Он медленно шёл по бескрайнему полю, и зелёная трава мягко пружинила под ногами, пригибаясь и вновь распрямляясь, за его спиной. Крохотные насекомые испугано вылетали из своих потайных убежищ, падали на широкие листья и сверкали множеством глаз. Иногда слышался тихий шелест, когда кто-то испуганно уползал в глубины травяных зарослей. Можно было рассмотреть лишь длинный чешуйчатый хвост.
Солнце, застывшее в центре бледно-синего шатра, немилосердно дарило свой жар, и он ощущал касание горячих лучей на плечах. Не спасала даже плотная ткань чёрного плаща. Вообще, казалось, будто весь облик странника нарочито контрастен времени года и погоде. Высокие сапоги, длинный плащ-накидка с капюшоном и перчатки на руках явно не подходили для знойного полудня середины лета.
Но здесь не было никого, кто мог бы удивиться или осмеять неподходящую одежду пришельца. Никого, кроме насекомых и длиннохвостых коротконогих увальней, скрывающихся в траве. Широкое поле, касающееся своими краями горизонта и высокий холм изумрудного цвета впереди. Холм словно плыл в волнах жара, напоминая гигантскую черепаху, ползущую навстречу.
Пальцы касались высоких травинок, а путник пытался представить, как бы это ощущалось, без толстых перчаток на руках. Как бы чувствовались остья этого колоска или колючки репейника. И вообще, как странно и удивительно было бы скинуть плащ, сапоги и просто ступать босыми подошвами, ощущая уколы и щекотку.
Ни ветерка. Только сильный жар разошедшегося светила, точно то решило похвастаться всей имеющейся мощью. Странник остановился и поправив капюшон, наброшенный на голову, покосился на белый шар в зените. Казалось, будто светило подмигнуло и путник, улыбнувшись, подмигнут в ответ. Вроде бы оба хорошо поняли друг друга.
Холм так внезапно оказался рядом, словно его кто-то резко переместил в пространстве. Вверх уходили древние каменные плиты, между которыми торчала жёсткая трава, напоминающая волосы коротко стриженного человека. Повинуясь непонятному импульсу, путник наклонился и провёл ладонью по зелёному 'ёжику', ощутив жар, исходящий от камня.
Оставалось подняться на вершину и ждать. По крайней мере именно это предлагало доставленное послание. На вопрос, передавали ли что на словах, помощник только пожал своими костлявыми плечами и криво усмехнулся. Да, он знал, что его последователь верный товарищ тоже влюблён. И влюблён в ту же. Стоил ли что-то предпринять в связи с этим? Зачем? Она сделал свой выбор и ничто во всём свете не способно его поколебать.
Подъём оказался не из лёгких: чем выше - тем круче становился наклон, пока плиты не стали почти отвесно. Приходилось отыскивать широкие щели между камнями, чтобы поставить туда ступню или ухватиться пальцами. Человеческое тело ощущало усталость, но путника радовало и это, он чувствовал настоящую радость от физической работы. Да и что это за награда, которую ты получаешь, не прикладывая усилий?
А Она стоило того.
Она стоила много большего.
На середине подъёма странник решил сделать передышку и лёг, прижавшись к каменной плите. Отсюда открывался вид на поле у подножия холма. Оно напоминало исполинский зелёный ковёр и лишь вдалеке различались блестящие белые верхушки гор. Если хорошенько всмотреться, можно различить крошечную чёрную точку, повисшую между двумя, самыми высокими пиками. Когда-нибудь у него получится уговорить Её и Она займёт полагающееся место рядом с ним.
Дыхание выровнялось, и путник вновь начал подниматься, вгоняя пальцы между плитами. Какая-то шустрая многоножка быстро скользнула по чёрной коже перчатки, а лица внезапно коснулось мимолётное дуновение холодного ветерка. Видимо показалось. Откуда посреди знойного лета возьмётся зимний ветер?
Странник преодолел половину оставшегося пути, когда ледяное дыхание далёкой зимы вновь напомнило о себе. На этот раз много увереннее. Казалось, будто в лицо бросили горсть ледяной крошки и на глазах тотчас выступили слёзы. Это ведь обычные человеческие дела, чего от них ожидать? Не успел путник сбить слёзы, как мощный порыв ледяного ветра сдул капюшон с головы и рассыпал серебристые волосы по плечам.
Что происходит? Следует немедленно подняться на вершину и осмотреться.
Однако это оказалось совсем не просто. Ветер обратился настоящим ураганом, а вокруг стало так холодно, словно наступила настоящая зима. Жар лета исчез, словно его и не было.
Несчастная трава, не ожидавшая такой подлости, покрылась голубым инеем, а на каменных плитах хрустела, ломаясь ледяная плёнка. Пальцы скользили по льду, а ноги норовили сорваться. Мало того, холодный вихрь принёс снежинки, перемешанные с большими кристалликами льда. Всё это резало кожу лица подобно крохотным лезвиям.
По мере того, как мороз усиливался, становилось всё темнее. Казалось, будто солнце прячется за плотными тучами. Решившись взглянуть в небо, путник убедился, что так оно и есть. Чёрные полотнища стремительно неслись по голубому пространству и с каждым мгновением их становилось всё больше. Кроме того, страннику показалось, что он заметил кого-то высокого на гребне холма. Но тёмный силуэт тотчас пропал из виду. К счастью, до вершины оставалось уже совсем немного.
Стало окончательно понятно, что происходящее - не обычный катаклизм, но для изменения лета на зиму потребовалось бы очень мощное колдовство. И путник всё ещё не мог сообразить, с какой целью кто-то пустил в ход столь могучую магию.
Перед последним рывком странник остановился, выдохнул белый пар и нахмурился.
Оглушительный рёв, в котором мешалась бесконечная ненависть и столь же безграничное отчаяние, потряс мир и всё вокруг замерло. Замёрзшая трава рассыпалась чёрным прахом, а по ледяной корке на камне прошла широкая трещина. Нет, не по льду! Сам камень лопнул, рассыпаясь на куски. Ледяной ветер запустил свои щупальца под плащ, но путник не ощущал ни страха, ни холода.
Только недоумение.
И тревогу.
За Неё.
В один прыжок он оказался на вершине содрогающегося в конвульсиях холма и остолбенел. Дальше не было ничего. Взгляд увязал в бурлящем и пульсирующем ничто, изрыгающем ледяной вихрь и фонтаны ледяной крошки. Однако же, внутри этой ледяной пустоты кто-то таился. Кто-то, явно враждебный изготовившийся к нападению.
Путник послал зов, пытаясь призвать оставленную часть. Появилась тонкая, почти неощутимая нить и вдруг кто-то скрытый умело и быстро разорвал контакт. И вообще все сообщения разом оказались оборваны. Теперь путник остался один на один с могущественной силой, изготовившейся к атаке. Нетрудно сообразить: его заманили в ловушку и тот, кто это сделал хорошо знал все его привычки и способности.
