокий частокол, около входа палка с намокшей тряпкой и даже что-то вроде деревянного настила в грязюке - видно, что живёт важная шишка. - Постучи, тебе и откроют. Тама Фляп твой и живёт.
- Ну, он скорее твой, чем мой, - постучать, значит? Угу, а рыжая вроде говорила, что Фляпа этого жимуинцы охраняют. Значит, постучать. - Иди и стучи.
Хват опять начал пускать пузыри, и я пригрозила сломать ему вторую руку. Или ещё чего, на выбор.
На заборе около ворот имелась выемка, где торчал конец верёвки. Ругающийся Хват несколько раз дёрнул, и я услышала тихий звон внутри. Мой проводник тотчас сделал попытку то ли удрать, то ли спрятаться за мою спину. Угу, там же так много места! Я пихнула простолюда обратно, так чтобы высунувший башку из ворот, видел только грязную бородатую рожу.
- Лаас неууман. - донеслось изнутри. - Кто там?
Угу, местные свиньи, значит. Я пихнула Хвата в бок и показала Пену.
- Скажи, что привёл хозяину лазутчицу, иначе вот прям сейчас бубенцы отрежу!
Простолюд затрясся, потому как видел, на что я способна и не сомневался в том, что могу исполнить угрозу. Прокричал слово в слово то, что я приказала. Понятное дело, про бубенцы не упоминал - это наше с ним, личное. Загремел металл, завизжало дерево и одна створка медленно поползла наружу. Отошла немного и остановилась. Из-за спины Хвата я видела, как высунулась маленькая голова с прилизанными чёрными волосами. В руке жимуинец держал масляный фонарь.
- Неууман ваарз пуф, - проворчал сторож и поднял светильник. - Где лазутчица?
Я пнула спутника под колено, и он повалился на землю. Это на мгновение отвлекло внимание жимуинца, так что я спокойно сделала пару шагов вперёд и отсекла ему голову. Некогда мне с вами разговоры разговаривать, для этого у меня Фляп будет.
Скользнула внутрь и едва успела отпрыгнуть в сторону, когда на меня прыгнуло большое лохматое чудище. Твою же мать: упряжный пёс, на таких в Жимуине катаются те, у кого денег нет на рогатых да на лошадей. И смотри, какой гад: не гавкнул, даже не зарычал!
Собака промахнулась, прокатилась по земле и поднявшись на лапы, снова бросилась на меня. И всё так же без единого звука. В этот раз я оказалась готова и перерубила пса пополам. Сдох он так же молча, как и нападал.
Вопрошающий дери, это всё? Я только успела вернуться с того света и уже успела отправить туда целую кучу живых тварей. Неплохой такой размен. Настроение ухудшалось с каждым мгновением. Надеюсь, хоть Фляп его сможет поднять.
Дом местного правителя оказался большой каменной постройкой чем-то отдалённо напоминающей дворец в Салиме. Видимо кто очень впечатлялся и решил сделать что-то похожее. Получилось так себе, если честно.
Дверь в дом оставалась приоткрытой, видимо оставил жимуинец, когда выходил на звон. Оно и к лучшему. Проклятущие сапоги Хвата делали каждый шаг похожим на скольжение по льду, так что я несколько раз припомнила жабу и змею, пока шагала к дому.
Вошла и остановилась. Длинный коридор с арочным потолком. На деревянных стенах - какие-то картины. Горят два небольших светильника, так что света вполне достаточно. Вроде всё спокойно, но почему-то внутри словно что-то дребезжит и сворачивается в клубок. Похоже кто-то колдует где-то недалеко. Ненавижу колдовство! Особенно, если оно направлено против меня.
Я приготовила Пену и постаралась идти, как можно тише. Получалось хреново. Подумав немного, сбросила чёртовы сапоги и пошла босиком. Чай не улица с лужами, а мягкий коврик. Заглянула в первую комнату: большой камин, пара кресел, стол и стулья. На стульях спит совсем молодая девица. Определённо не то, что мне нужно. Идём дальше.
Ощущение тяжести в животе стало намного сильнее. Да какого Вопрошающего, в конце концов!
Ещё одна комната. В этот раз - кухня и парочка дрыхнущих усачей. Пахнет выпечкой и неплохо пахнет. К сожалению, нет времени задержаться и посмотреть, чем тут можно поживиться.
В следующей комнате мне повезло. Ну, как повезло? Я нашла Фляпа. Наверное...Думаю, толстяк в ночной рубашке, лежащий на груде подушек - это именно он. Большой, бородатый человек, с кучей золотых побрякушек на трёх подбородках.
И совсем мёртвый.
Глаза широко открыты, точно перед смертью толстяк увидел нечто запредельно жуткое, а из распахнутой пасти свисает ниточка кровавой слюны. Пальцы обеих рук вцепились в ворот ночной рубашки, как будто Фляпу стало душно перед смертью.
Моя нога на что-то наткнулась. Жимуинец. Такой же дохлый, как и хозяин комнаты. Перекошенный рот в крови, а в руке - кинжал. Стало быть, желтомордый ожидал опасности, но это ему не помогло, и он издох так же, как и жирдяй.
Вопрошающий дери, я тоже ожидала каких-то неприятностей! Вот только, хоть убей, не понимала, что происходит. В животе натурально бесился клубок ошалевших змей, и я внезапно почувствовала, как по ногам бежит струйка крови.
- Зууст планхаат, - сказал голос у самого уха. Но ведь я не ощущала рядом ни единой живой души! Попыталась повернуться. - Нааст веерам зууст наарх вус. Паам!
И всё пропало.
Глава 3
В которой я возвращаюсь с покупками и занимаюсь домашними делами
Торговец овощами, как по мне, совсем выжил из ума - ломить такие цены за жухлую капусту и потемневший салат. А может, гад, знал, что больше купить негде, вот и драл три шкуры. Ну да ладно, будет и на нашей улице медведь пердеть. В смысле, потребуются козлобородому шкуры, так уже мы повеселимся!
А пока что, скрепя сердце, я отсчитала десять медяков, с трудом удерживаясь от того, чтобы запустить монетками в морщинистую харю живодёра.
Прошлась по рядам, приценилась к свинине. Дороговато, но, пожалуй, стоит раскошелиться, чтобы порадовать своих. Жёсткая зайчатина, если честно, уже немного поднадоела. Мясник оказался ещё тем хохмачом и пока торговались, пару раз едва не заставил плакать от смеха. Последний раз уже когда я рассчитывалась. Предложил прийти, познакомиться поближе с его племенным кабанчиком. Сказала, что предпочитаю видеть кабанов на вертеле. А уж муж так точно. Загорелый бородач не обиделся, напротив - сбросил пару монет. Сказал, чтобы немного откормилась, а уж после - вернёмся к разговору о кабанчиках на вертеле.
Настроение поднялось, так что в ряды булочников я забрела с улыбкой на губах. Встретила знакомую. Муж у неё работал в королевской службе, так что выслушала все последние слухи о том, что происходит при дворе Её величества. Впрочем, ничего особенного, всё, как обычно. Казна пустеет, и придворные мудрецы думают, какие бы ещё содрать налоги. Хорошо, хоть королева следит за своими умниками и не позволяет чересчур своевольничать. Сошлись с собеседницей, что Её Величество - лучшее, что происходило с Кроффом за последние годы.
Купила половину каравая, ещё пышущего жаром и завернула хлеб в специально приготовленную тряпку. Корзина изрядно оттягивала руку, так что от мысли прогуляться к сыроделам пришлось отказаться. Как-нибудь в другой раз. Может, тогда буду не одна и покупок будет больше. Да и деньги в кожаном мешочке, честно говоря, начинали заканчиваться. Не хотелось бы лезть на верхнюю полку в погребе и доставать отложенное на чёрный день.
Не удержалась и всё-таки прогулялась по рядам ткачей. Давненько я присмотрела здесь неплохое платье, но цена, надо сказать, кусалась и ощутимо так кусалась. Ткачиха выносила платье не каждый раз, видимо понимала, что не всякому по карману. Как-то я спросила: почему не предложит вещь кому-то из толстосумов и высохшая, точно палка, брюнетка пожевала губами и подмигнула мне. Сказала, что продаёт вещи лишь тем, кто ей нравится. Вот мне бы она это платьице продала бы. И может быть ещё продаст. И подмигнула ещё раз.
Уходила я в смешанных чувствах. С одной стороны, понятно, что я понравилась ткачихе и она намекает, дескать платье непременно дождётся меня. А с другой - как бы так убедить благоверного, что нашла ту вещь, без которой нам точно не прожить? Впрочем, я не так часто и не так много просила.
Толстый стражник из тех, что охраняют рынок, предупредил, что в окрестностях опять шастают ребята Хромого Кроля. Тот, по слухам, убежал с каторги и зол, как никогда до этого. Я только махнула рукой: пусть его. Сколько таких злобных нашли конец в петле палача. Какая-то терпеливо ждёт Кроля.
По центральной улице не пошла: терпеть не могу толкающихся и ругающихся последними словами горожан. Мы хоть и живём в столице, однако же наш район больше всего смахивает на деревню: такой же, утопающий в зелени, с полусонными козами, лениво обгладывающими очередной куст.
Пошла по Кошачьему переулку - самая короткая дорога в родные места. Правда имеются нюансы. Парочка этих самых нюансов встретилась мне шагов через двести. Стоило нырнуть под верёвку с бельём, как я увидела молодых парней в куртках болотного цвета, с капюшонами, опущенными на лица. Прикинула по ощущениям: у длинного тощего - ничего, серьёзнее дубины, а вот у плотного бычка похоже какая-то железяка.
Парни поднялись с крыльца дома, где сидели и уставились на меня из-под капюшонов. Переглянулись. Кажется, рожу высокого я уже где-то видела. Он тоже щурился, будто вспоминал.
Я шла вперёд, как будто ничего не происходило. А собственно, ничего такого и не происходило. Меня собирались грабить, может - насиловать. А я просто шла домой.
Плотный полез за отворот куртки и тут высокий положил длинные пальцы на руку товарища и зафырчал, что тебе взбесившийся кошак. Феню местных я знала в совершенстве, посему отлично поняла, чего худой промявкал. Теперь-то я тоже вспомнила, где видела его прежде.
Поэтому, когда проходила мимо, улыбнулась и спросила, как рука? Тощий, пребывая в каком-то ступоре, сказал, что рука зажила, но из кабака хозяин его прогнал и вообще, пришлось подтянуть поясок.
- Смотри, - сказала я, чуть задержавшись, - продолжишь заниматься этим, поясок могут затянуть на чём-то другом.
- Вали уже! - он ругнулся, но без особой злобы. - Один Вопрошающий, скоро отсюда линяем. Кроль, гад, всех выживает.
Короче, мы распрощались и домой я добралась без каких-то приключений. Вот правда под конец распроклятая корзина, Вопрошающий в неё вселился или как, стала такой тяжёлой, что чуть не оборвала обе руки. Я с трудом поставила её на порог дома и постучала в двери.
Из-за угла дома принесло Занозу: нашего пса - придурка, каких свет не видывал. Как нас с таким защитником до сих пор не обнесли - одному Отдавшему долги известно. Лохматая зараза ластится ко всем подряд и очевидно считает, что в мире живут одни добрые люди. Ах, если бы так!
Дверь приоткрылась и наружу высунулся конопатый нос в синих точках. Я ухватилась пальцами за него и потянула наружу. Послышалось глухое сопение.
- А ну, открывай матери, исчадие Вопрошающего! - как можно суровее сказала я, пытаясь не сорваться на смех. - Поведай мне, отпрыск бурьяна, кто сегодня прогуливал занятия по грамоте и назвал отца Найда унылым козлом?
- Ма-ам! - я подтянула паршивца поближе и перехватила его за ухо. - Ай!
- Не ври, не больно, - я покрутила быстро краснеющее ухо. - А вот когда за тебя возьмётся отец...
- Ма-ам! - вот теперь в голосе звучало отчаяние.
- Ладно, - я отпустила сына и махнула рукой. - Но не дай Отдавший, ты ещё раз...
- Я всё понял, - сын подхватил корзину и юркнул в дом. Заноза, с интересом наблюдавший за нашим представлением, фыркнул и принялся чесаться. Я посмотрела на низкое небо, по которому медленно ползли дождевые облака и пошла в дом.
Тут же на меня налетели, вцепились в юбку и поползли по ней вверх. Всё это сопровождалось оглушительным визгом и вопросами, что мама притащила вкусного. Пришлось брать каждую из близняшек под мышки и аккуратно ставить на ноги. Обе успели перемазаться в чём-то чёрном, причём одна измазала левую щёку, а другая - правую.
Поэтому под повторяющийся вопрос о вкусняшках, я потащила грязнуль к ушату и тщательно отмыла. И лишь после мы отправились на кухню, где прогульщик успел разобрать корзину и теперь стоял с самым что ни на есть невинным видом, прямо, как у папаши, когда тот в чём-то виноват и приходит просить прощения.
То самое, о чём спрашивали близнецы лежало отдельно от всех остальных продуктов, старший отлично понимал, что к чему и тоже ждал своей доли. Только молча, в отличие от парочки приставал, которые вцепились в край стола и пытались вскарабкаться наверх. Я убрала ножи подальше, от греха и выдала каждому попрошайке по большущему леденцу на деревянной палочке.
- Подзатыльников бы тебе надавать, - сказала сыну, но угощение всё-таки отдавала.
Хлопнула входная дверь.
- Папа! Папа! - радостно завопили близняшки и обеих, как ветром сдуло. Сын покосился на меня и тоже бочком выскользнул в дверь.
Так, муж вернулся, а у хозяйки даже печка не разожжена. Хороша, что сказать! Ладно, поцелую благоверного, от этого у него всегда сердце тает.
Я вышла в гостиную. Никого. Странно, что они, в прихожей задержались? И тихо, отчего-то...На сердце стало беспокойно и я почти бегом направилась к входной двери. И здесь никого.
По затылку точно прошёлся ледяной ветер.
- Зууст плансхаат, - я обернулась и в лицо как будто плеснули ледяной колючей тьмой. - Наарм пасст вуух.
Глава 4
В которой старый знакомый предсказывает моё будущее
Очнулась я далеко не сразу. И ещё некоторое время, после того, как пришла в себя, не могла понять, где нахожусь, и кто такая вообще. В башке натурально всё застил плотный туман, по плотности напоминающий то чёртов сладкое желе, которое так обожали есть длинными ложками придворные дамы. Меня от него воротило. Как от этого распроклятого тумана в голове.
Морок мало-помалу начал рассеиваться, в глазах просветлело, а я начала понимать, что скорее всего куда-то еду. Уж не знаю, на чём, но как иначе объяснить, что весь мир покачивается? Пить вроде не пила...Ага и тут память резко вернулась, словно набросился хищный зверь.
Значит так, я припёрлась в дом жирного Фляпа, обнаружила хозяина мёртвым, а дальше...А дальше, судя по всему, нарвалась на какое-то колдовское заклинание, ибо меня, скорее всего ждали и приготовили засаду. То есть, вот это и была настоящая засада, а не тот идиотизм посреди ночной деревни. И я, как последняя дура, попалась. Молодец, что ещё сказать! Учитель по концентрации была бы довольна ученицей. За такие промахи полагалась бить палками по пяткам и оставлять на пару дней без еды. Мозг голодного человека, говорила учитель, не обременён необходимость жевать и глотать, посему работает много лучше.
Ладно, открываем глаза и смотрим, кто меня заполучил и что с этим можно сделать. Для начала примем к сведению, что руки и ноги крепко связаны и притянуты за спиной к хребту. Жутко неудобно и, пожалуй, самому никак не развязаться. Кто-то опытный постарался, Вопрошающий его побери!
- Привет, узкоглазый, - сказала я, открыв глаза. - Как жизнь, жимуинское отродье?
Старик в облезлой вонючей шкуре, увешанной какими-то бусинами и колокольчиками, не соизволил ответить на приветствие. Он водил надо мной длинной человеческой костью, расписанной то ли узорами, то ли буквами, для меня это не имеет значения. Я повернула голову и обнаружила справа от себя ещё одного жимуинца. По виду - ничем не отличался от первого. Разве что в смазанной маслом бороде больше седых волос. Второй жимуинец сидел, закрыв глаза и мычал что-то себе под нос. Слева находился ещё один узкоглазый вонючка и тоже что-то бормотал.
И да, мы точно ехали. Скорее всего это была большая повозка. На деревянные рёбра натянуты звериные шкуры. Выделанная поверхность расписана непонятными узорами, от вида которых, почему-то становилось муторно на душе и немного подташнивало. Впрочем, может меня просто укачало?
Помимо всего этого меня беспокоила ещё одна вещь. Что-то было не так. Не так именно со мной. Странное тянущее чувство внизу живота иногда сменялось болезненными спазмами, отдающими в кишки, так что казалось, будто я могу обделаться. Только этого мне не хватало! Мало того, что вляпалась в дерьмо иносказательно, так ещё и лежать в этом придётся.
- Эй, - сказала я, пытаясь отвлечься от неприятных мыслей. - Никто не желает со мной поговорить, объяснить, какого Вопрошающего происходит, и чего вы от меня хотите?
- Я желаю, - раздался смутно знакомый голос и внутри повозки появился четвёртый жимуинец. Именно появился. Я готова была поклясться, что узкоглазых тут только трое, но когда раздался голос, то из-за спины того, что с костью, словно выплыл ещё один. - Надеюсь, представляться не потребуется?
- Не стоит, с памятью у меня всё в порядке. Особенно, если это касается тех, кого я рано или поздно убью.
Нарх рассмеялся. Сейчас он выглядел старше, чем прежде. МНОГО старше. Такое ощущение, будто прошло не четыре года, а все двадцать четыре. Гладкое прежде лицо изрезали глубокие морщины, кожа на щеках обвисла, а под глазами появились синие мешки. Да и в смехе императора-шамана звучали странные нотки, весьма отличающийся от тех смешков, что я помнила по нашим ночным беседам. Временами обычный смех переходил в какой-то скрипучий визг.
- В этом я сомневаюсь, - сказал Нарх и поправил какую-то многоэтажную хрень, которая оседлала его голову. - Очень сомневаюсь.
- Это потому что тебя здесь нет? - уточнила я. - Опять твои магические финтифлюшки?
- Да, меня тут нет, - согласился жимуинец, - но дело совсем в ином. Ты меня не убьёшь, потому что не захочешь этого. Пройдёт совсем немного времени, и ты присоединишься к своим сёстрам. Не только лишь физически воссоединишься с ними, но и обретёшь духовное единство в поклонении своему новому владыке.
- Ты совсем рехнулся? - я постаралась устроиться поудобнее, насколько это возможно в моём положении. Заметила, как по невозмутимому лицу Нарха скользнула тёмная тень. На мгновение шаман оскалился. - Говорят, у магиков такое приключается. От усердных занятий, хрен знает, чем. Ты это, береги себя, а то окончательно тронешься, и убивать тебя станет неинтересно.
- Пытаешься вывести меня из себя? - Шаман вновь оскалился и в его тёмных глазах промелькнуло нечто эдакое. - Посмотрю, как тебе будет интересно, когда ты склонишься передо мной и с готовностью отправишься выполнять задания своего повелителя.
- Угу, - сказала я и поморщилась от боли в лодыжке. - Забыл рассказать, как я стану вылизывать твои сапоги. Такие, как ты, любят чесать про это.
- Вылижешь, - он ухмыльнулся. - Если пожелаю.
- А я уж подумала, что великий шаман Нарх чем-то отличается от придурков-дворян Вазерома. Ну, помнишь те наши задушевные беседы про мир в покорённых королевствах и равноправие для всех? Всё у вас в конце концов приходит к вылизыванию обуви. Борцы за справедливость, ха!
- А если не все люди заслуживают справедливости и моего милосердия?
- Угу, мальчик-то повзрослел за эти четыре года. Раньше глаза открыть никак нельзя было? Или что-то сподвигло?
