Аннотация: Гл.10. В которой я чуть не удавил Роксану, а Повелитель давит клопов и прочих кровососущих гадов. Мих.
Глава десятая. Кровососы.
Среда, утро.
Утром я спустился вниз измученный и почёсывающийся. Время здесь я определять не умею - то ли восемь утра, то ли десять. Если местные вообще сутки на 24 части разделяют. Обеденный зал был пуст. Никого из наших не было. Стучать им в комнаты я не рискнул. Послонялся по двору, зашёл в конюшню, потрепал Акуру, и сел на крыльце. Хотелось бы узнать, когда суд. Ещё надо бы выйти в город на экскурсию, посмотреть хоть на местные достопримечательности, а то и не видел ничего, кроме гривы своей лошади.
Но как я выйду в город без документов? Здесь есть какие-нибудь удостоверения личности? И как здесь с бандитизмом? У Миха короткий меч на поясе и наверняка не один кинжал или нож за голенищем, да ещё сабля эта мифическая, которая неизвестно откуда взялась и неизвестно куда подевалась. У меня топорик и нож. А разрешено ли здесь вообще носить оружие? Не опасно ли выйти на улицу без него? Или с ним ещё опаснее? Если здесь так, как наш, выглядят не самые плохие отели, то какова же тюрьма? И что надеть - джинсы или эти порты? Интересно, во сколько встанет и реально ли покрасить всю эту пижаму хотя бы в коричневый цвет, как у вчерашних мужиков за столиком напротив?
Во двор выползла зевающая Роксана. Глаза у неё превратились в совсем узенькие щёлочки и не открывались. Либо аллергия на кусачих тварей, вызывающих чесотку, либо плакала, либо пила. Сомневаюсь, что она станет плакать из-за нашего с Михом отказа. Когда она прошла мимо меня, я понял - третье. От пери несло перегаром. По крыльцу она спускалась наощупь. Пока дива плескалась под рукомойником, самостоятельно таская воду из колодца и наполняя умывальник вновь и вновь, на крыльцо, пошатываясь и зевая, вышел голый по пояс Мих. Несло от него ничуть не меньше, а глаза тоже не открывались. Из конюшни, виляя хвостом, выскочил грязный до непотребства Златоцвет и задрал лапу у ближайшего дерева. Неужели бедняга навсегда останется в таком виде? Это никакой компенсации его семье не хватит! С другой стороны, симпатяга-щенок не выглядел особо удручённым, скорее, наоборот. А почему он такой грязный? Неужто тоже пил с этими двумя?
Мих не стал отгонять Роксану от рукомойника и принялся приводить себя в чувство прямо из ведра у колодца. Никаким особо атлетическим сложением он не обладает, злорадно отметил я. Ни худой, ни толстый, никаких культуристских мышц. Ничего особенного. Ведро, правда, тягал с завидной лёгкостью.
-Пойдём, Цветик, я тебя тоже что ли помою? - предложил я. Цветик радостно рванул к колодцу, и я вылил на него три ведра воды, пытаясь оттереть грязь с длинной шерсти. Пёс определённо внушал мне больше доверия, чем меч с красавицей.
Услада к завтраку не вышла. Вчерашних мужиков тоже не было. Роксана посадила жениха на стул эльфийки, чмокнула в нос и потребовала для него тарелку каши с выменем. Мне опять достались яичница и молоко.
Улучив момент, я вывалил на Миха все интересующие меня вопросы. Мих пожевал, на этот раз пшённую кашу, и сообщил, что документов вообще не надо, так как их здесь ещё не придумали, оружие можно и желательно, одежда всё равно какая, просто в цветной нас будут принимать за более зажиточных гостей города, и драть, соответственно, раза в три больше, и вообще мы можем вдвоём или втроём прогуляться по славному Пореченску, потому что делать нам сегодня всё равно абсолютно нечего.
