Аннотация: Глава 17. Хреновая для меня, что сказать... - Виктор.
Глава 17. Резня.
Суббота, утро
Утро выдалось спокойное и ясное, мы уже совсем было собрались в путь, когда из леска вывалился Фима, ведя в поводу тощую рыжую лошадь. Вид у колдуна был пришибленный и несчастный.
- Возьмите меня с собой? - жалобно произнёс он, заглядывая нам в глаза, и стараясь не особенно задерживать взгляд на Роксане. - Я всё осознал, больше не повторится! Мне что, теперь всю жизнь в этой деревне прозябать? Я и на лошадь заработал!
- Почему всю жизнь? - искренне удивился я.
- Так господин Мих же сказал - здесь остаёшься, я что, и после вашего отъезда отсюда уехать не смогу?
- Нет, - осклабился Мих, - это я погорячился. Через дюжиницу можешь отсюда мотать на все четыре стороны, только не обратно во Мглистые земли, это я тебе однозначно запрещаю на всё оставшееся время. Главное, чтоб не за нами. А, кстати, был бы поумнее, мог бы и всю жизнь здесь прожить, делов-то - превратить деревню в цветущий город, центр науки и искусства.
- Я думал над этим вопросом, - торжественно опустил глаза Фима, - если бы вы приказ не скорректировали, мне именно так бы и пришлось поступить.
Нет, не выпендриваться этот дурак никак не может, даже если от этого зависит, возьмут его с собой или нет. И с какого недоваренного зелья он меня к Роксане приревновал и лошадь распутал? Что, не видно, что я сам от красотки бегаю? Тупица, не мог за девушкой поухаживать, меня от неё спасти! А Миху зачем кашу испортил - со мной перепутал, что ли? Кретин! Пока Акуру догнали, меня Цветикова Ласка всего покусала и раз пять чуть не сбросила! Когда теперь ещё синяки на руках от её зубов сойдут! Какое счастье, что у меня хватило ума Акуру выбрать - не пришлось бы мне на Ласке проехаться, так бы, может, этого и не прочувствовал до конца. А Мих, скотина, ещё так с издёвкой: "Не нравится Ласка, можешь на Серого сесть попробовать..." Я что, похож на сумасшедшего экстремала? Да я даже по пустому шоссе за городом больше ста шестидесяти не езжу! Но жалко мага, смотрит на Роксану голодным взглядом, оторваться не может. Заступиться что ли? Заодно, может, отвлечёт её от меня. Впрочем, пока я ночевал в одном стогу с Цветиком, она ко мне не приставала, и на том спасибо.
Мих отвернулся от колдуна и начал разворачивать жеребца. Фима подпрыгнул и завопил уже безо всякой торжественности:
- Вы что, не возьмете меня с собой?! Я и врачевать умею, и раны затягивать, и боевой магии обучен, молнией могу пульнуть или огненную дорожку пустить! Возьмите, я вам пригожусь! Я всё осознал! Госпожа Роксана, попросите господина Миха, пусть он мне разрешит с вами ехать! Господин Мих, я всё осознал, я никому больше ничего подобного устраивать не буду! Можете мне приказать! Госпожа Роксана, пожалуйста!
Роксана посмотрела на подпрыгивающего мага и как-то очень непривычно по-доброму сказала:
- Фима, ты знаешь, Мих прав. В той идиотской ситуации, в которую ты сам себя загнал, тебе и правда лучше держаться от нас подальше. А то ты что-нибудь опять отчебучишь, а Мих психанёт, и прикажет тебе сгоряча самоутопиться. Хочешь проверить, сколько ты магической клятве сопротивляться сможешь?
- Не отчебучу! - завопил Фима. - Госпожа Роксана, я для вас на всё готов, возьмите меня, не пожалеете! Господин Мих, возьмите меня с собой! Верой и правдой служить буду!
Похоже, парню на почве Роксаны полностью снесло крышу. Бывает же.
- Нет, - пожал плечами Мих, поворачиваясь обратно к Фиме, - я многое могу понять: можно сдуру принести клятву, можно не знать, как она действует, но три раза подряд наступать на одни и те же грабли?
Фима удивлённо вскинул брови. Наверно, у них так не говорят.
- Я имел в виду - трижды брякнуться в собственноручно вырытую вольчью яму,- перевёл Мих.
Повисло молчание.
- Ладно, - смилостивился меч, - если хоть один голос в твою пользу будет, поедешь с нами. Роксана?
Молчит. Опустила глаза, и молчит. Чтоб Роксана да отказалась от влюблённого по уши поклонника?
- Виктор?
Подожду. Если Цветик не заступится, тогда уж я за колдуна голос подам. Жалко, смотрит на Роксану и чуть не плачет. Только как бы он меня потом на почве ревности не пришиб. Не пришибёт, я от Цветика теперь ночью ни на шаг не отойду. Он охранником числится? Вот пусть меня от Роксаны с Фимой и охраняет.