Кто-то, очень близкий.
Вновь оглушительный рёв сотряс мир и недра бурлящего ничто изрыгнули толстое зазубренное щупальце. На мгновение показалось, будто оно впилось в сами небеса и принялось тянуть их к земле. И лишь, когда появился второй отросток, путник сообразил, что собственно происходит. Сворачивалась сама ткань мира, а его пытались закрыть в коконе внепространства.
Ну что же, хоть он и находился в слабом человеческом теле, но даже так имел возможность сопротивляться. Путник окутался ярким красным ореолом и прижал ладони к вискам. Красная аура собралась в тонкий луч и рассекла оба щупальца. Невидимый агрессор взвыл так, что холм затрясся, едва не сбросив странника.
Луч разлрубил ещё десяток появившихся щупалец, а затем ударил в самый центр клубящегося ничто. Мрак заверещал, пошёл волнами и внезапно обрёл форму исполинского существа самого омерзительного вида. Тварь мотала уродливым отростком, который служил ей головой. Казалось, существо оглушено.
Проклятье! Путник узнал монстра и поразился тому, как его неведомый враг сумел призвать ЭТО сюда. Неужели оно того стоило? Неважно, сейчас он обездвижит тварь, а уж вопросы станет задавать позже.
Огненный бич ударил по ногам путника, разом сломав конечности. Немыслимая боль терзала тело, пока странник катился вниз, но и она не помешала узнать того, кто нанёс предательский удар.
Узнать и понять, кто именно устроил западню.
Опираясь рукой в разорванной перчатке о мёрзлый камень, путник поднял голову и увидел, как воспрянувшая тварь выпустила сотни чёрных щупалец. Мир начал стремительно уменьшаться, пока не превратился в бешено крутящуюся чёрную трубу.
В последние мгновения его мучила одна мысль.
Что с ней?
И он исчез.
Джонрако подскочил на койке и долгое время вперял взгляд в темноту, не в силах сообразить где он, кто он и что происходит вообще. Наконец, когда сквозь звук собственного хриплого дыхания прорвался плеск волн Собболи пришёл в себя и провёл ладонью по влажному от пота лицу.
Сон, это был всего-навсего сон.
Капитан опустил руку и пальцы коснулись твёрдого переплёта. Мореход вспомнил, что перед сном он решил почитать жизнеописание Молитара. Вот откуда этот дурацкий сон! Непонятно одно, в прочитанном не было даже намёка на то, что Джонрако приснилось. Откуда же он взял этот сюжет? Навеяло прочитанным?
В иллюминаторе ночь продолжала хитро подмигивать своими бесчисленными жёлтыми глазками. Стало быть, вставать ещё рано.
Пробормотав тихое ругательство, капитан спихнул злосчастную книжку на пол и ударил кулаком крохотную подушку. Сегодня ему не снился проклятый зал Ожидания с осточертевшим колдуном, зато привиделось нечто худшее. Уж лучше пустынный берег океана и зануда в чёрном плаще.
За бортом тихо посвистывал ветер и жалобно хныкали волны.
Покой.
Часть 4. Воссоединение
Глава 28. Передышка
- Вторая с утра, - сообщил Мордилли, который, по совместительству, исполнял обязанности корабельного плотника. Матрос продемонстрировал капитану два куска скрученного металла, некогда бывшего мощной пилой. - Чёртова деревяшка сопротивляется, точно девка до свадьбы!
- Похоже, с девками я имел проблем гораздо меньше, - проворчал Джонрако, понизив голос, чтобы не услышала Шания. Впрочем, девушка в этот момент рассматривала куст с широкими мясистыми листьями и казалась погружённой в свои мысли. - А может эта жирная скотина в Ченсе опять подсунула нам барахло, а? Помнишь, какие блочки он нам всунул четыре года назад? Проклятущие колёсики изрезали все канаты!
- Сомневаюсь, - протянул Мордилли и достал из-за пояса совершенно тупой топор. - Вот этот - из старых запасов. Но топоры хоть точить можно. А с пилами - совсем туго: осталось всего четыре штуки, а ствол едва допилили до середины.
Они стояли на круглой опушке, поросшей густой короткой травой. Если бы не белые цветы ползучего кустарника, растительность легко можно было бы принять за ковёр. Солнечные лучи, пройдя через зонтичные кроны высоких деревьев, падали вниз тонкими светлыми столбами. Казалось, ты стоишь между струн какого=то музыкального инструмента, принадлежащего местному великану. Поляну окружали невероятно высокие деревья с идеально ровными белыми стволами. У подножия гигантов и росли те самые кусты, которые заинтересовали Шанию.
Басовито жужжали большие полосатые мухи и временами вскрикивала писклявая птица. Над травой неторопливо порхали крохотные красные бабочки. Временами они опускались на белые цветы, отчего казалось будто те изменили окрас.
От всего этого веяло таким покоем, что просто тянуло сбросить тяжёлую обувь и растянуться на мягком зелёном покрывале, подставив лицо под тёплый луч светила. Кто-то уже так и поступил. Вот только подставил лучам не лицо, а поросшее рыжим волосом брюхо. Похоже, один Ива оставил все проблемы и заботы далеко позади, наслаждаясь моментом покоя. К сожалению, Джонрако не имел такой возможности.
Подарив лодырю недобрый взгляд, Джонрако со вздохом вернулся в жестокий мир, где его шхуна требовала срочного и основательного ремонта. К счастью запасов в трюме вполне хватало для восстановления такелажа и крепежа мачты, взамен сломанной.
Отсутствовала лишь сама мачта.
Первый раз в жизни Джонрако позавидовал скрюченному Челамберу, который вечно служил объектом насмешек из-за своей чрезмерной осторожности и запасливости, граничащей с помешательством. В числе запасных частей у Челамбера всегда имелась добротная составная мачта.
- Что с остальным? - спросил Собболи. - Лес на борта добыли?
- Более чем, - пожал плечами матрос. - Полмили ниже по течению - отличные деревья. Хорошо, что места тут глухие и никто не занимается добычей.
- Будь эта глухомань хотя бы на сотню миль ближе к Зару, - капитан запнулся, вспоминая погибший город, - думаешь, тут бы ещё остались мачтовые башни? Сам видел, что творится в устье.
- И как они их рубили-то в таком количестве? Алмазными пилами?
- Колдовство, - хмыкнул Джонрако, - Специальное заклинание делает древесину мягкой, а когда действие магии проходит...Ну, сам видел. Одно скажу, если нам удастся поставить такую мачту, то скорее Чертяка отправится к морскому дьяволу, чем она сломается.
Мордилли сделал было шаг в ту сторону, откуда доносился визг пилы и громкие ругательства, но остановился. Матрос обернулся, исподлобья глядя на капитана.
