-Почему ты послал Мунке-батора в эту погоню, - говорил с упреком старый, сухой, как кочерыжка, выгоревшая под солнцем монгол, другому осанистому, скуластому войну в дорогом шелковом халате. - Что ты не мог отправить одного Доржу? Мы же договаривались, что ты его одного пошлёшь?
-Этот недотепа его не догонит, ты же знаешь, - ответил скуластый воин и, решив поиздеваться над стариком, добавил. - Ещё я послал Мунке-батора, чтобы твои люди за спиной Доржи случайно того князька не убили.
- Зачем мне его убивать? Он взбунтовался и не мне решать, что с ним делать? Ты же знаешь, что я всё согласовал с Лю Хао-ли!
- Я это прекрасно знаю, но я также знаю, что он стремится поссорить монголов с кыркызами. Это на руку ханьцам. Мы с ними воюем, а он всё делает нам во вред. Мне умные люди посоветовали не трогать князя. Ты же знаешь, что этот князёк не бунтовал. Правда, он много болтал, но только на словах и бунтовал. Он-то ещё, один из немногих оставшихся кыркызов, хоть власть Великого кагана признавал. Почти весь Кыркыз это давно не делает. - Желваки заиграли на скулах у молодого монгола. - Ты хочешь воевать со всеми князьями улуса из-за него? Они, по старой памяти, ещё боятся монголов и не хотят сориться с нами, да ещё постоянно дерутся между собой. Нам одного тумена не собрать, а у кыркызов тумена три-четыре войск будет, а может и больше. Ты, наверно, хочешь, чтобы они привели сюда эти тумены? Только Кадан даже не бунтовал. Он боялся уйти из орды. Он понимал, что если он это сделает, то другие хагяские князьки разгромят его улус и отберут его кочевья. Он, в лучшем случае, станет их кыштымом, а так он был здесь свободным кыркызом. Монгольский каган далеко, а с местными монголами он сможет договориться. Он лучше тебя знает, что мы сейчас слабы и основные силы заняты в вечных войнах с ханьцами. - Молодой монгол встал из-за стола и стал ходить взад-вперед по юрте пружинистыми, как у рыси, шагами. - Он, правда, хотел быть свободным и от каганата и от кыркызов, но это только его мечты несбыточные. Он же до этого успел перессориться почти со всем Кыркизом. У него врагов, что у паршивой собак блох. Я что не знаю, что он ездил к своему тестю и предлагал выгнать монголов с его земель. Старик боится связываться с нами и знал, что зять больше болтает, чем готовится к войне. Сейчас как раз затишье в войне с Китаем, так что могут монголы в Кыркыз послать тумены. Местные хорошо помнят, что сделали монголы на их земле больше сотни лет назад, и до сих пор боятся сориться с нами. - Молодой воин продолжал ходить той же пружинистой, напряденной, нервной походкой. - Да ты просто воспользовался тем, что в его улусе убили монгола и договорился с китайцем. Только там два монгола подрались между собой. Я сам ездил разбираться. Один другого за монгола не стал признавать, потому что у него только отец монгол, и он вырос у кыркызов в их аале. Так что того это обидело, и он за нож схватился.
Молодого монгола, а это был наместник в области Хайхэне Толумбек, весь этот разговор раздражал и злил.
- Мы монголы, а они отщепенцы! Они ушли из каганата, - проворчал старик.
- Но Кадан из улуса не ушёл, так что он такой же кочевник, как и монголы. Их сам великий Сотрясатель вселенной включил в своё войско. - Толумбек по-прежнему продолжал ходить по юрте взад и вперед. - Ты сам бы подумал, старый, если бы Кадан успел действительно собрать даже своё войско и к нему подошёл с войском его тесть? Да у них латников больше, чем у тебя нукеров. Ты бы собрался и убежал в Монголию, а что бы я сказал наместнику Лин Бэя? Мол, ничего не получилось у дяди, и началась война: Что дяде, мол, каданов улус понравился, и он его хотел прибрать к рукам с вашего разрешения? Он тебе на него ярлыка не давал, а пообещал только на словах. Китаец хитрый. Хорошо Мунке-батор разгромил его дружину, до того, как он успел очухаться. Мунке-батор прекрасно знает, что если он не побьёт князя, то воевать со всем Кыркызом придется ему, а не твоему сыну. - Продолжал злиться, молодой воин начел уже повторяться. - Хан с ханьцами начнёт вновь воевать, а вместо союзника в кыркызах он будет иметь врага благодаря тебе и Лю Хао-ли? Те тогда вспомнят про всю кровь, что монголы пролили на этой земле. Добежишь ли ты, дядюшка, со своими стадами до границы кыркызов, или тебя они в масле изжарят, как барашка? А теперь боишься, что он оправдается перед всеми, и ты уж верно заслал туда человека, который убьет Кадана? Так что весь грех на твоем сыне будет. Я специально назначил его начальником экспедиции, а Мунке мой человек, он присматривает, чтобы твои люди его ненароком не придушили. Нам не резон сорится с хагясами.
-Зачем тебе этот вонючий кыркыз? Мы же родственники?