- Злат?
- Дык это... жалко. Один же совсем. Пусть едет, а?
Фима просиял и взлетел на свою тощую кобылку, даже не дожидаясь разрешения господина Миха.
Суббота, день
И никто не возразил, когда Фима на привале готовить принялся. Я бы повозмущался, но одному этим заниматься как дураку совершенно не хотелось. В конце концов, если Мих по вкусу приворотное распознать может, то отраву, наверно, тоже. Да и ест маг с нами из одного котелка.
После обеда Мих выдал мне кожаную куртку с металлическими нашлепками и предложил надеть прямо поверх джинсовки. Мало того, потребовал застегнуться. Возражать я не стал, но вторая половина дня превратилась в сплошной кошмар - пот заливал глаза, рубаха и джинсовка под курткой помокли насквозь, сидеть верхом стало заметно тяжелее и непрерывно хотелось пить. Дорога, хоть и едва заметная, всё же была рассчитана на телегу, так что мы прекрасно уместились на ней по двое. Мих с Роксаной возглавляли отряд, и я начал примериваться, кого бы из них расспросить поподробнее о магической клятве. Не понравилось мне то, что Роксана про самоутопление сказала. Очень не понравилось. Не могут ли и меня в такую же ситуацию загнать, как и Фиму? На колдуна-то мне начхать, а вот на себя... Мания преследования, до сих пор занятая вопросом, почему на меня нацепили это подобие кольчуги, несколько отвлеклась и переключилась на другую тему. Спрошу у меча, решил я. Не готов я с Роксаной разговаривать.
- Мих, можно с тобой поговорить? - кажется, фраза звучит достаточно непринуждённо.
Мих огляделся по сторонам, кивнул Роксане, и она выдвинулась вперёд. Я занял её место.
- Это что, правда, что ты теперь Фиме можешь что угодно приказать, вплоть до самоутопления?
- Скорее всего, - меч выплюнул изжеванную травинку, присмотрел на обочине очередной стебелёк, сорвал и сунул в рот. Как он нагибается с седла, я ещё понять могу, но как он возвращается в вертикальное положение?
- При нынешнем положении дел клятвы уже не так опасны, но Фима находился в эпицентре очень давнего взрыва, - Мих скосился назад и понизил голос, - попал под наше излучение, да ещё и эмоции у него через край хлестали вместе с кровью из носа. Крови было слишком много. И от магического потенциала колдуна ещё зависит, чем больше потенциал, тем сильнее действие клятвы. Вполне возможно. Утопиться, может, и не утопится, но плавать будет долго, как сам знаешь что.
- Э... а эту клятву, её... это... любой может дать?
- Ты хочешь спросить, можно ли к ней вынудить? - усмехнулся меч. - Тебе не грозит. Её дают только добровольно и от чистого сердца. Но от этого не легче. До Конвента клятва действовала в полную силу, и это тоже повлияло на принятие решения об ограничении магии. Её приносили влюблённые своим избранникам и избранницам, давали благородные юнцы настоящим и кажущимся благодетелям. Процент-то небольшой - меньше одного, но последствия были совершенно ужасны. Причём и для тех, кому её принесли - фактически, они становились полными рабовладельцами и рано или поздно жизнь принёсших клятву превращалась в сплошной кошмар, а хозяева съезжали в полное исступление от ощущения всевластия. Не все, где-то семь из десяти. Как ни странно, женщины оказывались куда большими садистками, чем мужчины. Тогда на эту тему были написаны горы трагедий, драм и трактатов, и ещё больше - как её обойти. Способа так и не нашли. Вернее - нашли один: поклясться и быстренько слинять куда подальше. Но к тому времени, как господин съезжал с ума и запрещал бегство, не все это осознавали и успевали. А уж если хозяин решал искать и находил такого беглеца, сам понимаешь, во что превращалась его жизнь. Что интересно - клятва не может быть обоюдной, при полном любви и согласии в семье принести её мог только один из супругов. Не может быть передана хозяином другому лицу. И не может быть остановлена никаким другим лицом, если кретин уже изъявил желание клясться. Передумать он может только сам. Текст тоже не особенно важен. И убить хозяина нельзя - удар или просто не наносится, или рикошетит. Многие пытались избирать именно такой способ самоубийства. Иногда получалось. После понижения магической составляющей продавшиеся в рабство идиоты уже могли сопротивляться хотя бы самым неприемлемым приказам, а сейчас она практически и не действует, соответственно, про неё если и помнят, то считают красивым пустяковым обрядом. Надо было все литературные произведения, где она упоминается, запретить, а лучше сжечь. Не подумали. Да их и слишком много. К счастью, не все знают, что для усиления действия надо выпустить как можно больше крови. Литр обеспечит почти полное подчинение и сейчас, но кто ж столько ждать будет?
