Надежды на спокойный отдых после вполне успешного, но все равно потребовавшего большого напряжения всех сил, похода на Минотавра растаяли как утренний туман под лучами Гелиоса.
Еще в Алосе Пелея несколько смущенно поздравили с рождением внука. Почему смущенно, он понял, сопоставив сроки. Вызванный "на ковер" зять сначала делал каменное лицо и честные глаза, но, когда Пелей объяснил ему суть проблемы, схватился за голову и признался, как истинный мужчина все свалив на безудержный темперамент Полидоры.
- Ну, кто же знал, что так получится ! Пелей, ты же жил с кентаврами. Неужели ты придаешь значение этим дремучим мирмидонским пережиткам ?
- Кому еще ты будешь объяснять про пережитки ? - устало спросил Пелей. - Ты понимаешь, жеребец пелионский, что о твоей семье будут говорить по всей Элладе ? Что о ТЕБЕ будут говорить ? Амфитрионовы лавры захотел ?
До Бора дошло. Он покраснел и взревел:
- Если кто-нибудь посмеет что-нибудь болтать, договаривать будет в Аиде !
- При тебе-то будут только думать, - усмехнулся Пелей. - А истории рассказывать будут за твоей спиной.
- Что же теперь делать ? - растерянно спросил могучий кентавр.
- Теперь делать нечего, раньше надо было соображать. Эх ты, не мальчишка ведь... .
Ладно. Геракл рассказывал, когда его отца Амфитриона подначивали вопросами про Зевса и Алкмену, он отвечал: "У нас семья большая, да дружная, а вот в твою и Сатир Аркадский не захочет". Уж лучше отшучивайся, чем злись - быстрее отстанут.
Мальчика назвали Менесфием.
***
Хирон, выслушав рассказ Пелея о походе и заключивших его дипломатических браках, спросил:
- А ты не думаешь, что и тебе пора жениться. Стоило ли отказываться от союза с критянами ? Да надо бы тебе и сыном обзавестись наконец.
- Пора уже, - согласился Пелей. - Хочу только, пока силой не женили, сам невесту выбрать.
- И кого же, если не секрет ?
- Фетиду отдашь ?
Хирон развел руками:
- А я-то голову ломаю, как бы ее тебе сосватать !
Свадьбу договорились играть весной, чтобы был хоть какой-нибудь перерыв после ожидаемой свадьбы Пелеева брата, саламинского царя Теламона с освобожденной на Крите заложницей, мегарской царевной Перибеей. Ждать чего-либо было настолько не в характере жениха и невесты, что будущего тестя - Алкафоя Мегарского, по сути просто известили, поставив перед свершившимся фактом. Поэтому и свадьбы следовало ожидать в ближайшие недели. Надо было не откладывая готовить подарки и поздравительную речь.
***
Пока Пелей был занят сборами и приготовлениями ( да и текущие дела никто не отменял), Феникс все свободное время посвящал военным упражнениям. Он занимался так истово, что удостоился похвалы даже от Мемала. Это мало кому удавалось. Прослышав об этом, Пелей сказал, что не стоит так уж изнурять себя тренировками сверх обязательных , после нелегкого похода можно было бы и дать себе роздых.
- Для меня это единственный способ доказать себе и другим, что я все-таки мужчина, - горько усмехнувшись ответил Феникс.
Действительно, красивый юноша с самого своего появления привлек внимание многих девушек из дворцовой прислуги. Его явное равнодушие к их заигрываниям и столь же явное благоволение к нему Пелея не могли не породить слухов. По дворцу поползли сплетни. Только успехи Феникса во владении оружием спасали его от открытых подначек и заставляли даже самых разговорчивых держать язык за зубами, по крайней мере в его присутствии.
Пелей как-то послал к нему одну из своих наложниц, надеясь, что обаяние и искусство юной прелестницы помогут юноше преодолеть недуг. Хотя успеха красотка не добилась, тем не менее изъявила готовность продолжать усилия.
- Зато все остальное было, как в сказке, - доложила она Пелею.
Феникс, однако, попросил Пелея больше никого ему не посылать, нестерпимо для него было чувствовать чью-либо жалость.
***
Прежде, чем Пелей собрался в дорогу, его ожидал еще один сюрприз. Правда, он не счел его неприятным. Теламон прислал письмо, в котором просил Пелея принять и устроить старого товарища по походу аргонавтов - Медею. После развода с Ясоном и трагедии в Коринфе ей пришлось искать покровительства - сначала афинского царя Эгея, а после драматического появления его якобы вновь обретенного сына Тесея - у Теламона, благо Саламин совсем рядом с Афинами. Теперь женитьба Теламона делала пребывание Медеи на Саламине неудобным, и ей снова пришлось искать новый дом. Пелею нетрудно было договориться с Хироном, знавшим Медею, как и всех аргонавтов. Прославленный целитель был рад принять к себе не менее прославленную (хотя ее слава была, мягко говоря, неоднозначна) целительницу.
Медея приехала вместе c гонцом от Теламона, привезшим официальное приглашение на свадьбу. Пелей с интересом ждал встречи. Последний раз он видел Медею почти десять лет назад, когда она приезжала с Ясоном на его коронацию. Сейчас она заметно постарела, появились морщины у глаз, появилась седина в черных волосах, да и взгляд был уже не тот - огненно-черный. Усталый был взгляд и невеселый. С Медеей был мальчик, лет семи - ее младший сын Поликсен, которого теперь обычно называли по матери - Медом.
- Что разглядываешь меня, Пелей ? Такая жизнь не красит человека. А вот ты - по-прежнему красавец. Теламон сказал, снова женишься ?
- Да. Ты видела ее, наверное, когда приезжала в прошлый раз. Тогда она была еще совсем девочкой.
