Не думаю, что все это долго продержится в воздухе. Справа будто кто-то изо всех сил ударил кувалдой, и из гондолы двигателя вперед и назад по очереди стали вылетать огненные "плевки", из-за чего в последствии началась сильная вибрация, и звук изменился, хотя от другого двигателя продолжает исходить привычный высокий гул. Самолет сотрясается, будто кто-то постоянно дает ему пинок за пинком под зад. Воздух в салоне заполняется ароматом обгорающего метала. Голоса паникующих пассажиров и успокаивающие их стюардессы.
Мы снижаемся. Под нами проваливается... хорошо, если б это была земля. Где видеокамера? Хочется заснять последние минуты жизни... в большой сумке на полке... нет, в маленькой, которая все еще подо мной на полу. Привычка держать ногу на ремне. Камера становится еще одним моим глазом. Плюющийся огнем "движок" и темнеющий металл его гондолы, дрожащее крыло и горизонт, постоянно меняющий наклон.
Кто-то касается моего плеча. Оборачиваюсь и вижу лицо стюардессы. Оно искривлено, будто во рту нечто отвратительное на вкус - просит не снимать. Улыбаюсь в ответ. Интересно: если не снимать, то исход полета будет другим? Ей некогда заниматься мной, и слава Богу... о нем кто-то шепчет, кажется сидящий передо мной.
Cтарая преданная собака и любимый кролик. Как им придется без меня? Родственникам до них нет дела. Как и до меня. Как и мне до всей родни. Возьмут ли моих зверей к себе соседи? Просьбу к ним об этом нашептываю в камеру, авось запись уцелеет, ведь когда меня нет дома, дети из семьи, живущей в соседнем доме, кормят кролика и прогуливают собаку.
Запах становится едким. В салоне то тут, то там слышится кашель. Дышать все трудней. Свет из иллюминаторов в дыму будто осязаем. Вибрация прекращается, как и плевки огня из двигателя. Их сменяет черный, почти непрозрачный дымный шлейф. Слышно, как возрастают обороты оставшегося двигателя. Кажется, все под контролем, но очень трудно дышать. Кислородные маски... они не вываливаются... странно... Голос стюардессы инструктирует на случай жесткой посадки. Острые предметы я давно уже извлек из карманов и сложил в "блевотник" в спинке кресла передо мной. Руки на затылке и голова на коленях... я счел это необязательным. Глаза в слезах от дыма. Как бы то ни было, продолжаю снимать: салон, в котором почти ничего не видно, и овальное окошко за которым все также дымит двигатель.
Антенны аэродрома и посадочная полоса. Визг резины и характерный толчок. Выстроившиеся в ряд пожарные машины. Они все медленней и медленней проносятся мимо.
Все в дыму. Оставшийся "движок" еще не затих, а все уже встали, заполнив собой проход. Аварийный выход. Добраться бы до него живым. Удается встать. И поток толпы увлекает меня в хвост самолета. Задыхающаяся стюардесса толкает меня на резиновый трап. Съезжаю на спине вниз головой. В руке камера. Она все еще снимает. Внизу двое пожарных хватают меня подмышки и ставят на ноги, еще один волевым жестом отправляет меня в сторону кучкующихся пассажиров. Где-то вдалеке, вдоль полосы спешит длинный автобус, наверное, за нами.
Оборачиваюсь. По резиновым трапам спускаются последние пассажиры и экипаж. Пожарные заливают пеной дымящийся двигатель. Из аварийных люков поднимается сизый дым. Все, что у меня в сумке, прокоптится и на полгода провоняется пластмассовым дымом. Именно этим пахло в салоне во время посадки...
Хлопок под брюхом и вспышка. Пожарные заливают огонь пеной, и он гаснет. Но вдруг сизый дым из открытых люков и дверей становится черным, а за гирляндой овальных окошек пляшут оранжевые языки. Металл фюзеляжа темнеет и горит, как бумага, сворачиваясь черными струпьями. Люди в комбинезонах и шлемах отступают, а их монструозные машины спешно откатываются от вспыхнувшего факела... Мои документы... они в маленькой сумке, которая покоилась в ногах. Обе сумки там. В руках лишь камера. Гори оно все... и оно горит. Горящие струйки стекающего керосина становятся огненными лужами. Глухой хлопок, и объятая пламенем туша проседает. Снова хлопок, и кончик крыла касается бетона полосы. Пожарные бездействуют. Уже нечего гасить. Лишь гигантский костер, который недавно был самолетом. Заворожённая зрелищем толпа беззвучно наблюдает, или так кажется. Треск огня неимоверен.
Похоже, никто никого не ищет. Все выбрались. Кого-то все-таки увозит "Скорая". Три "кареты", моргая красными огнями, уже на пути к терминалу. Двое пожарных разворачивают всех в сторону подошедшего автобуса. Затем еще двое направляют оставшихся к другому.
Прилетели.
Интересно, что это за город, и что за страна?
Не снимать?..