- А Фима сам-то осознаёт, во что вляпался?
Мих пожал плечами. И огляделся. Не нравится мне это.
- По-моему, нет. Хотя должен бы, при таких-то знаниях. Но не приказывать же мне ему что-нибудь совершенно абсурдное, чтоб мозги прочистить? Где я тебе здесь найду подходящий сортир и зубную щётку? К тому же маг он потрясающий, сейчас таких уже и нет почти, вполне может и пригодиться. А если научить его еще не выёживаться, так и вовсе нормальный мужик получится.
- Маг потрясающий? - удивился я. - В двадцать-то пять лет?
- Ему такие же двадцать пять, как Роксане двадцать, - Мих по-прежнему отстранённо скользил взглядом по сторонам дороги.- И гонор у него даже заметно меньше возможностей, только меня это всё равно раздражает. А теперь, Витёк, давай на место и повнимательнее там. В случае чего, постарайся уложить Акуру и залечь за неё. Не получится - спешивайся и прячься за лошадь. В самом крайнем случае, попытайся прикинуться трупиком. И не расстёгивай куртку, я всё ж не зря на неё полдня потратил. Прыгай с лошади, как только Роксана крикнет.
Обрадовал. Сам я ничего в лесу не увижу, но я могу следить за ним и хотя бы среагировать, если меч занервничает. Так он уже нервничает. Мания преследования моментально забыла про клятву и принялась рассматривать деревья по бокам дороги, сбивая дыхание и колотя сердце о рёбра.
Через час мы перегруппировались - Цветик выехал вперёд к Роксане, а Мих переместился назад, к колдуну. Я ехал один посередине, чувствуя себя господином и повелителем, которого сопровождает почётный эскорт. Ещё через полчаса вперёд отправили Фиму, а назад перебазировалась Роксана. Когда я оглянулся в очередной раз, Миха в седле не оказалась - Роксана вела в поводу Серого. А я и не заметил, как он исчез.
Стрела прилетела слева и прошла мимо колдуна. Вторая вонзилась в дерево сбоку от меня.
Мы резво попрыгали с лошадей, но на этом артобстрел прекратился. Надо будет обзавестись шлемом, подумал я, прячась за Акуру и доставая топорик и кинжал. И бронежилет не помешал бы.
Цветик вышел вперёд, внимательно разглядывая дорогу, а вот Фима рванул назад, отпустив лошадь, и в несколько прыжков оказался рядом с Роксаной.
- Нет, - страстно забормотал Фима, - моё место рядом с вами! Счастлив буду закрыть вас собой от стрелы!
- Кретин, кобылу упустишь, за нами всё равно не успеешь! Вперёд пошёл, тупица! Ты ж боевой магии обучен? Вот ей и прикрой, а то меня пришибут здесь, пока ты собой закрывать будешь!
- Понял, вперёд! - воскликнул Фима, и под его команду на нас рвануло не менее двух дюжин лохматых и бородатых мужиков с ножами и дубинками в руках.
Акура взвилась на дыбы и выдернула повод из рук, кидаясь вправо. Впереди Ласка и тощая кляча рванули в разные стороны, оставляя меня без прикрытия. Цветик принял на себя первых пятерых нападающих и я с запозданием осознал, что они все уже лежат на земле со свёрнутыми шеями. Двигался он для такого роста с необычайной скоростью. Фима встряхнул рукой, дорогу накрыл раскат грома, запах удушливого дыма и горящей плоти. Увидев перед собой перекошенное лицо с половиной носа, замахивающееся на меня ножом, я нырнул вправо под занесённую руку и левой вонзил кинжал в нападающего. Выдернуть его я не успел. Зато левая рука освободилась, и в удар по челюсти я вложил всю свою силу и навыки. Если рассматривать разбойников как особо шустрых зомби, это совсем не страшно. Время остановилось и потекло вязким сиропом. Звуки исчезли полностью. Фима обернулся и бросил назад заклинание - меня зацепило воздушной волной. Спереди словно в замедленной съёмке надвигался грязный мужик с ножом. От него должно вонять, но запаха тоже нет. Я встретил его ударом кулака и достал уже падающего разбойника топориком по груди. Стрела царапнула куртку, задела железную нашлёпку и ушла влево. Мимо уха пролетел кинжал - заметил его боковым зрением. Надо выдернуть свой из живота первого грабителя. И топор. Быстрее! Кинжал вышел легко, топор застрял. Еще стрела. Мимо, но может зацепить Роксану. Оглядываюсь - пери совершенно спокойно достаёт из седельной сумки очередной метательный нож. Значит, не ранена.
