Аннотация: Отчасти автобиография. Её продолжение - "America"
Goodbye, America.
Когда умолкнут все песни,
Которых я не знаю,
И в тёрпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход.
Goodbye, America! Oh!
Где я не был никогда...
Вячеслав Бутусов.
(Рок-группа 'Наутилус-Помпилиус')
С раннего детства его манило таинственное слово Америка. Он с нетерпением ждал, когда оно прозвучит в сказках, рассказываемых воспитательницей в детском саду, или в мультфильмах, которые видел всегда разноцветными, даже по черно-белому телевизору. И когда пересказывал их маме и папе, или сверстникам во дворе, то все герои в них плыли, летели или скакали на лошадях обязательно в Америку. Взрослые пожимали плечами, не понимая, чем она ему так далась - далекая страна, про которую в официозе ничего хорошего не говорили. Холодная война была в разгаре.
Еще до школы дедушка с бабушкой подарили ему на День Рождения настоящие джинсы со шлеечками и кожаной нашивкой на том месте, которым к дамам не поворачиваются, c крупными буквами: 'LEVI'S'. Тогда же у него появилась шляпа с выгнутыми полями и два больших, пусть пластмассовых и стреляющих пистонами, но почти настоящих револьвера системы 'Наган'. В дальнейшем на новогодних карнавалах в детском саду, а потом и в школе, приходя именно в таком наряде, он был настоящим ковбоем, прямо как из одного известного в СССР вестерна с Гойко Митичем в главной роли.
Впоследствии в школе первая учительница с пеной на губах все никак не могла ему объяснить, почему можно дружить с Монголией или Чехословакией, и нельзя с Америкой. Он не мог понять, почему в братской революционной Анголе все до невозможности хорошие, а в вооруженной до зубов Америке - плохие. Ему пытались вдолбить, что пусть и Советский Союз также вооружен, но мы по-другому думаем, и поэтому мы лучше. Он с этим никак не мог согласиться. Его одноклассники крутили пальцем у виска, говоря о нем. Многие из них не сразу могли вспомнить, как на самом деле его зовут, кличка 'Америка' закрепилась за ним если не навсегда, то очень надолго.
Уже в десять лет он знал об Америке все, что смог прочитать в 'Детской Энциклопедии' или в журналах-проспектах, оставшихся на память у родителей о двух выставках, прошедших в Советском Союзе ещё в шестидесятые: 'Промышленная эстетика в жизни США' и 'Американская архитектура'. Он прочитал всего Марка Твена и Джека Лондона, разумеется, из того, что нашлось у него дома, и это к удивлению родителей, потому что все остальное читал из-под палки. Его заставляли - хотели, чтобы их чадо выросло умным и начитанным. Примерно тогда же дедушка отдал ему свой старый приемник 'VEF', который почему-то перестал работать. В нем даже остались исправные батарейки. А он - любознательный ребенок взял у отца наушники, которыми тот никогда не пользовался, и подключил их к приемнику, после чего несколько лет никто не знал, что по вечерам он слушал перед сном... В соседней комнате папа с мамой слушали то же самое - 'Голос Америки'. Его не интересовала политика, а больше жизнь американцев, культура и искусство. Со временем очень увлекся американской музыкой. Поначалу это был Луи Армстронг и Элла Фитцджеральд, а позже уже Гершвин, Айвз, Бернстайн. Он постоянно покупал новинки американской музыки в ближайших магазинах грамзаписи.
Уже несколько лет проучился в институте, когда из всех магнитофонов полилась песня 'Goodbye, America' группы 'Наутилус Помпилиус'. В ней пелось про него. Почти все время, прожитое до того, он глубоко в душе скрывал огромное желание надкусить запретный плод - 'желтое гнилое яблоко' (как тогда называли Нью-Йорк). И мечтал хоть на короткое время ощутить под своими ногами ту самую далекую землю, давшую миру музыку Джорджа Гершвина или повести Джека Лондона, или обшарпанные джинсы, которые когда-то в детстве стали ему малы. Он успешно, чтобы сохранить стипендию, сдавал экзамены по 'Истории КПСС' или 'ДиаМату', так и не поняв, чем же советский социализм лучше американского капитализма. Себе тихонько доказывал обратное. Еще его терзал любопытный вопрос: знают ли американцы, какой у них строй? Выходя с экзамена, он тут же забывал все, что старательно вызубривал за неделю до того.
По выходным дома не отрывался от телевизора - уже от цветного, когда на экране танцевали Чип и Дейл, Том гонялся за Джерри, или кого-нибудь спасал Мики-Маус. Все это когда-то не посмотрел в детстве. Родители не смели ему мешать.
Уже прошла перестройка, и закончился Советский Союз. Он стал инженером, женился, потом развелся. И многие, давно уже остепенившиеся его одноклассники, которые когда-то над ним смеялись в школе, успели побывать в той самой Америке и в других странах, а он даже и не думал. Все равно не позволяла маленькая зарплата инженера, алименты и уже неработающие, сидящие на мизерной пенсии престарелые родители. Он жил с ними от зарплаты и до зарплаты, стал заядлым грибником и ягодником, что хоть как-то помогало снизить расходы на еду, или же разгружал по ночам железнодорожные вагоны, чтобы иногда более-менее прилично одеться. Такая жизнь давно ему осточертела, и, устав от всех этих трудностей, решил в корне ее изменить: продал квартиру, все пожитки и с родителями уехал в Израиль. Позволила национальность и не столь запутанные условия эмиграции.
Настал момент, когда он собственными ногами стоял на твердой почве земли обетованой, спустившись по трапу из старого доброго 'ТУ-154' компании 'Аэрофлот'. Он знал, что будет нелегко, еще раз придется начать жизнь сначала, но продолжал верить, что если хотя бы пару лет усердно поработает, то раз в год куда-нибудь поедет, чтобы немного увидеть мир. Он ни от кого не скрывал, что в первую очередь побывает в Америке, посетит Диснейленд, послушает музыку Гершвина или Бернстайна в Корнеги-Холле, съездит на экскурсию в Голливуд...
Но время шло, год за годом дорогая и не во всем устроенная жизнь постоянно вынуждала откладывать эти планы. Каждый раз, подводя итоги перед надвигающимся отпуском, он проверял банковские счета и разводил руками: и на этот раз никуда не поедет. У него нет долгов за газ, свет, телефон и земельный налог, вовремя выплачиваются ссуды за квартиру, машину... остается только на еду, и при этом придется экономить.