Нарх молчал и щурил глаза. Однако, кажется мои слова не заставили его задуматься. Скорее - обозлили. Да и вообще, этот Нарх весьма отличался от того, который желал заполучить Найдмир, чтобы поставить её управлять Вазеромом, в качестве своей марионетки. Сейчас шаман сам напоминал куклу, управляемую невидимым кукловодом.
- Всё это не имеет значения, - в конце концов сказал Нарх. - Для тебя, по крайней мере. А вот что имеет: мои люди во время пути подготовят тебя к грядущему ритуалу. И как только вы прибудете в Луимин, я немедленно наложу на тебя Путы, и ты присоединишься к своим сёстрам.
Старик с разукрашенной костью поднял руки над головой и принялся кудахтать, точно придушенный петух. Два других жимуинца продолжали тихо мычать. И вообще, такое ощущение, будто Нарха видела только я.
- Напомни, на кой ты мне всё это рассказываешь? - я перевернулась на бок, и придурок с костью отвлёкся от своего перханья, чтобы вновь уложить меня на связанные конечности. - Твою жимуинскую мать, отродье Вопрошающего! Чтобы я успела подготовиться и удрать?
- Тебе не убежать, - Нарх пожал плечами, и его высокая шапка вновь сделала попытку сползти с головы. Я заметила седину в волосах колдуна. А ведь, судя по лицу он не так и стар. - Пусть это и не шаманы внутреннего круга, однако им известны песни, способные обездвижить подобных тебе. Ну, в этом ты и сама могла убедиться. А рассказал для того, чтобы ты во время пути чётко осознавала, что скоро станешь моей покорной рабой.
- Похоже на месть, - я поморщилась, испытывая огромное желание вцепиться зубами в горло хоть кому-то из мучителей.
- Так и есть, - в глазах Нарха полыхнули молнии. - Как я, по-твоему, должен относиться к тому, кто сорвал мои планы по завоеванию Кроффа, убил множество моих людей, пятерых шаманов внутреннего круга и пару Лаамисов? Честно скажу, с этого началась череда моих неприятностей, которые продолжаются по сей день. С тебя началось, ты с ними и покончишь.
- Угу, - сказала я, ощущая, что по ногам бежит что-то липкое. Да что со мной творится, Вопрошающий побери? - Я тебе скажу одно: меня ты не получишь. Разве что мёртвой.
Нарх кивнул. Кажется, или колдун стал полупрозрачным?
- Меня устроит и такой вариант, - сказал Нарх. - Тень или должна принадлежать мне или быть мёртвой. Тебе, впрочем, не привыкать.
Точно, шаман быстро обращался в призрачный силуэт.
- А тебя не удивило, что я вообще вернулась с того света? Могу и ещё раз, если надо.
- Нет не удивило, - бледная тень головы качнулась. - Я знаю, как это работает. И нет, больше ты не вернёшься.
Всё, он окончательно пропал. А я сцепила зубы в бессильной злобе и отчаянии. Сколько не пыталась, верёвка и не думала поддаваться. Если бы ещё не трое этих уродов, бормочущих под нос.
Внезапно тот, который с костью, выпучил глаза и упал мне на грудь. Редкие жёлтые зубы клацнули раз, другой. Изо рта воняло чем-то кислым.
- Какого хрена? - завопила я. - Совсем ополоумел старый ублюдок?
Из вонючего рта хлынула кровь. Старик дёрнулся на мне, точно собирался вспомнить свои молодые годы и затих.
Глава 5
В которой ещё один старый знакомый рассказывает о настоящем
В принципе, ничего удивительного не произошло. Ведь именно так и должен вести себя человек, колдун он или нет, когда между лопаток у него торчит арбалетный болт. Я начала крутиться, пытаясь как-то выползти из-под смердящего кровоточащего тела. Получалось плохо.
А тут ещё и один из жимуинских магиков выхватил из-под одежды кривой клинок, чем-то напоминающий серп для травы и попытался перерезать мне глотку. Второй колдун в этот момент начал протискиваться в сторону выхода. Оба старикана при этом верещали, как перепившие сороки, я ругалась что есть мочи, да и снаружи доносились не слишком мирные звуки. Ну, если таковыми можно считать лязг металла, хруст и вопли ярости.
Короче, очень хотелось, чтобы моя хозяйка сунула меня в то место, где я провела последние четыре года. Там, вроде бы, намного спокойнее, чем в сумасшедшем мире живых.
Впрочем, безумие продолжалось не очень долго. Того магика, который полз к выходу, схватили за бороду и вытащили наружу. Послышался короткий взвизг и всё умолкло. Правильно, я бы тоже первым делом прикончила чародейскую погань, дабы не успел чего наколдовать. Оставшийся в живых жимуинец в конце концов сообразил, что добраться до моей глотки ему мешает труп товарища и поднатужившись, отбросил тело в сторону.
Но желтолицему сегодня явно не везло. Стоило ему убрать дохляка, как арбалетный болт вошёл колдуну в висок, насквозь прошибив сплюснутую башку. И Вопрошающий дери, этот жмур тоже свалился прямиком на меня! Да что же за день такой?
- Да что же за день сегодня такой! - завопила я, отворачиваясь, чтобы кровь из пробитой головы не попадала на лицо.
- Очевидно, счастливый, для одной весьма беспечной Тени, - совершенно спокойно заметил кто-то и легко запрыгнул в повозку. - И должен сказать, что всё могло быть намного хуже.
- Знаю, - кровищей забрызгало глаза, так что я не могла рассмотреть лицо человека в пятнистой зелёной одежде. Он в этот момент схватил дохлого жимуинца за ногу и потянул в сторону выхода. Высунулся и кому-то сказал:
- Забирайте. Не забудьте, этих троих непременно нужно сжечь. Остальных просто уберите с дороги.
- Пошто учишь, - пробасил кто-то и труп убрали. - Чай не первый день потрошим падаль.
- На всякий случай, - неизвестный, чей голос был мне весьма знаком, убрал последнее тело, после чего присел рядом со мной. И запах этот я тоже прежде ощущала. И ещё кое-что...
Платок прошёлся по моей физиономии, вытирая липкую гадость. Платок, надо же! Значит кто-то из благородных. Я по-прежнему терялась в догадках. Хотя...В этот момент меня перевернули на живот и принялись резать верёвки. О Вопрошающий дери, как же это больно! Ублюдки, когда связывали, даже не подумали, что я могу остаться без распроклятых рук и ног.
- Хорошо вязали, - заметил мой спаситель и потянул за плечо, переворачивая на спину. - Профессионально. Старались, чтобы кровоток оставался. Ну, привет, Дар.
Внутри таилась слабая надежда на то, что за четыре года голос мог измениться до неузнаваемости. Ну, так чтобы лёгкая узнаваемость осталась, и я не сразу опознала Кира. Ну, чтобы любимый тогда уцелел и сейчас пришёл ко мне на помощь.
Забавно, когда в моей жизни сбывалась хотя бы одна сокровенная мечта? Хотя бы одно, Вопрошающий дери, желание! Кроме желания надраться до синих соплей, понятно.
- Привет, Манс, - сказала я и сделала попытку приподняться. Мужчина с улыбкой наблюдал за моими неуклюжими попытками. Помощи не предлагал. Да я бы и не приняла. - Каким ветром надуло?
- Попутным, - он выглянул из повозки. Рядом тотчас нарисовались две головы в зелёных пятнистых капюшонах. На мордах - зелёные же повязки, так что только глаза блестят. - Чисто?
- Обижаешь, - тот же бас. - Жмуров смели глубоко в лес, магиков жгут, а опосля ишшо и солькой присыплем, для надёжности.
- Так победим, - сказал Манс и оба в капюшонах подняли вверх сжатые кулаки. - Отлично, телегу проверили?
- Чисто, - голос тоньше, похож на женский. - Всё, что нашла, бросила в огонь к владельцам - не наследим.
- Понятно, - Манс кивнул. - Раз так, везите повозку в лагерь.
- А эта, - капюшон мотнул в мою сторону. Блеснули зелёные глаза, - ничо? Бедокурить не станет? Желтомордых не наведёт?
- Она их покромсала столько, сколько тебе и не снилось, - хмыкнул Манс. - И даст Отдавший, ещё столько же положит. Всё, довольно разговоров, едем, покуда патруль не подтянулся.
Пока продолжался этот, слегка чудной разговор, я сумела совладать с непослушными конечностями и морщась, растирала запястья и лодыжки. Манс отошёл от выхода и присел у стены, напротив. В этот момент повозка дёрнулась и поехала. Теперь я могла видеть, что снаружи - много деревьев, так что скорее всего мы ехали по какому-то лесу. И судя по яркому свету, давным-давно наступил день. Сколько же я провалялась?
- Потрясающая легкомысленность, - спокойно сказал попутчик, - прибыть сюда с важнейшей миссией и тут же попасть в плен к врагу.
- Ты то откуда знаешь, про важнейшую миссию? - угрюмо спросила я. Если честно, то было стыдно.
- Сообщили, - Манс поморщился. - Первый раз получаю сообщения...оттуда и лучше бы, последний. - Я приподняла бровь, и собеседник пояснил. - Я три дня блевал кровью и вообще не понимал, на каком свете нахожусь. Наш лекарь уже решил, что у меня пузанка и пора зарывать. Как вспомню...
- Не вспоминай, - я махнула рукой, ощущая боль в суставах. - Лучше скажи, что тебе вообще передали? Ну так, чтобы я сама оценила важность этой сраной миссии.
Откровенно говоря, очень не хотелось вспоминать, зачем меня сюда вообще прислали. И вообще, ситуация весьма напоминала моё прошлое пробуждение. Напоминала в чём: произошли некие грандиозные события, а для меня они неожиданно остались в прошлом. Легла поспать: любимый женился на королевской дочке, всё сёстры давным-давно мертвы, а на Крофф напали северные дикари. Второй раз легла: сёстры ожили и служат врагу, так что я должна их всех перебить.
Хоть не умирай!
- Тебя прислали, чтобы ты истребила Теней, - Манс пожал плечами и посмотрел в сторону выходу. - Ну и ещё, кое для чего, так, по мелочи.
- Значит, Тени и вправду ожили?
- Да, - Манс поморщился. - Но лучше бы не оживали, чем так. Знаешь, когда до меня дошли слухи, дескать Тени появились и служат Нарху, я решил, что кто-то сильно бредит. Ну, сама подумай: столько невероятного в одном сообщении: воскресли те, кто умер и чьи тела сожгли. Воскресли и служат самому злейшему врагу - чушь!
- Не чушь?
- Нет, - Манс пожал плечами. - Правда уже не демонстрируют прежней силы, но и той, что у них осталось, вполне достаточно, чтобы компенсировать потери шамана-императора.
Вероятно, колесо повозки попало в колдобину, потому что мы одновременно подпрыгнули, едва не достав головой до крыши. Снаружи послышались ругательства и треск дерева. Повозка наклонилась, качнулась из стороны в сторону и вновь стала на все четыре колеса. Ругательства стали тише, и мы поехали дальше.
- Ага, - сказал мой спутник. - Знаю эту яму, значит осталось проехать ровно половину.
- А что, у этого самого шаман, который император, сильно крупные потери приключились?
На физиономии Манса появилась довольная ухмылка.
- Ну, началось всё с тебя, - он похлопал меня по колену, с некоторым недоумением уставившись на тёмные потёки, украшающие ляжки. - Не забыла ещё, куда ты отправила пятерых шаманов внутреннего круга и пару летунов?
- Нарх назвал их Лаамисами, - вспомнила я.
- Какая разница? Главное, что их осталось всего трое, а шаманов внутреннего круга - сильнейших боевых магиков - пятеро. И это до битвы у Белого Кюча, когда армии трёх королевств нанесли силам Жимуина сокрушительное поражение и отбросили их назад.
- Почему не загнали обратно в Жимуин? - мрачно поинтересовалась я. - Глядишь и мне оживать не пришлось бы.
- А ты, как я погляжу и не рада?
- Чему особо радоваться?
Манс прищурился и решил вернуться к прежней теме.
- Не загнали, потому что тоже оказались сильно потрёпаны, а у Жимуина ещё оставались два летуна, пусть и раненых и два шамана внутреннего круга. Недостаточно, чтобы продолжить победоносную экспансию, но вполне достаточно, чтобы закрепиться в границах Кроффа.
Повозка остановилась. Послышались тихие голоса, после чего внутрь сунулись две головы в зелёных повязках на физиономиях. За спинами обоих пришельцев торчали длинные луки.
- Прошу прощения, - прогундосил правый и поправил повязку, которая норовила сползти и закрыть глаза. - Проверка.
- Она со мной, - сказал Манс и головы, кивнув, исчезли из виду. Мы вновь тронулись с места. - Осталось немного. Так вот, Тени, пусть и лишённые полной силы, способны обеспечить безопасность Нарху, который сидит в Луимине и носу оттуда не кажет.
- К нам, стало быть, переселился?
- А что ему остаётся? - улыбка Манса стала - злее некуда. - В Жимуине, если что, заговор за заговором. Империя Нарха трещит по швам и вот-вот развалится, нужно лишь ударить в нужное место.
- А в нужное место должна ударить именно я? - уточнила так, на всякий случай. - Угу, ясно-понятно. Больше же некому! Остальные сидят по хатам и ждут, когда явится героиня на белом коне. Белого коня дашь?
- Ты это брось! - Манс погрозил мне пальцем. - И без тебя есть кому сражаться за освобождение Кроффа. В стране действуют три крупных отряда, которые не дают жимуинцам спокойно спать.
- Целых три? Ну всё, я могу и обождать, осталось ведь недолго. Ну и что это за три отряда? Впрочем, про один мне уже успели рассказать: типа королева щиплет жимуинцам пёрышки на дорогах.
- Её Величество, если что, уже не та наивная девочка, которой была четыре года назад.
- Да и тогда она уже таковой не была, - пробормотала я, вспоминая свои беседы с Найдмир. Если подумать, в кое-каких вещах королева, невзирая на молодость, разбиралась куда лучше меня. А если ещё подумать, то в чём я вообще разбиралась, кроме как в убийствах? Мужика своего и то просрала. - Ладно, уже не наивная, но как она в качестве командира партизанского отряда?
- Неплохо, - улыбнулся Манс и в его улыбке внезапно промелькнуло нечто, напоминающее симпатию. - Очень неплохо. Людей у Её Величества не так уж и много, но все, насколько мне известно, верные ей и весьма опытные.
-Лорд Кирион? - как бы невзначай спросила я. Сердце замерло в ожидании ответа. Манс прищурился.
- Согласно имеющейся у меня информации, королева командует своим отрядом единолично и ни с кем не сближается. - я кивнула. - Отряд Её Величества наносит удары по караванам жимуина, уничтожает оккупантов и лишает их припасов.
- Грабит, стало быть, - хмыкнула я. Взгляд Манса стал суровым. - Да ладно тебе, я просто называю вещи своими именами. Ежели воровство нам на пользу, неужто оно от этого станет называться по-другому? Как я погляжу, ни хрена ты шуток не понимаешь. Валяй, дальше.
Повозка вновь остановилась. Три голоса, два мужских и один женский затеяли склоку. Мансу пришлось высунуться наружу и наорать на спорщиков. Спутник вернулся и пробормотал что-то про тупых селюков. Хм, гляди-ка и этого, оказывается, можно вывести из себя.
- Вторым отрядом руководит некто, кого жимуинцы знают под прозвищем Призрак, - он не выдержал и наклонил голову, так что стало понятно, кто такой этот самый Призрак. - Нас побольше, чем бойцов отряда Её Величества, поэтому кроме нападений на жимуинские обозы, мы позволяем себе изредка атаковать небольшие крепости. К сожалению, время от времени в отряд проникают жимуинские лазутчики. Пока этих гадов отловишь...
- Угу, - кивнула я. - Можешь не продолжать. Тем более, как я понимаю, скоро я с твоим отрядом и так познакомлюсь поближе. Кто там третий?
- Не знаю, - после продолжительного молчания ответил Манс. - И не делай такие глаза, этого не знает никто. Командир на людях носит металлическую маску, и никто не видел, чтобы он её хоть раз снял. Отряд у него - самый большой, модно даже назвать маленькой армией. И ещё, - собеседник помялся. - Как бы это помягче сказать...Отряды этого человека, он зовёт себя Тьмой, уничтожают не только жимуинцев, но и тех жителей Кроффа, кто хоть чем-то служил захватчикам. Такое ощущение, что Тьма сильно пострадал от жимуинцев, или же те убили кого-то, очень ему близкого.
Впрочем, может быть мотивация у него совсем иная, кто знает.
Я задумывалась, почёсывая подбородок. Мог ли быть Тьма Киром? А Вопрошающий его знает. Любимый мог сильно измениться, после нападения летунов. Почему до сих пор не присоединился к своей Най? Опять же, Вопрошающему известно. Или не хочет, чтобы королева пострадала. Голова пухнет.
- Послушай, - с некоторой тревогой сказал Манс, продолжая рассматривать пятна на моей коже. - Эти потёки...Такое ощущение, что у тебя начались красные дни.
- Ты рехнулся? - я хотела рассмеяться и вдруг вспомнила странные ощущения внизу живота. Всё так, как рассказывали обычные бабы. И вроде как я успела налить под себя целую лужу, пропитавшую юбку. Я повторила упавшим голосом. - Ты рехнулся?
- Приехали, - в повозку сунулась пушистая, точно одуванчик, голова загорелого морщинистого старика.
Глава 6
В которой ещё один выходец из прошлого рассказывает про это самое прошлое
Я была так ошарашена той хренью, которая со мной приключилась, что не сразу обратила внимание на нового человека. А старик внимательно меня рассмотрел, кивнул и обратился к Мансу, который начал было выбираться из повозки. Кстати, спутник не выказал особого удивления тем, что со мной приключилось. Озабоченность - да, но определённо не удивление.
- А она ничуть не изменилась, - заметил старик и посторонился, пропуская Манса. - Разве что волосы. Как по мне, это доказывает справедливость всех догматов церкви.
- Это тех, от которых ты сам отказался? - сумрачно буркнул Манс и спрыгнул на землю. - И поверь, старик, тут нет ничего от этих самых догматов. То, что Дар вернулась - вещь совершенно иного порядка.
- Для тебя - иного, а для меня - именно такого, - ничуть не смутившись, хмыкнул отец Найд. Да, я наконец отвлеклась и узнала старого священника. - Сам знаешь, всё на этом свете можно толковать со своей точки зрения.
Манс махнул рукой, повернулся и скрылся из глаз. Я начала медленно подниматься, ощущая, как промокшая ткань юбки липнут к ляжкам. Представила, как буду топать на глазах у всех и села на место.
- Здравствуй, дитя моё, - доброжелательно сказал священник. - Рад видеть тебя в добром здравии. С тобой же всё в порядке?
- Я бы так не сказала, - процедила сквозь зубы. - Старик, я тоже рада тебя видеть, но не мог бы ты найти мне какую-нибудь одежонку и чистых тряпок. Только, давай ты не станешь задавать лишних вопросов.
- Узнаю прежнюю Дар, - священник хихикнул, отчего его лицо превратилось в коричневую маску, прорезанную множеством трещин. Да, вот кто за прошедшие годы очень сильно постарел. И этого давно зажившего шрама на шее я что-то не припомню. - Ты вообще, хоть когда-нибудь улыбаешься?
- Просто умираю от смеха, - я сцепила зубы и оскалилась. - А теперь давай, принеси то, о чём попросила.
Найд пожал плечами и отошёл, исчезав из поля моего зрения. Я слышала, как священник кого-то о чём-то спросил и чей-то писклявый голос начал чесать о том, что Вран де уехал ещё до полудня и когда вернётся - неясно. После Найд изменившимся и очень жутким тоном приказал принести необходимое. Закончилась милая беседа чем-то, весьма похожим на звук оплеухи. Звук чьих-то быстрых шагов и голова-одуванчик вновь появилась перед глазами.