-Он-то мне не нужен, а вот его улус этот тебе отныне тоже будет не нужен, и ссоры с кыркызами я не хочу. Пусть кыркыз возвращается в свой улус. Мне перед наместником провинции Лин Бэй оправдываться и ответ держать, а не тебе, хоть он от тебя знает, а мне всё это будет в упрёк ставить. Ох, если узнают всю правду об этом бунте в ставке хана, несдобровать ни тебе, ни мне. Многие на это место метят, хотя оно не самое теплое. - Племянника явно раздражал его надменный родственник. - Дядя, когда ты все это затевал, где у тебя голова была? Чай на месте, где у кобылы хвост. Жадность тебя обуяла. Ты, наверно, уже послал человека, чтоб выторговать ярлык ещё на какой-нибудь кыркызкий улус? Я уже договорился с кыркызкими начальниками, что этот улус останется кыркызским. Брат Кадана будет им управлять, а не ты. Ты столько бед наделаешь, что мне навоз после тебя не разгрести, как за сотней табунов.
-А ты непрост, хоть мне и родственник, - надулся, обидевшись, старик.
-Дядя, я многому у тебя научился. Я всегда считал тебя умным человека, но под старость ты из него выживать стал. Жадным стал совсем. Кыркызов обижаешь, уважаемых людей из их родов за усы таскаешь, чтобы власть свою показать почём зря. Ты мне это место не купил. Я сам на него выбился, хотя в начале и ты помогал мне выйти в люди. Слал подарки всем. И хану и его женам, хотел, чтобы чин важный я получил. Когда меня назначили наместником в Ханьхэн, ты последовал за мной, надеясь обогатиться на здешних кыркызких кыштымах.
-Ты ещё мне родственник неблагодарный. Сколько я потратил на тебя. Должен же я всё возместить, что потратил? - обиженно сказал старик.
-Ты и так все уже возместил. Зачем ты сюда прикочевал со своим родом? Здесь для скота кочевок хороших нет. Лес кругом. Сено косить надо, а монголы не любят это делать. Недовольны твои люди, и араты давно хотят откочевать в Монголию обратно в свой улус. Ты их насильно здесь держишь. - Племянника теперь, видимо, уже достал основательно дядя. - Ты и так человек богатый, а я человек тоже небедный, а хочу и тебе добра и себе. Возвращайся в Монголию. Не мешай мне. Ты вредишь больше, чем помогаешь. Ты скоро перессоришь меня не только со всеми кыркызами, но и наместником провинции и ханской ставкой. Тебе это тоже не нужно. Верно? Своего сына на мое место ты не посадишь. А я сделаю всё, чтобы ты вернулся домой. А твой сын и мой брат, не воин, а барашек. Не быть ему настоящим батыром. Батыром рождаются, а не становятся. Мунке-батор же всё сделает, чтобы эти кыркызы не улизнули, и если нужно, то приволочет их на аркане, пусть вся слава и достанется твоему сыну. Ты меня понял? Мунке-батору славы и без того хватит, его вся Монголия знает и даже дальше. Кыркыз не воюет с нами сейчас только потому, что боятся и его тоже, а не одного хана. Ты же прекрасно знаешь, что твоему отпрыску Чингисхан и кобыл не доверил бы пасти, хоть ты и стал, благодаря женитьбе, человеком знатного рода, но сынок твой не последний человек, а вот только никуда не годен.
Маметкул действительно был человеком не знатным, но изворотливым и хитрым, а напоминание ему о его прошлом было явным ударом ниже пояса.
-Всё ты знаешь, только зачем тебе этот кыркыз? - Толумбек действительно сильно обидел дядю. Никогда раньше никто, с тех пор, как стал нойоном, с ним не разговаривал. Маметкул был злопамятным и мстительным человеком.
-А это, чтобы тебя в узде держать. Он-то точно знает, что это дело твоих рук. Так, когда монголы подрались и один убил другого, он сразу ко мне в ноги кинулся, знал, хоть и молодой, что его убить хотят. Людишек привёл, которые всё и рассказали. Я сам туда ездил, я тебе уже это говорил, как все там было проверил. Вины на нём в смерти монгола не было, за это я ему жизнь обещал. Вот только он, дурак, когда ты стал его обвинять в смерти монгола, он вместо того, чтобы молчать, вспомнил былые вольности. Посчитал, что войск у нас здесь мало. Но хватило личной моей охраны и Мунке-батора. Я пока молчать буду, но если все это дойдет до ставки, я тебя покрывать не стану. Кыркызишка человек никудышный, но полезный.
-А если его убьют?
-Я этого тебе не дам.
-Ладно, - сверкнув хитрыми глазами, сказал старик, - нам с тобой сорится не нужно, а зря ты ругаешься?
-Я не и сорюсь, нам с тобой жить, а князька мы этого пока не будем все-таки трогать.
-Ладно, обхитрил ты меня племянничек, а я человек незлопамятный.
-Куда тебе, дядя, в могилу все же не заберешь, а память у тебя хорошая. Припомнишь ты мне всё это. Откочевывай в Монголию, пока дел не натворил здесь. Под старость ты совсем поглупел от жадности и излишней власти.