Покупать я всё равно ничего не собирался, так что надел джинсы и куртку, проклиная себя за то, что забрал у Миха общественные деньги и теперь, как дурак, таскаю их во внутреннем кармане джинсовки рядом с упокоившейся мобилой и трясусь над ними, боясь оставить куртку где попало. С другой стороны - реши пери с мечом меня втихаря бросить, месяц-другой я смогу на них прожить. Вот только домой тогда точно не вернусь.
Среда, всё ещё утро.
Славный город Пореченск как был деревней за каменным забором, так и остался. Дороги еще не высохли после ночного дождя, канавы вдоль некоторых обочин полны воды. Цветик бежал за нами, изредка путаясь в ногах у Роксаны.
Дива просвещала меня по местной денежной системе:
- Золотой - основная монета, в золотом - двенадцать серебрушек, или серебряков, в серебряке, соответственно, двенадцать медяков, они же медяшки. Всё. Цены условны, потому как больше распространён натуральный обмен. На две медяшки можно поесть тухлого супу в самой гадкой забегаловке. На три - купить пирожок с требухой. Так что с голоду летом помереть сложно.
- А почему нам тогда за старосту так много заплатили? - запоздало удивился я.
- У старосты пять сыновей и не менее шестнадцати взрослых внуков. И дочки с внучками. По всем деревням в лесу и вдоль реки, считай, родственники. Что, не скинутся, что ли? Тем более он порядок в лесу лучше всех обеспечивал, все ближние к Волчкам деревни в дюжину раз богаче городских живут. Лучше раз заплатить побольше, чем потом несколько лет от нечисти скопом обороняться. Нынешний ведь больше купец да политик, ему в любом случае хороший помощник нужен. Да и куда им тратить особо, когда всё своё?
От ворот гостиницы мы повернули налево и шли к северным воротам по нашей Столярной, минуя центр города.
- А откуда у них вообще деньги? С кем они торгуют?
- По-разному. То по реке приплывёт кто, то с русалками, то эльфы придут или вампиры осёдлые. А зарабатывают - Волчковские в основном в охрану нанимаются, волкодавами. Или в стражу порядка в город. Так что если собаку увидишь - вполне может быть, что это шпик. Вон, дворняга чёрная, квартал уже за нами тащится. А то вампирам зелье продают. Осёдлые на кровь закодированы, а душа горит, вот деревенские им заменители и поставляют.
Эльфы есть, вампиры закодированы, дальний родственник Цветика, возможно, работает на полицию. Ясно.
- А гномы здесь есть? - спросил я для полного комплекта.
- А вот это вопрос сложный, - почему-то озадачилась Роксана. - Видишь ли, гномов никто никогда не видел. Ходят слухи и легенды, что они живут под Серыми горами на западе, но кто в пещеры ни лазил - никого не нашли. С другой стороны, деревенские рядом с горами часто оставляют в пещерах мясо, молоко, сыр, хлеб, рыбу опять же, а взамен находят то топор, то косу, или поделки какие. Но, в основном, инструменты. Говорят, это гномы меняются. Но доказать никто не может, даже оборотни след не берут. Как они выглядят - тоже никто не в курсе. Поза-поза... эээ... пятый, начиная от прошлого, повелитель Белого меча даже специальную экспедицию снарядил, гномов искать. Подкапывал гору, подкапывал, бродил по пещерам, бродил, уж насквозь гору прошёл, только обратно поверху лез, через перевалы, потому как охоту тем же путём возвращаться Мих у него отбил. Мих потом матерился, говорит, озверел две дюжиницы фонарём работать на любопытного придурка. А я ему сразу сказала - останови идиота, так нет, самого, небось любопытство заело!
- Ну да, - отозвался Мих, - заело! Жалко, что ли? Всегда завидовал диггерам, а тут такой случай! Кто ж знал, что этот кретин, наш придворный маг, утопит все факелы в подземной реке? Да еще посередине горы? Не мог же я ещё и его в поле зрения всё время держать! Зато как он у меня клацал зубами на перевале!