- Дети Вопрошающего, прости меня Отдавший за резкость, - священник покачал головой, - совсем далеки от дисциплины. Господин виконт бьётся с ними, как рыба о лёд, но как по мне, необходимо проявлять больше строгости.
- Угу, - сказала я и криво ухмыльнулась, - помню, помню: пожалеешь плетей - призовёшь Вопрошающего. Всё тот же Воин Долга?
- Отдавший помилуй, - старик широко улыбнулся. - Иногда приходится брать в руки меч, но лишь, чтобы защитить заблудшую и слабую паству.
Впрочем, меня меньше всего интересовало, чем сейчас занимается старик. Я хорошо помнила, как мы расстались и с кем священник уезжал навстречу смерти. Если Найду удалось выжить при встрече с летающими монстрами Нарха, то возможно повезло и ещё кому-то. Возможно, какому-то принцу-консорту, чьё имя начинается с К...
Поэтому я остановила собеседника, который успел поведать про леность и недальновидность борцов за свободу Кроффа. По всему выходило, что не будь здесь отца Найда, то все партизаны уже бы вкрай одичали и их запросто перебили посланцы шамана-императора. Интересно, чем тут тогда занимается Манс? Бьётся об лёд?
- Погоди, - сказала я и Найд замер, демонстрируя мне поредевший частокол жёлтых зубов. - Ты мне лучше расскажи, почему ты вообще живой?
- Неужто ты так огорчена этим, без всякого сомнения, радостным фактом? - старик всплеснул руками, но в его глазах блеснула искра насмешки. - Исключительно благодаря заступничеству Отдавшего долги, который иногда вспоминает о своих верных слугах.
- Понятно, - я махнула рукой и заёрзала, отдирая прилипшую юбка. - Вопрошающий дери! Старик, где тряпки и одежда?
Найд оглянулся и несколько раз махнул рукой. Тотчас подскочил взъерошенный парнишка с платком на шее и испуганно косясь на меня, протянул священнику стопку одежды. После этого мальчуган попятился и пропал из виду. Найд похлопал ладонью по ткани и сунул принесённое мне.
- Думаешь переодеваться сейчас?
- Нет, - съязвила я. - Думаю, подожду, недельку-другую. Отвернись, старый развратник.
'Развратник' заквохтал, точно огромная курица, но всё же отвернулся.
- Так меня ещё никто не называл, - сообщил священник. - Умеешь ты сказать нечто эдакое. Насколько я понимаю, ты желаешь узнать, как мне удалось выжить в бою с посланцами Нарха? Впрочем, боем это язык не поворачивается назвать. Бойня - куда больше подходит.
Пока он чесал языком, я стащила юбку и отёрла ей окровавленные ляжки. Ну и хлещет же из меня! Разорвала кусок льняной ткани и свернула. Нет, мне прежде не приходилось этим заниматься, но среди учителей большинство были женщины, и они уж понарассказывали про проблемы красных дней. Кто мог знать, что я доживу до того момента, когда мне придётся самой...Твою мать, лучше бы я не поднималась из могилы!
Ну всё. Вроде как не течёт. Теперь можно медленно натянуть штаны. А про обувь я ничего не сказала, и никто из придурков не подумал. Ладно, пройдусь босиком - не привыкать. Что там болтает отец Найд?
- До границы мы так и не добрались, - рассказывал святоша и тёр висок длинным тонким пальцем. Лоб Найда напоминал воду озера в сильный ветер - весь в волнах. - Лиги за две всё потемнело, точно ожидался дождь, потом похолодало и в небе появились две чёрные тени.
- Хорошо чешешь, - одобрила я и поднявшись склонила голову, чтобы не приложиться о низкий потолок. - Когда Кир... лорд Кирион читал мне книги, так же красиво было. Книги не пишешь?
Вопрошающий дери, он покраснел! Стал пунцовым, будто морозное солнце и опустил глаза. Кажется, я угадала.
- Пишу, - неохотно признался рассказчик. - Думаю, это пригодимся после. Кто-то же должен рассказать, как всё это происходило. Тем более, что выживших осталось не так и много.
Вот это меня и интересовало больше всего. Ладно, не станем больше прерывать болтуна, а не то обидится, и я ничего не узнаю. Я спрыгнула на землю.
- Валяй дальше, - сказала я и похлопала священника по плечу. - Не обращай на меня внимание: сам знаешь - грубая, необразованная баба, которая вас не любит, чего с неё взять.
- Это уж точно, - тихо проворчал Найд, но продолжил. - Лейтенант приказал простолюдам бежать к ближайшей канаве и прятаться. Правда смысла в этом...Ты же помнишь, сколько их было в конце пути?
Я кивнула. Считай, население небольшого посёлка. Куда столько прятать?
- Солдаты стали в круг, потому что никто не знал, как станут атаковать твари, - я слушала, ощущая, как замирает сердце. Сейчас я должна была узнать, выжил ли любимый. Или, как он погиб. - Лорд Кирион приказал готовить длинные луки и всем лучникам стать под защиту пехоты. Шансы поразить тварей минимальны, но сдаваться никто не собирался. Впрочем, сначала с нами пожелали разговаривать и забрать королеву. Один летун снизился и сел неподалёку, а второй продолжил кружить в небе. Эманации от этих существ, надо сказать...Ну, вроде, как смердит, что аж сердце останавливается.
Это да. Ощущалось нечто эдакое. Чтобы немного отвлечься от воспоминаний, я огляделась. Мы стояли посреди густого леса и если бы я не знала, что нас привезли в партизанский лагерь, то не сразу бы увидела норы в земле, прикрытые деревянными щитами. Вот один сдвинулся и наружу вылез бородач в длинной зелёной рубахе. Недоуменно уставился на меня, потом перевёл взгляд на священника, кивнул и пошёл по своим делам. Ощущался аромат готовящейся пищи, но дыма я не видела. Неплохо они тут спрятались.
- К нам пришёл Наездник - высокий мощный воин. Весь в латах, так что лица не видно и говорил он странно...Нормальные люди так говорить не могут.
- Знаю, - я махнула рукой и Найд нахмурил кустистые брови. - Довелось повстречаться. Эта дрянь как-то связана с летающей тварью. Если та сдыхает, Наездник разваливается на куски - остаются одни обугленные доспехи.
- Забавно, - пробормотал Найд. - А если наоборот? Ладно, в любом случае у нас ничего не получилось: не успел Наездник начать говорить, как лейтенант попытался его зарубить. Думаю, что на доспехах было какое-то заклятие, потому что меч раскалился докрасна и расплавился. Наездник ударил в ответ и рассёк лейтенанту голову. Тот упал и больше не шевелился. Похоже, умер на месте.
- Глупый мальчишка! - не удержалась я и стукнула кулаком о ладонь.
- Думаю, он не хотел видеть, как погибнут его люди, - Найд пожал плечами и вздохнул. - Жимуинец отступил к своей твари и лорд Кирион приказал лучникам стрелять. Они успели дать единственный залп, до того, как чудище в небе плюнуло в нас чёрной пакостью. Отдавший долги, как же это жутко...
Он провёл рукой по лицу и посмотрел на небо. В выцветших глазах я заметила две блестящие капли. Гляди-ка, святоша расчувствовался. Впрочем, я и сама, с трудом удерживалась, чтобы не хлюпнуть носом. Было безумно жаль всех тех людей, кого я знала. Дико представить, что все они успели умереть четыре года назад.
- Что дальше? - глухо спросила я.
- Дальше? Меня отбросило на несколько десятков шагов и прокатило по земле. Когда сумел открыть глаза, вокруг горело всё, даже почва под ногами. Люди бежали, кричали и падали, превращаясь в чёрные головешки. От некоторых не оставалось даже костей - только какие-то оплывшие холмики. Я бежал, куда глаза глядят. Видимо Отдавший долги действительно присматривал за мной в тот день, потому что я отделался парой ожогов и сломанной рукой - настоящее чудо! Не помню, что дальше - потерял сознание и очнулся уже в домике местного рыбака. Говорит, что нашёл меня на берегу реки, головой в воде, ещё немного и утонул бы.
- Смешно, - мне не было смешно. Ничуточки. - Бежал от огня и чуть не утонул.
- Да, иронично, - отец Найд тоже не улыбался.
- Кто-то ещё выжил? - я уже ни на что не надеялась.
- Дитя моё, - священник положил руку на моё плечо. Не было сил её сбросить. - Тебя же интересует один-единственный человек, не так ли? Могла бы спросить напрямую. Боюсь, у меня нет хороших новостей. Я не видел, как погиб лорд Кирион, но за четыре года он не подал и единственного знака, поэтому, думаю, что его нет в живых.
- Много думаешь, - я сбросила его руку и закусила губу. - И чего это он тебе стал бы подавать какие-то знаки?
Отец Найд пожал плечами, а я услышала приближающиеся шаги и обернулась, чтобы святоша не увидел моих слёз.
- Ты тут вросла в землю? - спросил Манс. - Нет? Тогда, пошли, у меня есть для тебя плохие новости.
Забавно, когда хоть кто-то принесёт мне хорошие новости? Впрочем, о чём это я? Когда они вообще были в моей жизни?
Глава 7
В которой Манс дарит мне бутылку моего любимого напитка. И обещает ещё
Странное дело, пока мы беседовали с Найдом, мне казалось, будто вокруг нет ни души. Ну, если не считать возницы, который распрягал лошадей, да того бородача, который вылез из-под земли. Однако же, теперь я видела вокруг столько народу, что тебе центр Салима во время праздника. Плечами, понятное дело, не толкались, но реально, откуда вы все взялись посреди леса?
Потом я начала обращать внимание, откуда берутся люди и куда пропадают. Выныривали из-под лежащих деревьев, больших трухлявых пней и холмиков земли. Поднимались по верёвкам и лестницам в кроны деревьев и залезали в дупла.
- У вас тут настоящий город, - сумрачно сказала я в спину быстро идущего Манса. - Думаешь, если начнут искать, то не найдут, такую-то прорву? И что вы тогда будете делать - бежать, прятаться?
- Сражаться, - не оборачиваясь ответил проводник. - Или ты думаешь, что мы прячемся здесь так просто, от нечего делать? Нападать на наш городок - себе дороже и жимуинцы это отлично понимают, поэтому лишений раз в глубину леса стараются не соваться. Так, ловят наши группы по дорогам и деревням.
- Понятно, - я почесала зудящую лопатку и посторонилась, чтобы пропустить здоровяка, который тащил на привязи свинью. Свинюка упиралась, мужик напрягался, но как ни странно, оба молчали. - Не скажешь заранее, к чему готовиться?
- Потерпи, - Манс свернул за дерево с тремя стволами, росшими из одного корня. - Уже недолго, а это - не из тех вещей, которые сообщают на ходу.
- А чего это простолюды виконту не кланяются? - знаю, что если человека вывести из себя, он может проговориться, даже не желая этого. - Никакого уважения дворянам.
- Здесь я - не виконт, а просто командир партизанского отряда, - совершенно спокойно сказал Манс и указал пальцем на толстое дерево, некогда сломанное пополам. Возможно - ураганным ветром. - Туда. Мы - не регулярная армия, поэтому лишняя иерархия может только осложнить работу.
- Это как же?
- Ну, если кто-то из помощников побоится сказать командиру, что тот - балбес и его приказ приведёт к разгрому.
- Угу. А твои, выходит, не боятся говорить, что ты - балбес?
- Нет, - Манс поднялся по ступеням, вырезанным в стволе сломанного исполина и пропал из виду. Я слышала лишь его голос. - Давай сюда.
Внутри ствола оказалась винтовая лестница, уходящая под землю. Узкие ступени вынуждали аккуратно ставить ногу, так что я сосредоточилась на спуске и не заметила, когда над головой оказалась деревянная крыша. Что-то щёлкнуло и круглый люк захлопнулся, отсекая дневной свет. Впрочем, темно не стало: на стенах висели большие масляные лампы, дающие тёплый жёлтый свет. Поэтому я отлично видела, как пара громил в коротких кожаных латах убралась с дороги, освобождая проход. Манс что-то проворчал и пошёл вперёд. Я, понятное дело, следом.
Спутник пропустил меня вперёд и закрыл толстую, обитую металлом дверь. Хлопнул засовом и указал на кресло в углу. Пока шла, принюхивалась. То ли от светящегося белым шара на круглом столе, то ли от странных синих свечек на стенах, исходил терпкий аромат, от которого зудели уши и мурашки бежали по коже.
Я плюхнулась в глубокое мягкое кресло и забросила ногу на ногу. Мешал посторонний предмет внутри. Вопрошающий дери, как же бабы каждый месяц испытывают эти неудобства? И с какого мне привалило это счастье?
Манс справился с запором и прошёлся по комнате. Небольшое квадратное помещение, где кроме столика и моего кресла имелось ещё одно кресло и кровать за тёмным пологом. Не похоже, что ей часто пользуются. Хозяин стукнул кулаком по стене, и та внезапно отбросила маленькую дверцу. Потайной шкафчик, понятно, в таких обычно хранят выпивку. Выпить бы мне не помешало, если честно.
То ли Манс немного читал мысли, то ли сам оказался не прочь промочить горло, но достал из шкафа пузатую бутылку с коричневой начинкой и поставил на стол. Потом на свет появились низкие широкие стаканы, и хозяин захлопнул дверцу. Всё это время никто не проронил ни звука. Я слышала, как бубнят охранники за дверью, а ведь стены тут - совсем не тонкие.
- Так ты думаешь меня радовать? - не выдержала я.
Манс хмыкнул и сел в кресло, напротив. Поставил стаканы на стол и откупорил бутылку. То, как он, никуда не торопясь, всё это делал, начинало дико злить. Раздражали даже булькающие звуки, с которыми напиток лился в стаканы. Судя по запаху - какой-то дорогой коньяк. Не дожидаясь, пока хозяин предложит, я взяла стакан и сунула кончик языка в жидкость. Приятно обожгло - действительно неплохая штука. Манс сел на край кровати и поболтал своей посудиной.
- Ты как будто сам не хочешь говорить, - заметила я. - Так может и не стоит?
- Выбора нет, - мужчина пожал плечами. - Думал успею тебя освободить до того, как жимуинцы закончат ритуал, но пока догнали, пока резали охрану...Короче, не успели.
- Ритуал? - такое ощущение, будто из коньяка убрали все вкусные нотки, оставив одну горечь. - Не успели? Был у меня один знакомый, который любил говорить сплошными загадками. Один раз я не выдержала и подбила ему глаз. С той поры человека, как подменили: всё говорил чётко и по делу. Какой глаз тебе больше не нравится, правый или левый?
- Оба, - вздохнул Манс. - В смысле, оба мне нравятся. Да и не дам я тебе заниматься всякими глупостями. Ладно, вот тебе ещё некоторое количество недосказанности, а уж после перейдём к делу. Ты вообще, хоть немного представляешь, кто и что ты есть?
Я подумала. Желание дать собеседнику в глаз стало намного сильнее.
- Я - Дар. Имя такое. Дурацкое, согласна, никогда мне не нравилось.
- Ты - Тень Чёрной Волны, - раздельно и медленно, точно это требовалось объяснить ребёнку, сказал Манс. - Все твои силы и способности завязаны на потоке...скажем, силы, которую ты получаешь от этой самой Волны. Стоит разорвать связь, и ты превратишься в самого обычного человека.
До меня начало доходить. И от этого начало тошнить.
- Ты хочешь сказать...
- Чтобы привязать Тень к новому хозяину, сначала необходимо разорвать её связь со старым. Те шаманы в повозке занимались именно этим. Они успели, а мы - нет. Твоя связь с Волной разорвана.
Что-то в этом было неправильно. Я внезапно сообразила.
- Погоди. Но если жимуинцы рвут связи Теней с нашей хозяйкой, то на кой мы вообще такие кому-то нужны? - я обнаружила, что мой стакан опустел и сама налила коньяка. Полный стакан, до краёв. Жадно отхлебнула. - Неужто у Нарха мало обычных бойцов, чтобы грести ещё и баб без особых способностей?
Манс смотрел на меня через свою посудину. Я не могла понять, что за выражение на лице собеседника. Жалость, что ли? Да я сейчас ему всю рожу расколочу!
- Когда император-шаман привязывать Тень к себе, он восстанавливает связь с Волной. Однако, в этот раз поток не такой прямой, как изначально, поэтому и сил у твоих сестёр меньше, чем раньше. А ты...
- Угу, - сказала я и сделала несколько глотков. Коньяк не пьянил. Ну вот совершенно не брало! - Угу. Красные дни пошли, силы пропали. Это все хорошие новости или есть ещё?
- Есть, - хозяин поставил стакан на стол. Кажется, Манс не сделал ни единого глотка. - Ты ведь помнишь, что с тобой было последние четыре года?
- Сдохла, - угрюмо сказала я. - Валялась дохлой в земле. Ты же это хотел сказать?
- Приблизительно. Так вот, Дар, ты жива лишь потому, что Хозяйка дала тебе такую возможность. И останешься живой до тех пор, пока существует связь с Волной. Смекаешь, к чему я веду?
Я вскочила на ноги и запустила пустым стаканом в стену. Постояла, сжимая - разжимая кулаки. Да что же это такое, Вопрошающий дери! Ожила на целых пару дней и опять сдыхать? Это нечестно!
Манс поджал губы и сплёл пальцы в замок.
- Есть два способа оставить тебя живой, - сказал он. - Первый: отвезти в Луимин и отдать Нарху. Он закончит ритуал, и ты станешь ЕГО Тенью. Марионеткой жимуинца, но живой. Если это так можно назвать.
Я дико уставилась на Манса и показала неприличный жест. Лучше уж сдохнуть! Мужчина понимающе кивнул. Сунул руку за отворот куртки и достал плоскую металлическую флягу. Медленно положил на стол. Фляга была плотно закрыта, и я просто не могла ощущать, как пахнут её содержимое.
Но ощущала, Вопрошающий меня дери!
- Это, - в горле першило и слова не лезли на язык. - Это...
- Да, чёрная, - Манс кивнул. - У меня немного оставалось. Даже сам не знаю, зачем берёг все эти годы, а сейчас пригодилась. Как только стало понятно, что мы опоздали и с тобой всё плохо, я немедленно проверил запасы. Всё в порядке, чёрная не пропала, не прокисла и не выдохлась.
- Но ты же понимаешь, - я закашлялась, и хозяин терпеливо ожидал, пока я закончу перхать, - что надолго этого не хватит. А где взять зельевара?
- Есть один на примете. Да ты его отлично знаешь, - видя, что я не понимаю, Манс криво ухмыльнулся. - Отец Найд. Старый священник эти годы изучал всё, что касается Теней. Честно, не знаю, с какой целью, но он исследовал все записи и книги, которые уцелели, после казни мастеров Гурама и Цваха. Думаю, если я хорошо попрошу, Найд займётся варкой чёрной. А я попрошу. Хорошо попрошу.
Дрожащим руками я взяла флягу со стола и крутанула крышку. Выронила её, и она со звоном запрыгала по полу. Поднесла сосуд к носу. Да, это она - моё проклятие и спасение. Сделала маленький глоток. Казалось, будто в глотку хлынул расплавленный металл. Ноги задрожали и подломились. Я опустилась на пол и закрыла глаза. Ощутила, как потекло из носа и ушей.
- Мне нужно отдохнуть, - тихо сказала я и вытерла кровь, бегущую из носа. Плеснуло и под дверь хлынула чёрная жидкость.
Глава 8
В которой я рассматриваю себя и встречаюсь с королевой
Жилище, куда меня привели, размещалось под большим поваленным деревом. Лохматый рыжий мальчишка приподнял сухую ветку и указал пальцем на чёрный ход в землю. В почву врыли деревянные ступени и укрепили потолок обручами. Пацан дождался, пока я начну спускаться и лишь после этого положил ветку на место. Стало темнее, но не ненамного, так что я отлично видела, куда иду.