- Идут годы. Счастлив тот, кто сам управляет своей жизнью. Тот, чьи годы идут так, как он хочет.
- Я надеюсь, что и ты больше не будешь игрушкой в руках у Судьбы. Хирон хочет, чтобы ты помогала ему в лечебных делах. Тогда он сможет содержать постоянный приют для тех, кто нуждается в помощи врача. Да и твоему Поликсену пора учиться. Лучше Хирона нет в Элладе воспитателя - хоть для воина, хоть для врача.
- Я благодарна вам обоим, Пелей. Ты веришь, что Медея надежный друг для своих друзей ?
- Не сомневаюсь. Поэтому ты здесь.
- Хорошо. Когда мне ехать ?
- Не спеши, отдыхай. Мне приятно твое присутствие. Хирон сам заберет тебя, когда я отправлюсь на Саламин.
***
На Саламин Пелей решил ехать сухопутным путем. Можно было, конечно, отправиться и морем, но начиналась зима, период морских бурь. Хотя плавание вдоль берега и не было опасным, но вряд ли оно было бы приятным в холодную и сырую погоду. На суше хотя бы можно было в любое время развести костры и обсушится. Да и ночевать можно было устроиться под крышей.
С собой Пелей взял сотню гвардейцев. С прислугой и возчиками всего насчитывалось до двухсот человек. Местных басилеев таким войском не испугаешь, а вот разбойникам обоз Пелея с такой охраной был не по зубам. В свите Пелея были также Бор, обязанный в качестве наследника поддерживать контакты с властителями Эллады, Мемал, отвечавший за безопасность и хозяйственные дела, и наварх Лаэркей - чтобы не скучал зимой без дела. Феникса Пелей после критского похода зачислил в свою личную охрану и постоянно держал при себе.
В разгар сборов пришло письмо от Адмета, царя Фер. Он извещал, что тоже отправляется на свадьбу Теламона, и просил Пелея подождать его, чтобы дальше ехать вместе. Получив письмо, Пелей досадливо поморщился. Не то, чтобы он не любил Адмета - веселый и добродушный Адмет, надежный товарищ, был любимцем всех аргонавтов. Но Пелей знал заранее, что Адмет опять примется уговаривать его помириться с Акастом, царем Иолка, двоюродным братом и шурином Адмета, тоже бывшим аргонавтом.
Пятнадцать лет тому назад Акаст приревновал Пелея, который тогда гостил у него, к жене - Пелей утверждал, что безосновательно - и попытался его прикончить. Пелея выручили нерадивость исполнителей и счастливый случай. Чтобы спасти лицо, Акаст объявил, что его оклеветали слуги-предатели. Слуги, которым было поручено убить Пелея, бесследно исчезли. Пелею тоже было не с руки привлекать внимание людей к этой истории. Поэтому он просто не отвечал Акасту и не вступал в дискуссии. Это больше всего пугало Акаста, который был обречен теперь всю жизнь ждать мести. Повторную попытку убрать Пелея он предпринял, когда тот жил у кентавров на Пелионе. Мастер борьбы и кулачного боя опередил убийцу, наповал уложив его ударом в висок. Неудачей закончились и другие покушения. В последний раз, уже во Фтии, охрана взяла убийцу живьем. Обычно не жестокий, Пелей в этот раз распорядился посадить его на кол лицом к Иолку. Акаст понял намек и затих.
Владения Адмета занимали центральное положение по отношению к другим властителям юго-восточной Фессалии, что автоматически делало его всеобщим посредником и желанным союзником. Благодаря его миролюбию и умению сохранять со всеми соседями хорошие отношения Фессалия довольно долго уже вела сравнительно мирный образ жизни. К бесконечным разборкам кентавров с лапифами все давно привыкли, да и было это дальше к северу. Об Адмете даже говорили, что он способен впрячь в одну упряжку льва и кабана. Пелей помнил, откуда взялась эта поговорка. На свою свадьбу с сестрой Акаста Алкестидой он приехал на колеснице, запряженной
парой лошадей. Чепрак одной из них был сделан из львиной шкуры, другой из кабаньей. В Фессалии долго посмеивались над небогатым царевичем, у которого не нашлось двух одинаковых чепраков. Но теперь эта история звучала куда более уважительно.
Вопреки ожиданиям Пелея Адмет не стал докучать ему уговорами. Конечно он сказал пару обязательных примирительных фраз, но увидев явное нежелание соседа говорить об этом, дипломатично сменил тему.
- Я слышал, вы на Крит сходили ?
- Было дело, - подтвердил Пелей.
- Про это только и говорят. Но все по-разному. То ли вы Минотавра убили, то ли самого Миноса. Одни говорят, Кносс сожгли, другие - флот критский. Что произошло на самом деле ?
- Ты же знаешь, Минос зазвал афинского царевича Тесея, чтобы женить его на своей дочке, а фактически - в заложники. Геракла послали выручать Тесея, а он нас попросил помочь. С критянами справиться можно было только врасплох наскочив, ну, а мы - ребята привычные уже к таким делам. Собственно, Тесей и сам пол-дела сделал, мы только закончить помогли.
- И хорошую добычу взяли ?
- Да не особенно. Времени у нас мало было - ночью пришли, утром ушли. Некогда добычу собирать. Расходы окупили и слава Энниалию. Главное - доброе дело сделали.
Пелей не собирался рассказывать, что главным своим достижением считал обязательство Микен содействовать его торговле на Эвксинском Понте. Коммерческая тайна есть коммерческая тайна. Такому и самый добрый друг позавидует. Кроме того, он не сомневался, что в свите Адмета есть иолкские шпионы, а Акасту совершенно незачем что-либо знать о его делах.