Цветик вертится впереди, стряхивая с себя четверых нападающих, Фима пустил вперёд огненную дорожку. Бородатый мужик вцепился Цветику в спину и тянет назад. Я всё-таки выдернул топор из трупа и бросился вперёд, думая только о том, чтоб не промазать. К счастью, спина висящего на Цветике мужика оказалась достаточно широкой и промахнуться по ней с одного шага было просто невозможно. Еще двоим охранник свернул шеи прямо на моих глазах.
- Роксана, лучник справа!
Мимо летит кинжал и сюрикен. Странно, включился звук?
- Мимо, прикрой! Достал, нормально!
Спереди на дорогу выскакивает ещё банда - да сколько же их!
С неба на лес с воем обрушиваются огненные росчерки, обломанные верхушки деревьев падают на дорогу. Стена огня встаёт впереди, пожирая деревья и расходясь в стороны.
- Фима, гаси давай! Спалишь нас всех!
Огонь с воем уходит вперёд и гаснет метрах в ста. Впереди - выжженная просека. Удар сбоку - оскаленная морда дышит мне в лицо. Блеск стали перед глазами - пасть с дюймовыми клыками отлетает в сторону. Из оставшегося обрубка хлещет алая струя, заливая глаза. Обезглавленное тело по инерции сбивает меня с ног, в глазах темнеет - то ли от крови, то ли от толчка.
- Виктор, ты как? - гудит надо мной знакомый бас. Вопль рвётся из глотки при виде черного носа и клыков у самого лица. Последним усилием воли успеваю отвернуть метящий под рёбра клинок и вонзаю его в измятую траву рядом с собой.
- Виктор?
Ужас сковал язык, из горла раздаётся нечленораздельное мычание.
- Да нормально он, только в шоке от твоего вида, - это Мих подошёл поближе и покосился на мою руку, с таким трудом удержавшуюся от удара, - ты за собой лучше смотри, а то Витёк с перепугу тебя сейчас чуть не пырнул. Хорошо, узнал, удар отвести успел, а то лечили бы.
- Чего? - бас Цветика вколачивает меня в землю. Как такая глотка может ещё и говорить по-человечески?
- Чего-чего, - передразнил меч. - Частичная трансформация - это, конечно, покруче, чем гнома за шиворот ухватить, но только когда она управляемая. Если ты непроизвольно каждый раз себе такие клыки и нос отращивать будешь, то невеста от тебя, пожалуй, сбежит. В смысле, уплывёт.
Цветик поднялся на ноги и принялся ощупывать лохматую бороду и нос. Потом посмотрел на покрытые белой шерстью руки.
- Получилось! - заорал он на весь лес. - Витёк, получилось!
Две кошмарные лапы подняли меня с земли и подбросили в воздух. Потом поймали и от всей души придавили. Ребра затрещали, я захрипел. Блин, разбойнички не ухлопали, так Цветик на радостях сейчас удавит! Спасло меня только то, что счастье Цветика требовало бурного выхода. Следующим в воздух полетел Мих. Поймав его на лету, Цветик от души стиснул меч в объятиях, радостно бася:
- Получилось! Ребята, у меня получилось! Братан не умеет, папаня не умел, а я теперь почти как дядька Горицвет! Вот мамке радость! Не чаял уже! Надо же, получилось! Ребята, а главное, это вообще не больно! Не, ну совсем не больно!
Интересно, у Миха также сейчас трещат рёбра, как и у меня?
- Осторожней, - сморщился поставленный на землю меч, аккуратно себя ощупывая, - ты мне чуть все рёбра не переломал, мы ж не железные... Тьфу! Я как раз железный, но даже мои рёбра ломаются в таких объятиях. Как же ты Златку-то свою не придавил? Вот русалки, вот народ, настолько к повышенному давлению на глубине привычные, что даже с оборотнями обниматься запросто могут!
Цветик прыгал на месте, то убирая клыки, то выращивая. Руки покрывались белым мехом, обрастая жутковатыми чёрными когтями, а потом плавно приобретали вполне человеческий вид. Такой маленький и милый щенок был, и такая чудовищная громадина получилась. Подрос что ли, за время путешествия, или при частичном перекидывании рост сохраняется? И вообще нос у него для кобеля ну очень сильно велик! Это какая ж порода получается? Непонятно.
Подпрыгивания Цвета постепенно начали переходить в пляску. Он хлопал себя по коленям, пританцовывал на радостях и голосил что-то собственного сочинения:
- Эге-гей, я теперь молодец! Домой теперь вернуться не стыдно будет мне!
- Да, - услышал я сзади голос Роксаны, - что ж теперь будет, если он полностью перекинуться решит?
Мих резко повернулся к ней и выразительно приложил палец к губам. Не хочет портить парню радость, понял я. Видимо, рост сохраняется только при частичной трансформации и Цветику вдвойне тяжело придётся, окажись он снова милой симпатичной шавкой.