Ну, комнатой бы это назвать язык не повернулся. Крохотное помещение с нарами, низким столиком и чем-то, вроде очага. Интересно, эта штука сильно дымит, когда разводишь огонь? Спасаясь от нападающих можно запросто задохнуться.
Однако, эти вопросы сейчас меня не очень интересовали. Тошнило, земля покачивалась под ногами и казалось, будто в голове плещет тяжёлая вязкая жидкость. Вот она прокатилась от правого виска к левому, а после - назад. Плеснуло и из носа покатилась капля крови.
- Твою мать! - сказала я и села на нары. Жёстко, Вопрошающий подери. Ну да, а чего я ожидала - пуховой перины?
На столике стояла маленькая масляная лампа и лежало что-то плоское. Неужели зеркало? Честно, всё это время меня тянуло посмотреть на свою рожу и понять, почему те ублюдки называли меня старухой. Не может быть, чтобы всё было так плохо.
Я крутанула колёсико, щёлкнуло кресало и на конце лампы вспыхнул крошечный жёлтый огонёк. Впрочем, для такого маленького помещения доставало и этого. И да, на столе лежало зеркальце. Я опасливо взяла его в руки и поднесла к лицу. Пришлось повернуться, чтобы свет от лампы позволил рассмотреть себя.
Сначала даже не поняла. По виду морда стала даже глаже, чем я помнила. По крайней мере отсутствовали особо глубокие морщины, а губы уже не казались тонкими нарисованными полосками. Под глазами имелись небольшие тёмные пятна, а скулы по-прежнему напоминали булыжники под кожей, но всё это имелось и раньше.
Я отодвинула зеркальце подальше и тут же всё поняла. Схватила пальцами прядь волос и поднесла к глазам. Вопрошающий дери! Не осталось даже единой чёрной волосинки - одни седые. М-да, не удивительно, что меня окрестили старухой - кто бы там в темноте стал рассматривать лицо.
С трудом удержалась от того, чтобы запустить злосчастным зеркалом в стену: оно-то в чём виновато? Потушила лампу и легла на нары. Стало ещё хуже. Отдавший долги, да когда же закончатся неприятности, которые валятся на мою несчастную голову? Неужто я действительно это заслужила? Казалось бы, всё, сдохла, хоть так, да беды прекратятся. Так нет же, меня поднимают из могилы и вываливают на голову ворох нового дерьма.
И это ещё не касаясь того, что мне предстоит сделать. Я абсолютно не представляла, как выйду против сестёр и начну их убивать. Вот Заря, я же помню, насколько мы были с ней близки, помню её улыбку, помню пожатие её руки и поцелуи в щёку, от которых становилось теплее на сердце. И что, глядя ей в глаза я замахнусь и ударю Пеной? Против воли я опустила руку и схватила рукоять оружия. Сжала, до боли в пальцах.
Должен же быть другой способ со всем этим справиться! Должен...Я сцепила зубы и всхлипывала. Уж кто-кто, а я отлично знала, что в этом мире все пути к достижению цели смердят кровью и смертью. Особенно те пути, по которым шла я.
Я достала флягу с чёрной и глотнула, ощущая кислоту на языке. Надо будет сказать отцу Найду, чтобы меньше добавлял грибов, когда будет готовить эту мерзость. Плеснуло и с потолка хлынули потоки чёрной холодной жидкости. Я лежала неподвижно, испытывая непреодолимое желание захлебнуться в призрачной влаге и уже ни о чём не думать.
Уснуть и...
...Нет времени даже вздремнуть.
Я пробудилась ни свет, ни заря. Служанка, тронувшая за плечо, извинилась и напомнила, что это именно я попросила её прийти пораньше. Я только махнула рукой: неужто дурында думает, что у меня совсем память отшибло? Очень хотелось ещё немного поваляться, утопая в мягких подушках и пришлось натурально ломать себя и вылезать из-под уютного одеяла.
В спальной оказалось прохладно, очевидно камин в трапезной ещё не начали топить. Ну да, распорядитель что-то упоминал о том, что запас дров на исходе и пора посылать людей в лес. Ещё эти проблемы! В лесу шастает банда Хромого Кроля и режет всех подряд. Кроль только сбежал с каторги и зол, как сам Вопрошающий. Так что банальная заготовка дров оборачивается едва ли не маленькой войнушкой.
Потягиваясь, посмотрела на Пену, висевшую на стене и в голову пришла шальная мысль: а не отправиться ли с заготовщиками дров? Вспомнить молодость, так сказать. Потом представила, что скажет муж и желание как рукой сняло. Любимый бывает иногда до смерти зануден, особенно если речь идёт о нарушениях дворцовых протоколов.
Отбросила дурацкие мысли и щёлкнула пальцами. Тотчас Вина и Кула распахнули дверь и притащили принадлежности для умывания. У-ух, вода ледяная, так, как мне и нравится. Теперь потерпеть, пока помоют голову и потрут спину. Ещё больше потерпеть, пока сохнут волосы и их укладывают в многоэтажную невероятно сложную причёску. Это-то ладно, а вот вечером, когда всё это придётся разбирать и расчёсывать! Бр-р, ненавижу. Как же раньше было проще.
Всё, осталось совсем немного - одежда. Тут тоже не обошлось без проблем. Я обнаружила, что платье, которое подобрала вчера, сегодня мне совсем не нравится. Ну вот напрочь. Напялить его - значит испортить настроение на целый день.
- Тащи зелёное, с драконами на рукавах, - приказала я Вине, и та всплеснула руками. - Что не так?
- Оно же мятое, как морда моего, после попойки, - я позволяю своим служанкам разговаривать со мной, почти как с равной. Так проще, - Пока отгладим...
- Можно под прессом, - предложила Кула и Вина покрутила пальцем у виска. - Ну, если аккуратно, не передерживая. Уже получалось.
- А если пропалим?
- Шкуру спущу, - сказала я. - Живо, времени нет рассуждать.
За окнами уже начало светлеть, когда я оделась и прошла в трапезную. Лакеи убирали посуду с противоположной стороны стола - значит благоверный успел позавтракать и скорее всего отправился в парк, развлекать супруга Её Величества. Опять их не будет целый день, вернутся к вечеру, все в пыли и звериной крови. Охотники! А на балу муж станет изображать из себя деревянную марионетку и жаловаться, что у него зверски болят ноги. Тогда я ему напомню, что у него есть супруга и если бы он не шастал в поисках несчастных косуль, то ноги болели бы много меньше.
Я съела яйцо всмятку и выпила стакан яблочного сока - пока что это должно хватить. Мне же не требуется для восполнения сил съедать половину свиного окорока, как некоторым. Всё, я полностью готова. Вина прошептала в ухо, что Её Величество закончила завтракать и уже осведомлялась, где её компаньонка?
Так, не станем испытывать терпение королевы. Вообще-то я ещё никогда прежде не видела, чтобы она сердилась или повышала на кого-нибудь голос, однако и не испытываю особого желания стать первой, кому повезёт испытать гнев Найдмир.
Я приказала подать зеркало, последний раз проверила причёску и макияж. Золотистая краска на волосах держалась надёжно, как и обещали, ну что же, значит и впредь буду скрывать седину именно этим цветом. Вина прошлась щёточкой по лицу и сказала, что хозяйка - само совершенство. Сама знаю.
Правда пройти по коридорам без заминки так и не получилось. Перед дверью к балконам меня уже ждали. Сразу три заспанных физиономии и слегка перепуганные няньки. Они-то знали, что мне сейчас не до этого.
Я присела и щёлкнула по носику малышку. Она прижалась ко мне и тут же её сестра облапила маму с другой стороны. Сын делал вид, что ему в моих утренних объятиях нет особой нужды, но я видела, как ему хочется моей ласки. Поэтому поманила и провела ладонью по взъерошенным волосам. Голубые глаза тут же вспыхнули, что тем звёздам.
- Мам, - сказала младшая. - А мы что, опять не увидим тебя целый день? Я так соскучилась!
Старшая нянька хотела что-то сказать, но я лишь отмахнулась.
- Милая, - сказала я и поцеловала дочку в лоб. - Потерпи немного. Мама немного занята, но уже через пару дней всё это закончится, и мы все опять будем вместе. Возможно даже с папой, хоть его так трудно поймать.
Тут они все рассмеялись. Ещё бы, попробуй заставить благоверного подарить нам хотя бы пол дня. У него вечно - важные государственные дела и неотложные обязательства перед жителями герцогства.
- Ну всё, - я поцеловала каждого в лоб и поднялась. Кивнула нянькам. - Займитесь делом: время ещё слишком раннее, чтобы им покидать постель. И не забудьте, сегодня будет готова одежда на младших. Возникнет проблема, доложите распорядителю, пусть разбирается.
Я ускорила шаг. Вот так каждый день; невозможно заниматься чем-то важным, чтобы тебя кто-то не отвлекал. Лакеи уже распахивали передо мной тяжёлую обитую золотом дверь - вход в гостевой зал, предназначенный для приёма исключительно Её Величества.
Тут же разноголосица выскользнула в коридор и понеслась мимо меня. Королеву сопровождало три десятка придворных и сейчас каждый пытался привлечь внимание Её Величества. Однако же, Найдмир смотрела только на меня и приветливо улыбалась. Я тоже улыбнулась и присев, склонила голову.
Внезапно, кто-то вырвался из толпы придворных и со всех ног бросился ко мне. Манс?! Но как, он же...
Мужчина схватил меня за руку и громко крикнул:
- Просыпайся! На нас напали.
Глава 9
В которой к нам приходят нежданные гости
Я вскочила, в первые мгновения не понимая, что происходит и где вообще нахожусь. В болоте памяти медленно тонули яркие осколки чего-то, что происходило во сне. Такие яркие, что они казались не кусочками сна, а воспоминаниями о реальной жизни. Чересчур яркими, в настоящей жизни у меня не было ничего подобного. И, думаю, никогда не будет.
Нары подо мной качнулись раз, другой и медленно поплыли куда-то в сторону тёмного водопада, глухо булькающего вязкими струями. Пришлось изо всех сил тряхнуть башкой, чтобы осознать: я по-прежнему в своём убежище и рядом стоит встревоженный Манс. Очень встревоженный.
- Что? - хриплым, после сна, голосом спросила я. - Какого Вопрошающего?
- На нас напали, - вполголоса произнёс Манс. - Если быть совсем точным, то ещё не атаковали, но скоро начнут.
Я поднялась, села и провела рукой по лицу. Водопад, закрывавший стену отодвинулся и пропал во мраке. Но я по-прежнему слышала его глухое бульканье. И чёртово покачивание никуда не делось. Меня начало тошнить.
-Кто? - спросила я и пошарила рядом с нарами. Нащупала флягу и поднесла ко рту. Сообразила, что забыла открыть. - И ели они ещё не нападают, то с чего ты взял, что будут?
- Это жимуинский карательный корпус, - Манс прислушивался. Сверху доносился звук множества шагов. Но тихих, словно люди перемещались на цыпочках. - Такие специально создали для уничтожения партизанских отрядов, вроде нашего. Как ты думаешь, с какой целью этот прибыл сюда? По грибы? Наши разведчики сообщили, что каратели приближаются сразу с трёх сторон, значит, знают, где мы расположились. Да ещё и идут, как раз по самым удобным для отступления тропам. Нам остаётся только лезть в болото или глухую чащобу.
Я глотнула из фляги и немного подумала. Сонный туман мало-помалу отступал. Вместо него приходил морок чёрной. Но он не мешал мне рассуждать.
- Так может, к Вопрошающему отступать? - я до хруста наклонила голову в право. - Вы же собственно и собрались, чтобы натягивать жимуинцам глаз на задницу или не так?
- Так, - Манс кивнул. - Поэтому женщины с детьми уходят к болоту, там у нас есть тайная тропа. А мы остаёмся и натягиваем то о чём ты говоришь. И поскольку ты извещена, то приходи в себя и поднимайся наверх. Санс, мальчишка, будет тебя ждать и отведёт ко мне. Не задерживайся, времени не так и много.
Он легко выскользнул наружу, а я ещё раз глотнула из фляги и поморщилась: кислый привкус стал ещё ощутимее. Но хоть тошнота прошла. Подняла Пену и посмотрела в потолок. Ну что, моя верная подруга, скоро нам с тобой предстоит крупное веселье. Вопрос, как всё пройдёт в этот раз? Почему-то мне казалось, что обычного тёмного тумана, в котором тонет поле сражения ждать не стоит. А чего стоит? Один Вопрошающий знает.
Закрыла крышку и поднялась по ступеням. Было темно, сквозь густой шатёр ветвей виделось чёрное в прорехах звёзд небо. Шумел ветер и шелестели разговоры людей, которые быстро и тихо перемещались вокруг. Ожидаемой паники я не заметила, значит Манс сумел выстроить в своём отряде настоящую дисциплину. Молодец, что сказать.
- Госпожа, - тот же пацан, что привёл меня сюда, протянул руку, словно собирался коснуться моего рукава. Нет, не решился. - Мне приказано отвести вас к командиру.
- Веди, - я подала плечами, - раз приказано.
Не знаю, как они все ориентировались в темноте, но света никто не зажигал. Впрочем, иногда всё же люди наталкивались друг на друга и вполголоса ругались. Совсем близко заплакал и тут же замолчал, словно ему зажали рот, ребёнок.
Очень скоро мы покинули царство шепчущих теней и оказались перед чем-то, наподобие ограды из поваленных деревьев. Не знаю, как при свете дня, а в темноте забор напоминал обычный бурелом. Наверное, так и было задумано. Я ощутила какой-то странный аромат, от которого свербело в носу, но так и не смогла сообразить, откуда исходит запах. Да и Вопрошающий с ним.
Пацан подвёл меня к высокому толстому дереву и навстречу из ближайших кустов тут же вынырнул человек с самострелом в руках.
- Корень, ты? - глухо спросил незнакомец. - Большой предупредил и велел шлёпать вместе с Ма к Гнили.
- Эт чего? - наёжился пацан. - Я тоже умею стрелять и не хужее, чем ты, Борода.
- Може да, а може и не, - бородатый здоровяк пожал широкими плечами. - Хош с Большим потолковать? Полезай наверх и толкуй. Ток смотри, чтоб он тебя не велел связанным Ма отдать. А лучшее, просто вали, без лишних базаров.
Мальчик посмотрел наверх, подумал, помянул Вопрошающего и сплюнул. Потом повернулся, подбросил ногой сухие листья и побрёл прочь. Бородатый охранник повернулся ко мне. В это мгновение полупрозрачная жидкость перевалила через бурелом и захлестнула мои ноги. Обожгло, точно ступила в настоящую ледяную воду. Я перестала ощущать ступни, только этого не хватало!
- Ты штоль Дар? - спросил охранник и когда я кивнула, мотнул здоровенной башкой. - Там на деревине лестница верёвчатая, полезай вверх. Большой уже ждёт, сказал, что скоро начнётся.
Лезть по крутящейся лестнице, когда ступни напоминают две неживые деревяшки - ещё то удовольствие! К счастью, где-то на середине подъёма чувствительность вновь вернулась и дальше я карабкалась намного быстрее. Забралась на небольшую деревянную площадку, укрытую ветвями. Сверху площадку закрывал навес из тех же веток, так что всё это напоминало большущее гнездо, которое покинула мать-птичка.
А вот птенчики остались.
- Ложись, - сказал Манс. Он сам и ещё пара незнакомцев лежали на деревянном настиле и вглядывались в темноту леса.
Я опустилась на шершавую деревяшку и положила Пену рядом. Заметила верёвку, уходящую вниз и осмотрелась. Ого, а тут таких верёвочек много-премного. Какие-то опускались к земле, какие-то вели в разные стороны. Не ошибусь, если предположу, что так наблюдатели на этой площадке передавали сообщения. Не, ну не кричать же им друг другу, в конце концов. Я уже называла Манса молодцом?
- Что там? - я подползла ближе. - Это тебя тут Большим называют?
- Меня, - он говорил, не поворачивая головы. - Смотри вон туда, видишь?
Прямо перед нами висела сетка, вроде рыбацкой, но только со странным узором, напоминающим переплетение веток. Я посмотрела через сеть туда, куда указывал Манс. Ага, вижу, между деревьями двигались тени, много теней. Ни единого слова, только тихий хруст и шелест. Казалось, что на нас надвигается вода сильного паводка. Наша площадка внезапно качнулась и медленно поплыла навстречу потопу. Я посмотрела на соседей: они продолжали спокойно вглядываться в подступающих карателей - значит меня опять рисует.
- Гляди-ка, - прошептала я в ухо Мансу, - как тихо шуруют, даже доспех не звенит.
- Специально обученные люди, - прошептал мужчина в ответ. - Их натаскивают незаметно подкрадываться, сидеть в засадах, пытать и прочему, что помогает ловить партизан.
Закончив шептать, он протянул руку и дёрнул за несколько верёвок, уходящих во мрак. Я заметила, что дёргал он по-разному, где сильнее, где слабее, и не одинаковое количество раз. Потом наклонил голову и уставился на деревянную дощечку перед собой. Угу, здесь имелись крошечные деревянные молоточки. Они задвигались, почти беззвучно ударяя по кожаным нашлёпкам.
- В лагере остались только бойцы, - сказал Манс, - можем начинать.
Тёмный паводок остановился. Насколько я понимала, нападающие подошли к бурелому и готовились его преодолевать. Вопрошающий дери, врагов было реально много! И ещё, мне почему-то стало не по себе. И дело не в том, что площадка продолжала плыть в незримых волнах моих видений. Нет, такое ощущение, какое уже было перед самой моей смертью: мир волнами стекал вниз и оставлял голый каркас, отвратительный в своей открытости.
Манс вновь дёрнул за сигнальные верёвки и подняв руку, щёлкнул пальцами. Наши соседи подползли ближе и направили вниз тупые рыла здоровенных самострелов. Со всех сторон послышались посвистывания и на соседних деревьях я заметила вспышки света. Мгновение и огоньки с бешеной скоростью метнулись вниз. Стрелки рядом защёлкали кресалами и когда на концах болтов вспыхнуло пламя, нажали на пусковые скобы.
Стало светло, точно светило решило внезапно вернуться и покататься по земле под нами. Ну, надоело ему медленно ползти по небу среди бела дня. Куда веселее, прыгать среди спящих деревьев, озаряя тёмные стволы ослепительными сполохами. Пылала ограда и причём так ярко, как никогда не станет обычное дерево. Думаю, бурелом чем-то облили, перед нападением. Угу, точно, тот самый странный запах.
Стало не только светло, но и шумно. Манс очевидно дожидался, пока каратели полезут на ограду, потому что сейчас множество живых факелов с криками бежали между деревьями. Те враги, что не успели попасть под огонь, торопливо пятились, прикрывая лица руками. Слышались отрывистые возгласы: командиры пытались навести порядок, среди паникующих подчинённых. Пока получалось хреново: некоторый повернулись и бежали прочь.
Вновь залп с деревьев. В этот раз стрелки метили не в ограду, а в пятящихся карателей. Я увидела, как пылающие заряды попадали в бегущих людей, сшибая их на землю. Некоторые, те что поумнее, пытались прятаться за стволами деревьев.
Внезапно, мир точно пошёл кругами, как вода, от брошенного в озеро камня. Внутри стало холодно и пусто, а сама я на несколько мгновений покинула тело и повисла среди ветвей, глядя вниз, в какую-то точку, где что-то должно было произойти.
И оно произошло. Горящий бурелом внезапно разлетелся, будто от мощного взрыва и в образовавшийся пролом скользнула быстрая тень. В руках - обнажённый меч. Знакомое оружие. Да и его владелицу я отлично знала.
Время пришло.
- Я - вниз, - сказала я Мансу, вернувшись в своё тело. - А вы тут продолжайте развлекаться.
Манс ничего не сказал, только молча кивнул и отвернулся. За это я ему была весьма благодарна: очень не хотелось слышать пожеланий удачи, в том, что мне предстояло.