- Чиф, - он кашлянул и почесал нос обухом затупленного топора. - Парни ведут всякие разговоры и будь я проклят, если они не правы. Фаленни сказал, что нас ожидает куча денег, а то и чего получше. Но кому нужны чёртовы деньги на том свете? Скажу, как есть. Столько дерьма я не видел за всю свою жизнь. Жопа чует, если мы продолжим проклятое путешествие - станет только хуже. Так вот, пацаны спрашивают: что дальше?
Джонрако сунул кулаки в карманы бушлата и взглянув в небо, синеющее между крон деревьев, покачался с носка на пятку. Потом посмотрел на спящего Иву, на Шанию, которая сорвала плотный лист и поднесла к лицу и лишь после вновь взглянул на собеседника.
- Работайте, - коротко сказал Собболи. - Когда Чёрт окажется на плаву, соберём корабельный совет и решим. Пока рано об этом говорить. Ступай.
Мордилли кивнул и пошёл обратно. По пути он рассматривал затупленный топор и качал нечёсаной головой.
Приблизилась Шания. В руках девушка держала охапку разноцветных листьев. Больше всего это напоминало метлу, а не букет. Волли странно улыбалась, а в глазах девушки скользили клочья тумана, точно она пребывала где-то далеко от здешних мест. Но больше всего капитана поразило лицо Шании; оно словно светилось. Если бы Джонрако не знал точно, кто перед ним, то мог принять пассажирку за незнакомого человека.
- Так удивительно, - сказала Шания. - Сама не понимаю, что со мной происходит.
- А что происходит? - Собболи осторожно коснулся руки девушки и Волли внезапно прижалась к моряку, спрятав лицо у того на груди. - Я не узнаю тебя последнее время. Всё в порядке?
- И да, и нет, - девушка издала тихий смешок. - Всё время кажется, будто я, то ли засыпаю, то ли просыпаюсь. Мир временами становится прозрачным, как стекло и я вижу лишь яркие лучи, а временами красок столько, что за ними не различить даже контуры предметов. И голоса, я постоянно слышу голоса...
- Вообще-то, плохой признак, - проворчал Джонрако и не удержавшись, поцеловал рыжую макушку. - Был у меня как-то один матросик, вроде нормальный. А как-то начал он слышать всякие советы. Ну типа порезать пузо или руки. Дальше - хуже, голоса сказали ему прыгнуть за борт, так что пришлось связать и держать так до ближайшего порта. Не знаю, то ли демоны расстарались, то ли парень попросту свихнулся.
- Бородатый дурень! - прошептала Шания и оторвав лицо от груди моряка весело стрельнула зелёной искрой из глаз. - Я вообще не понимаю, что шепчут мои голоса. Это - как песня, слов которой я не знаю.
Джонрако промолчал. Не ему укорять пассажирку в странностях. Эти ночные сновидения, чёрт бы их побрал! То ему видится последний день Молитара, то проклятый колдун из Зала Ожидания хватает капитана за грудки и пытается утопить в прибое.
Хастол продолжает лежать без сознания, а временами начинает бредить на непонятном языке. Неизвестный язык, надо же! А ведь Джонрако думал, что ему известны практически все языки и наречия Магистериума. Может - это лишь бредовый лепет? Но тогда почему в нём повторяются определённые слова и выражения?
Ива, до этого блаженствующий на травяном ковре, приоткрыл один глаз и сделал попытку перевернуться на бок. Со второго разу удалось. Глядя, как собака тяжело встаёт на ноги, Джонрако не удержался и издал короткий смешок. Шания тотчас отстранилась.
- Ты куда? - спросил мореход, придержав девушку под локоть. - Продолжишь собирать цветочки?
- Это - не цветочки, - Волли помотала головой и рыжие волосы золотом сверкнули в лучах светила. - Пахнут они как-то странно и мне почему-то кажется, что если сделать отвар и напоить Хастола...
- То, скорее всего его мучения тут же закончатся, - хмыкнул капитан. - В тебе проснулась травница? Одна такая заставила меня видеть шестиногих коров с крыльями и танцующие деревья. Так ведьма пытались избавить меня от пристрастия к рому.
- Получилось? - осведомилась Шания и провела ладонью по загривку приковылявшего Ивы. Пёс недовольно фыркнул и отстранился. - Кстати, мне тоже очень не нравится твоё постоянное пьянство.
- Лечу нервы, - нашёлся Джонрако. - Когда происходит эдакая чертовщина, как тут не пропустить стаканчик-другой?
- Скорее, бутылку-другую, - вздохнула Волли и махнула рукой. - Ладно, попытаюсь поднять нашего товарища. Кто-то же должен позаботиться о его здоровье?
Пока платье девушки ярким пятном мелькало между белыми стволами деревьев, Ива напряжённо смотрел вслед Шании. Морда пса выглядела весьма странно, точно тот пытался вспомнить нечто, давно позабытое. Потом собака повернулась и уставилась на капитана.
- К слову о чертовщине, - Ива шмыгнул носом и опустил толстый зад на землю. - Не желаешь обсудить ту фигню, что произошла с Дамбой Перехода?
- Что тут обсуждать? - рассеянно спросил Джонрако, явно думая о чём-то другом. - Распроклятая штуковина просто сломалась, якорь ей в корень. Сломалась и чуть не утопила нашу посудину.
- Угу. Просто взяла и сломалась, - кивнул пёс. - А Зар просто взял и замёрз к чёртовой матери, так? А на Карте колдуны просто взяли, сошли с ума, устроили поножовщину и едва не заперли нас в куске старого мира, наедине с голодными духами, угу? Джонрако, дружище, ты совсем ошалел от любви и не замечаешь очевидного.
- Я7 От любви? - Собболи очень фальшиво захохотал. - Ты меня с кем-то перепутал, лохматая морда! Чтобы я, старый, просоленный до костей, морской волк...
Ива просто прикрыл лапой глаза, терпеливо ожидая. Пока собеседник прекратит молоть чепуху. Джонрако яростно прикусил мундштук трубки так, словно собирался его перекусить и замолчал. Только тогда Иварод убрал лапу от морды и принялся терпеливо объяснять:
- Всё происходящее - звенья одной цепи, и если ты не совсем дурак, - на этом месте Джонрако начал громко сопеть. - А я надеюсь, что в твоей лохматой башке ещё сохранились остатки разума. Так вот, в таком случае ты должен понимать, в чьих руках находится конец этой цепи.
- Чего тут непонятного, - Собболи выпустил струю дыма. - Проклятый лысый колдун, черти бы его взяли! Единственное, что я никак не могу понять, хоть заставь меня целоваться с осьминогом: за каким дьяволом Магистр так взялся за парня, а? Такое ощущение, что тот ему на мозоль наступил или бабу увёл.
Ива хрюкнул и некоторое время молча разевал пасть не в силах сказать ни слова. Потом прокашлялся.