Мы молча досмотрели до конца представление, устроенное нам Цветиком. Что порадовало - никаких кошмариков с выворачиванием наизнанку и скручиванием всех костей винтом при частичной трансформации, в отличие от полной, не наблюдалось. Впрочем, почему они должны проявляться у Цвета, если у старост ничего подобного нет?
- Ладно, - вмешался меч, - хватит плясать, надо с трупами разобраться. Фима, гигант! Давай с Роксаной справа вдоль дороги пройдись, там девять лучников лежат - стрелы все заберите и лук себе подбери. Пара эльфийских там должна быть. Стрелять умеешь?
- Естественно, - выпрямился Фима, тряхнув засыпанными пеплом кудрями, - у меня пра-пра-... впрочем, неважно, ...дед эльф, это теперь у нас ещё поклений на десять. Только зачем мне лук, если я падающие звёзды призвать могу и на врагов обрушить?
Интересно, он имеет в виду метеоритный дождь?
- А ты у нас теперь из лука рябчиков и куропаток бить будешь, - внёс Мих здравое предложение, - или предлагаешь их метеоритом сверху пришибить? Так одни пёрышки горелые останутся. Роксан, трупы сюда волоките, Фима, с тебя быстрая и чистая кремация, понял? Злат, на тебе лошади, по запаху найдёшь? Ты ж теперь как минимум втрое быстрее бежать сможешь, любую лошадь догонишь. Если где ещё лошадей каких почуешь - веди сюда. Но я не заметил. А мы, Витёк, пойдём с левой стороны, потому как нам куча зомбиков за спиной на фиг не нужна.
Четыре трупа вытащил я и шесть Мих. Пятеро оказались эльфами. Все убиты чисто: ничего располовиненного не наблюдалось - только колотые раны. Я поймал себя на желании убрать им волосы и посмотреть на форму ушей. Наверно, я схожу с ума, думал я, подтаскивая к общей куче очередной труп - убил трёх человек, тащу покойника, и ничего не чувствую. Вообще. Кроме непотребного интереса посмотреть, острые ли уши у мёртвого эльфа. Уши оказались острые - голова запрокинулась и волосы откинулись назад, дав мне возможность это проверить. Последней вытащили мёртвую эльфийку - голую, в стадии частичной трансформации - нос ещё волчий, руки человеческие, а ноги и низ туловища в шерсти и с хвостом. Она сжимала лук, я не стал его выдёргивать, так и положил. Из плеча торчала Роксанина шпилька.
До общей кучи доволокла свою ношу Роксана и посмотрела сначала на эльфийку, потом на Миха. Затем вытащила шпильку.
- Да,- согласился меч, - я её не почуял. Всех снял, а эта тварь волчицей шла, только у дороги перекинулась, и то частично. Наблюдатель. И сразу за лук схватилась. Повезло, что он человеческий и дерьмовый. В последний момент заметил - две стрелы выпустить успела, раненая уже, живучая, скотина. Хреново. Эльфы своих оборотней подключили, минимум двух, договорились, значит. И явно в Витька целила, вот ведь гадость какая. Кольчугу тебе, Витёк, искать придётся. И шлем.
Значит, на меня прыгал эльф-оборотень. И что?
Подошёл Фима, втащил свой труп в общую кучу и направился к покойникам на дороге. Роксана нагнулась и принялась обшаривать карманы. Мих направился помогать Фиме, я тоже. Даже нашёл того мужика, который висел на Цветике и лично дотащил третьего убитого мной человека до кучи трупов. Ничего. Никаких эмоций.
Цветик привёл Ласку и Ночку и снова направился в лес. Роксана проверила все карманы, стянула с покойников все сапоги и попыталась их увязать. Связка получилась слишком большая. Тогда одну пару пери натянула на Фиму, другие принялась сортировать по качеству. В итоге отобрала три пары, остальные с явным сожалением кинула обратно. Никто из нас не изъявил желания нагрузить оставшимися свою лошадь, хотя Роксана обвела всех весьма недвусмысленным взглядом. Мы все дружно опустили глаза и сделали вид, что не поняли. Маг устроил нападавшим действительно быструю и чистую кремацию. Похоже, он действительно не такой уж неудачник, если спалил их всех за полчаса. В прошлый раз трупы горели всю ночь.
Цветик поймал и привёл оставшихся лошадей, мы ещё раз прошлись по обочинам вдоль дороги, сели верхом и отправились дальше.
Всю дорогу охранник то выращивал шерсть на руках, то укорачивал волосы и удлинял нос. Вернусь домой убийцей, твердил себе я, но по-прежнему ничего не чувствовал. Может, со мной что-то не в порядке? Я по поводу вампира переживал больше. А сейчас спокоен.
Через час мы свернули с дороги, углубились в чащу и нашли небольшой ручей. Кровь присохла к лицу, волосы слиплись, вода журчала прозрачная, но совершенно ледяная. Самыми грязными оказались мы с Фимой, соответственно, дольше всех и отмывались, клацая зубами.