Слетела вниз по лестнице и вытащила Пену из ножен. Замерла, закусив губу. Очень не хотелось идти вперёд. Очень не хотелось делать то, что предстояло. Очень не хотелось жить. Во всём этом не было никакого смысла.
Преодолевая всё это сделала маленький шаг. Второй, чуть шире. И побежала.
В этот миг окружающий мир словно сошёл с ума. Временами всё останавливалось, точно его окунали в жидкое стекло, а временами начинало нестись вскачь, как будто я дремала с открытыми глазами. Ласка с обнажённым оружием ещё миг назад была в двух десятках шагов от меня и вдруг оказалась совсем рядом. Я ещё смотрела в тёмные глаза сестры, а её меч уже летел вперёд, пронзая мою грудь.
Мрак с готовностью отсёк безумие вокруг и погасил сознание.
Глава 10
В которой я сама - нежданный гость
Исполинская чёрная волна, обжигающая тело ледяным холодом, подхватила меня, несколько раз перевернула и протащила физиономией по колючему песку. Я попыталась встать, однако злобная жидкость вновь сшибла с ног и швырнула лицом на острые песчинки.
С вершины гигантского престола, верхушка которого исчезала в грозовых облаках, донёсся громовой раскат. Тучи озарились багровым светом, и алая молния вонзилась мне в грудь. Такое ощущение, будто я разлетелась на множество пылающих частиц и при этом продолжала ощущать адскую боль в уничтоженном теле. Спустя мгновение горящие куски собрались в единое целое, но боль так и не уменьшилось. И вновь загрохотал гром.
Черноволосая смуглая женщина поднялась с кресла и шагнула ко мне. Красивое лицо искажала гримаса дикой ярости. Я хотела бежать, спрятаться, но не могла ступить и шагу. Солнце скрылось, небо затянули чёрные тучи, а между деревьями скользили полотнища сизого тумана. Женщина подошла совсем близок и схватив меня за горло, вздёрнула над землёй. Взгляд абсолютно чёрных глаз пронзал меня, точно острый меч.
- Ты ошиблась, - булькнула тёмная волна и потащила в глубину. Я задыхалась, не в силах выплыть на поверхность.
- Ты ошиблась, - раскатился гром, и волна багрового пламени пробежала по брюху тучи. Ещё одна молния разнесла меня на куски.
- Ты ошиблась, - женщина встряхнула меня так, что хрустнули позвонки. - Ты понимаешь, что не имеешь права ошибаться?
Меня швырнули на землю. Очень хотелось оказаться как можно дальше отсюда, а ещё лучше - вовсе не существовать.
- Даже не надейся, - фыркнула женщина и медленно опустилась в кресло. Заложила ногу за ногу и щёлкнула пальцами. - Я не могу позволить, чтобы мои инструменты ушли, не выполнив своего предназначения. Ты понимаешь, что у всего есть предназначение и пока оно не исполнено, всё идёт своим чередом?
Хотелось спросить, какое предназначение было у маленьких бродяжек, которых селяне забивали насмерть за украденное яблоко, но я, как и прежде, не могла пошевелить даже пальцем.
- Даже у них, - женщина внезапно смягчилась, - было своё предназначение. Никто не уходит просто так. Во всём имеется смысл, пусть иногда недоступный для вас, людей. Ты исполнила своё предназначение и ушла. Чтобы вернуть тебя, мне пришлось переписать скрижали бытия и дать тебе новую цель. А ты ошиблась.
- Что произошло? - губы смогли выдавить вопрос. - Ничего не помню, только тьму...
- Тебя убили, - женщина откинулась на спинку кресла и щёлкнула пальцами. Тотчас исчезли тучи, туман и холодный ветер. Солнце золотило листву деревьев и весело орали птицы. - Должна признать, ты виновата лишь частично. На ту, другую тень, наложили охранные чары, а ты и без того оказалась ослаблена. Да и пока ты теперь сумеешь войти в полную силу...
Мне показалось, будто поляна, на который мы находились, внезапно провернулась вокруг какой-то невидимой оси. Это произошло так быстро, что в глазах замелькали разноцветные пятна, а пение птиц на несколько мгновений превратилось в протяжный писк.
В лицо ударил холодный влажный ветер. Знакомый запах, когда-то я уже ощущала нечто подобное.
- Поднимайся, - сказала женщина и я ощутила, как незримые путы спали с тела.
Я медленно поднялась на ноги и уставилась перед собой. Поляна и лес исчезли, словно их и не существовало вовсе. Кресло, где сидела незнакомка обратилось большим каменным престолом, и он возвышался на самом краю отвесного обрыва. Я не могла видеть хозяйку, а лишь слышала её голос.
- Подойди, - сказала она и я послушно стала рядом с троном. - Посмотри, разве это не красиво?
Внизу волны безбрежного моря (а может - океана? Кир рассказывал, что так называются самые большие моря), яростно набрасывались на серые скалы, напоминая бешеных собак, нападающих на добычу. Красное солнце медленно опускалось за горизонт, и багровая дорожка рассекала воды моря, точно светило истекало кровью, после смертельной раны.
Но моё внимание оказалось приковано исключительно к исполинской чёрной волне, которая стояла посреди вод моря. Именно стояла, не двигаясь и даже не вздрагивая. Такое ощущение будто смотришь на картинку. Но почему-то это завораживало так, что я не могла отвести взгляд.
- Это...Вы? - запинаясь произнесла я.
Женщина молчала, гладя перед собой. Сейчас на хозяйке было свободное алое платье, а в чёрных волосах блестела небольшая белая диадема.
- Да, - наконец сказала женщина. - И это, тоже я.
- И это? А что ещё?
- Всё, - она повела рукой. - Весь мир - это я.
- Весь этот мир? - уточнила я. Кир как-то упоминал об умниках из академии, которые предполагали, что миров, вроде нашего - бесчисленное множество и все они чем-то похожи, а чем-то и отличаются от нашего. Я считала это полным бредом. Раньше, до своей смерти.
- Нет, вообще весь мир. - на губах хозяйки появилась улыбка. - Дар, это достаточно трудно объяснить даже подготовленному человеку, а тебе и вовсе невозможно. Если совсем просто, то все вещи мира состоят из материальных частиц и пустоты. Так вот, эта пустота я и есть, и я присутствую во всех вещах мира.
- Значит вы - Бог?
Она рассмеялась.
- Ну, если пользоваться кое какими определениями ваших святош, то да. Я появилась в момент рождения этой Вселенной, этого мира и если не сумею добиться цели, то исчезну в момент его гибели.
- Но, если Вы всесильная, как бог, - я присела на край обрыва и свесила ноги вниз. Глухо рокотал прибой, посвистывал ветер и тоскливо кричали большие белые птицы. - То зачем Вам Тени?
- У всесилия есть определённые ограничения, - женщина досадливо щёлкнула пальцами. - Во-первых мне приходится считаться с повелителем материальной части Вселенной. Если мы начнём конфликтовать напрямую, миру тотчас придёт конец. А во-вторых...Дар, ты когда-нибудь слышала о крошечных, невидимых глазу, тварях, которые вызывают у человека разные болезни?
Что-то такое рассказывал Кир. Это казалось бредом, но если об этом говорит это существо...Я кивнула.
- Когда-нибудь человек научится с ними бороться, но для этого потребуется использовать специальные инструменты и препараты. Заметь, справиться с крошечными слабыми тварями, большой сильный человек сумеет только с помощью специальных инструментов. Понимаешь, зачем мне нужны вы?
- Мы - инструменты?
- Нет. Тени - инструменты, для создания инструмента. Всё человечество - вот мой инструмент. Если вы сделаете свою работу, то у меня появится шанс пережить гибель этого мира.
Честно сказать, я ни хрена не поняла из всего этого. Какие-то инструменты, для других инструментов. Чушь, в общем. Как и до этого, мне не потребовалось произносить всё это вслух.
- Впрочем, - сказала моя собеседница, - это и не важно. Сейчас, по крайней мере. Важно одно: ошибок быть не должно. Я не смогу до бесконечности восстанавливать тебя в вашем мире: рано или поздно исправления станут столь значительны, что их заметит мой оппонент. В таком случае мне просто придётся удалить из реальности вообще всё и начать с нуля.
У меня в башке вертелась одна мысль. Ну, как мысль - скорее просьба. Женщина на троне вздохнула и покачала головой.
- Нет, Дар, не получится. Момент твоей гибели остановлен, поэтому я могу его изменить. А то, о чём ты просишь осталось в прошлом. Существуют законы, которые не под силу изменить даже богам, и время течёт лишь в одном направлении.
- Хреновый ты бог, - угрюмо сказала я. Ожидала суровой выволочки, может даже удара.
Тёмная волна отступила, осторожно опустив меня на мягкий песок. Сквозь грозовое облако прорвались лучи солнца и скользнули по щеке. Женщина задумчиво опёрлась подбородком о подставленный кулак.
- Какой есть, - сказала она. - А теперь, пора назад.
Окружающий мир словно сошёл с ума. Временами всё останавливалось, точно его окунали в жидкое стекло, а временами начинало нестись вскачь, как будто я дремала с открытыми глазами. Ласка с обнажённым оружием только миг назад была в двух десятках шагов от меня и вдруг оказалась совсем рядом. Я ещё смотрела в тёмные глаза сестры, а её меч уже летел вперёд, пронзая мою грудь.
В последнее мгновение я успела отбить смертельный удар сестры, и мы остановились в шаге друг от друга.
Глава 11
В которой я первый раз убиваю себя
Мгновения бежали, и я ощущала их стремительный бег мимо нас. Я должна была что-то сделать, хотя бы сказать, но не могла даже открыть рот. Едва ли для этого меня в очередной раз возвращали с того света.
- Ты - мертва, - сказала Ласка. Отблески близкого пожарища скользили по невозмутимому лицу сестры, так что казалось, будто мне корчат невообразимые жуткие гримасы.
- Ты - тоже, - в наших фразах не было вопроса, а лишь констатация факта, как это называл Кир, во время своих дел.
- А то, что мертво, должно оставаться мёртвым.
С этим никто спорить не собирался. Вопрос лишь в том, кто первый начнёт.
Первой начала сестра. Причём это выглядело так, словно её кто-то пихнул в спину, а после натянул невидимые верёвки, вынуждая поднимать руки с оружием. Так двигаются куклы в ярмарочном балагане, но не столь быстро и страшно, как это делала Ласка.
В ушах плеснуло. Перед глазами мелькнуло зрелище шторма в океане, где в отблесках молний ко мне неслось лезвие меча. В остановившемся мгновении я отбила удар сестры и нанесла в ответ свой. Деревья леса закружились вокруг нас в бешеном круговороте. Я, то видела пылающий защитный барьер, то теряла его из виду. Какие-то тени метались поблизости и норовили влиться в наш сумасшедший танец. Но тщетно - эта пляска принадлежала только нам двоим.
Лишь изредка наши мечи сталкивались друг с другом и издавали протяжный скрежет. Большую часть времени получалось уклоняться, ускользать из-под удара, ощущая, как потоки тёплого воздуха ласкают лицо и колышут ткань одежды.
Внезапно Ласка прыгнула высоко вверх и пропала среди ветвей, написавших над головой. Я не слышала ничего, кроме рёва пожарища и воплей жимуинцев. В груди бешено колотил невесть как угодивший туда молотобоец, а по ногам и рукам бежали невидимые, но больно жгущие кожу, мураши. Всё тело дрожало от возбуждения и осознания близкой опасности.
- Помнишь нашу куклу? - прорвался через треск пылающих сучьев тихий печальный голос. - Она мне снится... иногда. Даже там...
Куклу звали Кукла. Я просто не знала, какое ещё имя можно ей придумать. Наставники запрещали нам иметь личные вещи вообще, а уж что-то, что можно назвать игрушкой, так и подавно. За попытки играться полагалось очень серьёзное наказание. Малявку драли толстыми кожаными ремнями, а после запирали на три дня в холодном подземелье, где предстояло сражаться с большими крысами за краюху чёрствого хлеба.
Куклу я соорудила из лошадиного волоса, который украла из чесального гребня на конюшне, из соломы и глины. У Куклы были глаза разного размера, руки разной длины и одежда из лоскута ветхой ткани. Кукла могла быть кем угодно, начиная от прекрасной принцессы и кончая злобной колдуньей, которая по ночам броди вокруг наших бараков, чтобы испить крови маленьких воспитанниц. Про ведьму нам любили рассказывать воспитатели.
С Куклой я играла в дальнем углу одного сарая, стоявшего на отшибе от всех домов. Здесь, за деревянной загородкой в свете, падающем через дырку в крыше, я и разыгрывала разные истории, где Кукле полагалась главная роль.
Тут-то меня и отыскала Ласка. Думаю, она просто заинтересовалась тем, куда это я хожу, в свободное время.
В тот раз я так заигралась, что не услышала шагов и обернулась лишь тогда, когда услышала сдавленно-восторженный возглас: 'Кукла!' Отползла к стене и прижала Куклу к груди.
- Не дам!
- Дай! Хоть подержать, ну пожалуйста!
В голосе Ласки слышалась такая мольба, а в глазах набухали такие огромные слезинки, что я не выдержала. Протянула свою величайшую ценность и насупившись, строго-настрого предупредила:
- Только не испорть.
- Не, не, никогда, - она прижала Куклу к груди. - Моя ты маленькая, моя же ты дочечка...
Тогда мы ещё не знали, что уже никогда не сможем иметь детей. Что это - ещё одна плата за возможность быстро и ловко превращать людей в неподвижные окровавленные куски мяса. Как по мне - слишком высокая цена. Для Ласки она была ещё выше; сестра буквально бредила собственным ребёнком.
Наши игры с Куклой продолжались несколько недель. Думаю - самых счастливых недель в наших жизнях. Нас выследили и одна из воспитательниц привела в сарай троицу рослых крепких парней. В тот день я первый раз в жизни сражалась, как одержимая сонмом бесов Вопрошающего. Мы с Лаской кусались, царапались и били обидчиков в те места, куда нас учили бить. Троица взрослых не смогла с нами справиться, и воспитательница позвала на помощь ещё четверых.
Избитых до полусмерти, нас уложили на землю, и воспитательница спросила, встряхивая остатки Куклы:
- Чья это мерзость?
- Моя! - выкрикнула Ласка, сплёвывая кровь.
- Моя! - прошипела я, через опухшие разбитые губы. - Это я её сделала.
Воспитательница молчала, глядя на нас. Потом, не сказав ни слова, развернулась и ушла. Нас не стали сечь, а просто заперли. И не на трое суток, а на полдня.
Чувство опасности вспыхивает в голове, точно затухающие угли, на которые дунул ветер. То самое, недоразвитое чувство предвидения, которое работает через раз. Понимаю, откуда придёт удар и в последнее мгновение пригибаюсь.
Меч Ласки врезается в ствол дерева и пока сестра тянет оружие к себе, бью Пеной в грудь. Сестра уворачивается, на миг превращается в неразличимую тень, распластавшуюся у самой земли и два моих удара лишь поднимают в воздух сухую мёртвую листву. Какой-то ошалевший жимуинец в лохматой шапке бросается ко мне, замахиваясь топором. Отражаю меч Ласки и рублю северянина. Голова в шапке соскальзывает с плеч и кувыркается откатываясь прочь.
Совсем близко от нас пылает настоящая стена из деревьев и кустов. Похоже пламя охватило весь наш участок леса. Мелькает и тут же исчезает мысль о том, как я буду выбираться из пламени. Никак. Я не хочу отсюда уходить. Я не хочу покидать это место, зная, что здесь навсегда осталась сестра, сражённая моими руками.
Удар, ещё удар. Звенит сталь, принимая удары некогда дружественного меча. Земля под ногами превращается в пылающий ковёр, а м ы с Лаской - в настоящие тени, который пляшут над огнём. Удар, ещё удар, ещё быстрее, не останавливаясь ни на мгновение.
Через пару дней, после того, как Ласка умерла, мне принесли небольшую деревянную шкатулку. Её приказала передать мне умершая сестра, как раз накануне гибели. Некоторое время я не могла заставить себя протянуть онемевшие пальцы и открыть крышку. Сидела, закусив губу и смотрела на шлифованное дерево коробки. Потом-таки собралась с силами и открыла.
Внутри лежала Кукла. Почти такая же, как та, что была у нас в детстве. Я прижала подарок к груди и разрыдалась.
Внезапно Ласка отскочила назад и замерла, подняв меч над головой. Очертания сестры странно колебались, будто я смотрела через толщу прозрачной воды. И вдруг я поняла, кого вижу перед собой. Не Ласку, нет. Напротив, стояла Дар, только гораздо моложе, с тёмными длинными волосами. И сейчас мне предстояло убить саму себя.
Безумно закричав, я бросилась вперёд и нанесла удар с такой силой, что меня закрутило. Та, другая Дар, даже не пыталась парировать. Она выронила меч и опустилась на колени. А после безмолвно распростерлась на огненном ковре.
Тяжело дыша я смотрела, как из-за пылающих деревьев хлынула чёрная непрозрачная жидкость. Она покрыла всё вокруг, заполнила весь мир и стала миром. А после отхлынула прочь, забрав тело умершей сестры.
Я рухнула на землю, вцепилась ногтями в угли и дико завыла.
Глава 12
В которой я путешествую разными способами
Честно говоря, так и не поняла, когда пылающий лес исчез, а вместо него пришла зелёная глубина неведомого водоёма. Здесь было тихо, прохладно и спокойно. Мысли казались ленивыми рыбами, такими, каких мы вытаскивали из прорубей посреди зимы. Точно так же, мысли тупо таращились в изумрудную бесконечность и открывали рты в попытках вдохнуть.
Сколько продолжалось всё это - даже не знаю, казалось, будто целую вечность. А после зелёная муть начала мало-помалу отступать, и я ощутила, как слабое течение подхватило моё беспомощное тело и понесло вперёд. Сначала под ногами появилось что-то, вроде грязного песка, а уж потом я сообразила, что вижу ковры на деревянном полу. Зелень ещё больше рассеялась и проявились стены, с колоннами и большими картинами в золотых рамах. Почему-то и стены, и картины казались мне смутно знакомыми, как будто я когда-то посещала это место.
Пришлось дать пинка своим сонным рыбам-мыслям, чтобы те наконец зашевелили хвостами и пробудились. Стоило этому произойти, как я тут же сообразила, что каким-то непонятным образом очутилась во дворце графа Радуира, уж не знаю, жив ли предатель до сих пор или нет. Кое-что тут конечно изменилось, но не до такой степени, чтобы я не опознала место, куда меня занесло непонятным образом.
И ведь, Вопрошающий дери, по-настоящему же непонятно! Я точно плыла над полом и при этом не слышала ни единого звука. Да и, как для белого дня (а из окон лился свет солнца), во дворце было пустовато. Ну то есть вообще ни единой живой души. Мелькнула мысль, что я в очередной раз сдохла. Но какого Вопрошающего мой дух принесло именно сюда? Чтобы, как в дурных детских сказках пугать вздохами и греметь цепями? Чушь собачья!
Меня пронесло чуть дальше и движение начало замедляться всё сильнее, пока я и вовсе не остановилась, повиснув перед большим золотым престолом. На высокой спинке трона медведь попирал лапой извивающуюся змею. На башке оскалившейся зверюги я заметила корону, похожую на высоченную башню. Такая же была на голове человека, занявшего трон.
Передо мной сидел император Нарх.
Хм, а шаман-то сейчас выглядел много хуже, чем прежде. И если я говорю: намного, то ещё малость приуменьшаю.
На троне сидел глубокий старец.
Слезящиеся глаза провалились в складки потемневшей кожи. Морщины превратили лоб в перепаханное поле, а щёки свисали, как у тех идиотских тупорылых собачек, которых привозят с юга, для развлечения придворных дам. В уголках вялых губ блестела слюна.
Вдруг выяснилось, что мы здесь не единственные живые. Ну или как это ещё можно назвать? Передо мной внезапно оказалась Заря. Сестра протянула руку, ладонью ко мне.