- Да, а мне вот только по Бебеидскому озеру походы совершать, - вздохнул Адмет. - Нет выхода к морю, вот всю жизнь дома и просидишь.
- А что Пагасы ? - подначил Пелей. - Или Акаст пользоваться не дает ?
- Да нет, почему ? Торговать не запрещает, но не будешь же в чужом порту длинные корабли строить. Ладно. Зато каких лошадей мне из Трои прислали ! Заглядение !
Страстный лошадник, Адмет обожал лошадей и гонки на колесницах и готов был часами говорить на эти темы.
- Ты их взял с собой ?
- Нет, пожалел. В дальней дороге обойдусь лошадками попроще. Но на твою свадьбу приеду на парадном выезде. Вот тогда посмотришь - и обзавидуешься.
На следующее утро после приезда Адмета, Пелей наконец выступил в поход. Переправившись через Энипей и Апидан, вскоре миновали Фарсал и несколько часов шли по фессалийской равнине . Пелей, приучившийся у кентавров к верховой езде, и, конечно, Бор ехали верхом. Их сопровождал Феникс. Адмет предпочитал свою походную колесницу, в которой можно было ехать сидя. К нему напросился и Лаэркей, который уверенно чувствовал себя на палубе в самый свирепый шторм, но невыносимо страдал, будучи посаженным на лошадь. Ехали не спеша, шагом, чтобы не отрываться от нагруженных повозок с имуществом и идущей пешком охраны.
Разговор естественно зашел о лошадях и о сравнительных достоинствах езды верхом и на колесницах.
- Недавно был у нас разговор о войне с амазонками, - сказал Пелей. - Вот и подумалось, а не завести ли и у нас конных воинов ?
- Хорошо бы, - согласился Адмет, - только дорогое удовольствие. Кони, колесницы, обучение, содержание - все денег стоит. А так - полезная штука. Кто побогаче, орхоменцы вон, обзаводятся по возможности.
- У нас не Азия, - возразил Лаэркей, - горы да леса, где тут гонять на колесницах ? Да и Орхомену колесницы не больно помогли, фиванцы же их побили.
- Ну здесь, на равнине, и на колесницах неплохо, - высказался Бор. - А в других местах верхом можно.
- Для связи и разведки верхом удобно, - подтвердил Адмет, - но сражаться - нет уж. Попробуй одной рукой конем управлять, а другой из лука стрелять !
- А мне для управления и рук не надо, - ухмыльнулся кентавр. Могу и стрелять, могу и копье бросать.
- Ну ты-то раньше ездить научился, чем ходить, - вмешался Пелей. - Да сколько таких, как ты, даже у кентавров ? Десяток - два. Что же об остальных говорить ? Главная беда - коней под верх у нас нет, а привозные - дороги.
- Верно, в колесницу в крайнем случае и четверку запрячь можно, а где коней напастись, чтоб день здорового мужика на себе таскал, а потом еще и вскачь пошел, - поддержал Адмет.
- А как же амазонки целое конное войско завели ? - поинтересовался Феникс.
Адмет не раз бывал в Ормении и знал Феникса. Знал в общих чертах и его историю - по крайней мере так, как ее рассказывал Аминтор. Поэтому его не удивило, что простой телохранитель вмешивается в разговор властителей.
- В Колхиде мы слыхали, что амазонки лошадьми и живут. Вместо коров и коз лошадей разводят - от них и мясо, и молоко, и кожи. В их табунах можно отобрать достаточно подходящих коней.
Да и то сказать - верхом у них только женщины сражаются - они полегче.
- Может и нам стоит табунами обзавестись ? - продолжил Феникс.
Пелей с новым интересом взглянул на него.
- Это дело нам непривычное. И в домашнем-то хозяйстве лошадей мало кто держит, а уж табуны... .
- В бою все равно нужны свободные руки и твердая земля под ногами - возразил Фениксу Адмет. - Во Фригии пехота Атрея побила конных амазонок. Другое дело колесницы - и скорость, когда надо, и остановиться можно, и сойти, и руки у бойца свободны.
- Поглядите, за разговором и к горам подошли, Нартакий близко, - Пелей решительно поменял тему.
Дорога действительно пошла в гору. Обоз медленно вполз на горный кряж, где был расположен небольшой городок. Здесь остановились на обед и отдых.
Долго стоять не стали, Пелей хотел до темноты достигнуть города Тавмаки, чтобы
не ночевать под открытым небом. После обеда стало ясно, что Адмет кругом прав,
и езда на колесницах куда предпочтительнее верховой. Адмет с Лаэркеем, мирно обнявшись, могли спокойно дремать, сидя на скамейке. Верховые были лишены такого удовольствия и мужественно терпели невзгоды походной жизни.
- Интересная твоя идея - насчет табунов, - сказал Пелей Фениксу. - Только впредь такие идеи высказывай с глазу на глаз. Адмет нам друг, но от него и враг может лишнее услышать.
- И правда, - подхватил Бор, не меньший любитель лошадей, чем Адмет, - места
для пастбищ во Фтиотиде хватит. А пастухов из кентавров можно набрать, у нас
побольше к лошадям привычных будет, чем на равнине.
- Глядишь, и сколотим отряд конных, для начала хоть в полсотни всадников, - подвел итог Пелей. - А соседи об этом пусть узнают попозже. А то перехватят твою идею, Феникс.
Путешественники снова спустились на равнину. Уже начинало смеркаться, когда
впереди показались горы. Преодолев крутой подьем, с обеих сторон которого были крутые обрывы, поднялись на довольно высоко расположенное плоскогорье, где и находился Чудо-город, Тавмаки.
- Оглянитесь, - сказал Пелей. - Поймете, почему город так называется.
Бор и Феникс с любопытством оглянулись.
