Зимой Питфей, царь Трезена, совсем расхворался. Он был уже стар, почти девяноста лет от роду, и вопрос о трезенском наследстве давно уже обсуждали вполголоса. Сыновей у Питфея не было, и ближайшим потомком был его внук Тесей, сын дочери Питфея Эфры. Отцом его признавал cебя афинский царь Эгей, ныне покойный, голоса сплетников делились между богом моря Посейдоном и
ликийским царем Беллерофонтом, который незадолго до рождения Тесея гостил у Питфея и даже некоторое время считался женихом Эфры.
На первый взгляд права Тесея были неоспоримы, но с претензиями на тронос Трезена выступил неугомонный старик Атрей, которому страстно хотелось приобрести для себя и своих сыновей какой-нибудь город. Формально он был уже басилеем Тиринфа, но градоправителем оставался Меланион, шурин ванакта Микен Эврисфея, обладавшего верховными правами на Тиринф. Сами жители Тиринфа уважали своего давнишнего правителя, а про Атрея говорили не иначе, как "этот фригиец".
Поэтому Атрей из кожи лез, чтобы заиметь город, который он мог бы считать своим. После смерти
Геракла он пытался прибрать к рукам город Сикион, где правил ставленник Геракла Фест. Свои права
Атрей обосновывал тем, что Фест никаких наследственных прав на Сикион не имеет, тогда как Атрей женат на дочери предыдущего царя Сикиона Эпопея Пелопии. Без защиты Геракла Фест не мог удержать власть в Сикионе, но и Атрею он ее не отдал, спешно выдав замуж младшую сестру Пелопии Пейто за знатного аргивянина Полифида. По традиции из двух сестер преимущественными правами на наследство обладала младшая. Атрея традиция не остановила бы, но за Полифидом стояла аргосская армия, только что победившая в войне с Фивами. Эврисфей согласия воевать за Сикион не дал.
Теперь Атрей замечтал наложить лапу на Трезен. Поскольку-де он, как и Питфей, является сыном Пелопса, то имеет право на наследство брата. Сын же Эфры, в законном браке ни с кем не состоявшей, является незаконнорожденным, да еще и неизвестно от кого. Следовательно, и прав на наследство Питфея не имеющим.
На самом деле Питфей не был сыном Пелопса и братом Атрея. Судя по имени ( Питфей - сосна), он был лапифом-наемником, поступившим на службу к сыну Пелопса Трезену. Молодые люди сдружились и побратались. Трезен всегда на людях называл Питфея своим братом, почему тот и прослыл сыном Пелопса. Трезен путем брака стал царем города Посейдония, а когда заболел, перед смертью завещал город Питфею. В память о друге Питфей переименовал город в Трезен.
Много лет носивший перед людьми звание Пелопида, Питфей не мог уже сейчас от него отречься.
Теперь это играло на руку Атрею. Питфей-де получил город в наследство от одного брата и должен передать его другому.
Ясно было, что в любом случае Питфей завещает город любимому внуку. К тому же, к несчастью для Атрея, за Тесеем стояла афинская армия. Единственным шансом для Атрея была бы война между Микенами и Афинами. И вот, повод нашелся.
С разрешения Тесея Гилл и Иолай перевели дружину Геракла в местечко Трикоринф в северной Аттике, недалеко от афинско-фиванской границы. С ними были также фиванские и феспийские Гераклиды с набранными ими дружинами. Этот маневр не укрылся от глаз микенской разведки. Повод для войны был налицо. На территории якобы мирных Афин враги Эврисфея собирали армию, готовясь к нападению на Микены.
На совещании в Микенах голоса разделились. Атрей, Копрей и Клеон были за войну.
- Если война неизбежна, надо бить первым, - заявил Атрей.
Фиест был против.
- На войне слишком многое зависит от случая. Риск слишком велик, - возразил он Атрею. - Дайте мне время, и я решу проблему без войны.
Меланион тоже был против.
- Договориться с Гераклидами наверняка будет дешевле, чем воевать. Тиринф достаточно большой город. Его доходов хватит на всех.
Атрей чуть не захлебнулся от ярости. Он обозвал Меланиона агентом Гераклидов.
- Я ничуть не меньше тебя заинтересован в благополучии нашего государства, - пожал плечами Меланион. - И война - последнее, что этому благополучию способствует.
Эврисфей, как всегда, колебался. Уступить Гераклидам значит признать, что несправедливо поступил, лишив Алкида и Ификла их владений. Воевать ? А вдруг Фиест прав, и это плохо кончится.
Чашу весов в сторону войны склонил царевич Александр, старший сын Эврисфея.
- Отступив раз, мы покажем, что боимся, и нам придется столкнуться с все новыми и новыми требованиями. И придется отступать снова и снова или опять-таки воевать, но уже в худших условиях.
Честно говоря, молодому царевичу просто хотелось воинской славы, поэтому ему и не терпелось повоевать. Но Эврисфей побоялся, что сыновья сочтут его трусом, и решился принять сторону Атрея.
- Мы еще раз потребуем от Тесея ликвидировать это кубло Алкидышей на его территории. Если откажется, значит он решил воевать. Тогда мы ударим первыми.
С ультиматумом в Афины послали Копрея. Приняли его там крайне холодно. И аудиенцию у Тесея предоставили нескоро. Когда же Тесей принял микенского посланника, Копрею стало совсем нехорошо. В мегароне помимо Тесея присутствовали Гилл с Иолаем, Антиох, дриопский сын Геракла, Гиппалким, лавагет Ферсандра, и с десяток еще здоровенных хмурых мужчин.