- Дальше - ни шагу.
В глаза мне она при этом не смотрела, а вторую руку держала на рукояти меча. Я хотела сказать хоть что-то, но смогла вымолвить ни звука.
- Она тебя всё равно не услышит, - Нарх закашлялся, достал из широкого рукава платок и промокнул рот. То ли мне показалось, то ли действительно на тряпице остался красный след. - Нет, тебе не показалось: некоторые магические опыты отнимают много жизненных сил. Иногда - слишком много.
Я могла пожелать твари, сидящей на троне лишь скорейшей смерти. Из-за него мне пришлось убить свою сестру - самого близкого человека в этом распроклятом мире!
- Даже не надейся, - Нарх тихо рассмеялся. - Я ещё переживу и тебя, и эту наглую девчонку, которая называет себя королевой, и...Всех остальных я тоже переживу. А когда закончится война, сделаю себя таким, каким был прежде и буду жить вечно.
Этот человек, который умудрился настроить против себя даже своих соотечественников и сидел в чужом городе, страшась внезапной смерти, думал, что у него выйдет выиграть войну? Да Вопрошающий уже ждёт его с распростёртыми объятиями! Эх, если бы я ещё сама могла поверить в то, что после смерти эдакие ублюдки попадут куда-то, где их станут вечно жарить в адском пламени. Ну да и обычной смерти вполне достанет.
- Почему вы все так меня ненавидите? - странно, но в дрожащем голосе звучало искреннее удивление. - Я же пришёл сюда, чтобы принести вечный мир на все ваши земли. Никаких войн, голода и болезней. Вам нужно было просто сдаться и всё.
Ну да, - я даже улыбнулась, пришедшему в голову сравнению, - это, как если бы кто-то решил, что соседи живут неправильно, поэтому отлупил мужа, трахнул жену, а теперь удивляется тому, что они его ненавидят.
- Дурацкое сравнение, неправильное, - Нарх повысил голос и даже привстал на троне. - Ваши правители погрязли в склоках, между собой, отчего страдают обычные люди. Большие налоги и полное отсутствие интереса к развитию государства.
Обычная словесная шелуха, за которой не было ничего стоящего. Да и то, к чему бы он так распинался передо мной, если был бы прав? Дела говорят за человека, куда громче слов. Да и вообще, я не понимала, в чём смысл этой встречи. Ну, кроме того, что я смогла увидеть Зарю.
Нарх внезапно повернул голову и хлопнул рукой по подлокотнику трона.
- Ну что? Смогли зацепить?
Очевидно он получил отрицательный ответ, потому что его сморщенная физиономия исказилась ещё больше. Шаман повернулся ко мне и прошипел, выпучив тёмные слезящиеся глаза:
- Ну что же, в таком случае придётся тебя просто убить.
Заря поклонилась мне и молча отступила за престол. А течение, притащившее меня в тронный зал, с бешеной скоростью повлекло обратно. Несло так быстро, что стены слились в единое серое полотнище, подобное туману. Впрочем, это и был туман, через который меня тащило куда-то в неизвестность. Его холодные космы хлопали по лицу, точно недостиранное бельё, которым нас лупили по физии воспитательницы. Тяжёлая, напитавшаяся воды ткань, оставляла на коже синяки, которые ещё долго не сходили, меняя цвет от синего к жёлтому.
Меня подбросило, как будто я ехала на повозке и колесо попало на камень. Туман пошёл разводами и в нём появились прорехи. Подбросило ещё раз, да так что щёлкнули зубы.
- Ты что, специально на них попадаешь? - недовольно спросил Манс. - Три булыжника на пути, и ты умудрился на все наехать. Может перевести из обоза в лучники - эдакая точность?
Я открыла глаза и первое что увидела - некое подобие светила, только из торчащих во все стороны седых волос. В башке у отца Найда даже запутались лучики солнца, отчего святоша, как никогда напоминал одуванчик. Я не удержалась и дунула. Найд не удивился и не рассердился. Протянул руку и поправил какую-то хрень, которая служила мне подушкой.
- С пробуждением, дитя моё, - сказал монах и провёл ладонью по волосам. Не знаю, пригладить он их собирался или как, но одуванчик остался прежним. - Прости за дурака, который управляет повозкой, знал бы - выбрал другую.
- Они все такие, - а вот и Манс, со свежим ожогом на щеке. - Те, которые посмышлёнее нужны мне для другого. А что самое обидное: лучшие люди спят уже целый день Отец, где оно?
Найд недовольно заскрипел, словно старое дерево в бурю и достал из-под рубашки металлическую флягу. Посмотрел на неё с отвращением и протянул мне.
- Порождение Вопрошающего, - пробормотал святоша. - Кто мог знать, что мне, на исходе жизненного пути придётся замараться в нечестивых делах.
- Какая разница, - собственный голос казался слабым, точно топот мыши. - Всё равно мы умрём и это лишится смысла.
Они оба смотрели на меня и молчали. Только тут до меня дошло, что именно мне рассуждать на эту тему не стоило. Манс пожал плечами.
- Ладно, - сказал он. - Введи её в курс дела, а я пройдусь по обозу, проверю, что да как. Да Вопрошающий, тебя дурака, дери!
И мы ещё раз подпрыгнули.
Телега ехала очень медленно, судя по плывущим рядом высоким деревьям с белой корой и светлыми листьями. Лес, но очень редкий. Светило успело зацепиться за верхушки деревьев и видимо намеревалось готовиться ко сну. Ну что, у нас с ним были разные предпочтения.
Я приподнялась и осмотрелась. И сзади и спереди ехали повозки. Штук эдак тридцать, точно я подсчитывать не стала. На всех - люди и огромные мешки. Стало быть, партизанский лагерь переезжает. Никто не торопится, значит карателей истребили полностью. Истребили...Я вспомнила, что предшествовало моему забытью и ощутила боль в груди.
Ласка, сестра моя...Прости.
И совсем не хотелось думать о том, что эта жертва - вовсе не последняя. И ведь даже сдохнуть не получится, чтобы спасти сестёр: предупреждение Хозяйки следовало принимать, как данность. В сердцах я размахнулась и ударила кулаком о борт повозки. Найд смотрел на меня с таким пониманием, что захотелось врезать и ему. И всему миру - промеж глаз.
- Лорд Манс рассказал, дитя моё, о том, незавидном, бремени, которое ты несёшь, - тихо сказал священник. - И не стоит кричать на меня и пытаться проявить насилие, как тебе этого хочется, в данный момент. Говорить о том, что я тебя понимаю и разделяю твою боль - бессмысленно и лживо. Однако же, если тебе вдруг захочется с кем поделиться, я всегда готов выслушать, помни об этом
- Да иди ты, - вяло сказала я и завалилась на мешок, служивший мне подушкой. Недаром так болит шея, Вопрошающий его дери. - Ты мне лучше скажи, вот сейчас, перед тем, как я проснулась, меня носило прямиком к этому уроду, Нарху. Что-то у него не получилось и меня завернуло обратно. И ещё, чуть не каждый раз, как вырубаюсь, оказываюсь не пойми где, не пойми в чьём теле. Что это вообще и как долго будет продолжаться? Старик, я перестаю понимать, на каком свете нахожусь.
Найд пожевал сухие губы, достал из-под рубашки крупные чёрные бусины, нанизанные вроде ожерелья и принялся ими щёлкать. Это раздражало, но сил, чтобы возмутиться или ударить старого дурня не оставалось.
- Дитя моё, - сказал святоша, после неисчислимого количества щёлков. - Ты умерла и была мёртвой целых четыре года. Предполагаю, что душа твоя не до конца вернулась в тело и её часть до сих пор остаётся в эфирных проекциях - юдоли духов и служителей Отдавшего. Картины, которые являются тебе - суть отголосок событий, произошедших где-то в нашем мире, либо же тех, что ещё не произошли.
- Мудрёно, - я поднесла флягу ко рту и глотнула. Лёжа оказалось пить не очень удобно: я поперхнулась и облила себя чёрной. - Выходит, я вижу будущее?
- Возможное будущее, - очевидно, Найд пытался пояснить, но лишь запутал. Видимо, понял это по моей физии и вздохнул. - То будущее, которое может наступить. А может и не наступить - всё зависит от того, что происходит сейчас. В том числе и от твоих поступков, дитя моё.
Выглядело похожим на правду. Но где-то внутри я понимала, что если это правда - то далеко не вся. Что-то было в этом ещё. Но та, кто мог бы это объяснить...В общем, пусть я лучше остаюсь в неведении.
- Ладно, - я поморщилась. - Сколько ты сюда напихал грибов? Хочешь, чтобы у меня рожу перекосило? Скажи, когда это закончится?
Ему очень не хотелось говорить. Святоша грыз губы, щёлкал бусинами и морщился. Потом всё же нехотя выдавил:
- Вариантов два. Первый, когда миссия окажется выполнена и те силы, что послали тебя сюда, освободят душу от своего попечительства.
Он замолчал.
- Давай, давай, колись, - подбодрила я его. - Какой там второй вариант?
- Когда ты окончательно и бесповоротно умрёшь.
В общем, как я и думала.
Вернулся Манс. Уже верхом на вороном коне. Из-за спины бравого командира партизан торчала рукоять меча.
- Впереди посёлок, - сообщил Манс. - Разведчики сообщили, что там разместился небольшой гарнизон северян.
- Объедем? - предположил Найд, приподняв кустистые брови.
- Нет, - после короткой паузы сказал всадник. - Дар, ты готова?
Глава 13
В которой я участвую в боевой операции, сидя за столом
Естественно, я была не готова, о чём тотчас и сказала. И естественно, на это оказалось всем плевать, так что ничего нового в этом мире, после четырёх лет моей смерти не произошло. Услышав моё замечание. Манс лишь покачал головой и сказал, чтобы мы, оба, немедленно двигались к головной повозке, где, как я поняла, размещалось нечто, вроде штаба отряда. После чего повернул коня и ускакал.
- Всякий раз одно и то же, - проворчал Найд. - Вроде бы рассудительный умный человек, но стоит ему заметить отбившихся от общих сил северян, либо же посёлок со слабым гарнизоном, как тотчас лезет в драку.
- А может так и надо, старик? - спросила я, покряхтывая и вновь встала с распроклятого мешка. - Ты же должен понимать, что отсиживаясь в глубинах леса войну не выиграть.
- Я не об этом, - монах неожиданно легко, для такой старой развалины, спрыгнул на землю. - Я о том, что если враг прознает об этой особенности нашего командира, то рано или поздно непременно захочет ею воспользоваться. Например, оставит вот в таком посёлке минимум солдат, а большой отряд станет дожидаться момента, когда мы войдём за стены.
Я задумалась, переступая с одной ноги на другую. Такое чувство, будто кожу насквозь протыкают тупыми иглами. Повозки медленно ехали мимо нас и люди на них казались чересчур беспечными, как для тех, кто недавно ускользнул от карателей. В словах Найда слышалась неприятная правда, которая могла очень больно прилететь в наши спины.
- Предупреди Манса, объясни ему, что он - балбес.
- Думаешь, не пробовал? - монах пожевал сухие губы. - Лорд очень ценит меня и мои советы. Иногда. А иногда - нет.
- А говорил, типа слушает даже простолюдов, - Найд пожал плечами. - Вероятно, в те моменты, когда их мысли совпадают с его. Ладно, к Вопрошающему, я тоже так делаю. Все так делают. Пошли, послушаем, что они там задумали.
Похоже, никто не удосужился объяснить людям, кого именно притащили в отряд, потому что меня рассматривали с весьма сдержанным интересом. Если вообще рассматривали. Ибо кому нужна тощая седая страхолюдина? Оно и к лучшему: меньше станут трепать языком.
Пока шли, я внимательно смотрела по сторонам, вспоминая слова монаха, о возможных силах врага, которые таятся в глубинах леса. Ну что же, деревья давным-давно перестали стоять редким частоколом и теперь кругом замер густой старый лес. Если так, то впереди нас ожидал посёлок лесорубов, хорошо укреплённый от набегов лесной братвы. Чтобы такой захватить ночью, придётся изрядно поднапрячься.
Или взять и послать меня.
Как вскоре выяснилось, таков и был план.
Головная повозка оказалась здоровенной телегой, которую фыркая тянули четыре рыжих тяжеловоза. Под кожаным навесом размещался самый настоящий стол, с лавками по бортам повозки. За столом сидели пятеро широкоплечих мужиков и кареглазая брюнетка, вполовину моложе меня. Впрочем, выглядела она изрядно потрёпанной и видавшей виды. Как и меч, который стоял рядом, опираясь рукоятью о потемневшее дерево стола.
Нашему появлению внутри повозки никто не удивился. Представлять тоже никто никого не стал. Опять же, оно и к лучшему. К чему мне знать, как зовут этого бугая с широким шрамом через всю башку? А ему зачем знать, как меня зовут? Просто выясним, что каждый должен сделать и вперёд.
Манс, стоявший во главе стола, прижал кулаком в чёрной перчатке лист бумаги и осмотрел присутствующих. Все, кроме брюнетки, ответили ему вопрошающими взглядами. Баба рассматривала ногти правой руки, обкусанные до самой кожи. Интересно, видать.
- До посёлка - три лиги, - сказал Манс и стукнул кулаком по листу бумаги. Напугать, видать хотел. - Действуем, как договаривались: Чан и Ухо идут впереди, Кол и Шипастый прикрывают, Мара, ты - со мной.
Никто не спорил и не задавал вопросов. То ли успели всё подробно обсудить до нашего прихода, то ли дело было такое ясное, что ни о чём и спрашивать не стоило. Хоть в последнем я сомневалась. Значит, успели обговорить раньше. На хрена тогда нас позвали?
Четверо мужиков, сидевших за столом поднялись и один за другим спрыгнули с повозки. Послышались приказы; кому-то сдать назад, а кому-то тащить железо и наряжаться. Так, баба, видать, та самая Мара, которой надо оставаться с командиром. А это что ещё за хрен в зелёном костюме с капюшоном? Такой тощий и высохший, словно его мамашей была упавшая с дерева ветка. И на одежде - слой пыли, как будто её владелец лежал в сундуке лет сто. Или... только что приехал из дальнего путешествия.
- Лорд, - Найд покряхтывая разместился за столом и пригладил торчащие волосы. Бесполезно, - поскольку большая часть сержантов покинула нас, и я никак не нанесу урона вашей репутации, позвольте ещё раз усомниться в правильности вашего решения.
Баба прекратила разглядывать ногти и уставилась на святошу. Смотрела так же, как перед этим на свои огрызки.
- Время ещё есть, - Манс казался непривычно напряжённым. - Говори.
- Есть вероятность, что рано или поздно, вот так, безрассудно атакуя встретившееся поселение, мы угодим в ловушку. Ведь не идиоты же они в самом деле.
- Я так и не считаю, - Манс сложил лист бумаги и спрятал его за отворот куртки. - И мои атаки - не безрассудны.
- Эй, - я подняла руку. Один хрен, это бессмысленный разговор. - Лучше скажи: мне-то чего делать? Ты ж сам спрашивал: готова я или нет.
- А ты готова? - опять здрасьте. Чего одно и то же мусолить?
- Ну, положим, - я перебросила рукоять Пены из ладони в ладонь. - Что делать-то? Куда идти: вперёд или прикрывать?
- Никуда. Покуда - просто ждать.
Теперь Мара глядела на меня. Пристально так. Сдаётся мне, я ей не особо понравилась. Ну, так и она мне, тоже. Стало быть - это любовь с первого взгляда. И видать от большой любви мне показалось, что в бабе этой было что-то жимуинское.
Суматоха снаружи стала сильнее. Повозки с женщинами и детьми замедлили ход и остановились. Наша продолжила помаленьку катиться вперёд. Но её то и дело обгоняли конники в кожаной броне, с луками и копьями. Если я не ошиблась, то в отряде Манса насчитывалось около полутора сотен бойцов. Достаточно, чтобы щипать патрули жимуинцев на дороге, но явно не доставало, для крупной заварушки.
А у меня просто под ложечкой сосало от предчувствия. Нехорошо так сосало.
- Плохое у меня предчувствие, - сказал Найд, который мрачно глядел на едущих мимо бойцов. - Доиграется лорд. Господа иногда забывают, что под их началом уже не гарнизон крупных крепостей, а едва обученные крестьяне.
- Хорошо обученные, - донеслось из-за наших спин. Я слышала, как Мара встала из-за стола, но не стала оборачиваться. - Я их сама учила.
- А ты вообще кто? - спросила я и заметила гримасу недовольства на лице святоши. Ну, умею задавать нужные вопросы. - Смотрю, Манс тебя примечает.
- Лорд знает, что делает, - она криво ухмыльнулась. - Ты бы лучше сама представилась. Меня-то здесь все знают, а тебя, как Вопрошающий принёс.
- Он и принёс, - я рассмеялась, а Найд осенил себя шестиконечием. - Ну, почти. Звать меня Дар, если тебе это что-то говорит.
Ей это ничего не говорило, что и не странно: столько лет прошло. Кажется, мы хотели обменяться ещё парой-тройкой вопросов, но тут спереди послышались вопли и громкий треск. Ну что же, солнце ещё не зашло, так что ворота посёлка должны были оставаться открытыми и наши могли войти внутрь без особого труда. А там - как повезёт.
Как выяснилось - повезло.
Мы выехали на открытое пространство. Все деревья на расстоянии сотни шагов от стен посёлка оказались вырублены, так что из земли торчали лишь пни. Мало того, что любой, приближающийся с недобрыми намерениями пришелец оказался бы как на ладони, так ещё и торчащие обрубки помешали бы полноценной атаке. Но нашим то ли реально подфартило, то ли сработал некий хитрый план, в который меня не посвятили. Ворота посёлка были открыты и оттуда доносились истошные вопли. Обычно так орут, когда кого-то рубят на куски. Судя по неподвижным телам на дороге, нечто подобное и происходило.
- Надо успеть до заката, - сказал Манс, рассматривая стремительно темнеющее небо.
- А если не успеем? - подал голос Найд. - Почему у меня такое ощущение, будто нам что-то забыли рассказать?
Манс промолчал. Из ворот выбежал один из тех, что прежде сидели за столом - высокий худой мужик с бородой, заплетённой в длинную косу. Мужик махнул рукой и вновь скрылся за стенами посёлка.
- Мара, - Манс кивнул, и женщина сняла с пояса, висевший там чёрный рог с серебристыми узорами. Высунулась из повозки и поднесла рог к губам. Не могу сказать, будто звук так уж усладил мои уши, но получилось очень громко. Вполне достаточно, чтобы услышали даже за лигу. Манс хлопнул возницу по спине. - Давай, внутрь, да побыстрее.
Поскольку я один хрен ничего не понимала, то решила спокойно дождаться того момента, когда ситуация станет более ясной. Кроме того, не мешало бы где-нибудь спрятаться и заменить тряпки. Представляю, что там творится. Однако же предчувствия говорили, что до этой возможности ещё потребуется дожить.
Судя по надписи у ворот, посёлок назывался: Мужичьё. Совсем неудивительно для селения лесорубов. Вид за воротами меня тоже не поразил: уже доводилось бывать в таких местах. Пара-тройка десятков приземистых построек из толстых брёвен, которые в три кольца уходили к центральной площади посёлка. Там, насколько я понимаю, должен размещаться трактир. Говорю же, ничего интересного.
Интересным оказалось поведение партизан. Они торопливо отшвыривали трупы жимуинцев и каких-то, по виду наших, но в жимуинских тряпках, к стенам построек. Помогали бойцам рослые угрюмые бородачи, в обносках. Насколько я понимаю - уцелевшие лесорубы. К стенам посёлка несли брёвна, какие-то камни и колья. С пары повозок быстро сгружали вязки факелов и тоже тащили к ограде. Я хорошо знала, в каких случаях такое делается.
- Будет осада, - констатировал Найд. - Причём, очень скоро.