Развели костёр и решили остаться. Кашу по-прежнему готовил маг, я её даже съел. И руки у меня не дрожали. В конце ужина Цветик поднёс мне фляжку и предложил выпить. Я отказался.
- Пей, - вмешался вдруг Мих, - и лучше половину. И спать ложись.
- Нет, - ответил я, - я совершенно нормально. И мне это не нравится. Я что, полный отморозок?
- С чего бы? - удивился меч. - Ты рефлексирующий интеллигент со склонностью к самокопанию.
Он хлебнул из фляжки и скривился.
- Ты прав, отрава. Главное, не заморачивайся на том, что должен сейчас сойти с ума или испсиховаться. Не должен. Это всё байки именно для таких как ты. Попробуй думать не "убийца", а - "воин", может, полегчает. Ты ж их не по заказу из-за угла ножиком пырнул, а в целях самозащиты, Злата вон ещё спасал. Давай, пей и спать ложись. Что заснуть не сможешь - тоже байки.
Я действительно выпил и действительно заснул. Без сновидений. Может, Фима подмешал что-нибудь в эту самогонку?
Воскресенье.
Утро должно было бы выдаться серым и пасмурным, а ещё лучше, чтоб как в Мглистых землях, а оно оказалось тёплым, светлым и солнечным. Ручей нагло журчал и блестел в утренних лучах, над головой пиликали какие-то птахи, запах от котелка шёл умопомрачительный, Цветик всё игрался с трансформацией, меняя на этот раз только уши, Роксана смеялась, первый раз, по-моему, за всё время, Фима мешал кашу и непрерывно шутил, развлекая девушку, Мих жевал травинку и лениво кидал ножики в землю. Полная идиллия. Скоты. Тупые бесчувственные скоты. И я никогда отсюда не выберусь, пора в этом себе признаться. Так и проживу всю оставшуюся жизнь в окружении этого быдла. Ладно, кроме Цветика. Если это жизнь, и я вообще живу. Но до замка дойти всё-таки надо, а там посмотрим.
На дорогу не выезжали, пошли вдоль ручья и через пару часов упёрлись в очередную крошечную деревушку. Кольчуг в ней не оказалось, деньги не котировались, Роксана выменяла три каравая и полкозы в обмен на пару сапог, и долго сокрушалась, что не сняла с трупов всю одежду на обмен.
Отъехали от деревушки на приличное расстояние, вернулись к ручью и пошли вниз по течению. Часа через три опять остановились на привал. Козлятина оказалась восхитительной, Фима не отрывал восхищенного взгляда от Роксаны и острил всё непрерывнее, Цветик по-прежнему трансформировался. Поели и поехали дальше. Я потел в кожанке с нашлёпками и пытался не рефлексировать и не самозакапываться. Вернее, сначала я очень глубоко самозакапывался, а потом пытался отрыться обратно. Стоило лишь мне откопаться, как ко мне в седло запрыгивала рефлексия и начинала вести задушевные беседы. И так всю дорогу. Единственное, что радовало, так это то, что чувства потихоньку возвращались. Например, очень хотелось заткнуть поток Фиминых острот и Роксаниного смеха. Я даже поймал себя на острейшем желании бросить в них обоих по кинжалу. Ещё бы наорать на Цветика и дать ему по шее, чтоб перестал покрываться этой белой шерстью, да сколько ж можно?! То нос, то уши, то нос, то уши! Не уши, так руки! Не руки, так клыки! Я трёх человек вчера убил, а он уши шерстью покрывает!!! Оборотень хренов! Как есть оборотень!!! Мих ехал впереди, его я, к счастью, не видел, а то б и с ним подраться захотел. А зачем он, сука, меня одного на этой дороге оставил? Лучников снимал, говорит? При его-то скорости и вернуться не успел? Сам бы тех троих и пришиб, так нет, меня вынудил! Бандит, и всех норовит под свою гребёнку причесать! Кровью повязать решил! Спать спокойно не может, пока сам кого-нибудь не зарежет, и другого не заставит! В объезд пойти не мог! Тварь! А этот кобель белый опять нос вытянул и когти отрастил!!! Он человеком-то теперь вообще когда-нибудь будет? Роксана, стерва, сзади заливаться придурочным смехом перестанет или нет? Когда ж они с Фимой заткнутся!!!