"Алкидовы ублюдки", - мелькнуло у Копрея в голове. - "Выпустят ли живым ?".
Тем не менее он зачитал послание Эврисфея, стараясь сдержать дрожь в голосе.
Вопреки его ожиданиям присутствующие выслушали его спокойно. Тесей даже пригласил его за стол.
- Подкрепись и выпей с нами, почтенный Копрей, - сказал он. - Ты ведь тоже сын Пелопса, как и мой дед Питфей. Как видишь, я просто соблюдаю законы гостеприимства, предписанные нам Зевсом-Олимпийцем. И эти несчастные сироты, - кивок в сторону Гераклидов, - тоже мои гости.
Передай ванакту Эврисфею, что никаких враждебных замыслов по отношению к нему мы не вынашиваем. А что касается имущественных споров между ним и наследниками Амфитрионидов,
то на наш взгляд их уместно было бы разрешить в Дельфах, на суде богов. А ты сейчас ешь, пей и отдыхай с нами. Завтра-послезавтра я дам тебе письменный ответ на послание владыки Микен.
Ответа Копрей ждал еще неделю. Домой он поехал счастливым уже тем, что возвращается живым.
Азиатский обычай убивать послов, принесших неприятные послания от своих государей, до Афин еще не дошел.
Привезенный Копреем ответ возмутил Эврисфея до глубины души. Ему, ванакту микенскому, претендующему на первое место в Элладе, советовали судиться в суде с собственными мятежными подданными ! Как будто ему неизвестно, что в интересах дельфийских жрецов разжигать распри всех со всеми и тянуть деньги с тяжущихся в их суде !
Масла в огонь подлил Атрей, обративший внимание племянника на издевательскую суть ответа Тесея, хотя и безукоризненно вежливую по форме.
- Нет, пока он не получит хорошенько по носу, не поймет, кто есть кто в Элладе, - твердил Атрей.
- Готовь войско к походу, - услышал он наконец вожделенный приказ.
Примерно через месяц после начала судоходного сезона в Алос вернулась флотилия Бора. Круглые корабли его были на этот раз гружены не товарами, а бойцами сердинской дружины, которую возглавляли царевич Мед и побывавший уже у Пелея послом воевода Ялем. После короткого отдыха
сердины присоединились к посылаемому в помощь Гераклидам отряду Менетия и Эвдора и направились скорым маршем в Аттику.
Подготовка войска к походу заняла гораздо больше времени, чем предполагал ванакт Эврисфей. Да тут еще наложились вопросы политики. Эврисфей хотел возложить командование армией на опытнейшего стратега Атрея, но этому воспротивился наследник Александр.
- Атрей уже стар, - повторял он. - Ему не хватит сил и энергии, чтобы достойно руководить военными действиями. Войско должен возглавить молодой, энергичный полководец.
Он, конечно, имел в виду себя. Доля истины в этом была. Атрею было уже под семьдесят, да и продолжительная война в Хатти изрядно измотала его. Он и сам предпочел бы остаться в тылу, но боялся, что молодой горячий царевич провалит все дело. К тому же настырный Александр сам лез во все вопросы подготовки к походу, из-за чего у них с Атреем постоянно вспыхивали споры. В конце концов Эврисфею надоели все эти дрязги и он заявил Атрею:
- Я сам приму командование над армией. А ты останешься тут, в Микенах, присматривать за городом.
У Атрея перехватило дыхание. Власть сама падала в руки. Пусть временно, но... цари и стратеги не всегда возвращаются с войны. А если этому поспособствовать... .
Мыслями он поделился с братом.
- Я займусь, - подбодрил его Фиест.
Орхомен, сын Фиеста, был в это время в Трезене. Официально он приехал по торговым делам, для Атрея - чтобы вербовать ему сторонников, а на самом деле племянник Питфея не забывал и о себе.
В разговорах с придворными он развивал мысль о том, что братья Питфея тоже стары, еще несколько лет, и в Трезене будет править кто-то из их сыновей. Либо хмурый и злобный мальчишка Агамемнон, сын Атрея, либо он сам, любезный, обаятельный и щедрый Орхомен, если в нужный час трезенцы предпочтут Фиеста.
Полученная от отца весть заставила его позабыть о Трезене. На горизонте замерцала куда более заманчивая цель. Орхомен отправился в Келендерис, гавань Трезена, и сел на корабль идущий в Фалер, афинскую гавань. Уже на следующий день он предстал перед Тесеем.. Договорились они быстро. Теперь секретная служба Микен, возглавляемая Фиестом, работала на Тесея.
2. МЕГАРИДА И АТТИКА
Беспрестанные задержки с организацией похода на Афины, как объективные, так и мастерски организованные Атреем, привели к тому, что в Трикоринфе успели собраться все союзники Гилла и Иолая. Мирмидоняне Менетия и Эвдора, сердины Меда и Ялема, беотийцы Гиппалкима и Эрасиппа, сына Геракла от феспиянки Лисиппы, дорийцы Антиоха и Диманта, сына Эгимия, присоединились к собственной дружине Гилла, унаследованной от Геракла. Даже из далекой Иллирии дед Гилла Эгей, отец Мелиссы, прислал три сотни навербованных им лихих парней.