- Да, - согласился Манс. - И это будет очень непростая осада, поэтому быстро надевай броню и бери оружие.
- Стоило меня тогда так далеко увозить от моих вещей, - проворчал Найд и принялся перелазить через борт повозки.
- Не волнуйся, скоро твои вещи будут здесь, - Манс указал на ворота, через которые начинали вкатываться телеги обоза. Тут тоже не было проволочек: пассажиры спрыгивали на землю, быстро разгружали мешки и так же быстро валили телегу на бок, так что проходы между зданиями оказались перекрыты.
- М-да, - сказала я, наблюдая за всей этой суматохой, - на стены ты явно не надеешься.
- До поры до времени, - Манс что-то шепнул на ухо Маре, та подхватила меч и помчалась куда-то, к центру посёлка. А мужчина повернулся ко мне и пристально посмотрел в глаза. - Дар, ты готова?
Я хотела его послать и сказать, как он достал своим вопросом, однако внезапно поняла, о чём спрашивает Манс.
- Да, - очень тихо ответила я и крепко сжала рукоять Пены.
Глава 14. В которой я танцую танец для троих
Стоило приготовиться. Как-то успокоить дрожь внутри, привести в порядок мысли, что скакали в башке, подобно перепуганным зайцам. Если честно, я не то что поняла смысл слов Манса, а скорее почувствовала некое дыхание в затылок. Так, по рассказам, иногда будят матери своих детей. Дуют во взъерошенные волосики и шепчут: 'Вставай, солнышко'.
Только тут было не: вставай, а - встречай.
Я провернула Пену между ладоней и посмотрела в небо. Да, до заката оставалось всего ничего. Стало быть, опять наша встреча произойдёт при свете звёзд. Интересно, получится ли хоть парой слов перекинуться? И кого из сестёр я увижу в этот раз?
Только бы не Зарю! Этого я боялась больше всего. Хоть и понимала: если доведётся прожить эту ночь и несколько следующих, то рано или поздно мы всё равно встретимся. И после встречи останется только одна. Вопрошающий дери, уж лучше бы сёстры оставались мёртвыми. Уж лучше бы я оставалась мёртвой!
Уж лучше бы нам вообще не появляться на свет.
Ворота закрыли, задвинули толстенную балку засова в металлические крючья и принялись подпирать короткими чурбаками. Вероятно, я зря грешила на неопытность деревенщин: действовали они так чётко и слаженно, как иногда не умеют и опытные солдаты. Ну, если подумать, у солдат времена приключается передышка, а у этих, последние годы - непрерывная война. Выживают только самые умелые.
На стены уже торопливо карабкались лучники, а совсем зелёные пацаны, складывали внизу вязки стрел.
- Уже выбрала место? - спросил Манс, отправив парочку бойцов в разные стороны Мужичья.
- Ты-то откуда знаешь? - с досадой спросила я. - Ведь, Вопрошающий тебя изнасилуй, знал же с самого начала!
- Догадывался, - на лице Манса не было и следа смущения. - А знаю совсем недавно, когда прибыли разведчики. И ещё, Теней будет двое, так что соберись, как только можешь.
- Двое? - я даже поперхнулась. - Ты в своём уме? Как я справлюсь с двумя? Они же меня на лохмотья порубают!
- Думай, - Манс пожал плечами. - Нам всем сейчас придётся несладко. Так что выбирай правильное место, пока у тебя ещё есть время. Немного, но есть. И ещё, Дар, - он наклонился, заглядывая мне в глаза, - нам предстоит очень сложный бой. Думаю, что большинство моих бойцов уже не увидят рассвет, но если ты не сумеешь победить, то до утра не доживёт никто. Ты просто не имеешь права погибнуть, ясно?
- Если что, - сказала я не в силах сдержат кривую ухмылку, - то мне плевать и на тебя, и на твоих бойцов - сдыхайте все, к матери Вопрошающего. И если я сражаюсь, то вовсе не из-за вас, ясно? Так что, пошёл нахрен и дай мне собраться.
- Хорошая девочка, - он тоже ухмыльнулся и пошёл к воротам, на ходу надевая шлем. - Когда закончишь - присоединяйся к нам; веселья хватит на всех.
На стенах посёлка вспыхнули гигантские факела. Я видела, как рядом со светильниками ставят большие глиняные банки, очевидно с маслом. По наскоро сколоченным лестницам поднимались бойцы с длинными кольями. Стрелки занимали места не только на стенах, но и на крышах домов, маскируясь в кучах соломы. Говорю же: Манс точно знал, что укрепления не удержат врага. Стоило задуматься: а сколько жимуинцев вообще должно подойти? Такой отряд, какой мы встретили в лесу, стены Мужичья могли удержать на раз. Значит - много больше. И ещё две сестры, чтобы уж наверняка.
Если хорошенько пораскинуть мозгами, то выходило, что мы оказались в ловушке именно для партизанского отряда Манса. Крупные силы врага, мы в осаде и поверх всего - мои сёстры. Тогда второй вопрос: на что Манс надеется вообще? На меня? Лестно, но вряд ли - я сейчас не в той силе, чтобы утаптывать в грязь сотни опытных бойцов.
Но на что-то же он надеется? Или...просто скрывает отчаяние?
Я заметила отца Найда. Старикашка успел нацепить латы, по виду ничем не отличающиеся от доспехов Воинов Долга и держал на плече длинный двуручный меч. Не представляю, как старый доходяга будет махать этой тяжеленой железякой. А там, Вопрошающий его знает...По мне тоже не скажешь, будто способна на какие-то особые штуки. Найд повернул ко мне голову, в глухом шлеме и некоторое время смотрел. Потом опустил забрало и вновь отвернулся.
Всё, хватит и мне валять дурака. Тем более, что звенящее чувство приближения беды становилось всё сильнее. Я достала флягу с Чёрной и сделал два хороших глотка. По глотке точно граблями провели, а в нос шибанула, будто глотнула сладкой шипучки на королевском балу. Перед глазами сверкнули разряды молний, а в ушах проснулся глухой гул далёкого прибоя. Я подумала, глотнула ещё раз и отшвырнула пустую флягу.
Вокруг стояла такая тишина, как будто рядом не было ни единого человека. Только свист ветра, шум листвы и звон в ушах. Никто не говорил ни слова, все молча ожидали прибытия врага.
Ну что же, особо выбирать не приходилось. Мне нужно было открытое место, где я могла бы не ожидать удара со спины. Такое здесь было лишь одно: площадь около трактира. Туда я направилась. В трактир согнали всех уцелевших пока ещё баб, так что на площади я услышала тихий вой и слова молитвы. Всё, как обычно, люди взывают о помощи и ревут, хоть обе эти вещи одинаково бесполезны. Даже оружие иногда бывает бесполезно, чего уж говорить о каком-то слове. Хоть мастер Гурам в своё время и заливал, типа словом можно сворачивать горы. И где теперь этот самый Гурам?
- Здесь, - из-за ближайшего дома неторопливо выбрался высокий толстый человек, в свободном халате и ночном колпаке на круглой голове. Человек привычным жестом провёл по короткой широкой бороде. - Ты забываешься, девчонка.
Пожалуй, я переборщила с Чёрной. Третий глоток был лишним.
- Тебя здесь нет, - угрюмо сказала я, похлопывая Пеной по ноге. - Тебе отрезали голову, и ты сдох. Много лет назад.
- И что? - Гурам расхохотался. - Твои сёстры тоже умерли, однако же сейчас ты готовишься встретить двоих и снова отправить на тот свет.
- Могу потренироваться, на тебе.
- Не получится, - Гурам погрозил мне пальцем. - В отличие от моих девочек, моя сущность несколько иного рода.
- Ну да, - я кивнула. - ты всего на всего долбаное видение, которое я вижу, потому что хлебанула лишку Чёрной. И ты мешаешь мне готовиться к бою.
- Нет, не мешаю, - он покачал головой, отчего помпон на колпаке смешно прокатился по груди, - помогаю. Слушай внимательно: очень скоро сюда придут Путь и Звезда. Они знают, что ты здесь и постараются первым делом убить именно тебя. А уж потом взяться за всех остальных. Этот, как его, - Гурам задумчиво пошевелил пальцами в воздухе, - Манс, абсолютно прав: если ты погибнешь, то оба отряда не выстоят.
- Оба? - хренасе новости.
- Неважно, слушай меня и не перебивай: девочек будет двое, но они по отдельности слабее тебя: поводок шаманов их здорово ослабил. Однако, вдвоём они сильнее. Твоя задача: не дать им нападать одновременно, вынудить принимать бой по одиночке. А уж как это сделать, ты должна сообразить сама.
Он забросил помпон за спину и явно собрался уходить.
- Эй, - ощущала, как у меня ум заходит за разум. - Стой, Вопрошающий тебя дери! Объясни, почему ты здесь? Ты же не...
Передо мной не было никого. Гурам исчез так внезапно, что я даже не поняла, когда именно.
- Дерьмо! - я даже топнула ногой. Почему в этой жизни всё так не просто? Откуда это всё на мою голову? - Чтоб ты сдох!
Впрочем, о чём это я? Он уже и так сдох.
Я вытащила Пену из ножен и медленно вышла на середину площади. Громкое название для пятачка, который можно пересечь за пятьдесят шагов. Почва твёрдая - это хорошо. Я обошла трактир со всех сторон. Здесь имелась поленница, сруб колодца и стойка, для коновязи. Раздражало хныканье из трактира, но с этим я всё равно ничего не могла поделать. Разве что обругать дурёх, хнычущих внутри.
Так, здесь ров и яма для нечистот. Небольшой сарай, в котором тихо хрюкали свиньи. Странно, что они вообще уцелели до сих пор. Больше вроде бы ничего нет. Я подумала и затушила два больших факела у входа. Завечерело уже хорошо, так что, когда погасли огни, на площади стало темно.
Оставалось ждать гостей. Судя по тому, как сжималось внутри, ожидание не затянется. Я остановлюсь перед входом в трактир и села на землю, скрестив ноги. Закрыла глаза, прислушиваясь к дыханию далёкого прибоя. Впрочем, он уже был не такой уж и далёкий. Гул стремительно приближался, так что уже можно было различить удары волн о скалы, шелест камешков и ракушек и...
Громыхнул гром. С такой силой, что заложило уши. В то же мгновение, я кувыркнулась в сторону, дав отмашку Пеной. Гребешок и Рябь, сверкнули в отсветах звёздного сияния, сойдясь в том месте, где я находилась миг назад. Два тёмных силуэта сошлись в один и вновь разделились. Мы замерли, глядя друг на друга.
- Ну, привет, - сказала я, направляя Пену на сестёр. - Заждалась уже.
Путь и Звезда безмолвствовали. Потом начали медленно расходиться в стороны. Я отлично помнила предупреждение Гурама, кем бы он там ни был на самом деле. Если меня атакуют одновременно - я труп. Поэтому тут же рванула в сторону Звезды, одновременно нанося ей удар в голову. Путь издала неопределённый возглас, а Звезда тихо выругалась. Рябь скользнула по Пене с тихим печальным звоном, а Звезда сделала кувырок назад, постаравшись стукнуть меня носком сапога.
Нельзя было останавливаться даже на мгновение. Я продолжала преследовать уходящую Звезду, а Путь за моей спиной так е догоняла меня. До бесконечности эта идиотская погоня просто не могла продолжаться, но этого и не требовалось.
Мы обогнули трактир и оказались рядом с колодцем. Звезда сделала ещё один кувырок и в прыжке вполоборота постаралась рубануть меня по горлу. Почти получилось. Да что там, мать её, получилось! Я почувствовала, как по коже полоснуло горячим, а в воздух полетели капли крови. Это был коронный приём сестры, отработанный ею до совершенства. Приём, который ни у кого не получалось парировать. В тот же миг Путь попыталась помочь сестре и ударила Гребешком в шею. Холодный клинок прошёл под ухом, и я ощутила ещё один порез. Да мать же вашу!
Продолжая бежать вперёд, я подпрыгнула и пнула Звезду в бедро. Сестра попыталась отстраниться, но в том-то и дело, что позади неё оказался сруб колодца и Звезда наткнулась на него, разом потеряв равновесие. На спокойном лице появилась гримаса удивления и в тот же миг я очутилась за спиной противника.
Звезда бы уже ничего не успела сделать, потому что Пена неудержимо рвалась вперёд. Звезда ничего и не успела. Всё сделала Путь, отшвырнувшая её в сторону. Но спасая сестру, она сама оказалась на пути моего меча и тот вонзился ей в грудь.
Тогда был какой-то большой королевский праздник и наши надсмотрщики с утра притащили к себе в домики мешки с выпивкой и закуской. Нас в тот день гоняли спустя рукава, так что у нас тоже был своего рода праздник. А другого нам и не полагалось.
К вечеру нас загнали в казармы и закрыли двери снаружи. Успевший хорошо выпить лысый сержант погрозил пальцем и сказал, чтобы мы были хорошими девочками, иначе завтра он загонит всех на стену боли. Серьёзная угроза, если что. Обычно эту дрянь использовали где-то раз в тридцать-сорок дней, проверяя, насколько хорошо мы усвоили обучение. Без ушибов и синяков не оставался никто. Стена боли снилась мне в самых жутких кошмарах.
Стоило двери закрыться и Облако вытащила из-под кровати два кожаных мешка. По виду ничем не отличающихся от тех, что тащили поутру надсмотрщики. Как выяснилось, Рассвет и Облако успели прошмыгнуть в домики надзирателей и стащили эти мешки оттуда.
- Их там столько - всё равно не заметят, - со смехом сказала Рассвет. - Да и перепьются они, не до подсчётов будет.
В одном мешке нашлись колбасы и кусок сушёного мяса, а в другом - четыре глиняных бутылки с крепким сладким вином. И мы устроили себе настоящий пир - после жалких-то сухарей с ломтиками козьего сыра и сушёных фруктов. Уж не знаю, почему магистры рекомендовали именно такую еду, но жрать мы постоянно хотели - мама не горюй!
Сёстры сидели на полу, передавали друг другу бутылки, кусали колбасу и рассказывали истории, подслушанные в разговорах надзирателей. Потом кто-то, кажется Вера, начала петь песни. У сестры был хороший, глубокий с хрипотцой голос и она частенько радовала нас пением народных баллад. В этот раз Вера пела про солдата, который вернулся с войны и узнал, что его жена умерла от горячки. Солдат взывает к Вопрошающему и тот на вечер отпускает покойную супругу к безутешному мужу. Они танцуют танец, и жена исчезает.
Путь и Звезда поднялись с места и под пение Веры взялись за руки, начав неумело танцевать. Не знаю, почему, но я тоже поднялась и присоединилась к сёстрам. В этом чувствовалась какая-то непередаваемая близость, единение друг с другом, недоступное другим.
Пена пронзила грудь Пути, и сестра прижалась ко мне, глядя в глаза. Я видела крохотную слезинку, которая катилась из глаза, ощущала уходящее тепло и пустоту внутри.
- Прости, - прошептала Путь и опустилась на землю. Тоскливо закричала Звезда, стоявшая на коленях в паре шагов от меня. Потом поднялась и подняла меч над головой.
- Борись, - сказала я, - сопротивляйся же! Не давай собой управлять.
- Не могу, - прохрипела Звезда и её лицо исказилось в гримасе непереносимой боли. - Ты не поймёшь...
Пена и Рябь встретились, разлетелись в стороны и вновь встретились. Мы продолжали наш жуткий танец и Путь следила за нами мёртвым остановившимся взглядом. Больше никогда нам не повторить танец втроём и та связь, которая соединяла нас навсегда, разрушена, исчезла. Остался только звон металла и хриплое дыхание в сгущающейся тьме.
Время остановилось, времени не было и не было ничего вокруг нас. Тёмные волны приблизились со всех сторон и вздыбились над нашими головами, образовав чёрный шатёр. И под этими непроглядными сводами я и Звезда яростно рубили друг друга.
Кажется, я пропустила несколько скользящих ударов, потому что ощущала, как струйки тёплой крови бегут по груди и животу. Некогда обращать на это внимание: нужно разрубить ткань времени, чтобы оно вновь начало свой безжалостный отсчёт. Нужно прорваться через мрак и закончить этот бой. Закончить и заставить боль, терзающую сердце, уйти.
Клинки продолжали сверкать в темноте и звенеть, требуя кровавой пищи. Ещё и ещё. Я начинала ощущать слабость и дрожь в ногах и руках. В тот миг, когда накатила волна непреодолимой слабости, Звезда поскользнулась на краю канавы для нечистот и на долю секунды Рябь ушла в сторону. В тот же миг я дико завопила и ударила Пеной в незащищённый живот сестры. Звезда вскрикнула, махнула Рябью, но поздно, слишком поздно.
Оружие выпало из руки Звезды, а сама она опустилась на одно колено и подняла голову, глядя на меня. Я упала на колени рядом с сестрой и взяла её подбородок в свои ладони. Лицо Звезды казалось поверхностью штормового моря, так быстро на нём сменялись выражения боли, отчаяния и вины.
- Не останавливайся, - прошептала Звезда. - Не смей останавливаться! Спаси...нас...всех.
Всё, её глаза закрылись, и сестра молча повалилась на бок. Я посмотрела на свои ладони - они были залиты кровью и уставившись в небо, закричала.
Этот безумный вопль разорвал шатёр мрака, нависающий над головой и внутрь прорвался грохот яростного боя.
Глава 15. В которой я попадаю в ад
И не только грохот. Стояла тёмная ночь, однако вокруг было так много огня, что казалось, будто ушедший день надумал вернуться и дать решительное сражение тьме. Пылала ограда посёлка, пылали дома около забора, пылала сама земля и трупы, лежащие на ней. Трупов, кстати, стало много больше с того момента, когда я последний раз их разглядывала: появилось множество новых, уже не сложенных под стенами построек.
И ещё живые тоже горели. Судя по всему, нападающие врезали по нам какими-то зарядами, воспламеняющими всё, на что попадали. Горящих бойцов пытались тушить, но получалось лишь с теми, кого задело слегка. Тому, кого пламя охватило с ног до головы уже ничего не могло помочь, и они катались по земле, издавая вопли даже отдалённо не напоминающие крики человека.
Те, кто не горел и не тушил горящих, лезли на стены, прямиком в пламя и стреляли куда-то, в огонь. Языки пламени до небес, сгорающие заживо люди и тени мечущиеся в алом свете - больше всего всё это напоминало картинки преисподней, как её обожают описывать святоши. В который раз мне пришло в голову, что на самом деле ад есть, только не где-то там, за гранью смерти, а именно здесь, ещё при жизни.
Мы рождаемся в аду и умираем в нём же.
И ощущение адской боли внутри лишь подтверждало эту невесёлую мысль.
- Жива? - ко мне подскочил чёрный от копоти человек, и я едва не насадила его на Пену. Потом сообразила, что вижу Манса. - Эй, эй, чего удумала? Получилось?
Я не стала ничего говорить или показывать; у него есть глаза, пусть смотрит сам. Впрочем, Манс не стал дальше расспрашивать. Он молча кивнул и махнул рукой.
- Пошли. Ты вообще можешь идти? Выглядишь, если честно, дерьмово.
- На себя посмотри, - искусанные губы размыкались с трудом от склеившей их крови. - Ни хрена не лучше.
- Это да, - согласился Манс и потянул меня за рукав, - но нужно ещё немного продержаться.
- Пока подойдёт второй отряд? - спросила я, вытирая кровь с ладоней о штаны. Они оказались все в порезах, как и куртка. Похоже во время схватки с сёстрами я получила десятки мелких ран, на которые не обратила внимание в горячке боя. Неудивительно, что сейчас так хреново. Хлебануть бы Чёрной, да где её взять, сейчас-то.
- Он уже здесь, - Манса не удивила моя информированность. - Готовится ударить. А когда ударит, вот тогда и начнётся самое главное. Пошли, поможешь нам продержаться.
- Из меня сейчас помощник, - проворчала я, - как из дерьма сабля.