- Причины, по которым это происходит, тебя не касаются. И честно говоря, - Иварод хлопнул ушами и нервно дёрнул хвостом, - я их и сам не до конца понимаю. Важно другое, всё происходящее было инспирировано непосредственно Магистром. Я не слишком сложно, для тебя, выражаюсь? - капитан согнул ногу для пинка, и собака отодвинулась. - Ладно, ладно, не горячись. Теперь, касательно Дамбы Перехода. Это - очень старый механизм, гораздо старше Магистра, поэтому тот не имеет над ней никакой власти.
- Хочешь сказать - обычная случайность?
- В тот-то и дело, что нет, - Ива помолчал, пытаясь рассмотреть чёрную птицу в ветвях дерева на противоположной стороне поляну. - Не нравится мне этот ворон...Так вот, перед тем, как кусок чёртовой каменюки едва не превратил нас в рыбий корм, вокруг вовсю порхали некие тварюшки. Ты их, понятное дело, видеть не мог...
- Но я видел! - потерянно сказал Джонрако и хлопнул себя по лбу. - Точно, вспомнил! Мерзкие гады, похожие на демонов, устроили пляски на дамбе, аккурат перед тем, как она плюхнулась в реку. Как я мог забыть? И что это были за твари, вообще?
- Демоны же, - со вздохом ответил пёс. - Ты - просто головная боль. Ты, твоя рыжая сам...девушка и тот доходяга, что валяется в каюте. Как будто части одной головоломки, которые никак не складываются в одно целое.
- А ты - нет?
- И я, тоже, - Ива лёг на траву и закрыл глаза. - Джонри, пожалуйста, отвези меня обратно. Отвези к моим распроклятым ворам и горлопанам. Отвези, пока не стало слишком поздно.
Юольшая чёрная птица, которая до этого привлекла внимание пса, внезапно сорвалась с ветки. С громким 'Кар' она пронеслась мимо и скрылась в глубине леса. Капитану показалось, что все остальные птицы, дружно смолкали, стоило ворону (или кто это?) приблизиться. Впрочем, птица исчезла, чириканье возобновилось и Собболи выбросил это из головы.
Однако Ива вскочил и стал в охотничью стойку, нелепую для его жирного тела. Некоторое время пёс продолжал смотреть вслед улетевшему ворону и лишь после повернул морду к собеседнику. Капитан посткивал каблуком по деревянной щепке, торчащей из земли и думал, что не мешало бы вернуться в каюту, открыть бутылочку Сикскосго алмазного и...Впрочем, хороших напитков оставалось слишком мало да и пить особо не хотелось.
- Это и всё. Что ты хотел сказать? - Джонрако очистил рукав от налипшей паутины и щелчком сбил большого пятнистого паука, поднявшего лохматые лапы. - Брысь, чёртово создание! Ну?
- Нет. К сожалению, далеко не всё, - Ива перестал изображать охотничью собаку, взявшую след и опустил зад на траву. - Вообще-то уже давным-давно демоны сидят в преисподней - ловушке, которую построил для них Магистр во время третьей Демонической войны. Поскольку ты - тупой и необразованный человек, скажу очень просто: лысый и его прихвостни соорудил магическую воронку, которая втягивает все нематериальные сущности. Все сущности. Именно по этой причине души умерших людей тоже попадают в преисподнюю, где их пожирают демоны. Именно так они и выживали эти тысячи лет.
- Святоши не врут? - Джонрако иронично хмыкнул и пнул злосчастную щепку, выворотив её из земли. - А я ещё ржал над их опусами. Правда там это подавалось под другим соусом.
- Сам знаешь, как мало правды в религиозной макулатуре. Слушай дальше: несколько раз за последнее тысячелетие Магистр временно открывал воронку. Чтобы демоны выполнили для него грязную работу, - пёс закашлялся и помотал головой. - Очень грязную, даже по меркам лысого урода. Так вот, когда придурка Хастола занесло на Короткие пути он ощутил сразу несколько забавных вещей. Присутствие Твари, понятно, - капитан открыл рот, и пёс поднял переднюю лапу. - Все вопросы - после. - А когда встретил Враза, то понял, что демоны грызут стены воронки. И им остаётся совсем чуть, чтобы защита рухнула.
- И?
- И лысый идиот, решив в очередной раз воспользоваться услугами чешуйчатых, не удосужился проверить, как обстоят дела с этой самой защитой.
Ива заперхал, что очевидно должно было означать саркастический смешок.
Джонрако угрюмо взглянул на веселящегося пса. Потом перевёл взгляд на изумрудную поляну, высокие деревья и золотистые пряди солнечных лучей, скользящие в травинках. Спокойный вид и умиротворяющие трели пернатых крикунов никак не вязались с воспоминаниями о Коротких путях и рассказом о жутких демонах, вырвавшихся на свободу.
Возможно пёс сгущает краски в надежде вернуться к прежней спокойной жизни? Однако же капитан своим глазами видел ужасных существ, в том числе и то чудище, что оставило на бушприте обугленные отпечатки семипалых лап. И Враз, да...Почему судьба уже дважды сталкивала капитана с монстром, зовущим себя повелителем демонов? Вопросы, на которые нет ответа.
- Итак, если я тебя правильно понимаю лохматый проглот, в скором времени нас ожидает двойная порция неприятностей?
- Двойная? - Ива подошёл ближе, и его лохматая морда изобразила ехидное сочувствие. - Джонри, дружище, ту просто не представляешь, как выглядел мир, когда чешуйчатые проходимцы находились на свободе.
- Типа ты представляешь, испражнение медузы! Память предков подсказала?
- Так вот, - пёс продолжил, игнорируя ироническое замечание морехода. - как бы там ни было, но Магистр - человек и все его поступки - поступки человека. Плохого, испорченного абсолютной властью, сходящего с ума, но - человека. А вот демоны - нечто, совсем иное. Для них ни собственная жизнь, ни чужая, будь то жизнь демона или человека, не имеют значения. Представь себе концентрированную ярость и ненависть ко всему, которая обрела способность принимать любую форму, и ты увидишь демона. Ну и ещё они способны вселяться в мертвецов.
- Дерьмо!
- Абсолютно с тобой согласен, дружище, - Ива осклабился. - И ещё, теперь у чешуйчатых нет реального противника, способного оказать им серьёзного сопротивление. Я имею в виду Адских псов, бойцов Сантри. Молитара, в конце концов.
- А Магистр, со своими колдунами? Ты же сам говорил, что именно он засадил мерзость в преисподнюю.