В штабе союзников были прекрасно осведомлены и о численности микенского войска, и о маршруте и графике его лвижения. Обманутые миролюбивым тоном Тесея и его призывами к компромиссу Эврисфей и Александр полагали, что афиняне воздержатся от прямого вмешательства в военные действия и ограничатся обороной Афин от возможного нападения. Силы Гилла они оценивали в одну-две тысячи человек и считали, что их трехтысячное войско легко с ними справится. В действительности силы Гилла и Иолая численно не уступали микенцам, а с учетом афинян превосходили их вдвое.
Оставалось определиться с конкретным планом действий: где встретить микенцев и как с ними драться.
Тесей, не желая допустить врага на свою территорию, предлагал упредить его и встретить на территории Мегариды. Там, западнее Мегары, скалистые утесы так близко подходили к морю, что оставляли для прохода лишь узкую полоску земли, на которой не могли даже разминуться две повозки. Это место называли Скироновыми Скалами, по имени бывшего владельца окрестных земель. Этот Скирон собственно и проложил здесь дорогу, но обдирал пользующихся ею как сущий разбойник. Тесей и Алкафой, нынешний царь Мегариды, в свое время захватили Скироновы владения, а его самого сбросили со скалы в море. Так что Тесей превосходно знал это место и уверял, что здесь даже небольшой отряд может удержать сколь угодно большую армию.
Иолай раскритиковал его идею.
- Представь себе, мы стоим по эту сторону от скал, они по ту, и чем занимаются солдаты ? И те и другие грабят Мегариду. Когда Алкафою надоест это терпеть, в чей тыл он ударит? В Микенах-то верховодят его братья, Пелопиды. И вообще, если какое-то место нельзя пройти, его всегда можно обойти.
- А что ты предлагаешь ? - обиженно спросил Тесей.
- От Мегар дорога идет на Элевсин, а от Элевсина к Афинам. Между Элевсином и Афинами поперек дороги пролегает горный хребет Эгалеос. Дорога проходит между горами Пойкиле и Коридалл.
- Предлагаешь защищать этот проход ? - догадался Тесей. - Чем это лучше Скироновой дороги ?
- Тем, что войска, расположенные за горами, с дороги не видны. Когда их авангард пройдет между горами, мы ударим на него врасплох с двух сторон. А из Элевсина ударим по их тылам.
Менетий и Гиппалким бурно поддержали Иолая. Тесею ничего не оставалось, как присоединиться к мнению авторитетов.
Когда стратегические вопросы были решены, всплыл вопрос идеологический. Подняли его фиванские добровольцы. По их воззрениям и традициям для успеха в грядущем сражении требовалось принести жертву богам. И жертвой должен был стать младший представитель правящей семьи.
Правящую семью в данном случае представлял собой Гилл. А кандидата в жертвы следовало выбрать среди его братьев и ... единственной сестры. Старшие братья не были младшими членами семьи, да они бы и не дались. Младшие братья Гилла - Глен и Онит были далеко, в Этолии, под бдительным присмотром дедушки Ойнея. Единственным кандидатом на жертвоприношение оказалась маленькая Макария, дочь Геракла и Деяниры, которая на свое несчастье была привезена в Афины бабушкой Алкменой. Позже мифографы сочинили романтическую историю о прекрасной девушке, которая сознательно принесла себя в жертву ради победы братьев. На самом деле пятилетняя малышка даже не понимала, чего хотят от нее взрослые, вплоть до рокового удара жертвенного ножа.
Алкмена рыдала:
- Моя единственная внучка ! Единственная дочка моего бедного Алкида ! Если бы я знала, что они могут так с ней поступить !
Ее тихонько утешал Менетий.
- Она не единственная. У тебя осталась еще одна. Моя Мирто родила ее от Алкида. Мы ее Эвклия назвали.
Так или иначе, теперь боги были довольны, и победа гарантирована. Оставалось дождаться Эврисфея.
И Эврисфей пришел. Алкафой привычно пропустил микенское войско через Мегариду, так же, как раньше дважды пропускал аргивян. Не конфликтовать же с братьями, когда они просят о небольшой в сущности услуге. На узкой дороге у Скироновых Скал микенская колонна волей-неволей растянулась на день пути, так, что авангард уже разбивал лагерь в окрестности Мегар, а обоз еще только втягивался в скиронов проход.
На следующий день микенцы перешли границу Аттики и подошли к Элевсину, важному религиозному центру. Здесь процветал культ богини плодородия Деметры, и сельское население всей Аттики считало себя обязанным приносить дары ее храму. В прошлом Афины и Элевсин соперничали за первенство в Аттике и не раз воевали между собой. Только Тесей подчинил его, убив в единоборстве царя Элевсина Керкиона. Эврисфей и его штаб надеялись, что Элевсин перейдет на их сторону или, по крайней мере, будет соблюдать нейтралитет.
Город был хорошо укреплен и имел каменные стены, однако вооруженных стражей на ней было немного. Начались переговоры, на которых правитель Элевсина Диокл заявил, что не намерен вмешиваться в конфликт Микен с Афинами, но и чужое войско в город не впустит. Удовольствовавшись этим обещанием микенцы двинулись дальше, прямо на Афины.