Улицы города не представляли собой ничего особенного. Дачный посёлок и дачный посёлок. Причём далеко не новорусский. Поскольку шли мы пешком, то смотреть через заборы было очень проблематично. Впрочем, несколько раз ограды попадались не глухие, а из редко насаженных штакетин. Но за ними тоже ничего, кроме стандартного яблоневого сада и соломенной крыши рассмотреть было нельзя. Трубы дымились, пахло дымом. Пару раз нас обогнали верховые в серых плащах, раз пять мы обогнали кого-то из местных. Еще под ногами путались курицы, воробьи, голуби, собаки и кошки. Ни один человек не сплюнул и не остановился, когда кошки перебегали ему дорогу. Черная дворняга сдала караул бело-рыжей. Иногда вдалеке вскрикивал какой-то припозднившийся петух.
Дома кончились, и нам предстала широкая дорога, за ней и начинался собственно рынок. Дорога отделяла торговые ряды, за редкими крышами которых маячила городская стена, от сплошной стены глухих некрашеных заборов, спиной к которым мы стояли. Мы прошли примерно восемь кварталов от "Трёх единорогов", прикинул я. В квартале четыре-шесть домов с участками. Значит, мы где-то в двух-трёх километрах от гостиницы.
На тракте в луже буксовала телега. Мужичонка в лаптях подпихивал доску под колесо. За его стараниями наблюдала группа мальчишек. Мимо шли и ехали люди. Немного - человек пятнадцать на двести метров влево и вправо. Мы перешли дорогу и углубились в торговые ряды.
Деревянные столы, некоторые под грубыми навесами, раскисшая песчаная земля под ногами. Торговцы всё больше задубевшие дедки с кирпично-красными морщинистыми лицами и седыми бородами. Но попадаются и женщины, и подростки, и юные девицы. Зато я обнаружил, что рост Услады и наших знакомых из Верхних Волчков вовсе не является нормой. Попадались торговцы и среднего, и просто маленького роста. Метр пятьдесят, не больше. Все загорелые и обветренные. Роксана, несмотря на откровенно раскосые глаза и чёрные косы, смотрелась среди них Снегурочкой - настолько выделялась из общей массы её белая нежная кожа с трогательным румянцем. Да и Мих, несмотря на загар, казался белым человеком среди индейцев. А себя я не видел.
Товары располагались по рядам - деревянные, железные, глиняные, ткани, продукты. Деревянные ложки, плошки, веретёна, миски, корыта, бочки, ушаты, шайки, коромысла - неужто одного коромысла на всю жизнь не хватит?
Да, это вам не Измайловский вернисаж! Это значительно круче! Таких самоделок я ещё не видел! Всё некрашеное. Где хохлома? Где палехские расписные узоры? Всё строго рационально и без изысков. Меня заинтересовал ткацкий станок. Дедок со станком зашевелился и предложил обменять его на мою куртку.
- Ить, милый, - уговаривал дедок, - на энтом-то станке ты дюжину таких себе сделаешь!
Нет, я бы приволок такой для интерьера мансарды нашего будущего дома, но не отсюда же?
Народу в деревянном ряду практически не было, как и в горшечном, после чего Роксана углядела какой-то импортный прикид в ряду тканей и готовой одежды и рванула туда. Мы с Цветиком за ней. Мих тоскливо покосился на оружейников и поплёлся за нами. Женской одеждой торговали исключительно нестарые ещё купцы, с тщательно заплетёнными бородами и привычно-восхищёнными взорами. Впрочем, Роксану провожали масляными взглядами все как один, даже несмотря на два нехилых кинжала, висящие у неё на поясе.
-Глядите, - укоризненно и торжествующе оглянулась на нас Роксана, - как они на меня смотрят, а? Как они все на меня смотрят! Они все меня хотят!
Она игриво качнула бёдрами. Мужик за ближайшим прилавком судорожно вцепился в отрез ткани.