К вечеру, раннему вечеру, наверно, часам к семи, не знаю, как они умудряются по солнцу здесь время определять, мы снова выехали на некое подобие дороги. По обочинам стояли сосны, а по их неохватным стволам ползали белки. Штук десять. Рыжих и наглых. Застучал дятел. Любопытная белка перепрыгнула с ветки на ветку и зацокала нам вслед. Роксана сзади громко засмеялась. Кретин Фима, нашёл за кем приударить! Сбрендил, козёл, с первого взгляда! Кто ж на задницу и бюст первым делом смотрит? На характер смотреть надо! Подул ветер, явственно запахло дрожжами. Где-то гонят самогон, причём в объёмах хорошего ликёро-водочного завода. Началась просека, засеянная пшеницей. Как ни странно, мы проехали мимо воняющей деревеньки, еле виднеющейся за полем, не останавливаясь, и снова углубились в чащу. Метров через двести опять выехали на засеянное поле. Заворковал дикий голубь. Не могу понять, как такая безобидная птица может издавать такие кошмарные звуки. В детстве я боялся этого воркования почти панически, да и сейчас приятного мало.
- Роксана! - Фима верещит, как истеричная мамочка, увидевшая свою невинную четырнадцатилетнюю дочь в обнимку с панком. - Рокса-аана!!!
Оборачиваюсь. Да, это вам не панк. Это, скорее, байкер. Только летающий и с крылышками. Черненькими. Не ангел, значит.
Он порхает над полем, сжимая в руках Роксану. Не сказать, что пери сильно сопротивляется, даже ножками не дрыгает. Мне стыдно, но первая мысль: "Наконец отдохну от её дурацкого хихиканья!"
- Мих! - вопит Фима, - Что ты стоишь! Сними его!
- А сам почему не снимешь? - меч развернулся и теперь с любопытством смотрит на уносимую Роксану.
- Её задену! - чуть не плачет Фима. - А ты не промахнёшься!
- С такого расстояния? - тянет меч, невозмутимо наблюдая за полётными упражнениями Роксаны. Вампиру явно тяжело её тащить, он уже шатается в воздухе. - И не достану даже. К тому же она брякнется на землю, опасно!
- Так догони! - визжит Фима на грани ультразвука, - Спасать же надо! Вампир же! Роксана же! Спасать надо! Спасать!
- Кого? - снова медленно тянет Мих, сощурив глаза. - Вампира от Роксаны? И не подумаю. Пусть теперь сам выпутывается.
С нечеловеческой скоростью Фима спрыгивает с лошади, выхватывает лук, натягивает тетиву, кладёт стрелу и стреляет. За долю мгновения. Только не в вампира. В Миха. Меч резко отклоняется вбок, но стрела не проходит мимо, а разворачивается и летит в Фиму, просвистев прямо у его плеча. Маг бросает лук и кидает в Миха молнией, меч снова отклоняется, молния рикошетит, вонзаясь в землю в миллиметре за сапогами колдуна. Цветик непонятно как оказывается позади мага и хватает его за руки.
- Гнида! - рыдает Фима в истерике. - Ты нагло воспользовался слабостью девушки, а теперь отдаёшь её вампирам! Сволочь! Сволочь!
- Чего-о? - меч, кажется, действительно ошарашен. - Чем воспользовался? Какой слабостью? Ты в своём уме?
Он, что, действительно не в своём уме? Какие у Роксаны могут быть слабости - мужики и шмотки? Так это не слабости, это хобби.
- Да! - орёт Фима, вырываясь из лап Цветика. - Ты знал, что она любит Виктора, а он ей отказал! При тебе было! Смеялся ещё!!! Она была не в себе, а ты воспользовался этим и соблазнил её! Это низко! Низко! И подло! Она была так расстроена, что на всё согласна! Даже на тебя! Это подло! А теперь отдаёшь вампирам!
Надо же. И правда, с ума спрыгнул. Помешался от ревности, бывает. Уже и к мечу ревнует.
Мих смеётся. И с откровенной издёвкой глядит на Фиму.
- А ты что, сам собирался? В смысле - воспользоваться слабостью? Так надо было меня предупредить. И у неё бы ещё спросить не мешало.
Фима бьётся в руках Цветика, пытаясь укусить того за руку. Это оказывается проблематичным, потому как руки у охранника покрыты густой белой шерстью, которая забивает Фиме рот и вязнет в зубах. Маг плюётся, ругается и упрямо вгрызается зубами в густой мех удерживающих его лап. Ещё и брыкаться пытается, но у него плохо получается. Ростом он ненамного ниже Цветика, но раз в пять поуже, и высвободиться из его объятий никак не может.
Меч похабно ухмыляется. Роксана с вампиром давно исчезли из виду. Кажется, у нас в отряде драка из-за бабы, доходит до меня с запозданием.
- Скотина, - хрипит Фима, отплёвываясь и всхлипывая, - Злат, пусти меня, я убью его! Я его всё равно убью! Мразь!
- Куда? - резонно басит Цветик. - По тебе и шарахнет. Самого убьёт. Не уклонись он, уже бы убило. Стрелой, аль молнией. Остынь давай. Остынь. Она сама его хотела. И он тоже. Её. Давно. А тебя нет. И Виктора нет. И меня не хотела. Другую найдёшь. Остынь. Не плачь.
Похоже, новые способности сказались и на речевых возможностях Цветика. Раньше он таких длинных речей не толкал.