Беспечными дураками микенские стратеги не были. Перед войском двигались патрули разведчиков. Однако в горном проходе, через который пролегала дорога на Афины, их встретили головорезы из геракловой дружины. Сигнал тревоги разведчики дать не успели, и микенское войско втянулось в этот проход. Вышедший из него авангард был с двух сторон врасплох атакован войском Гилла и Иолая и обращен в бегство. Не успевшую в тесном проходе развернуться из походного порядка в боевой колонну микенской пехоты смял бегущий авангард. Паника распространилась мгновенно, и побежало все войско. Но вышедшие из Элевсина афиняне во главе с Диоклом и самим Тесеем преградили путь беглецам. Началась бойня. Личная дружина Эврисфея, в которой были и все его сыновья, сумела пробить путь для царской колесницы и вся полегла в бою, пытаясь задержать преследователей. Среди прочих погибли также и сыновья Пелопса, участвовавшие в походе: Клеон - военный советник при Эврисфее, и глашатай Копрей.
Ворота Мегар оказались запертыми для беглецов. Узенький проход у Скироновых Скал оказался забит отставшими повозками обозников. Беглецы безжалостно сталкивали их в море вместе с возницами, но у входа на скиронову дорогу все равно образовалась чудовищная пробка. Здесь-то и настигли Эврисфея преследователи. Последний его защитник, сын Ифимедонт, правивший колесницей, был убит, а самого Эврисфея взяли в плен..
Армия-победительница торжественным маршем вступила в Афины. Отпраздновав победу вожди стали решать участь пленного царя. Тесей и Иолай предлагали заключить с ним мир на продиктованных победителями условиях. Решительно против выступила Алкмена, разъяренная гибелью внучки, в которой она винила Эврисфея.
- Только его смерть послужит оправданием смерти моей маленькой Макарии, - повторяла она.
Остальные отмалчивались или пожимали плечами. Ненависти к Эврисфею никто не испытывал, и его смерть считали ненужной. Свою участь он решил сам.
- Никакие договора я подписывать не стану, - заявил он. - Я в плену, значит они никакой силы иметь не будут. Сыновья мои все погибли, и мне жизнь больше не нужна. А микенцы пусть сами решают, как быть. Со мной им считаться незачем.
Эврисфея принесли в благодарственную жертву Зевсу, отрубив ему голову. Гилл показал ее Алкмене, и та в последний раз сорвала не ней свою ярость, выколов ей глаза ткацким челноком. Тело Эврисфея похоронили в Гаргетте, небольшом местечке к северу от Афин, а голову отвезли в Трикоринф, нынешнюю резиденцию Гераклидов.
3. МИКЕНЫ И ТИРИНФ
Отпраздновав победу войско Гераклидов двинулось на Тиринф. Гилл и прочие горячие головы из молодых предлагали идти прямо на Микены, но им возразил Иолай.
- Микены мощно укреплены, мы завязнем в их осаде, - предостерег он.
- Стены Тиринфа тоже выстроены киклопами, - заспорил было Гилл.
- А кто стоит на этих стенах и у ворот ? - усмехнулся Иолай. - С тиринфянами мы быстро договоримся.
Мегариду войско прошло без проблем. Царь Алкафой попросил только выдать ему тела его погибших братьев Клеона и Копрея, чтобы он мог похоронить их на своем кладбище в Мегарах. Срочно прибывший с Эгины Теламон поспешил приветствовать стратегов-победителей на мегарской земле. Эту землю он должен был унаследовать после Алкафоя, как его зять, и он всячески старался уберечь ее от разорения проходившей армией.
Дальше по пути на юг лежала Коринфика. Царь Коринфа Сизиф встретил Гераклидов с искренней радостью. Поражение Микен освободило его от необходимости подчиняться и платить дань. Теперь он наконец почувствовал себя независимым правителем и был рад такому повороту дел. Он даже предложил Гиллу и Иолаю военную помощь, лишь бы с него не спросили за то, что он трижды допускал проход аргивянских армий на Фивы и Аттику по своей земле. За предложение поблагодарили, сказали, что воспользуются при необходимости, но сейчас нужны деньги и продовольствие для войска. Сизиф вздохнул и решил, что он еще легко отделался.
Перейдя микенскую границу войско Гераклидов подошло к сильной крепости Клеоны. Однако немногочисленный гарнизон был деморализован гибелью своего басилея и отзывом большей части стражи на охрану Микен. После недолгих переговоров он сдался, признав власть Гилла и Иолая над собой. Здесь, в Клеонах, войско встретило посланцев из Микен. Новый царь Микен Фиест, сын Пелопса, просил о мире и изъявлял желание обсудить его условия.
Разгром микенского войска и гибель ванакта Эврисфея была шоком для жителей Микен, но не для хитроумных политиков братьев Пелопидов. А смерть всех его сыновей и возможных наследников вообще явилась сущим даром небес.
- Надо как можно быстрее созвать народное собрание для выборов нового ванакта, - решительно взял быка за рога Атрей. - А ты позаботься, чтобы твои шептуны накрепко вбили в головы этих тупоумных микенцев мое имя, - обратился он к Фиесту.
- На подготовку нужно время, - покачал головой Фиест. - А эти могут появиться здесь со дня на день.
В первую очередь нужно отовсюду собрать подкрепления для нашего гарнизона.
С этим трудно было спорить Во все города Микенского государства и ко всем союзникам понеслись гонцы с просьбой о помощи. И буквально через день подкрепления стали подходить. Пришел Меланион с тиринфянами, брат вдовы Эврисфея Антимахи, Каллилеонт, сын Фиеста, привел стражу из Мидеи, из Клеон лавагет Клеона Молорх привел большой отряд. Подходили и союзники из Аркадии: племянник Эврисфея Сем из далекой Мантинеи, Климен из Схойнунта, шурин Меланиона, Эхем из Тегеи, двоюродный племянник Меланиона и Антимахи.