- Смотрите, как они все пускают слюнки при виде меня!- Роксана явно перевозбудилась от такого количества балдеющих мужчин. Не подпереть ли мне сегодня дверь табуреткой?
- Только полный импотент может не обращать на меня никакого внимания!
Справедливости ради надо сказать, что слюни купцы действительно пускали в огромном количестве. Импотентов среди них, видать, не было.
- Вот, - тараторила купающаяся в похотливых взглядах дива, - они все пускают слюнки! Как вы думаете, почему они все пускают слюнки?
- Наверно хотят напустить здесь море слюней, - зевнул Мих, - и утопить тебя в нём, чтоб глаза не мозолила!
На умильной мордахе Цветика появилось некое подобие злорадной ухмылки. Неужели Роксана и его домогалась? Тогда понятно, почему он ночевал в конюшне!
Среда, день.
Наконец, вполне насладившись триумфом и подняв собственную самооценку, пери вцепилась в какую-то расшитую кофточку, более напоминающую ночную рубаху и восторженно взвизгнула:
- Мих, я хочу эту рубашечку!
- Два золотых! - тут же сориентировался купец, взглядом более напоминающий сутенёра. В красном кафтане, с явно крашеной бородой, в двух косах которой красовалось аж по три разноцветных ленточки и золотые зажимы. Волосы тоже были заплетены в две косы с тремя лентами в каждой и золотыми зажимами.
- Два золотых? - возмутилась дива. - От силы серебряк!
Смотреть, как пери торгуется, сбежался весь ряд. В ней явно сказывался опыт проживания на Востоке. Пусть и в гареме. Восток, он, видать, и здесь Восток. Купец был местный и кайф от такого спектакля явно не ловил.
Они договорились на шести серебрушках. Через час. Купец бы и через пятнадцать минут согласился, но Роксане требовалось повыпендриваться.
- Ну? - сказала Роксана.
Мы втроём с Цветиком стояли молча, не понимая, что ей ещё нужно. Какой-то дополнительный бонус к скидке?
- Ну? - более требовательно повторила Роксана. Разве что ножкой не топнула.
Мы по-прежнему стояли, не понимая, чего она хочет. Или она хочет, чтобы мы заплатили? С какой стати?
- Мих, ты будешь платить или нет? - озверела наконец дива.
- С какой стати? - обалдел меч. - Мне что, деньги больше некуда девать?
- Как с какой стати? - взорвалась Роксана. - Кто сегодня провёл со мной ночь?! А теперь уже и рубаху купить не можешь!
Не знаю, был ли Мих привычен к таким выходкам, но похоже, что нет.
- Дорогуша, - вкрадчиво начал он, - если у тебя вчера был приступ неуправляемой депрессии на почве долгого воздержания, - он выразительно обернулся на меня, - и я тебя отпаивал - за свой, заметь, счёт, - так это ты сегодня должна мне что-нибудь купить, или, по крайней мере, вернуть один золотой из тех двух, что я на первач с пивом потратил. Хотя ты вылакала две трети, не меньше. Или ты думаешь, что раз я его не потребовал, то теперь на мне пахать можно?
- Что? - заорала Роксана, - Отпаивал? А почему я проснулась в твоей кровати?!!
- Потому что я был слишком пьян, чтобы тащить тебя обратно в твою комнату. Я просто ушёл туда сам. И не надо на меня так пялиться, у тебя уже глаза круглые. Тебе не идёт. Я ещё ни разу не напивался до такого состояния, чтоб не помнить, трахал я кого-то или нет. Заткнись и плати сама. Или пошли отсюда.
Роксана швырнула рубаху ни в чём не повинному купцу в лицо и вылетела из суконного ряда.
Дальнейшее наше путешествие свелось к обхаиванию Роксаной всего, что она видела. Не было ни единого торговца на всём рынке, которому она не сказала бы гадость. У этого горшок кривой, у того мясо тухлое, молоко прокисшее (и правда прокисшее!), кобыла старая, корова на последнем издыхании, клинок тупой, меч не сбалансирован, и вообще всему товару место только на помойке!