Мы успели сделать несколько шагов, когда началось то главное, о котором говорил спутник. Послышались крики, и стена пламени за оградой поднялась ещё выше. Похоже, ангелам сегодня подпалят-таки пятки. А потом в огне мелькнули тёмные силуэты, много-премного и все они набросились на пока что живых защитников.
- Вперёд! - закричал Манс, - Не дать им сшибить нас со стены!
Поздно, слишком поздно, мы не успели. Пока добежали до ограды, враги перерезали всех, стоявших на стене и начали прыгать вниз. Некоторые из жимуинцев тоже горели, но эти не останавливались, а бежали прямо и не сбивая с себя огня начинали биться. Большие мускулистые бойцы в доспехах до пят и с огромными топорами. Им удалось с ходу отбросить партизан к телегам, перегородившим улицы и только тут неудержимый напор получилось остановить.
- Шаах жиза! - боевой клич мастеров топора, будь они неладны.
Всё, я таки сумела доковылять до телег и подняла Пену над головой. Кто-то рядом громко читал молитву, перемежая святые слова, неприличной руганью. Знакомый голос. Я уставилась на отца Найда, вытаскивающего длинный меч из разрубленной башки жимуинца. Тот был ещё живым, но к тому моменту, как святоша освободил оружие, издох.
- Во имя Отдавшего! - прохрипел Найд. - Отродье Вопрошающего, нам не выстоять, сучья мать!
Жимуинец с секирой запрыгнул на телегу и завопил, потрясая оружием над головой. Тупой бородатый урод! Я рубанула его по ногам и разом перерубила обе. Меч Найда довершил начатое, и голова ублюдка улетела прочь. Меня всю трясло, а во рту ощущался привкус желчи. Я ощущала, как из носа ручейками течёт кровь, но вытереть её не было ни сил, ни времени.
Ещё двое огромных жимуинца (где они среди низкорослых северян отыскали столько великанов?) ухватили пылающую телегу и попытались её опрокинуть на бок. Очевидно хотели освободить проход. Так я вам это и позволила!
Теперь уже я прыгнула на повозку, но глупостями заниматься не стала, а тотчас отрубила голову одному рослому бородачу. Пока он фонтанировал чёрной, в багровом свете пожарища, кровью, его товарищ шустро отпрыгнул назад и запустил в меня коротким широким клинком. Я отбила его и пнула в рожу ещё одного жимуинца, который пытался подсечь меня коротким копьём. Когда враг хрюкнул, запрокинув голову, рубанула его по открывшемуся горлу.
Ещё два ножа сверкнули в воздухе, отражая багровое пламя. Пока я отбивала их Пеной, сразу четверо жимуинцев на полном ходу врезались в телегу, под моими ногами и отшвырнули её к стене дома. Ловко спрыгнуть не получилось: в момент удара я ощутила дикую дрожь в коленях, а головокружение превратило пламя в безумный хоровод, от которого желудок рвался наружу.
Кое как удалось приземлиться на ступни, однако тотчас пришлось катиться по дымящимся углям, потому что три больших топора попытались испробовать мою шкуру на прочность. Пока катилась, воткнула Пену в пах одному из нападавших и тот безумно взвыл, вцепившись в рану руками. Странно, вокруг такой грохот и вой, а я как-то умудряюсь слышать отдельные голоса.
Да ещё и успеваю думать об этом, когда мне вот-вот отчекрыжат башку!
Где, мать их, все солдаты Манса? Почему рядом со мной сражается один Найд? Дед, конечно, оказался ещё крепким бойцом, но ясно же, долго ему не выстоять.
А дела пошли совсем скверно. Телегу убрали с дороги и не меньше двух десятков жимуинцев пытались прорваться, попутно превратив нас в куски мяса. Хорошо, хоть среди этих двадцати давешних рослых оказалось всего пятеро, остальные - обычная жимуинская мелочь.
Пока я приводила себя в порядок, более-менее успокаивая дыхание и убирая мельтешение огней перед глазами, Найлд отдувался по полной. Вяло отмахиваясь Пеной, я могла ценить мастерство бывшего Воина Долга. Не, я знала, что святоши неплохо готовят своих головорезов, но, чтобы в таком древнем возрасте, так управляться с тяжеленой железкой...
Найду удалось задержать жимуинских скотов и даже немного потеснить их назад. На горящей земле остались два трупа, а ещё один враг выл, размахивая культей правой руки. Казалось, ещё немного и уроды начнут бежать.
Не тут-то было!
Вовремя я пришла в себя и присоединилась к дедугану. В тот же самый миг жимуинцы точно озверели с дикими воплями бросаясь на нас, точно в них вселились демоны Вопрошающего. Да врагов и больше стало, почти в два раза!
Мне могло показаться, но вроде бы в огне мелькали ещё какие-то силуэты, очень много силуэтов, однако рассмотреть, кто там и что делает я не могла. Мешали копья, топоры и короткие мечи, которым тыкали в нас, рубили нас и швыряли в нас. Найд определённо потратил последние силы в предыдущей схватке, поэтому теперь выполнять большую часть работы приходилось мне.
Сейчас бы Чёрной! Но её не было, и я ощущала, как теряю силы с каждым ударом. И это тогда, когда совершенно обезумевшие жимуинцы рвались на нас, как весенняя река, во время паводка, на плотину. Причём, я успела заметить, что многие враги почему-то оборачиваются, точно опасаются чего-то сзади.
Всё, некогда вглядываться, некогда даже думать - надо успевать работать Пеной, отбивая оружие противника. Не осталось времени даже нападать - лишь защищаться. Весенний паводок совершенно обезумел, вгрызаясь в нашу оборону, словно в засохший барьер из грязи и старого льда. И точно этот ненадёжный барьер, разлетающийся на тёмные ошмётки, мы отступали, пропуская удары и мало-помалу превращаясь в кровоточащих воющих зверей.
Вот теперь это был истинный ад, где грешники даже не понимают, каким мучениям их подвергают служители Вопрошающего и за что. Я видела огонь, но не могла вспомнить, что это вообще. Я парировала удары, но не могла сообразить, кто их наносит и почему нужно отражать летящее из багрового пламени оружие. Я стояла на ногах, из последних сил стояла и никак не могла понять: почему? Почему, Вопрошающий дери, я просто не могу упасть в лужу крови под ногами, замереть в тёплой густой жидкости без движения и потеряться в подступающей тьме?
Внезапно что-то изменилось. Опять, Вопрошающий дери, изменилось! Кто-то что-то кричал в самое ухо, пытаясь заглушить рёв пламени и вопли умирающих. Кто эти умирающие, кстати? А, эти полудохлые жимуинцы под ногами. Да, оказывается мы стояли на корчащихся в агонии телах, а те из последних сил цеплялись за наши ноги.
Мы - это кто? Иссиня-бледный отец Найд, потёки крови на измождённом лице которого напоминали боевую раскраску на рожах южных варваров. Когда это святоша успел потерять свой шлем? Не помню. Кто тут ещё? А, Манс, пропавший во время последней атаки. Это он кричал, дёргая меня за окровавленные ошмётки куртки. Чего ему нужно?
- Держись! - орал Манс, тыкая рукой в огонь. - Мы победили!
Победили? Кого победили? Кто я вообще такая и что происходит?
Из багрового пламени доносились приказы, но я уже не понимала их смысла, потому что огонь устроил вокруг меня дикий хоровод. В этой пляске я различала корчащиеся рожи бесов Вопрошающего, которые подмигивали мне и показывали длинные языки.
- Она падает! - знакомый голос, где я могла его слышать? Но раньше в нём вроде не было таких жёстких ноток? - Держите её, ублюдки!
Всё, не удержали и я рухнула мордой прямиком в пламя. Огонь расступился, обнажая то, что скрывал до этого: безграничную тьму. И мрак поглотил меня без остатка.
Глава 16. В которой я ухаживаю за Хрюшкой и принимаю гостей
День не задался с самого утра. Поругалась с соседкой - толстой бесформенной бабищей, у которой на бороде рос длинный седой волос. Дура затеяла варить какую-то смердящую дрянь и всю вонь от котла несло прямиком в нашу землянку. Мало того, что возле входа я только сегодня развесила стираное бельё и мне не улыбалось спать на вонючих простынях, так ещё и Хрюшка пожаловалась, что её тошнит от серого дыма, воняющего протухшим мясом.
Я взяла палку, которой иногда сшибала шишки и пригрозила 'поварихе', что отлуплю её до полусмерти. Ну, или до смерти, как пойдёт. Толстуха вздумала квакать, вспоминая, что её сожитель занимает в отряде должность интенданта и кое-кому может в этом месяце не достаться муки или ещё чего. Я внимательно выслушала жабу, после чего палкой опрокинула котёл.
Некоторое время вообще ни хрена не было видно из-за настоящего облака пара, воняющего давным-давно сдохшей лошадью. Я закрыла нос и рот платком и проворчала, что утоплю жирную дуру в Плещевице. Да, будет очень сложно кого-то утопить в речке, глубиной по лодыжку, но я постараюсь. Соседка вопила так, что сбежались бабы из ближайших землянок.
Лучше бы эта припадочная не вопила. Как выяснилось, надавать ей тумаков мечтали очень даже многие. Завязалась потасовка и подошедшие сторожевые предпочли не вмешиваться в бабьи разборки. Умное решение. Когда выбирали главную прачку, один вписался за свою бабу, так ему прилетело и от неё тоже. Кореша еле отбили полуживого придурка у разъярённых баб.
Пока толстуху таскали за длинные космы, я вернулась в землянку и приготовила Хрюшке отвар из кореньев и листьев, как рассказала знахарка. Кашель немного утих, но мне очень не нравились алые пятна, которые пылали на скулах дочери. Как бы не пришлось топать в город к Костоправу. Дело тут даже не в деньгах, а сволочь берёт очень много. Последнее время городская стража ведёт себя так, будто мы каждому бойцу на пуп соли насыпали. Ходила продавать шкуры, так морочили голову почти до обеда.
Ладно, вернётся с охоты муж, поговорим.
Хрюшка завернулась в одеяло и тихо засопела, прикрыв глаза. Хорошо. Знахарка говорила, что ей сейчас нужно как можно больше спать. Я поцеловала дочу в нос и шёпотом сказала, чтобы Лис топал на воздух. Сын пожал плечами, отложил полуразобранный самострел, с которым возился со вчерашнего вечера и прихватив из ящика краюху хлеба, отправился на улицу.
Я думала немного прилечь и подремать: всю ночь занималась Хрюшкой и почти не спала. В глазах точно песка насыпано. Не вышло. Стоило лечь рядом с похрапывающей дочкой, как в дверь сунулась косматая голова Хрипа. Он открыл было рот, но я тут же показала ему кулак, после чего прижала палец к губам. Хрип кивнул и пропал из виду.
Я медленно поднялась, поправила сползающее одеяло и пощупала лоб Хрюшки: тёплый, но не горячий. Уже хорошо. Может пронесёт и не придётся идти на поклон к Костоправу.
Хрип топтался у выхода и нервно поглядывал на толстуху, которая тащила грязный котёл в свою землянку. По дороге жаба поминала всех последними словами и желала, чтобы нас всех оттрахали демоны Вопрошающего. Ну, как это происходит, ей очевидно лучше других известно. Её сожитель весьма напоминает одного из адских прихвостней. Ещё больше стал на них походить, после того, как я помяла его жирную рожу. Дурак думал, что у него со мной что-то получится! Сказала бы благоверному, тот бы не ограничился битой рожей, так что балбесу ещё очень повезло.
- Что тут у вас происходит? - нервно спросил Хрип. - Шум до небес.
- Не твоё дело, - вежливо объяснила я. - Чего припёрся?
- Припёрся! - он поправил криво стриженую бороду. - Ты, вообще-то, член Совета, не забыла?
- Самое забавное, - я криво усмехнулась, - что Совет об этом вспоминает, когда приходит очередная задница. А вот когда распределяли бренди, что взяли на тракте, так у всех из головы вылетело. Да? Или ещё буженина на прошлой неделе.
- Так тебе же досталось, - Хрип старался не смотреть мне в глаза. - Ладно, ладно...
- Ещё раз так достанется, на большак пойдёте сами, ясно?
- Ладно же, говорю! Пошли, там Старшой что-то объявить хочет. С утра чернее тучи ходит и никому ни слова. Совет вон объявил.
- Без моего? Это ещё с какого перепугу? Или он уже не Рука силы? Старшой умом тронулся?
Хрип попятился.
- Я-то что? Вона придёшь, сама у Старшого спросишь. Говорю же: сам не свой с утра ходит.
- Ладно, спрошу у старого дурака, - я поразмыслила, не вернуться ли за знаком Совета, но решила, что могу разбудить Хрюшку. А для меня это гораздо важнее, чем ворчание ведьмы Хворост, о порядке проведения встреч.
Пока шли, в который раз удивилась, насколько вырос наш лагерь за последние три года. А начиналось-то всего с трёх землянок и десятка бандюганов. Причём, из десятка, у троих едва молоко на губах обсохло, так что на первом деле парочка обделалась, мама не горюй. Если бы не мой и я, положили бы прямо у дороги и хрен бы кто вспомнил, что вообще были такие.
А сейчас, посмотри: полсотни подземных домишек, разной степени ухоженности, повсюду носятся спиногрызы, дымит чёрным дымом кузня и благоухает свежим хлебом большая пекарня. По большому счёту, мы и бандой-то перестали быть. Часто приезжают из города, чтобы нанять бойцов на законных основаниях. Ну, там деньги из кого выбить или охранять караван в опасные места. Жимуинские недобитки всё ещё шалят на востоке, так что лишний клинок ещё никому не помешал.
Не, бывает, если по тракту идёт какой-то лакомый кусок, грех его упустить. Так и то, всё не берём, лишь часть. Вроде как платы за проезд через наше место. Да и торгаши почти не ворчат. Некоторые даже благодарствуют, вроде как ежели бы другая банда потрошила - забрали бы всё, да ещё и глотку перерезали. А пока мы тут, чужаки не суются.
Ну а с городской стражей почти всегда получается договориться. Вот только что с ними последние дни творится? Или это после приезда Её Величия? Хотелось прийти, посмотреть на королеву хоть бы из толпы, но мой уговорил остаться в лагере. Да и то, зачем? Всё что было - осталось в прошлом и больше наши пути едва ли пересекутся.
Мы прошли рядом с стрелецким полем, где начинающие лучники мучили изделия Хромого, поминая неприличными словами натяжку и жилы, которые режут кожу на пальцах. Ничё, привыкнут. И перестанут посылать стрелы хрен пойми куда, нервируя багрового от ярости Сержанта. Тот тряс огромным кулаком единственной руки и грозил отдать всех недоумков на изнасилование бесам Вопрошающего.
Время идёт, а тут ничего не меняется.
Как и на бойцовом поле, где Серый укладывал мордой в землю очередного 'фехтовальщика'. Мой иногда посмеивался и говорил, что я чересчур хорошо обучила приземистого крепыша, так что рано или поздно он надерёт задницу и мне. Думаю, такие мысли мелькали и за низким скошенным лбом Серого, потому как парень тренировался день и ночь, оттачивая мастерство владения мечом. Думаю, лет десять-двадцать, и он сможет стать мне достойным соперником. Я же к тому времени окончательно состарюсь, подряхлею и буду биться с ним на равных.
Всё мы подошли к частоколу, который отделял дом Совета от остального лагеря. Старшой придумал эту глупость. Типа, если враг возьмёт всё остальное, то кто-то продолжит здесь удерживать оборону. Дурень, мы же не какая-то крепость с гарнизоном, а банда вольных. Атакуют, бросим всё и свалим к матери Вопрошающего. Главное: сохранить людей, а распроклятые землянки и отстроить можно. Ладно, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не забеременело.
- Знак, - потребовал молодой балбес на входе и посмотрел себе под ноги. Ага, со мной взглядом не встречается.
- А? - спросила я, вроде как не дослышав. Хрип сделал пару шагов в сторону.
- Эта, знак совета.
- Хрип, - сказала я. - У меня тут в башке два варианта вертится. Первый: я поворачиваюсь и валю домой. У меня там Хрюшка хворает, а дурью тут маюсь. Второй, я ломаю ноги этому придурку и прохожу. Какой вариант лучше, как думаешь?
- Старшой хотел тебя на Совете видеть, - рассудительно сказал Хрип. - Ты это, одну сломай, оно же особой разницы нет.
Парень начала нервничать. Посмотрел на своего товарища, но тот в этот момент начал считать, сколько ворон сидит на верхней ветке растущего рядом ясеня. Охранник вздохнул и потёр ладонь о древко копья. Я повернулась к Хрипу и приподняла бровь.
- Ты или пропусти, - посоветовал спутник, - или это, я те отличное средство заживительное посоветую, знахарка про него не знает, в тайне храню, а те вот дам, по доброте душевной. Нога заживёт дней за пятнадцать, зуб даю. Ну, ежели обе - то дольше, понятное дело.
Парень жалобно вздохнул, ещё повертел башкой в поисках поддержки и сделал шаг в сторону. Когда проходила мимо не удержалась и стукнула дурака пальцем под ребро, так что балбес скрючился в три погибели. И то, ночь не спала, с утра успела поругаться, а тут ещё это чучело нервы мне портит. Я тебе попорчу!
Стоило пройти за частокол и тут же сообразила: что-то не так. Вот просто ветерком надуло, не иначе. А ветерок дул от парочки лошадей, что топтались у коновязи. Не наши это лошадки, наших-то я знаю хорошо, даже жеребят. Хорошие кони, не из тех, показушных, на которых благородия гарцуют, а вот именно для нас хорошие, для боя. Вопрос только, кто к нам на таких прискакал и заставил психовать Старшого? Вот ветерок мне в уши и поддувал.
Показала Хрипу на коней, но он только пожал плечами да руками развёл. Ясно-понятно, этот даже если что знает, один хрен не скажет, покуда ему Старшой отмашку не даст. Ладно, сейчас узнаю сама.
Дом Совета отличался от землянок лагеря, как дворец какого-то благородного в городе, от прочих домишек. Добротное каменное здание, с настоящим камином и печкой, вроде той, на которых спят народы из дальневосточных королевств. Поговаривают, что Старшой к нам оттуда заявился. Посреди зала Совета - большой круглый стол, вокруг которого - крепкие деревянные стулья с высокими спинками. А это - уже выдумка Сержанта. У того вообще непонятно что в башке создания Вопрошающего творят, особенно, когда нажрётся - такое чудит.
Старшой сидел на своём месте и угрюмо глядел на меня. Но даже не поздоровался, только кивнул тяжёлой бородатой головой и глазом так стрельнул, в левый уголок комнаты. Намёки ловлю на лету. Поэтому сразу повернулась и уставилась на пару крепких парней, которые расположились в креслах и протянули ноги в проход. Поза вся такая из себя, чтобы показать, типа приехали крутые. Сама так делала не один раз. Тут вариантов всего два: или местные увидав эдакое, тут же скиснут, или дадут понять, что наезды не пройдут. От этого и разговоры по-разному разговаривают.
Я пошла к своему, по дороге отпихнув носком сапога ноги гостей.
- Ты чё, уродина? - промычал пришелец. - Страх потеряла?
- Хромой Кроль людей прислал, - негромко сказал Старшой, - предлагает под него ложиться или грозит лагерь сжечь, а нас на ножи. Вроде как Серый и Кот уже согласились.
- Серый и Кот всегда были ссыкунами, - сказала я, улыбнулась тому уроду, который на меня наехал и неловко наступила ему на лодыжку. Гость открыл рот, но я уже проворачивала ногу, ощущая, как хрустит ломающаяся кость. - Ой, прости, что-то я сегодня сама не своя.
Второй вскочил, хватаясь за нож, но я смотрела не на него. А смотрела я на входную дверь, в которой стояла...Да не может этого быть, возьми меня Вопрошающий!
- Привет, - сказала Найдмир и улыбнулась. - Давно не виделись, Дар.