На совещании с вновь прибывшими союзниками Атрей снова предложил провести выборы ванакта.
Он был уверен, что народное собрание выскажется за него. Кого же и избрать главой государства в военное время, как не его, опытного стратега, командующего вооруженными силами, назначенного предыдущим ванактом.
Однако ему возразил Меланион.
- Не следует столь важное дело ставить в зависимость от мнений простонародья. Неизбежно возникнут между людьми споры и раздоры, гибельные в такое сложное время. Мы, эвпатриды, должны назвать единую кандидатуру на пост ванакта, а народ никуда не денется, согласится с тем, кого мы предложим.
Выступление Меланиона было резонным, с ним согласились. Споры начались при обсуждении возможных кандидатов. Ближайшим родственником покойного Эврисфея был Сем, сын его сестры Алкионы. Однако он был мантинейцем, микенцам был известен мало, и его кандидатура могла вызвать только недоумение в народе. Собственно, известны в Микенах были только два родственника Эврисфея - его дядья Атрей и Фиест, братья его матери Никиппы. Выбирать надо было из двоих.
И тут Атрея подстерегла неожиданность. Большинство присутствующих высказалось за Фиеста.
Атрея поддержали только Эхем и племянник Атрея, сын его погибшего в Аттике брата Копрея, Перифет. Остальные предпочли поддержать Фиеста.
Грубый солдафон Атрей не пользовался любовью среди микенских эвпатридов. Даже в армии он особой популярности не имел. Никаких войн в интересах Микен он никогда не вел, а его личные войны в Азии, где он пытался отвоевать когда-то отцовский Сипил, окончились неудачей. В противовес ему Фиест стремился всегда и со всеми быть в дружбе, со всеми был любезен и услужлив, охотно одалживал нуждающимся "золотых барашков" (так называли золотые коринфские монеты с изображением Гермеса, несущего ягненка на плечах) и никогда не торопил с возвратом долга,
предпочитая взамен разного рода услуги со стороны своих должников. Кроме того, он обещал добиться приемлемого мира с наследниками Амфитрионидов. Воевать только ради того, чтобы Атрей был правителем Микен, никому не хотелось. Кто-то голосовал за мир, кто-то - за симпатягу Фиеста, кто-то - против Атрея. В итоге выбрали Фиеста. Организовать поддержку кандидата народным собранием было делом техники и тех же "золотых барашков". Так Фиест стал ванактом "златообильных" Микен.
Мир с Гераклидами Фиест заключил на нелегких для Микен условиях. Город сохранял самостоятельность и избежал оккупации, но все его владения в Арголиде, кроме Мидеи, доставались победителям. Для Мидеи Фиест выпросил исключение, как для своего личного удела. Гилл и Иолай получили Тиринф, все прочие города были розданы в кормление другим Гераклидам, получившим статус басилеев. Но подчинялись они теперь не Микенам, а Тиринфу. Таким образом, в Арголиде возникло третье самостоятельное государство - государство Гераклидов.
4. СИНДИКА И ТАВРИДА
Синды, поселившиеся на юго-восточном берегу Меотиды, были одним из осколков великого племени синдхов, жившего некогда севернее Понта и передвинувшегося сначала на восток, в обход Восточного моря, а затем повернувшего на юг, к солнцу, в Индию, которой они и дали свое имя.
В рассматриваемое нами время основными занятиями синдов были земледелие и рыболовство,
они разводили скот и занимались посреднической торговлей между Колхидой и прибрежными племенами Понта с одной стороны и жителями побережья Меотиды с другой.
Колхидские политэмигранты Тавлас и Мирак сопровождали сколотского царевича Авха в его последней попытке вернуть колхидский тронос. Однако, когда его войско проходило Синдику, старик Тавлас занемог. Мирак, которому не слишком хотелось подвергаться опасностям войны, воспользовался этим, как предлогом, якобы остался ухаживать за больным другом.
Поход Авха закончился неудачей, и сам он погиб. Синды, участвовшие в этом походе, отделались сравнительно легко, заключив сепаратный мир с колхидянами. Их вождь Гекатей, внук колхидского царя Перса, дал клятву не претендовать на власть в Колхиде и был отпущен подобру-поздорову.
К тому времени, когда он вернулся на родину, Тавлас умер. Мираку, в прошлом главному советнику Перса, позволили остаться жить при царском дворе, в относительно цивилизованной по сравнению с таврами или авхатами Синдике.
Привыкшему к активной деятельности и главное - к власти Мираку совсем не улыбалась его нынешняя роль безгласного приживальщика при снисходительных хозяевах. Но как привлечь к себе внимание правителя, чем заинтересовать его, чтобы вернуть себе влияние, а с ним и власть над окружающими ?
Престарелого царя синдов Октамасада уже ничего не интересовало, кроме покоя.
Ничего, Мирак умел ждать. А пока надо было думать, что предложить тому, кто придет после Октамасада. На что польстится правитель, еще нестарый и достаточно активный, чтобы затратить какие-то усилия в собственных интересах ? На какую наживку клюнет такой человек ? Мирак по себе знал: надо указать ему на то, что плохо лежит и легко взять. А что плохо лежит поблизости от Синдики ? А вот же оно - за узким проливом между Морем и Меотидой. Обширный полуостров, примерно равный Синдике по размеру. Населен чуждым и Тавриде и Меотиде народом. Когда-то завоеватели пришли в Тавриду с севера, оттеснив местных жителей в горы южного побережья. Следующая волна завоевателей - авхаты в свою очередь вытеснила предшественников, на этот восточный край Тавриды. Удержаться там чужаки-сердины смогли только выстроив вал, отделяющий их полуостров от остальной Тавриды. За этим валом они и отбивались от авхатов и вступивших с ними в союз тавров.