Минут через десять силы у мага закончились, и он затих, всхлипывая и давясь шерстью.
- Ну что? - спросил Цветик. - Пустить? Отошёл?
Пока Фима продолжал хлюпать носом, Цветик осторожно разжал лапы. Я напрягся. А ну как Фиме взбредёт в голову поквитаться с Михом другим способом, например, отправить его куда подальше из этого мира, пальнув молнией по Повелителю меча? Он вообще-то догадывается о такой возможности? Хорошо бы нет. Фима вытер нос, проплевался и прополоскал рот из фляжки. Потом гордо распрямился, тряхнул красными кудрями и заявил:
- Вы трусы. Вы все подлецы и трусы. Я сам пойду спасать Роксану! Слышь ты, господин и владыка? Я сам пойду и спасу её! И попробуй мне запретить! Мою любовь никакая клятва не осилит!
Он постоял, вскочил на лошадь, посмотрел на нас и снова заявил:
- Ну ты, слышишь, только попробуй мне запретить спасти Роксану от вампиров!
А вот это он зря. Создалось ощущение, что именно этого он и добивается. Весь эффект испортил.
- Зачем? - засмеялся меч. - Я не собираюсь ни запрещать тебе спасать Роксану от вампиров, ни спасать вампиров от Роксаны, ни самому тебе не запрещаю спасаться ни от вампиров, ни от Роксаны, ни от собственной дурости! Не увлекайся там, тащить тебя дальше на руках никто не собирается, разве Злат сжалится.
Под эту напутственную тираду Фима развернул лошадь и помчался вслед за улетевшим вампиром.
- А мы остановимся и подождём до утра, - спокойно сообщил нам меч. - А утром уже отправимся за Фимой. Жалко он пожрать не успел приготовить, у него неплохо получалось.
- Мих, - мне было стыдно, но никакого желания бежать вслед за магом и спасать Роксану я не испытывал, может, потому, что меч с охранником были абсолютно спокойны, - а для Роксаны-то это не опасно, вампиры всё-таки... Может это, прав Фима, спасать её надо?
Цветик с Михом заржали на два голоса.
- Да, - отсмеялся меч, - крайне опасны, как же. Баб только так воруют, ни одной не пропускают, все соседи потешаются. Сам завтра увидишь.
- А что тогда Фима к этому так серьёзно отнёсся?
Неужели просто приревновал, непохоже, рыдал ведь в голос, явно за Роксану трясся.
- Дык вот... и я думаю, - поддакнул Цветик. - Так кусался. Боялся за неё шибко. Почему?
Мих задумался, поигрывая кинжалом.
- Действительно, - согласился он вдруг, - странно. Я-то считал, Фима наш просто от ревности сбрендил, а он и правда за неё переживал. Бедняга. Давно чувствую, не то что-то с ним, думал, он просто умом в пустыне этой тронулся малость. Бывает. Но тут ещё и другое. Герефимальд, говоришь, из рода Герефимальдэлей...
И мы втроём направились за дровами и водой. Меч даже соизволил персонально срубить нехилую сосенку, настрогать её за минуту на дрова и развести костёр. Это с ним впервые. Мне досталось чистить и поить Акуру и Роксанину Ночку, Цветику - Серого и Ласку, а Мих сварил кашу. Каша у него вышла, прямо скажем, плоховатая, не сравнишь с Фиминой, но под Цветиков самогон пошла как-то очень душевно. Оставшиеся после вчерашнего полфляги мы распили на троих, Мих вспомнил пару препохабнейших анекдотов, я в долгу не остался, а Цветик ржал от всей души. Тронутые таким непосредственным восприятием, мы с Михом еще посоревновались в бескультурье и неинтеллигентности, потом Цветик хлопнул меня по плечу, едва не вогнав в землю, и пробасил:
- Витёк, это... сказать давно хочу. Это... Златом меня зови. Так лучше.
- Ладно,- согласился я и вызвался показать Злату, как у нас пьют на брудершафт, хотя мы и на ты, но всё же... Из моей фляги мы отлили половину в Цветикову, в смысле, Златову, и пили друг с другом по очереди. Я со Златом, Злат с Михом, и, наконец, я с мечом, изрядно труханув. Обошлось. Поэтому мы пошли по второму и третьему кругу, пока не опустошили всё, включая и Михову флягу.
После чего я лёг у костра, а меч с охранником разыграли дежурство в камень-ножницы-бумага из дюжины попыток. То ли Цветик-Злат выиграл, то ли Мих поддался, но дежурил он первым. Надо же, думал я засыпая, стоит убрать из коллектива женщину, хоть на день, как три мужика сразу начинают чувствовать себя едва ли не друзьями. Вернусь домой, уломаю шефа всех баб в отделе перевести в филиалы. Даже экономическое обоснование напишу.