Перед ними, будто бескрайнее море, открывалась во всю ширь равнина, которую они проехали, вплоть до самого Нартакия, уже скрывавшегося в наступающей мгле. Эта часть Фессалийской равнины называлась Койла - "Лощина". Плоскогорье прямо нависало над ней.
- А если бы днем, да летом - такая красота, просто чудо - вздохнул Пелей. - Потому и город так назвали ("Тавма" - по-гречески "чудо").
Ночевать здесь было совершенно безопасно так как город был защищен не только возвышенным положением, но и тем, что скала, на которой он стоял, со всех сторон круто обрывалась вниз. Только дорога на юг пролегала по неширокому перешейку, связывающему плоскогорье с еще более высокими горами на южной окраине Фессалии.
На следующее утро, еще раз полюбовавшись великолепным видом на Койлу, путешественники двинулись дальше. Поднявшись по перешейку на следующее, еще более высокое, плоскогорье как на следующую ступень лестницы, они увидели справа большое красивое озеро.
- Это Ксиниада, - сказал Пелей. - А там, за озером - страна долопов. Древний народ, живет там еще со времен титанов. Впрочем, хотя бы одного такого мы должны скоро увидеть.
Вид на озеро, за которым поднимались отроги Пинда, был просто сказочным.
Таким же сказочным оказался и прием, оказанный путешественникам в маленьком городке Ксинии, расположенном по дороге у юго-восточной оконечности озера. Басилей города Эвридамант, долоп родом, тоже был участником похода на "Арго" и намеревался присоединиться к Пелею и Адмету.
- Ну вот, второй поход аргонавтов получился, - хохотал Эвридамант, - да не за какой-нибудь хренью, а за добрым делом, за славной выпивкой.
За славной выпивкой, впрочем, ходить в поход нужды не было. Обед у Эвридаманта закончился, когда слуги начали накрывать к ужину. Пелей махнул рукой и распорядился ночевать в Ксиниях.
Выйдя из Ксиний, обоз перевалил через горы, разделявшие Фтиотиду и Малиду, и к середине дня добрался до Ламии, крупного торгового города, расположенного на заросших сосновым бором юго-западных склонах горы Офрис. По дороге Пелей настойчиво расспрашивал Эвридаманта о его соплеменниках долопах и о состоянии дел к западу от Ксиниады. Как сказал Эвридамант, рассказывать было нечего. Время остановилось в Долопии раз и навсегда по меньшей мере тысячу лет назад. С тех пор там ничего не изменилось. Народ все так же занимался охотой и разведением коз, женщины огородничали да пряли. Жили по родам и семействам, никакой высшей власти не признавая. Про Олимпийцев что-то слышали краем уха, но поклонялись еще старым богам-титанам, Кроносу да Гелиосу. В самых глухих местах предпочитали богинь - Гею да Гекату. Из новых признавали только Артемиду-охотницу - парни мечтали повстречать ее в лесу. Не было ни городов, ни сколько-нибудь крупных селений. Даже завоеватели к долопам не совались - грабить было нечего. Долопов эта жизнь устраивала, менять никто ничего не хотел. Беспокойные, те кому было скучно так жить, уходили на восток. Еще в незапамятные времена часть долопов, стремившаяся к переменам, ушла вот так и поселилась на острове Скирос, навек вписав гордое имя долопов в мировую историю безудержным и неуемным пиратством. Уцелевшие в боях и набегах оседали на Скиросе навсегда либо пробирались обратно на Пинд смущать молодежь рассказами о морских приключениях. Даже Девкалионов потоп не обеспокоил долопов, разве что жившие у подножия гор перебрались повыше.
Последнее замечание удивило Феникса.
- Но ведь рассказывают, что Зевс наслал потоп, чтобы уничтожить весь людской род, и все погибли, кроме Девкалиона и его жены ?
- Это на равнинах все погибли, а наши горы не затопило, - отмахнулся Эвридамант.
- Фессалия - это плоская миска с высокими краями, - пояснил Пелей. - Дно - Фтиотида, а кругом горы. Единственный водосток - это Пеней вытекает через Темпейское ущелье между Оссой и Олимпом. Олимпийцам достаточно устроить обвал, засыпать ущелье, и в считанные дни или даже часы Фессалия превратится в огромное озеро.
- Говорят, она таким озером и была, пока Посейдон не пробил своим трезубцем это ущелье, - добавил Адмет.
- Девкалион же наш, тоже царем Фтии был, - продолжал Пелей. - Наверное, Зевс устроил наводнение в Фессалии, а когда Пеней пробил себе проход, вода спала. Не думаю, правда, что все погибли. Если уж Девкалион спасся на корабле, то и народ он, наверное предупредил. На лодках да на плотах многие могли спастись. Далеко ли до гор !
За разговорами дорога до Ламии показалась короткой. После недолгого отдыха решили продолжить путь, чтобы к вечеру добраться до Трахины.
В Трахине Пелей с ужасом понял, что добираться на Саламин следовало морем, невзирая ни на какую погоду. Царь Трахины Кеик принял гостей с истинно горским радушием. А сколько еще таких встреч впереди, не считая самой свадьбы !
Из Трахины можно было двигаться двумя дорогами. Наиболее употребительный путь вел через Фермопилы и Херонею. Оттуда Пелей хотел завернуть в Дельфы, чтобы посетить святилище Аполлона и спросить пифию о перспективах своего брака. Другая дорога через Дриопию и Озольскую Локриду была почти вдвое короче, но Кеик решительно не советовал использовать этот маршрут.
- От этих дриопов ждите неприятностей. Дикий народ, живут грабежами да набегами на соседей. Даже, если договориться с их вождями, найдутся разбойники, которым на все наплевать. А если прознают, что вы аргонавты, тем более. Гилас был сыном их царя Тейодаманта, а вас они считают причастными к его гибели.