Пять лет назад им на помощь пришли колхи и их союзники аххиява, выстроившие свою крепость на перешейке, соединяющем полуостров с остальной Тавридой. Но аххиява уже ушли. Смогут ли колхи без них помочь сердинам ? Вряд ли. Сейчас властители Синдики могли бы удвоить свои владения, захватив противолежащий полуостров.
Этим планом Мирак пытался заинтересовать царевича-наследника Гекатея. Но Гекатей, с трудом унесший ноги из Колхиды, похоже, навоевался. Он попросту отмахнулся от Мирака с его завоевательными планами заявив, что не может затевать что-либо значительное без санкции царя. Все знали, что царь уже недееспособен, и фактически правит уже Гекатей, но официально все было по-старому. Мираку оставалось потихоньку вербовать сторонников среди придворной знати.
Этой весной, Октасамад умер. Гекатей воссел на тронос Синдики, но по-прежнему слышать не хотел о военных планах. Мираку приходилось продолжать наращивать силы военной партии. Ему удалось привлечь на свою сторону сына Гекатея Арианта. Тот, как всякий молодой человек, мечтал о воинских подвигах и славе. К этим мечтам Мирак добавил и рациональные доводы, вроде того, что владение обеими сторонами пролива даст Синдике монополию морской торговли в Меотиде
и этим обогатит страну и царя. В итоге поход на сердинов сделался для царевича идеей-фикс. Он так надоел отцу рассуждениями о необходимости завоевания "той стороны", что Гекатей в сердцах рявкнул:
- Считаешь, что надо ? Ну так иди и воюй ! Только я не дам ни воинов, ни денег. Сам воюй, без меня !
Мирак утешал расстроенного царевича:
- Не горюй ! Царь дал разрешение, значит, не будет препятствовать сбору войска и средств. А союзников для этого дела мы найдем.
Мирак развернул бурную деятельность по вербовке сторонников и изысканию средств. Среди синдов нашлось немало воинственной молодежи, желающей примкнуть к Арианту. Нашлись добровольцы и на севере - у дандариев, и на юге - у керкетов.
По замыслу Мирака следовало силами тавров напасть на оборонительный вал сердинов, чтобы привлечь к нему их войско, а затем атаковать их полуостров с моря. В Тавриде он обладал многочисленными связями и знакомствами еще с тех пор, когда там был царем Перс, пусть и не обладавший реальной властью, но все же муж настоящей царицы Орсилохи. Тогда приближенный Перса Мирак имел достаточно возможностей для обзаведения этими связями в правящей элите тавров, а позже, когда Перс стал реальным царем в Колхиде, не жалел усилий для их поддержания. И сейчас, несмотря на преклонный возраст и многочисленные недомогания, он взял на себя труд вновь отправиться в Тавриду для организации нападения тавров.
И там он нашел достаточное количество молодых людей, желающих повоевать с чужестранцами, и мелких князьков, желающих пограбить соседей под благовидным предлогом "освобождения исконно наших земель". Тем более, что по плану Мирака им и не пришлось бы штурмовать укрепления сердинов - достаточно было появиться перед ними, разжечь костры и пошуметь немного.
Наконец, все было готово. В назначенный день разрозненные, но шумные, ополчения тавров и примкнувших к ним авхатов из степных областей Тавриды в очередной раз расположились перед валом сердинов, изображая подготовку к решительному штурму. Сердины ответили ожидаемым образом. Их ополчение собралось с другой стороны вала и приготовилось к отражению штурма.
На следующий день сотня камар, отплыла от берега Синдики и пересекла пролив, отделяющий Синдику от Тавриды. Трехтысячный десант синдов и их союзников высадился на полуострове сердинов. Запылали поселения, женщин и детей погнали к переправе, перевозить в Синдику, в рабство. Оставляли только никому не нужных стариков - пусть выживают, если сумеют.
Когда на валу увидели столбы дыма, поднявшиеся над полуостровом, организованная оборона рухнула. Многие бросились к родным местам, спасать свои дома и семьи. Другие пытались защищать вал от осмелевших и бросившихся на штурм тавров. Но таких было слишком мало, многие участки вала оказались неприкрытыми. Полуостров сердинов с обеих сторон затопили орды завоевателей. Немногие сохранившие порядок и дисциплину пробились к укрепленному порту колхов Кефалии, выстроенному колхидянами и их ахейскими союзниками поблизости от сердинского вала с разрешения нынешней царицы тавров Таврополы, дочери Орсилохи.
Закончив разграбление и очищение от местного населения бывшего полуострова сердинов синды и их союзники обратились к последнему оплоту чужаков на земле Тавриды - Кефалии.
Получив от жителей и гарнизона Кефалии просьбу о помощи царь Колхиды Поликсен немедленно поднял по тревоге флот и, погрузив на суда наскоро собранное войско, вышел в море. Напрасно уговаривали его мать, жена и советники остаться дома, доверить вести войско кому-нибудь из военачальников.