Как раз в момент поливания грязью какого-то очередного кинжала в оружейном ряду к Миху подошёл худощавый мужик в домотканой рубахе и о чём-то тихо поинтересовался. Мих задумчиво посмотрел на нас троих, и спросил, сможем ли мы втроём дойти обратно до постоялого двора. Роксана фыркнула и задрала нос. Цветик умильно завилял хвостом, а я задумался - а почему он спрашивает? Здесь что, настолько небезопасно, что мы за полчаса-час обратно не доберёмся? А у меня деньги общественные в куртке... Лучше бы Миху оставил. Впрочем, ещё не поздно.
- Да понимаете, - подтвердил мои сомнения торговец, - в последнюю неделю спрос на серебряные кинжалы возрос вчетверо. А утром, говорят, эльфийку чуть живую в канаве нашли, пришиб кто-то. Только для вампиров эльфийская кровь не годится, так что непонятно, кто её. Неместная, эльфийка-то. Местные ночью все работают, некогда им по улицам шастать.
Больше всего мне не понравилось, что Мих с Роксаной никак на эльфийку не прореагировали. Мих оценивающе рассматривал наше вооружение, а я вспоминал фразу "И куда ты опять попрёшься ночью и под дождём?".
Меч подумал, вынул из-за голенища свой кинжал в кожаных ножнах и сунул мне в сапог.
- Серебряный, - пояснил он, - жить очень захочешь - ткнёшь. Не бойся, никому вы с Роксаной не нужны. Дойдёте, это я так, пугаю для профилактики.
А, по-моему, это он утешал для профилактики.
Зато заблудиться на этом базаре было невозможно. Сзади прекрасно видна городская стена, стоило повернуться к ней спиной - и вот оно, нужное направление.
Мы начали выбираться с рынка. Минуты через две кинжал в сапоге начал мешаться. На выходе он уже натирал ногу. Как же Мих вообще эти полуметровые железки в сапогах таскает? Это же кошмар какой-то! Я наверняка ошибся, когда считал, что у него пара кинжалов или нож за голенищем - тут и с одним-то не походишь. Нож, конечно, короче, но и его таскать в сапоге, наверно, не в радость. Кинжал начал выпрыгивать из сапога. Я упихал его обратно. Нога заболела, мне с трудом удавалось не хромать. Наверно, у Миха вообще кинжала в сапоге нет. Он просто появляется из ниоткуда, как сабля. Иначе как он бегает и верхом ездит? Кинжал опять начал выползать из сапога. Скотина! Такая же вредная тварь, как и его хозяин! Я задвинул его поглубже. Интересно, если я его вытащу и понесу в руке - засмеют меня или нет? Или стража зацапает? И зачем тогда Мих мне его именно в сапог затолкал? Кинжал опять предпринял попытку выпрыгнуть наружу.
Сколько нам ещё тащиться до дома? Вытащить ремень из джинсов и повесить на пояс? Прямо посреди улицы? Может, попросить Цветика его понести, не обидится?
Мих нарочно мне всучил эту дрянь, чтобы я помучился и не думал о вампирах или грабителях! Тут ни о чём другом, кроме как до гостиницы дохромать, и думать нельзя!
Занятый постоянными наклонами и остановками по укрощению сволочного кинжала, я не заметил, как Роксана оказалась далеко впереди, поэтому не сразу среагировал, когда до меня донёсся заливистый тонкий лай Цветика.
Разогнувшись, я увидел, что спереди к пери приближаются три фигуры в плащах. По росту, телосложению и плащам они походили на Усладу, когда я её увидел первый раз - такие же высокие и тонкие. Ноги, вопреки разуму, сами помчались на помощь женщине.