- Вот уж, в чужом пиру похмелье, - мрачно пошутил Эвридамант. - Палемон тешился, а мы, значит, отвечай.
Мнения разделились. Благоразумный Адмет советовал не геройствовать, а идти безопасной дорогой. К нему присоединился и Мемал. Моряк Лаэркей не брался судить о сухопутных делах и заранее соглашался со всеми. Эвридамант и Бор кипели при мысли отступить перед какими-то немытыми дриопами. Решать предоставили Пелею. Поколебавшись несколько минут, он сказал:
- Ладно. На свадьбу едем. Потеряем людей - испортим праздник. Да и предзнаменование плохое. Идем на восток, на Фермопилы.
Узкое Фермопильское ущелье было единственной дорогой с севера в Эпикнемидскую Локриду. Пара сотен воинов могли бы задержать здесь целое войско. Дорога была очень оживленной, здесь были и купцы с товарами, и просто путники. Разбойников не опасались, так как локры держали в ущелье постоянную стражу. Обоз Пелея и Адмета пропустили беспрепятственно. Локры уважали аргонавтов, тем более, что к ним относились и их опунтские соплеменники.
За Фермопилами дорога шла по южному берегу Малийского залива до самого Фрония, столичного города локров. Здесь и заночевали.
От Фрония дорога повернула на юг. В этот день привал делали в Элатее, главном городе Фокиды, а к вечеру добрались до Херонеи, перекрестка трех дорог. Херонея находилась уже в Беотии. Здесь путешественников дожидалась целая делегация из Фив, просившая оказать честь фиванским царям Креонту и Этеоклу и посетить Фивы. Пришлось обещать, хотя это снова была не слишком-то желательная задержка. Послов только предупредили, что гости желают посетить Дельфы перед дальнейшей дорогой. Это было встречено с полным пониманием. Все северные или апийские властители, попадая в центральную часть Эллады, считали своим долгом побывать в Дельфах, принести дары Аполлону и послушать предсказания оракула.
По дороге в Дельфы Бор удивлялся:
- Надо же ! Фивы такой город, богаче и сильнее его севернее Истма никого нет. А так нас зазывают, северных провинциалов. С чего это ?
- Нервничают, - пояснил Адмет. - Полиник, брат Этеокла, в Аргосе сидит, войну готовит. Вот они и побаиваются, союзников ищут.
- А мы что, им союзники ?
- Наверное, будут к Теламону на свадьбу проситься, - предположил Пелей. - С аргонавтами в одной компании показаться - и то дело. Нас там одних царей с десяток будет, да и остальные - сами по себе - сила. Геракл с Ификлом, например, или Тиндариды с Афаридами. Кто знает, о чем мы там, на празднике договариваемся.
- Вот в Аргосе и призадумаются, хвост подожмут, - закончил Адмет.
- А что Полинику спокойно не сидится ? - поинтересовался Эвридамант, тоже забравшийся в просторную колесницу Адмета. - Он же, кажется, в зятьях там, в Аргосе ?
- В зятьях, - подтвердил Адмет. - Да не на той дочке Адраст его женил. Ему бы на младшей жениться, был бы наследником в Аргосе, а про Фивы и позабыл бы. А Адраст ему старшую подсунул. Теперь Полинику или Фивы отвоевывать, или всю жизнь так и оставаться бедным родственником.
- Правильно Адраст поступил, - возразил Пелей. - Если бы он Полиника наследником сделал, его бы второй зять, Тидей-Бешеный, тащил бы Калидон отвоевывать. Уж лучше с Фивами воевать, чем между Тидеем и его папашей Ойнеем оказаться. В Этолии такие головорезы, как Тидей, под каждым кустом сидят.
- Ну, Мелеагр-то, Тидеев брат, нормальный был товарищ, - заступился за этолийцев Эвридамант.
- Это он при Аталанте воспитание показывал, - ухмыльнулся Адмет. - Тогда, после охоты на вепря, как заспорили из-за шкуры - враз озверел, собственных дядьев прикончил. И Тидей такой же вырос. Другого брата убил и в бега подался.
- А Полиник из-за чего в Аргос попал ? - спросил Бор. -Тоже кого-нибудь убил ?
- Когда Эдип от царского титула отрекся и из Фив ушел, сначала Полиника царем поставили. Для виду, конечно. Правил-то его дядя - Креонт. А Полинику самому командовать хотелось, не поладил он с Креонтом. Вот Креонт и послал его жениться, а царем тем временем другого брата поставил - Этеокла. Этот его слушается. Теперь Полиник тестя своего, Адраста, уговаривает престол ему отвоевать. А тому и хочется - и боязно. И Фивы не слабы, и других врагов у Адраста хватает - объяснил Адмет.
Всю оставшуюся дорогу Пелей промолчал, будто воды в рот набрал. Он ведь и сам был виноват в убийстве своего брата Фока, и на той же калидонской охоте убил тестя - Эвритиона. Оба убийства были случайны, он всегда это утверждал, но теперь, через много лет, и сам уже не был уверен в этом. Во всяком случае, он предпочел бы об этом не вспоминать.
Уже начинало смеркаться, когда путешественники увидели высокий каменный курган у перекрестка.
- Это могила Лая, - сказал Адмет, неоднократно бывавший в Дельфах и прекрасно знавший все здешние достопримечательности. - Вот прямо где убили, там и похоронили.
- Кто ж его ? - спросил Лаэркей. - Сначала говорили - разбойники, теперь шепчутся - не сам ли Эдип постарался ?
- Не Эдип, точно, - авторитетно заявил Адмет. - Эдип шел в Фивы из Коринфа, с юга, а Дельфы - на севере. Встретиться они не могли.
- Кому надо было место в Фивах для Эдипа освободить, те и убили, - мрачно буркнул Пелей.