- Видишь ли, в чём дело, - пёс снова сел на траву и хлопнул по ней хвостом. Крошечные зелёные кузнечики, словно брызги изумрудной влаги брызнули в стороны. - Ловушку Магистр делал не сам, а при поддержке множества могучих чародеев. Последнюю тысячу лет наш лысый дружок расслабился, не встречая серьёзного сопротивления и пустил дело обучения колдунов на самотёк. В результате имеющиеся магики и в подмётки не годятся тем, что когда-то одолели демонов. И ещё один нюанс; большая часть магической энергии за это время успела истечь за Сумеречную полосу в южное полушарие.
- Давай покороче, толстая морда. Я не собираюсь неделю напролёт слушать твои разглагольствования.
- Короче? Хорошо: никто из современных чародеев не способен не то что соорудить новую воронку, но даже починить старую. Могли бы помочь Лесные браться с Карта, но...Ты и сам всё знаешь. Так что нас ожидают весёлые деньки, приятель. Готовь жопу к неприятностям.
- Пугать ты мастак, - капитан оскалился и принялся хлопать по карманам, словно забыл, где хранится кисет с табаком. После слов пса весь окружающий мир начал казаться подозрительным и зловещим. Даже в криках птиц ощущалась неведомая угроза, а среди травы мерещились ядовитые змеи. - Лучше бы рассказал, как выбраться из этого дерьма.
Ива сидел, низко опустив морду и выдувал пушинки из круглого белого цветка. Крохотные зонтики медленно летели над травой и пропадали в лучах светила. Потом пёс повернулся к капитану и тот поразился глубокой и древней тоске, притаившейся в тёмных глазах собеседника. Ива махнул лапой, сшибая остатки пуха.
- Ну раз уж ты так не желаешь отвезти меня обратно и дать спокойно дожить оставшиеся годы...Выбор невелик, - собака помолчала, а после кивнула в ту сторону, где находился Морской Чёрт. - Тебе нужно закончить то, за что ты получил плату и доставить нашего доходягу на Калларис.
- И всё закончится? - недоверчиво спросил моряк, подбрасывая трубку на ладони.
- И всё закончится, - неожиданно твёрдо сказал пёс.
Хастол открыл глаза и очень долго лежал, рассматривая низкий потолок, украшенный замысловатым узором, оставленные жуками-точильщиками. Несколько последних дней парень рассматривал потолок, так что успел выучить сложный лабиринт до последнего поворота.
Собравшись с силами, Хастол пошевелился и его рука, выскользнув из-под толстого пледа, упала вниз. Но это не было случайным жестом: обычно в этом месте лежал Ива. Пёс отлучался только для того, чтобы перекусить или справить нужду. Даже чашка с водой стояла рядом с койкой.
Скорее ощутив движение, чем услышав звук, фельдшер фыркнул длинным крючковатым носом и поднял голову, вглядываясь в полумрак каюты. Потом покрутил винт на лампе, добавив яркости. Свет выхватил из сумрака маленький шкаф с отломанной дверцей, приземистый коричневый сундук, накрытый куском дряхлой парусины и койку с пациентом.
- А! Гхм...Воды? - Фельдшер покряхтывая поднялся на ноги и протянул руку к кувшину, рядом с которым стояла початая (как, почти допитая?) бутылка бренди. - Или покушать? Тут кок недавно принёс свежего бульону.
- Где Ива? - голос прозвучал так тихо и невыразительно, словно ветер шелестел сухими листьями.
- Э-э...Собачка? - медик оставил в покое кувшин и подошёл ближе. Приложил тонкую ладонь к бледному лбу. Кожа оказалась горячей и сухой. Фельдшер поджал губы и покачал головой. - Так она это, отправилась погулять, подышать свежим воздухом. Да и то, пока я спал, да кушал, он тут, безвылазно...
Хастол закрыл глаза и очень долго лежал неподвижно. Так долго, что фельдшер было решил, что его пациент уснул. Слышались удары волн о борт, но качка почти не ощущалась.
Когда старик точно решил, что парень уснул, бледные губы пошевелились и едва слышный голос произнёс:
- Уважаемый...Простите, не знаю вашего имени.
- Лугуми, - охотно откликнулся медик и достал из кармана крохотную бутылочку. Фельдшер капнул из неё на кусок чистой ткани и смочил виски Хастола. - Лугуми Чанна, фельдшер первой категории. Когда-то был удостоен чести работать с конюшими Его Императорского Величества правителя Зефире и окрестностей. К моему большому сожалению, наследники славного монарха...
- Уважаемый Лугуми, - прервал его разглагольствования Черстоли. - У стены стоит ящик. Будьте так любезны, дайте мине кожаный мешок, который лежит сверху.
- Вы уверены? - Лугуми ещё раз отёр виски и провёл тряпицей по серым щекам пациента. - С вашей-то слабостью?
- Пожалуйста...
Чанна пожал своими птичьими плечиками и отбросив парусину, полез внутрь сундука. Достал кожаный мешок и не удержавшись заглянул внутрь. М-да, судя по всему, обломки, находящиеся внутрь, когда-то имели отношение к сложному механизму. Скорее всего что-то морское, для определения координат или погоды. Теперь же в мешке лежали лишь обломки - изуродованные, погнутые, изломанные.
Фельдшер принёс мешок и вопросительно кашлянул. Хастол приоткрыл глаза и попытался встать. Тяжело вздохнул.
- Помогите мне подняться. Пожалуйста.
- Но...
- Будьте так любезны, - в слабом голосе проявился металл. - Мне это очень нужно. Кроме того, это поможет мне быстрее прийти в себя. Поверьте.
Проклиная про себя пациентов-идиотов, коих за время службы на шхуне успел навидаться вдосталь, Лугуми помог пациенту принять сидячее положение. Потом, повинуясь жесту парня, высыпал содержимое мешка на плед.
- Спасибо, - Хастол положил руки на обломки и закрыл глаза. Некоторое время сидел неподвижно. - Если вам не трудно, оставьте меня одного. Пожалуйста.
Фельдшер нахмурился, хотел что-то возразить, а потом подумал: 'Какого чёрта?' Он махнул рукой на всех идиотов мира сразу и вышел вон. Светильник старик оставил рядом с койкой и в его свете обломки на пушистом покрывале казались какими-то странными сокровищами.
Руки Хастола шевельнулись. Тонкие пальцы словно случайно блуждали между кусками металла и осколками стекла. Вот. Черстоли словно нащупал нечто нужное и слабо улыбнулся. Потом поднёс блестящий кусок к другому и прижал. Тихо щёлкнуло и обломки соединились, став единым целым. Даже следов разлома не осталось.
Тяжело дыша, Хастол опёрся спиной о стену. Некоторое время сидел с закрытыми глазами и улыбался.
Шания, идущая в сторону корабля, внезапно остановилась. Девушка стояла на тропке, явно проделанной дикими зверями и удивлённо смотрела по сторонам. Потом подставила лицо солнечным лучам и закрыла глаза. Чувственные губы улыбались, но улыбка эта казалась столь же неуловимой, как дуновение летнего ветерка. Волли поднесла свой букет к лицу и глубоко вдохнула терпкий аромат.