Нападающие обходили Роксану по кругу, прижимая к глухому забору. Улица, как назло, была абсолютно пуста. Нет, какая-то серая дворняга, которая возможно шпик, на улице присутствовала, но никаких поползновений к нашей защите не предпринимала.
Я долетел до Роксаны и схватился за кинжал. А его не было! Он вылетел из сапога при моём стремительном броске! И стоило так мучиться, чтобы потерять его в самый нужный момент! Впрочем, точно его метнуть я всё равно не натренирован, а пырнуть человека ножом в драке не факт, что смогу вообще. Фигуры медлили, Роксана неспешно закатывала рукава. Я лихорадочно огляделся. Ага, забор. Подгнивший. Подскочил к штакетнику, всё время ожидая, что ударят в спину, пнул ногой в доску, переломил, отодрал. С доской от забора развернулся навстречу врагам. Уже не первый раз замечаю, что копьё или дубина мне подходили бы больше меча. На худой конец, вилы или лопата! Мих, где ты!
Трое всё размышляли. Пугают, что ли? Лиц под капюшонами не видно, стоят, не шевелятся. А у меня деньги общественные в кармане! Наконец, они что-то всё-таки надумали, потому как шевельнулись.
Что решили, я не особо понял. В этот момент за моей спиной хрипло закричал невыспавшийся петух. Прямо над ухом! Я вздрогнул, дёрнулся и оглянулся. А не стоило бы! Когда я понял, что совершил непоправимую ошибку и повернулся обратно, на моей штакетине корчился один из нападающих. Она его просто пропорола насквозь. Я отпустил штакетину и попятился. Петух закричал снова. Грабитель завалился вбок, хватаясь руками за торчащую из груди доску забора. Мне в ногу что-то ткнулось, я заорал и подпрыгнул. Цветик, всего лишь милый Цветик с кинжалом в зубах. Схватил кинжал, развернулся к Роксане. Один разбойник уже валялся лицом вниз без признаков жизни, а с другим пери медленно кружилась, не сводя с него взгляда горящих глаз.
- Роксана, я иду! - заорал я и бросился вперёд с кинжалом наперевес. Как его бросают, этот кинжал? За лезвие? Как обычный ножик? Вспомним детство, я правда, никогда в ножики особо не отличался. Надеюсь, она уложит этого гада раньше, чем я промахнусь или добегу. Кинжал сорвался и рукояткой засветил обернувшемуся бандиту в центр капюшона. Снова завопил сумасшедший петух. Наверно, он за нас болел. В этот момент Роксана прицельно вонзила бандиту в спину свой второй кинжал. Пока разбойник хрипел и падал, пери схватила мой не долетевший и от всей души добавила. Туда же, в спину.
Итак, что мы имеем? Три трупа на дороге, сумасшедший петух на заборе, серый шпик-дворняга на той стороне улицы, и мы с Роксаной и Цветиком. Надеюсь, их было только трое.
Тут Роксана перешагнула через труп бандита, подошла ко мне вплотную, провела руками по одежде и начала расстёгивать рубашку. Мою. Своя у неё без пуговиц. Я, конечно, слышал, что после драки бывает выброс адреналина и всё такое, но не прям же посреди улицы? Или она думает, что это у меня сейчас гормональный всплеск, и потому я не смогу от неё отбрыкаться? "Может, она всех троих и наняла?" - шепнула мания преследования. Где ж ты была, дрянь, когда я кинжал нагибался поправить?
Если сейчас начнёт расстёгивать ещё и брюки, я за себя не ручаюсь. Отломаю вторую штакетину и отлуплю по заднице.
Оказалось, к счастью, что Роксану интересует совсем другое. Она расстегнула рубашку, уставилась на выструганный мной крестик и кивнула.
- Так вот почему они так тормозили, - понимающе сказала она. - А я всё думаю, чего еле шевелятся. Да и петух вовсю кричал. То-то этот идиот сам на осиновый кол прыгнул. А он не увидел просто. Зато понятно, почему Мих нас одних отпустил. В курсе, небось. Слышь, Витёк, и нам ещё очень повезло, что у них заборы из осины. Ладно, - добавила пери, разом потеряв интерес к моей особе, - давай их перевернём, да обыщем. Чего уставился? Пошли.