- Я не могу посылать других рисковать жизнью и здоровьем, если сам не буду разделять опасность с ними, - сказал он.
С помощью Поликсена Кефалия держалась еще три месяца, дважды отбивала штурмы, предпринятые синдами и таврами. Наконец, стало ясно, что война зашла в тупик. Синды не могли захватить Кефалию силой, а Поликсен также не мог силой снять осаду - снабжать по морю он мог лишь сравнительно небольшой отряд.
Нетерпеливый Ариант предложил решить спор мономахией - единоборством вождей. Поликсен не мог отказаться, этим он унизил бы себя в глазах войска и народа.
Хирон воспитывал своего пасынка гармонично развитой личностью. Поликсен был хорощо развит физически, умел владеть оружием, изучал весь известный круг наук и в особенности медицину, которой он и собирался посвятить свою жизнь по примеру матери и приемного отца. В отличие от него Ариант не тратил много времени на науки. Он с раннего детства учился только искусству боя. Такое воспитание превратило его в настоящую машину для убийства. Поединок быстро выявил его превосходство. Вскоре Поликсен, получивший несколько серьезных ранений, понял, что защищаться бесполезно, в этом он явно проигрывал своему противнику. Пытаясь переломить ход поединка он бросился в отчаянную атаку и сумел-таки тоже ранить Арианта. Но и сам получил смертельную рану.
В соответствии с условиями поединка колхидский флот покинул Кефалию, увозя в Колхиду жителей, остатки войска и тело царя. Город и портовые склады остались на разграбление победителям.
В результате войны в Тавриде произошло некоторое перемещение племен.
Синхи большей частью перебрались на бывший Сердинский полуостров, который теперь снова стали называть Синдским. Ведь синхи и синды в прошлом были частями одного и того же племени, обитавшего на берегах пролива Пантикапа ("рыбный путь"), соединяющего Понт с Меотидой. Здесь, на полуострове, образовалось княжество Арианта. Впрочем, Ариант признавал его частью Синдики, сохраняя таким образом положение наследника Гекатея.
Опустевшие места прежней территории синхов заняли родственные им соседи-арихи. А Кефалию взяли тавры-напеи, переименовавшие ее в более короткое Кефе.
Мираку недолго удалось наслаждаться званием главного советника Арианта. Слишком много сил затратил этот старый и больной человек на организацию разгрома сердинов. Он умер вскоре после окончания войны.
Поликсена в Эйе хоронили по колхидскому обряду. Его тело, зашитое в шкуру черного быка, было помещено на верхних ветвях высокого тополя в Царской роще на острове посреди реки Фасис. Новым царем был провозглашен его маленький сын Ээт, второй по счету носитель этого имени среди царей Колхиды. До совершеннолетия царя регентом царства стала его бабка Медея, дочь Ээта Первого. Никто не посмел оспорить это назначение, слишком страшная слава сопровождала имя Медеи. К тому же на ее стороне выступил и могущественный дед Ээта, албанский царь Стир.
Династия Ээтидов правила в Колхиде следующую тысячу лет.
5. ЭПИСТОЛЫ
1.
Пелею, сыну Эака, внуку Зевса-Олимпийца, ванакту Фтии, Алоса и всей Фтиотиды.
Радуйся.
Олимпийцы благословили меня и мою супругу богоравную Иолу, дочь Эврита, рождением сына и наследника моего царства. Мы назвали его Клеодаем. Приглашаю тебя или твоего представителя, если ты не сможешь приехать сам, через год посетить нас по случаю его первого дня рождения.
Пользуюсь случаем еще раз заверить тебя в своей дружбе и нерушимости нашего союза.
Да будут благосклонны Олимпийцы к тебе и твоему царству, а также к твоей семье: юному
Гилл, сын Геракла, внук Зевса-Олимпийца, ванакт Тиринфа, Клеон, Немеи, Асины, Гермионы, Эйона, Флиунта и Арефиреи.
2.
Пелею, сыну Эака, ванакту Фтиотиды
Радуйся.
Прежде всего я хочу выразить тебе соболезнования по случаю гибели Поликсена, сына Ясона, в котором ты принимал такое большое участие. Чего стоят все наши труды, если Олимпийцы вольны разрушить их одним движением бровей ? К нашему утешению преемственность власти в Колхиде не нарушена, и бразды правления в твердых руках царевны Медеи. По рассказам наших купцов, царь Стир поддержал ее, удвоив численность албанской гвардии царицы Анаит. Если ты вновь захочешь
оказать ей помощь, путь в Колхиду через Дарданеллы и Пропонтиду для твоих кораблей и войска будет свободен. А вот долго ли будет оставаться свободным путь вдоль берегов Аксинского Понта,
сказать не могу. Хетты воспользовались внутренними неурядицами в Ассирии, и царевич Супиллулиума вторгся в Исуву, богатое медью княжество на границе Хатти и Ассирии. По последним сообщениям все крепости Исувы в его руках.. Если хетты решат утвердить свою власть на побережье Понта, для сообщения с Колхидой могут возникнуть проблемы.
У нас же дома, благодарение Олимпийцам, все в порядке. Моя дочь Илиона, которую я выдал в прошлом году за Полиместора, царя долонков, родила мне внука, названного Деипилом. Надеюсь, что со временем долонки полностью присоединяться к семье народов Троады наряду с дарданами, тевкрами, фригийцами, мисийцами, вифинами и другими. Живущие севернее апсинфии совсем распоясались и бесчинствовали на границе с долонками. Я послал Гектора в помощь Полиместору,
и они так приструнили апсинфиев, что их царь Полтис вспомнил о присяге, которую он приносил моему отцу, и пообещал выплатить всю дань, которую он присваивал во времена наших затруднений.