Казалось, будто девушка напрочь забыла, куда и зачем идёт. Она продолжала оставаться на месте и лишь слегка клонила голову то в одну сторону, то в другую, словно слушала голос ветра, шелест листвы и пение птиц.
Не открывая глаз, Шания медленно повернулась и медленно пошла прямиком в заросли. Туда, где переплетение колючих ветвей казалось самым плотным. Казалось, колючий кустарник исцарапает гладкое лицо, оставит на нём страшные шрамы.
Но произошло нечто неожиданное и непонятное.
Стоило девушке приблизиться к ветвям, что угрожающе щетинились кривыми острыми колючками, как гибкие прутья разорвали свои цепкие объятия и разошлись в стороны, образовав узкий коридор. Это выглядело так, словно сильный порыв ветра раздвинул кустарник, позволив девушке беспрепятственно шагать вперёд.
Не открывая глаз Волли шагала по этому проходу и стены вокруг неё переливались золотом. Всё это походило на церемонию коронации в Зефире, когда монарх проходит по шёлковому коридору, в конце которого его ожидает церемониальная жертва и трон. Вот только лицо Шании смотрелось много царственнее, чем опухшие физиономии императоров, погрязших в инцестуальных связях.
Путь Волли окончился на круглой поляне, которая больше напоминала ухоженную беседку. Трава здесь казалась аккуратно подстриженной, а камнми вокруг булькающего родника, словно специально выложили в подобие ограды. Ветви деревьев шатром нарывали это странное место, погрузив его в изумрудный полумрак, пронизанный нитями солнечных лучей.
Некоторое время Шания стояла неподвижно, а потом сделал несколько шагов и присела на плоский белый камень, напоминающий канапе. Подушка мягкого мха на каменной поверхности позволяла сидеть, не испытывая неудобств.
Девушка наклонила голову, вслушиваясь в сонное бормотание родника. Потом Волли подняла голову и прислушалась к тихой трели крохотной серой пичуги. С лёгким шелестом кусты за её спиной стали на место, отрезав все остальные звуки и даже озорной ветерок стих, скрывшись за деревьями.
Шания открыла глаза и положила свою ношу рядом с камнем, на котором сидела. Потом гляделась и улыбка на губах девушки стала шире.
- Напоминает храм, - тихо сказала Волли и задумалась. - Голоса утихли...
Девушка наклонилась и провела ладонью по траве, точно ласкала её. В ушах прозвучало едва ощутимое мурлыкание, точно она гладила большого кота, радостно принимавшего позабытую ласку. Да и сами травинки на ощупь напоминали шерсть дремлющего хищника. Хищника, так долго ожидавшего возвращения хозяина.
Или - хозяйки.
- Хорошего понемножку, - с напускной строгостью сказала Волли и поднялась на ноги. - Будешь послушным, продолжим.
Тонкие пальцы Шании коснулись золотых нитей-лучей, протянувшихся в зелёном сумраке и девушка услышала звучание странной мелодии, торжественные аккорды которой блуждали между деревьями, окружающими её. Музыка поднималась к куполу ветвей и отразившись от него, возвращалась обратно. Стало понятно, что это - очень древняя мелодия, но она звучала так, словно Шания знала её с самого рождения. Всё вокруг замерло, впитывая тягучие сладкие переливы.
Руки девушки замерли и Шания посмотрела по сторонам. То, что она увидела, выглядело очень странно, но Волли не удивилась, увидев множество мелких зверушек, которые окружали её и казалось, слушали мелодию солнечных лучей.
- Скоро, - прошептала Шания, сама не понимая, о чём говорит. - Уже совсем скоро.
Она быстро провела пальцами по 'струнам' и под резкий диссонирующий звук, лохматые слушатели бросились врассыпную.
Рассмеявшись, девушка подошла к роднику и склонилась над прозрачной водой, где кружились два жёлтых листика. Из воды на неё взглянула смуглая блондинка, в карих глазах которой плескалась искренняя радость.
- Здравствуй, сестра, - тихо сказала Шания.
Глава 29. Новые союзы
Глубокая ночь опустилась на Сквозную, придавив светящуюся змею реки своим необъятным брюхом. Казалось, будто водный поток не в силах выдержать эдакую невероятную тяжесть и поэтому едва плетётся между берегов. Неведомые водные твари тоскливо рассматривали живот ночи, сверкая жёлтыми глазами из густого ила. Временами некоторые поднимались на поверхность, издавая протяжные стоны. Эти звуки смешивались с криками лесных охотников, превращаясь в своеобразную мелодию ночи.
В тусклом сиянии жёлтых гнилушек, свисающих с гибких ветвей к самой воде, иногда можно было различить быструю тень, скользящую между деревьев. Сумрачный силуэт на мгновение замирал, зажигал во мраке пару глаз и вновь исчезал.
Двое, тяжело ступающие по сухим веткам, казались такими же призраками, как и прочие ночные обитатели. Вот только ориентировались они не так хорошо, как коренные обитатели здешних мест. Оба спотыкались, хватались друг за дружку и деревья, тихо ругались и нервно смахивали с лиц паутину.
- Дай я зажгу фонарь, чтоб мне лопнуть! - пробормотал один из путников и потянулся к карману бушлата. - Темень, точно у кита в заднице!
- Ты и там успел побывать? - хмыкнул второй и хлопнул товарища по руке. - Прекрати! Мы ещё слишком близко и вахта может засечь подозрительный свет. Хочешь, чтобы они разбудили Вепря и тот принялся выяснять, кого нет на борту?
- Ишь, какой грамотный! - прошипел первый. - Кругом одни умники - плюнуть не в кого.
- Тихо! - прошептал его товарищ и замер на месте, поворачивая голову из стороны в сторону. - Кажется - туда.
И точно, оттуда, куда он указывал доносились звуки, отличающиеся от обычных ночных шорохов. Очень похоже на приглушённые человеческие голоса. Кроме того, если присмотреться, то между тёмных стволов различалось тусклое свечение потайного фонаря, который так любят использовать воры.
- Чёрт! - внезапно вскрикнул первый и схватил спутника за рукав. - Тут что-то под ногами! Змея, чтоб я сдох!
- Все змеи давно спят, - презрительно фыркнул его собеседник и пнул сухую корягу, до того спокойно лежавшую в траве. - Ума не приложу, как ты прежде чистил квартиры и дома? Всё время верещал от испуга и шарахался от каждой тени?
- Надо, как, черти бы меня взяли, - отрезал первый и сплюнул сквозь сцепленные щербатые зубы. - И нехрен меня учить.
- Кто? - тихий голос из переплетения ветвей донёсся так внезапно, что один из путников плюхнулся на задницу и принялся отползать. Спутник схватил труса за ворот бушлата и придержал.