Я стоял и тупо смотрел, как миловидная юная девушка с двумя растрёпанными чёрными косами, толщиной поболее моей руки, и очень аппетитной попкой в прихиппованных штанишках, переворачивает труп разбойника с моей штакетиной в груди, упирается в него изящной ножкой, и эту штакетину вытаскивает. Как потом она, даже не поджав брезгливо пухлых губок, стаскивает с трупа плащ, приговаривая "Вот не повезло, порвали, зашивать теперь...", наклоняется и старательно шарит по карманам.
Потом распрямляется, а вместо трупа лежит просто пустая одежда. Роксана поднимает сапог, перевертывает, из него летят жирные хлопья пепла. Наклоняется, вытряхивает второй сапог, кидает на расстеленный плащ. Возникла дурацкая мысль - остались ли в сапогах портянки, и кто их будет оттуда вытаскивать?
Вот она наклоняется снова, хватается за кинжал в горле, плащ, сапоги, хлопья пепла, два кинжала из спины, плащ, сапоги, хлопья пепла. В итоге на расстеленном плаще оказалось три пары сапог, одежда, и два плаща. Нашла ли Роксана деньги, я не понял. В карман она ничего не клала.
Роксана плотно утрамбовала шмотки, завязала их в плащ - узелок получился нехилый - надела этот узел на штакетину, вынутую из трупа, и протянула мне. Я молча взял, закинул палку на плечо. Роксана подобрала ножны, сунула в них Михов кинжал и дала мне.
Так мы и вошли на постоялый двор: Роксана впереди, Цветик за ней, а сзади я, со штакетиной с узлом на плече и кинжалом в руке. Засовывать его в сапог я не стал. Так и нёс в руке. Что у меня на поясе ещё топорик и нож я обнаружил уже во дворе.
Среда, вечер.
Пока Роксана занималась с прислугой вопросами стирки, чистки и продажи части трофеев, я тупо сидел за столом перед кружкой пива. Пери подошла ко мне, положила руку на плечо, наклонилась, якобы ненароком прижавшись грудью к спине, и нежно проворковала:
-Витек, я знаю просто превосходное средство для снятия подобных стрессов, хочешь продемонстрирую?
Я покачал головой. Заказал местной девчонке три кувшина пива, литра по два с половиной, кружку, десять свечей и бутыль самогона. Мы доволокли всё это в комнату, я запер дверь и стащил на пол матрас и одеяло. Попытался зажечь свечи, но огниво прыгало, а мох не разгорался. Плюнул - ещё достаточно светло. Попытался перевернуть кровать - она оказалась неподъёмной. Где они прячутся? В щелях между досками? Взял топор, подсунул между ножкой и доской кровати, налёг, отодрал доску, стараясь всё же не погнуть гвоздь. Действительно, под доской на ножке обнаружилось чёрное пятно. Насекомые зашевелились. Плоские, круглые, маленькие и чёрные. Я стащил с ноги сапог и принялся с остервенением давить кровососов подмёткой. Комнату заполнил запах коньяка. Надо же, всегда думал, что выражение "клопы пахнут коньяком" взято с потолка. Оказывается, действительно пахнут. И именно хорошим коньяком. Я старательно и аккуратно давил кровопийц на всех четырёх ножках. Подумал, стоит ли разбирать вообще всю кровать. Не рискнул - вдруг все доски обратно не смогу поставить. Прибил доски на место, положил матрас обратно, подтащил стол-табуретку вплотную к кровати вместе с пивом и самогонкой и брякнулся на постель полусидя, благо высокие спинки прекрасно это позволяли. Буду переживать отходняк в одиночестве. Когда я подносил ко рту вторую кружку, руки у меня тряслись, а зубы стучали о глиняный край.