- А кому это ? - продолжал интересоваться Лаэркей.
- Креонт с Амфитрионом рвались с Орхоменом воевать, Лай против был, вот им и надо было его Эдипом заменить. С Эдипом и войско коринфское в подмогу пришло.
- Теперь уж только Креонт, наверное, знает, - подытожил Адмет.
" И Амфитрионовы сыновья, может быть", - подумал Пелей, но высказывать свои догадки вслух не стал.
За перекрестком дорога пошла круто вверх, идти стало труднее, поэтому решили остановиться в расположенном тут же у перекрестка городке Анемории.
Утром Адмет посоветовал оставить обоз на месте с большей частью охраны и подниматься в Дельфы налегке. Так и поступили. Дельфы находились на юго-западном склоне горы Парнас, примерно в двух часах пути от Анемории. По дороге Адмет рассказывал спутникам о святилище и тамошних порядках.
- В древности это святилище принадлежало Гее и Посейдону. Охранял его чудовищный змей Пифон - порождение мрака. Позже Аполлон его убил и захватил святилище. Труп Пифона он замуровал в скале. Но пары пифонова яда стали просачиваться сквозь трещину. Один пастух, присевший отдохнуть возле этого места, надышался ими и стал предсказывать будущее. И что ни предскажет - все правильно. Так жрецы святилища узнали свойства этого места. У Аполлона и нимфы Келено был сын Дельф, который построил здесь город. Он же и храм построил у того места, где выходят вещие пары. Обычно прорицанием занимается кто-либо из жриц - пифия. Но простому смертному не понять слов пифии. Их растолковывают вопрошающему жрецы-профеты. Неподалеку от храма находится источник - Кастальский ключ, в котором должны омываться все, кто хочет войти в храм. Так он называется по имени нимфы Касталии, которая превратилась в этот источник, когда ее преследовал с вполне определенными намерениями Аполлон.
- И что ей не понравилось ? Те нимфы, что в наших краях водятся, сами бы его загнали... . До полусмерти, - заржал грубый долоп.
Недовольный вольнодумством Эвридаманта Адмет нахмурился и продолжал:
- А рядом с храмом находится священный Омфал - Пуп Земли, сделанный из глыбы белого мрамора. Некоторые говорят, что это надгробный камень с могилы Пифона. На самом деле, когда Зевс решил определить, где находится середина мира, он выпустил с двух его концов пару орлов. Где они встретились, туда он и метнул с Олимпа этот камень.
- Это все интересно, но долго ли нам придется ждать предсказания, - обеспокоенно спросил Эвридамант.
- Вряд ли. Зимой они вообще не прорицают, - "успокоил" Адмет. - Считается, что Аполлон зимой ездит к гипербореям, поэтому жрецы хуже понимают пифию. Так что, толкаться в толпе паломников нам не придется.
Лицо долопа вытянулось.
- Не пугайся, - со смехом сказал Пелей, который тоже уже бывал в Дельфах. - За дополнительную оплату они дополнительно и попредсказывают и растолковать поднатужатся.
Пелей оказался прав. За дополнительную оплату жрецы не только согласились устроить прорицание в неурочное время, но даже разрешили вопрошающим присутствовать во внутреннем помещении храма - адитоне, где прорицала пифия, чтобы самим услышать, что она говорит. Для менее значительных посетителей это было категорически запрещено.
Здание храма было построено из дерева и обшито медными листами. Начищенная медь тускло сияла под лучами неяркого зимнего солнца. Посетителей попросили подождать в переднем помещении, возле священного камня Омфал. Входить в адитон и выслушивать пифию полагалось по одному. Первым пошел Пелей. В адитоне, заднем дворике под открытым небом, примыкавшем непосредственно к скале Пифона, находились грубо вырезанная из дерева статуя Аполлона, лавровое дерево и источник со священной водой. Пифия, немолодая уже женщина в шерстяном пеплосе, украшенном золотыми нитями, сидела на медном треножнике у скалы. Здесь же стоял старик-жрец.
- Задавай вопрос, но только один и коротко, - сказал он Пелею.
- Счастлив ли будет мой брак ? - спросил Пелей.
Выслушав вопрос, жрец зачерпнул чашей воды из источника, сорвал с дерева несколько листьев и подал чашу и листья пифии. Та отпила воды и стала жевать лавровые листья, закрыв глаза и раскачиваясь на треножнике. Через несколько минут она заговорила низким хриплым голосом:
- Вижу семь погребальных костров, вижу мать, убитую сыном, вижу горящий город и груды мертвецов. Вижу серое море, серое небо. Все гаснет ... . Больше ничего не вижу.
Потрясенный Пелей испуганно посмотрел на жреца. У того в глазах мелькнуло сочувствие.
- Что тут объяснять ? Ты сам все слышал. Один только совет. Прими судьбу мужественно, не пытайся ее обмануть, не пытайся ничего изменить. Только хуже сделаешь. Иди с миром.
Эвридамант вошел к пифии вторым. Он не рассказывал потом, о чем спрашивал, и какой получил ответ. Но, когда вышел, лицо его было хмурым и озадаченным.
Бор и Лаэркей, не сговариваясь, поинтересовались перспективами своих сыновей. Выкрики пифии жрец истолковал, как предсказание долгой и славной жизни. Только Менесфий должен был закончить ее в окружении волн, а Алкимедон в окружении гор.
Затем к пифии отправили Феникса.
- Что ожидает меня в будущем ? - спросил юноша.
Пифия помолчала, входя в транс, потом затряслась, на губах у нее выступила пена.
Жрец поспешил подхватить ее, чтобы она не упала с треножника, но пифия продолжала дергаться в судорогах. Потом она закричала.