- Узан и Коц, - спокойно сказал оставшийся на ногах. - Шимир, тебе совсем нечем заняться? Или вы решили поиграть в Тринадцать воров?
- Бережёного морской чёрт бережёт, - ветки разошлись в стороны, и перед путниками объявился широкоплечий лысый моряк, борода которого напоминала заросли чахлого мха. - Теперь - все. Пошли. Братва уже начала тёрки. А вас пока дождёшься!
- Этому трусу всё время казалось. Будто Вепрь не спит, - хихикнул Коц и потёр нос. - Думал, он решил за нами проследить.
- Наверное! Вепрь так занят своей бабой, что и думать забыл про всё остальное. Куда она махнёт подолом, туда и топает.
- Трахну её у Вепря на глазах! - выдохнул Узан и потёр вспотевшие ладони. - Первым трахну!
- О чём ты сейчас думаешь? - покачал головой Коц. - Нас занесло черти куда, вокруг происходит всякая чертовщина и не факт, что все живыми вернутся в Ченс, а у дурака на уме капитанская баба!
- По мне - так вышвырнуть её за борт и дело с концом, - прогудел Шимир, раздвигая сплетённые ветки. - Тут осторожнее: яма. На кой нам это яблоко раздора? Да и вообще: баба на борту - к несчастью, все знают.
- Угу, - согласился Коц и поймал шляпу, сбитую веткой. - Пока Вепрь следовал этому правилу, всё шло чики-пики, а стоило рыжей начать топтать палубу и дела отправились к дьяволу!
- А я говорю, что трахну её! - угрюмо повторил Узан.
Шимир и Коц приглянулись. Потом тяжело вздохнули в унисон.
- Вот поэтому, пустая ты башка, тебя никогда не поставят капитаном, - заметил Коц. - Ты же пытаешься начать с того, из-за чего мы сегодня собираемся низложить Вепря. А он, к слову, очень приличный шкипер.
- Об этом и поговорим, - Шимир убрал последнюю ветку, и троица ступила на маленькую поляну, посреди которой мерцал огонь потайного фонаря. - Теперь всё в сборе.
На влажную траву положили свёрнутые бушлаты и куски принесённой парусины. Напоминало подготовку к пикнику, вот только люди, сидевшие вокруг мерцающего светильника, совсем не выглядели беспечными отдыхающими. Напряжённые лица, горящие глаза и выступающие скулы. Некоторые нервно отхлёбывали из фляг.
При появлении опоздавших, некоторые из матросов привстали было, но увидев, кто явился, успокоились и вернулись на места. Для троицы тут же отыскали свободные места и вручили каждому по большой деревянной фляге. Внутри, судя по запаху, находился самогон. Ядрёную штуку гнал Конурри и у него уже получалось пойло, ничем не хуже того, что в портовых кабаках именовали ромом. По крайней мере, с ног напиток сшибал точно так же.
Коц, как самый старший и опытный тотчас обратил внимание, что один из присутствующих сидит обособленно. Мало того, что в густой тени, так ещё и опустив капюшон штормовки на самое лицо. В тусклом свете виднелся лишь гладко выбритый подбородок.
Стало быть, вот он - истинный организатор заговора. Ну не принимать же за главного заговорщика Узуна, который всем обиженно жаловался, дескать заварил кашу, а после его оттёрли от бочки. Кто, Узун не говорил, да и по всей видимости, сам не знал, хоть и напускал туману. Одно Коц мог сказать точно: неизвестный очень грамотно подготовил эту встречу. На секундочку: три десятка матросов спустились на сушу, и вахта не заметила их исчезновения.
- Итак, - голос неизвестного доносился глухо, как из бочки. - Похоже, все в сборе. Партарис?
Матрос с уродливым шрамом, стянувшим щёку в замысловатый узор, кивнул бритой головой. Очевидно это был сигнал к началу обсуждения.
- Я закинул пару удочек, - Партарис выбил трубку и золотистые искорки покатились среди травы. - Фаленни недоволен тем, как идут дела, но стоило мне только заикнуться про мятеж, и он тут же пригрозил, что всё выложит Вепрю. Пришлось придумать, типа это такая хохма. Вроде съел. Но если начнётся заварушка, я бы его посадил на перо. Для верности.
- Понятно. Первый матрос не с нами. Запомним. Дальше. Сотри?
Тот провёл пальцем по вислым усам, из-за которых его называли Моржом и покосился на спрашивающего. Впрочем, матрос косил от рождения, поэтому понять, в какую строну он смотрит не всегда получалось.
- Тута такие дела, - он кашлянул. - В такие тонкости я не способен, поэтому спросил напрямки. Грю: ты с нами, али супротив. Мордилли - та ещё продувная бестия, знамо дело и начал юлить: то, да сё. Короче я после допетрил, типа стремается он. Короче, валить его и все дела.
- Перо, валить, - проворчал неизвестный. - Это же - ваши товарищи, чёрт бы вас всех взял! Ну вот скажите, на кой чёрт мы всё это затеваем?
- Деньги делить! - выдохнул кто-то.
- Айда в пираты! - добавил другой и это предложение поддержали сразу несколько голосов.
- Трахнуть бабу капитана! - внезапно ляпнул Узан и все присутствующие начали хохотать. - А чё?
- Ну вот сами себя послушайте, - человек в штормовке поднял руку, останавливая гомон. - Обычно вам вполне хватало того, что перепадало за рейс, ещё и оставалось отложить. Стоит ли устраивать подобные глупости из-за пары лишних монет?
- А в пираты? - почти крикнул тот же поклонник морских разбойников. - У них и деньжат поболее.
- Ага и висишь повыше, - парировал неизвестный. - Думаю, мысль про девку капитана мы рассматривать не станем вовсе? Или кого-то радует перспектива угодить в петлю из-за пары сисек?
- Тогда на кой мы вообще собрались? - спросил Коц, поправляя шапку. - Посидеть в ночном лесу? Пошёл я на боковую, все больше толку.
- Сидеть! - тихо, но властно сказал незнакомец. В его голосе оказалось столько мощи, что на землю плюхнулись абсолютно все. - Мы недовольны действиями капитана, но при всём при этом, Джонри - хороший парень и отличный моряк. Вся заковыка в парочке пассажиров, которые запудрили ему мозги и вынуждают заниматься глупостями, от которых страдает вся команда. Так что мы должны сделать?
- Избавиться от пассажиров? - неуверенно спросил Замус и почесал зад. - Спустить за борт?
- Как с ними поступит шкипер - его личное дело, - человек глухо хмыкнул. - Утопит или просто оставит на берегу - нам без разницы. Главное: дать понять капитану, что от них необходимо избавиться. А вот если Джонри решит показать норов...
Высказанная мысль понравилась большинству, и они поддержали оратора слаженным гулом.
