Польские гастроли "Еврейского Театра" проходили тяжело. Одна только дорога из Тель-Авива в Краков была удлинена более выгодным и дешевым полетом с пересадкой в Вене с самолета на самолет компании "Австрийские Авиалинии", чем на прямом самолете компании "Лот". Вдобавок почти восьмичасовая поездка на автобусе с неисправным кондиционером и прогоревшим глушителем до маленького городка на юго-востоке Польши совсем не доставила никому ни малейшего удовольствия. Все были измотаны и устали как никогда. Автобус подрулил к четырехэтажному зданию гостиницы, когда стало уже совсем темно, и это в самые продолжительные дни конца июня. Актеров встречала группа прилично одетых людей. Самые пожилые из них и дирекция театра должны были поселиться в лучших номерах, которые как назло оказались на самом верхнем этаже, и к ним нужно было добираться через запутанные лабиринты всех трех нижних этажей, притом, что лифт в этой гостинице предусмотрен не был. Техническая группа театра стала помогать носить вещи актеров, к ней присоединились и встречавшие их люди.
Опрятно одетый молодой человек лет так тридцати пяти взял вещи Берты Янковской и отнес их к ней в номер, находящийся там же, на самом верху. Берта вставила ключ в замок, который ей не поддался. Молодой человек взял у нее ключ и показал, как нужно им пользоваться. Когда вещи были уже в номере, Берта заметила, что одно из полотенец на тумбочке перед душевой надорвано. Молодой человек исчез за дверью гостиничного номера с этим полотенцем. Немного погодя он вернулся с другим, уже целым, и Берта, поблагодарив его по-польски, на котором разговаривала еще в раннем детстве, отсчитала чаевые - десять злотых. Он поблагодарил ее и удалился.
Спустя получас все собрались в ресторане гостиницы за красиво накрытыми столами. Выступали разные люди с приветственными речами. Они говорили о том, как весь их город рад приезду этого театра, о том, как фестиваль еврейской культуры, наконец, только в этом году добрался и до их маленького местечка, мэру которого в данный момент предоставлялось слово.
К микрофону вышел стильно одетый молодой человек лет так тридцати пяти. Он начал свою речь. Сидевшая за одним из столов Берта Янковская смутилась и покраснела. Сидящие рядом с ней актеры, заметив это, поинтересовались, все ли с ней в порядке, не нужна ли ей помощь. Кто-то уже налил в стакан воды и предложил его Берте. Дождавшись, когда молодой человек в строгом галстуке закончил свою речь, она встала и вышла к нему, крепко обняла на виду у всех, на ее глазах выступили слезы, и он понял, что произошло.
"Вы подумали, что я работник этой гостиницы?" - начал он. - "В какой-то мере это так. Пятнадцать лет тому назад она была первым местом моей работы. Я начинал именно здесь - встречал у порога людей и относил их вещи в номер, и мне очень нравилось, когда меня благодарили и платили чаевые, а эти десять злотых будут помещены в маленькую рамку, и станут у меня на столе - на добрую память о вас, Берта Янковская".