- Слепой, слепой ! - вопила пифия, извиваясь. - Прозреешь, да счастлив не будешь !
Скакать тебе на Белогривом коне, иметь сына от мужчины, умереть с горя !
- Помоги, воин, - сказал профет торопливо. - Зачерпни воды, омочи ей лоб и голову !
Феникс бросился ему на помощь. Через минуту пифия замолчала, но продолжала дрожать.
Глаза ее оставались закрыты.
- Похоже, она слишком устала от прорицаний, - извиняющимся тоном пояснил старик.
- Не принимай близко к сердцу, то, что она наговорила. Ну, да ты воин, пугаться не станешь. Пусть твои товарищи подождут, я позову другую жрицу.
Адмет, любезно пропустивший вперед всех сотоварищей, пошел к пифии последним.
Он спросил, долго ли ему осталось жить.
Ответ был краток:
- Нить в ножницах, только твоя тень свяжет разрезанное.
После некоторой заминки профет пояснил:
- Увы, неизбежное близко. Но ты можешь сохранить жизнь, если кто-нибудь сойдет в аид вместо тебя.
На обратном пути, спускаясь с Парнаса, все молчали. Говорить никому не хотелось. Только в конце пути Эвридамант, криво усмехаясь, сказал:
- Сегодня пьем, не разбавляя.
Никто не возразил.
***
Пир в Кадмее, цитадели Фив, превзошел все ожидания. Креонт и Этеокл приложили все усилия, чтобы угодить приезжим. Пелей с некоторым нетерпением ожидал, что и как, главное как, будут просить фиванские властители за свое усердие.
Главный момент наступил, когда старик Креонт пожелал произнести тост за Союз аргонавтов.
Длинно и витиевато говорил он о непреходящем значении плавания "Арго", о беспрецедентном расширении национального кругозора, о распространении эллинского мировоззрения среди варварских племен Ойкумены, о дружбе и братстве, о стойкости и героизме. Ненавязчиво напомнил он сколько средств вложили Фивы в обеспечение успешности похода, как направили в состав участников лучших сыновей города. Горько сокрушался он о том, что Фивы не получили заслуженной доли славы за свое участие в предприятии, о том, что злая Судьба вынудила аргонавтов-фиванцев покинуть Родину и лишила остальных возможности постоянно демонстрировать свою любовь и уважение ко всем аргонавтам. В конце он выразил надежду, что высокопоставленному представителю города, например, молодому царю Этеоклу, будет предоставлена возможность лично засвидетельствовать дружбу и симпатию Фив собранию аргонавтов, которое должно состояться в ближайшее время на Саламине, а также преподнести подарки, поздравления и пожелания счастья вступающему в брак богоравному царю Теламону, его могущественному брату царю Пелею и его благородному тестю, уважаемому члену рода Пелопидов царю Алкафою.
Делать было нечего. В ответном тосте Пелею пришлось заявить, что он, как, несомненно, и все аргонавты, будет безмерно счастлив видеть в общем дружеском кругу царя Этеокла, и он уверен, что это счастье искренне разделит и его брат Теламон, и, что все его товарищи будут рады, если царь Этеокл сразу же присоединится к ним в их путешествии.
Оказалось, что подарки, повозки и все прочее у фиванцев уже приготовлено, и можно будет выступать уже завтра с утра.
Проехав в первой половине дня Платеи, путешественники расположились обедать на гребне Киферонских гор в окружении живописного пейзажа. Этеокл настоял на том, что он угощает, пока они не покинули пределов фиванских владений. Обед прошел во взаимных комплиментах и любезностях. Гости тщательно следили за тем, чтобы не задеть какую-нибудь скользкую тему, неприятную для радушного хозяина. Молодой Этеокл в свою очередь страшно боялся нарушить этикет или уронить свою достоинство. Как всегда в большой и пестрой компании, праздник превратился в повседневную дипломатическую работу.
"Дома отдохнем", - успокоил себя Пелей и сам себе не поверил. Который раз он так-то себе говорит ... .
Отдохнув после обеда, спустились к подножию Киферона. На границе их уже ждала встречающая делегация и почетный караул из Мегар. Торжественная встреча и связанные с ней церемонии заняли уйму времени. В результате до Мегар в этот день так и не добрались. Поздно вечером пришлось остановиться на ночлег в Триподиске, небольшом городке в полусотне стадий севернее Мегар. Зато в Мегары можно было въехать утром и целый день наслаждаться заботами и вниманием, которыми окружил гостей царь Алкафой.
Алкафой, как и Креонт, старался установить как можно лучшие отношения со своей новой родней и ее друзьями. Правда, здесь дело было не в политике. С политикой-то все было ясно и определено. Перибея была единственным ребенком Алкафоя, оставшимся в живых, и ее муж автоматически становился его наследником. Изрядно встревоженным Алкафоем двигали нормальные человеческие чувства, забота о счастье и благополучии дочери, которой так много пришлось пережить в этом году.
Пелею, менее года назад выдавшему замуж свою дочь, это было вполне понятно. Поэтому он постарался по возможности успокоить Алкафоя. К тому же первый зять Алкафоя - Ификл, который был женат на старшей дочери Алкафоя Автомедусе, родившей ему сына Иолая, но не сумевшей оправиться от родов, дал Теламону и Пелею самые лучшие рекомендации. Алкафой также попросил Пелея потихоньку не распространяться о не слишком-то респектабельных обстоятельствах знакомства Теламона и Перибеи. Действительно, выплыви эта история наружу, Перибея на всю оставшуюся жизнь стала бы объектом сплетен и пересудов.