- Возражения имеются? Узан, прости, но твоего мнения мы спрашивать не станем, - дружный хохот спугнул пару ночных птах. - Шимир, держи ключи от крюйтовой. Ружья взять сразу по возвращении. Вахту связать, от греха подальше, потом с ними разберёмся. Начинаем, как пробьет четверо склянок.
Неизвестный поднялся на ноги, возвышаясь над присутствующими. Тем внезапно показалось, что их предводитель - гигантского роста. И даже когда открылось лицо Далина у матросов осталось впечатление, будто перед ними стоит кто-то незнакомый.
Магистр внимательно вглядывался в серую муть зеркала, которое до этого таилось в самом дальнем углу. Тусклая поверхность не желал отражать тощую физиономию чародея. Это его не удивляло. Поражало другое: волшебник не ощущал обычного отклика, похожего на прикосновение липких холодных пальцев.
Магистр медленно протянул руку и осторожно коснулся пальцами зеркала. И вновь - ничего. Прежде гладкая поверхность постепенно поддавалась, и рука как будто проваливалась в жадную трясину, не имеющую дна. Теперь же чародей ощущал обычное стекло и видел лишь бескрайнее серое пространство.
В приступе внезапного бешенства Магистр размахнулся и ударил. Зеркало тут же лопнуло, разлетевшись мелким крошевом, которое повисло в воздухе, подобно снежной дымке. С протяжным воющим звуком пустая рама покосилась и вдруг рухнула на пол, едва не отбив ноги чародею. Тот отскочил, изумлённо уставившись на сломанную оправу.
- Не может быть, - прошептал волшебник и приложил ладони к вискам. - Я должен был почувствовать, предвидеть...
Магистр обернулся, подозрительно рассматривая остальные зеркала. Десятки его отражений встретили пронзительный взгляд волшебника и ответили на него злобно, растерянно и даже испуганно. Казалось, будто чародей оказался в толпе незнакомых людей, каждый из которых люто его ненавидел. Мало того, возникло чёткое понимание: всё это - заговор и неизвестные окружают, подкрадываются, намереваясь прикончить колдуна.
Ощущение оказалось настолько сильным, что Магистр не выдержал и едва не бегом покинул помещение, оставив кривляющиеся отражения за спиной. Однако, пока он торопливо шагал по узкому коридору, его не оставляло чувство тяжёлого неприязненного взгляда, направленного в затылок.
Возможно всё это было признаком безумия, приближения которого Магистр так опасался. Но даже это не было самым страшным. Демоны. Они могли сломать или обойти те ловушки, которые удерживали их в пределах преисподней и вырваться наружу.
Чародей поёжился. Легионы незримых злобных существ, обладающих огромной разрушительной силой. Если они разлетелись по всему Магистериуму...Без специальных приборов даже Магистр не мог ощущать их присутствие. А ведь у демонов имелись причины мстить именно ему.
Чародей остановился посреди квадратной комнаты без окон, но с четырьмя дверями в каждой из стен. Сейчас Магистр вышел из каменной арки, украшенной каменными изображениями зеркал. Прямо перед волшебником чернела круглая дыра с неровными краями. Из тьмы веяло смрадным холодным воздухом. Справа радовала взгляд деревянная дверь с ручкой в виде грифоньей головы, а слева блестела металлом мощная пластина с прочным засовом.
Поразмыслив, Магистр повернул направо и отперев дверь нырнул в поток солнечных лучей. Свет заполнял помещение принадлежащее градоначальнику Ченса. Сам господин Либениум в данный момент стоял лицом к окну и осторожно постукивал пухлыми пальчиками по цветным пластинам витражного стекла. Массивный стол утопал в грудах бумаг, ожидающих резолюции мэра, а тот отдыхал, подпевая мелодии, доносящейся из музыкального шкафа.
Как обычно, после выхода Магистр оказался в самом центре большой комнаты. Чародей недовольно поморщился при виде роскошного убранства и усмехнулся, глядя на гигантский портрет, изображающий самого Либениума. На батально полотне худощавый Либениум наблюдал в зрительную трубку за отражением атаки Картстких военных кораблей. Рука мэра сжимала рукоять длинной шпаги, а облагороженное художником лицо казалось исполненным отваги и праведного негодования.
Картина лгала, от и до. Картскую армаду утопили ещё на подходе к Туманной косе, причём уничтожили небесным огнём, использовав полсотни артефактов из запасов Магистра. Ещё раз подобный фокус проделать бы уже не получилось.
Но даже если игнорировать место и обстоятельства, то нельзя упустить тот факт, что во время Войны Двух островов, Либениум отсиживался в Зефире. Оттуда он связывался со своим заместителем, который и готовил город к обороне. Всё обошлось, война закончилась, а Либениум заказал шикарное лживое полотно.
Магистру всё это было хорошо известно. Ухмыляясь, чародей сделал пару бесшумных шагов и оказался возле стола. В этот момент мэр вошёл в раж и принялся дирижировать. При этом он размахивал руками так, словно за окном находился настоящий оркестр. Пока градоначальник, запрокинув голову и закрыв глаза, представлял себя на новом поприще. Магистр взял со стола пару бумаг и прочитал.
Особой радости прочитанное ему не доставило. И ещё очень сильно раздражала скрытность Либениума. Как выяснилось, вот уже полтора десятка дней в лесах к востоку от Ченса наблюдали загадочных и опасных существ. Судя по донесениям, твари приходили из дельты Шимина. Но некоторые разведчики утверждали, дескать развилка реки - лишь временная стоянка существ, а прибывают они с крайнего севера.
Магистр бросил бумаги на стол и тихо кашлянул. Либениум подскочил, издал тонкий писк испуганной мыши и лишь после этого обернулся. Руки мэра шарили по поясу, как будто пытались нащупать там оружие. Однако Магистр хорошо знал, что градоначальник настолько боится пораниться, что и близко не подходит к режущим или стреляющим штукам. Даже телохранители мэра пользовались исключительно палицами.
- Просил встречи? - сухо поинтересовался чародей и обойдя стол, занял кресло, на высокой спинке которого красовался герб Ченса. - Я получил твоё сообщение. Говори, чего хочешь.
Мэр оказался настолько выбит из колеи, внезапным появлением гостя, что некоторое время не мог сказать ни слова. Он глухо кашлял, наливая себе из серебряного графина и торопливо глотал сухое вино. Магистр терпеливо ждал, брезгливо наблюдая, как капли напитка проливаются на белоснежную рубашку градоначальника. То, что происходило, повторялось уже не первый раз.
В конце концов хозяин кабинета немного успокоился и привёл себя в относительный порядок. В конце концов физиономия Либениума перестала трястись, и он присел на краешек стула, где обычно сидели посетители. Магистр опёрся локтями о стол и в упор посмотрел на мэра.
- Итак? - он прищурился. - Надеюсь, ты вызвал меня не из-за новостей недельной давности?