Аннотация: Миникон-7, 31/50, чистая шутка, игровой ник - Новичок.
На обнаженном девичьем теле, на алтаре с пентаграммой пляшут блики свечей.
Он открывает потертый фолиант, нараспев читает строку за строкой в обратном порядке, делая ударения на словах, подчеркнутых заботливой рукой наставника. Ритм ускоряется, голос крепнет. Круг темных фигур в балахонах подхватывает мотив.
Под капюшонами не видно лиц. Он никого не узнает, даже если встретит при солнечном свете. Но это справедливо - ведь и они не узнают его. И не протянут руки. Тайных знаков нет - есть только общая вера.
Голос звенит, прорываясь последним словом сквозь общий стройный хор.
Тишина.
Каплей со сталактита о мраморный пол раздается первый шаг наставника. В руках - открытый футляр.
Пальцы нащупывают святыню. Раздвоенное острие тревожно алеет в пламени свечей.
Пьянящие взгляды избранных из-под капюшонов... Шаг к алтарю.
Дева совсем юна. Она еще не ведает греха, которому все здесь предаются со страстью и упоением. Он затягивает молитву собственного сочинения. Восторг, жгучий восторг переполняет его... "Кровь - любовь, любовь-кровь, кровь-любовь..." Что может быть прекраснее?
Раздвоенный наконечник артефакта нависает над бугорком груди жертвы...
Ее глаза широко распахиваются. С губ слетает: "Я помню..."
Вспышка! Озарение. Слова сами вырываются из горла:
- ...чудное мгновенье, передо мной явилась ты...
Надежда в глазах жертвы, девичья грудь вздымается, исторгнув:
- Ты помнишь...
Он уже не может остановиться:
- ...вьюга злилась... - гремит над вписанными в пентаграмму буквами "S" и "I".
Томик Пушкина вырывается из рук, озаряя нежным светом стены древнего строения. "Руслан и Людмила". Но никакая сила теперь не заставит его поставить точку в конце названия этим дьявольским пером, святыней адептов...
Два обнаженных тела лежат на алтаре, а свет тысяч свечей так и не добрался до сводчатого потолка...
Стройный хор заунывно тянет:
- Ты помнишь плыли в вышине и вдруг погасли две звезды...
Робкий юноша стоит с гусиным пером и томиком Сумарокова над жертвами...