В Мегарах собралось уже большинство приглашенных на свадьбу. Алкафой попросил их задержаться и подождать остальных, чтобы въехать на Саламин с максимальной торжественностью. Только Тесей и эвбейцы должны были переправляться на остров со стороны Афин. Здесь были уже и Оилей с Менетием, и Амфитриониды - Геракл с Ификлом, и Тиндариды - Кастор с Полидевком, и Афариды - Идас с Линкеем. Были здесь и Кефей из Тегеи, и Периклимен из Пилоса, и Амфиарай из Аргоса. Лишь Акаст из Иолка, да Авгий из Элиды, рассорившиеся с товарищами, не были приглашены. Пелей слегка опасался, что Этеокл будет чувствовать себя чужим в этой компании, и ему, как пригласившему, придется его опекать, но Геракл с Ификлом сердечно приветствовали своего молодого родственника, а приехавший с ними Иолай, вообще не расставался с другом детства.
Все были заинтригованы, как пройдет встреча Этеокла с Амфиараем - призрак аргосско-фиванской войны, как туча, висел на политическом небосклоне Эллады. Тем не менее, аргосский военачальник отнесся к царю Фив вполне по-дружески. Удивления это не вызвало. Соперничество Амфиарая и царя Аргоса Адраста было известно всем, как и категорическое нежелание Амфиарая участвовать в войне, на которую тянули Адраста зятья.
Торжественная переправа на Саламин состоялась на следующий день. Казалось, для перевозки такого большого собрания не хватит судов, но Алкафой предложил оставить обоз в Мегарах с большей частью стражи. Переправлять пришлось только гостей и подарки, которые занимали сравнительно немного места. Дворец Теламона, расположенный на лесистом холме, на юго-западной оконечности Саламина, был хорошо укрепленной крепостью. Четырехэтажное здание дворца, расположенный рядом с ним храм Посейдона и хозяйственные постройки были обнесены мощной стеной. Постройки эти возвел еще старик Кихрей, первый тесть Теламона. Когда Эак изгнал Пелея и Теламона с Эгины за убийство их сводного брата Фока, Теламон укрылся на близлежащем Саламине, благо он с детства был обручен с дочерью Кихрея Главкой. Несколько лет назад она умерла, так и не оставив Теламону детей. И вот теперь Теламон собирался вновь обрести семейное счастье в пылких объятиях Перибеи, дочери и наследницы Алкафоя, царя Мегар.
***
Пир шел сразу в обоих огромных мегаронах дворца. В одном собрались приезжие, местная аристократия и наиболее состоятельные и уважаемые представители простонародья. В другом веселились все прочие саламинцы, имевшие какое-нибудь имущество и отнесенные к почтенному сословию хозяев.
Молодые показались народу, получили положенную долю поздравлений и подношений, обласкали вниманием заранее намеченных верноподданных и удалились на "благородную" половину, оставив гостей наслаждаться угощением и выступлениями певцов, мимов, жонглеров и фокусников под присмотром дежурного геквета дворцовой стражи и его десятников.
В другом зале праздновали куда более чинно и торжественно. Прошло добрых три часа, пока были справлены все церемонии и отзвучали все обязательные тосты. Но и после этого гости отнюдь не предались безудержному веселью. Под общий шумок шли тихие деловые разговоры с нужными людьми, обсуждались вопросы, ради которых, собственно, и предпринимались многодневные зимние путешествия, заключались сделки и союзы, решались судьбы стран и народов.
К фессалийцам, сидевшим по правую руку от жениха сразу вслед за тестем Алкафоем, подсел Геракл.
- Как дела, богоравные ванакты ? Какие планы на лето ? - спросил он, втискиваясь между Пелеем и Адметом.
- Жениться и предаться неге, - отрапортовал Пелей.
- Да ну ? Поздравляю. А я-то хотел предложить интересное дело.
- С делами - это к Адмету. Он там заскучал у себя в Ферах, о приключениях мечтает.
- А что за дело ? - заинтересовался Адмет.
- Такое дело. Бистоны вконец обнаглели. Мало того, что раньше грабили корабли, которые приставали к их берегу. Теперь они стали выходить в море, и грабить купцов. Во Фракийское море между Фасосом и Саоннесом теперь без конвоя не суйся. Фасос под угрозой, вот-вот бистоны его захватят. Адони-Баал из Тира просит у Атрея помощи.
- Что ж он сам-то ? Или флот у тирян маловат ? - включился и Пелей.
- Что флот ? С флотом за бистонами гоняться, что с дубиной за комарьем. Завидят военные корабли и к берегу врассыпную. Лодки свои на берег вытащат да по кустам попрячут. Надо за ними на берег идти, да на суше-то финикийцы так себе бойцы. В крепости отсидеться еще кое-как, а в поле их и не выманить. Вот и нужны им такие, как мы, драчливые.
- Что же ты делать собираешься ?
- Надо их поколотить для острастки, чтоб боялись, а потом на их берегу крепость поставить.
Геракл плеснул вина прямо на стол и стал пальцем рисовать на нем карту.
- Смотрите ! Вот берег, вот Фасос, вот Саоннес. Вот река - Нест, в море впадает. А вот тут бухта большая, где они гнездятся. Если крепость поставить между рекой и бухтой, вот тут, примерно, им ни в бухте, ни в реке не укрыться. Все, как на ладони, видно. Конец их вольнице.
- Крепость ставить, гарнизон держать - это сколько же денег надо ? - забеспокоился бережливый Адмет.
- А нам-то что ? Платить этот финик будет - Адони-Баал.
- О деньгах погодите, - прервал их Пелей. - Помните Лемнос ?
- Нашел, когда вспоминать ! На свадьбе. Услышит Перибея про ваши с Теламоном тамошние подвиги, вышибет Теламону мозги, как Минотавру.
- Я не о том. Пока вы с Гиласом "Арго" сторожили, я там с людьми пообщался, с теми кто из похода на фракийцев живыми вернулись.