В рассрочку, разумеется. Ну, а для гарантии этих выплат мы разместили эскадру в его гавани Эносе и взял под охрану царский дворец.
Я рад закончить свое послание пожеланием благополучия тебе и твоему сыну, юному Лигирону.
Не сомневаюсь, что он вырастет столь же славным воином и правителем как его отец.
Приам-Подарк, сын Лаомедонта, ванакт Троады, Дардании и Фракии.
3.
Тесею, сыну Эгея, ванакту Аттики
Радуйся.
Не все так безоблачно в царстве Гераклидов, как кажется на первый взгляд. Боюсь, что среди моих двоюродных братьев, получивших в удел города и области Арголиды, не найдется и пары толковых управителей доставшихся им земель. Большинство из них считает, что власть, свалившаяся им в руки, это средство для устройства пиров и праздненств для них. Подвластный им народ они считают чужим для себя и обдирают его хуже, чем при Эврисфее и его дядюшках. И если беотийцы держат себя в каких-то рамках, то дорийцы и сердины ведут себя как завоеватели. Думаю, добром это не кончится. К глубокому моему сожалению и Гилл ведет себя так же. Пьет с Медом и развлекается. И тем подают пример остальным. На мои попытки уговорить его взяться за ум, он отвечает - о делах дескать думайте вы с Меланионом. Не затем я все это начал, чтобы сидеть над счетами и пергаментами.
В Тиринфе-то мы с Меланионом еще можем поддерживать кое-какой порядок, но во владениях Гераклидов творится Аид знает что.
Все чаще меня такое зло берет, что хочется плюнуть на все и уехать на Ихнусу, в Ольбию. Я даже не хочу забирать сюда семью, думаю, что в Ифоме, у Эгимия, им безопаснее.
Ну, довольно о плохом. Лучше пожелаю благополучия и процветания тебе, твоему городу и твоему царству, а также твоим близким: богоравной Федре и твоим сыновьям Акаманту, Демофонту и Ипполиту. Я слышал, старик Питфей усыновил его и объявил наследником Трезена, предпочтя своим собственным сыновьям от наложниц. Если это так, прими мои поздравления и сообщи мне, чтобы я мог поздравить его самого.
Твой друг Иолай, сын Ификла, басилей (во всяком случае пока) Тиринфа.
4.
Иолаю, сыну Ификла, базилею Тиринфа
.
Радуйся
.
Я получил твое послание и вместе с тобой скорблю о неладах в вашем с Гиллом царстве.
Не принимай все так близко к сердцу. Когда я принял тронос Афин, все было еще хуже,
но, благодарение Олимпийцам, погибли от моего меча мои враги. На мой взгляд, тебе стоило бы подумать о том, чтобы взять всю власть в свои руки и поставить повсюду своих людей. Твой двоюродный брат Гилл слишком молод и неопытен, чтобы править государством. Если он позволяет себе пренебрегать твоими советами, тебе лучше проявить твердость.
Если же ты не желаешь применить силу против твоих родственников и предпочитаешь вернуться в Ольбию, то я готов представить тебе корабли и напоминаю твое обещание дать афинянам опытных лоцманов, знающих путь в Иберию. Возможно наше сотрудничество в торговле с Западом будет более выгодным для нас, чем участие в кровопролитной борьбе за власть в Арголиде.
Что бы ты ни решил, я останусь твоим другом и союзником. Желяю тебе благополучия и процветания, а также богоравной Мегаре и прекрасной Липефиле.
Благодарю тебя за поздравление Ипполита, надеюсь, что дед воспитал из него хорошего преемника
и хорошего правителя для Трезена.
Тесей, сын Эгея, милостью Олимпийцев ванакт Афин, Элевсина, Декелеи, Эпакрии, Афидны, Форика, Браврона, Кифера, Сфетта, Кефисии, Трикоринфа, Энои, Марафона, Пробалинфа и всей Аттики.
5
Нестору, сыну Нелея, басилею Пилоса, Кипариссии, Эпеи, Риона
Радуйся
Насилия, чинимые бандами ублюдков Алкида Амфитрионида над жителями Арголиды, переполняют чашу терпения Олимпийцев. Повсюду слышатся призывы к оружию. Только трусливый Фиест, интригами захвативший власть в Микенах, делает вид, что ничего не знает и не слышит. Он не дает гражданам Микен взять в руки оружие и выступить против наглых захватчиков. Пока микенцы отсиживаются дома, и остальные жители Арголиды не могут открыто сразиться с чужеземцами.
Но храбрые люди, готовые сражаться с врагом не дожидаясь пока на это решатся все, в Арголиде есть. Им надо только оказать поддержку умелыми бойцами и командирами. В горах Мессении, я надеюсь, найдутся смелые охотники, умеющие подкарауливать врага в засадах и нападать на него врасплох..
Пришли ко мне в Мидею твоих специалистов, и мы устроим так, чтобы у Гераклидов (так они себя называют) земля горела под ногами.
Если ты поможешь мне изгнать их и стать ванактом в Арголиде, мы подумаем над тем, как тебе стать ванактом в Мессении.
Атрей, сын Пелопса, басилей (пока) Тиринфа, Клеон и Мидеи.